Посмотри на меня

— Грейнджер, разве ты еще не поняла, что эти книги тебе не помогут? Убогой никогда не стать полноценным магом, сколько не читай. — его мерзкая ухмылка на лице раздражает. Омерзительно. Она ничего не ответила Малфою, который в очередной раз самоутверждался за её счет. Что взять с мальчика пятнадцати лет, которого дома не любят. Только издеваться над теми, кто, по его мнению, ниже его. Только вот она так не считает. Просто нет смысла отвечать глупцам, что все равно не поймут её слов. Суббота. Заветные выходные, которые мало кто проводит в библиотеке. Экзамены еще не скоро, а домашнее задание можно отложить до лучших времен. Учеба началась всего пару недель назад, и студенты еще не вошли в режим. Только Гермиона и студенты Когтеврана засиживаются в стенах библиотеки, впитывая в себя знания, как губки. Ей всегда было интересно волшебство, магия и загадки. Правда, в детских мечтах все было куда проще. В её грезах это было как дважды два. Взмахнул волшебной палочкой и волшебство случилось, а на деле нужно много тренироваться: как физически, так и морально. Нужно изучать много теории, учить сложные руны и техники и тогда магия произойдет. Чистокровным волшебникам это дается куда проще, чем, таким как ей. Осеннее солнце ярко светило в большие окна обители знаний. Мягкие лучи падали на страницы книги. Девушка сосредоточенно читала текст, ровным почерком помечая что-то в своем пергаменте. Пальцы её были в чернилах, но на бумаге не было ни одной кляксы. Она бы еще долго сидела так, если бы не грохот рядом с ней. Медленно поднимая голову, словно рассуждая, нужно ли это делать или оставить как есть и продолжить чтение, она посмотрела на парня, что сел прямо напротив нее. Глаза её стали почти квадратными, рот бестактно приоткрылся, а пальцы сжали сильнее огромный фолиант, что она держала в руках. Перо в правой руке готово было хрустнуть от силы, что не сдерживала сейчас девушка. Все еще тело натянулось как струна. Теодор Нотт. Аристократ. Слизеринец. В этом описании не было ни одной причины, чтобы она продолжала смотреть на него так долго. Здесь не было ни одной причины, чтобы она сейчас же не встала и не покинула это место, не пересела, не ушла совсем из библиотеки, найдя другое укрытие. Она должна встать и уйти. Немедленно. Иначе станет совсем плохо. Она пожалеет об этом. Если она сейчас же не встанет и не уйдет, то вечером нашлет на себя аваду, потому что слабовольная. — Долго еще будешь на меня так смотреть? — ни грубости в тоне, ни насмешки. Чистое любопытство. Чуть изогнутая бровь и приподнятые уголки. Ему идет. Красиво. Он был высоким. Наверное, выше Гарри. А еще худым. Он не играл в квиддич, и спортом не занимался. Темные волосы длиннее, чем следовало бы. Очерченные скулы, правильной формы нос. Но самое главное глаза. Насыщенные голубые глаза. Яркие и зачаровывающие. Нельзя долго смотреть в них, иначе выплыть будет слишком сложно. Она скосила глаза на его пальцы: тонкие, длинные. Как она любит. У Гарри и Рона другие. Обычные. Простая школьная форма, такая же, как у нее, только зеленого цвета. Ничего особенного, но сидела как влитая. Такой обычный, но в тоже время она не может вернуться к книге, отвести взгляд и сделать вид, что ей все равно, что он пустое место и вовсе не отвлекает от дел. Взгляд не колючий, как у всех слизеринцев, а губы не украшает привычная ухмылка. Нет насмешки в глазах и надменности. — Я не смотрю на тебя. — она совершенно не умеет врать. Какой позор. Она чувствует, как краснеет до кончиков ушей. — Ты не мог бы пересесть? — стараясь сделать голос ровным, хотя выходит плохо, спрашивает девушка. Она слегка наклонила голову, от чего пушистые волосы упали на глаза, перекрыв обзор. — Я тебе не мешаю. Просто посижу немного и уйду. Можешь дальше заниматься своими делами. — спокойно, без злости и раздражения. Ровный голос, ей хотелось, чтобы он сказал еще что-нибудь, абсолютно неважно что, лишь бы говорил. Она всегда считала аксиомой, что она и слизеринцы — это борьба. Но сейчас что-то рушилось в голове. Нотт просто задел часть домино, и оно повалилось лавиной в её голове, снося все остальные детали. Она попыталась вернуться к своему занятию, но все безуспешно. Карие глаза снова и снова возвращались к парню напротив. Он сидел неподвижно. С такой же ровной спиной как у неё, со стороны могло показаться, что он расслаблен. Но ей было видно, как стиснута челюсть, она видела, как поднимается его грудная клетка: урывисто, неровно. Вена на шее билась быстрее, чем должна, а пальцы рук сжимались и разжимались, как от волнения. Иногда он прикусывал губу, отчего девушку бросало в жар, и она чуть не бросилась расстегивать верхние пуговицы рубашки. Но вовремя остановилась, собрав волосы в хвост, она продолжила создавать иллюзию занятости, изредка поглядывая на него. Он неотрывно смотрел в окно. Что же там происходит, что Нотт уже десять минут туда пялится? — промелькнуло у девушки. Ей было очень любопытно, что могло заинтересовать столько необычного парня. Она тоже повернула голову в том направление, но заметила только студентов, что без дела болтались в школьном дворе. Джинни с ребятами по команде обсуждала стратегию игры, Луна ходила по лужайке в странных очках и явно что-то искала. А вот Панси с Малфоем флиртуют. Фу, какая мерзость. Чуть дальше, одиноко сидела Дафна Гринграсс, разучивая какое-то заклинание. Ничего интересного. Она хотела, уже было отвернуться, как их взгляды в отражение встретились. Мурашки побежали по коже, и непонятное чувство ожидания взбудоражило все тело. Теодор же даже не шевельнулся. Только смотрел внимательно в её глаза сквозь прозрачное стекло, внимательно наблюдая за её действиями. На что Гермиона поступила совсем не по львиному и просто вскочила с места и убежала прочь. Трусиха. Её напугало чувство, что неожиданно накрыло её. Ей хотелось, чтобы он смотрел на нее так, как смотрел на….кого? И только сейчас она поняла, что он пришел туда не из-за нее. Ему было все равно с кем сидеть за столом, потому что конечной целью была не Гермиона, не вызвать у неё раздражение, злость. Не повеселиться за счет того, что поставит её в тупик своим поведением. Он пришел туда понаблюдать за девушкой. Дафна. Определённо она ему нравится. Он столько времени смотрел на нее, не отрывая взгляд. Ей даже стало завидно девушке. Она бы тоже хотела стать предметом его интереса. Ей захотелось еще раз ощутить на себе этот внимательный, заинтересованный взгляд: прямой, без лишних эмоций. Без ехидства и желчи. Можно даже сказать искренний. Насколько это возможно в случае со слизеринцем. В следующий раз они встретились в библиотеке через пару дней. Был поздний вечер. Ужин уже закончился, и до отбоя оставалось чуть меньше часа. Гермиона сидела на своем любимом месте возле окна. На улице уже было темно и ничего не видно. — Добрый вечер, Грейнджер. — сердце сделало кульбит и упало в район пяток. Дышать она больше не могла, поэтому открыв рот, она только наблюдала однокурсника прямо перед собой. В той же позе, с тем же выражением лица. Он снова сидит перед ней. Теодор не выглядел заинтересованным в беседе. Наверняка ему и ответное приветствие не нужно. Девушка была на грани войны с самой собой. Гордость вздергивала подбородок и кричала промолчать, но воспитание и желание поговорить, перекинуться хоть парой фраз было сильнее. — Здравствуй, Нотт. — в той же манере ответила девушка, после непродолжительной внутренней борьбы. В этот раз она не стала долго рассматривать парня. Только убедилась в том, что он снова смотрит в окно. Обзор был неважный, но в деревьях она заметила Дафну, что снова сидела в одиночестве. Она почти заговорила с ним, даже открыла рот в вопросе. Почти сформулировала вопрос, приподняла глаза и отпустила страницы книги. ...Но одно неловкое движение и кто-то роняет книги. Момент упущен. Она больше не наберется храбрости спросить про неё. Только не сегодня. Она опускает глаза и дочитывает страницу фолианта, что совершенно не остается в памяти, ведь в голове только голубые глаза и прикусаные губы. Тонкие пальцы в её волосах и запах кофе. Она кусает губы в ответ ему. Нервничает и ёрзает на стуле. Нет. Так она не сосредоточится. Отбой через десять минут. Нужно идти. Она резко встаёт со стула и собирает вещи ватными руками. Она не чувствует пальцев, а дрожь пробивает тело от чего она выглядит болезненно и глупо. Неровной походкой покидает библиотеку, пытаясь унять фантазии в голове и остудить лицо вечерней прохладой замка. Она снова красная, как рак. Это надо заканчивать, иначе её сердце не выдержит такого напряжения и разорвется. Мозг становится предателем в его присутствие и капитулирует, отдавая штурвал чувствам, что в последнее время стали слишком непослушными. Опять он здесь. Сидит и смотрит в окно уже пару часов. Сегодня она не произнесла ни слова. Даже головы не подняла. Уставилась в книгу и пытается сосредоточиться на буквах, что пляшут перед глазами, водят хороводы и совсем не складываются в слова. Она снова увидела в отражение Дафну. Уже час она мусолит в голове вопрос, что столько времени сидит в ней. Зажмурив глаза, выдохнув, она осмеливается озвучить свои мысли. Заранее краснея и здороваясь со стыдом и неловкостью, она выпаливает на одном дыхание. — Тебе нравится Дафна? Поэтому ты приходишь сюда наблюдать за ней? — цвет лица девушки сейчас можно сравнить с самым спелым помидором, что давали на ужин. Смущение ей шло, как отметил парень, улыбаясь своим мыслям. — Почему ты так решила? — голубые глаза загорелись интересом. Они похожи. — Ты приходишь сюда несколько раз в неделю и смотришь в окно. — старалась говорить безразлично, словно её это не касается. — Она все время сидит у того дерева и тренирует заклинания. А ты наблюдаешь за этим. И еще я обратила внимание, что ты нервничаешь. — зачем-то добавила девушка. Она словно выпила зелье, что развязывает язык. Ей стало так легко говорить. Неважно, что он подумает, неважно, как она выглядит со стороны, общаясь со слизеринцем, который в любой момент может поменять полюса лояльности и начать плеваться ядом, говоря гадости, опуская её на дно. Ей было все равно на это. Жидкая удача, феликс фелицис, тек прямо по её венам. — И как ты это поняла? — сыпал вопросами парень. Он не собирался раскрывать все карты вот так сразу. Ему хотелось помучить девушку. Узнать, что она думает, как он выглядит в ее глазах и что она заметила. — Ну, ты весь напряжен. У тебя следы ногтей на коже. Значит, ты сжимаешь пальцы, будто сдерживаешься от чего-то. Когда ты смотришь в окно, у тебя учащается дыхание, и ты кусаешь губы, смотря на неё. А еще у тебя взгляд меняется. — чуть тише добавила девушка. Опьянение прошло в тот же миг, как и наступило. Она начала жалеть, что затеяла этот разговор. Лучше бы и дальше играла в молчанку. А теперь она выглядит полной идиоткой, что нафантазировала невесть что. — И какой у меня взгляд, когда я смотрю на нее? — наклоняясь чуть ближе к девушке, спросил Тео. Её обдало его дорогим парфюмом, что раньше не так ярко ударял в нос. Голова начала кружиться, а слова пропадали где-то на языке, так и не срываясь с него. Мысли путались, а тело не слушалось. Хотелось притянуть его ближе. Резкий выдох. Нужно собраться. Глаза бегают по полкам с книгами, она ищет хоть что-то спасительное. Ей нужно сбежать, как она всегда и делала. Просто встать и уйти, закончив тем разговор. Но ноги не слушаются. Она сидит совершенно неподвижно. План побега никак не рисуется в её умной голове. Вата вместо мыслей, и желе вместо тела. Дожилась. Теодор же издевался над ней, наклоняясь еще ниже. Теперь их разделяло пара сантиметров. Она ощущала его дыхание, могла услышать, как бьется сердце. Он же видел все ее мысли. — Так какой? — почти в губы произнес он. Дразнил. Манипулировал. Искушал. Гермиона же пыталась отстраниться от него. В отличие от его глубокого дыхания, она почти не дышала. Сердце же стучало с такой силой, что в ушах отдавало ритм. Время остановилось и все звуки пропали. Только сердце отбивало. Тук-Тук Тук-Тук Она готова продать душу Дьяволу, поспорить на все книги мира, что то, что он сделал, потом было нарочно. Нотт облизал губы, смотря прямо в её глаза. Не дотрагиваясь до кожи, обвел линию подбородка, щеки. Сдул непослушные волосы с лица и остановился у её губ. Гермиона же уже почти теряла сознание от переполнявших её чувств. Тугой узел внизу живота завязывался крепче, а бабочки в животе от его присутствия рядом, тепла его тела, только раскрывали крылья. — На кого я смотрел? — задал вопрос, прямо ей в губы. Ничтожное расстояние, что действовало отравляюще. Желание податься вперед было нестерпимым. Ей хотелось толкнуться ногами и впиться в эти губы, что дугой изогнулись в паре миллиметров от нее. У нее зудело небо, она словно наркоманка, что ждала новой порции героина: чесалась, извивалась и умоляла дать еще. Ей нужно попробовать это иначе она не проживет и часа. А он все стоит и наблюдает за её агонией. Неумелую игру, что она пытается вести. Актерское мастерство всегда было слабой частью девушки, она не умела врать, юлить и притворяться. Только прямая просьба, только прямой и уверенный взгляд. Он медленно наклонился к ней вплотную, чтобы их ничего не разделяло, и накрыл своими губами её. Страстно, без нежности, что трепетала в ней до настоящего момента. Правильно говорят, что слизеринцы змеи, потому что своим поцелуем он вгонял яд ей под кожу. Она становилась зависимой от него. Любовное зелье, Амортенция, с запахом кофе и пыльных страниц. Сжимая пальцы на его рубашке, царапая кожу под ней, даже не стараясь быть нежней, она впивалась ногтями, оставляя увечья, чтобы запомнил. Её не смущало, что они находятся в библиотеке, где помимо них есть студенты, мадам Пинс. В любой момент они могут попасться. Гермиону не смущал и тот факт, что они были на самом видном месте библиотеки. Заверни любой зевака за стеллаж и ему откроется слишком интимная сцена. Сколько времени она провела, представляя этот поцелуй, фантазировала, дополняла деталями. Прикусив губу, она плавно провела по волосам парня, за что получила ответный удар. Она не услышала, почувствовала, как он рычал ей в губы. Зарываясь тонкими пальцами, что так часто снились ей, Тео опрокинул голову девушки, освобождая шею. Покрывая хрупкую шею поцелуями, кусая и зализывая ранки, он играл ей, дергал за ниточки, а она послушной куклой изгибалась, поддавалась, как пластичный пластилин в руках мастера. Рациональный анализ их действий летел к чертям. Она больше не в силах сопротивляться желанию, ей совершенно не интересно, что за игру он ведет. Она просто нуждается в этих руках, что крепко держат. Отпусти он ее, и она камнем упадет на пол и не сможет больше подняться. Ей нужно его тепло. Странно. Хладнокровный, а тело горячее, будто такой же, как она — человек. Не змея, как она всегда думала, а кто-то теплый и родной. Необходимый. Еле слышный стон девушки и дрожь её тела отрезвили парня. Все закончилось так же резко, как и началось. Он резко отстранился. Голубые глаза сейчас напоминали шторм в океане. Темные и опасные. Насыщенного синего цвета, хищно блестели от бликов света, попадавших на них. Искусанные губы выдавали их тайну, а растрепанный вид смущал девушку сильнее, чем все остальное. Она не думала, что умеет быть такой. Это слишком для нее. Рой мыслей накрыл её в ту же секунду, как теплые руки отпустили её. Осознание происходящего накрыло с гигантской силой. Волна страха, отрицания и ужаса захватывала ее, унося все дальше от берега. Тео, заметив выражение её лица, нервно сдавил пальцы, сдерживаясь, чтобы не ударить кулаком о парту. Она жалеет. Эта мысль была страшнее Круциатуса, смертельней Авады. Год он не мог решиться подойти к ней. Малфой со своими друзьями постоянно крутился вокруг нее, кидая колкие замечания гриффиндорцам. Особенно обидные доставались Гермионе. Грязнокровка. Ужасное оскорбление для девочки, что и так знает, что чужая здесь. Девочке, чьи требования к себе слишком завышены. Он ни разу не видел, как она плачет. Убегает в слезах от этих ужасных слов и ехидных шуток слизеринцев. И он каждый раз сдерживался, чтобы не врезать аристократу. Тео нельзя назвать благородным принцем, что спокойно принимает маглорожденных. Он не питает к ним любви, не принимает факт их существования. Но в тоже время ярой ненависти, расизма не испытывает. Интерес выдающаяся ученица Хогвартса вызвала у него именно этим. Магглорожденная и такая смышленая. Усваивает трудные заклинания быстрее чистокровных. А потом она стала подругой Поттера и влипала в неприятности. Как ищейка бегала по школе и вынюхивала тайны. И у нее это неплохо получалось. Могла постоять за себя и дать отпор. Он до сих пор помнит, как Малфой пришел в гостиную и молчал весь вечер, а Крэбб и Гойл тихо посмеивались над ним, за что получали убийственный взгляд и угрозы. Позже Нотт выяснил, что у Гермионы неплохо поставлен удар. Тео понимал, что поторопился. Ему не стоило поддаваться чувствам, он должен был сдержаться. Но каждый раз, когда он приходил в библиотеку и садился напротив нее, рациональная часть его слетала с катушек, и оставались голые нервы и чувства. Он не думал, он ощущал. У него ушло немало времени, чтобы предусмотреть все детали плана. Нотт провел бессчётное количество часов в семейном архиве, изучая различные заклинания. Одно из них помогло создавать необходимый пейзаж за окном, чтобы Гермиона видела то, что нужно ему. Дафна, сидящая под деревом, практикующая заклинания была просто иллюзией, его фантазией, предлогом, который позволял легально сидеть рядом с Грейнджер. На самом же деле, он наблюдал за Гермионой в отражение окна. Ему нравилось изучать её мимику, жесты, он всматривался в каждую деталь на ее лице. Когда он пришел в первый раз, то тут же заметил пятно от чернил справа от губы. Ему потребовалось немало усилий, чтобы не стереть его. Каждый раз, когда девушка опускала глаза и погружалась в чтение, он наклонялся ближе к ней и наслаждался её запахом. Яблоко. Наверное шампунь с фруктовым запахом. Он пересчитывал родинки на руках, что белели под блузкой, шее и лице, представляя, сколько еще скрыто под одеждой. Парень представлял, как она будет касаться его. Плавно очертит линию скул, опускаясь на подбородок, обводя его, рисуя символы, понятные только ей. Как медленно будет расстёгивать рубашку, специально дотрагиваясь до горячей кожи, царапая ключицы. Как её дыхание опаляет кожу, а острые зубки оставят метки. Карие глаза будут блестеть от желания. Такого же дикого и сильного как у него, пухлые губы будут просить его. Она будет умолять его, шепча что-то на ухо, покусывая нежную кожу, отчего мурашки побегут по телу. Это невыносимо. Почти рыкнув в тишину, мысленно выругался парень. Он видел, как она ерзает на стуле, видел её интерес, желание узнать его мысли, понять, почему он здесь. Рядом, напротив нее. Почему не кривится в насмешке, не извергает пошлости и гниль, а молча смотрит в окно, не роняя зря слова. Он видел, как она внимательно смотрела в окно, ища что-то, что могло бы заинтересовать его настолько, что он мог терпеть её присутствие. И он с удовольствием отметил, что она попалась на удочку. Самая умная волшебница школы попалась в мышеловку. Осталось только подержать ее там, и сама попросится наружу, прямо в его объятья, откуда он больше никуда ее не выпустит. Сегодня все было не как всегда. Ему снилась она: разгоряченная, податливая и его. Она снова собрала волосы в хвост. Верхние пуговицы блузки были расстегнуты, словно специально. Она играла с огнём, сама того не зная. Редкие взгляды в его сторону раздражали, он хотел большего. Он ждал, когда она заговорит, он видел, как она готова озвучить мысли. Он мог прочитать их сам, но все же послушно ждал инициативы от девушки. Он дразнил её. И она повелась. В следующий раз они встретились только через две недели. Парню пришлось помучиться, выслеживая её путь, потому что в библиотеке в привычные часы она не появлялась. Его раздражала её трусость. Гриффиндорка, а ведет себя как слизеринка. — Ты избегаешь меня, Грейнджер? — борясь с раздражением, произнес парень. Девушка вздрогнула, потому что расстояние между ними было ничтожным, он дышал прямо ей в ухо, отчего приятное волнение растекалось по организму. Бабочки снова танцевали в животе, а рой мурашек готовился к выходу. Но вот голос пропал. Она не могла ответить. — Я... не...Я не избегаю тебя. — путаясь и заикаясь ответила гриффиндорка. Она снова краснела, заливаясь краской и опуская глаза, чтобы хоть как-то скрыться от внимательного взгляда, что видит все, даже больше, чем должен. Все это время она думала о том, что случилось, и была готова снова нырнуть в омут с головой. Лишь бы повторить тот поцелуй, она снова хочет оказаться в его руках. Но как признаться ему в этом она не знала. Вдруг он просто играет и её ждет огромное разочарование и разбитое сердце. Столько вопросов и ни одного ответа. Только желе вместо трезвого рассудка, когда он так соблазнительно шепчет ей на ушко, касаясь шеи. — А я думаю, избегаешь. Чего ты боишься, Гермиона? — она почти упала, услышав свое имя из его уст. Слишком соблазнительно, это слишком для нее. Её сердце просто не выдержит таких скачек и остановится. — Я ничего не боюсь. — гордо подняв голову, ответила девушка. Гриффиндорцы не боятся, особенно слизеринцев. Она давно решила, что отдаст ему свое сердце, если попросит. — Тогда увидимся на нашем месте. — подмигнул парень и исчез в коридорах. Гермиона еще не знала, что этот вечер изменит все в её жизни. А Теодор только улыбался своим мыслям, придумывая новый план по завоеванию гордой гриффиндорки.