Слава, что ты сделал?

— Слава, что ты сделал? — нараспев говорит Алишер, подходя ближе. — Ты сделал ебаную пушку, братан! Слава едва улыбается, уворачиваясь от теплых, пахнущих текилой и сладковатой травой губ. Алишер морщится, но послушно отстраняется, лишь слегка погладив пальцами чужую щеку. Когда это началось? Слава не помнит точный день и час, он помнит кружащийся вокруг мир, пульсирующий цветами, помнит смех Алишера в самое ухо, его горячее дыхание на шее вместе с прикосновением пересохших губ. Алишер знает, как сделать приятно, неважно кому, девушке или парню, и пользуется своим знанием вовсю — но Слава впервые оказывается объектом его интереса. Он чувствует, как Алишер, его друг, почти его брат, целует его влажную от испарины кожу, слизывает капельки пота во впадинах ключиц, а его рука оказывается в ширинке совсем незаметно. Слава, пьяный почти до невменоза, трезвеет так резко, что едва не сблёвывает. Он хватает Алишера за запястье, мешая двигать ладонью, и смотрит в его искрящиеся весельем глаза. — Тебе понравится, — мурлычет тот, сползая ниже, сгибаясь невероятно неудобно в просторном, но все равно недостаточном для высокого парня пространстве мерседеса. — Недовольных не было. Слава смотрит на то, как Алишер задирает свободной рукой его толстовку, обнажая живот, и его потряхивает от нервов. Но он больше не мешает. Всё не должно быть — так. Равнодушное лицо водителя за рулём и его вскользь брошенный взгляд в зеркало заднего вида. Сколько раз он уже видел такие же сцены? Слава закрывает глаза ладонью, разводя колени так широко, как позволяют спущенные джинсы, и закусывает губу. Алишер мурлычет что-то себе под нос, словно раздумывая, как подойти к невероятно важному делу; ничего не происходит так долго, что Слава приподнимает руку, чтобы посмотреть вниз из-под козырька ладони и сталкивается взглядом с неожиданно серьёзным теперь Алишером. Они играют в гляделки пару секунд, прежде чем тишину между ними нарушает хриплое: — Ну, скажи, — и я отстану. Слава чувствует, как по спине стекает капля пота, ровно по центру позвоночника, и отрицательно дергает головой, соглашаясь. Позволяя. Для Алишера все отношения — на одну ночь. Даже когда одна девушка бывает в его постели чаще одного раза, его все равно заботит только секс, а не взаимное времяпровождение. Его мало волнует очередная пассия вне постели, оставаясь декорацией к красивой жизни. Слава чувствует себя такой декорацией, причем не самой удачной. Когда Алишер целует его в основание шеи, забираясь ладонями под майку; когда Алишер зажимает его у стола на кухне, оставляя на открытых плечах засосы; когда Алишер забирается в его кровать, слишком узкую для двоих — Слава думает, что для Моргенштерна он очередной трофей, достижение в карьере — не только пишет разрывающие биты, но и даёт. Слава сомневается, что многие ебут своих битмейкеров. Не то, чтобы он спрашивал, конечно. Проблема в том, что для Алишера трахать парней — вовсе не проблема. Ему всё равно, главное, чтобы было по кайфу — и Славу беспокоит то, что происходит. Он не романтичная девчонка, но меньше всего ему хочется быть просто дыркой на пару ночей. Он знает, что это не так, знает, что Алишер хороший друг, хороший парень в общем, несмотря на образ, и он таскает Славу за собой везде из благодарности и желания помочь, а не из-за отличного секса. Но не может избавится от мысли, что все знают. Все смотрят и видят, что между ними. Все смотрят и думают, что Слава просто очередное развлечение для неутомимого Моргенштерна. Алишер, уставший наблюдать за кислым лицом Славы, сжимает его лицо в ладонях и сводит брови, что разом выдает его настоящее состояние — и близко не такое невменяемое, как было на входе. Слава смотрит в ответ, покусывая нижнюю губу, и вопросительно мычит. — Что у тебя на уме, Слава? — Алишер наклоняется ближе, чтобы коснуться губами кончика носа — детское, смешное движение, но они и есть вчерашние дети. — Тебе не нравится? Слава слегка качает головой, ограниченный чужими ладонями, и улыбается. — Как мне может не нравиться? — он видит, как лицо Алишера сразу светлеет, и от этого ему самому становится легче. — Я боюсь, что будет после. — После чего? — Алишер несколько раз моргает. — Что будет после? Слава фыркает и зеркальным жестом берет лицо друга в ладони. Он несколько секунд молча поглаживает колкие от вечерней щетины щеки, прежде чем продолжить. — Когда я тебе надоем, — наконец говорит он, не переставая улыбаться. — Когда ты меня перерастешь. Как битмаря. И как… вот это всё. Ты понимаешь. Алишер встряхивается и раздраженно машет головой, пытаясь вырваться, но Слава удерживает. Он смотрит прямо и открыто, как обычно, успокаивая этим раздраженного Алишера. — Ты ведь знаешь меня, — бормочет он сдавленно. — Знаешь лучше, чем другие. С тобой всё не так. Слава знает, что Алишер имеет в виду. Знает, что он не такой, как эти красотки на одну ночь. Он не красотка и он провел с Алишером столько дней и ночей, что сбился со счёта. Напиваясь, накуриваясь, записывая биты и треки. Трахаясь, целуясь, глупо смеясь над дурацкими комедиями, позволяя себя тискать и тиская сам. Он знает, что у них всё не так, всё совершенно по-другому. А ещё он понимает Алишера лучше, чем другие. Кажется, лучше, чем он сам.