Лекарство для инквизитора

Человек навсегда прикован к прошлому: Как бы далеко и быстро он не бежал- Цепь бежит вместе с ним. Фридрих Ницше Глава 1 ЛЕКАРСТВО ДЛЯ ИНКВИЗИТОРА В отличие от ночного плавания, прибытие не было столь удачным. Порт «Легкий Бриз» возмущался, как никогда. Утренние волны с обидой разбивались о борт судна, вставшего на их пути. Летнее небо, сменило улыбку солнца гримасой серого ненастья. Частые порывы ветра, протянули свои длинные пальцы к мачтам, в надежде сорвать, потрепанные временем, косые паруса. Двухмачтовая, с малой осадкой шхуна, пришвартовалась у левого края подковообразной пристани, нарушив рисунок себе лишь понятной мозаики кораблей. Но внимания она не привлекла. «Страж Милосердия» никогда не выделялся особой красотой: деревянные, местами подгнившие бока, протягивались длиною футов на шестьдесят, сливаясь в заостренную, в вертикальной плоскости, носовую конечность. На верху, каковой, напыщенно красовалась облаченная в обшарпанную, бордовую мантию, каменная статуя палача. Милостиво улыбаясь, он протягивает руку с крепко сжатым в ладони сердцем, удерживая в другой, опущенный клинок, истекающий кровью. Таким образом, он выказывал одно из основных правил инквизиции: «Прощай любых преступников, но лишь с пронзенным сердцем». Дамиан Фуэро стоял у бакборта «Стража», на деревянном настиле верхней палубы, под натиском хмурых призраков небес, готовых разразиться дождем в любую секунду, усердно прожигая взглядом сто футовые стены, величественно возвышающиеся, серым истерзанным временем камнем, за которыми скрылся основной оплот юга королевства, неподвластный залпу самых сокрушительных атак,– Хариолд – ад его детства. Крепко сжав кулаки, инквизитор, закрыл глаза, и серые стены сменились белыми домами с треугольными крышами из темно-коричневой черепицы: стоящими по обеим сторонам Пламени Последней Надежды, и влекущие за собой, непоколебимый дозор улицы древнего города. Мысли, окунувшись вспять, нахлынули эфемерной ностальгией, резко сменившейся непрерывным потоком гнева. Вмиг легкие сжало тисками прошлого. Он смотрел, на плачущего, накрытого волнами отчаяния, темноволосого мальчишку в синей футболке, и красных шортиках, выставляющих на общее обозрение, разбитые коленки. Тот бежал, в надежде забиться в самый скрытный уголок города. В нем он узнал себя, улепетывающего от неправедной ветви рока, пустившей свои черные ростки. «И почему я тогда не сдох в этих сраных ледниках»,- впервые, за столько лет, снова пожалел он об этом, суля взорваться грязным фонтаном ругательств. Но оглушительный раскат грома, отвлекая от воспоминаний, немного приглушил эмоциональный всплеск, отчетливо отвечая ярко-озарившей небосвод молнии. Нотки бешенства, все еще пели на душе пронзительным сопрано, когда под аккомпанемент им, сорвались мелкие капли дождя. Он поднял голову к верху, алчно вдыхая пропитанный влагой воздух. Сорвавшиеся с неба капли, пали на лицо, проскользнув по щекам, будто пущенные слезы. Вторая плеть молнии, своим сверкающим оскалом, заставила опустить вниз голову, и вслед за пушечным громом разразился такой ливень, будто бы сами Боги, ниспослали его затопить город. «Похоже, эта выгребная яма рада нашей встречи, пуще моего». Выдохнув всей грудью, Дамиан снял темно-коричневую, широкополую шляпу, подставляя под пылко-бьющие кулаки дождя, черные, ложащиеся волнообразными локонами на плечи, волосы. Хотя, как таковой встречи еще не произошло. Корабль лишь пришвартовывался у многолюдной пристани. Разобравшись с якорем, матросы вступили в свирепую схватку с трепещущими парусами. Следом скользнули деревянные сходни, плотно упираясь в каменный причал. - Многие легенды гласят, мол, Древние свершали акт правосудия, исключительно под песнь дождя, – внезапно за спиной раздался внятно-звучащий сквозь шум ливня, но за столь короткое время, порядком омерзевший голос,- сбрасывали всех нечестивцев в широкие, углубленные ямы, и удерживали до тех пор, пока не утихнет последняя «нота» непогоды. Верили, будто вода, посланная небесами, смывает все грехи и очищает мир от скверны. «Может когда-то и были времена, что грехи смывались, сейчас, их приходиться, лишь испепелять дотла», - язвительная мысль, нежданно отразилась по всей голове, когда инквизитор с возмущением поворачивался, к потревожившему, в который раз, старику. Капитан «Стража Милосердия», Занд Вангорд, стоял у самого входа на нижнюю палубу, отдав лицо и ладони на растерзание беспрестанным атакам дождя. «Интересно, он, таким образом, грехи смывает или утреннее похмелье?» Окончив свой фиктивный процесс умывания: поседевший, переполненный излишней философией, безотвязный тип, аккуратно прошагал по скользкой от воды палубе, и остановился в нескольких десятках дюймов от объекта своих риторических пыток, опираясь костлявыми предплечьями об отсырелый борт. Секунду так постоя, он развернул намокшую, проеденную плешью у самого лба голову в его направлении, продолжая наседать несносным грузом: - А вы, как считаете, господин Фуэро, очистится ли когда-то мир от греха? Ответом послужил лишь молчаливый разворот в его сторону. «Боги, как этого мозгоклюя только терпят на судне? Попади он ко мне на допрос, уж я бы с ним поразвлекся»,- невысказанная мысль, отрадно нарисовала на холсте воображения эту кровавую картину. Однако, из уважения к его рангу, Дамиан процедил спокойным тоном: - Прошу прощение, я вынужден… - пытаясь деликатно прервать этот никчемный монолог и покинуть судно. Но, видать, старикан, напрочь отрубил слух, устремив лицо вперед, и окунулся с головой в собственную среду пресной бредятины, сам и отвечая на заданный вопрос. -Как таковой, мир, по сути – безупречен. Наша планета, лишь является приютом людских судеб. Местом, где на перепутье Вселенной сошлись все несправедливости, погрешности и неровности… «О, Демоны Пекла, пожрите этого гнусного пустоплета, пока я его не вышвырнул за борт»,- он с усердием выжал шляпу, пропитавшуюся до нитки природным лиходейством, представляя хрупкую шею капитана, и расправив края, вновь накинул на голову. Весь путь Дамиан был достойным слушателем, но на этот раз, тетива терпения натянулась уж до самого предела, рискуя лопнуть в любую секунду. Впрочем, неведомые силы, незримо господствующие над миром, вовремя проявили снисхождение. В конце концов, старик, таки унялся и поднял к верху глаза, оборачиваясь к собеседнику, словно в ожидании ответа. Кажется, прозвучал очередной, занудный вопросец, пока плевавшийся ядом, инквизитор внутренне сыпал проклятиями на право, и налево. Но уже в последующий миг, их взгляды напоролись друг на друга: назойливого капитана, так отдернуло, точно на месте Дамиана, согласно его безудержным желаниям, открылся проход, в - то самое Пекло. Видать, все текущее инквизиторское настроение, отпечатывалось во взгляде – яростно-беснующимся пожаром. - Ох, извольте, извольте,- голос дрогнул, как пронзенная иглой конечность,- похоже, я задерживаю вас. Наконец-то на него снизошло озарение, и тревогой набитый капитан, испугано отпрыгнул в сторону, очищая дорогу к покатым ступеням. «И почему меня так все бояться?»- задумавшейся Дамиан, поднял с палубы свой багаж, и, сделав пару шагов, поставил правую ногу на край доски, крепко вонзив трость в палубу. «Хотя признаться в некоторые моменты я безумно этому рад». -Удачи вам… кхе, кхе… - прощальная фраза капитана окончилась судорожным кашлем, толком не прояснив сути сказанного. «Сейчас, мне явно не помешала бы толика удачи,- с опаской скользил, инквизитор, по мокрым сходням и подстраховывал себя костяной тростью, беспокоясь, стать причиной всеобщего посмешища: «Могущественный Наставник Инквизиции, внезапно, вторгшейся в места прохождения будущей службы на собственном заду…о, Боги помилуйте». Глухой стук сапог об камень послужил последним штрихом удачного спуска. Дамиан, остановился, чуть опираясь о кремовую, трость с череповидным набалдашником, хранившую свой маленький «секрет», и осмотрелся. -Ну, где эти посыпавшиеся почести, оглушительные фанфары, и во главе всего, непреклонно стоящий, почетный эскорт, мать его? – он опять пробежался взглядом, стараясь приметить, среди беспорядочной кодлы зевак, хоть что-то напоминающее черную инквизиторскую форму – все впустую. «Видать, у местной инквизиции, есть куда важнее дела, чем встречать нового наставника». Однако, дата его прибытия, была указа в письме. Дамиан, дал выход чувствам, плотно засевшим внутри комом брани, и истекающий водой, словно талый кусок льда, неспешно поковылял к Западным Воротам. «Зачем я только в это ввязался?» Скорчив недовольную гримасу, злополучный слуга инквизиции, мало-помалу пробирался вперед, еще толком не отойдя от судового рейса, слегка покачиваясь то в одну то другою сторону, раз-другой посматривая по сторонам. «Ну и прах их возьми, сам как-нибудь доберусь. Негоже начинать службу с нытья». Стояло уже позднее утро. По всей пристани, невозможно стало протиснуться, а у самого входа, и мухе негде было сесть. Сильный ливень, так никого и, не спугнув, решил бросить свое бестолковое занятие. Барабанный залп сменился мелкой моросью, оставив повсюду следы своего пребывания. Вездесущие снаряды воды, поразив тех, кто по тем или иным причинам, был застигнут, бесчестными деяниями разверзшихся небес, превратили их одежду и волосы в замызганные лохмотья. Грязью кишащие потоки, стремительно сбегали в реку или имеющиеся вблизи водостоки. Чваканье мутных луж, под ногами горожан, разлеталось дробным эхом по всей пропитавшейся сочной влагой, окрестности, пресыщающей ноздри букетом свежести. Местами, уже стали назревать, различной сложности потасовки, за право очередности - все зависело от раздраженности и количества людей, в данном куске строя. В общем, давка творилась немыслимая. Прибывший в город разномастный люд, в основном: матросы, торговцы, купцы и прочее отребье, покидали судна и пытались ближе протиснуться к городским воротам. Им же, перекрывали дорогу, втиснувшиеся с той стороны стены, жители, целью которых было: купить, продать, найти повод для сплетен, поглазеть куда-то, своровать что-либо или бросив родной город, уплыть, чтобы в каком-нибудь другом порту, позаниматься схожей ерундой. И вдобавок ко всей сущей мороки, нескончаемую процессию замедляло, вдруг небывалое рвение стражи к наблюдательности: чуть ли не каждого входящего в город, они тормозили и тщательно обыскивали. «Да, гори оно все диким пламенем! Так и до следующего утра можно простоять»,- добавив скорости, Дамиан примкнул к двухстороннему движению, выбрав колонну, продвигающуюся в направлении города, и под ритм, раздающихся в свой адрес проклятий, стал продираться, сквозь обезумевшую, пускавшую пену изо рта толпу, расталкивая, вставших на своем пути, бордовым, облезлым портфелем. Хранившем в себе: личные вещи, указ о новом назначении и инструменты, которые придадут больше увеселения и крови этому назначению. Немногочисленные стражники, одно время старались подавить поднявшийся гвалт, но, в конце концов, решили бросить это бесполезное занятие и оставить все на самопроизвол. Впервые за долгий срок, преисполненный изощренным эгоизмом инквизитор, проявил самоотверженность, усмирив трех мужей, сцепившихся за место в очереди, грозясь двум задирчивым пьянчугам, желающим опередить мужчину с маленьким ребенком, содрать заживо кожу. Для полной убедительности «рассекретив» свою трость. И тут его сердце, точно пронзили копьем. Отец, великодушно, выразив благодарность, вернулся к напуганному сыну и прижал к себе, стараясь успокоить. Блеск слегка выступил на глазах у мальчугана, но крепкий поцелуй, вмиг предотвратил, уже взявший свое начало, слезопоток. Где-то в недрах своей сущности, Дамиан почувствовал острый укол боли. Под нещадным гнетом жизни, он забыл, что значит любить, и знал лишь: как выживать, преодолевая упрямой настойчивостью, преграды жизненного пути, мог убивать – как и левой, так и правой рукой, не моргнув и оком. И вот сейчас, глядя, как отец обнимает сына, в утробе его зародилась тоска, залегшая подлым страхом неосуществимости. «Если, себя ты отдал Инквизиции, Дамиан Фуэро, запомни, на любви и сострадании поставлен жирный крест»,- однажды сказал, уже почивший наставник, молодому, неопытному практиканту, и снес уверенным ударом меча, голову склоненного на плахе преступника. Эту фразу, он запомнил на всю оставшуюся жизнь, и всю дальнейшую дорогу он шагал, следуя нерушимым принципам бессердечного существа. Собственно, по его мнению, чувственное сердце, еще стало таять во время войны на севере Лайсгара, а служба в рядах инквизиции, лишь затопила воронку, образовавшуюся на месте сердца, плотным сгустком кромешной тьмы. Сейчас он не капли не жалел, что отчаянием убил в себе жалкого труса и предстал перед дверью вербовочного пункта. И раз уж, вместо сердца забурлил холодный поток тьмы, то все что оставалось ему – это стать хладнокровным чудовищем, и смотреть на этот мир уже глазами хищника, добивающегося своих целей любым способом. Правда, за любые злодеяния, пусть и в честь восторжествовавшей справедливости, должна изыматься своя взыскательная плата, ценою БЕЗДНЫ мук и страданий. Когда пробьет час расплаты, Дамиан, конечно, будет готов заплатить эту цену. Но, что если та самая БЕЗДНА – это ОН? И не его заслуга в этом. Река жизни сама распоряжается своим течением, и в один миг, желанный попутный ветерок, может смениться сокрушительным штормом, разрушая все планы, к чертям собачим. Теперь, смотря на мальчишку, он с ненавистью вспоминал себя, плачущего навзрыд, впивающегося взглядом в бездыханное тело отца. О, когда-то и он умел любить! Тогда ему были еще памятны мягкость и сострадание. Именно тогда, но не сейчас. Все эти чувства хлынули из ангара его души вместе с жизнью отца, превращая, сопливого пацана в безжалостного монстра, вернувшегося в родное логово тропами войны. - Ты, что еще за хрен такой? – у ворот, молодой, невысокий стражник с крысиной мордой, неожиданно перегородил дорогу призадумавшемуся инквизитору, тщательно пронзая его жадным глазом, размахивая перед самым носом алебардой. - Куда прешься? Цель визита? Что в чемодане? - ряд вопросов посыпался, дертью любопытства. Остальные стражники, стоящие неподалеку, заметив хорошую наживу, не спеша двинулись на помощь коллеге, пуская обоюдное русло толпы на самотек. - Всех подозрительных, по приказу короля, мы имеем право – досматривать,- ехидно улыбаясь, он протянул руку к портфелю,- так что дружок, раскрыл бы ты свой ящик, подобру-поздорову. Улыбка вмиг слезла с лица, когда наглый паренек напоролся грудью на тридцати дюймовый, стальной клинок - являющийся внезапным перевоплощением дамиановой трости. Ошарашенный стражник, был защищен кожаной кирасой, потому с серьезностью отнесся к недружелюбному ответу, поднимая обе, начавшие подрагивать руки кверху, выпуская оружие. - Никто не смеет, разговаривать со cлугой инквизиции, таким тоном, - процедив сквозь зубы, Дамиан, молниеносно перекатился за его спину, и приставил «секретный» клинок острием к его горлу, прикрывая свою спину сзади стоящей стеной, – или ты забыл, кто такой инквизитор? О, так я с удовольствием освежу твою память, щенок, - он на секунду ослабил хватку второй руки, чтобы отбросить в сторону костяные ножны, и играючи встряхнул портфелем,- с превеликим удовольствием; а содержимое его мне в этом поможет. - Стоять, оружие на землю! – не спеша, продвигавшиеся сквозь многолюдный поток стражники, увидев, что напарнику грозит опасность, ускорились, выхватывая на ходу мечи, и плотно окружили их зубчатым полукольцом, оттесняя назад любопытных горожан, собравшимися поглазеть на представление. - Одно движение и умоетесь в его крови,- маска обезумевшего зверя, захлестнутого порывом вероятной схватки, затмила собой человека, придавая грозности виду. Для полной уверенности Дамиан надавил на «трость». На горле открылся небольшой порез, выпуская на свободу пару красных капель. Растерянная стража, не выпуская нарушителя порядка из центра внимания, стала опрометчиво переглядываться. Каждый из стражников сознательно медлил, предоставляя возможность, кому-то другому, проявить свой героизм. Охваченные упоением азарта, скопившиеся граждане, мысленно уже делали ставки на дальнейшую участь виновника назревающей стычки. «Все, пора кончать этот унылый маскарад». - Кто старший?- вопрос, уже на более спокойной ноте, прозвучал прежде, чем Дамиан охватил всех взглядом, замечая в центре стоящего офицера в синем, лейтенантском мундире. -Ты все равно труп, Тьма тебя погреби,- с немалым усилием, еле слышно, пробубнил себе под нос, захваченный стражник, уповая на своих трусливых коллег,- лучше сдайся по-хорошему. Видать страх помутнил его слух, и все вышесказанное о деятельности Дамиана он пропустил мимо ушей. - У меня тут кое-какой сюрприз имеется,- кинув взгляд на командира, Дамиан снова игриво потряс портфелем, протягивая его пленнику: - Будь так любезен, пролезь в него ручкой, и вытащи оттуда, чертов бумажный сверток, смотри не уколись только. Готовые к любому подвоху, стражи порядка, все как один встревожено уставились на ношу инквизитора. В рядах зрителей намечались новые ставки. -Да пошел…сссссс… -Немедленно! – он вновь обжог его горло сталью, придав накал остроты в строю наблюдателей, подавая обратно свой портфель. На этот раз вышло убедительней. Стражник с осторожностью принял багаж, подрагивая костями, якобы ему передали контейнер, до самых краев набитый змеями. И так же опасливо засунул в него руку, предварительно отстегнув, со второго раза, в центре расположенную золотистую застежку. На пару секунд, весь окружавший частокол правопорядка, в корне состоящий из одних дубов, натужился, словно наружу сейчас вырвется сама квинтэссенция Вселенского Ужаса; ставки в момент подскочили до небес. Но трепетная рука стражника, повадкой волшебника из добрых детских сказок, разбила оковы напряжения, молотом: спокойствия в лице стражи и разочарования, в лице горожан, доставая из жерла, не полыхнувшего вулкана, свернутый, свинцово-серебристый пергамент. «УУУУУУУУ»,- ропот негодования прокатился по всей толпе. Не оправдавшие своих ожиданий, огорченные горожане, махнув рукой, стали расходиться, вновь сколачивая, двухстороннюю цепь движения. Остались, наиболее любопытные и наивные, досмотреть все до конца, надеясь, что неудавшееся зрелище еще примет первоначальные обороты, и они получат столь ожидаемую порцию крови. Усатый, двухметровый верзила, что был облачен в офицерский мундир, сделал шаг вперед, опустив при этом меч. Лейтенант постоял пару секунд со сжатым кулаком на уровне головы – условно подавая сигнал остальным, занять позицию для атаки, и двинулся дальше, вырывая из рук своего подчиненного указ. Расшнуровав его, он принялся за чтение. И тут триумфальная чаша весов перетянула все лавры победы, целиком и полностью на сторону Дамиана. Хватило долю времени, чтобы мину лейтенанта перекосило так, словно ему предстояло пройти все испытания преисподней. Правда в его глазах так все и было. Утвержденную королевской подписью, красную печать Инквизиции, - Оливковую Ветвь, внутри которой разгорается Пламя - отражавшую борьбу между миропорядком и беззаконием, являющуюся самим сердцем этой необычной организации, он узнал сразу. Командир стражи, оторопел, отчаянно увязая в трясине паники, но почти сразу взял себя в руки, и, поправив мундир, выпрямился по стойке смирно, принимая подобие натянутой струны. -Ппрщу ппррщеня пппочтейнеший! – из его уст стали вылетать слова с такой скоростью, будто он соревновался за главный приз, в финале конкурса скороговорок, - прзошла нелпая оплшнсть! Он махнул остальным убрать оружие. Толком не понявшие ничего, стражники, все же подчинились приказу и стали не спеша опускать оружие, утопая в море недоумения. - Равняйсь! Смирно! – все продолжал отрезать он слова, молниеносным ножом команд. На манеру ленивого кота, блаженствующего под лучами солнца, солдаты стали копотливо подравниваться, становясь в одну шеренгу, все также, озадаченно хлопая глазами. - Живее, черепахи болотные, иначе сию же минуту, влеплю три наряда… - Эй, Дюк, ты чего? – водоем любопытства все-таки прорвал плотину удивления. Из вяло – образованного строя потекли, со всех сторон одновременно, вопросы возмущения, сливаясь рваным рокотом мешанины. - Да и впрямь что на тебя….? - Какого… Ты перед этим…? - Да кто он такой чтоб…? - Ну, я ему сейчас… - А ну заткнулись все немедленно! Вы как ведете себя в присутствии, нового наставника инквизиции, - гаркнул разъяренный, в то же время, перепуганный командир, сражая двух львов одной пикой: тот же час, усмиряя буйствующих стражников, заодно донося в их опустевшие головы, причину своей тревоги. Нить тишины, обмотавшая пласт возмущения, завязалась на конце тугим узлом повиновения. Еще с самого детства, бабушки пугали своих непослушных внучков Инквизицией - с давних времен представляющей собой значительную силу, всегда стоящей выше закона и служившей апогеем мира и справедливости, в то же время и являясь - царством страха. Огнем и кровью, некогда, утвердила она свой порядок, и порядок этот коснулся всех слоев общества и по сей день. Многие, попав в её тиски, перегрызали заранее себе вены, таким способом, надеясь избегнуть невыносимую череду пыток и строжайшего осуждения. Даже сами её слуги боялись оказаться по ту сторону реки Правосудия, и сесть на скамью для «освобожденных»- в ожидании смертельного приговора. Потому как, никто не знал, какой именно «сюрприз» уготовлен для него суровой десницей правопорядка, тайно сохраняющийся в черной коробке наказания, отсчитывая минуты до своего исполнения. Потому споров больше не последовало. Солдаты все как один выпрямились под стать своего командора, при этом, создавая близкий к идеалу строй. - Сэр, рады вас приветствовать в несокрушимых стенах Хариолда,- все еще всполошенным тоном промолвил лейтенант, с беспокойством возвращая, вновь зашнурованный за пару мгновений, сверток. « Черт бы побрал, этих ублюдков! Вижу, рады они. Если б не драгоценная печать, Его Толстозадости, так прибытие и впрямь торжественно сопровождалось почестями и фанфарами, а меня б внесли на смертном одре ногами вперед». Стремительным рывком, Дамиан отбросил в сторону плененного стражника и подошел к его командиру, насильно вырывая сверток из руки, и аккуратно положил в карман своего плаща, предварительно расшнуровав, еще раз убедившись, что указ Архиинквизитора подписанный рукой короля в целости и сохранности. - Еще раз простите,- никак не мог уняться командир стражи, прекрасно осознавая, чем этот проступок может ему вылиться,- ну, вы же сами понимаете? Видите, что у нас тут твориться? Это все козни Императора Торбентора. После того, когда он заявил свои права на владения Фертиголдскими островами: в результате чего получил незамедлительный отказ Его Величества, Лайсгар, превратился в натуральный, копошащийся курятник. Королевский совет считает, что Император просто так не отступиться. По всему королевству идет стремительная подготовка к войне. Король отдал приказ об укреплении обороны во всех возможных местах нападения, и в срочном порядке увеличил посты. Поскольку Хариолд является самой неприступной точкой обороны юга королевства, мы склонны предполагать, что под его стены стянется самое сокрушительное войско Торбентора. И мы должны достойно встретит врага. Но заместь того чтобы готовиться к возможной осаде, все высшие чины правления помешались на этих ритуальных убийствах. Такое чувство, что грядущее сражение для них обыкновенные детские шалости. А ведь если крепость падет… - Прям таки ритуальные убийства? - все же не выдержал инквизитор, и направил лавину чрезмерной горячности офицера в иное русло темы. Возможно, это послужило основной целью его откомандирования и столь внезапного повышения по службе. - Так точно, по крайней мере, уже пятое убийство осуществляется одинаковым почерком. Жутко-изуродованные тела находят в разных частях города, каждый раз без какой-то определенной части тела, а кровавые рисунки вокруг… простите сэр, а вы собственно по этому поводу здесь? - все же луч ясности озарил разум воина. - Так а…. - Излишняя осведомленность - служит верной дорогой в могилу, лейтенант,- оборвал его речь, притом немного смутив, Дамиан осмотрелся вокруг. Покорный строй стражников был уже в полном комплекте и стоял, все также, незыблемо по стойке смирно. Ряды зрителей все опустели вплоть до одного, лишь периодически прохожие люди бросали любопытные взгляды, и сразу же отворачивались, не увидев ничего значительного. -Что вы столпились тут, будто стадо баранов, а ну бегом марш по своим постам. Ишь ты, какие… Пока старший раздавал команды, Дамиан на время отвлекся от череды текущих событий, и поднял, все это время лежавшие в стороне ножны, обращая свой клинок снова в костяную трость, путем соединения этих двух предметов. - А задержка-то у ворот тут причем? - все крутившейся на языке вопрос, сорвался с его уст водопадом неясности, - даже если Торбентор нападет, все итак будет очевидно. И уж тем более, вряд ли, какой-то десяток городских стражников станет непреодолимой преградой у многотысячного войска. - Король подписал приказ, губернатор Хариолда дал распоряжение. Вот мы и стараемся. В первую очередь в наши обязанности входит выявление торбенторских шпионов, и пресечение их тайного проникновения в город,- как-то с неуверенностью выдавил он. «Да мимо этих болванов, свободно протопает целая армия зеленых обезьян с дубинками, они и её не заметят, что уж говорить, о, ничем не отличающихся внешностью от здешних жителей, торбенторцах. - Собственно и вы вызывали подозрение, в результате чего и возникла эта смешная нелепость,- все продолжал оправдываться стражник, опустив взгляд книзу. -Хм - лишь недоверчиво хмыкнул инквизитор. «Может и поступал какой-то приказ об усиленнее бдительности на постах, ну обыскивать чуть ли не всех подряд, скорее всего собственная инициатива постовых. Видать легкой добычи захотелось!» - В качестве извинения, разрешите сопроводить вас, сэр, к Дому Инквизиции,- ослабил начавшее, было сгущаться над ними облако натужности, солдат, перескакивая на более желанную тему. Переложив трость в руку с портфелем, Дамиан поправил слегка переклоникшуюся набок шляпу, и глянул в его смущенные разговором глаза: -Ну, отлично, тогда не будем медлить, - похлопав свободной рукой по отягощающему карман плаща, пергаменту, проверяя, на месте ли весомый документ, он перебросил трость обратно, и двинулся вслед за лейтенантом к проходу в город. «Ну и мать их, пусть делают что хотят, не мое это дело. И так, угробил на этих дуболомов столько драгоценного времени»,- думал он, двигаясь вслед за стражником, расталкивающим во все стороны, вставшую на их пути толпу. В тот момент, когда они продвигались под сводом ворот, все нутро Дамиана захлестывалось неукротимыми порывами воспоминаний. Он шел, закипая ярой злостью, и вспоминал себя, покидающего пределы Хариода: не опытного, обреченного на погибель наемника, самопроизвольно отправившегося на войну - таким способом решив, зачеркнуть все былое, в надежде на скорую смерть. И ведь тогда, не ожидал, что фаталистичный вихрь событий, злорадно насмехаясь, столкнет, снова лицом к лицу с популяцией детских кошмаров. Правда, теперь смеяться его черед. За эти годы, жизнь потрепала сполна, но он смог осмыслить одну простую истину: лучшее лекарство для раны - не смерть, а сладко-преподнесенная месть. Потому, сейчас он, как никогда раньше, был готов выйти на арену предопределения с поднятой вверх головой и достойно принять вызов на поединок, от чего так долго старался уйти - своего прошлого. И ему твердо внушала, уверенность, залегшая неподъемным камнем : «ДАМИАН, ТЫ НЕ ПРОГНЕШЬСЯ ПЕРЕД ПРЕДОСТАВЛЕНЫМ ТЕБЕ ИСПЫТАНИЕМ И УСЛЫШИШЬ В КОНЦЕ ПОБЕДОНОСТНЫЙ ГОНГ!». И гонг этот отразиться повсюду, и будет звучать он стонами и криками умирающих жителей, вероломно преданных мстительной рукой инквизитора. Колючая улыбка воссияла на лице, вмиг разгоняя волны напряжения, и с довольно мощным приливом безумного восторга, Дамиан Фуэро пересек столь долго сдерживаемую черту, направившись вслед за лейтенантом по широкой, главной улице, навстречу своему призванию, в самое сердце города - Инквизицию Хариолда. А внутри лихорадочно металась коварная мысль, разгораясь в глазах неистовыми языками гордости. «Когда армия Торбентора подступит под стены - Хариолд жалостно падет». Он сам его сдаст, как и было условлено.