Пули и ЛСД-25

На второй день 44-я начала чувствовать, как от железных наручников и неудобного деревянного стула жуткая боль и усталость проходились по всему телу, а кровь в венах будто бы текла все медленнее. Казалось, после учений на полевых полигонах ТСА она была готова ко всему, но даже в самых долгих засадах, когда на одном месте приходилось сидеть по несколько часов, Агент имела хоть какую-то возможность двигаться в своем мягком кресле или аккуратно ходить по корвету. От безнадежности своего положения она вспоминала все, что делала на службе, стараясь находиться в реальности как можно меньше — поиск информации о нахождении целей, долгие засады на пустынных планетах, когда даже под защитную маску забивался песок, составление протоколов и те торжественные моменты победы над врагом, когда на запястьях с приятным для ушей лязгом щелкают наручники. Сейчас же, под бдительным надзором катца, которая не выходила наружу, внимательно что-то вычитывая в своем телефоне, нельзя было сделать даже самого малейшего движения — Батончик тут же пушила шерсть на загривке и внимательно смотрела на нее. Боялась. По мере того, как тягуче и плавно тянулась каждая секунда нахождения в пределах этой клетки, сидеть в таком положении становилось практически невозможно. Ничего не происходило, было слышно только тиканье механических часов на руке кошки и собственное сердцебиение. — Слушай, — тихо и устало прохрипела дог, потеряв последнюю каплю терпения. Подобные условия вынуждали даже такое молчаливое существо, как она, начинать диалог первой. — А мы долго еще будем сидеть вот так? Батончик повернулась в ее сторону и махнула хвостом. — Нужно, что бы раны затянулись нормально, — ответила она, подойдя ближе к Агенту. Бинты были еще чистыми, виднелись небольшие капли крови, которые остались от самих выстрелов. Она подняла взгляд на 44-ую. — А че, щенку хочется побегать? — с язвительной ухмылкой спросила она. Агент долго смотрела в глаза кошки, размышляя о том, как сильно хочет прибить ее к полу здесь и сейчас. Разорвать на части. Как она смеет говорить так с офицером Сыскного Агентства? Хотя этот вопрос в голове был крайне глупым, недостойным озвучивания вслух. Будто для отшельника вообще важны титулы государственных служащих, особенно, когда один из них находится в полном его распоряжении. Поэтому она и разговаривала с ней так снисходительно и саркастично, что, пусть и приводило в ярость, было вполне оправданно. Проглотив гордость в угоду собственному желанию элементарного движения, 44-я коротко кивнула. Позже, она, конечно, сильно пожалела о том, что дала волю катцу сделать с собой еще что-либо. Теперь Агент стояла возле двери их комнаты, откуда дога вывел Змей, держа обе ее руки за поясом. Она поджала под себя раненую ногу, выискивая пути спасения, которых не было вовсе. Вокруг стояло около пяти существ, удивленно наблюдая за каждым ее движением, будто за цирковым животным на потеху публике. Отшельникам редко приходилось видеть догов так близко; особенно — в положении пленного. Амстел, что было очевидно, вела себя подобающе талантливому дрессировщику диких собак, разыгрывая из ситуации еще один театр одного актера, где она, вышагивая к Агенту, торжественно надевала на нее электронный ошейник, купленный на этой же космической мастерской у одного из торговцев всяческим хламом. Работал ошейник примитивно, но очень действенно: когда дог касалась кошки — она тут же нажимала на кнопку, что была на запястье, и заряд тока проходил по всему телу, заставляя Герду одернуть руку, что обеспечивало Батончику полную безопасность от атак 44-й, которая больше всего на свете сейчас желала убить ее. После этого позора, Агент молча сидела на кровати, смотря в пол. Ходить было сложно, как и двигать правой рукой, но зато она могла пройти к туалету, опираясь на стену, или поспать лёжа, что теперь казалось высшим благом. Посмотрев на себя в зеркало, что стояло над раковиной, она заметила огромные синяки под глазами. Выглядела она жалко и измученно, особенно под слабым светом дешёвой лампочки на потолке. За это время, что они опять находились в заточении небольшой комнаты, рассчитанной на одно существо, она попыталась достать пистолет из сумки Амстел, но тут же получила мощный заряд тока. После этого она хотела ударить её, но, пока замахивалась, упала на пол и запачкала его кровью, продлив свое нахождение здесь ещё на несколько суток. Боль заставила ее успокоиться — умирать совсем не хотелось, как оставаться в этом плену. 44-я ещё долго смотрела на себя, пытаясь придумать план побега, который все никак не лез в голову, как вдруг урчащий желудок дал о себе знать. Она снова захотела есть. Похоже, катца посетил тот же знак собственного организма, когда она подошла к ней сзади, посмотрев через плечо в отражение зеркала. — Пошли пожрем, — сказала она, начав приглаживать черную шерсть на щеках. Поправила кончики ушей и примяла усы к лицу с крайне деловым видом. Наверное, она думала, что так её внешность будет хоть немного более презентабельной, но она осталась все такой же бродячей кошкой с порванным правым ухом и одним выбитым клыком. На фотографии в протоколе она выглядела значительно лучше, чем сейчас. Как минимум, намного моложе. Пока они шли вдоль жилого коридора, существа вокруг заинтересованно оборачивались им вслед, внимательно наблюдая, как дог, прихрамывая, опирается на плечо катца, спокойно идущего рядом. Зрелище, которое никогда бы не могло случиться в условиях исторически сложившейся ненависти этих рас друг другу. С самого начала революции и забастовок, катцы и доги пошли по разным путям, на этой почве ведя нескончаемую гражданскую войну на всех планетах, пока Первый образец и на тот момент живой Фюрер не договорились о разделении человеческих колоний между собой. С тех пор, еще миллионы лет назад, Федерация объявила Империи холодную войну, о которой по галактическим новостям говорят и по сей день. Казалось, они не могут даже физически сосуществовать рядом друг с другом, но Батончик аккуратно придерживала 44-ую, сама пытаясь устоять на ногах. Все же, дог была намного больше нее. В свободном космосе и правда происходят крайне интересные вещи. Более того, они вместе добрались до местного бара и сидели напротив друг друга за небольшим столом, ожидая, пока им принесут заказ — цыплёнка в кисло-сладком соусе. Батончик не могла дотянуться до пола, поэтому постоянно махала ногами под столом, Герда же мрачно опустила голову, пустым и усталым взглядом изучая каждую полоску на деревянном столе. — Вас, наверное, там держали как цепных собачек? — предположила кошка, кивнув девушке, что принесла тарелку с едой и так же вопросительно посмотрела на них. 44-я недовольно дёрнула бровью, позволив себе немного оскалиться. — Сама ты цепная, — злобно ответила она. Ей ужасно не нравилось такое мнение об Агентах ТСА среди отшельников, ведь дог совсем не ощущала себя покорным солдатом, который пойдёт на все, лишь бы защитить Первого образца, за честь которого они всегда должны бороться. — В Агентстве на мне ошейника не было. Да и относились ко мне как к ценному сотруднику, а не как к домашнему животному. Кошка хитро улыбнулась, подперев голову рукой. — А почему тогда они оставили тебя умирать? — самодовольно спросила она. — Первый образец говорит, что все граждане Империи являются сплоченной нацией. Ну… типа, как и Федерация, — кошка изобразила кавычки, ещё раз подчеркивая сарказм в своих словах. — Это все для патриотичности, — сказала 44-я, пережевывая курятину. Несмотря на то, как сильно она была зла сейчас, есть хотелось больше, чем в очередной раз ругаться с катцем, — двое суток без еды давали о себе знать. — Будто вы все являетесь братством, — она взяла с их общей тарелки еще немного мяса и тихо добавила. — Нация пиздаболов. После этих слов Батончик прижала уши к затылку, и выражение её лица стало совсем не таким самодовольным, как ранее. — Что ты сейчас проскулила? — прошипела она, тут же сменив свой обычный, по ее мнению, дружелюбный тон на более злобный. — Пиздаболов? Да вы в своей Империи так хуй Первому образцу насасываете, что вас даже лизоблюдами скромно будет назвать, — говорила кошка громко и крайне агрессивно, но её слова совсем терялись в общем шуме бара. — Вас держат как псов на привязи, блять, никакой сво… — Ты умеешь молча жрать? — громко гавкнула 44-я, ударив рукой по столу. В правом плече снова заныла рана, а парни за барной стойкой резко обернулись в их сторону. — Отцепись ты уже от этих поводков! — А я неправду говорю, что ли? — так же громко прошипела Батончик, сжав руку в кулак. — Вас всех в жопу ебут, а вы и рады! Поклоняетесь этому ублюдку, будто его первенство в революции хуй знает, сколько лет назад, даёт ему полную власть над вами! — Он был Первым, кого создали люди, — Агент поморщилась от этого слова — «люди» — положила вилку на стол и подняла глаза на Батончика, что смотрела на неё в упор, не отрываясь. — Если бы не он, то галактика не стала бы такой, какой является сейчас. И тебя бы не было. Никого бы не было, ты понимаешь это? Пусть она никогда не верила в то, что правление одного существа должно длиться долго. Пусть её предали собственные соратники. Даже если у неё были постоянные мысли о бессмысленности происходящего в границах империи и вне их, она не могла прогнуться под мнение этой ободранной жизнью кошки. — Без него вся галактика бы не передохла от рук таких, как ты, — ответила кошка, доедая остатки мяса с последней ножки курицы. Дог замолчала, пытаясь не доводить их диалог до драки, которую она устроила бы прямо сейчас. — И кто из нас пиздабол? — после паузы спросила Батончик, сложив руки на груди. В ответ катц получила ещё один злобный взгляд дога и полетевшую в неё вилку. Реакция не заставила себя долго ждать — Батончик тут же обдала её очередным зарядом тока и Агент зарычала, словно дикий зверь, которого опять ударили хлыстом. Последние крупицы терпения были потеряны. Она накинулась на неё, проломив под ними хлипкий стол и снова повалила на пол, в этот раз пребывая в полной ясности своего решения — убить. Задушить. Такие слова, касающиеся именно ее, 44-я не могла пропустить мимо ушей. Она сжимала пальцы на шее катца, пытаясь попасть в сонную артерию, пока та дрожала и вилась в её руках, пытаясь освободиться. Она провела по её лицу когтями, оставив на гладкой шерсти красные следы крови. Потом ещё и ещё, пока сверху на неё, словно дождь, не начала капать кровь. Дог снова зарычала и подняла руку вверх, пару раз зарядила кулаком в лицо кошке. Послышался хруст — она сломала ей нос, из которого тут же хлынули струи крови. В ответ кошка ударила Агента в область солнечного сплетения и в глазах у обеих сразу потемнело: у собаки от резкого удара, у кошки — от режущей боли в носу. Катц потянулась к кнопке активации заряда на запястье, но в нее тут же клыками вцепилась дог. Закончилось бы это очередной смертью двух отшельников в пределах космической станции, но один из владельцев бара — большой медведь с повязкой на правом глазу — потянул дога назад за ошейник. Несколько парней держали руки 44-й за спиной и выводили ее к выходу, в то время как медведь проводил кошку в свою каюту, что находилась выше столового помещения. Он нахмурился, спокойно объясняя Батончику, что она вместе с ее «ручной собачкой» устроила цирк посреди бара и это его крайне разозлило. Помимо драки сломали стол, и теперь ему нужны деньги для покупки нового. После очередной порции ругани с владельцем кошка громко хлопнула дверью и спустилась вниз за наличными в свой номер. Ненависть к догу росла в геометрической прогрессии. Она хотела высказать ей все, что можно, но Агента на месте не обнаружилось. Кошка трясущимися руками достала сигарету и закурила, молча наблюдая за механиками, которые казались отсюда совсем маленькими, особенно на фоне огромных военных линкоров. Нужно было успокоиться и отдать в начале деньги медведю, только после этого искать собаку. Далеко она явно не ушла. Космические судна стояли напротив друг друга и иногда взлетали вверх, в открывающийся люк, что вел к космосу, подальше от этого места. Неоновые вывески местных заведений позади окрашивали ее черную шерсть в темно-фиолетовый цвет. Вокруг корветов вились механики, некоторые из них курили и говорили о чем-то своем. Владельцы кораблей медленно шли вдоль огромных взлетных трасс. Лифт поднимал работников и посетителей станции с первого на любой из двадцати этаж, оставляя за собой ярко-красный свет, который отражался в окнах местных жилых отсеков и закусочных. Эта станция кипела жизнью, огнями вывесок и обозначительных линий для техники. Батончик вздохнула, потушив окурок подошвой берцев. Она могла бы находиться сейчас где угодно, но не с этой паршивой собакой, которая совсем не понимала, как легко могла бы умереть от рук пиратов. Открыв дверь своего номера, первым делом она увидела, как собака быстро поднимает пистолет вверх. Пуля попала уже в закрытую дверь, возле которой стояла катц, взявшись за воротник своей окровавленной куртки. — Вот сука. — прошипела она, пытаясь восстановить дыхание. Конечно, Агент привыкла доводить дело до конца и все еще хотела отомстить ей за сказанное. По ту сторону двери послышалось шуршание и как только из комнаты показался черный собачий нос — катц сразу же нажала на кнопку и обдала ее очередным импульсом тока, намного сильнее, чем было до этого. Пистолет отлетел в сторону, прокатившись вдоль коридора, и 44-я могла только смотреть на него, прежде чем получила ботинком по макушке. Именно в эту секунду до отключки, она поняла, в каком положении оказалась. Ошейник, куча отшельников и кошка, имеющая все средства контроля над ней. Даже горящая ненависть и огромное желание убить ее не помогут в таком случае. Проснулась она все на том же полу от недостатка воздуха. Батончик зажала ее нос и рот, чтобы разбудить. На ней уже был надет рюкзак и в руках она держала железный чемодан. — Вставай. Полетим к черту отсюда, — сказала ей кошка, приподнимая ее за плечо. Дог встала и пошатнулась, сразу же убрав ее ладонь от себя — каждое прикосновение этой мрази ощущалось отвратительно. Раны не переставали гудеть все это время, так что она почти не замечала боли, и сама пошла за катцем. Медведь саркастично пожелал им всего хорошего, когда забирал деньги и, показав пальцем на дога, сказал: — Зря вы ее не убили. — Без советов обойдусь, — резко ответила ему Батончик, отвернувшись. 44-я злобно посмотрела на него и пошла за ней. Убить. Конечно. Несмотря на все происходящее, жить она хотела больше всего, ведь даже такое положение когда-нибудь должно закончиться. Дог сильно пожалела о том, что все же пыталась как можно скорее убить катца — такие действия требуют четкого плана, а не одного импульсивного решения. Эмоционально и физически она была опустошена полностью, не в силах как-либо сопротивляться, так что спокойно опиралась на стену, когда кошка надевала на нее новый ошейник — намного сильнее предыдущего. Похоже, тот действовал не так, как хотелось бы катцу. Теперь новый пускал ток по телу автоматически, как только дог пыталась просто прикоснуться к Батончику. Более того, имелся браслет на экстренные случаи дальнего действия. Она фыркнула. Будто после всего произошедшего она вообще захочет ее трогать. Да и сама кошка старалась даже не смотреть в ее сторону, давая краткие указания сначала зайти в корвет, а затем сесть на пол возле кровати. Пространство жилого отсека было совсем маленькое, подходящее скорее для одного маленького существа, вроде Батончика, но никак не для большого дога. Кровать находилась возле панорамного иллюминатора, вместо полноценной кухни — портативная электронная плитка и мини-холодильник рядом с барной стойкой. Заковывая запястья собаки в наручники, кошка зафиксировала железную цепь на спинке кровати, тем самым стараясь еще раз обезопасить себя — в таком положении она могла отлично видеть, что делает Агент и в случае чего треснуть по ее спине чем-то тяжелым. Наверное, бывший владелец практиковал БДСМ, раз от него осталась такая кровать со специальными отделениями, предназначенными для сковывания других существ на ней по рукам и ногам. Однако большого значения это не имело. Кошка снова сняла с себя всю одежду, внимательно посмотрев на дога, которая просто опустила глаза и молчала. — Ты мне все бабки отработаешь, — сказала катц, после чего подошла к штурвалу корабля, чтобы запустить двигатели и улететь отсюда как можно скорее. Оставаться совсем не хотелось, а залечить все раны можно и внутри самого корвета.