Te quiero, Martin

Квартира в Палермо ожила, как только Андрес приехал к Мартину снова. Вернулся к нему, сияющий, улыбающийся и до безумия богатый. Произвели ли деньги впечатление на Мартина? Нет. Намного больше его впечатлило то, что Андрес де Фонойоса был жив, учитывая те новости, что крутили по испанским каналам. Ну и конечно, вишенкой на торте был тот факт, что Андрес в принципе пришёл к нему. После всего, что случилось в часовне монастыря, Мартин и не надеялся увидеть его снова. Они смотрят друг на друга несколько минут. Андрес — с весельем и ехидной улыбочкой, Мартин — со смесью шока, боли и надежды. Они тянутся друг к другу, словно сильнейшие магниты и встретились в объятии. Мартин на пару секунд перестаёт дышать. — Ты жив, сукин сын, слава богу ты жив! — шепчет Мартин ему в ухо, глядя при этом пятернёй по пушистым волосам. Андрес раскатисто смеётся и водит ладонями по спине мужчины, нежно и знакомо, так что Мартин просто улетает от удовольствия. Он больше года был лишён подобных ощущений. Он скучал по прикосновениям Андре. — Можно мне войти? — спрашивает Андрес, и конечно, Мартин его пропускает. Повсюду разбросаны бутылки с алкоголем. Всю неделю, с тех самых пор как он узнал о смерти любимого человека, он топил себя в жутком количестве алкоголя. Сегодня он проснулся и пока не успел снова выпить — как раз явился его друг. — Здесь пиздец и мне не стыдно, — говорит Мартин, задумчиво оглядывая то, что в теории должно называться гостиной, — я оплакивал тебя, — немного неловко произносит он. Андрес хмурится, но некоторое время молчит. — Вот что, я не хочу находиться в этом свинарнике. Прими душ, вызови клининг, отвезём одежду в химчистку, а сами прогуляемся, как тебе такой план? Конечно, Мартин согласился. Он всегда соглашался с тем, что говорил его обожаемый друг. Но он ничего не забыл. Ни псевдосмерть, ни ту сцену в монастыре. Он вёл себя очень осторожно, не позволяя себе лишнего жеста, хотя ему слишком сильно хотелось прикоснуться к Андре. Конечно Андрес заметил его скованность и в итоге это вывело их на разговор. Долгий, утомительный, полный так и не пролитых слёз не только со стороны Мартина, но и со стороны самого Андреса. — Я не солгал тебе, — говорит испанец, сжимая руку Мартина в своих ладонях и поднося к губам для мягкого поцелуя, — Мы родственные души. Я очень сильно люблю тебя. — Но один процент, — горько ухмыляется Беротте. — Один процент не стоит девяноста девяти. Никто никогда не давал и не даст мне той любви и той степени близости, которые даёшь ты. Даришь, ничего не прося взамен. Это…не описать. Словно я был слеп десять лет и, только побывав на грани смерти, прозрел. Мартин наклоняет голову вбок, задумчиво прослеживая взглядом линии скул друга. — Митохондрия…- начинает он, но Андрес его перебивает. — Я и правда так думал. Но мне хватило всего одного поцелуя чтобы понять, что мне не нравятся мужчины в целом, но нравишься ты. Я захотел тебя. В ту секунду, что я прижал тебя к стене, я понял что я уже проиграл эту битву. Ты прав, конечно ты прав, я был труслив. Я не хотел даже пробовать, зная, что скоро умру. Вообще-то я шёл туда умирать, и не хотел, чтобы ты был этому свидетелем. — Я умирал каждый день, с той самой секунды, как ты бросил меня. Это отчаяние в голосе друга заставляет Андреса действовать. Он будет извиняться за то, что сделал ещё много раз, до конца своей жизни. Даже если однажды Мартин сможет его простить, сам он себя не простит никогда. Но сейчас нужны не слова, не утешение. Сейчас нужна надежда и Андрес хочет дать это Мартину. Они сидят очень близко на диване, так что это совершенно нетрудно. Андре просто целует его, так нежно, как только умеет, с непередаваемым трепетом и любовью к этому восхитительному человеку, его родственной душе. Мартин, конечно же, отвечает. По его щекам бегут слёзы, а шум в голове достигает ужасной громкости. Мир вокруг перестаёт существовать, только руки и губы Андреса, только его тепло, его запах, окутывающий словно кокон. Потом Андрес притянул его к себе и крепко обнял, продержав так, наверное, несколько часов. У Мартина не было никаких сил на разговор, он просто утопал в нежности со стороны друга, впервые, наверное, не думая о том, что после он уйдёт к очередной женщине. Сейчас ему казалось всё слишком волшебным, чтобы быть правдой, так что мыслей о плохом в своих грёзах он не допускал. Они обсудили всё досконально. Мартин узнал, что развод Андреса и Татьяны произошёл на следующий же день, как тот ушёл из монастыря. Узнал о том, что дальше делал мужчина, как они с Серхио всё планировали, как проходило само ограбление. Узнал, как это было изнутри. Андрес услышал о чувствах Мартина, о том когда и как они зародились, о том, как тяжело было Беротте на всех свадьбах, мальчишниках. О том, как было трудно в начале лишний раз не касаться желанного до боли человека и о том, как в целом было непросто любит де Фонойосу. Услышал он так же и о том, как Мартин жил без него. И это так шокировало Андреса, что тот ещё долго прижимал Мартина к себе в каком-то отчаянном детском защитном жесте. Разговаривать было непросто. Они оба пытались подобрать слова, сначала медленно, а под конец говоря уже взахлёб, жестикулируя и повышая голос. Вся боль и горечь, что копилась внутри Мартина в те вечер и ночь нещадно излилась. -Я причинил тебе так много боли. И всё же ты продолжаешь меня любить. Ты…ты невозможный человек, ты безумец. Te quiero, Martin. Мартин зависает каждый чёртов раз, когда Андрес говорит эти слова. Ему и больно и хорошо одновременно и он просто не может поверить в реальность происходящего. Но Андрес продолжает, повторяя фразу снова и снова. Te quiero, Martin. Te quiero… К утру они засыпают от усталости, на диване, обнявшись и укрывшись мягким пледом. Они спят пол дня и никому из них нет до этого никакого дела. Со следующего дня Андрес начинает звать его «mi querido». Мой любимый…надо же. Мартину всё ещё сложно воспринимать это, но он готов учиться и привыкать, лишь бы так и оставалось. Первые пару недель они обходятся поцелуями. Мартину приходится заново привыкать к Андресу, который теперь настаивает, чтобы он звал их не иначе как партнёры. Мартин не возражает. Он привыкает к касаниям, поцелуям, порой даже внезапным, к тисканьям и обмену ласковыми словами с течение всего дня. Между ними есть близость, но нет секса. Никакого, даже намёка. Сперва Мартин расстраивается, в воспоминаниях раз за разом возвращаясь к несчастным митохондриям (где Андре понабрался этой чуши? Митохондрии выполняют в основном энергетические функции), но после вспоминает, что долгое время у него не было даже этого и решает, что он и так уже получил слишком много. Больше, чем смел просить. Он не поднимает этот вопрос. Однако, через некоторое время его поднимает сам Андрес. Не словами, нет. Он просто садится ему на колени однажды и начинает целовать. Со страстью, яростной любовью, напором. Этот поцелуй отчасти напоминает тот самый поцелуй у стены, но Мартин не хочет думать, он только отвечает на такую атаку. Естественно, реакция его тела вполне закономерна. Эрекция упирается в ширинку его жёстких узких джинс и он стонет в поцелуй. Это немного неудобно, он хочет продолжения и не хочет отлипать от Андреса. Но одно противопоставлено другому, а значит ему придётся идти в душ. Но его никуда не пускают. Андрес расстёгивает ширинку, его и как ни странно свою и обхватывает широкой ладонью их члены, начиная двигать вверх и вниз, скорее дразнясь, чем дроча по-настоящему. Мартину хватает даже такой малости, чтобы кончить. Он слишком сильно возбуждён и, конечно, он в шоке. — Ты…- бормочет он неспокойно, прикусывая губу, — не думал что ты когда-нибудь сделаешь что-то такое. Андрес хрипло смеётся. — А по-моему мы слишком долго ждали, — говорит он, не заботясь о своём всё ещё стоящем члене, а обращая всё своё внимание исключительно на партнёра, — как это не произошло раньше, ума не приложу. Мы должны были заняться любовью в первый же день. Мартин смотрит на мужчину слишком удивлённо для человека своих лет и своего жизненного опыта. — Ты хочешь меня? — взволнованно спрашивает он, всё ещё сомневаясь в положительном ответе. — Разумеется. Ты мой партнёр, моя душа, моя любовь. Конечно я хочу тебя. Кажется, это очевидно. Но не для Мартина, только не для него. Он чувствует себя так, словно выиграл эту жизнь. Ведь, по сути, всё о чём он мечтал последние десять лет сбылось, резко и внезапно. Они ебутся как кролики. Кажется, Мартин компенсирует, потому что они занимаются любовью настолько часто, насколько только могут двое мужчин их возраста. Пока хоть у одного из них стоит — они трахаются, иначе никак. Андрес под впечатлением. Однажды он даже говорит партнёру что-то вроде «попридержи своих пони», когда тот пытается отсосать ему ранее чем через тридцать минут после их третьего за день раунда. Ничего не выходит, но Мартин не обижается. Он облизывает свои красные губы, пошло, и ухмыляется. — Я не смог удержаться, — пожимает плечами он, — мне нравится тебе отсасывать. Я хочу делать это каждый день. Андрес улыбается. Все его партнёрши были страстными особами, но тут…совершенно другой уровень. Мартин абсолютно не насыщается. Нормально ли это или патологично, Андрес пытается не думать. Пока что его всё вполне устраивает. И потом, он и сам дорвался до желанного тела только недавно. Первый пыл и не думал остывать, так что сейчас секс был некоторой отдушиной. — Давай попробуем кое-что другое, — говорит Андрес, приходя в себя после оргазма, лёжа на мягкой постели Мартина. Партнёр лежит на его плече, мурлыча что-то несвязное себе под нос и оплетая его конечностями, словно коала. — Что именно? — Мартин заинтересованно приподнимает голову в лёгком удивлении. Он, в общем-то и не думал, что Андрес согласиться даже на петтинг, не то что на секс с проникновением, пусть и в активной позиции. Так что идеи Андре его волнуют. О чём может идти речь? — Я много раз брал тебя. Это было восхитительно. И я видел, как ты наслаждаешься этим, как тебе хорошо, как ты кончаешь даже без прикосновений к собственному члену. И я подумал, может оно того стоит? Может, я тоже должен попробовать? — Ты шутишь? — ошарашенный таким заявлением шепчет Мартин, приподнимая голову и щурясь. — Вовсе нет. Я тебе полностью доверяю. Я уверен, всё пройдёт превосходно. Андрес улыбается. Мартину слишком сильно льстит такое доверие, чтобы отказать. Он вообще не умеет отказывать любимому человеку. Они готовятся к этому несколько дней. Обсуждают, договариваются, спорят о позах и смазке, конечно приходя к консенсусу в итоге. Обычно их секс довольно спонтанный, чаще без проникновения, так что и подготовки особенно не требуется. Но тут Мартин занят подготовкой так, словно это ограбление. В каком-то смысле, так оно и есть. Он выбирает удобное время в назначенный день и вместо прогулки ведёт Андреса в спальню, наблюдая как на его лице отражается понимание и как глаза начинают блестеть интересом и возбуждением. Это было то, чего он добивался, всё так. Мартин очень осторожен. Таким он ещё не был никогда и ни с кем, такой трепет он вообще испытывал впервые в жизни, словно ему доверили что-то самое значимое во вселенной. Ну, касательно его личной вселенной по имени Андрес так оно и есть. Мартин начинает с массажа, поцелуев и укусов. Мягкие касания противопоставлены глубоким и страстным поцелуям, голодным и жадным. Мартину с каждой секундой всё труднее и труднее становится себя контролировать. Андрес стонет, просяще и призывно, но нисколько не пошло. Мартин ухмыляется и закидывает его ногу на своё плечо. Это забавно смотреть, как глаза Андре расширяются, как спина выгибается, когда он чувствует палец в себе. Всего один, однако у Мартина длинные пальцы, для положительного эффекта хватает одного. Всё тело Андреса охватывает жгучее ощущение удовольствие, пульсацией расходящееся от точки внутри него, на которую так успешно жмёт Мартин раз за разом. Он знает, что это простата, он знает, но… — Пожалуйста…- хрипит он, снова и снова выгибаясь. Это уже два пальца и в первые секунды ему даже слегка неприятно, но пальцы снова касаются простаты и на растяжение ему становится всё равно. Ему слишком хорошо. Третий палец игнорировать не выходит хотя бы потому, что Мартин издевается над ним, специально не касаясь той маленькой кнопки удовольствия. — Ты же не хочешь кончить прямо сейчас? — ухмыляется он настолько паскудно, что Андрес стонет только от этого. Когда подготовка, наконец, окончена, Андрес чувствует себя измотанным только одним этим. Он всё ещё не кончил, хотя так сильно хотелось. Но он ожидал чего-то более сокрушительного, чего-то фантастического. И Мартин его нисколько не разочаровал. Он входил медленно, миллиметр за миллиметром, выцеловывая на шее и плечах Андреса невидимые узоры, облизывая кожу. — Шшш, сейчас это пройдёт, — шептал он нежно на ухо партнёру, войдя полностью. Это было слишком, хотя Андресу не было больно. Он ощущал лишь сильную растянутость, но и только. — Двигайся, — кивает мужчина, давая разрешения. Это они тоже обговорили. Как и все варианты, где что-либо могло пойти не так. Мартин толкается очень медленно, крепко держа Андреса в объятиях, не имея ни сил ни возможности отпустить. Только они вдвоём и их удовольствие, которое разливалось по их артериям чистой квинтессенцией страсти. Мартин двигается в нём, сгорая от любви. Это не секс, не трах, не ебля. Это то, что люди называют близостью, и Мартин не смог бы выразиться точнее. Андрес отдаётся ему без остатка и он берёт всё, что ему предложено, не задумываясь. Они оба хотят этого. Андре двигается навстречу, выгибается так, что кажется поломает позвоночник и стонет, громко и сладко, не заботясь о том, как это звучит и сколько человек может их слышать. Им обоим нет до этого дела. Им слишком хорошо. Они кончают почти одновременно, между поцелуев, в какими-то несколькими резкими движениями и падают на постель, обессиленные, но совершенно счастливые. Мартин успокаивается, а на губах Андре играет лёгкая улыбка. Презерватив летит на пол, а руки тянутся за салфетками. И только чуть приведя их обоих в порядок, Мартин наконец притягивает партнёра к себе, целуя его лицо. — Я безумец, ты прав. Но боже, как я тебя люблю, — шепчет он. — И я тебя, — отвечает Андрес так же тихо и с внутренним благоговением. Комментарии излишни, они и так знают, что всё получилось восхитительно. Они чувствуют друг друга. Они любят друг друга слишком сильно.