***
Тем временем за домом на другом конце поляны: — Время пить чай! — радостно воскликнул Голубика — вечный чайный собутыльник Инка, известный как голубой или же сумасшедший кролик, захлопывая крышку карманных часов и обнимая фарфоровый чайник, в котором плескалась заветная жидкость. — Чай, чаёк. Как же я тебя люблю. Ты само совершенство! Ароматный, вкусный! Но как жаль, что даже ты не можешь помочь мне забыть то, чего я никогда не хотел видеть!Часть 1
24 октября 2020 г. в 19:37
— Что, блохастый, даже на чай не останешься? — усмехнулся шляпник, сверля взглядом засобиравшегося Глюка.
— Не имею ни малейшего желания и дальше находиться в твоей компании, ненормальный, — презрительно скривился Чешир, с брезгливостью оглядывая застолье.
Может когда-то это и был милый вид, но со временем светлая поляна стала мрачной, края скатерти износились, а белоснежный фарфор побился и потерял прежний блеск. Действительно, застолье сумасшедших. Хотя, после прихода к власти младшего близнеца и пропажи прежнего короля, все они немного не в своем уме.
— Ну зачем же ты так. Помнится, когда-то мы прекрасно проводили время вместе, котик, — мурлыкнул радужный, резко вскакивая из-за стола, отчего тот пошатнулся и что-то с треском попадало на землю.
— Пока ты не стал отправлять к королю несчастных с поверхности на верную смерть. Не желаю иметь ничего общего с таким, как ты, — ощетинился Эррор, прижимая уши к черепу и пуша хвост, всем видом показывая свою враждебность.
— Все мы пляшем под его дудку, — снисходительно, словно малому, упрямому ребенку сказал Инк, подбираясь к собеседнику ближе. — Но скоро все изменится, — как бы невзначай обронил он.
— С чего бы это? — хмыкнул Дестрой, желая просто убраться от ненавистного скелета подальше.
Но шляпнику удалось заинтересовать его. А если он сейчас увернётся, тот продолжит загадочно ходить вокруг да около, разжигая в бедном коте любопытство. Интриган чёртов. Поэтому он позволил рукам, как он сам утверждал, сумасшедшего, сомкнуться на своем тазу и прижать себя спиной к чужой груди.
— Потому что этот Кросс чем-то отличается от всех остальных «потеряшек». Думаю, ему удастся то, чего не смогли добиться его предшественники, — произнёс в самое ухо кота Инк, наслаждаясь вспыхнувшим на чёрных скулах румянцем. Такой милый и чувствительный.
— Снести этому осьминогу голову? — с некоторой надеждой спросил глючный, терпя все поползновения Роллера.
— В некотором смысле, да, — мягко рассмеялся радужный, подхватывая Ошибку на руки и возвращаясь к своему креслу.
Кот такому перемещению был не рад, злобно рыча и впиваясь когтями в плечи сумасшедшего, без труда протыкая толстую ткань камзола и рубашку, пуская чернильную кровь. А этот ублюдок только вновь посмеялся и бухнулся в кресло, усаживая чернокостного на свои колени. Эррор и сам не понимал, почему не может просто уйти, растворившись в загребущих руках и, сверкнув напоследок привычной ухмылкой, сбежать в лес.
Но он так скучал, хоть и долгое время не мог себе в этом признаться. Слишком уж разочарован и зол был на хозяина, постоянно строящего какие-то козни и плетущего интриги. Раньше он не обращал внимание. Какое дело коту до политики? Но потом действия этого мудака принесли дворцовый переворот, что отразилось на всех в их маленькой, скрытой от внешнего мира, стране.
— Так он его убьёт или нет? Конкретнее, ненавижу твою манеру говорить! — гневно прикрикнул на шляпника чеширский кот.
— О, Оши, всё так же нетерпелив, — пожурил беглого питомца Инк, уверенно сжимая его хвост у основания, сразу же чувствуя дрожь маленького тельца. — Если что-то случится с Найтмером, Дрим потом нам всем головы поотрубает. А жить без головы, знаешь ли, то ещё удовольствие. Как же я смогу видеть своего прелестного, вредного котёнка?
— То есть все это время Дрим был жив?! — вспылил, будто его и не отвлекала никакая вспышка удовольствия от чужих бесстыдных действий, Глюк.
Желание настучать по чужой, неспособной на нормальные чувства роже и вернуться в лес было непреодолимо. Почему радужный мудак постоянно молчит о важных вещах до последнего момента, а потом вываливает это на голову, как какую-то не стоящую внимания мелочь?!
— Жив, но очень окаменело провел все эти годы. — и действительно, совсем без интереса ответил чернильный. Вот каждый день он говорит, что свергнутый король жив.
— Какой же ты! — прорычал Чешир, замахиваясь на хозяина.
— Красивый, умный, чудесный? — улыбнулся на чужую вспышку гнева Инк, перехватывая руку и прижимаясь к пушистой лапке лёгким поцелуем.
— Мудак! — развеял чужое самодовольство Глюк. — Какой же ты мудак! Видеть тебя не хочу! Ублюдок! Интриган! Скотина!
О своей вспышке Ошибка пожалел сразу же, оказавшись вжатым грудью в стол с заломанными за спиной руками. На заднем плане стоял грохот и треск безжалостно сброшенного на землю фарфора.
— Так лучше, Оши? — раздался над головой вкрадчивый шёпот. — Теперь ты меня не видишь. Это то, чего ты хотел?
Спиной глючный чувствовал прожигающий взгляд, наверняка ставших алыми, зрачков. Он ведь совсем забыл, что предохранитель у шляпника теперь был ни к черту. Главное правила при общении с этим сумасшедшим: «минимальный контакт» и «не перечить». И сегодня он нарушил их оба.
— Или мне стоит завязать твои глазницы, как думаешь? Хочешь поиграть, котёнок? — он вовсе не интересовался мнением Дестроя, а просто предупреждал.
Руки глючного оказались отпущены, но он не посмел ими пошевелить. Даже сбежать теперь не предстояло возможным, и никакие трюки с исчезновением не помогут. Он обречённо дождался того, как лента чёрного шелка опоясала его череп, лишая любой возможности видеть происходящее. Руки оказались вытянуты перед его головой и тоже связаны. Когти тут же вцепились в стол, разрывая потасканную временем скатерть. Казалось бы, где придурошный берет все эти несчастные ленты, но вспоминая его цилиндр, украшенный многочисленными шелковыми отрезками ткани всех цветов радуги, вопрос отпадал сам собой.
— Оши-Оши, как же ты любишь быть плохим котиком, — разочарованно произнес Инк, скользя ладонью по позвоночнику чернокостного, чтобы после схватить хвост и начать небрежно массировать чувствительный придаток. — Тебе так нравится выводить хозяина из себя или быть наказанным?
— Ты уже, мауу, давно не в себе… — прохныкал Глюк, пытаясь спасти хвост от такого обращения, но кто бы ему позволил. — Отпусти-и-и!
— А ты хочешь, чтобы я это сделал? — усмехнулся радужный, позволяя конечности почти выскользнуть, чтобы в последний момент сжать самый её кончик, наслаждаясь новым воплем Ошибки. — Я так скучал по тебе, Оши. Ты так часто мелькал на опушке, что несколько раз я почти срывался, чтобы пойти и поймать тебя.
Инк, вдоволь наигравшись, наконец выпустил хвост, который тут же все равно обвил его запястье. Ну до чего же они ненормальная парочка. Белый скелет хихикнул и накрыл распростёртое по столу тело собой, давая котенку ощутить свой вес, но недостаточно, чтобы случайно раздавить.
— Так чего же не поймал? — выдавил Эррор, вжимая голову в плечи, чтобы не ощущать на правом ухе обжигающее дыхание.
Но, видимо, он хотел слишком многого. Потому что Инк, назло дразня, провел по ушку языком, а потом и вовсе прикусил за кончик. Ну как в этой ситуации можно сдержать стон?
— Потому что я хотел, чтобы ты пришёл сам, — с нежностью ответил шляпник, перенося свой вес на одну руку, чтобы второй неторопливо провести по боку глючного.
Под слоями ткани, которую от участи быть просто разорванной отделяли жалкие клочки терпения, уже приятным, таким знакомым и желанным жаром, согревала упругая ультрамариновая эктоплазма. Эррор всегда был легко возбудимым, если знать где прикоснуться.
— И как? — он раздраженно прошипел, хлестнув Инка хвостом по лицу.
— Ты же сейчас подо мной, — с самодовольством ответил радужный, перехватывая гибкую конечность и слегка оттягивая. — Я думаю, что моё терпение полностью окотилось.
— Ты ужасен! — хныкнул Чешир, прогибая спину и пытаясь приподнять бедра, чтобы ослабить натяжение, но куда там. Он не мог коснуться земли даже носками, беспомощно корчась на проклятом столе. — И я здесь не ради тебя…
— Правда что ли? Обманывайся сколько хочешь, — нараспев протянул чернильный, отпуская хвост и подцепляя резинку шорт на своем питомце, плавно стаскивая их вниз. — Но от меня тебе ничего не скрыть. Ты для меня словно открытая книга, котёнок. Книга, к которой могу прикоснуться только я.
Ненужная тряпка стекла по бёдрам кошака и упала в траву, где о ней тут же забыли.
— Размечтался! — рявкнул на хозяина Ошибка, перекатываясь на бок и пытаясь ударить раздражающий элемент ногой.
Закономерно, что опять ничего не получилось. Инк пресёк это, рывком переворачивая беспокойного кота на спину, закидывая обе его наглые задние лапки на плечи, любуясь удачным ракурсом.
— Оши, — мрачно промурлыкал белый скелет, поглаживая своего котенка по бёдрам, — ты красиво смотришься, вот так. Раскинутый на столе, как изысканный деликатес. Я так хочу попробовать тебя. Ты ведь не будешь против? Позволь хозяину побаловать тебя и себя.
Радужный опустился перед столом на колени, подтаскивая глючного ближе к его краю.
— Как будто при моем отрицательном ответе ты послушаешься, сумасшедший извращенец.
Хвост Ошибки подрагивал, отбивая какой-то одному ему известный такт. Глюку невыносимо хотелось прикрыться, ощущая голодный взгляд своего так называемого хозяина между ног. И не из-за протеста, а чтобы скрыть предательски потекшую часть тела, которая была очень даже «за» все происходящее. Предательница.
— А он мог быть отрицательным? — беспечно рассмеялся Инк, потеревшись щекой о бедро, совершенно не боясь того, что вот сейчас его котенок вспылит и задушит этими самыми прелестными ножками. Это была бы очень приятная смерть. Она носила почетный третий номер в списке того, как ему хотелось бы умереть. — Ты слишком любишь это, чтобы отказаться.
Не намереваясь больше разговаривать, шляпник преступил к делу, сразу начиная с козырей — накрывая ртом так нуждающуюся в прикосновении головку клитора. Сверху донеслось плачущее мяуканье, которое только подстегнуло радужного к действиям. Он со всем усердием сосал, ласкал языком, иногда даже легонько покусывал чувствительный кусочек магии, лишь бы услышать желанные стоны своей Ошибки. Он не понимал, как мог так долго просуществовать без них.
Этот кот вряд ли осознавал, что бередил в душе многовекового, бесчувственного чудовища, существовавшего ещё задолго до создания их укромного уголка, названного «Страной Чудес». Лишь с ним Инк мог почувствовать себя не неотвратимым, вечным временем, а таким же живым, пусть и двинутым на всю голову, монстром.
От неповторимого запаха Глюка натурально дурманило голову. Магия вскакивала не по необходимому приказу, а по собственному, настоящему желанию. За что бедняга Чешир и отдувался. «Вскакивало» у Роллера каждый раз, когда он не был занят какими-то интригами и Ошибка находился в пределах пяти метров. А иногда даже занятость не становилась препятствием, отчего кошак познал все прелести полу-публичного и публичного секса. А в глазницы правящих близнецов ему и вовсе до сих пор смотреть было стыдно. И вот опять.
Эррора трясет от того, с каким энтузиазмом радужный мудак ласкает его, будто нет ничего важнее и лучше этого занятия. Казалось, дай Роллеру волю, он всю оставшуюся вечность проведет вот так, между ног питомца, раз за разом доводя его до предела и состояния безвольной лужицы.
Вдоволь наигравшись с клитором Ошибки, чернильный оторвался от него и с лукавой игривостью прикусил плоть на внутренней стороне бёдра, оставляя лёгкий, кровоточащий след. Как жалко, что за столько лет все его отметки на любимом котёнке полностью сошли.
— Не смей останавливаться! — гневно прикрикнул чернокостный, обвивая хвостом шею чернильного и дёргая, пытаясь вернуть его к прерванному занятию.
— Ты же помнишь условие. Попроси меня об этом, Оши, — приказал Инк, любовно зализывая укус, чтобы ни одна капелька крови не упала на землю.
— Чтоб тебя! — взвыл Чешир, чувствуя выступившие и сразу же впитавшиеся в ленту слёзы досады. Он был так близко! Чёртов Инк со своими дурацкими правилами! — Пожалуйста…
— Только хорошие котята получают награду, Оши. Ты знаешь об этом. Будь хорошим котиком, и хозяин позаботится о твоей текущей проблеме, — напомнил питомцу радужный, продолжая покрывать нежную синюю магию дразнящими поцелуями.
— Да если бы не ты, её бы и не было! Возьмите ответственность, хозяин! — раздражённо едва ли не выл Ошибка.
А чернильный назло ещё касается чувствительного неона максимально близко к киске, но вот её саму вниманием обходит. Кто бы знал, как он бесит Чешира! До злобного рычания, зубного скрежета и головной боли. Своим раздражающим поведением, манерой говорить, вечными приставаниями. Но Глюк так слаб и податлив только для него. Все бесит, но как только это исчезает, его жизнь становится такой пустой и унылой.
Сумасшедший монстр просто необходим ему. И за последнее десятилетие он очень хорошо это понял. Иначе действительно бы не пришел. Просто привычно показал «потеряшке» тропинку к нескончаемому застолью ненормального шляпника и был таков.
— Пожалуйста, хозяин! — сдался Ошибка. Земля не раскололась и не поглотила его, как можно было подумать по его предыдущим протестам. Лишь голос стал тоньше и больше срывался на кошачьи нотки. — К-котёнок умоляет… вас о снисхождении! Прикоснитесь… ко мне… Мяуу… Я так скучал…
— Вот видишь? Это было не так сложно, — довольно улыбнулся радужный. — Тише, ты у меня в руках. Хозяин позаботится о котёнке. Не надо плакать, хорошо?
Глючный всхлипнул и покорно кивнул. Он сам не заметил момент, когда две-три слезинки обернулись нескончаемым потоком. Промокший шёлк неприятно лип к черепу, но с этим кот ничего поделать не мог. Роллер не собирался пока что возвращать ему зрение, так что приходилось терпеть.
— Мой хороший, милый котёнок, — похвалил радужный.
Он провел языком между мокрых складок киски, по новой пробуя смазку, щедро выделяемую чернокостным. Несмотря на его, мягко говоря, избирательную память, он никогда не забывал этот вкус. Под жалобные стоны Эррора, шляпник бесцеремонно проник в его лоно. Скользкое, упругое влагалище с отчаянием сжалось на его языке, пытаясь вобрать горячую магию глубже. Но, к сожалению Глюка, этот его придаток, несмотря на весь экстравагантный вид владельца, был до банальности стандартным. Но это с лихвой компенсировала старательная преданность своему делу, с которой Инк подходил к ласкам своего питомца.
Эррор плавился от его манипуляций. Его стоны разносились по всей поляне и за её пределами, смущая лесных обитателей. Те не знали, что делать: радоваться, что эти двое прекратят терроризировать окружающих и снова сосредоточатся друг на друге или же плакать, ведь вот так теперь будет каждый день.
Инк, к сожалению Ошибки, отстранился и встал, сыто облизываясь. Половина его лица бесстыдно испачкана в смазке, а зрачки лихорадочно сияют. Не будь на глазницах глючного ленты, и заметь он это состояние хозяина, он бы пожалел о своем отказе Найтмеру переселиться в замок. Ведь, судя по всему, слезут с него ещё не скоро.
Не успел Глюк как следует разозлиться на чернильного, что тот опять его оставил перед самым оргазмом, как его уши уловили звук развязываемой шнуровки. Внутри все сладко задрожало от предвкушения. Несомненно, он скучал по всему тому, что с ним вытворял радужный ублюдок.
— Сейчас, мой котенок, — мягко хихикнул над нетерпением питомца Роллер, расстёгивая камзол и рубашку.
Без них было бы ещё лучше, но заставлять Ошибку ждать ещё дольше — откровенное кощунство. Наклоняясь и складывая котенка едва ли не пополам, ведь своих ног он с его плеч так и не убрал, Инк прижался членом к влажной киске, скользя между раскрытых сладок, давая почувствовать свой жар и желание.
— Мы так скучали по вам, каждое мгновение было настоящей пыткой, — прошептал шляпник на ушко Глюка.
— Так может ты, мьяаах… Перестаешь дразнить нас обоих, свой член и моё тело, и наконец, хаах, уже сделаешь это? — едко выдавил Чешир, обвивая хвостом предплечье хозяина.
— Я люблю тебя, Оши! — радостно воскликнул чернильный, целуя питомца в висок. — Держись крепче!
— Мне было бы легче, если бы ты меня не связыва-аааах!
Не давая чеширскому коту договорить, ведь это бы все равно были возмущения и оскорбления, Инк плавно вошёл в его лоно. Спустя столько времени оно было восхитительно тугим, но осталось все таким же жадным, принимая его.
— Котенок, как же в тебе хорошо, — выдохнул чернильный, замирая, чтобы дать несколько мгновений на привыкание им обоим.
Роллеру хотелось кончить только от того, как внутри глючного было горячо и влажно. Глубоко похороненный внутри его тела, он чувствовал каждое сокращение магической плоти. Ошибка тоже едва сдержался, чтобы сразу же не прийти.
— Муда-а-ак… — всхлипывая, выдавил Чешир, закидывая связанные руки за голову радужного, цепляясь когтями за грубую ткань.
— Интересно. Оши, ты так часто обзываешь меня, — спокойно улыбаясь, заметил Инк, — может быть, ты просто забыл мое имя?
Чуть отстранившись, на несколько сантиметров покинув гостеприимное влагалище, Роллер резким движением, сопровождающимся хлопком и хлюпами, вонзился обратно. Он испытывал пределы терпения у них обоих. Но до чего же очаровательным было личико Ошибки, распахивающего рот в очередном мяуканьи. Хотелось полностью разрушить его и довести до безумия. Чтобы единственное, о чём мог думать вредный кот, был его хозяин. А Инк никогда не отказывал себе в подобном.
— Просто… ты, ха-а… мудак! — смог-таки произнести Эррор между беспощадными, неторопливыми ударами члена о самую чувствительную точку внутри него. — И скотина! Ублюдок! Сумасшедший!
Шляпник на это лишь рассмеялся. Но как-то жутко, отчего все в Ошибке затряслось от ожидания приближающейся мести.
И точно, и так неторопливый, размеренный темп стал совсем издевательски медленным. А чужая магия внутри касалась сладкого пятна лишь вскользь, беспощадно дразня.
— Не смей! — протестующе захныкал Чешир, с разочарованием понимая, что в этой позе Инк полностью подавляет его, и он никак не может хоть как-то подправить свое положение.
От несправедливости Глюку хотелось выть. Убил бы гада!
— Инк! Хозяин! Прошу! — отчаянно воскликнул Ошибка, сдаваясь на милость радужного.
А хотелось матом, проклиная до седьмого колена. Сожрать, а потом выплюнуть с какого-нибудь обрыва, лишь бы стереть эту противную, сияющую превосходством улыбку с его лица.
— До чего же ты вредный, котёнок, — покачав головой, сказал Роллер, после укусив за ушко, вырывая из горла питомца ещё один умоляющий всхлип. — Но так даже лучше, ведь тебя так приятно наказывать.
Чернильный пожалел-таки глючного и ускорил толчки, помогая тому дойти до своего первого в этот вечер оргазма. Ультрамариновая магия стиснула его собой так, что Инк чуть было не излился следом, едва удерживая контроль. Рычание ускользнуло из его рта незамеченным.
Было трудно держать себя в руках, когда Ошибка так сладко трясся и мурлыкал под ним, прижимаясь тесно-тесно, что, казалось, ещё немного и они сольются, и навсегда останутся одним целым.
— Вот так, — мягко успокаивал своего котёнка радужный, вскоре возобновляя движения бёдер, толкаясь в пульсирующее лоно, — ты молодец. Такой чудесный питомец для своего хозяина. Ты способен на большее.
Несмотря на все протесты своего измученного тела, Глюк кивнул, с урчанием потираясь скулой о шею шляпника, готовый продолжить их воссоединение.