То, что знает только мертвец

То, что знает только мертвец

      При всей боязни мёртвых и потустороннего, люди излишне много значения придавали своему посмертию. Наверняка, это от того, что видели, каким оно может быть, если не быть благочестивым и умереть насильственной смертью. Поднебесная — удивительное место, где ежедневно сжигаются тысячи палочек-благовоний в честь богов природы и Небожителей, не кажущих из своих золотых дворцов носы больше тысячи лет, и столько же пачек ритуальных денег, чтобы задобрить покойников.       Видеть, как ночь сменяется днём, как безжизненная земля покрывается первой зеленью после затяжных холодов, как ненастная погода обращается аркой радуги на небе — прекрасно. Но душа по имени «Вэнь Нин», заточённая в мёртвом теле, хотела бы вновь ощутить тепло солнца, нежность весенней травы под босыми ногами, вдохнуть полной грудью запах земли после дождя. Но тело — ледяное, серое, от застоявшейся сгнившей крови, чрезмерно сильное, как у любого лютого мертвеца и столь же хрупкое. Не способное чувствовать. Словно на кожу натянули грубую толстую мешковину и заставляют делать тонкую работу — лишь нафантазированные отголоски прежних ощущений преследуют Призрачного Генерала — верного слугу Старейшины Илин.       Но когда среди размытых в ночи деревьев мягко сияет белая лента, теряющаяся в смоляных прядях, мертвец чувствует любовь. Давно застывшее сердце будто вот-вот зайдётся в скором ритме, отдающимся какой-то сладкой болью на внутренней части грудины, а глаза защиплет, и на расчерченные чёрными венами щёки польются горячие слёзы.       Простолюдины предают большое значение мёртвым. Считают, будто те знают всё. Где зарыт клад, откуда у соседки-вдовы появилась новая красивая шаль, куда пропала корова. Как бывший заклинатель, Вэнь Нин был согласен и не согласен. Душа мёртвого может сказать, кто лишил жизни и попросить упокоения, но не больше. О кладе ведать будет зарывший, о новой шали — подаривший, о корове… должно быть, голодное лесное зверьё или вор?       Вэнь Нин кое-что знает.       Такое, чего не ведает даже Вэй Усянь, бывший мёртвым немного немало тринадцать лет. Его господин вообще ничего не помнит о временах посмертия. Может, правильно, что не помнит.       Вэнь Нин был живым, когда узнал, и это знание не обесценилось с его смертью. Оно по-прежнему важное. И опасное.       — Ты ведь чувствуешь, А-Нин? — Забытый голос, но не слова вызывают что-то противоестественно-тёплое в давно мёртвом теле.       Застывшие лицевые мышцы — ещё один страж его знания, а не то, он бы улыбался, как дурак, глядя на юношу с глазами-звёздами из-под узора плывущих облаков. Под ладонью, словно из-под толстого слоя льда, что-то толкается. На самом деле, под ней пусто — лишь воспоминание. Такое яркое, что и в посмертии невозможно забыть…       — …такой маленький, а уже сильный… — каким был смех сестры? Звонким? Мягким? Хрипловатым? Она смеялась вообще, или тихонько хмыкала, кривя линию рта? Нет ответа на этот вопрос.       Ей было нелегко. Повсюду рыскают заклинатели, ища возможности поквитаться за попытку Цишань Вэнь возвыситься, а она, зарывшись в стог полусгнившего сена в заброшенном сарае, улыбается, раз за разом касаясь день ото дня округляющегося живота.       Вэнь Цин — целитель, её задача — спасать жизни.       А она дарит.       Против правил, законов мироздания и военного времени. Дарит. В дремучей чаще, разрывая зубами сложенную во много раз ткань, чтобы подавить крики боли. Ей не раз доводилось принимать роды, но в протопленных комнатах, с кучей служанок на подхвате. Стены её родильной комнаты — покрытые мхом стволы, крыша — дырявые кроны, ложе — переплетённые корни. Звонкий крик оглашает округу и Вэнь Нин не знает, за что хвататься первым: за сестру, потерявшую много крови и жизненных сил, или младенца, сучащего крепенькими ножками, по-прежнему связанного с матерью пуповиной.       Счастье, что ясноглазый юноша не похож на сестру.       Ещё большее счастье, что в нём нет сходства и с отцом.       И как радостно, и удивительно, что Вэй Усянь не видит в сереброглазом Лане сходства с заклинателем, которому обязан жизнью. Порой, господин Вэй такой слепой, но тогда какой была бы тайна, если её знают трое? Двух человек достаточно. Сестра ушла из этого мира, а Вэнь Нин по-прежнему здесь. И он будет молчать. Ведь то, что знает только мертвец, не всегда нужно живым.