После "Чужака": Розерия

      Глэнни поставила горшок с ростком дерева кинуи на прикроватную тумбочку и улыбнулась: завтра утром они посадят его неподалёку от дерева родителей Джейса в саду дома семьи Туруни. Теперь это был и её дом, хотя сейчас он был пуст: семья (её новая семья!) по традиции оставила новобрачных одних, чтобы не мешать их таинству. Наверное, этого можно было и не делать, учитывая размер особняка, но старшие Туруни свято чтили традиции, и Глэнни была им благодарна. Это был особенный день, а сейчас им с Джейсом предстояла особенная ночь. Их первая брачная ночь. Глэнни было спокойнее от мысли, что сейчас за стенами по соседству никого нет. Это была очень хорошая и правильная традиция.       Джейс прикрыл дверь их спальни, хотя в этом не было никакой необходимости, и подошёл к ней, обняв со спины. Его горячее дыхание пощекотало ухо и шею Глэнни. Она потянулась к нему и потёрлась щекой о его подбородок, пытаясь унять волнение. Глэнни знала, что сейчас будет происходить, любую девушку Ханарина ответственно готовили к семейной жизни, да и не маленькая она уже, чтобы это стало для неё открытием. Но волноваться меньше не получалось.       Они с Джейсом проделали огромный путь к этой ночи. Их чувства развивались и крепли долгие годы, их отношения перестали быть секретом для окружающих уже давно, когда оба были ещё подростками. Глэнни рванула за любимым в Акратори, отстаивая право на своё женское счастье… Но все эти годы они с Джейсом строго соблюдали традиции общины: дело никогда не заходило дальше невинных поцелуев и объятий. Джейс слишком уважал Глэнни, чтобы хотя бы попытаться настаивать на интимной близости до свадьбы и опорочить её честь и достоинство. Но больше преград не было. Более того, сейчас, всё по тем же традициям, Глэнни была просто обязана разделить с мужем постель и всё никак не могла отделаться от чувства нереальности происходящего.       Нет, она не боялась Джейса и знала, что он никогда не причинит ей вреда. Их чувства были взаимными и глубокими, Джейс всегда был нежен, ласков и внимателен. Но от многих девушек Глэнни знала, что интимная близость может быть болезненной и не приносить никакой радости… Некоторые подруги со вздохом рассказывали, что каждый раз думают в процессе только об одном — чтобы поскорее всё закончилось. Её пугали тем, чтобы была готова к капризам мужа, грубости и непониманию с его стороны. Но ведь Джейс не такой! Глэнни даже в страшном сне не могло присниться, чтобы он вёл себя как последний эгоист и не учитывал её желаний. Но когда она говорила об этом подругам, чаще всего слышала: «Да все они одинаковы, выйдешь замуж — поймёшь». Глэнни продолжала гнуть свою линию и верить в Джейса, но чем ближе была свадьба, тем сильнее она волновалась и искала успокоение в тех немногих положительных примерах, что всё же были перед глазами.       Не ведая о её сомнениях, Джейс легко запустил ладонь в её волосы и начал осторожно вытаскивать заколки, распуская сложную причёску. Глэнни невольно выдохнула от облегчения, когда длинные тяжёлые локоны наконец-то свободно упали ей на плечи. Джейс нежно взъерошил их, а потом поцеловал Глэнни в макушку. Его ласковые и мягкие ладони легли ей на плечи, легко пройдясь по ним, потом погладили шею от основания роста волос до ворота свадебного платья, оставлявшего открытой часть спины. Глэнни замерла, почувствовав, как Джейс расстёгивает длинную молнию, выпутывает её из длинных узких рукавов, а потом платье без всяких преград само упало к её ногам струящимся светло-зелёным водопадом.       Удивительно, но оставшись в одном нижнем белье похожего с платьем нежно-зелёного цвета, Глэнни не испугалась и даже не покраснела, хотя ждала от себя какой угодно реакции, от стыда до паники. Вместо этого она хоть и несмело, но всё же повернулась к Джейсу лицом, чтобы наконец-то заглянуть ему в глаза. Она и её тело теперь принадлежали мужу, и ей хотелось знать, как он её оценит. Джейс мягко улыбался, во взгляде его мелькнуло восхищение… И желание. Глэнни всё же зарделась и едва не задохнулась, когда Джейс провёл пальцами по её скулам, шее и скользнул чуть ниже. Его движения были простыми и почти невесомыми, но даже их хватило, чтобы дыхание участилось, а внизу живота начало разливаться сладостное тянущее ощущение.       Ещё раз окинув Глэнни с головы до ног довольным взглядом, Джейс потянул за ворот собственной рубахи, развязывая традиционные кисточки, и Глэнни приподняла её подол, помогая ему раздеться. Белая с зелёной вышивкой рубаха полетела на пол вслед за платьем и составила с ним гармоничную пару.       Глэнни подняла на Джейса глаза и снова едва не забыла, как дышать. Ещё никогда она не смотрела на него так. Ни одна рубаха, ни одна футболка не могли подчеркнуть всю красоту тела Джейса. Он ничем не напоминал надутых качков чужаков или закалённых работой кузнецов, но не выглядел ни хрупким, ни рыхлым: сильные руки, твёрдые мышцы, всего в меру.       Глэнни протянула к нему руки и сначала несмело, а потом увереннее погладила по груди, покрытой небольшими тёмными волосками, спустилась к животу, красивому и крепкому, провела ладонью вдоль аккуратной полосочки, тянущейся от пупка к… Она всё же убрала ладонь, и Джейс тут же перехватил её, поднеся к своим губам и поцеловав.       А затем он внезапно подхватил Глэнни на руки — она даже понять не успела, как, и улыбнулся ей:       — Идём…       Джейс опустился на кровать и усадил Глэнни к себе на колени — так, чтобы видеть её лицо и касаться всех её прелестей. Он потянулся к ней за поцелуем, и она охотно ответила на него, обняв Джейса за шею. Одной рукой он подхватил её под лопатки, не давая соскользнуть, а другая его рука начала осторожно гладить Глэнни, снова начав путь от шеи ниже. Когда ладонь Джейса скользнула под бюстгальтер, Глэнни вздрогнула и застонала сквозь поцелуй — прикосновения были необыкновенно приятными и ещё сильнее будили в ней животные инстинкты.       Оторвавшись от её губ, Джейс запустил под бюстгальтер и вторую ладонь, а потом ловко нашарил застёжку и расстегнул её. Бюстгальтер отправился на кровать, а Глэнни осознала, что сидит почти обнажённая, и ей почему-то ни капельки не стыдно.       Джейс, не теряя времени даром, накрыл её маленькие аккуратные груди своими руками, нежно поглаживая их и периодически сжимая. Его пальцы пробежались по её соскам, легко потеребили их, а потом он и вовсе коснулся их губами. Глэнни охнула и невольно выгнулась назад, отдаваясь ласке. Язык Джейса играл с её сосками, оставлял влажные дорожки на ареолах, пальцы продолжали сжимать грудь, а Глэнни обхватила его за плечи и подалась ещё ближе. Ей хотелось, чтобы это удовольствие продолжалось вечно… И чтобы оно было ещё ярче и сильнее. Между ног уже разливался жар, там болезненно ныло и тянуло, и она вдруг поняла, что сама не прочь, чтобы Джейс как можно скорее перешёл и к этой, самой интимной части её тела.       Словно угадав её мысли, Джейс снял одну руку с её груди и спустился ниже, огладив её живот. Ладонь его скользнула под трусики, тонкие ловкие пальцы раздвинули половые губы и начали осторожно поглаживать между ними, слегка надавливая. Глэнни охнула, заёрзала и, сама не понимая, что делает, взяла его за руку и стала направлять её, давая понять, что не против сильнее и глубже. Лукаво улыбнувшись, Джейс подчинился, осторожно нащупывая путь внутрь, чтобы и приятно сделать, и преждевременно ничего не повредить. Глэнни инстинктивно двинула бёдрами, принимая в себя его пальцы. Джейс снова накрыл её рот своим и продолжил ласку, а Глэнни только и могла, что стонать и едва не извиваться на его коленях. Руки её скользили по груди и животу Джейса, и, снова не понимая, что творит, Глэнни добралась до завязок его брюк и ослабила их. Ладонь её сразу нащупала затвердевший член Джейса и легла поверх него, и Джейс издал глухой, довольный стон. Кажется, для него это стало сигналом.       Вытащив руку из её трусиков, Джейс подхватил Глэнни под ягодицы и пересадил на кровать. Он встал буквально на несколько секунд, чтобы снять с себя брюки, и Глэнни не смогла отвести взгляд от выпирающего через ткань трусов члена. Она сглотнула. Неизбежное было всё ближе. И, несмотря на все самые приятные ощущения, что Джейс уже подарил ей, где-то внутри снова шевельнулся страх.       Джейс сел с ней рядом и привлёк её к себе, заметив, как она вздрогнула.       — Что случилось, милая? Я сделал что-то не так?       Она помотала головой и прильнула к нему.       — Нет, всё хорошо. Просто я… Мне немного страшно, Джейс.       Он заглянул ей в глаза и погладил по щеке.       — Я знаю. Но мы пройдём этот путь вместе. Ты и я. Я тебя очень люблю и хочу, чтобы тебе понравилось. Обещаю, я буду очень осторожен… Веришь мне?       Она кивнула и с улыбкой посмотрела на него.       — Верю.       — Тогда расслабься… — выдохнул он ей в ухо. — Всё будет хорошо.       С этими словами Джейс потянулся к её трусикам снова и на этот раз совсем спустил их с её ног. Его руки погладили лобок, поднялись выше, к животу, снова обежали грудь.       — Как же ты прекрасна… Я очень сильно тебя хочу.       Глэнни видела, что сдерживаться ему всё сложнее: дыхание Джейса участилось, он буквально пожирал её глазами, руки всё настойчивее и увереннее скользили по её телу, добираясь до самых чувствительных точек. Но он… Ждал. Её ждал. Её согласия и разрешения закончить начатое. И как после этого можно было говорить, что все мужчины — одинаковые? Её Джейс был самым лучшим… Самым понимающим. И самым желанным. Заставлять его ждать долго было бы эгоизмом уже с её стороны.       Глэнни кивнула и, прежде чем он уложил её на кровать, сама потянулась к трусам Джейса и потянула их вниз. Его набухший вставший член буквально скользнул ей в руку, но Глэнни не отдёрнула её, наоборот, обхватила член ладонью и начала его гладить, поражаясь, какая нежная у него кожа. Джейс охнул и прикрыл глаза от удовольствия, хватая ртом воздух. Продолжая гладить и изучать его, Глэнни снова невольно вспомнила слова одной из подруг про «мерзость», которая находится в мужских штанах. Да какая же это мерзость?.. Это… Это её мужчина. Красивый и совершенный во всём. Которого хотелось касаться и на которого хотелось смотреть. Она ласкала рукой член, и ей было нисколько не стыдно. Казалось, нет ничего более естественного на свете. А ещё Глэнни поняла, что ей ужасно нравится доставлять Джейсу удовольствие: он постанывал в такт её движениям и, кажется, слегка отключился от реальности. Она улыбнулась: и кто сказал, что женщина в постели может только ноги раздвигать?       Внезапно Джейс перехватил её руку и слегка отстранил с извиняющейся улыбкой:       — Тш-ш… Мне очень нравится то, что ты делаешь. Но так я могу долго не выдержать. А у меня на тебя другие планы…       Он слегка надавил ей на плечи и всё же заставил Глэнни опуститься на спину, разведя ей ноги. Но, как оказалось, ещё не для того, чтобы овладеть ею. Погладив ладонями её бёдра и их внутреннюю поверхность и вызвав довольное мычание, Джейс устроился между ног Глэнни и приник к её промежности губами, проникая языком внутрь, лаская клитор и половые губы. Глэнни застонала, подавшись ему навстречу всем корпусом. Это было так внезапно, так бесстыдно и так… приятно. Там, внутри, всё пульсировало и ныло, жар становился всё сильнее, дыхание Глэнни сбивалось, а кровь стучала в ушах. Джейс творил с ней что-то невероятное… Его ласки начинали сводить её с ума и заставляли желать того, чего сама Глэнни ещё недавно боялась и стеснялась. Но разве знала она тогда, что быть с любимым мужчиной — это так хорошо?..       Не выдержав, Глэнни выдохнула:       — Джейс, пожалуйста… — И не узнала свой голос — хриплый, томный, полный дикого желания и страсти.       Больше его упрашивать не пришлось. Джейс приподнялся на локтях, подтянулся ближе и навис над ней, внимательно вглядываясь в её лицо. Заботливо сдув прядку с её лба, он серьёзно сказал:       — Сейчас тебе может быть больно. К сожалению, это ваша женская особенность. Но я постараюсь всё сделать правильно. Пожалуйста, потерпи, родная…       Глэнни кивнула и шире развела ноги. Она знала, что боль будет, и ждала её. Но теперь ей было не страшно: Джейс будет нежен и внимателен. У него нет намерения вредить ей… И сейчас ей самой хотелось ощутить его в себе.       Джейс слегка помог себе рукой, направляя член под правильным углом. Сначала он просто потёрся им о половые губы, водя головкой, потом стал слегка проталкивать его, и Глэнни прекрасно ощутила то препятствие, что мешало ему войти до конца.       — Сейчас, — предупредил он, но Глэнни всё же оказалась не готова к обрушившимся на неё ощущениям. Она вскрикнула от острой боли, разлившейся там, внутри, из глаз едва не брызнули слёзы, а дыхание перехватило. Затем Глэнни услышала странный звук, похожий на глухой хлопок, и боль вдруг начала спадать, а член Джейса уже беспрепятственно скользнул внутрь.       Глухо застонав, Джейс погладил Глэнни по щеке и прикоснулся пальцем к её губам.       — Всё… всё. Мы сделали это. Ты умница. Больше не будет так больно, обещаю.       Глэнни выдохнула и поёрзала под ним, привыкая к ощущениям. Чувствовать его в себе было… удивительно. По-прежнему смотря ей в глаза, Джейс начал осторожно двигаться внутри неё. Сначала было ещё немножечко больно, пока он проталкивал член глубже через узкие стенки влагалища, а затем он освоился и поймал ритм. Вот тогда Глэнни впервые ощутила небывалую волну наслаждения, разлившуюся по всему телу. Всё, что делал Джейс с ней до этого, меркло по сравнению с этими ритмичными движениями внутри неё. И она, не в силах больше сдерживаться, начала стонать, отдаваясь удовольствию. Джейс и сам не думал сдерживаться, и каждый его гортанный выдох был для Глэнни как музыка.       Только Глэнни начинало казаться, что лучше уже быть не может, как Джейс менял ритм, уменьшая или увеличивая скорость и угол проникновения, и всё начиналось заново. Глэнни, осмелев, закинула ноги на его влажную от пота спину, её ладони сжимали его ягодицы, заставляя дышать ещё более отрывисто, а его руки в это время ласкали её грудь, спускались к животу, массировали лобок, добавляя новых ощущений.       В какой-то момент Глэнни поняла, что уже просто не может себя контролировать. Наверное, будь семья дома, каждый услышал бы, как она захлёбывается от бессвязного мычания и стонов, как начинает кричать всё громче и сильнее от острого наслаждения, которое она чувствовала буквально каждой клеточкой своего тела. О, Создатель… Как же ей было хорошо! Никогда она не чувствовала ничего подобного, и никогда ещё они с Джейсом не были настолько едины…       Джейс в очередной раз начал наращивать темп, и в глазах Глэнни буквально вспыхнули звёздочки, а тело выгнуло дугой — она едва не задохнулась от этого ощущения, а потом без сил обмякла на кровати. Из глаз хлынули невесть откуда взявшиеся слёзы, но это были слёзы счастья… Настоящего женского счастья. Неужели такое действительно возможно?..       Поняв, что Глэнни дошла до пика, Джейс радостно выдохнул:       — Милая… Любимая…       Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но не смог: сделав ещё несколько движений, Джейс издал громкий то ли стон, то ли рык, глаза его закатились от наслаждения, и какое-то время он мог только беспомощно ловить ртом воздух. Глэнни знала, что произошло: Джейс кончил, хотя она пока не ощутила внутри его семени. И с этого момента их судьба была в руках Создателя: оба решили в первый раз не предохраняться, и сейчас, возможно, им было даровано дитё…       Подняв руку, Глэнни погладила Джейса по мокрым волосам и притянула его голову к себе.       — Я люблю тебя…       Он по-прежнему тяжело дышал, но счастливо улыбнулся.       — И я тебя.       Осторожно выйдя из неё, он лёг рядом, и Глэнни с нежностью прильнула к его груди, переплетя свои пальцы с его пальцами. Секс закончился, но близость и невероятное единение осталось. Глэнни хотелось сказать очень многое, но она не находила слов, да они и не нужны были — кажется, Джейс всё прекрасно понимал по одному её взгляду. Всё было правильно. Всё так, как должно было быть. И больше никогда она не станет слушать тех, кто просто не смог найти собственного счастья.       —  Муж мой… — Глэнни улыбнулась.       — Жена моя, — в тон ей ответил Джейс и тоже улыбнулся.       — Если ты не против, нам нужно соблюсти ещё одну традицию.       — М-м-м?..       Она чмокнула его в нос.       — Супружеская простынь, дорогой мой. И… Мне нужно в душ.       Он нехотя сел, не желая отпускать её, но оба знали, что это необходимо. Свежий комплект постельного белья уже ждал в шкафу, а эту простынь, испачканную кровью, потом и семенем, предстояло аккуратно сложить и утром показать родителям обоих супругов. Многие горожане считали эту традицию дикостью, но жители общин, в том числе они с Джейсом, её уважали: им обоим скрывать и стыдиться было нечего.       Джейс притянул Глэнни к себе, разглядывая результаты их бурного первого раза, довольно улыбнулся, а потом всё же отпустил.       — Иди, я справлюсь. А после… присоединюсь к тебе.       Глэнни взъерошила волосы на его макушке и с наигранной суровостью погрозила пальцем:       — Только не опаздывай.       Что-то подсказывало ей, что этой ночью они на достигнутом не остановятся.