Железная фиксация

      — Я ее трахну.       — Пфф, обломишься. Уверен, у нее под юбкой панталоны верности, не меньше. Если твой… ключик и встанет на такое, поверь мне, к скважине он не подойдет.       Сомнения в его способностях всегда действовали на Джареда подобно красной тряпке. Если вначале он озвучил лишь мимоходом возникшую мысль, то после слов Чада это стало уже принципом. Сидящая в одиночестве невзрачная девчонка на переднем ряду теперь выглядела желанным трофеем.       — Спорим, трахну?       Чад, хитрая скотина, скосил на него глаза и ухмыльнулся. Неспешно вытащив трубочку и сняв крышку, он в один глоток допил колу, которую тянул уже больше часа, а после, отставив стакан, протянул ему руку.       — Срок — до конца месяца. Проиграешь, поцелуешь меня в зад в вестибюле перед приемной ректора.       Джаред скривился.       — Так понимаю, то, что ты в этом случае станешь светить голой задницей посреди всего колледжа, тебя не волнует?       Чад громко хохотнул. Свободной рукой он ухватил за капюшон ветровки сидящего впереди парня и кивнул на сцепленные руки.       — Эй, чувак, будь другом, разбей.       — Когда я выиграю, — поставил перед известностью Джаред, — отдрочишь там же, выкрикивая имя профессора Шеппарда.       Руки разомкнулись.       — Сука. — Чад поморщился. — Если профессор Пеллегрино примет это на свой счет, зачет я ему сдам, только подставив задницу.       — У тебя впереди еще два года, — довольно ухмыльнулся Джаред, — сумеешь выкрутиться.       — Мистер Мюррей, мистер Падалеки, — окликнул их с кафедры едкий голос. — Не поделитесь с аудиторией, что вы так увлекательно обсуждаете вот уже как десять минут нашей лекции?       Джаред свободно поднялся со скамьи.       — Влияние атмосферных осадков на содержание тяжелых металлов в черноземной почве, — бодро отрапортовал он.       — Да неужели? — профессор Шеппард иронично приподнял брови. — И каковы выводы?       — Проблема загрязнения биосферы токсичными веществами встала… — начал Джаред вместе с тем, как сползший по скамье Чад за кашлем осведомился, что он, блядь, несет. По аудитории прошлась волна смешков.       Но прозвенел звонок, и все поспешно вскочили с мест. Профессор Шеппард еще какое-то время сверлил Джареда пристальным взглядом, а потом раздраженно махнул рукой.       — С ума сошел? — зашипел Чад ему на ухо. — Он же тебя в могилу зароет.       Профессор Марк Шеппард славился изобретательностью и изощренностью в наказаниях для тех, кто не проявлял должного уважения к преподаваемой им дисциплине.       — Не зароет, — отмахнулся Джаред. — Я в прошлом месяце коллоквиум по этой теме сдал. Могу динамику по металлам за последние десять лет привести.       — Ботан, — припечатал Чад.       — Ты просто завидуешь, — парировал Джаред.       Первым выйдя из аудитории, он вскользь задел плечом прижимавшую учебники девчонку. Тетради посыпались, и Джаред, частя извинения, поспешно наклонился помочь. Рука легла поверх чужой, и он, замерев, поднял голову, чтобы встретиться взглядом с зелеными, прикрытыми толстой оправой очков, недовольными глазами. На хмуром лице крепко сжимались пухлые обветренные губы. Джаред залип.       Пауза затянулась, и губы сжались сильнее.       Намек был понят. Убрав руку, Джаред обезоруживающе улыбнулся и поднялся с колен.       — Извини, — еще раз попросил он прощения.       Не ответив, девушка тоже встала. Обойдя его по дуге, она двинулась дальше по коридору, все так же прижимая книги к груди. Плечи были ссутулены, а скрытые до колен юбкой ноги — немного кривоваты.       На плечо легла рука Чада.       — Один-ноль в пользу девственных панталон? — поддел он.       — Я ее трахну, — упрямо пообещал Джаред и скинул назойливую конечность.              Дженни Росс появилась в их колледже посреди семестра. Высокая, нескладная девчонка с не по-девичьи широкими плечами, вечно ссутуленными и притиснутыми, словно сжатыми пружиной.       Кто-то ее игнорировал, кто-то насмехался. Она ни с кем так и не сошлась, производя впечатление загнанного школьного подростка. Казалось, ее это устраивало. На лекциях она всегда выбирала первые ряды, пыталась ботанить, но по большей части неудачно, чем вызывала к себе презрение окружающих ее настоящих ботанов. Во время обеда задерживалась в аудитории, чтобы выпросить у преподавателя очередной дополнительный проект, или отсиживалась в сторонке, жуя неизменный, на вид совершенно несъедобный бутерброд. Типичная неудачница.       Все это Джаред выяснил, неделю пытаясь подступиться к «железной деве», как окрестил девушку Чад вслед за «девственными панталонами». Джаред в ответ отметил, что у того нездоровая сексуальная фиксация на железе.       Дженни оставалась неприступной, и ее было не поймать. В кампусе она не жила, никаких клубов не посещала, ни с кем не общалась. Все его попытки подкатить к девушке натыкались на глухую стену игнора с намеками на раздражение.       Он и сам злился, но азарт от пари подогревал кровь. А еще Джаред влюбился. С первого взгляда, мать его, и, кажется, навсегда. Не в Дженни. В ее губы. Девчонка была далека от эталонов красоты, королевой бала ей никогда не стать, но ее губы — обветренные, с засохшей корочкой, всегда сжатые и плотно стиснутые, — ее губы должны были стоять экспонатом в разделе минета какого-нибудь музея секса. Джаред дрочил, представляя, как эти губы обхватывают его член. Как обветренная нижняя щекочет уздечку, пока под слюной корочка полностью не размякнет, больше не царапая нежную кожу. Мозоли на руке черкались о член, и Джаред кончал, представляя, что это были те самые, вечно обветренные, проклятые губы. Даже Чад признал, что не отказался бы присунуть между них.       Но что бы Джаред ни думал о губах Дженни, сама Дженни не вызывала в нем столь яркого энтузиазма. Когда он не размышлял о том, каким образом ему завалить девчонку, он размышлял о том, как выводит из себя ее отстраненное игнорирование.       Джаред никогда не был обделен женским вниманием, с девушками обращаться он умел, а куртка вице-капитана сборной колледжа по футболу служила гарантом его неугасающей популярности. Но Дженни не впечатляли ни его мышцы, ни его интеллектуальные познания — мама-учитель в свое время позаботилась, чтобы Джаред не вырос полным дебилом.       Нужен был правильный подход.       Джаред попытался проявить интерес к ее хобби, но тут тоже наткнулся на глухую стену. Дженни, казалось, ничем не интересовалась.       Значит, если не подход, нужен был случай. В своих силах Джаред не сомневался, им бы около десяти минут наедине, а дальше он уже сам.       Чад гиенил и не помогал. С одной стороны, Джаред его понимал. Если бы ему предстояло дрочить перед приемной, выкрикивая такое же, как и у Пеллегрино имя, он бы тоже не помогал. Чревато последствиями. Своей анальной девственностью Джаред не то чтобы дорожил, но в ближайшее время не планировал с ней расставаться.       Чад, по всей видимости, тоже.       — Мисс Железные Панталоны сегодня в ударе, — шепнул тот, следя за первым рядом внизу амфитеатра.       Точно фиксация на железе.       Джаред поморщился. Ботан из Дженни вышел ярый, однако в плане результатов весьма посредственный. Большинство преподавателей щадило ее из-за прилагаемых усилий, но Пеллегрино, профессор истории и политологии, точно не принадлежал к их числу. Блиц-опрос походил на тактическое уничтожение врага сродни неумолимому наступлению янки в гражданской войне, которую они сейчас изучали.       Дженни путала даты, бледнела, краснела, кусала свои проклятые губы — Джаред это даже с галерки видел — и заикалась. Рыцарь бы пришел на помощь, но рыцарем Джаред не был. С историей у него сложилось немногим лучше, чем у девушки, а после случая в прошлом семестре перед профессором он старался лишний раз не выступать.       — И даже не спасешь даму? — словно прочел его мысли Чад. — Тик-так, мой друг, тик-так, часики тикают…       Сука, какая же он все-таки сука, а не друг! Представляя, как Мюррей дрочит и выкрикивает имя профессора, Джаред резко поднялся с места.       — Семнадцатого сентября шестьдесят второго, — громко произнес он во вмиг образовавшейся тишине. — У Шарпсберга.       В молчании профессор Пеллегрино заинтересованно рассматривал его через припущенные очки.       — Мистер Падалеки? — наконец заговорил он. — Желаете присоединиться?       Как будто у него теперь оставался выбор.       Игнорируя потеющие ладони, Джаред широко улыбнулся и уверенно кивнул. Умирать, так с музыкой. Лакримоза Моцарта назойливо зазвучала в голове, будь они неладны те два года, когда мать Джареда решила, что у него есть все шансы стать великим скрипачом. Профессор Пеллегрино приступил к уничтожению.       К концу часа Джаред взмок так, что рубашку можно было выжимать. Дженни его стараний не оценила, и когда они, оставшись в опустевшей аудитории, стояли перед кафедрой, прожигала его раздраженным взглядом.       Вот так и спасай даму в беде. Джаред всегда знал, что времена рыцарей канули в бытие.       По крайней мере, теперь его не игнорировали.       — До конца семестра всего ничего, — заговорил профессор Пеллегрино, окидывая их пытливым взглядом. — А что мы имеем?.. Я скажу вам что: ничего. Ноль. Ноль знаний. И как вы рассчитываете сдать зачет? Мне вы так точно ничего не сдадите.       И Джаред отлично это знал по прошлогоднему семестру.       — Мистер Падалеки, я смотрю, у вас это входит уже в тенденцию.       — Я исправлюсь, — поспешно заверил он.       — Да уж, не сомневаюсь. Но на этот раз мистер Бивер не сможет забрать вас, аргументируя очередными отборочными играми.       Джаред промолчал.       — Мисс Росс, — переключился профессор на Дженни. — Признаться, от вас я ожидал большего.       Девушка рядом с Джаредом что-то невнятно промямлила, кидая на преподавателя потерянный взгляд. Джареду даже стало жаль ее. Девчонка старается, а этому дьяволу лишь бы поиздеваться.       Отгоняя видение рыцаря в латах на белом коне, Джаред неохотно выступил вперед. Девочек нужно защищать — так всегда говорила мама. Особенно тех, которых в перспективе планируешь трахнуть — это уже с возрастом додумал сам Джаред.       — Помогите студентам, профессор, — попросил он, опираясь бедром на парту переднего ряда. — Как насчет небольшого проекта?       Липкий взгляд Пеллегрино словно ощупал его со всех сторон. Ухом же Джаред чувствовал, как его прожигал и другой взгляд, только уже ненавидящий.       Да что он делал не так? Он помогает, а она еще больше злится!       — К сожалению, проекты не предусмотрены нашей программой, — с насквозь фальшивой искренностью ответил профессор.       Сука.       — Но… — с кривоватой улыбкой продолжил он, — кажется, в подсобке возле кафедры истории давно никто не прибирал. Мне нужна была карта штатов тысяча семьсот семьдесят шестого года, которую я, увы, так и не нашел.       Джаред даже возмущаться не стал, что это незаконно и неправомерно. Да он готов был простить профессору даже прошлый семестр, черт возьми! Вот он, его шанс, его счастливый случай: он и Дженни вместе в одном помещении дольше, чем на пять минут. Он и минетные губы Дженни в одном помещении дольше, чем на пять минут. У Джареда даже член дернулся от открывающихся перспектив. Трахаться хотелось нестерпимо.       — Мы все уберем, — поспешно заверил он профессора, на этот раз счастливо игнорируя прожигающий его ухо взгляд.              Профессор Пеллегрино их наебал. Джаред понял это, оглядывая подсобку размером с небольшой спортзал. Но конкретно в данном случае настоящий факт означал, что одним днем, или даже парой, они не ограничатся. Мюррей может начинать практиковаться. Потому что Джаред наебал разом и профессора, и друга. И, он очень надеялся, в ближайшее время и Дженни тоже. Но без метафор и приставок.       Убрав выданные завхозом ключи в карман, Джаред огляделся. Помещение представляло собой свалку всего лишнего: старые карты валялись на полу вперемешку с циркулями и портретами забытых президентов, к переломанным партам прижимались отслужившие свой срок шары глобусов, без ножек и креплений. И лишь в ближайшем ко входу углу стоял неровно поставленный ряд тубусов, на которых оказалось меньше всего пыли. Должно быть, этим профессора и пользовались из всего богатства подручного материала.       Джаред на пробу провел рукой по ближайшему тубусу: пальцы посерели, а в носу тут же защекотало. Сдерживая чих, Джаред повернулся к девушке и улыбнулся.       — Ну что? Начнем?       Ему никто не ответил.              — Ну что, нагнул красотку? — передавая ему мяч, с ухмылкой поинтересовался Розенбаум.       Джаред выругался. Чад! Трепло!       Приблизившись, он с силой спасовал обратно, желая расквасить приятелю нос, а заодно и стереть с лица понимающую ухмылку. Но Розенбаум не зря был лучшим ресивером их команды, мяч он поймал.       — Ты вообще откуда знаешь? — Вопрос был риторическим, и так понятно откуда.       — Уэллинг рассказал. Мюррей уже и тотализатор закрутил среди наших. Девчонки из группы поддержки тоже присоединились.       У Джареда аж зубы заломило.       — Против тебя — пять к трем, — добил его Розенбаум.       — Я настолько непопулярен?       В плечо ударил игрок другой команды, и Джаред, не глядя, оттолкнул его в сторону. Розенбаум рассмеялся.       — Не злись, я поставил на тебя. Что до остальных, думаю, недоверие вызывает неприступность красотки, а не ты.       Джаред скосил глаза на трибуны. Шел обычный урок физкультуры. Они с парнями скорее валяли дурака, чем разминались — вечером их все равно погоняют, — а Дженни как обычно сидела в сторонке. По слухам, ее отстранили от занятий спортом из-за проблем со зрением. Не удивительно. С такими-то окулярами.       Мяч опять оказался в его руках, и Джаред ринулся к другой стороне поля. Стоящего на пути Мюррея он просто снес. Уэллинг, капитан их команды, а в данной игре его соперник, не успел. Джаред обошел всех игроков, и, перейдя черту, стукнул мяч об землю.       — Тачдаун!       Парни из его команды громко взревели. Не присоединившись к веселью, Джаред стянул мокрую футболку и двинулся с поля, по пути хватая Мюррея за шкирку.       — Эй, в чем дело? — завертелся тот, пытаясь ослабить давление ворота на шею.       — Морду тебе бить идем, — любезно пояснил Джаред.       — Падалеки?..       Джаред не ответил.       — Чувак, ты чего?!       Мюррей был вертким, как уж. И скользким после жаркой игры.       — Слышал, ты ставки принимать начал.       Друг сбился с шага. А затем, понимающе усмехнувшись, пожал плечами. Душащий ворот больше ему не мешал.       — Не все имеют богатеньких родителей.       Джаред онемел от такой наглости.       — Твой отец судья, — останавливаясь, сухо напомнил он.       — Отчим, — отцепляя по одному его пальцы, деловито поправил Чад. — Отчим. Не отец.       — Да он тебя с трех лет растил!       — И как приемный сын судьи я знаю, что в формулировках «отец» и «отчим» имеется юридическая разница.       Джаред даже разозлиться на него толком не мог. Чад как всегда был изворотливым засранцем.       — Если из-за тебя ей станет известно о пари, все отменяется, — поставил он того перед фактом и вытер лицо влажной футболкой.       Чад демонстративно фыркнул.       — Ты хоть раз видел ее, говорящую с кем-то из студентов?       Что правда, то правда.       Джаред достал из шорт сто баксов и хлопнул мятую купюру на грудь друга.       — Ставлю на себя, — объявил он и пошел дальше.       — Ты же заинтересованное лицо! — раздалось ему вслед.       — Ты тоже! — не оборачиваясь, прокричал Джаред. — Но ставки принимать тебе это не помешало!       Он направился прямиком к Дженни. Взбежал на трибуны, присел напротив, не спрашивая взял ее бутылку и в два глотка осушил до дна. Ему было плевать на деланное смущение или недовольство. За четыре дня совместных уборок Джаред перепробовал все, что смог придумать. И считал, что они достаточно знакомы для подобной фамильярности. А если нет, значит познакомятся.       — Жарко сегодня, — выдохнул он, широко улыбаясь щурящейся девушке. Солнце находилось как раз за его спиной.       — Ты что здесь делаешь? — Ее низкий, немного осипший голос как обычно его удивил. Но он ей подходил.       — С тобой сижу, — озвучил очевидное Джаред, а заодно и свои намерения.       Дженни оказалась не таким уж забитым подростком, как он предполагал. По крайней мере, перед ним она не пасовала. И не смущалась. Только раздражалась сильнее. И пойми после такого этих женщин.       — У Розенбаума вечеринка на выходных намечается, — продолжил он. — Пойдешь со мной?       Ему ответили глухим молчанием.       — Обещаю не приставать. — Наглая ложь. — Просто немного развеемся.       — У меня планы на выходные, — в итоге сухо ответила Дженни.       Врала. Из вежливости только что не послала. Хотя какая вежливость, зеленые глаза за толщей очков разве что не прожигали. Как обычно обветренные губы были плотно сжаты. Джаред задержал на них взгляд.       Наконец, склонив голову набок, он улыбнулся.       — Может, тогда просто выпьем по кофе после занятий?       Ответом ему был раздраженный вздох.       Рассмеявшись, Джаред поднялся с трибуны. Тело начало остывать, и стягивающая его липкая пленка пота напомнила о том, что благоухает он сейчас отнюдь не розами.       — Ну, значит, увидимся завтра, — прощаясь, махнул Джаред рукой и быстро сбежал по ступенькам.              — Перерыв?       — Это что? — Дженни взглянула на протянутый стаканчик с лейблом кофейни так, словно ожидала обнаружить там яд.       — Кофе, — тем не менее ответил Джаред. — Я подумал, что выпить его можно и здесь.       Какое-то время его подозрительно разглядывали через толщу очков.       — Я пью черный, без сахара, — наконец ответила Дженни.       — Правда? — удивился Джаред. — Я тоже.       Такой он себе и взял, а вот второй попросил латте, опираясь на опыт прошлых отношений. Осечка вышла. Поколебавшись, Джаред протянул Дженни свой стакан, а себе оставил сладкую гадость.       — А я думал, ты латте будешь, — честно признался он и отхлебнул немного горячего напитка.       Ему показалось, или в стакан фыркнули?       Отведя взгляд от девушки, Джаред присел на покосившуюся парту и осмотрел подсобку: осталось немного, к концу недели закончат. И до окончания срока спора также осталось немного. Скоро конец семестра, а с ним и конец отпущенного месяца.       — Почти закончили, — вздохнул он. — Профессор Пеллегрино был вчера доволен.       — Он заходил? — резко спросила Дженни.       Джаред удивленно на нее покосился.       — Заглядывал вчера. Ты уже ушла.       Девушка напряженно на него посмотрела, и Джаред замахал свободной рукой.       — Эй, не подумай, он не решил, что я один тут вкалываю. Я сказал, что мы оба. Вместе, то есть.       Дженни склонила голову набок.       — Ты его не любишь, — сообщила она. Не спрашивала, просто поставила перед фактом.       Джаред пожал плечами.       — Не люблю, — согласился он и ухмыльнулся: — Он страшный, как черт, не находишь?       Дженни поморщилась от его неудачной шутки. Порозовевшие губы сжались на бумажном стаканчике.       Джаред отвернулся в другую сторону, принявшись разглядывать тубусы.       — Он скользкий сукин сын, — после паузы дал он честный ответ. — Этого достаточно.       Какое-то время они молча пили кофе. Джаред отстраненно рассматривал почти убранную подсобку.       — Спасибо за кофе. — Дженни первая слезла со своей парты. — Давай на сегодня закончим?       Джаред согласился. Сейчас у него не было настроения изображать из себя Казанову.              Вначале он услышал голос профессора.       Приоткрывающий дверь, Джаред замер и чуть не уронил стаканчик с кофе, который стоял на крышке другого.       Дженни что-то тихо говорила профессору в ответ, но ее невнятной речи было не разобрать. А вот с Джаредом она вела себя совсем иначе, один злой взгляд чего стоил. Слов профессора Джаред также не расслышал, только лишь интонации: резкие, неприятные, с ним тот, опять же, разговаривал совсем другим тоном.       Джаред вспомнил прошлый семестр. Внутри зашевелилось раздражение. Резко толкнув кедом дверь, он зашел в подсобку. В помещении стоял полумрак: почти все лампы оказались выключенными.       — Дженни? — громко позвал он.       Профессор раздраженно обернулся на голос, но, увидев Джареда, растянул губы в улыбке.       — Мистер Падалеки? Опаздываете?       — Я нагоню, — пообещал Джаред и, обойдя преподавателя, встал рядом с девушкой. Стакан с кофе он вложил прямо ей в руку. — Пришли проверить нашу работу?       — Уже, — коротко сообщил тот и развернулся к выходу. — Не расслабляйтесь.       Махнув рукой, профессор вышел из подсобки, и Джаред тут же обернулся к молчаливой девушке.       — Что он тебе говорил?       Дженни смерила его уже позабывшимся раздраженным взглядом и отставила кофе.       — Тебя это не касается.       От такого несправедливого наезда у Джареда почти задергался глаз. Он же за нее и беспокоился! Все было нормально полчаса назад!       — Дженни, послушай…       — Нет, это ты послушай, Падалеки, — перебила его девушка. И куда только делось то блеющее создание, что краснело перед профессором? — В следующий раз не вмешивайся.       — Я…       — Не лезь в мои дела, — отчеканила она.       — Да что с тобой не так?! — возмутился Джаред, тоже отставляя кофе. — Я же беспокоился!       Не ответив, Дженни протянула ему пустое ведро.       — Сходи за водой, — скомандовала она.       Кипя от злости, Джаред выхватил ведро и двинулся к двери.       Что такое с этой девчонкой? На этот раз он действительно за нее беспокоился! А та лишь сильнее разозлилась в ответ!       Он даже не заигрывал с ней, не приставал, он просто пытался помочь!       Джаред набрал воды и, подумав, зашел в туалет. Скорее немного остыть. Курящий пацан на курс младше оказался там очень кстати.       — Угостишь?       Курил Джаред редко, не любил это дело, но иногда за компанию баловался. Сейчас сигарета помогла отвлечься. Когда в руках остался один фитиль, Джаред почти успокоился. Подумаешь, девчонка. Таких тысячи.       Но спор он все равно выиграет.       Прополоскав рот водой из крана, Джаред подхватил ведро и двинулся обратно.       Дженни подписывала тубусы. Почерк у нее был красивый, но резкий, весь из углов. Джаред удержал при себе рвущиеся наружу сравнения.       Поставив ведро на пол, он зашел ей за спину и принялся разглядывать надписи. Не оборачиваясь, Дженни спокойно продолжила работу. Джаред какое-то время понаблюдал за ней — мимоходом подумалось, что карту тысяча семьсот семьдесят шестого года они так и не нашли, обломался Пеллегрино, — а затем положил руки на скрытую свитером талию. Узкую и удивительно жесткую. Дженни тут же напряглась. Отложив маркер, она медленно развернулась к нему лицом и твердо посмотрела в глаза. Сейчас, когда он стоял так близко, а она почти не горбилась, разница в их росте была не больше пары дюймов. У Джареда еще не было таких высоких девушек. Он все больше малышек предпочитал.       — Падал…       Джаред не дал ей договорить. Просто наклонился и коснулся приоткрытых в разговоре губ. И, твою мать, да! — они были такими, как он их представлял! Обветренными, шершавыми и мягкими. Корочка царапнула его нижнюю губу, и Джареда прострелило острым возбуждением. Член в трусах напрягся, мгновенно становясь по стойке смирно.       Приоткрывая рот, Джаред подтолкнул девушку к стене. Тубусы за ее спиной посыпались в разные стороны, но Джаред не обратил на это внимания. Он сейчас не обратил бы внимания, даже если бы началась, мать ее, новая гражданская война. Увереннее разместив руку на талии, Джаред жадно прижался к губам, раскрывая их, проникая внутрь, лаская язык и исследуя кромку зубов. Ровных. Идеальных. В голову пришло, что Дженни ни разу не улыбнулась. Ни разу не показала ему их за плотно сжатыми губами. Кажется, у Джареда срывало крышу от этих губ. У Чада фиксация на железе, а у него — на Дженниных губах. Пробовать их на вкус оказалось охуительно прекрасно. Их сопротивление подогревало кровь, а малейший отклик — ему точно не показалось — превратил стояк в почти болезненный.       А затем боль неожиданно стала реальностью. Вскрикнув, Джаред отшатнулся и, не удержавшись, упал на пол. В глазах потемнело от боли, руки прижались к яйцам, а сам он скрючился в позе эмбриона. Что за блядство?!       Склонившись над ним, Дженни прихватила его за волосы и заставила посмотреть в свои зеленые, расплывающиеся за наворачивающимися слезами, злые глаза.       — В следующий раз я их оторву, — пообещала она.       Последнее, что услышал безостановочно сыплющий проклятьями Джаред, был хлопок закрывающейся двери.       На покосившейся парте сиротливо стояли два нетронутых стакана черного кофе.       

***

      — Я оторву ему яйца! — прорычал Дженсен, стряхивая туфли, срывая очки, а следом за ними и злополучный парик. — Малолетний паршивец!       Со стороны пустующего стола раздался громкий смех.       — Твой поклонник сегодня разошелся.       — Не вижу причины для веселья, Крис, — осадил Дженсен. Он раздраженно потер глаза: лицо зудело от того количества грима, которое было на него нанесено. Как обычно, нестерпимо хотелось умыться.       Сползший в кресле Крис приподнялся и опять рассмеялся. Дженсен был готов придушить этого развлекающегося за его счет ублюдка.       Дверь приоткрылась, и в кабинет вошел Стив.       — Что за повод для веселья?       — Нашу Дженни опять пытались поиметь, — тут же поделился новостью Крис, взмахом руки указывая на аппаратуру на столе.       — Да ты пользуешься популярностью, — ухмыльнулся Стив.       — Уроды, — раздраженно огрызнулся Дженсен и взъерошил волосы. Под париком они всегда чесались. — Гребаные уроды!       — Ну-ну, Дженни, девушке не пристало так вульгарно выражаться. Будь нежнее.       — Я убью тебя, Кейн.       — Хватит, приятель, остынь. — Стив миролюбиво протянул ему кофе. — Выпей-ка лучше вот это.       Дженсен залпом осушил горячий напиток. И не долго думая, взял второй стаканчик, предназначавшийся для Стива. Тот с сожалением проводил взглядом обломившийся кофе.       — Как студенческая жизнь? — поинтересовался он.       — Можешь в следующий раз сам пойти, — едко предложил Дженсен.       — Извини, приятель, староват, — тот обезоруживающе поднял руки. — Да и за бабу не сойду. Даже за самую страшную.       — Зато парик носить не надо будет, — парировал Дженсен, намекая на не по уставу длинные волосы.       Крис опять приподнялся в кресле и проворно выхватил из картонного держателя третий стаканчик кофе, пока Дженсен не покусился и на него.       — Мы бы из тебя такую красотку забабахали, Дженни. Если бы не образ, королевой бала бы стал, зуб даю.       — Я тебе сейчас все зубы выбью, и давать будет нечего, — пообещал Дженсен.       Как же его все заебало. Подъебки напарников, необходимость по полтора часа наносить грим на лицо, ходить согнувшись и на проклятых гвоздях, которые женщины по какому-то недоразумению именуют туфлями. А еще эта эпиляция. Адское изобретение человечества. Неужели в департаменте перевелись все женщины двадцатилетнего возраста? Почему именно он?       Риторический вопрос. Дженсен и так знал почему: проверка, испытание, да его тупо подставили. Или даже скорее поставили. На место. За все разом: за неопределенную ориентацию, за отца наверху их «пищевой цепочки», за то, что выделялся. Как раньше он рвался приступить к работе, так сейчас ее ненавидел. Чертов Падалеки стал его персональным адом. Наглый мальчишка не давал прохода уже несколько недель, но сегодня превзошел себя. Блядь, именно тогда, когда Дженсен был так близок к цели. Сука, почему же так не везет! Конечно, он вспылил. Приди тот хотя бы на пять минут позже, и…       И что он к нему вообще прицепился? Дженсен же себя в зеркале видел. Страшная, как смерть. А тот все вьется рядом, и даже не догадывается, как нарывается. Мальчишка! Пусть и разница всего в четыре года. Вон, Крис его на столько же старше. Только Крис не воспринимает его девчонкой-студенткой с нулевыми навыками общения.       Дженсен упал на свое кресло и, откинувшись назад, прикрыл глаза.       Он не понимал, что злило его больше всего: то, что он не мог быть собой или то, что с чертовым Падалеки он все-таки был собой. Его жадный поцелуй до сих пор жег губы. Таких у Дженсена еще не было. Но за девчонку его раньше тоже никогда не принимали.       — Эй, Дженс, расслабься, мы скоро схватим мудака за яйца, и ты прекратишь этот маскарад. — Стив ободряюще сжал ему плечо.       Хотел бы Дженсен разделить его оптимизм. Но заканчивать нужно было не с маскарадом, а с Падалеки. Необходимость же притворяться оставалась всего лишь работой, пусть и подставой, и Дженсен считал, что он достаточный профессионал, чтобы с ней справиться. Если он сейчас не докажет, чего стоит, то рискует пойти патрулировать улицы до следующих выборов губернатора штата. Последние только что прошли.       — Вызовите Дей пораньше, — устало попросил он. — Нужно будет закончить с делами.       

***

      После случая в подсобке Джаред к Дженни не подходил. Эффект возымела не ее угроза, а собственная злость. В этом пари он зашел слишком далеко. Желание не видеть девчонку пересиливало необходимость целовать зад Чаду посреди всего колледжа.       Профессор Шеппард пространно изъяснялся об эволюции биосферы, но Джаред не слушал, гипнотизируя лохматый затылок и ссутуленные плечи на переднем ряду. Сидящий рядом Чад валял дурака: сползя под парту максимально низко, он воображал себя притаившимся в засаде индейцем, обстреливающим из духового ружья бледнолицых. Бумажные шарики, вылетающие из ручки, вызывали всеобщее раздражение.       — Каковы ставки? — хмуро спросил Джаред.       Чад искоса на него посмотрел.       — Два к пяти, — ухмыльнулся он. — Дженни набирает очки. Осталась неделя, чувак.       А то Джаред не знал.       — Иди в жопу, — огрызнулся он.       — Поцелуй мою, — парировал Чад.       Поцеловать хотелось Дженни. Еще раз в ее чертовы минетные губы, к которым у Джареда, как выяснилось, безответная любовь.       С подсобкой они закончили, и поводов, чтобы видеться, не осталось. Джаред и не собирался. Но все равно косился на затылок на передних рядах.       — Не раскисай, чувак, завтра большой день.       Джаред вяло кивнул. Завтра предстоял финал против «Койотов» Сан-Диего. Те удерживали первенство на протяжении трех последних лет, и они с ребятами намеревались отыграться. Вечеринка планировалась за две недели. Джаред даже попросил Джеффа подогнать бухло. Тот обещал посодействовать. Сейчас же главное мероприятие года энтузиазма не вызывало.       В дверях Джаред столкнулся с Дженни, и та, сухо кивнув, прошла мимо.       Растрепав и без того непослушные волосы, Джаред выругался и двинулся по коридору.       Что за, сука, конченый день?              Но по поводу игры Джаред беспокоился зря. Он был в ударе. Рев болельщиков подогревал кровь, Уэллинг сбоку понимал его с полудвижения, с полукивка, Розенбаум страховал на другом конце поля, а Чад кружил над воротами. Они хорошо сработались. В такие моменты Джаред любил этих засранцев. Они все были в ударе, и они командовали парадом. Позже эту игру какой-нибудь мудак обязательно назовет скучной: они равномерно вели с большим отрывом.       С поля их выносили на руках. Твою мать, они вернули себе кубок! Кто-то сунул Джареду под нос бумажный пакет, скрывающий бутылку пива. Профессорам на творящийся беспредел было похуй, они праздновали вместе с ними. Поэтому выходило, что обломался Пеллегрино не только с картой: после такого Бивер за них всех горой встанет и, если потребуется, сам зачет сдаст. Адреналин все еще горячил кровь. Джаред залпом выпил пиво и ему тут же подсунули еще.       В раздевалках они раскачивали праздник вместе с забившейся в помещение группой поддержки. Быстро ополоснувшись под девчоночьи комментарии о своей подтянутой заднице — запотевшие стекла не многое скрыли, — Джаред натянул одежду и решил, что не мешало бы отлить. В сортире возле раздевалок было не протолкнуться, и он поднялся на этаж выше. Там тоже, завидев его, поздравляли с победой, но в дальнем коридоре оказалось пусто. Периодически случающиеся потопы и отдаленность от аудиторий привели к тому, что здесь мало кто бывал. Насколько Джаред знал, иногда местные нарики баловались тут травкой, пока их не разгоняли профессора.       Напевая под нос гимн колледжа, Джаред отворил дверь сортира и, споткнувшись на пороге, заткнулся. Широко раскрыв глаза, он уставился на шагнувшую ему навстречу Дженни.       — Ты что здесь делаешь?       Девушка сухо на него посмотрела.       — Двери перепутала, — соврала она, даже не пытаясь придать истории хотя бы немного достоверности.       Взяв вбок, Дженни попыталась обойти его, но куда там: Джаред перегораживал весь проем и не спешил посторониться. Она опять хмурилась и сжимала губы, а Джаред опять залип на них взглядом, выпитое пиво кружило голову.       — У тебя охуительные губы, — не подумав, ляпнул он.       Замерев, Дженни неверяще заглянула ему в глаза, а затем принялась настойчиво отпихивать в строну.       — Дай пройти, Падалеки.       Она была удивительно сильной, но Джаред все равно не сдвинулся с места. Ему было уже похуй. Пусть не трахнет, так все выскажет. Сейчас решительности имелось хоть отбавляй.       — Я дрочу на них каждый день, — продолжил он.       Дженни выругалась. Ей бы смущаться, а она только сыпала проклятьями, в глазах застыла непонятная злость вперемешку с досадой. Джареду захотелось узнать, как много он сможет сказать, прежде чем пересечет черту.       — Я представляю, как они растягиваются на моем члене, и кончаю, думая о том, как на них будет смотреться моя сперма.       Джареда никогда не говорил таких слов ни одной девчонке. Но ни за одной из них он и не бегал безуспешно целый месяц.       — Закрой рот! — почти что прорычала надвигающаяся на него Дженни.       Джаред увернулся от последовавшего удара, и, захлопнув за спиной дверь, навалился на девушку. После душа он все еще был мокрый, с волос капала вода, но кровь кипела, и удивительно, как это капли не испарялись с кожи под ее жаром. Впечатав Дженни в стену, Джаред провел ладонью по крепкому, скрытому тканью юбки бедру.       Или в пиво какой-то добрый самаритянин добавил экстази, или у Джареда окончательно сорвало крышу. Он вжимался стоящим членом в упругую задницу — та могла быть и покруглее — и целовал уголок губ, пытаясь развернуть сопротивляющуюся голову к себе. Рост сыграл свою роль. Дженни была высокой, но все же ниже него. Джаред склонил голову набок и все-таки смог заполучить ее сжимающиеся, выплевывающие шипящие ругательства губы. Он скользнул ей в рот, рискуя остаться без языка, а затем облизал нижнюю шероховатую губу, чувствуя, как позорно близко подошел от этого действия к разрядке.       Джаред точно не отдавал себе отчета в том, что творит. Девчонка сопротивлялась, а он все равно ее целовал. И, крепче удерживая за голову, не позволял увернуться в сторону.       Он был готов поклясться, что на мгновение, но в этот раз точно Дженни ответила на его яростный поцелуй. А потом его все-таки укусили за губу, и голова в хватке резко дернулась.       Джаред замер, пытаясь понять, что сейчас произошло.       Сколько бы алкоголь и возбуждение ни туманили мозги, рывок он почувствовал, тогда как волосы остались на месте, в его руке, только съехали набок и… обнажили коротко стриженый висок? Джаред оцепенел, со скрипом думая, что это могло означать, и Дженни тут же воспользовалась возникшим замешательством: она, толкнув, развернула его боком и, заломив руки за спину, ловко поменялась с ним местами.       Теперь Джареда прижимали к грязному кафелю сортира, прочно сковывая движения. На сетчатке глаза отпечаталась выцарапанная на плитке надпись: «Джек хуило» — именно так, с ошибкой. Джаред это накарябанное ругательство, кажется, до самой смерти не забудет.       — Допрыгался ты, Падалеки, — зло прошипели в ухо и жестко пристукнули о стенку.       Что-то здесь не сходилось. Хотя бы то, что девчонка скрутила ему руки и не давала ни возможности пошевельнуться. Или то, что волосы теперь валялись на полу, а они оба находились в мужском туалете, где хорошим девочкам делать нечего. А девочкам-тихоням и подавно.       Джаред всегда соображал быстро, но сейчас в мозгах гулял ветер.       — Чт… — начал было он.       — Хочешь трахнуться?.. Окей. — С него рывком сдернули ремень. — Только потом не жалуйся. — Штаны вместе с трусами припустили, и Джаред с ужасом почувствовал, как через мягкую женскую юбку к нему что-то прижимается. Что-то твердое и выпирающее.       И тут все встало на место: и почему у Дженни был низкий хриплый голос, и почему плечи казались шире, чем должны были быть, и почему руки не уступали по силе его собственным, а под париком обнаружились коротко стриженые волосы. И даже почему она оказалась в мужском туалете стало Джареду понятно. Кристально ясно, на самом деле. Так как «что-то твердое и выпирающее», сейчас вжимающееся ему в задницу, вне сомнений, являлось стоящим мужским половым членом…       — Отпусти! — опомнившись, заизвивался Джаред. — Эй!.. Я не трахаюсь с парнями!       — Какое упущение, — насмешливо промурлыкала Дженни ему в ухо. — Зато я — да.       И, совсем как он ранее, повернула его голову и сильно поцеловала.       

***

      — Он же его трахнет!       — Ну, мальчишка сам напросился.       — Крис!       — Я бы на твоем месте больше беспокоился о том, что его раскрыли.       — Дженсен, ты меня слышишь? — Стив нагнулся к микрофону. — Дженсен?! Прекращай немедленно!       Крис заржал. Дженсен, конечно же, их не слышал.       В наушниках раздалось шипение, а затем звук оборвался. Малолетний придурок вырубил микрофон во время задания!       С досадой хлопнув по столешнице, Стив откинулся назад и отъехал в кресле от стола. Крис, продолжая посмеиваться, подвинулся к оборудованию. Остановив запись, он методично вырезал последний кусок и поставил в конце заглушку, как будто связь оборвалась с заходом Эклза в сортир.       — У мальчишки запор, — невозмутимо пояснил он молчащему Стиву. — Наш зайчик смущается.       Стив сложил руки на груди.       — Это не отменяет того факта, что он спалился перед гражданским.       — Ничего не знаю, — нагло ответил Крис.       Стив покачал головой. Дженсена нужно было прикрыть, его и так с этим заданием нехило подставили. К тому же они с Крисом знали мальчишку, когда тот еще школьником таскался в участок. Все мечтал тут работать.       — Надеюсь, у него хватит ума договориться, — буркнул он.       Крис рассмеялся.       — А это уже будут не наши проблемы.       Хотел бы Стив разделить его веселье.       

***

      Джаред так толком и не испугался. Член все еще стоял. Сзади к голой заднице притирался чужой стояк, а рот жадно целовали. Только рулил теперь не он. Наглый язык проникал внутрь, затылок стискивала крепкая железная хватка. Руки ему отпустили, но он на этом даже не заострил внимания.       В яростном поцелуе-сражении они задели дужку очков, и те слетели в сторону. Джаред не видел лица, он вообще ничего не видел, только пытался анализировать. Анализировать не получалось, блядские — целующие его! — губы забивали все мысли, утрамбовывая здравый смысл на край сознания.       Сзади зашевелились, задницу обдало прохладой, а затем между ягодиц что-то уперлось. Шелковое и горячее.       — Охуел?!!       Джаред дернулся, и чужой член прошелся прямо по расщелине.       — Расслабься и получай удовольствие, — посоветовали у уха.       — Я не…       Больше не удерживающая его рука скользнула вперед и обхватила все еще стоящий член. Джаред заскулил. Реально заскулил. Потому что не смотря ни на что, трахаться еще хотелось. А притирающаяся к нему сука так умело работала рукой, прокручивая кисть на головке, что у него подгибались колени.       — Давай же, Джаред, — заговорили с мурлыкающими, искушающими интонациями. — Ну пожалуйста! Дай!..       Закружилась голова. К его заднице прижимался реальный, настоящий член. Собственный был стиснут непрерывно дрочащей рукой. А он отчетливо видел только надпись «Джек хуило». И чувствовал, как сперма настойчиво просится наружу.       Кажется, зашуршала упаковка презерватива. У Джареда были с собой. Он рассчитывал сегодня от души потрахаться на вечеринке, желающие бы нашлись. Вот и сбывались, блядь, надежды! Задницы коснулось что-то мягкое, почти воздушное — гребаная мыльная пена! — и внутрь Джареда тут же втиснулся один палец. Даром времени не терял, сука!       Джаред зашипел и дернулся. Скорее от неожиданности, чем от чего-либо другого. Боли он не чувствовал, только бешенное биение стучащего где-то под глоткой сердца.       Он хотел вырваться, но тут палец внутри него согнулся и так правильно прошелся по простате, что у Джареда перехватило дыхание.       — Твою ж мать! — завыл он уже в голос, когда все-таки смог вытолкнуть воздух из легких.       Внутрь проник еще один палец. Его разрабатывали, быстро и сноровисто. Точно не в первый раз такое проделывали. Джаред вскрикивал ежесекундно и думал, что вот сейчас, вот сейчас он обязательно попробует вырваться.       А потом оказалось, что пробовать поздно. Твердый член втискивался с трудом. Джареду было больно, и, чтобы отвлечь, его собственный член дрочили без остановки, а губы кусали и облизывали. Шею уже ломило от неудобного положения. Все происходило слишком быстро, он не успевал следить за событиями.       Первое проникновение впечатало его в стену, прогибая в пояснице. Над ухом зашипели, глухо застонали, явно стараясь сдерживаться. Блядь, а Джареду казалось, что ему в задницу на всех порах втискивалась бейсбольная бита, не иначе. Что ж у него там за хуй такой?!       Джаред заскулил, и член покинул тело, чтобы потом войти обратно. Только сейчас Джаред осознал, что его руки действительно давно никто не удерживает, краем глаза он увидел, как кисть с побелевшими пальцами крепко впечатывается в кафель плитки возле его виска, и почувствовал, как другая сильнее сжимает его член, локтем заставляя больше прогнуться в спине.       Член внутри него аккуратно двинулся еще раз. И, блядь, эта сука опять задела ту самую волшебную точку, что посылала по телу Джареда потряхивающие разряды молний. На этот раз он бы точно упал, не прижимай его намертво к стенке чужое тело.       Незнакомец за спиной все понял правильно. Больше он не медлил. Член поршнем заходил в заднице, даря острое, обжигающее удовольствие вперемешку с болью. Джаред слышал, как яйца с неприличным хлопком стукались о его ягодицы. Ткань женской юбки мягко терлась о бедра. И почему-то именно это стало спусковым крючком: его трахал неизвестный парень в юбке. Тот самый, на губы которого он дрочил весь последний месяц, считая его бабой.       Джаред поддался назад. Но не в попытке вырваться, а насаживаясь. Член проехался по простате.       — Сука! — выдохнул он вместе со стоном. — Что ты… что… Блядь, я сейчас кончу!       Сзади застонали. Движения стали беспорядочнее, и Джаред потерял только что подхваченный ритм. Он протестующе вскрикнул. Член резко входил и выходил из него, Джаред ощущал яркое удовольствие, но простаты тот больше не касался. И из-за этого было обидно до слез.       Член в нем запульсировал, его владелец громко застонал и, остановив бедра, замер. Джаред вторил ему разочарованным стоном. Чуть-чуть. Ему не хватило чуть-чуть, чтобы тоже кончить! Он требовательно качнулся назад, и неподвижный человек позади него словно отмер. Застывшая на члене рука разжалась.       Нет, только не это!       А потом пошатывающегося, неудовлетворенного Джареда развернули лицом к себе. На него взглянули внимательные зеленые глаза, больше не скрытые безобразным стеклом очков. Но Джаред прикипел к губам. Красным, припухшим, искусанным. Сейчас не шершавым, но от этого не менее привлекательным.       Они коротко усмехнулись в ответ.       Дженни отстранилась и, не спуская с него взгляда, плавно опустилась на колени. Джаред смотрел, затаив дыхание, и не смел пошевелиться.       Они так и не прервали зрительный контакт.       Снившиеся ему ночами губы приоткрылись, и все, что Джаред мог делать, — это наблюдать, как его член уверенно направляется внутрь. Его окутал тесный бархатный жар: проклятый рот, заглотив головку, растянулся по стволу. Как он всегда этого хотел.       Хватило одного движения, одной ласки подвижного языка. Откинув голову назад и стукнувшись ей о кафель, Джаред громко вскрикнул. Кажется, он кончал целую минуту, и все это время чувствовал стискивающую жаркую тесноту. Блядь!       У Джареда-таки подогнулись колени, и он рухнул на пол, подхваченный под грудь у самой плитки. В голове потемнело. А когда он увидел свою сперму на оказавшихся напротив совращавших его весь месяц губах, мозги выключились окончательно.       Джареду было охуенно, нереально хорошо.              — Ты… трансвестит-извращенец?.. — неуверенно спросил Джаред.       Дыхание уже восстановилось, штаны он кое-как подтянул, на ползадницы. Сползя по полу и опираясь спиной на стену, Джаред сидел, широко расставив ноги, а Дженни — как его вообще зовут? — пристроилась рядом, закрыв глаза и прислонившись затылком к кафелю.       Услышав его слова, она — он? — фыркнула.       — Вообще-то я коп под прикрытием, — невесело сообщил незнакомец.       Не ожидавший такого ответа, Джаред повернул голову и удивленно на него уставился. Парик больше не скрывал ежик волос, а огромные очки — не уродовали лицо. Дженни казалась странной, чужой и незнакомой.       — Ты коп? — с сомнением переспросил Джаред, неуверенный, что его не разыгрывают.       Должно быть, парень это понял. Пошевелившись, он вытянул из-за пазухи значок и протянул его Джареду.       — Департамент полиции Лос-Анджелеса, детектив Дженсен Росс Эклз, — представился он.       Джаред молчаливо разглядывал поблескивающий значок. Отстраненно подумалось, что с фантазией на имена в полицейском департаменте было туго.       — А я тебя на спор трахнуть обещал, — глупо признался он.       Парень рядом усмехнулся.       — А я все думал, что ты ко мне прилип.       Джаред какое-то время молчал.       — Хреновый из тебя коп, — наконец подытожил он.       — Хреновый из тебя соблазнитель, — ожгли его в ответ раздраженным взглядом.       — Но все же вышло, — нашелся Джаред.       Дженни — Дженсен — демонстративно фыркнул.       Джаред скосил глаза на ноги в юбке. Да, кривоваты, совсем не женственны, но, твою мать, на них не было ни единого волоска!       — И к чему весь это цирк?       — Сказал же, работа под прикрытием. Если бы не ты, я бы неделю назад все закончил.       — А я тут причем? — возмутился Джаред.       — А при всем, — едко ответил парень. — Ты отпугнул Пеллегрино.       — Профессор-то тебе зачем?       Дженни смерила его цепким взглядом — ну не мог Джаред воспринимать его как парня, несмотря на то что тот наглядно доказал свою половую принадлежность. Наконец, что-то для себя решив, она раздраженным жестом взъерошила волосы.       — Мы уже несколько лет знаем, что кто-то из ваших профессоров принуждает студентов к половым контактам.       Джаред пренебрежительно фыркнул. Да это ж классика порно, где такого не было?       — И что под других подкладывает за помощь и поддержку. А еще сбывает наркотики. — Джаред прекратил ухмыляться. — В прошлом году кое-кто умер, в притоне, от передоза и со следами насилия на теле, а родился этот кое-кто во влиятельной, всеми уважаемой семье. И все ниточки тянулись к профессору из вашего колледжа.       Дочка окружного прокурора — Джареду было известно о слухах, ходивших среди студентов, но подробностей никто не знал.       — Вот почему ты вокруг преподов крутился? — понял он.       — Я должен был быть жалким, одиноким и нуждающемся в поддержке, — мрачно подтвердил Дженсен и с отвращением дернул мешковатую одежду. — На таких потерянных эта сука и клюет.       — И ты думаешь, что это профессор Пеллегрино?       — Уверен в этом, — хмуро ответил Дженсен. — Тут было два варианта: или Шеппард, или он. Но Шеппард оказался просто сволочью.       Джаред вначале фыркнул. А потом, не выдержав, рассмеялся. Наверное, все же немного истерически. Он сидел голой задницей на голом полу, его только что трахнул в эту самую задницу коп под прикрытием, которого он принял вначале за бабу, а потом за трансвестита-извращенца. Копчик уже начинал мерзко тянуть, а Джаред только и мог, что коситься на голые, проэпеллированные, мать их, ноги, и громко ржать.       — Все… все хорошо, — выговорил он, давясь смехом и гадая, когда же решат, что его пора успокоить крепкой пощечиной, — только… ошибочка вышла. В твоей… маскировке не было нужды. — Он опять зашелся нервным смехом. — Профессор Пеллегрино, видишь ли, предпочитает задницы.              Джаред все им рассказал. Как в прошлом семестре поступили намеки во время заваленного зачета, как его, по удаче соскочившего, потом сопровождали на занятиях липкие взгляды. Наркотики — тут Джаред ничего не знал, но то, что профессор не прочь натянуть его задницу на свой член, понял сразу. И Мюррея предупредил, а то этот любитель приключений по незнанию вполне мог огрести.       Джаред сам вызвался помочь копам, все-таки нервировал его этот неугасающий интерес к его персоне. А бонусом ему даже запись в личное дело пообещали. Пригодится, если когда-нибудь он решит связать свою жизнь с правоохранительными органами.       Это оказалось совсем не сложно, профессора на нем конкретно переклинило еще в прошлом семестре. Тот сразу же клюнул на наживку. Джареду только и оставалось, что записывать на диктофон.       Задница профессору не досталась, но поиметь Джареда все-таки поимели. Наблюдая за защелкивающим на профессоре наручники Дженсене — в парике и с чертовой юбкой, не скрывающей кривизны ног, — Джаред гадал, можно ли их секс в туалете расценивать как выигрыш в пари. По всему выходило, что нет. Трахнули-то его.       Из ареста устроили целое шоу. Окружной прокурор требовал шума и широкой огласки. Его ребенка-то это уже не коснется, а скандал — гарант того, что если Пеллегрино и соскочит, что вряд ли, его потом ни в одно учебное заведение не примут. Джареду было похуй: если надо, он и в суд пойдет, даром на юриста учится. Дженсен же из-за заказанного спектакля злился, это было видно по его резким, отрывистым движениям, но свои обязанности выполнял исправно.       Наблюдая, как он зачитывает права, Джаред поправил член в раз ставших тесными джинсах. На парня в женских шмотках — сейчас точно парня, он уже и не понимал, как спутал его с девчонкой — тело отреагировало весьма однозначным образом.       До срока окончания спора оставалось чуть меньше суток. Но Джаред теперь знал, где у Дженсена спрятаны наручники. И знал, что найдет повод затащить того в подсобку, в которой они провели за малым две недели. Дженсен, конечно, будет сопротивляться, но для того наручники и нужны. Представляя его, распластанным задницей кверху на шаткой поверхности парты, с задранной юбкой и с завернутыми за спину руками, Джаред шире расставил ноги и ненамеренно потер ширинку ребром ладони.       Дженсен, однозначно, будет сопротивляться. Но Джареда тоже никто не спрашивал. Минет после он ему гарантирует.       — Охуеть, что здесь происходит? — проснулся ничего не понимающий Чад.       Джаред ухмыльнулся.       — Как думаешь, — заговорил он, — из меня выйдет хороший криминалист?       — Что? — сонно моргнул тот.       Похлопав друга по плечу, Джаред поднялся и бодрой походкой направился к выходу вслед за удаляющейся карательной процессией.       В дверях он обернулся и жестом сделал характерное движение у паха, показывая Мюррею, чем тому предстоит заняться в ближайшие дни. Но юбка Дженсена скрылась за поворотом, и он поспешил за ней.       Дженсен, однозначно, будет сопротивляться.