Хочу, не могу

Вальсден. Когда Валли засыпал, брата ещё не было, а когда проснулся — уже не было. Судя по смятым простыням — он точно приходил, куда с утра пораньше смотался? Или уже давно не утро? Сколько он проспал? Сколько сейчас времени? Уже три часа дня, ничего себе. Вальсден от души потянулся и задумчиво уставился в потолок. Чувствовал он себя отлично: выспавшимся, отдохнувшим и полным сил. А вчера пришёл весь разбитый и сразу вырубился. Вчера он думал, что всё кончено, и не видел никаких перспектив. Вчера Валли для себя всё окончательно решил. Его крепко шандарахнуло эмоциями, непривычными, сильными, болезненными. Казалось, они выжгли его дотла. Но стоило просто выспаться и всё изменилось. Не нужно было разговаривать с Тайри в том состоянии. Теперь жизнь виделась совсем иначе. Мужу он не противен — это главное. Ярик оказался прав, у ангела просто голова забита таким мусором, что и в страшном сне не приснится. Но всё это можно оттуда вычистить. Ведь можно же? Если как следует постараться. Или Вальсден успел уже всё испортить? Чёрт… что он наговорил? Про любовника сказал… Идиот. Ладно, это можно загладить, сказать, что был не в себе, вот и напридумывал. Остаётся решить, что делать дальше. Как строить отношения с мужем? И что Ярику говорить? Тайри секса не просто не хочет — считает страданием. Чушь, конечно. Ангельская чушь. Нарассказывали ему небось там, на родине, всяких ужасов. Разубеждать в обратном нужно не словами, а действием. У них будет подтверждение брака, вот тогда Валли так расстарается, у Тайренэля мигом вылетят из головы все дурацкие убеждения. Да… жалко, что Яртетис не согласен на один раз. Вот бы на нём, действительно, потренироваться. Лучше пока ему ничего не говорить насчёт примирения с мужем. В том, что они, вроде как, помирились, можно не сомневаться, поговорили же, всё, что нужно, Вальсден узнал: Тайри не подлец, не лжец и не трус. Остальное разрешимо. Может, брата ещё удастся уболтать, вчера тот был тоже не в лучшем состоянии — история с Рорхеном выбила его из колеи. Или не лезть к нему? Он достоин нормальных отношений, столько лет страдал из-за потерянной любви… То, что вчера предложил — было жестом отчаяния. Валли его по сути вынудил. А что, если Яр так и не сможет никого найти? Тогда Вальсден — его последняя надежда… Он понял, что опять начинает заморачиваться. Меньше думаешь — меньше проблем. Ничего не делаешь — ничего и не наделаешь. Пытался наладить контакт с мужем — это привело к плачевному результату. Пытался брата на секс раскрутить — закончилось практически помолвкой. Пусть жизнь идёт своим чередом, как-нибудь что-нибудь само собой вырулится. Нужно выкинуть всё из головы и готовиться к походу. Когда он встал и заправил кровать, в комнату вернулся Ярик с подносом еды. — Выдрыхся, мелкий? — с улыбкой поинтересовался он. — Горазд же ты спать. Я уж планировал тебя будить, сколько можно-то. Все новости проспал, между прочим. — А что случилось? — полюбопытствовал Валли. На брата было приятно смотреть. Вчерашнее его депрессивное состояние испарилось, он был весел и бодр, видимо, сон тоже пошёл ему на пользу. — Весь двор на ушах стоит. Маркейн Рорхена в тюрьму посадил за блядство, представляешь? А ещё Рорхи высекли, тридцать ударов, подумать только. Вот уж не ожидал, что в наше прогрессивное время кто-то рискнёт воспользоваться преимуществами древних законов, Марк молодец, не побоялся осуждения. — Нихрена себе… — растерянно пробормотал Валли. — Но это же дикость какая-то. Ты правда считаешь, что Марк молодец? — Да, считаю. Каждый должен отвечать за свои поступки. Иначе Рорхена не исправить. Думаю, Марк этим наказанием не ограничится, судя по всему, его младшего мужа ожидает очень весёлое будущее, и это правильно, — Ярик хохотнул, бухнул поднос на стол и принялся расставлять тарелки. — Я бы на месте Маркейна поступил точно так же. Откуда в Яртетисе столько жестокости? Раньше Вальсден за ним такого не замечал. Что бы Рорхен ни натворил, делать с ним что-то подобное — перебор. Это что же, если бы сам Валли решил быть с Яриком и, не дай тьма, посмел ему изменить — его ожидало бы то же самое? А может быть, что и похуже, учитывая, насколько брат помешан на верности. Но юридически они не были бы женаты, по закону такое у него провернуть не вышло бы. Значит… Посадил бы насильно под замок и сам розгами избил, что ли? А что, с него станется, раз так рассуждает. Нахрен такое счастье! — Тебя так радует, что твоего вроде бы как друга постигла такая незавидная участь? Ярик, это низко, не ожидал от тебя, — с осуждением покачал головой юноша. — Я не поэтому радуюсь. Просто хорошее настроение, мелкий. Разве это плохо? С Маркейном вчера всё уладил, он меня простил. Дружба наша теперь закончена, но я хотя бы загладил свою вину. Войду в новую жизнь с чистой совестью. В какую новую жизнь? Неужели он настроился, что Валли совершенно точно повторно согласится? Да ну… Сам же велел как следует подумать. Яртетис аккуратно разложил столовые приборы рядом с тарелками, любовно поправил салфетки, пододвинул поближе к Валлиной стороне вазочку с аппетитно пахнущими поджаристыми хлебцами. Прямо образцовый старший муж, Вальсден даже вздрогнул от возникшей ассоциации — братец уже обживается в новой роли? Чёрт… Нахрена вчера затеял весь этот разговор?.. Но кто же знал! — Завтрак подан, дорогой, — возвестил Ярик, отодвинул стул и комично поклонился, — присаживайся. Сам он тоже уселся за стол, причём сначала болезненно поморщился, а потом заливисто рассмеялся. Валли с удивлением на него уставился. Давно за старшим братом такого хорошего настроения не наблюдалось. Это, разумеется, здорово, однако весьма подозрительно. Если Яр и радовался жизни — то только под кайфом. Твою ж бабушку, так он под кайфом и есть! — Тебе не кажется, братишка, что третий день принимать дурманящие зелья — не самое умное поведение? — деланно безразличным тоном поинтересовался Вальсден. — Не кажется, — осклабился Ярик. — Это необходимость, мне нужно было в себя прийти. — Да что ты говоришь?! Это что же такого случилось, что прям заставило тебя опять нанюхаться, или что ты там принял? — разозлился Валли. — С Рорхеном ты нюхал, а после ничего особенного не происходило. Уж не хочешь ли сказать, что это я тебя до такого довёл? Вчера, когда мы расстались, ты был в нормальном состоянии, так что не надо мне заливать ни про какое «в себя прийти». Ищешь причину, чтоб в очередной раз обдолбаться? По любому поводу решил употреблять? — Ну чего ты разоряешься, котёнок, — беззаботно произнёс Ярик, — опять бесишься, что не твоё принимал? Ну так продавай свои зелья дешевле, чтоб даже такие нищеброды, как я, смогли себе их позволить. Или заботься получше о своём братике — поставляй мне всё в нужных количествах и вовремя. А то только орёшь почём зря. — Да при чём здесь то, моё ты принимал или нет?! Я тебя просил об этом лишь потому, что в своих смесях уверен, готов отвечать за каждое головой! От них не будет никаких побочных эффектов, никакого вреда для здоровья. Наоборот, даже полезно ими иногда расслабляться — это снимает стресс, развлекает, даёт новые впечатления. Но только иногда, понимаешь?! Даже моё не стоит употреблять каждый день! А уж чужие и подавно! Мало того, что можешь нанести организму ущерб — пусть поправимый, но лечение тебе потом ой как дорого обойдётся, самая главная опасность — привыкание! Я же говорил тебе, ну сколько можно повторять, Яр! Пусть у нас физическая зависимость и не возникает, вполне может возникнуть психологическая. Думаешь, это намного лучше? Да, ты не сойдёшь с ума, как люди, но когда-нибудь просто не сможешь нормально существовать без порции дурмана, всё за неё готов будешь отдать! Этого ты хочешь?! — Не преувеличивай, мелкий, — отмахнулся Яртетис, — вечно ты всё утрируешь. Если бы возникала психологическая зависимость — вокруг столько наркоманов-демонов было бы, не меньше, чем у людей. Что-то я ни одного не вижу. — Правильно, не видишь, — согласился Вальсден. — А знаешь, почему? Потому что все отлично знают позицию Аздетона в этом вопросе и стараются, влипнув, выгребать из паршивой ситуации по-тихому, чтоб, не дай тьма, он не узнал. Я знаю пару демонов, которые даже из страны уезжали, чтобы вылечиться и завязать. Отцу только серьёзный повод дай — мигом всю лавочку прикроет, издаст запрещающий закон. И плевать ему будет, что иногда лучше мозги занять дурманом, чем сделать что-то очень нехорошее со своей жизнью. А может, он теперь и издаст. Война же закончилась, столько смертей больше не будет, жизнь налаживается. — Вот послушать тебя — такой ты весь правильный, славный мальчик. Так хорошо рассуждаешь, — усмехнулся Яр, — что ж сам тогда дурманящие зелья производишь и продаёшь? Выходит, желание заработать дороже моральной чистоты? — Я же сказал уже — потому что мои зелья качественные. Если я брошу их делать, другие-то свои не бросят. И я не считаю вредным умеренное употребление, а демоны принимали и будут принимать, так пусть хоть действительно хорошие, чем хрен знает что. Деньги здесь не причём, могу по-другому их заработать не меньше. Вот если Повелитель реально запретит всем, тогда и я перестану. — Ну-ну, — хмыкнул старший брат, — только твои качественные зелья по карману лишь богатым, мог бы бесплатно раздавать, раз такой альтруист. — Не городи чушь, Яр. Ингредиенты денег стоят, я сам большую их часть у кого-то покупаю, а не самостоятельно собираю, на большие партии это и сделать-то нереально. И основные смеси продаю не так уж дорого, только особенные на заказ стоят бешеных денег — но их покупают именно те, кто может это себе позволить, они не разорятся, уж поверь. Если брать обычные зелья напрямую у меня или у Синреллана, то цена вполне приемлема, я же не виноват, что перекупщики потом втридорога толкают. — Ага, но за особенные всё же бешеные деньги дерёшь! — обрадованно зацепился Яртетис. — Вот и выходит, что ты меркантильное, лицемерное трепло на самом деле. А зачем тебе столько золота, Валли? Ты ж его даже никуда не тратишь. На него бы как раз и создавал дурманящие зелья для особо нуждающихся, типа меня, и давал их безвозмездно. Но что-то ты так не делаешь. — Вообще-то делаю. Я с тебя хоть раз деньги взял, например? И многим другим по-возможности дарю. Не пытайся сделать из меня сволочь, не получится. Я никогда не утверждал, что мне деньги не нужны, ещё как нужны. Пусть у меня их больше, чем могу потратить, но потратить всё же есть, куда. У папы вон спроси, за чей счёт несколько лет наши воины лечились. Мог бы я делать лечебные зелья для них, если бы у меня не было столько денег? Да наша экономика разорилась бы нахрен, если б Тони налог дополнительный ввёл, чтобы обеспечить войска всем необходимым. А мы — я, Теанноран, Сайдерис, Лариэнт и несколько других отвратительных демонов, которые зажрались по-твоему мнению и в золоте купаются, занимались тыловым обеспечением, не прося ничего взамен. — Ой, ладно, ладно, уговорил, — Яртетис рассмеялся и поднял руки в примирительном жесте, — ты самый лучший, самый добрый, самый благородный демон, и устремления твои чисты и бескорыстны. — Да иди ты, Ярик, — раздосадовано буркнул Валли, — я уговаривал тебя не для того, чтоб ты такое сказал, а чтобы употреблять перестал так часто. — Три дня — это нифига не часто. Завтра не буду. И вообще, хватит мне мозги промывать. Вот станешь моим мужем — тогда и командуй, а нет — отвали, настроение только портишь. А испорченное настроение — очередная доза. В результате добьёшься именно того, чего так боишься — твои уговоры и приведут меня на скользкий путь привыкания, — насмешливо сообщил Ярик. — Аха-ха, как смешно. Эта тема не повод для шуток, дорогой. Ладно, если ты, действительно, завтра не собираешься, тогда я от тебя отвалю. Но учти, если узнаю, что принимаешь зелья чаще, чем раз в две недели, — тогда и я приму меры. — Это какие же? По попке меня отшлёпаешь? — игриво мурлыкнул Яртетис и пошло облизнулся. — Ты сейчас такой строгий, серьёзный, я даже начинаю возбуждаться. Ну давай же, котик, покажи, каким можешь быть суровым, властным мужчиной, накажи своего непослушного старшего брата. — Хватит придуриваться, всё, отстал я от тебя, успокойся, — беззлобно проворчал Вальсден, понимая что Ярик валяет дурака и просто пытается уйти от разговора. Да и смысла разговаривать с ним нет, пока он в таком состоянии. Вот вернётся Валли послезавтра — тогда и побеседуют по-нормальному. А до того времени не мешало бы, чтоб кто-то проконтролировал вредного братца. Упёртый же, как тьма знает что, и своенравный. Чисто из принципа может опять обдолбаться, назло доставучему младшему брату. Только кого попросить? Был бы Рорхен рядом — тогда, разумеется, его, но Рорхен в тюрьме. А Маркейн… Хотя почему бы и нет, Марк всё-таки хороший друг Яра и если уж простил его за вчерашнее, присмотреть точно не откажется. — Кстати о хорошем поведении и о золоте. Если ты не поторопишься, мой дорогой брат Вальсден, то скоро присоединишься к моему дорогому другу Рорхену, — непринуждённо проинформировал Яритетис, отпивая сок из бокала. — В смысле? — не понял Валли. — В прямом, дорогой. В тюрячку тебя упекут. Ты же не думал, что Даланас тебе сломанную руку простит? Уже жалобу подал. Даже не в суд, замечу, а самому Повелителю, пользуясь отсутствием секретаря, который такие дела пресекал. Так что я бы на твоём месте сходил, извинился, уладил вопрос полюбовно, пока на пару месяцев не посадили. — Так хрен ли ты сразу не сказал! — возмутился Вальсден. — Я хотел сходить, разумеется, и извиниться, и ущерб возместить. Но попозже. Не предполагал, что он такой резвый. Вот гад! Кто так делает-то?! Сразу жалобу, нет бы к обидчику с претензиями обратиться, как все порядочные демоны поступают. И правильно я ему руку сломал, козлу противному. — Да-а, котёнок, ты сама доброта и раскаяние, — хохотнул Ярик. — Он, может, и хотел к тебе обратиться, но ты же у меня, а не у себя в комнате. Наверное, не нашёл, вот и пошёл стучать Тони. — Не нашёл, как же. Зная его склочную натуру, думаю, он даже и не пытался, сразу к Повелителю поскакал. Тогда нужно срочно бежать к нему, в тюрьму мне сейчас никак нельзя, — засуетился Валли. — Доешь сначала, — посоветовал Ярик, — десять минут ничего не решат. Ну так-то да, резон в словах Яртетиса был, жалоба уже подана, так что спешить особо некуда, поэтому Вальсден всё же закончил завтрак, а потом уже отправился на поиски зловредного Даланаса. — Кстати, Яр. Ты не в курсе, случайно, какие у Марка на сегодня были планы? — поинтересовался он у брата перед выходом. — Мне его тоже нужно повидать перед дорогой. — В курсе. Марки планировал весь день отдыхать. Умаялся ночью, бедняга, — сочувствующе-насмешливым тоном уведомил Ярик, состроив забавную скорбную мину, — так что наверняка сейчас у себя в комнате. — Он вдруг на миг посерьёзнел и тихо сказал, взяв Валли за руку: — Котёнок, очень прошу, будь осторожен. Ты один у меня остался, не могу тебя потерять. Я люблю тебя, — и тут же добавил дурашливо: — Учти, если вовремя не вернёшься, пойду к отцу, будем отряд снаряжать на твои поиски. Не хочешь, чтоб тебя всем двором искали, как маленького — не задерживайся! Вальсден клятвенно пообещал не задерживаться и ушёл. На душе было как-то муторно. Что Ярик имел ввиду? В каком смысле Вальсден у него один остался? Куча родственников не в счёт, что ли? Всё же очень не хотелось оставлять сейчас брата в одиночестве. И правильно, что он ему пока ничего про Тайри не сказал, успеется ещё. А Марка нужно обязательно уболтать, пусть побудет с Яром до послезавтра. Даланаса он нашёл сразу, тот оказался у себя и милостиво согласился выслушать Вальсдена. — Я прошу прощения за своё безобразное поведение, Даланас, — начал Валли, придавая голосу как можно больше душевной искренности и раскаяния, которого совсем не чувствовал, — могу я как-то загладить свою вину? — Конечно, можешь, — согласился мужчина, на его роже было написано столько злорадства, что очень хотелось в неё плюнуть, и пусть потом сажают хоть на год, — штраф заплатишь, положенный срок отсидишь — вот и загладишь. — Ну что там штраф, это же мелочь. Мой проступок стоит гораздо больше, — вкрадчиво заметил Валли, — например, пятьсот золотых. Если отзовёшь жалобу — они сегодня же будут у тебя. — М-м… Пожалуй, нет, — задумчиво пожевав губами отказался Даланас, — вот натурой я бы взял. Обслужишь меня по полной программе, поработаешь свой шикарной задницей и ротиком — тогда отзову. Скотина. В принципе, Вальсден именно этого и ожидал. — Далли, ты же знаешь, что тебе не обломится, зачем выпендриваешься? — спокойно спросил он, внутренне кипя от злости. Надо было этому придурку не только руку сломать, но и яйца заодно отбить, чтоб успокоился уже навсегда, дегенерат озабоченный. — Я-то отсижу, ничего страшного, и штраф тебе заплачу — целых двадцать золотых, огромные деньжищи для меня, ага. А ты останешься без пятисот, как дурак. Так что всё же подумай, третий раз предлагать не буду. — Пятьсот… Это же дохрена, — хмыкнул демон, — и не жалко тебе? Разоришься ведь, не стоит твоя жопа таких денег. — Ну для тебя, видимо, стоит, раз ты от них отказываешься, — заметил Вальсден. — Точно натурой не отдашь? — жалобно уточнил Даланас, похоже, нелегко давалась ему борьба жадности с похотью. — Точно-точно, — заверил Валли. — Ну хорошо, пятьсот так пятьсот, — сдался мужчина. — Только немедленно, я за тобой бегать не намерен. Жалобу отзову сейчас, но если обманешь, скажу, что сделал это под воздействием угроз — ты мне грозил физической расправой. После твоей выходки Аздетон мне поверит, не сомневайся. — Повода мне не верить у тебя нет, я тебя никогда не обманывал. В банк только схожу, ты же не думаешь, что я такие деньги дома храню, это займёт какое-то время. Иди пока к Повелителю, вечером увидимся и получишь своё золото. И да, будь любезен, приходи к центральному выходу в восемь часов, я сегодня уезжаю, а твоя комната не ближний свет, знаешь ли, некогда мне по всему замку туда-сюда носиться. — Да не вопрос, приду, — кивнул Даланас. От Даланаса Вальсден сразу направился в банк. Денег было не жалко, хрен с ними, свобода дороже. Часа полтора ушло на бюрократию — заполнял всякие формуляры, дожидался, пока принесут тяжёлый мешочек, причём отдавал его банковский распорядитель с таким лицом, словно отрывал от себя свои кровные, а не возвращал чужое. До замка Валли проводили два дюжих молодца. Охрана — это разумная предосторожность, однако на его взгляд можно было обойтись и без неё, излишнее привлечение внимания. А вот в замке Вальсден никак не мог решить — таскаться с золотом или всё же отнести его к Даланасу, хоть вроде и договорились на другое. Но в комнате того могло уже не быть, а время поджимало, ещё с Маркейном говорить. В результате он таки отправился к Марку с деньгами. Дома опасаться некого, слава тьме, тут преступных элементов отродясь не водилось. — Войди, кто там ломится, — раздался из-за двери приглушённый голос Марки. — Не заперто! — Привет, Марк, — поздоровался Вальсден, ввинчиваясь в комнату, — не занят? Я по делу. — О, а я как раз о тебе вспоминал! — обрадовался Маркейн. — Проходи, у меня тоже есть к тебе очень важный вопрос. — Ну начинай ты, — предложил Валли, присаживаясь. Хорошо бы Марк сразу выложил свою проблему, а не заводил трындёж ни о чём на три часа, как он любит, — только у меня времени не много, так что давай по существу. — Если по существу — ты в курсе моего вопроса, — проинформировал Марк, — подумал уже над зельем для увеличения члена? — Шутишь? Когда бы я это сделал? — удивился Вальсден. — Вчера, что ли, на праздновании? Я что, по-твоему, не нормальный демон, все отдыхали, а я должен был в это время формулы рассчитывать? — Ну, а что, это было бы в твоём духе, — пожал плечами Маркейн. — Жаль, я надеялся, ты уже что-то придумал. Мне хотелось бы побыстрее. — Зачем тебе побыстрее? Рорхи ты на три месяца посадил, спешить некуда. Или планируешь в темнице его навещать, выполнять супружеский долг? — Не, наказание должно быть наказанием, — покачал головой Марки. — Так что никакого ему секса пока что. — Марк, а нахрена ты всё это затеял? Нет, я понимаю, Рорхен тебя достал, но три месяца — слишком жестоко, не находишь? Тем более, говорят, он ещё тридцать плетей получил, разве этого уже не достаточно? — Вот хоть ты-то не начинай, — поморщился Марк, — каждый норовит сунуть нос не в своё дело. Мой муж, сам разберусь, как его воспитывать. Не будут его там держать три месяца, я же себе не враг, ебаться-то хочется. И именно с Рорхи. Как бы я не был на него зол — всё же лучше, чем он, у меня любовника не было, умеет, зараза, доставить удовольствие. Так что посидит неделю, две максимум, пока умолять не примется его выпустить. Я его знаю, скоро завоет без секса, на всё будет готов, станет шёлковым. — Надолго ли? Пройдёт какое-то время — снова заблядует, — скептически заметил Вальсден. — Ты знал, какой он, если тебя не устраивало его поведение — так и не женился бы. — Женился потому, что люблю его. Измучился весь от этой любви, до дна она меня вычерпала. Всё хорошее, всю ласку, всю нежность, что я к нему испытывал, всю душу мою — всё это он выпил по капле. Но не могу его отпустить! Люблю даже сильнее, чем прежде. Хочу быть его единственным, а не делить с половиной двора. Теперь я это получу. Не думай, что на заключении его наказание закончится. Оно будет длиться всю жизнь. У меня есть отличный план, хочешь, расскажу? Не то, чтоб Валли хотел, но почему бы и нет. Вообще-то он собирался отговорить Маркейна от дурацкой затеи с воспитанием мужа, а для этого не мешало бы знать, что тот задумал. Не хватало ещё, чтоб на его примере и другие принялись своих супругов воспитывать. И вернётся тогда развитое демоническое общество обратно в дикие древние времена, вот уж этого им точно не нужно! — Ну рассказывай, — согласился Вальсден, мысленно вздохнув, — очень интересно послушать. — Одним из пунктов является твой эликсир для увеличения члена, — начал Марк, — я очень на него рассчитываю. Хочу, чтоб Рорхи тащился от секса со мной, чтоб физически ему было настолько хорошо — никого другого не надо. — Ну, это дело разрешимое вообще-то, — поделился Вальсден. — Даже без меня обойдёшься. Я тут Рорхену уже говорил, есть одно зелье, я делал, у Синреллана можно купить. И потом ещё сделаю, если нужно. Оно повышает чувствительность, дашь его мужу — от удовольствия на стенку полезет. Тем более существует же ещё демоническая форма, если ты вдруг забыл. Наверняка у тебя в трансформации хозяйство гораздо больше. Вот ты сначала так попробуй, увидишь, как Рорхен большой размер воспримет, а потом уже про увеличение думай. — Точно! — радостно воскликнул Маркейн. — Слушай, и как я сам про боевую трансформацию не подумал! Мы с Рорхи так никогда не еблись почему-то, он даже не предлагал. А это тема! Я же Высший, габариты у меня ого-го, и силы дохрена, Рорхен по сравнению со мной в таком виде почти такой же, как я по сравнению с ним сейчас. Ну ладно, может, и не в два раза я его выше и сильнее, но тем не менее. Так-так-так, просто отлично! Спасибо, что натолкнул на хорошую идею, это очень поможет выполнению других пунктов моего плана. Что-то подсказывало Вальсдену, что зря он ляпнул про трансформацию. Судя по тому, каким плотоядным предвкушением загорелись глаза Маркейна… не скажет спасибо Рорхен за такие советы, ой не скажет. — И что ещё за пункты там у тебя? — обречённо спросил Валли. — О, это очень интересно! — оживился Марк. — Сейчас я тебе покажу, иди сюда. Маленький демон поманил его к большому комоду и с заговорщицким видом выдвинул верхний ящик. Валли с недоумением уставился на содержимое. И что это за хрень такая? Он взял одну из непонятных вещиц, какими был доверху набит ящик, и с интересом повертел в руках. Какие-то ремешки, заклёпки — намордник, что ли, собачий? А что тут ещё? Конусы, опять же с ремнями, кожаные ленты, продолговатые стержни, весьма похожие на хлыст, только выполненные более изящно, столь замысловатые стеки для тренировки лошадей не применяют. Палки с кучей ремешков, палки железные, палки железные с кольцами, железные кольца разных размеров с шипами изнутри или снаружи. Деревянные планки с рукоятями. Ещё какие-то штуки неведомого назначения: из дерева, кожи, железа или из всего вместе. И зачем всё это барахло Марку? О, тут даже цепь есть, нет, целых две, одна с железными обручами на концах, другая с кожаными. Что-то из этих предметов Валли определённо видел впервые, а что-то показалось ему смутно знакомым. Точно! Похожие прищепки-зажимы он рассматривал в музее древностей, давным-давно, в детстве. Ещё подумал тогда, это каким же садистом нужно быть, чтоб на живого демона такое цеплять, причём на самые нежные места. — Марк! Ты что, собрался всё это к Рорхену применять? — изумлённо воскликнул он, всё ещё не веря в свою догадку. — Ага, — радостно подтвердил его подозрения Маркейн. — Правда, офигенные штуки? — Ты с ума сошёл, да? За эти офигенные штуки тебя самого в тюрьму посадят, причём не на пару месяцев, а на пару лет. Это же запрещено! — Не посадят. Во-первых — кто узнает, Рорхен уж точно никому не расскажет, гордость не позволит, а во-вторых, ну узнают, и что? Есть один закон, такое запрещающий. И есть другой, гораздо более древний и уважаемый. По нему старший муж сам выбирает, какие методы наказания и воспитания применять к младшему. Я выбираю вот это, и пусть кто-то попробует оспорить, закон на моей стороне! Меня вообще всегда поражало — ну какое дело правителям, что происходит в кровати их подданных. Какое они имели право это запрещать? Пусть каждый ебётся как хочет, их это никак не касается. — Вот это вот всё применялось для унижения, подчинения и причинения боли, — напомнил Валли. — Правильно, что запретили, подобные вещи оскорбляют достоинство любого демона и демоницы. Мы живём в цивилизованном мире, такое недопустимо! Может, нам ещё пытки вернуть, все варварские обычаи возродить? И изнасилования до кучи, почему нет? Гулять так гулять. — Вот преувеличивать не надо, что ты сравниваешь пытки и почти невинные игрушки, — досадливо возразил Марк. — Мы живём в цивилизованном мире, как ты справедливо заметил, и сами в состоянии решить, как нам развлекаться. Думаешь, такое не может кому-то реально нравиться? Может быть кто-то не только добровольно это практикует, но и огромное удовольствие от этого получает. — Не думаешь же ты, в самом деле, что Рорхен согласится на такое добровольно, да ещё и удовольствие получит? — саркастично поинтересовался Вальсден. — Если так — то ты точно сбрендил. — А Рорхи никто спрашивать не собирается. У него выбора нет. Хочет не хочет, а придётся. Сам виноват, не нужно его жалеть. По-твоему мне было охрененно приятно, когда он с очередных блядок возвращался? Я каждый раз чувствовал запах. И в большинстве случаев знал, с кем именно он ебался. Знал, чьим половым органом пахнет у него изо рта. Знал, в чьи дырки он совал свой похотливый член. Знал, и на следующий день не мог смотреть в глаза этим блядям, которые внаглую ебутся с моим мужчиной и ржут за моей спиной. Рорхен же молодец, Рорхен самец, ёбарь-герой. А глупенький Марк всё ему прощает. Он потрахается, придёт — покается, я побешусь, побью его, и можно дальше шалавиться. Думаешь, сам Рорхен когда-нибудь воспринимал меня всерьёз? Ему было насрать, какую боль он мне причиняет. Ни о чём не хотел задумываться, не хотел меня слышать, он хотел ебаться, у него было оправдание — член в штанах перед красотой удержать не может. Что ж, теперь удержать помогу ему я. Видишь это приспособление? — Маркейн достал из ящика ремешкасто-железную штуку и потыкал ей в Валли. — Называется пояс верности, надевается на член. На нём сейчас похожая, чтоб не дрочил. Выйдет — я другую надену, поинтереснее. Есть с затычкой для задницы, есть с шипами изнутри. Будет себя плохо контролировать — все опробует. — Пояс верности — понятно, для верности. В этом есть доля справедливости, не спорю. Пусть поносит, ему полезно. А остальное для чего? — зачем-то спросил Валли, хотя на самом деле его не очень занимало, как все эти извращенские приспособления будут использоваться. — А остальное… Остальное для воспитания. И ещё лично мне это нравится. Я недавно понял, что меня такое очень возбуждает. С нетерпением жду нашего воссоединения, Рорхи ожидает незабываемая встреча. Так что зря ты переживал о его долгом заключении, долгим оно точно не будет. Ещё есть вопросы? — насмешливо спросил Маркейн. — Есть, — кивнул Валли. Он уже для себя всё решил: как только вернётся, сразу же серьёзно поговорит с отцом. Хватит Аздетону спать, у него при дворе чёрт знает что творится — нормальные демоны уже с ума сходят, а он видеть и знать ничего не желает. Пустил всё на самотёк, пусть государство само собой как-то управляется. Нужно донести до него очевидную истину — старый закон немедленно пора отменить. А то найдётся ещё куча таких вот обиженок, как Марк, и возьмутся супругов дрессировать, прецедент-то создан. — Где ты вообще всё это взял? Точно не музей ограбил, на древние экспонаты как-то не похоже, всё новое. — А тебе-то какое дело? — ухмыльнулся Маркейн. — Или себе тоже хочешь? Могу за тебя похлопотать там, где взял. — Нет уж, спасибо, не интересуюсь, — неприязненно скривился Валли. — Ну и зря. Ангелочек-то твой — та ещё штучка, — хихикнул Марк, — на твоём месте я бы начал его воспитывать прямо сейчас, пока в такую же шлюху, как Рорхи, не превратился. — Не советую высказываться в таком тоне о моём муже, — холодно проронил Вальсден. — А что, считаешь, он не такой? Ну считай, считай. Когда-нибудь глаза откроются. Когда с какого-нибудь мужика его снимешь или из-под кого-то вытащишь. Если он уже сейчас такое вытворяет — что дальше-то будет? — Такое — это какое? Если ты про поцелуй с Кейтераном — то это я ему правила нормально не объяснил, он просто делал, что я сказал. — Наивный ты, Вальс. Я их с Рорхеном вчера застукал, стояли в обнимку в гостевой комнате, уже сосались практически, — злорадно проинформировал Марки. — Ты, наверное, что-то не так понял, — сухо ответил Валли. — Разумеется. Я ж слепой и тупой. Рорхи вот тоже уверял, что это не то, что я думаю. Совсем меня за идиота держит. Вот изменит тебе муженёк, тогда поймёшь меня. Может, и за приспособлениями придёшь. Неприятно было думать что-то такое о Тайри. Что у них там было с Рорхеном вчера? Да ничего, скорее всего. Небось Рорхи просто яйца подкатывал, ведь не целовались же, в самом деле. Вообще-то Валли и сам в саду с Яриком не цветочки нюхал, так что… Хрень это всё. Ну, допустим, даже если Тайренэль ему изменит. И что с того? Ну больно будет, обидно. Только же поженились, какие измены? Первые годы брака у нормальной семейной пары тяга друг к другу, разгар любви, никто другой не нужен. Валли вот тоже предпочёл бы для начала насладиться супружеством без посторонних. Ну не хочется ему сейчас делить мужа ни с кем. С другой стороны, если бы он знал, что Тайрен его любит, хоть как Рорхи Маркейна, — а тот ведь действительно любит старшего мужа, — то всё мог бы пережить и простить. Главное, чтоб Тайренэль любил именно его, только его одного, был всегда рядом. Только вот как раз любви ему и не видать, как своих ушей. Лишь восхищение и симпатия. А в таких обстоятельствах позволять мужу с кем-то ебаться… влюбится в кого, не дай тьма, а что Валли потом делать? Идти топиться? Нет уж. Лучше, всё же, чтоб Тайри налево не гулял. Если же такое случится… Что ж… Вальсден пострадает, побьётся головой о стену, помучается, побесится и… И всё, собственно. А что ещё делать-то? Уж точно не сажать младшего мужа в тюрьму, не бить розгами и не воспитывать. Валли тяжело вздохнул и выкинул невесёлые мысли из головы. Сейчас ангел не изменяет, в этом он был абсолютно уверен, на что бы там Маркейн ни намекал. Так зачем изводить себя понапрасну, размышляя о том, что может быть? Он кинул взгляд на часы и встрепенулся. Уже семь! А он ещё даже не собирался. Тайри, скорее всего, тоже, Вальсден же не просил. Нужно спешить, а то опоздает на встречу с Даланасом, тот распсихуется, передумает деньги брать, и загремит Валли за решётку. — Марки, я уже опаздываю, — поспешно заговорил юноша, — а у меня к тебе, вообще-то, важное дело. Мы сейчас с Тайри уезжаем кое-куда, до послезавтра меня не будет. Побудь в это время с Яртетисом, пожалуйста. Он что-то совсем охренел, третий день взялся дурманящие смеси принимать. Нужно его проконтролировать до моего возвращения, а потом я ему мозги как следует прочищу, не отвертится. — Нет, — сразу же отрезал Маркейн. — Между мной и Яртетисом всё кончено. Другую няньку ему ищи. Или пусть сам учится со своей жизнью справляться. Не маленький уже — в тридцать шесть пора уже начинать понемногу взрослеть. — Ну зачем ты так, — осуждающе покачал головой Валли. — Он же твой друг, друзья должны помогать друг другу. — Был друг, — коротко обронил Марк. — Ярик сказал, что ты его простил. Это не так? — Так, — согласился демон. — Предательство своё он сполна оплатил, у меня к нему больше нет никаких претензий. Только это не означает, что я хочу в дальнейшем с ним общаться. — Чем он тебе оплатил-то? У него же денег вечно нет, — удивился Вальсден. Сколько Марк содрал с Ярика, интересно? Ну не пятьсот золотых, разумеется. Это же моральный ущерб, а не физический. — Телом своим, чем же ещё, — безразлично пожал плечами Маркейн. — Как телом? Ты что… Марк! Ты его трахнул? — ужаснулся Валли. — Ну да, он так настаивал, хотел искупить вину. Я согласился, почему нет, собственно. — То есть, он сам тебе предложил? Чёрт… — простонал Вальсден. — Марк, как ты мог на такое пойти? Зная его принципы, зная про его ненормальную влюблённость в Лаэля и нежелание никому давать. Как ты мог его выебать? — Не надо из меня монстра делать! — обиженно воскликнул Марк. — Я его заставлял, что ли? Нет! Я сам, между прочим, не планировал Рорхену изменять, такое, знаешь ли, не в моих принципах тоже. А Ярик припёрся посреди ночи, умолял меня. Я был на него чертовски зол, тем не менее, трахать не собирался. Но когда охрененно красивый мужик тебе буквально на шею вешается, а потом голый на кровать ложится и приглашающе ноги разводит — кто сможет выдержать? Я не железный! — Марк, неужели ты не понимаешь?! Он же наказывал себя, хотел причинить себе боль… А ты! Вы же дружили, это же скотство какое-то! — А со мной так поступать не было скотством с его стороны? — сразу ощетинился Маркейн. — Мы не просто дружили, он был моим единственным другом, понимаешь ты? Единственным! Другие давно уже кончились, превратились в знакомых. Кого покрасивее Рорхен переёб, остальных я сам разогнал, потому что на мужика моего слюни пускали без стеснения. Яртетису я доверял, уважал его, ценил. Видел, как Рорхи на него смотрит, как жаждет заполучить, а Ярик ему всегда отказывал. Я по-наивности верил, что не только из-за своей застарелой любови, но и из-за того, что он настоящий друг, знает, как мне больно от блядства Рорхена, ни за что никогда не согласится. То, что он сделал — самое мерзкое и низкое, что только можно было сотворить. Мало мне муж на свадьбе изменил, так ещё с кем? С моим единственным другом! Два предательства по цене одного. Тебе бы хотелось поучаствовать в такой акции? — И всё равно, соглашаться было нельзя, даже если он сам умолял. Это же его окончательно сломает! Он и так уже… Что же теперь делать? — Да ничего! — отрезал Марк. — Что ты устраиваешь трагедию на пустом месте? Ничего с твоим братом не случилось, нормально у него всё! Не думаешь же ты, что я его тут пытал, в самом деле? У нас была обычная, традиционная ёбля, никакие приспособления, из тех, что ты увидел, я на нём не использовал. Это ещё как посмотреть, кто кому сексом платил. Я за ночь на нём упахался! У меня до сих пор руки-ноги трясутся. А он только лежал, стонал и просил — ещё, ещё. Ненасытней Рорхена! Пять раз пришлось его отыметь, чтоб унялся. Не то, чтоб я сам не хотел… Хотел, конечно. Но и снизу побыть тоже хотел вообще-то. Куда там! Стоило члену опять встать, Ярик тут же меня на себя затаскивал, — с ним поди справься, с медведем таким. И любовничек из него, я тебе скажу, так себе. Даже отсасывать не умеет! Попытался, член мне зубами весь исцарапал, сам им чуть не подавился. Оказывается у него никакого опыта, первый раз это делал, ангел его не разрешал у себя в рот брать. Яртетис только и способен, что жопу подставлять, больше нихрена! Правда, у него такая задница, конечно… — Марк мечтательно зажмурился от воспоминаний. — Она стоила всех мучений. Такая узенькая, горячая, шелковистая… ка-айф. Уж на что у Рорхи анус не разработан, — он же редко даёт, с ним каждый раз практически как первый раз, — и то я такого удовольствия не испытывал. В общем, Яр не ушёл от меня обиженным, был очень даже доволен. Я, может, и не такой потрясающий ёбарь, как мой младший муженёк, но кое-что умею, никто никогда не жаловался. От Маркейна Вальсден вышел в растрёпанных чувствах. Пора ехать, а как он теперь поедет? Это Марк считает, что всё замечательно, поеблись, удовольствие получили и разошлись — ни друзьями, ни врагами. Яр, может, удовольствие, действительно, получил, чисто физическое. А что у него теперь на душе? После Рорхена-то, после вчерашнего с Валли разговора? Понятно теперь, почему он снова дурманящее зелье принял. И правильно сделал! В его состоянии… Лучше уж это. Вальсден ещё помаялся посреди коридора, а потом решился. Чёрт с ними, с планами, чёрт с ним, с Даланасом — не дождётся, психанёт — и пусть. Он должен увидеть брата немедленно! Даже если тот опять будет шутки шутить, дурачиться, Валли сможет теперь понять, что с ним на самом деле, зная все обстоятельства. К счастью, Яртетис никуда не ушёл. Когда Вальсден загнанно дыша ввалился в комнату, увидел его спокойно лежащим на кровати и читающим книгу. — Ты чего это? — озадаченно спросил Ярик, отрываясь от своего занятия. — За тобой кто-то гонится? — Ты почему не сказал, что с Маркейном ёбся? — с порога накинулся Валли. — Зачем ты это сделал? Совсем себя растоптать хочешь? Чтоб не осталось ничего от тебя, как от личности? — Чего? — Яртетил удивлённо вытаращил глаза. — Ну ты загнул, мелкий. При чём здесь моя личность и то, что я переспал с Марком? Ну не доложил я тебе об этом, а что, должен был? — Это против всех твоих принципов, ты же не выносишь блядства! И одноразовый секс не для тебя! И не хотел ты этого! В наказание себе так сделал! А потом пошёл и с горя дурманящей смеси нажрался! — обвиняюще воскликнул Вальсден. — Чего ты так всполошился-то, не пойму. Не хотел бы — не трахался, что за глупости? Мне нужно было, чтоб Маркейн меня простил. Я хотел перестать чувствовать себя виноватым. Другого способа загладить своё предательство не придумал. И спасибо, что он согласился, это мне надо было, а не ему. Марки мои извинения нахрен не сдались на самом деле. И вообще, после секса с Рорхеном я перестал излишне трепетно относиться к своей заднице. Даже дал бы ему тогда, только у него что-то с членом было, он не мог полноценно. Один раз — не блядство, я же не собираюсь теперь под каждого ложиться. У меня и с девушками не всегда сразу срасталось, бывало потрахаемся и разойдёмся. Или я, по-твоему, совсем чокнутый, начинал с дамой жить, а потом только выяснял, подходит она мне в постели или нет? А с Марком мне понравилось. И чего я двадцать лет от мужчин бегал, давно нужно было попробовать. Я, наверное, с кем-нибудь ещё трахнусь. Опыта надо поднабраться, только и умею — ноги раздвигать, мне Лаэль ничего не позволял, ни минет делать, ни аннилингус, сунул-вынул — вот и весь наш с ним секс. Разумеется, дамам умею доставлять и оральное удовольствие, и пальцами, но у мужчин же своя специфика. Кому такой неумёха сдался? Или ты против, чтоб я с кем-то ёбся? Может, хочешь полудевственника в постель? — А ты что, уже настроился на то, что мы будем вместе? — напрягся Вальсден. — Ну… Не то, чтобы, — пожал плечами Ярик. — Я же сказал, буду искать свою любовь. Не ты — так другой, но по-настоящему любимый, на всю жизнь. Может мужчина, может женщина, как получится. Шалавиться я не намерен, секс с Марком на мои принципы никак не повлиял. — Понятно, — протянул Валли. И чего он нёсся как угорелый, спрашивается? С братом на самом деле всё в порядке, а он его уже мысленно похоронил. И тут юноша вспомнил: — Подожди! А чего ж ты тогда дурманящее зелье принял? Я-то думал, из-за Маркейна, после него тебе нужно было в себя прийти. — Ну да. Я так-то первый раз в жизни себя предлагал, навязывался буквально, вёл себя как… Кейти. Лишь бы Марк меня захотел. И потом, столько анального секса сразу, я давно от этого отвык. Он же всю ночь меня жарил, причём очень качественно. После такого в себя приходить буду ещё неделю. — Придурок, — буркнул Валли, — я уже такого успел надумать, а на самом деле реального повода закидываться дурманом у тебя не было, ты просто… Ладно, после моего возвращения ещё пообщаемся. Мне выдвигаться давно пора. — Ну так выдвигайся, что ты всё бегаешь, — хмыкнул Ярик. Когда Валли почти уже ушел, он внезапно позвал его: — Вальс, постой. Поцелуй меня. — Ну мы же это… Вроде не вместе ещё, — растерялся Валли, — я свой ответ не дал же. — Поцелуй, — повторил Ярик. — Тебе жалко, что ли, родного брата поцеловать? Я хочу. — Как брата поцеловать или не как брата? — хмыкнул Валли, возвращаясь. — Как любимого, — улыбнулся Ярик, протягивая к нему руки. В свою родную комнату Вальсдену опять пришлось бежать сломя голову. Часы на центральной башне уже пробили восемь вечера. Хоть бы Тайри не подвёл, ждал на месте. И Тайри не подвёл, он на самом деле оказался в комнате, мирно спал, кое-как устроившись в кресле. Вальсдена при виде супруга окатила привычная волна нежности и умиления. Не виделись меньше суток, а он, оказывается, уже успел соскучиться. Как вообще можно было думать о том, чтоб расстаться с этим прекрасным чудом? Какая ещё женщина-любовница, что на него нашло вчера? Он своего младшего мужа ни за что никому не отдаст! Лицо Тайренэля даже во сне выглядело измученным. Бедный, истрепал нервы не только Валли, но и себе. Вот же ангельское воспитание, один вред от него, никакой пользы. Вальсден уселся на подлокотник кресла и нагнулся, всматриваясь в любимые черты. «Что же с тобой делать, ангел ты глупый?» — мысленно обратился он к мужу. «Выебать, — услужливо подсказал его собственный организм радостно отреагировавший на близость желанного сексуального объекта, — отнести деньги Даланасу, вернуться и трахнуть, а потом уж можно и за камнем, и куда угодно. Он ведь сам сказал — даст по первому требованию». Заманчивая идея, спору нет. Возможно, даже получится без проблем, ведь хочется же! Очень хочется! А перед «очень хочется» страх секса наверняка отступит. Только вот… Разве сексом решить все проблемы? Валли поправил золотистую прядку, упавшую на лицо Тайрена, и тяжело вздохнул. Он, конечно, молодец, постановил — пусть всё само как-то разруливается. А как «само»? Кроме него самого его проблемы никто не решит. Он мужчина, он старший муж, на нём и только на нём лежит ответственность за семью. Пришло время это осознать. Детство закончилось, он сочетался браком и теперь в ответе не только за себя, но и за младшего мужа, так что пора становиться взрослым, принимать взвешенные, мудрые решения, следовать не только голосу сердца и члена, но и разума. А разум, рационально раскладывая всё по полочкам, полагал, что из ёбли в данный момент ничего хорошего не получится. Сначала с моральными трудностями нужно разобраться, со своими в том числе. Если подтвердить брак — придётся принять какое-то решение относительно брата, Валли ещё не придумал, что с ним делать. Всё тот же разум уверял, что с Яртетисом всё в порядке, а вот неразумная душа волновалась и ныла. Их прощальный поцелуй… Если бы не он — Вальсден ушёл совершенно спокойным. Однако Яр целовался так… Словно в последний раз. Отчаянно, страстно, отдавая себя всего, вручая младшему брату — на, бери, я твой. И это противоречило утверждению Ярика, что тот не настроился ещё на отношения. Да и поведение, совершенно для него не типичное, навевало тоскливые мысли. С того, самого первого, поцелуя всё пошло наперекосяк. Двадцать лет сохнувший по бывшему возлюбленному принципиальный и высокоморальный Яртетис внезапно сорвался и ударился во все тяжкие. Уже с двумя мужиками переспал, причём со своими лучшими друзьями. Стал причиной разлада в чужой семье. Собирается опять трахаться с мужчинами, лишь для того, чтоб набраться опыта. Родному брату неофициальный брак предложил — что вообще выходит за рамки его характера и мировоззрения. Употребляет третий день. Когда брат приезжал с фронта на восстановление, бывало, они вместе зависали на несколько дней в опьяняющем дурмане. Но на то всё же была причина — редко видятся. А без Валли Яр принимал раз в несколько недель, по его заверениям. Ну ладно, возможно, чаще — раз в неделю-две, судя по тому, что зелья, выданные ему Вальсденом, слишком быстро закончились. Это можно оправдать — война, поводов для радости мало, а у брата и без неё была постоянная депрессия. Но сейчас-то нахрена?! Если всё нормально, чего ж тогда нанюхиваться, пусть и не в хлам? Нет, всё это слишком подозрительно. И, получается, Вальсден во всём виноват. Он совратил Яртетиса. Ну, то есть… Первым целоваться полез Яр, но то было в качестве моральной поддержки, он же вовремя остановился, просил прекратить, всё забыть. Остальное — дело рук Валли, и ответственность за то, что случилось, лежит на нём. Ответственность за Тайри, ответственность за Ярика. Слишком много ответственности для одного юного демона, у которого и с самим собой проблем всегда было выше крыши. Кто ему дороже, любимый муж или любимый брат? Брат, который ему спас жизнь, муж, ради которого он сам готов жизнью пожертвовать. Найти Яртетису срочно-быстро пару, в которую он без ума влюбится? Звучит нереалистично. Уговорить быть просто любовником, а не супругом? Может быть и удастся. Только нужно ли это лично Валли? Настоящей пламенной страсти в нём брат не вызывает. Он способен его трахать, даже испытывает такое желание сейчас, когда только проснулась потребность физической близости и секса хочется в принципе. А что будет потом? Вальсден натрахается вдоволь, и, может статься, Яр ему надоест. Так стоит ли начинать, тем более, зная отношение Тайренэля к супружеской верности. Возможно, оно изменится со временем, но изменять-то нужно уже сейчас. Придётся от него либо скрываться, либо поставить в известность и приказать смириться — старший муж имеет право ебаться с кем угодно. Делать больно Тайри ради Ярика? Делать Ярику больно потом? О, тьма… Валли понял, что если продолжит думать, мозг у него просто взорвётся. Изначальный план пустить всё на самотёк намного привлекательней, тем более не до раздумий сейчас, ехать пора. — Тайри, — тихо позвал он, дотронувшись до плеча мужа, — просыпайся. Тайренэль мгновенно распахнул в глаза, в первое мгновение в его взгляде явственно читалась враждебная настороженность, словно ангел ожидал обнаружить себя в окружении врагов, а потом он расслабился и солнечно улыбнулся. — Валли, — тихо произнёс Тайри и неожиданно прислонился головой к руке Вальсдена, как ластящийся кот. Даже потёрся немного, — я так рад тебя видеть. Так скучал. О, тьма, как мало нужно обычному демону для счастья. Вальсден готов был лужицей сиропа растечься по креслу, ласка — именно то, чего ему недоставало после смерти мамы. Далеко не каждый мужчина склонен к проявлению нежности, а в Тайрене, кажется, это есть, во всяком случае, Валли уже не первый раз такое замечал. Если так — то ему просто несказанно повезло: сексуальный, страстный и, главное, ласковый парень — идеальная пара для него, и когда они разберутся со всеми проблемами, совершенно точно будут счастливы вместе. Очень хотелось поцеловать мужа, теперь Вальсден не боялся и ему уже не требовалось для этого приглашение. Захотел сделать — сделал. Однако сейчас помешало отсутствие времени, да и стояк им обоим в данный момент ни к чему. — Зайка, нам нужно поторопиться, — мягко сказал Валли, — я был занят, не собрал еды в дорогу, а ещё столько дел…