Addict

В гостиной Слизерина непривычно тихо, да и это вполне объяснимо: на зимние каникулы уехал практически весь факультет, оставив Дазая, слишком необычного пятикурсника, в полном одиночестве, которое ему не доставляло особого дискомфорта, ведь сейчас, чуть ли не спотыкаясь, он тянет внутрь своей спальни того, кто по-хорошему должен от всего факультета Слизерина держаться как можно дальше, о чём тот и сообщает с явным недовольством в голосе. — Да хей, придурок, ты меня вообще слушаешь? — вскипает Накахара, ученик Гриффиндора, пока бинтованная рука крепче сжимает его запястье, а после удивлённо поднимает брови, когда парень напротив прижимает его к стене, слегка нависая, — засунь свой гон подальше, зачем ты меня так резко утащил? — Какой же ты чертовски вредный, Чиби, — шатен вздыхает, но затем возвращает на лицо игривую ухмылку, одним глазом хитро смотря на Чую, — я просто наконец-то один и хочу развлечься без риска быть застуканными, — бинтованный наклоняется, и, видя, что рыжий лишь наигранно фыркает, смело припадает своими губами к чужим, осторожно их покусывая и посасывая нижнюю, руки устроив на талии Гриффиндорца, коленом с лёгкостью раздвигая его ноги, ловя тихий и довольный мык губами, — Ведь я знаю, что тебе нравится и такое, Чиби-Чу. — Завались, если ты хочешь продолжения, — голубоглазый сводит брови к переносице, и, облизнувшись, хватает шатена за галстук, за него притягивая к себе, касаясь носом чужого, явно дразня забинтованного, в открытом глазе которого уже горит искра, когда он медленно, подавляя всё своё нетерпение, скользит к лицу Накахары, — И не наглей слишком сильно. — Ты же знаешь, что я не очень люблю ждать, — наигранно дуется Дазай, оставляя быстрый поцелуй на губах рыжего, заодно притискивая его ближе к себе, носом прохладным скользя по шее парня, который, в свою очередь, только фыркает на чужие слова, — да и ты любишь, когда я специально наглею. Так что просто будь хорошим мальчиком, и тогда я тоже буду нежен с тобой. — Ой, да пошёл ты, доминант, — но, вопреки своим словам, Чуя приподнимает голову и открывает свою шею, на что Осаму довольно хмыкает и одобрительно поглаживает его ягодицу, покусывая нежную кожу на шее, но не оставляя ярких следов, ибо объяснить это Накахара точно не сможет, а проблемы и разбирательства им явно не нужны. — Мм, пойти, говоришь? Но тебя ведь ещё растягивать надо, — смеётся тихонько шатен, резко подхватывая рыжего на руки, довольно ухмыляясь от удивлённого и милого звука, который издаёт Чуя от неожиданности, и, пройдя немного, кладёт его на кровать, тут же нависая сверху и стягивая с него форменную кофту, чуть разочарованно хмыкая, — кто вообще придумал такую форму… Слишком долго раздевать тебя, — под смешок со стороны Чуи возвращается к его шее, покрывая ту лёгкими поцелуями, одной рукой расправляясь с красно-жёлтым галстуком и рубашкой, второй оглаживая тело чужое, легко толкаясь и потираясь сквозь одежду о промежность голубоглазого, который слишком провокационно выгибается ему навстречу и шумно дышит, прикрыв глаза. Порнография, да и только. Но вот Чуя вплетает свои тонкие и прохладные пальцы в каштановые волосы и слегка тянет, заставляя бинтованного отстраниться с явно недовольным мыком. — Не торопись так. Я тоже хочу раздеть тебя, — рыжий отпускает чужую голову и ложится удобнее, медленно ведя руками обеими от паха шатена к животу, там подцепляя серую кофту проворными пальцами и её стаскивая прочь не без помощи Дазая, который, нетерпеливо откинув ту подальше, принимается притирираться к Чуе и возбуждать его, чтобы он не медлил, пока тот, в свою очередь, легко и неторопливо расстёгивает пуговицы рубашки Слизеринца, затем и с галстуком справляясь, по груди маняще водя уже обеими руками, всё-таки прикусив губу свою от всех махинаций Слизеринца, — ты ведь тоже любишь ласки от меня. Вот и наслаждайся. — Ах, Чиби, я их просто обожаю. Но сейчас я слишком хочу тебя, чтобы растягивать прелюдии, — фырчит и, чтобы сильнее возбудить возлюбленного своего и окончательно отбить желание медлить, резко опускается вниз, губами припадая к набухшим розовым сосочкам, их посасывая и слегка покусывая, довольно ухмыляясь и сжимая мягкую ягодицу свободной рукой, чувствуя, как Накахара под ним выгнулся и замычал, явно глуша стон. Но ладно, сейчас ему ещё можно простить такую вольность, а потому, не отвлекаясь от ласк на сосках, шатен другой рукой принимается возиться с ремнём и ширинкой, не забывая периодически оглаживать твердеющий бугорок, который постепенно увеличивается, пока всё, что остаётся Чуе — сильнее выгибаться и прижиматься к своему парню и его ласкам, руками медленно скользя по его плечам и к голове, с лёгкостью развязывая ложную повязку с правого глаза, отчего Дазай чуть удивлённо поднимает брови, но от ласк не отвлекается, лишь взгляд переводит на лицо Накахары. — Не закрывайся от меня, — Накахара улыбается и убирает бинты подальше, и, видя такую же улыбку в ответ, вновь мычит, стоит зубам, губам и языку шатена приступить к более активным ласкам на сосках, выгибая спину и нетерпеливо уже ёрзая по кровати, пока Дазай оглаживает его тело прохладными руками, скользя от спины вниз, вскоре уже стягивая брюки с бельём, оставляя Гриффиндорца абсолютно нагим и с раскрасневшимися щеками лежать под ним, шумно дыша. Оглядев результаты своей такой работы, Слизеринец более чем довольно ухмыляется, доставая из-под подушки небольшой бутылёк со смазкой, оттуда тут же выливая немного жидкости на руку, пока рыжий покорно разводит ножки в стороны, открывая слишком соблазнительный вид, от которого приходится закусить губу. Какой же он чертовски красивый и соблазнительный. Хочется просто припасть губами к нему и вылизать, искусать, оставить свои метки абсолютно везде, чтобы каждый видел и знал, что Накахара принадлежит ему. Но, к сожалению, они пока что ещё учатся, а потому, максимально сдерживая свои собственнические желания, Осаму удобнее устраивается между разведённых ног, и, нежно касаясь губами внутренней стороны бедра, сначала массирует узенькое колечко мышц, ожидая расслабления Чуи и подготавливая его, а затем плавно вводит внутрь первый палец до самого конца под сдавленный мык со стороны Чуи, который зажмурился, сжимая палец внутри себя с непривычки. Из-за экзаменов и турнира у них почти не было времени друг на друга, но сейчас начинаются каникулы, а потому оба решают пользоваться этим. — Потерпи, малыш, — больно делать совершенно нет желания, а потому шатен принимается успокаивающе целовать внутреннюю сторону бедра, порой на ней оставляя совсем слабые следы, что сойдут уже на следующий день, с удовольствием слушая уже более довольное мычание со стороны расслабившегося Чуи, что поднимает голову и подкладывает под неё подушку, чтобы видеть Дазая. — Двигай уже, — бухтит тот слегка смущённо, а затем снова жмурится, как только бинтованный кивает и медленно скользит пальцем, полностью его вытаскивая, а затем вставляя внутрь так же плавно, как и в первый раз, растягивая тугие стеночки достаточно нежно, продолжая терзать бёдра поцелуями и укусами, наконец-то наслаждаясь тихими стонами. И боже, как же он скучал по этому. Но, как бы не было прекрасно это зрелище в виде смущённого Чуи, который стонет от только одного пальца внутри, Дазай решает не затягивать слишком сильно и добавляет второй палец внутрь, тут же раздвигая оба пальца ножницами, наконец-то отвлекаясь от бёдер и зацеловывая напрягшийся живот, специально игнорируя уже стоящий член Гриффиндорца, с которого потихоньку капает смазка. Но вот пальцы наконец-то находят нужный угол и слегка давят на простату, заставляя Накахару вздрогнуть и тихонько застонать, тут же кусая руку, на что Дазай хмурится, и, не убирая пальцев с комочка нервов, приподнимается, свободной рукой убирая чужую от лица. — Чуя, мы здесь одни. Даже не думай сдерживаться, — слегка нахмурив тёмные брови, шатен осторожно целует своего возлюбленного, позволяя ему стонать в поцелуй от движений внутри, заодно постепенно вводя третий палец и двигая всеми ими. И, несмотря на то, что рыжий вовсе не неженка, на высказывание этого он отвлекаться не хочет, а потому лишь игриво кусает губы бинтованного, руками плавно скользнув к его плечам, нарочно поддевая пальцами бинты. Но воздух вскоре заканчивается, заставляя шатена отстраниться от Чуи, чтобы перевести дыхание, да и двинуть пальцами несколько раз внутри парня, который прикрывает глаза и вновь кусает свою губу, медленно пробуя насаживаться самостоятельно под осторожные поцелуи в шею от Дазая. — Ты готов? — как только три пальца внутри двигаются абсолютно спокойно, шатен всё-таки оставляет в покое шею Накахары, поднимаясь к его лицу и осторожно касаясь лбом чужого. — Готов, — шумно выдохнув, Чуя немного водит бёдрами, проверяя ощущение и довольно мычит, как только случайно чужие пальцы оказываются на простате, вызывая у Дазая самодовольную ухмылку. Так что пальцы с тихим хлюпом выходят из уже растянутой дырочки под тихий стон рыжего, который с закусанной губой наблюдает за тем, как шатен снимает с себя рубашку с форменным гастуком, а затем и расстёгивает брюки, но не снимает их, только приспустив и освободив уже давно чуть ли не колом стоящий орган, на этом моменте шумно выдыхая и довольно смотря в глаза Накахары. — А тебе, негодник, только нравится доводить меня до такого состояния? — вновь нависает Дазай над Гриффиндорцем и, взяв член в руку, специально дразнит рыжего, водя головкой по колечку мышц, пачкая его естественной смазкой и ожидая ответа от Чуи, который в нетерпении водит бёдрами. — Да, да, нравится. А теперь войди, — рыжий поднимает взгляд на шатена, провокационно чуть шире разводя ноги, зная, что действует это безотказно и довольствуясь результатом, ведь, закусив свою губу, Слизеринец толкается внутрь и плавно скользит до самого основания, прикрывая глаза и стоная в унисон с Чуей, который тут же плотно сжался вокруг его органа. Их взгляды пересекаются на несколько секунд, и, как только Накахара достаточно привык и начал двигать бёдрами, побуждая шатена к действиям, тот вновь опустился вниз, опираясь руками по обе стороны от головы рыжего, плавно выходя из него совсем немного, чтобы после резковато вновь толкнуться до конца, заполняя тёплое нутро Гриффиндорца. А тот на подобное только довольно мычит и тянет Слизеринца ближе к себе, заставляя прижаться вплотную к горячему телу, заодно закидывая ноги на бёдра бинтованного, который в свою очередь довольно хмыкает, сжимая их и начиная плавные движения внутри. Конечно, сейчас у Дазая есть чертовски сильное желание долбиться в столь податливое тельце под собой, особенно, когда рыжий так чувственно стонет, стоит головке проехаться по комочку нервов внутри, но желание удовлетворить обоих пересиливает, заставляя толкаться глубоко и неторопливо, до тихого шлепка бёдер о бёдра и очередного стона Накахары, когда язык бинтованного скользит по его шее, зализывая все ранее оставленные укусы и слабые следы, что скоро пройдут. Но, как бы ни был хорош подобный секс, теперь нетерпеливым становится сам Чуя, который водит бёдрами и нагло пользуется тем, что его ноги за спиной Дазая, заставляя шатена толкнуться чуть резче, отчего его собственный член, явно обделённый вниманием, дёргается с надеждой на хоть какую-нибудь ласку. Дазай же, которому напряжённый орган Накахары уткнулся в живот, тихонько усмехается и отстраняется теперь уже от плеча Гриффиндорца, облизываясь и делая ещё один резкий толчок уже без помощи Чуи. — Ну что, ускоряться? — щурится хитро и в глаза голубые смотрит, пока рыжий сначала кусает губу и ёрзает сам, желая сделать всё без слов. Но, видя, что от подобного бинтованный только шумно дышит, он цокает и слегка смущённо поворачивает голову в сторону. — Ускоряйся, — фырчит тихо и только спустя несколько секунд возвращает взгляд к шатену, который, явно довольствуясь реакцией Накахары, действительно стал двигаться быстрее, срываясь на шумные вдохи. Ему уже тоже хотелось разрядки, а потому, выпрямившись, он укладывает одну руку на бедро Чуи, по нему тут же шлёпая несильно, а второй обхватывает его член под довольный стон снизу. — Раз мой рыжик просит, то я не откажу ему, — лепечет сладко, двигая бёдрами и постепенно наращивая темп, кусая губу свою, заодно наслаждаясь стонами Гриффиндорца, которые становились всё громче и раскрепощённее с каждым его глубоким толчком. И как же жаль, что после каникул этот чудный ротик снова придётся занимать пальцами, глуша стоны Накахары, которого он будет зажимать в самых тёмных и отдалённых уголках Хогвартса, чтобы их не заметили. Но, кажется, шатен немного отвлёкся на свои мысли, а потому он ещё немного ускоряется, довольно рыча, в такт толчков бёдер двигая рукой по органу своего парня. Но слишком долгий перерыв даёт о себе знать, а потому, спустя несколько минут уже предостаточно быстрых и глубоких толчков, Чуя приоткрывает глаза и цепляет руками простынь, поджав пальцы на ногах. — Осаму, — он прерывается на стон от очередного попадания члена по простате, но, благо, бинтованный немного замедляется, чтобы выслушать его, — Я уже скоро. — Ах, так быстро, Чуя-чи? — тот посмеивается, видя, что от подобного комментария Гриффиндорец покраснел сильнее, но покорно ускоряется, ведь Дазай и сам уже близок к разрядке. Становится всё жарче, волна оргазма постепенно приближается к обоим, заставляя рыжего подмахивать бёдрами под чужие толчки, пока Слизеринец активнее водит рукой по напряжённому члену чуть дрожащего Накахары. Первым не выдерживает Чуя, закрывая глаза и кончая, плотно сжав в себе чужой член, выстонав имя бинтованного непозволительно громко. Но Дазай не держится слишком долго, делая последний глубокий толчок и кончая в Накахару, всё-таки застонав от удовольствия. Оба молчат какое-то время, отходя от оргазма и приводя дыхание в порядок. Накахара откидвает голову на подушки и шумно выдыхает, как только член Дазая медленно покидает его тело, чуть пачкая бедро в семени. Нет абсолютно никакого желания двигаться сейчас, а потому бинтованный удобно устраивается около рыжего, закидывая его ногу на своё бедро, легко оглаживая ягодицы Гриффиндорца, пальцами невзначай кружа около пульсирующего колечка мышц, из которого плавно вытекает его сперма. Это, конечно, кому-то может показаться странным, но при этом все собственнические инстинкты Дазая более чем удовлетворены, когда он переводит взгляд на довольное лицо Накахары, что ластится к нему и тянется за лёгким поцелуем, получая почти мгновенный ответ. — И всё-таки, это было прекрасно. Я соскучился по подобному, — отстранившись, шатен легко касается губами чужого носа, пока рыжий усмехается. — А теперь наслаждайся этим и дальше, ксо. У нас впереди целых две недели, — урчит голубоглазый, усаживаясь сверху на бинтованного. И, безусловно, эти две недели для них будут незабываемы. Как и попытки убрать следы их шалостей с кровати Дазая.