Попали...

СССР сегодня очень волновался. Казалось бы, что может так разволновать личность, держащую на протяжении почти 80ти лет в страхе весь мир? Только признание в любви другой стране. Весь день Союз был как на иголках. Появление гостя из другого мира определенно нужно считать знаком. Вот только хорошим или плохим? Вдруг его не примут? А если произойдет что-то страшное? А что говорить надо? Все эти мысли не давали покоя коммунисту. Но вот он наконец решился. Позвал в парк, признался, обнял… И был принят! Да, Третий Рейх принял его чувства и ответил взаимностью. Что может быть лучше? Сейчас новоявленная парочка шла по парку и поедала мороженное. Удивительно, но они оба предпочитали пломбир, какое совпадение. — Рейх, я так рад. — искренне улыбался Союз улыбкой, которую показывал лишь родным и близким. Что ж, похоже нацист и вправду смог занять особое место в сердце коммуниста. — Я тоже… — слегка смущенно проговорил немец. Еще никогда никто не признавался в любви неудавшемуся захватчику мира. А ведь у него тоже были теплые чувства к СССР. Как хорошо, что Союз признался первым. Иначе Рейх так бы и не раскрылся. К счастью, отношения после двух войн между этими двумя наладились. Но кое-что не давало нацисту покоя, поэтому вдруг резко остановившись около пустующей обшарпанной лавочки, защищенную от солнечных лучей могучим дубом, Рейх произнес: — Послушай, Союз… — начал он слегка неуверенно, разволновавшись. Все же, говорить о своих чувствах явно не его конек. — Я давно хотел кое-что сказать тебе. — продолжил он после того, как поймал взгляд пары карих глаз, внимательно смотрящих на немца. — Прости меня, пожалуйста, за всю боль, что я причинил тебе тогда… Здесь не нужно было упоминать название события, произошедшего однажды. Оба понимали, что имел ввиду Рейх. — И ты… — виновато отвел взгляд в сторону русский. — Прости за все, что я тогда наговорил тебе. Союз легонько поцеловал в губы ничего не подозревавшего Рейха, правой рукой прижимая его к себе за талию. На сие действие немец от неожиданности выронил из руки почти доеденный рожок клубничного мороженного. Совершенно бесстыдно Рейх обвил шею СССР руками, прижимаясь ближе и невольно, в силу большой разницы в росте, встал на цыпочки для большего удобства. — Чтоб ты сдох, тварь! — СССР с ненавистью в глазах смотрел на Третьего Рейха. В ответ коммунист получил лишь хищный оскал и обезумевший взгляд. Да, победа была за русскими, это и ослу понятно. Но даже не смотря на это нацист все равно выглядел лучше своего врага. Совок в потрепанном военном пальто, с синяками по всему телу, разбитой губой и своей неизменной шапке- ушанке выглядел скверно. Исхудавший, обессиленный, но не сдавшийся. Этим он вызывал невольное уважение у своих противников. Изуродованные тела людей, погибших за свои идеологии, казалось, лежали повсюду, заслоняя собой окровавленную землю. Затянутое тучами небо придавало месту сражения еще большей драматичности и чувства обреченности. Несмотря на черноту неба, держащуюся уже три дня, дождь и не собирался смыть следы боя. Легкий ветер, не такой холодный и жестокий, как в зиму этого года, обдувал соперников. Черная лакированная фуражка валялась где-то под ногами, иногда поблескивая, если вдруг редкий луч солнца попадал на нее. — Ненавижу тебя, мразь! Это было последнее сражение, решившее исход войны… Все бы хорошо, но в этот момент мимо Иван направлялся из магазина домой, неся в руках внушительный пакет с продуктами. Как он выразился: «Чтобы вы тут не зачахли. А то вон как мало едите». Итак накормленные до отвала бывшие республики были под угрозой смерти от пережорства. Нет, ну, а чего они вообще ничего не едят? То, что Брагинский и сам не любитель так много есть, Россия скромненько скрыл. И вот сейчас он собирался сварить борщика, напечь пирожков с мясом, слепить пельмени и много чего другого. Но вот он случайно заметил своих знакомых, без зазрения совести целующихся на людях. СССР и Рейх?! Вместе?! Как так-то? Чтобы не быть пойманным на случайной слежке Россия поспешил удалиться. В принципе, это не его дело… Хотя нет. Как раз таки его. Если он будет един со всеми, то стоит быть в курсе всех новостей. С Единой Россией Брагинский уже познакомился. К счастью, звонок СССР смог разъяснить все вопросы. По мнению России, они с партией даже смогли подружиться. Правда, после ухода Ивана ЕдиноРосс принял успокоительного, перекрестился и серьезно задумался о борьбе с коррупцией. Ведь мельтешащая туда сюда «волшебная палочка» служила хорошим аргументом. — Да, конечно, мы обдумаем ваше предложение. — во все тридцать два улыбался Единая Россия. — Вот только ты. — из-под пальто опасно заблестел кран, ожидая своего часа. — эээ…вы…уверены, что захватить весь мир и сделать всех едиными с Россией это то, что нам нужно? — Да. — будничным веселым голосом отозвался Брагинский, сидя на своем стуле и не без интереса разглядывая интерьер. — Эээ… Хорошо. Может вам пора? — чуть ли не умоляюще пролепетала партия, чувствуя опасность, исходящую от гостя. — А? Да, я полагаю. Надо еще в магазин сходить… — Брагинский встал с кресла и направился к выходу. — До свиданьица! — До встречи. Пожалуйста уходите… — последнее было сказано очень тихо. — Что? — Пожалуйста приходите… — и чуть поразмыслив, добавил с нервной улыбкой. — еще. Так что с правительством проблем не возникло. Конечно, Россия был недоволен тем, что Союз и Рейх встречаются, но разрушать чужое счастье все же не решился. Самому на личном фронте никогда не везет. Брагинский всю жизнь пытался найти кого-нибудь, кто сможет принять «неотесанного русского». Хотя в последнее время он прекратил поиски, рассудив, что и без пары прожить можно. А кто же ему стакан воду в старости подаст? Раб, конечно же! Что за тупые вопросы? После некоторых размышлений Иван рассудил, что лучше не думать над увиденным. Мало ли что это могло быть? Может, это глюки от некачественной водки. Кто ж его знает? В квартире почему-то была почти идеальная тишина, которой пытались добиться многие соседи посредством вызова полиции и скандалов. Подозрительно. Тихо пройдя по коридору, Россия заглянул на кухню. Нет, все спокойно сидели и пили чай, изредка перекидываясь парочкой фраз. — И что здесь происходит? — поинтересовался Брагинский, ставя пакеты на стол. — А мы просто чай пьем. — отозвался Украина. — И вам Великобритания звонил, на чай приглашал. Да. Просил как можно скорее. — Скорее? — задумчиво пожевал губу Иван. — Ладненько. А вы тут пока приберитесь, а то как-то пыльновато. — С чего это мы должны заниматься уборкой?! — вскочил Беларусь. — Мы между прочим свободные страны, а вы только гость и не имеете прав! Украина с квадратными глазами наблюдал за стремительно распространявшейся по комнате темно-фиолетовой аурой, которая явно не предвещала ничего хорошего. Оказавшийся в руке Брагинского и опасно поблескивающий кран предупреждал об опасности. Надо срочно что-то предпринять, иначе заказывать украинцу гроб, дубовый. Хотя нет, дороговато будет. Лучше сосновый. Он подешевле будет. А если Беларусь останется жив, то даже на похороны тратиться не придется. — Он это не специально сказал! — встал между Иваном и своим братом украинец, расставив руки в стороны, как бы прикрывая собой белоруса. — Честно, честно. Умом н-не вырос. Скептический взгляд со стороны гостя из другого мира явно давал понять, что он не верит в этот бред. Но несмотря на это Брагинский быстро убрал кран за спину, как если бы это сделал провинившийся пятилетний ребенок, чем ну очень удивил внимательного к мелочам Украину. — Хорошо, я прощаю его. — улыбнулся поистине детской улыбкой Россия и вытянул белорусу вперед свою руку. — Мир? Неуверенно Беларусь пожал широкую ладонь, облаченную в черную перчатку, выдавив из себя что-то на подобии «ага». — Вот и славненько. Что ж, раз все разрешилось, то я пожалуй загляну в гости к Великобритании. На прощание махнув рукой и потрепав Украину по голове, Россия вышел из квартиры и направился по нужному адресу, что дал ему украинец. — Ты совсем рехнулся?! — тут же налетел на брата украинец, дав ему подзатыльник. — Он же мог тебя убить и даже не поморщиться! — Ты видел, какой беспредел он устроил? — не успокаивался Беларусь. — Мы должны как-то бороться с этим! А пока братья выясняли отношения, Велик уже во всю ждал нашего гостя. — Ты уверен, что он вообще придет? — скучающим тоном спросил США, положив голову на стол. — Может украинец забыл передать твою просьбу? — О, уверен, что Украина не упустит возможности поскорее избавиться от Брагинского. — отозвался британец. — Ты принес то, что просил? — Да. Ты думаешь, он не заметит? Это слишком опасно. — подал Велику пузырек с необычным содержимым Америка. — Скоро он будет полностью наш. — коварно улыбнулся британец. — Он придет. Надо подождать еще немного. Действительно, через полчаса раздался звонок в дверь. Великобритания приглашающе открыл дверь, впуская Россию. Чего не ожидал Велик, так это того, что Брагинский с наидобрейшей улыбкой всунет ему прямо в руки букет подсолнухов, под тихий смех американца. — Добрый вечер. — вежливо поздоровался Иван и прошел коридор, разуваясь. — Проходите в гостиную. — британец закрыл за гостем дверь и провел на небольшой диванчик темно-зеленого цвета. Россия сел на диванчик, совершенно не чувствуя дискомфорта. — Ой, здравствуй, Саша. — заметил сидящего напротив США. — Я не Саша. — раздраженно заметил американец. — Я Соединенные Штаты Америки. США. С.Ш.А. И ни как иначе. — Ладно, ладно. Как скажешь. — согласился Брагинский, тут же добавив. — Саша. На это США пришлось только стиснуть зубы и ждать своего отца, что копошился на кухне, делая чай. Минуты ожидания протекали в напряженном для американца и беззаботным для русского ожидании. И вот, наконец, объявился англичанин с подносом. — Прошу. — Великобритания поставил серебряный поднос с тремя чашками чая и небольшими вазочками со сладким. — Угощайтесь. Россия взял чашку с горячим напитком в обе руки и отпивая небольшой глоток. — Ммм… Какой… Необычный вкус. — заметил Иван. — Да, есть такое. — согласился Великобритания, умалчивая об ингредиенте, добавленном в этот чай. Россия взял бисквит, медленно откусив кусочек и запивая чаем, смотря точно на Велика, доставляя тому некий дискомфорт. Начинать разговор Иван не спешил, перекладывая такой груз, как поиск темы на хозяина дома. — Я хотел бы поговорить с вами о поставках нефти и газа к нам. — наконец начал разговор британец. — О, правда? — невинно похлопал глазками Брагинский и доел свое угощение под два сверлящих взгляда, очевидно, чувствуя себя в своей тарелке. — Поставки из России в Англию? — Именно. — вздохнул Велик. — В последнее время цены очень подорожали. Зелье, что добыл США, уже должно начать действовать. Брагинский должен быть сговорчивее и во всем соглашаться. Однако у Ивана на этот счет были свои планы. — И в чем же причина? — играл «дурачка» Россия. — Понимаете ли, мистер… Как мне к вам можно обращаться? — О, можете Господином. Не ошибетесь. — Иван улыбнулся чуть шире, начиная бесить окружающих. — Мистер Россия. — проигнорировал понятную только самому Ивану шутку Великобритания. — Мне кажется, что вам следовало бы понизить цены… — Да что вы говорите? — поставил на столик свою чашку Брагинский. — Если это так дорого, то ваш народ, я думаю, может легко обратиться к другой стране, богатой нефтью, или обойтись без нее. — Но… — Померзнете, пешком походите, а там и лето. Может вам США поможет. — на этом моменте поперхнулся попивавший чай Соединенные Штаты. Воцарилось молчание. Великобритания обдумывал слова Ивана, кажущиеся почему-то неимоверно пугающими. США раздумывал, почему же не сработало зелье, работающее обычно безотказно, а сам Россия спокойно допивал горячий чай, кажется, абсолютно не обращая внимания на температуру, чем погружал Америку в еще большие раздумья и депрессию. Брагинский спокойно сидел, закинув ногу на ногу. Эта персона всегда был на своей волне. Никто не понимал шуток русского, воспринимая их всерьез и считая Россию своим врагом номер один. А Иван на это лишь крутил пальцем у виска, даже не пробуя хоть как то измениться. А зачем? Всегда ведь найдутся недовольные. Вот и сейчас Иван улыбался своим мыслям, вгоняя всех в ступор. Не, ну не говорить же, что он всего лишь не вовремя вспомнил, как Гил в своей новой белоснежной куртке с детской горки навернулся и грохнулся в лужу, громко матерясь. Пусть лучше думают, что Брагинский затевает что-то поистине ужасное. Заметив затянувшееся молчание, Россия решил подать голос. — Это все, что вы хотели со мной обсудить? — это был своеобразный намек на то, что Иван хочет как можно быстрее уйти от сюда. — А? Да, я полагаю. — Велик встал со своего места, провожая гостя. — Кстати, хотел предупредить вас о завтрашнем собрании в 13:00. Надеюсь на то, что вы придете вовремя. — О, можете не сомневаться. — Брагинский шире улыбнулся своей «миленькой» улыбкой, выходя из дома англичанина. — До свидания. — До свидания. — велик почувствовал, как холодок прошелся по его спине, заставляя вздрогнуть. Когда Иван ушел, Великобритания раздраженно сел обратно за свой столик, разглядывая пустую кружку ушедшего гостя. — Ты же сказал, что сработает! На это США лишь нахмурился, поправив солнцезащитные очки. — Кто ж знал, что он не восприимчив к магии. — американец пожал плечами. — Это и так самое сильное зелье, что я смог достать. Либо меня надурили, что мало вероятно, либо этот Россия какой-то терминатор. — Терминатор или нет, он все равно представляет опасность для нас. Его надо как-то убрать с дороги… Тем временем наш «терминатор» шел обратно в приподнятом настроении. На душе было тихо и спокойно. Вечерний город, окрашенный во все оттенки красного, почему-то приносил чувство безопасности. Хотелось наслаждаться этим умиротворением как можно дольше. Но кто ж знал, что это продлиться недолго? Вообще, по природе своей Иван ходил очень тихо, иногда пугая этим действием других стран. Хотя иногда это бывает полезно. Можно услышать много нового. Вот и сейчас Россия как всегда тихо зашел в квартиру, разулся и направился по коридору, проходя мимо кухни. — Да я же говорю, что этот, что тот — оба психопаты.- послышался голос Украины. — Я то что? — возмущенно проговорил голос Беларуси. — Может тот оккупант в другом мире наконец-то сдохнет. — Ага, одни беды от Росса. Еще и наш брат, какое позорище. — Что простите? — в комнату вошел Брагинский, держа руки за спиной, сцепив их в замок и напугав сидящих за столом стран. — Он же ваш брат. Как вы можете так к нему относиться?