«Spooky, scary skeletons Send shivers down your spine Shrieking skulls will shock your soul Seal your doom tonight»
***
Довольный собой Кнуд нацепляет кошачьи уши на Торфинна, брыкающегося в руках Аскеладда, и начинает истерично смеяться. Его длинные волосы, заплетенные в высокий хвост, тряслись в разные стороны, а накладные клыки держались на добром слове, вот-вот намереваясь выпасть изо рта. — Аха… ха… Нет ты точно займешь первое место. Ахаха… С таким стремным лицом. Аскеладд думает, что уши мальчишке идут. Из безрассудного злобного пацана, Торфинн, с ободком на голове, становится лишь непричесанным уличным молодым котом, которому только дай повод подраться. — Плешивый… Может уберешь руку? — Торфинн смотрит на него уничижительным взглядом, готовый наброситься в любой момент, а притихший Кнуд, подбирающий с пола поддельные зубы уже готов к отступлению. Только тогда Аскеладд понимает, что сделал не так. Но руку не убирает. С отвратительно-несдержанным ржачем он начинает поглаживать пацана по голове снизу вверх, растрепывая и без того растрепанные волосы. — Не ты ли просил любви и ласки от меня? Может будешь пользоваться этим щедрым шагом с моей стороны? Торфинн злится. Торфинн готов покусать «старушечью» руку, но он быстро отводит взгляд в сторону, пряча его под челкой, а после слегка, определенно слегка, краснеет.***
— Плешивый, дай мне переодеться, блять! — Торфинн кричит, одной рукой придерживая спадающие джинсы, а другой хватаясь за шторку в примерочной, и начинает гримасничать, гневно сводя брови. Аскеладд, держащий в руках вешалку с темно-зеленой курткой, без зазрения совести заходит внутрь и отодвигает мальчишку, чтобы повесить ее на черный крючок на стене. — Думаю нам стоит поменяться костюмами… — Чё, хочешь, чтобы я был чертовым кошаком?! Не ты ли хотел вырядиться десантником, чтобы… — мужчина хватает Торфинна за талию и прижимает к стенке, накидывая на пацана сначала красную клетчатую рубашку, а после и куртку. — Так где ты там припрятал тот ободок? На руках мальчишке неожиданно оказываются перчатки будто лапки, и в дополнении Аскеладд застегивает на его шее ошейник. Смотрится это все слишком… Сексуально. Мужчина прикусывает губу. Больно.***
— Зачем покупать такую большую тыкву, если она поживет один день, ну, максимум три… А потом ты ее без сожалений выкинешь? — раздраженно протягивает Аскеладд, пока мальчишка в седьмой раз рассматривает один и тот же овощ. Мужчина смотрит вперед и видит, как начинает собираться километровая очередь. — Либо берешь мелкую, либо вырезать будешь из яблок, которые ты за эту неделю так и не съел. Пошевеливайся давай, если не хочешь застрять здесь на час. Торфинн злобно смотрит то на кассу, то на мужчину, то на злосчастную тыкву. Кладет ее обратно на прилавок и агрессивно уходит в сторону отдела со сладким. — Только не говори, что обиделся. Ты же знаешь, что я все равно не уступлю тебе. Аскеладд видит, что мальчишка обиделся. — Доволен? — говорит мужчина уже дома, смотря как максимально сосредоточенный пацан вырезает светильник Джека, чуть прикусив язык. На Хэллоуин мальчишка с детским энтузиазмом уже в течении четырех лет продолжает украшать квартиру Аскеладда: оранжевыми ленточками, декоративными черными свечами, маленькими сидящими на полочках скелетиками. На прикроватных светильниках всегда, словно по-волшебству появляются паутинки из тоненьких белых ниточек, Торфинн всегда делал их вручную, добавляя пугающей атмосферы в и без того тематически-оформленных комнатах. — Череп на столе ты на кой черт поставил? — говорит Аскеладд, замешивающий тесто для тыквенного пирога, готовящийся по рецепту покойной матушки. — Тебе не кажется, что это уже перебор? — Чтобы он смотрел на тебя пока ты ешь, может подавишься таки. — уголки губ Торфинна приподнимаются, и на лице его мелькает редкая, но гаденькая улыбочка. Он бережно поворачивает украшение в сторону мужчины. Аскеладд отвлекается от готовки, достает припрятанные маленькие красные свечки. На чайном блюдечке он зажигает фитиль и кладет сверху череп. Из глазниц засверкали огоньки маленького пламени. — Как наступит вечер, погаси свет и зажги их обратно. Будет красиво. — говорит мужчина, убирая пачку спичек в кухонный шкафчик. — Похоже на «Призрачного гонщика». Помнишь мы ходили смотреть его на каком-то фестивале? Тогда еще яблоки в карамели дешевле попкорна стоили. Аскеладд тяжело вздыхает, возвращается обратно к готовке, но все равно ухмыляется, тому как мальчишка завелся вместе со своим черепом.***
— Принцесса сказала, что он туда не пойдет. — говорит Торфинн, печатая что-то в телефоне, но все равно ловит на себе тяжелый взгляд Аскеладда — Ну… Конфеты собирать мы идем лишь завтра, причем днем, так что сегодня я остаюсь дома. Аскеладд переключает теле-ветку почти без остановок, тихо ругаясь, что нечего смотреть, а Торфинн сворачивается у него под боком, словно пушистая кошка, забирает тарелку попкорна с колен мужчины и позволяет себе после долгого суетливого дня расслабиться. — Плешивый, у тебя же вроде были диски с ужастиками? — Я их выкинул после того, как Торкелль ржал в течении часа над «Дракулой», — отодвигая мальчишку, Аскеладд встает с дивана и роется в рядом стоящем маленьком шкафчике. — Могу предложить лишь Тима Бертона. «Кошмар перед Рождеством», серьезно? — Давай, черт возьми. С тобой любой фильм страшилкой станет. Торфинн думает, что его прошибает на песне Салли, а Аскеладд за все время не проронил ни слова, не поменял выражения лица. Но возможно, мальчишке могло показаться, что уголки его губ чуть-чуть приподнялись при виде отчаянных попыток Джека устроить Рождество. Они засыпают под бегущие по экрану титры, даже во сне крепко держась за руки. Аскеладд, слегка приоткрывая свои глаза, лишь раз взглянет на Торфинна, чтобы убедиться, что тот все такой же ребенок, как и в их первую встречу.