***
Когда тот снова очнулся, то лежал уже не на холодной земле, а в тёплой кровати. Рядом никого не было и Парамонов попытался подняться, но тут же без сил упал обратно и зашипел от боли. На глухой скрип из соседней комнаты прибежал Павличенко. Не успел Рома и глазом моргнуть, как старший уже стоял рядом с ним и что-то обеспокоенно спрашивал. — Рома, что случилось? Почему ты оказался в таком ужасном состоянии так далеко от своего дома? Кареглазому и самому хотелось бы что-то вспомнить, но память предательски замутнялась, когда дело доходило до воспоминаний той ночи. — Я ничего не помню.. Саша выглядел очень обеспокоенным, злым.. Нет, не на Компота, а на тех ублюдков, что посмели так с ним поступить, ибо все это явно не обошлось без чьего-то вмешательства. Шатен ходил из стороны в сторону, пытаясь успокоиться, но тщетно. Рома прекрасно видел все это беспокойство, но доставлять проблем кому либо ему никогда не нравилось. Потому младший медленно поднялся, сел на край кровати и попытался успокоить Фиксая: — Ну же, Саш.. Не нужно так сильно переживать, я в порядке, просто, — не успел тот договорить, как рука тут же предательски заскулила от прикосновения к ней — и парень тихо прошипел от боли. Александр тут же резко повернулся в сторону Ромы и перевёл взгляд на его руку, после чего неожиданно произнёс: — Сними одежду. — Что? — светловолосый был смущен такой резкой.. просьбой? Поэтому молча продолжал смотреть на старшего. Тот понял, что его слова прозвучали не совсем так, как он хотел, поэтому добавил: — Я имею ввиду.. только майку. Сними только майку. Я хочу кое что посмотреть.. Рома все ещё был смущен и подлый румянец выдавал его. Но все-же он попытался выполнить то, что попросил у него старший, однако это оказалось не так-то просто. Руки, да и все тело в целом, ужасно болели и даже просто снять майку было нелегко. Спустя две-три тщетные попытки Павличенко решил помочь. От Компота требовалось лишь поднять руки вверх, что сделать было, на фоне всего остального, очень просто. Когда торс Ромы был полностью обнажен, глазам Саши предстала ужасная картина: множество синяков, ссадин, порезов на бледной коже. Тело Парамонова было усыпано ими полностью. Кто же мог так поступить с ним?.. — Ром.. на тебе же живого места не осталось, — разбито произнёс шатен, сжимая майку светловолосого в руках. Младший молчал, пытаясь аккуратно натянуть на себя одеяло. — Пройдёт.. не беспокойся, переживу, — с мягкой улыбкой произнёс Рома. Павличенко задумался, после чего ушёл в другую комнату, а вернулся уже с маленькой белой коробочкой в руках. Аптечка. Он открыл её, покопался, достал перекись и несколько ватных дисков. Смочил один и мягко произнёс: — Давай руку. Рома протянул руку, и Саша взял её в свою. Он аккуратно, чтобы не сделать парнишке больно, прикладывал диск с перекисью к повреждённым местам. Когда Саша закончил с одной рукой, Рома без лишних слов протянул вторую. Когда и она была обработана, нужно было сделать тоже самое с торсом. Саша сел ближе к кровати, в ногах у Парамонова, а тот, в свою очередь, придвинулся ближе к краю. Довольно смущающая картина, не правда ли? Один парень сидит полу-голый со множеством повреждений на краю кровати, другой — у него между ног на полу и обрабатывает эти самые повреждения. Затем, когда и торс был обработан перекисью, Саша призадумался, после чего рукой провел по ноге Ромы, тихо спросив: — Нигде больше повреждений нет? Врать было-бы глупо и бесполезно, поэтому светловолосый почти шёпотом произнёс «есть». После многозначительного взгляда от Павличенко на штаны Ромы, тот снял их и укутался в одеяло выше пояса. Та же самая процедура была проведена, и Рома наконец смог одеться.***
Полпятого утра. Сейчас бы только спать и спать, верно? Вот только в данный момент обоим парням было вовсе не до этого. Саша продолжал сидеть на полу у кровати, облокотившись на неё. По его выражению лица можно было подумать, что он продумывает пошаговый план убийства. Но с чего бы это? Парни никогда не были особо близки. Их связывали редкие, но меткие коллаборации на каналах и такие же редкие прогулки, переписки, звонки. Жизнью друг друга они тоже не шибко интересовались, да и незачем. Но даже не смотря на их отнюдь не близкие отношения, оба знали место проживания друг друга, что в этот раз даже помогло сохранить Роме здоровье. Мало ли что могло с ним произойти, проведя он в столь удручающем состоянии на улице всю ночь. Да ещё и так далеко от дома. Рома ушёл со спальни на кухню, оставив Сашу наедине со своими мыслями и собираясь привести в порядок свои. Разномастные вопросы вертелись в голове у Ромы, пока он сидел на кухне и прислушивался к звукам, доносящимся оттуда, откуда он только что ушёл. Когда в квартире устоялась мертвая тишина, Парамонов решил заглянуть в спальню. Зайдя туда он увидел, что Павличенко уже крепко спит, положив руки под голову и все ещё сидя на полу. Компот аккуратно залез на кровать и повернулся лицом в сторону шатена. Тот очень устал и спал крепко, поэтому кареглазый даже позволил себе порассуждать вслух: — Зачем ты мне помогаешь, мм? — он нежно провел рукой по волосам старшего. — Ты всегда был очень отстраненным со мной, знаешь? Это было видно, — младший проводил пальцами от виска до подбородка, очерчивая ушко парня, что продолжал мирно спать. — Мы никогда с тобой не общались толком, — Рома провел большим пальцем по губам шатена. — А мне бы хотелось узнать тебя получше.. Внезапно, эмоции захватили контроль над беззащитным Ромой, и тот слился с губами старшего в робком, одностороннем поцелуе. Когда контроль над действиями вернулся к парню, тот мгновенно отстранился, прикрывая рот ладонью. Весь красный, он отвернулся в противоположную сторону от Саши и старался заснуть, не думая о произошедшем.***
Утро начинается не с кофе, а с воспоминаний прошедшей ночи. С кухни запахло чем-то вкусным и светловолосый, игнорируя свои навязчивые мысли, которые перебивал голод, пошёл на запах. У плиты стоял Саша и готовил омлет. Краем глаза заметя в дверях светловолосого, он пожелал ему доброго утра и продолжил возиться с едой. Когда все было готово и уже распределено по тарелкам, парни принялись завтракать. Саша кушал, а вот Рома не мог заставить себя съесть хоть кусочек. Чувство голода никуда не делось, но на губах будто бы все ещё остался привкус чужих губ, что мешало аппетиту и хотелось только одного — ещё раз прочувствовать этот сладкий момент соприкосновения. Пока Парамонову с каждой секундой становилось все больше и больше стыдно за свои мысли, шатен заметил, что младший совсем ничего не съел: — Всё хорошо? Ты ничего не съел. Слова старшего вывели Рому из раздумий, и к парнишке даже вернулся аппетит. Когда оба позавтракали, они отставили тарелки в сторону, и Павличенко решил завести диалог: — Как спалось? Честно? Замечательно. Сладкий поцелуй подействовал, как снотворное — и младший мигом погрузился в царство Морфея. Но всем, что смог выдавить из себя Рома, было: — Нормально. А тебе? — Мне тоже. Даже очень. Хоть я и спал в очень неудобном положении, сегодня я как никогда выспался, — после этих слов на лице Ромы появился лёгкий румянец и нежная улыбка. Парни разговорились и начали все больше и больше узнавать друг о друге. Они будто бы всегда так общались и это просто очередная утренняя беседа за чашкой чая, который Саша только что сделал. Тему повреждений Ромы, к слову, парни не затрагивали. Закончив с кухней, парни, все ещё говоря на разные темы, пошли в спальню. Саша сел на полу у кровати, а Рома забрался на неё и лёг на живот, подложив под голову подушку, что следом сделал и шатен, взяв вторую подушку. Заинтересованный разговором Саша прикрыл глаза, увлечённо о чем-то рассказывая светловолосому, а тот внимательно его слушал. Младший даже не заметил, как его рука вдруг потянулась к волосам друга, делая будто бы уже привычные движения. Тот в свою очередь приоткрыл глаза, но обращать внимание не стал, продолжая что-то рассказывать. Рука Ромы скользнула от виска к уху, от него к подбородку. Саша замолчал, когда Парамонов провел большим пальцем по его губам. Кареглазый заинтересованно наблюдал за реакцией друга, уже даже не смущаясь своих действий. Как вдруг, Саша прикоснулся к руке светловолосого и потянул парня на себя. Рома почувствовал знакомый и будто бы такой родной вкус на своих губах. Парни прикрыли глаза и наслаждались моментом, позабыв обо всем, что происходило вокруг. Им было достаточно друг друга. И этого сладкого привкуса чужих губ.