Are you with me after all Why can't I hear you Are you with me through it all Then why can't I feel you Stay with me, don't let me go Because there's nothing left at all Stay with me, don't let me go Until the Ashes of Eden fall
Breaking Benjamin, «Ashes of Eden»
Говорят, жизнь состоит из черных и белых полос. И чем ярче белая полоса, тем темнее и непрогляднее следующая за ней черная. Однажды тебе придется заплатить по счетам. За такое – уж точно. Эта мысль изводила, впивалась в сознание и отнимала силы. Она никогда не отпускала. Шептала из мрака, раз за разом оборачиваясь ночными кошмарами, от которых просыпаешься с бешено колотящимся сердцем, и разъедала душу. Сводила с ума. И свела бы – еще тогда. Если бы не он. Если бы не его тихий голос, который в такие ночи возвращал к жизни, не давал сломаться и захлебнуться в собственной прогрессирующей паранойе. «Эй, посмотри на меня. Я здесь, с тобой. Все хорошо». От каждого его бережного прикосновения внутри разливалось тепло, и тьма отступала, а каждый поцелуй заставлял жадно желать, чтобы следующий день непременно наступил и то, что приносило одновременно столько наслаждения и столько боли, никогда не заканчивалось. Но рано или поздно заканчивается все. И чем важнее оно для тебя было, чем сильнее ты этим дорожил, тем острее ощущается утрата. Она – как незаживающая рана, которую ты подпитываешь своими воспоминаниями. Говорят, время лечит. Черта с два. Время – самый дерьмовый лекарь, какого только можно себе представить. Оно не стирает память и не притупляет эмоции, а лишь распаляет их с новой силой, заставляя возвращаться мыслями в прошлое в поисках решения, способного изменить все. И если ты его находишь, пустота внутри становится еще нестерпимее, ведь ты не можешь вернуться в тот проклятый момент и исправить то, что уже произошло. Один раз в реальности и сотни раз – в твоей голове. Однако выход из этого лабиринта есть. Он простой и очевидный. Нужно лишь переступить черту.Пустота
Опустив голову на сцепленные в замок руки, Джейсон смотрит в пол и ведет мысленный отсчет. Он в шаге от того, чтобы осуществить задуманное, и он не отступит. На столе перед ним два начищенных до блеска и тщательно смазанных пистолета. Сорок пятый калибр и тринадцать патронов в каждом. Хотя ему нужен всего один выстрел. В упор. Джейсон чувствует, как тонкие пальцы скользят по плечам и груди, чувствует дыхание на шее – легкое, будто перышко щекочет загривок. Он выдыхает, стараясь унять дрожь, и понимает, что проигрывает самому себе. И ему. – Я знаю, что ты хочешь сказать. И не смотри на меня так осуждающе – я даже затылком ощущаю твой взгляд. Ты знаешь, что ублюдок это заслужил, и ты меня не остановишь. Я все равно это сделаю. Пистолет удобно ложится в руку, и Джейсон прицеливается. В полутьме он видит свою цель четко. На стене в десяти футах от него – паутина из красных нитей, которая тянется от одной точки на карте Готэма к другой и связывает все воедино. В центре – свежая статья Вики Вейл о самом опасном психопате этого ненавистного города. «Джокер снова в Аркхэме. Готэм может спать спокойно?» Клоун скалится с фотографии, и его глаза горят безумным огнем. Ему дали именно то, чего он больше всего хотел – возможность вновь испытать на прочность охрану знаменитой готэмской лечебницы для душевнобольных и, в очередной раз выбравшись оттуда, начать новую, еще более жестокую, чем все предыдущие, игру с Бэтменом. Но всего один выстрел – и все будет кончено. Нежные руки обвивают талию Джейсона, и на мгновение в его голове мелькает мысль, что он не должен этого делать. Даже убив Джокера, он не изменит прошлое. Он слышит ставший уже таким родным ласковый шепот. Чувствует, как прижимается к спине стройное, гибкое тело. Как вонзаются в кожу, оставляя ровные алые полумесяцы, ногти. Он пытается освободиться, в то же самое время желая остаться в этих объятиях навсегда. – Прекрати. Голос Джейсона хриплый, уставший, измученный. Ему хочется провалиться в забытье и, проснувшись утром, обнаружить, что все это было дурным сном. Очередным кошмаром, порожденным множеством не отпускающих его столько лет триггеров. Тучи затягивают небо над Готэмом, и первые капли дождя ударяют о подоконник, разлетаясь крошечными брызгами. Ветер подхватывает занавеску, то выгибая ее, словно парус, то втягивая наружу, в холодную дождливую ночь. – Ты знаешь, что это единственный способ поставить точку. Сегодня над Готэмом нет бэт-сигнала, ведь Джокер в Аркхэме, а, значит, и другие маньяки и безумцы затаились по своим норам. Не потому что им страшно, а потому что они знают – это затишье перед бурей. И они ждут. Становится чертовски зябко. Джейсон закрывает окно, но пронизывающий до костей холод не исчезает. Исчезают лишь цепкие прикосновения и голос, умоляющий не переступать черту. Он оборачивается и бросает взгляд на кровать, с которой только что поднялся. В пустой и темной комнате кроме него никого нет.Помощник
1:32. Заброшенный склад оказывается не таким уж заброшенным – впрочем, для Готэма это в порядке нормы. Джейсон нервно передергивает плечами. Ему холодно и хочется курить. Будь кое-кто чуточку пунктуальнее, Джейсон не морозил бы сейчас свою задницу. Серьезно, погрузка должна была начаться еще полчаса назад, но, судя по тому, что наблюдает Джейсон, подвижек до сих пор нет. В надежности источника сомневаться не приходится, так что дело определенно не в информаторе, а в этих бессовестных торговцах оружием, которые желают Джейсону смерти от переохлаждения. 1:47. Зашевелились, ну наконец-то. Водитель, два вооруженных охранника и снующие туда-сюда с ящиками шестерки. Смахивает на неуважение, но так даже лучше – не придется делать лишнюю работу. Джейсон разминает плечи и бесшумно спрыгивает с крыши прячущегося в тени грузового контейнера. Они и не поймут, что произошло. Джейсон передаст их в руки полиции Готэма, а в качестве награды заберет себе ящик с оружием. Ну или два. Он вырубает водителя – чтобы тот с перепугу не ударил в самый неподходящий момент по газам. Подбирается к одному охраннику, затем к другому и понимает, что все чересчур уж просто. И похоже на ловушку. Мысль приходит в голову именно в то мгновение, когда его окружают. У Пингвина личные счеты с Красным Колпаком, и он еще долго не успокоится. Легкая нажива оборачивается крупной заварушкой, и патроны заканчиваются быстрее, чем люди Кобблпота. Хорошо, что с рукопашным боем у Джейсона проблем тоже нет. Но их много, чертовски много на него одного. Левый бицепс все же зацепило, и пули продолжают рассекать воздух в опасной близости от не защищенных кевларом участков тела. Джейсон резко разворачивается и утыкается лицом прямо в дуло пистолета. С такого расстояния не промахнется даже имперский штурмовик, и шлем совершенно точно не выдержит прямого попадания. Джейсон успевает подумать, как это стремно – после воскрешения в яме Лазаря двинуть кони, получив пулю в лоб от безымянного прихвостня Пингвина. Неподобающая смерть для того, кто носит на груди знак летучей мыши. Спустить курок незадачливый стрелок не успевает – он получает удар ногой в бок, отлетает на несколько шагов и впечатывается в стену. Таким изящным пинком в полет его мог отправить только один человек во всем Готэме. Джейсон невольно улыбается, когда видит перед собой Красного Робина. И не может не подколоть его даже в самый разгар потасовки. – Решил все же стать моим Робином, птенчик? – дразнит Джейсон. – Робин идет в комплекте с Бэтменом, а ты, насколько я могу судить, не похож на большую и сердитую летучую мышь, – усмехается Тим. – Так что нет. Всего лишь увидел, как тебе надирают зад, и любезно пришел на помощь. Поблагодаришь, когда мы тут закончим. Теперь Джейсону кажется, что у Кобблпота не так уж и много людей. Во всяком случае, недостаточно, чтобы разобраться с Красным Колпаком и Красным Робином, так слаженно действующими в команде. – Как насчет Воробья? – спрашивает Джейсон, когда они с Тимом остаются единственными находящимися в сознании людьми на территории склада. – Что? – Тим удивленно моргает. – Ну, Красный Колпак и Воробей. – Шутишь. Я не хочу ассоциаций с Джеком Воробьем. – Капитаном Джеком Воробьем, Тим. Ладно, тогда Скворец? Щегол? – Ты сейчас свои познания в орнитологии демонстрируешь? – Тим с трудом сдерживает улыбку. – Мне нравится Красный Робин. – Мне тоже, – отвечает Джейсон, и на секунду ему кажется, что на этих словах щеки Тима покрываются румянцем. Джейсон ловит себя на мысли, что благодарен Кобблпоту за устроенный сюрприз – не задумай Пингвин осуществить свою маленькую месть, пути Джейсона и Тима вряд ли бы пересеклись в обозримом будущем. Скоро здесь будет полиция, значит, самое время убраться, прихватив с собой заслуженную награду. Джейсон морщится – он совсем забыл, что его зацепила пуля. Это не ускользает от внимания Тима, и он смотрит встревоженно, чем немало удивляет Джейсона. – Я мог бы тебя подлатать, – наконец произносит Тим. – Всего лишь царапина, – Джейсон отмахивается и тут же охает от боли, когда Тим надавливает ему на плечо. – С ума сошел! – Видишь, не царапина. Если есть в мире что-то на сто процентов бессмысленное, так это споры с Тимоти Дрейком. Да и потом, не каждый день выпадает шанс побывать в гнезде Красного Робина, так что Джейсон, поворчав немного для сохранения репутации, в итоге соглашается. Они добираются быстро и без происшествий. Джейсон не скрывает своего восхищения, и Тим чуть ли не светится – в такие моменты Красный Робин ведет себя соответственно своему возрасту, и это чертовски очаровательно. Он просит Джейсона снять куртку и броню, а сам исчезает в соседней комнате, чтобы переодеться. Джейсон прикрывает глаза и думает о том, что ему давно не было так спокойно и комфортно, как сейчас. Он чувствует себя в полной безопасности, и это дезориентирует. Тим возвращается с медикаментами. Он бросает взгляд на обнаженного по пояс Джейсона и смущенно отворачивается. У Джейсона абсолютно нет желания отпускать шуточки на эту тему, ему хочется любоваться Тимом и ловить на себе его робкие взгляды. Волосы Тима собраны в хвостик, и Джейсон не может отвести глаза от белоснежной кожи на его шее. Когда Тим подсаживается к нему, чтобы заняться ранами, Джейсон получает возможность рассмотреть его вблизи. Тим слегка хмурится, отчего между бровями образуется маленькая складочка. У него длинные ресницы и синие глаза, в которых хочется утонуть. Светлая бархатная кожа, к которой хочется прикоснуться. А еще от него пахнет кофейными зернами, и этот факт порождает мысли, от которых сердце ускоряет ход. Тим накладывает швы аккуратно – стежок за стежком. У него теплые руки, и до этого дня Джейсону даже в голову не приходило, что можно ловить кайф, когда тебе зашивают раны. – Уверен, Альфред гордится своим учеником. Спасибо, Тим. Я твой должник. – Не говори глупостей, ты сделал бы то же самое для меня. Джейсон молча кивает. Он готов ради Тима на все, но не скажет ему об этом. По крайней мере сегодня.Рыцарь
У Тима ушло не так много времени на то, чтобы выследить этих торговцев людьми, и теперь он наблюдает, как они суетятся в Готэмских доках, готовясь к отправке очередной партии за границу. Они держат товар в грузовых контейнерах, и от одной только мысли о запертых в темноте и напуганных до смерти детях Тиму хочется все здесь разнести. Он накрыл целую сеть и начнет с тех, кто промышляет работорговлей в его родном городе, а затем разберется и с остальными. В доках темно, и Тим слышит доносящуюся снизу ругань. Внутренние разборки ему только на руку, он вырубит всех – одного за другим, как делал десятки и сотни раз до этого. Тим пробирается между судами и постройками, скользя из тени в тень, и отправляет в отключку первого дозорного. Незаметно лавирует между небом и землей, используя трос и свои крылья. Он убирает всех и приземляется перед нужным контейнером, уже собираясь его открыть, как вдруг чувствует, что его мощным рывком разворачивают на сто восемьдесят градусов и с силой впечатывают спиной в металл. Эти двое не похожи на рядовых шестерок, скорее на элитных наемников, и они заламывают Тиму руки так, что кажется, будто трещат кости. – Ну и что это такое? Я надеялся встретиться с легендарным Бэтменом, а на деле получил одну из его бесполезных пташек. Ты который? Я вас не различаю. Тима грубо хватают за подбородок, и ему мерзко от этого бесцеремонного вторжения в его личное пространство. Он дергает головой, пытаясь освободиться, но хватка лишь усиливается. Перед ним – самая крупная рыба, так что улов сегодня будет даже лучше, чем он ожидал. Все, что ему нужно, это выбраться из той дерьмовой ситуации, в которой он сейчас находится. – Думаю, мы просто добавим тебя к нашей сегодняшней партии. Ты симпатичный, и спрос на тебя будет большой. И, как я люблю говорить, раз качество товара никто не проверяет, его можно немного подпортить. А вот это уже скверно. Тим вырывается, одновременно просчитывая возможные варианты, но времени у него в обрез. От гребаного извращенца разит перегаром и потом, и он тянет к Тиму свои руки. Расстегивает ремень. Ухмыляется. И уже в следующую секунду с воем сгибается пополам, зажимая рану на бедре, из которой на землю хлещет кровь. Эхо от выстрела все еще разносится по докам, и Тим слышит откуда-то сверху громкий, отдающий сейчас сталью голос. Такой знакомый голос. – Хер свой в штаны заправил и отошел от него. Потому что в следующий раз я не промахнусь. Джейсон спрыгивает с крыши склада, чем привлекает внимание удерживающих Тима наемников. Они теряют бдительность всего на пару секунд, но Тиму этого достаточно – он ловко подныривает под них и вырубает сначала одного, а затем и другого точным ударом в трахею. Смотрит на корчащегося перед ним ублюдка и, не придумав ничего лучше, ломает ему челюсть. Тим готов поклясться, что брови Джейсона взлетают вверх – он не видит его лица, но знает это наверняка. Конечно, Джейсон удивлен, ведь обычно Красный Робин ведет себя более сдержанно. – И что это за кусок говна? – спрашивает Джейсон, убирая пистолет в кобуру. – Детьми торгует. Вернее, торговал, – отвечает Тим, открывая замок на двери контейнера. – В голову надо было ему эту пулю всадить. Здесь Тим согласен с Джейсоном полностью, но это город Бэтмена, и если ты вершишь в Готэме самосуд, то делаешь это по правилам летучей мыши или не делаешь вовсе. Замок щелкает, и Джейсон помогает Тиму распахнуть дверь. Дети, перепуганные и оборванные, сбиваются в кучу у дальней стены. Тим понятия не имеет, что с ними делать и как с ними говорить. Джейсон же опускается на одно колено, и Тим завороженно смотрит, как он снимает шлем и слегка взъерошивает волосы пятерней. А затем улыбается. Так искренне и открыто, что перехватывает дыхание. – Все хорошо, – мягко произносит Джейсон. – Вам больше не нужно бояться. Пленники один за другим выбираются на свет. Малышка лет шести с ярко-рыжими волосами и усыпанной веснушками мордашкой нерешительно подходит к Джейсону, шмыгает носом и обнимает его за шею. Джейсон осторожно подхватывает ее на руки и выпрямляется во весь рост. До этого дня Тим и представить не мог, что Джейсон ладит с детьми. Хотя, если подумать, что он вообще о нем знает? Сирены воют все ближе, и с минуты на минуту здесь будет полиция. – Как всегда вовремя, – вздыхает Джейсон. – Я вызывал их с расчетом на то, что они появятся здесь, когда все будет кончено, так что они и впрямь вовремя, – пожимает плечами Тим. Первым из машины выходит Джим Гордон – он окидывает взглядом место происшествия и озадаченно смотрит на Джейсона и Тима. – Только не говорите, что рассчитывали встретить здесь Бэтмена, комиссар, – Джейсон передает Гордону девочку, и она утыкается тому в плечо. Пока Тим разговаривает с Гордоном, Джейсон исчезает. Он не очень любит общаться с полицией, да оно и понятно. Тим обнаруживает Джейсона на стреле погрузочного крана, откуда тот, скрестив руки на груди, наблюдает, как полицейские надевают наручники на преступников и распределяют по каретам скорой помощи детей. Джейсон переводит взгляд на Тима и хитро щурится. – Ну так что, принцесса, заслужил я поцелуй за спасение твоей задницы? – Рыцарь из тебя так себе, Джейсон. И у меня все было под контролем. – Ага, конечно. В голосе Джейсона слышатся гневные нотки. А еще тревога. Тим смотрит внимательно, чуть хмурясь, и старается осознать происходящее. Джейсон беспокоится за него и совершенно этого не скрывает. Не потому что Тим слабый и не может постоять себя, а потому что Джейсону не все равно. Тим знает, что поступает глупо, но ничего не может с собой поделать. Он встает на цыпочки – Джейсон выше почти на целую голову и гораздо крупнее – и целует Джейсона в щеку. Джейсон смотрит растерянно, словно не ожидал, что Тим действительно это сделает, и в то же время в его глазах отчетливо читается интерес. – Еще раз назовешь меня принцессой, и я тебя ударю, – шепчет Тим, глядя на Джейсона снизу вверх. – Как скажешь, принцесса, – улыбаясь, отзывается Джейсон, за что тут же получает легкий толчок кулаком в грудь. Тим стоит рядом с Джейсоном, прикладывая все силы для того, чтобы не пялиться на него чересчур явно, и пытается откопать в памяти тот момент, когда Джейсон Тодд превратился из старшего брата в навязчивую идею. Когда его стало тянуть к Джейсону так сильно, что он начал выискивать его взглядом во время патрулей. Когда мысли о нем стали рождаться в голове с пугающей частотой и нередко становились слишком откровенными и смущающими. И вот теперь, впервые за все время, что они знакомы, Тиму представился шанс наконец-то сблизится с Джейсоном, и он ни за что его не упустит.Тени прошлого
Поместье Уэйнов выглядит угрюмым и негостеприимным. Оно выглядело так всегда, всегда давило на него, и Джейсон до сих пор не понимает, какого черта сейчас стоит прямо перед главным входом. Его позвали на семейный ужин – кажется, это первый раз, когда приглашение не затерялось на почте. Джейсон хотел проигнорировать его, но звонкий, как колокольчик, голос смешал ему все карты. «Ты же придешь?» Отказать Тиму он не смог. Внутрь его впускает Альфред. Такое знакомое «мастер Джейсон» звучит удивленно – он вряд ли думал увидеть Джейсона сегодня – и в то же время тепло, как и много лет назад. Время будто не властно над поместьем Уэйнов, и от этой мысли Джейсону становится не по себе. Он видит спускающегося по лестнице Тима, который ловит его взгляд и отвечает улыбкой. За ним появляется Дэмиен, и с небольшим опозданием Дик – лучезарный и жизнерадостный, он чуть ли не со слезами на глазах лезет к Джейсону обниматься и снова, как когда-то давно, называет его «маленьким крылом», чем вызывает смех Тима и недовольное цыканье Дэмиена. С Брюсом сложнее. Джейсон все еще не знает, как вести себя с ним, но несмотря на это ужин проходит хорошо, в обстановке, которую даже можно назвать непринужденной, хоть и с некоторой натяжкой. Когда Брюс выходит из-за стола, Джейсон облегченно выдыхает. Теперь можно перекинуться парой фраз с Тимом и свалить отсюда куда подальше. – Я приготовил вашу комнату, мастер Джейсон. Слова Альфреда застают врасплох и заставляют вздрогнуть – малейшие бреши в эмоциях дворецкий Уэйнов видит всегда, поэтому вряд ли потеря самообладания, пусть и секундная, остается незамеченной. Тим тоже слышит эти слова и оборачивается. Он смотрит на Джейсона с молчаливой просьбой, и от взгляда его синих глаз невозможно спрятаться. – Спасибо, Альфред, – кивает Джейсон. Он наверняка об этом пожалеет. Их с Тимом комнаты находятся по соседству. Они поднимаются на верхний этаж, и каждый шаг дается Джейсону с трудом. Тим заправляет спадающую на глаза прядку за ухо, желает доброй ночи и скрывается за дверью. Джейсон считает до десяти. Потом еще раз и, собравшись с духом, наконец поворачивает ручку и заходит в свою комнату. Здесь все по-прежнему. Воспоминания накатывают волной, непрошенные и болезненные, возвращая Джейсона в те дни, когда он был еще совсем ребенком. Джейсон ведет ладонью по корешкам книг, выстроившихся ровными рядами на полках. Ни пылинки. Альфред поддерживает идеальную чистоту, несмотря на то, что тому, кто когда-то жил в этой комнате, она давно уже не нужна. Альфред всегда заботился о нем, и именно благодаря ему Джейсон не чувствовал себя одиноким в этом огромном, пустом доме.◦ ◦ ◦
Осторожно приоткрыв дверь, Джейсон выглядывает в коридор. Брюса не будет до утра, а Альфред наверняка уже спит в такой поздний час. Джейсону кажется, что поместье Уэйнов слишком большое. Его комната по размеру превосходит квартиру, в которой он жил с матерью и отцом, и из-за этого он чувствует себя неуютно. Ступая тихо и нетвердо, Джейсон спускается на первый этаж и сразу же натыкается на Альфреда, решившего посреди ночи заняться чисткой камина в большой гостиной. – Что случилось, мастер Джейсон? Вы нехорошо себя чувствуете? В голосе Альфреда всегда столько заботы, что Джейсону становится неловко. Он знает, что Альфред говорит так не потому, что это его работа, а потому, что он действительно добрый и неравнодушный человек. Раньше Джейсон думал, что таких не бывает. – Я… – Джейсон запинается. – У меня никак не получается уснуть. – Хотите, я приготовлю вам горячий шоколад или заварю ромашковый чай? Альфред смотрит внимательно, и Джейсон смущенно мотает головой. Он никогда не привыкнет к тому, что в этом доме есть дворецкий, готовый в любое время суток организовать для тебя шведский стол и сделать самый вкусный на свете горячий шоколад. Джейсон переступает с ноги на ногу, и его вопрос звучит еле слышно и неуверенно. – Могу я взять какую-нибудь книгу из библиотеки Брюса? – Теперь это и ваша библиотека тоже, мастер Джейсон, так что вам нет нужды спрашивать разрешение. Уверен, вы обязательно найдете что-то себе по душе. К тому времени, когда Джейсон возвращается из библиотеки с небольшой стопкой книг, Альфред уже заканчивает с камином и удовлетворенно осматривает результат своей работы. Джейсон останавливается на пороге большой гостиной и задает Альфреду вопрос, который больше часа вертится у него на языке. – Это странно, да? Что такой, как я, любит читать. – Нисколько, – с теплой улыбкой отзывается тот.◦ ◦ ◦
Джейсон открывает окно и впускает в комнату прохладный ночной воздух. Упирается руками в подоконник и выглядывает наружу.◦ ◦ ◦
Альфред застает его врасплох, и Джейсон не успевает потушить и выбросить в окно сигарету. Он сидит на подоконнике и, размахивая рукой и отдуваясь, тщетно пытается отогнать от себя плотное облако табачного дыма. Альфред скептически выгибает бровь. – Я очень просил вас не курить в комнате, мастер Джейсон. Говорить о том, что я бы предпочел, чтобы вы не курили вовсе, я, конечно, не буду. – Не рассказывай Брюсу, ладно? – кривится Джейсон. – Обещать ничего не стану. Потому что если не сдержусь, то получится, что я тебя обману. А этого я хочу меньше всего. – В юности я тоже был пристрастен к курению, так что вроде как не имею права вас осуждать. – Так, значит, вранье все это? Что курение убивает. – Думаю, все дело в том, что я вовремя бросил.◦ ◦ ◦
Рядом с окном стоит зеркало в полный рост. Джейсон смотрит на свое отражение и видит потерянного мальчишку в неуместно дорогом костюме.◦ ◦ ◦
Джейсон пробует завязать галстук еще раз, и у него снова ничего не выходит. Он ругается себе под нос и бросает это бессмысленное занятие. Он всегда знал, что руки у него растут из задницы. – Мастер Джейсон, вы готовы? Мастер Брюс ждет вас внизу. – Дурацкий галстук не хочет завязываться, – обреченно вздыхает Джейсон и, немного помолчав, продолжает: – Альфред, можно я не пойду? Все эти люди… Я не такой, как Брюс, не такой, как они. Мне там не место. Понимаешь, еще недавно я спал в подворотнях и делал то, чем обычно не принято гордиться. А теперь живу в гребаном дворце, здороваюсь за руку с первыми людьми Готэма и все еще не знаю, чем заслужил всю эту роскошь. – О, мастер Брюс тоже не такой, как они. Но иногда нам всем приходится притворяться, чтобы соответствовать правилам, которые устанавливает игра под названием «жизнь», – Альфред делает несколько быстрых, едва уловимых движений, и лента, до этого висевшая на шее Джейсона бесполезной петлей, превращается в галстук-бабочку. – Вам просто нужно немного практики, мастер Джейсон, и все получится. Вы здесь, потому что мастер Брюс увидел в вас то, что, возможно, вы сами пока не видите. Джейсон смотрит в зеркало, и все уже не кажется ему таким безнадежным. Если у кого и получается вселять в него уверенность, так это у Альфреда. Джейсон переводит на него взгляд и, едва заметно улыбаясь, спрашивает: – Сколько еще раз просить называть меня просто Джейсоном, Альфред? – Еще один раз точно, сэр.◦ ◦ ◦
– В этом доме слишком много призраков, – устало произносит Джейсон. Он выходит из комнаты и плотно прикрывает за собой дверь.Отблески настоящего
Остаток вечера Тим решает провести за чтением. На мысли о «Щегле» его натолкнул Джейсон со своими дурацкими попытками предложить Тиму новый позывной. Удобно устроившись на кровати, Тим перелистывает страницу за страницей и не замечает, как идет время. «Мы так привыкли притворяться перед другими, что в конце концов начинаем притворяться перед собою». Тим откладывает книгу и трет глаза, когда раздается негромкий стук в дверь. – Открыто. – Не спишь, птенчик? – Джейсон заглядывает в комнату, его улыбка кажется вымученной и натянутой, а голос звучит слишком тихо. – Зашел попрощаться. – Я думал, ты хотя бы до утра останешься. Джейсон подпирает плечом дверной косяк и смотрит в сторону. Тим знает, что сейчас он подбирает слова. Джейсон, в общем-то, не должен ничего объяснять – он волен уйти, когда хочет, и в поместье его ничто не держит. «Ничто и никто», – думает Тим. Джейсон потирает шею – простой жест, который выдает его сомнения и делает его таким живым и настоящим. – В моей комнате слишком многое напоминает о прошлом. Есть вещи, о которых не хочется вспоминать, а здесь я не могу перестать о них думать. Так что я, пожалуй, откланяюсь, если ты, конечно, не пустишь меня переночевать к себе, – после продолжительной паузы произносит Джейсон. Последняя фраза сказана в шутку – чтобы подразнить и смутить Тима, это он знает точно. Так почему бы не отплатить Джейсону той же монетой? Тим демонстративно сдвигается к краю кровати, освобождая место. – Располагайся, но предупреждаю, я столкну тебя на пол, если будешь храпеть. Теперь, глядя на Тима, Джейсон улыбается искренне и даже насмешливо, и эта перемена происходит так быстро, что Тим едва за ней поспевает. Джейсон принимает приглашение и вытягивается на кровати как кот. Большой теплый кот, которого хочется обнимать и гладить. Тим не может оторвать взгляд от полоски обнаженной кожи между верхней кромкой джинсов и нижним краем опасно задравшейся футболки. – Держи себя в руках, принцесса, – ухмыляется Джейсон, и Тим тут же пихает его в бок за «принцессу». Если до этого Джейсон был напряжен, как сжатая пружина, то сейчас он словно выдохнул. – Черт, иногда я забываю, что ты у нас птичка с характером. Джейсон подкладывает под голову подушку и поворачивается к Тиму вполоборота. Мысли начинают путаться. Тиму хочется взъерошить Джейсону волосы. Сесть ближе. А лучше лечь рядом. Уткнуться лицом в грудь. Обнять за плечи. Заглянуть в глаза и поцеловать. Все остальные мысли не проходят его внутреннюю цензуру, и Тим тянется за книгой, раскрывая ее на том месте, где он остановился до того, как Джейсон выбил его из колеи. Только бы «Щегол» помог ему отвлечься. – «И я для себя знаю – если мной движет любовь, значит, я все делаю как надо», – Тим рассеянно моргает, и Джейсон, закрыв глаза, продолжает: – «Щегол» – самая бесконечная книга в моей жизни, но это уж точно не делает ее плохой, скорее, наоборот. Судя по тому, где она у тебя открыта, вам с Тео Деккером предстоит пережить еще немало потрясений. Джейсон читал «Щегла». Тим в очередной раз отмечает, как мало знает о нем, и ощущает нестерпимое желание узнать больше. Он ведет себя как глупый влюбленный мальчишка, с каждым новым взглядом на предмет своего обожания все сильнее погружающийся в это горько-сладкое чувство, которое даже словами описать не может. Джейсон дышит глубоко и ровно, и Тим осознает, что именно делает, только когда его пальцы несмело касаются угольно-черных волос Джейсона. Он будет выглядеть полным дураком, если отдернет руку, поэтому перебирает прядку за прядкой, готовый в любой момент провалиться сквозь землю, если Джейсон это как-то прокомментирует, но Джейсон молчит – за эти пару минут он успел заснуть. Тим проводит тыльной стороной ладони по щеке Джейсона и борется с искушением поцеловать его прямо сейчас. Он откладывает книгу – «Щегол» подождет до завтрашнего дня – и сворачивается клубочком рядом с Джейсоном. Не слишком близко, но и не далеко – на расстоянии, которое его моральные принципы оценивают как приличное. Тим закрывает глаза и проваливается в сон. Утром у Тима не сразу получается адекватно оценить ситуацию. Еще не проснувшись окончательно, он слышит бодрый голос Дика: «Подъем, Тимми! Альфред сделал свои знаменитые вафли, и они сами себя не съедят. Ооо!» Заканчивает фразу Дик с озорным смешком: «Ладно, будем считать, что я ничего не видел. Ждем на завтрак вас обоих», после чего, судя по звуку, выскальзывает в коридор и притворяет за собой дверь. Теперь Тим вспоминает. Он распахивает глаза, и до него доходит, что за ночь он каким-то образом оказался в объятиях Джейсона – они лежат, тесно прижавшись друг к другу, и дыхание Джейсона ерошит Тиму волосы на макушке, в которую Джейсон так мило утыкается лицом. Джейсон ворочается и ругает Дика за то, что тот понятия не имеет о личном пространстве, прибавляя к этому несколько довольно крепких выражений, а затем ласково обращается к Тиму, не выпуская его из объятий: – Доброе утро, птенчик. – Доброе утро, – тихо и смущенно откликается Тим. Они отстраняются, смотрят друг другу в глаза и в один голос произносят: – Фууу, вафли Альфреда.Подарок на день (не)рожденья
Солнце клонится к горизонту, и Джейсон провожает его взглядом. Небо окрашивается в красный, оранжевый и пурпурный с плавным переходом от одного цвета другому, будто кто-то разливает по нему акварельные краски и смешивает их кистью. Облака, подсвеченные последними лучами заходящего солнца, кажутся невесомыми и похожи на розовую сахарную вату. Странно видеть Готэм таким – сейчас он больше напоминает Метрополис, город Супермена, но остаются считанные минуты до того, как он превратится в город Бэтмена, мрачный, как и сам Темный рыцарь. Джейсон сидит бок о бок со своей любимой горгульей – он всегда заглядывает поздороваться со старым другом, когда наведывается в Готэм – и думает, зачем вернулся на этот раз. Джейсон трясет головой. Лучше убраться с улиц, пока Бэтмен не вышел в дозор. С папочкой ему встречаться совсем не хочется. Квартиры Джейсона разбросаны по всему городу, и он, щелкнув горгулью по носу на прощанье, направляется в ближайшую. Он напьется, проспится, а завтра уедет. Возможно, в другую страну. Ключ поворачивается в замке, и Джейсон, толкнув дверь, удивленно замирает на пороге. С недавних пор Джейсон знает расположение всех гнезд Тима, а Тим – всех убежищ Джейсона. Они договорились, что если одному из них потребуется помощь, он всегда может воспользоваться безопасным домом другого. И все равно эта встреча сбивает Джейсона с толку. Его накрывает тревога, но Тим не выглядит раненым, и вообще не похоже, что он пришел сюда после потасовки с готэмскими преступниками – бордовая рубашка без единой складочки, узкие черные джинсы и конверсы из последней коллекции. Он смотрится безупречно, и, если бы Джейсон не знал Тима, то сказал бы, что тот понтуется. Тим оборачивается и улыбается, и в то же мгновение Джейсон вспоминает, зачем раз за разом возвращается в этот гребаный город. – Ты разве не должен быть сейчас в Нью-Йорке, птенчик? – Решил выбраться на денек по такому случаю. По такому случаю? Джейсон хлопает глазами и окидывает стол и барную стойку, у которой стоит Тим, рассеянным взглядом. Только сейчас он замечает бутылку дорогого красного вина, торт, украшенный свечами, несколько готовых блюд и одно – в процессе, над которым в данный момент трудится Тим. – Джей, ты забыл про собственный день рожденья? – мягко спрашивает Тим. – Твою ж... – Джейсон зажмуривается и трет виски. – Как ты узнал, что я вернулся? И что приду именно сюда? – Ответ на первый вопрос – Рой Харпер. Он действительно очень хороший друг. Ответ на второй – это ближайшая квартира к твоей любимой горгулье, которую ты всегда первым делом навещаешь, возвратившись в Готэм. Я подумал, что ты не захочешь тащиться куда-то еще через весь город, и не ошибся, – Тим чуть наклоняет голову и смотрит на разложенные на барной стойке продукты. – Давай так, ты идешь в душ и переодеваешься, а я пока заканчиваю с этим. Джейсон не спорит – он очень хочет смыть с себя дорожную пыль. А еще остудить голову. Потому что здесь Тим, о котором он не переставал думать последние несколько месяцев. Вода приятно холодит кожу, и Джейсон, погрузившись в свои мысли, проводит в душе слишком много времени. Он возвращается, когда Тим ставит на стол тарелки и бокалы, и все это чем дальше, тем больше напоминает романтический ужин – за окном уже стемнело, и Тим не включил свет полностью, из-за чего в студии царит полумрак. Он дразнит его или Джейсону только так кажется? – Я думал, ты там заснул, и уже собирался идти тебя будить. А потом решил, что, возможно, ты занят чем-то поинтереснее, и не стал отвлекать. Дразнит. Джейсон прищуривается. Тим всегда был таким или он что-то пропустил? То мгновение, когда Тим из робкого мальчишки превратился в дерзкого парня. Чертовски горячего дерзкого парня. – Так это и есть мой подарок? – Джейсон кивает на стол. – Или ты приготовил что-то еще? Тим прислоняется спиной к барной стойке и упирается в нее руками. Смотрит на Джейсона так, словно чего-то ждет. Провоцирует всем своим видом. Этой рубашкой, пуговицы которой хочется расстегнуть одну за другой, обнажая грудь. Этими стройными ногами, обтянутыми слишком узкими – наверняка с заниженной талией – джинсами. – Есть кое-что еще, – отвечает Тим, взмахом руки указывая на кресло, на котором лежит обернутый красной бумагой и перевязанный ленточкой подарок, форма которого не оставляет никакого простора воображению. – И что бы это могло быть? – усмехается Джейсон, гадая, какая именно книга прячется под упаковкой. – Даже не знаю… кирпич? – предполагает Тим. – Немного нечестно, учитывая, что тебе на день рожденья я не подарил ничего. Я даже не вспомнил и не отправил открытку. Но, думаю, мы можем это исправить. Раз Тим решил вести такую игру, то Джейсон ему подыграет. Он подходит к Тиму вплотную и, прежде чем Тим успевает что-то сказать или сделать, обхватывает его за талию и усаживает на барную стойку. Подается вперед и накрывает его губы своими. Тим кладет руки Джейсону на плечи и отвечает на поцелуй нежно и в то же время требовательно. Губы Тима мягкие, сладкие, и Джейсон, ласково закусив нижнюю губу, оттягивает и лижет ее. Тим теснее прижимается к Джейсону и ведет тонкими пальцами по его загривку. – «Триста шестьдесят четыре дня в году ты можешь получать подарки на день нерожденья», – разорвав поцелуй, шепчет Джейсон. – «И только один раз на день рожденья», – тяжело дыша, заканчивает за него Тим, а затем улыбается: – Ты теперь «Алису в Зазеркалье» цитируешь? Вместо ответа Джейсон целует Тима снова и теперь чувствует, как Тим вжимается в него бедрами. Он расстегивает рубашку Тима – пуговица за пуговицей – и приспускает ее с плеч. Тим опускает ее ниже, на согнутые в локтях руки, и, чуть откинув голову назад, выгибается. Тим околдовывает, и Джейсон ведет ладонями от его талии и выше, к груди. Останавливается на твердых, острых сосках, очерчивает их большими пальцами, слегка надавливая, и Тим охает. Джейсон зажимает правый сосок Тима между пальцами, в то же время целуя левый и лаская его языком. Тим цепляется за барную стойку, и рубашка скользит вниз по распрямленным рукам. Джейсон тянет Тима на себя, и тот не сопротивляется, со стоном вздрагивая, когда Джейсон прикусывает его сосок. Джейсон целует его в шею и за ушком, все еще не веря, что перед ним тот самый мальчишка, который когда-то давно, впервые увидев его голым по пояс, смущенно отвел взгляд. Джейсон отклоняет Тима назад и проводит рукой ему между ног. Тело Тима говорит лучше всяких слов – он все делает правильно. Джейсон расстегивает пуговицу на джинсах Тима и переходит к молнии, когда Тим накрывает его руку своей. – Ты хочешь сделать это прямо на барной стойке? – Почему нет? – Хочу, чтобы мой первый раз был в постели. Первый раз. Джейсон планировал сделать все руками и ртом, но последняя фраза Тима вышибает из него дух. Обычно под первым разом понимают несколько иное. Он не хочет торопить Тима, не хочет принуждать его, потому что в противном случае никогда себе этого не простит. Джейсон опускает руки Тиму на бедра и думает, что должен поступить правильно. Отговорить его. Он хочет двигаться постепенно, шаг за шагом, боится потерять голову, если сорвется сейчас, и больше всего боится причинить Тиму боль. Тим это чувствует, приподнимает голову Джейсона за подбородок, едва дотрагиваясь кончиками пальцев, смотрит своими ясными синими глазами пронзительно и прикасается к губам короткими поцелуями, легкими и невесомыми, будто котенок тычется мордочкой в лицо. – Уверен? – Уверен. Джейсон поднимает Тима на руки и несет его на кровать. Опускает бережно и осторожно. Рубашка Тима осталась на барной стойке, кеды он сбрасывает, уже сидя перед Джейсоном. Сам расстегивает молнию и снимает джинсы. Ложится под Джейсона полностью обнаженный и вытягивается во весь рост. Джейсон снимает футболку и нависает над Тимом, уперев руки в кровать по обе стороны от него. Любуется его стройным, гибким телом и тонкими чертами лица. Проводит рукой от шеи до низа живота. Хочет взять его прямо сейчас, но помнит, что это – подарок Тиму, поэтому в первую очередь хорошо должно быть именно ему. Он опускает руку ниже и делает несколько медленных, тягучих движений. Другой рукой гладит Тима по лицу, зачарованно глядя, как тот, прикрыв глаза, облизывает и целует его пальцы. Слушает, как Тим шумно дышит, и сбавляет темп, не давая ему получить все, что он хочет, прямо сейчас. Тим открывает глаза и, кажется, уже собирается спросить, почему Джейсон останавливается, когда он, приподняв Тима за бедра, берет его член в рот. Тим закусывает кулак, и Джейсон слышит приглушенные стоны. Он берет глубже и плавно двигается от головки к основанию и обратно с возбуждающе-влажным звуком. Проводит языком по всей длине, двигаясь быстрее, и изо всех сил пытается держать себя в руках. Тим под ним начинает дрожать – сначала мелко, потом крупнее. Джейсон разводит в стороны его ноги и чертит пальцами на бархатной коже узоры. Тим стонет в голос, и Джейсон прокладывает дорожку из поцелуев от его бедер и живота – к губам. Тим упирается руками Джейсону в грудь, неуверенно оглаживет ее ладонями, поднимается выше, обхватывает за шею, впиваясь ногтями в кожу, и углубляет поцелуй. Прервав поцелуй, Джейсон переворачивает Тима на живот, заламывая ему руку, и Тим послушно вжимается грудью в кровать. По тому, с каким громким стоном он это делает, Джейсон понимает, что ему нравится подчиняться – и это заводит. Спина Тима расчерчена длинными, пересекающимися шрамами. Джейсон проводит по ним рукой осторожно и нежно, и от этих прикосновений Тим трепещет и прогибается еще сильнее. Так, что Джейсон больше не может сдерживаться. Он не помнит, откуда в прикроватной тумбочке именно этой квартиры взялся тюбик со смазкой, и с мысленной благодарностью выдавливает немного себе в руку. Тим нетерпеливо ерзает, и Джейсон больше не намерен его мучить. Он смазывает и растягивает его деликатно, без резких движений – сначала одним пальцем, потом двумя. Тим закусывает простынь и глухо стонет. Джейсон нагибается к нему, обнимает и шепчет, что все будет хорошо. Входит не глубоко, и лишь только когда Тим запрокидывает голову, чтобы посмотреть на него – на всю длину. Джейсон начинает с размеренных, неторопливых движений. Одной рукой он держит Тима за запястье, другой скользит от шеи вниз, не давая ему трогать себя, и делает все сам. Двигает рукой в том же темпе, что и бедрами, и физически ощущает, что это буквально сводит Тима с ума. Джейсон привык видеть его сдержанным и спокойным. Сейчас он протяжно стонет, цепляясь дрожащей рукой за простынь, и сорванным голосом умоляет не останавливаться. От стонов Тима кружится голова. Движения Джейсона становятся более резкими и рваными, а Тим насаживается на него все сильнее. Сделав еще несколько толчков, глубоких и жестких, Джейсон перехватывает Тима под грудью и приподнимает на себя. Он кончает, с хриплым выдохом откидываясь назад, и одновременно с этим Тим, захлебываясь сладким стоном, кончает ему в кулак и обессиленно сгибается пополам. Джейсон держит его в объятиях, целует в шею и тихо спрашивает: – Ты как, птенчик? – Дай хоть… отдышаться, – едва слышно отзывается Тим. Сердце Тима бьется громко и быстро, и Джейсону нравится, прислонившись к его спине, слушать этот звук. Они сидят так пять минут или целую вечность, и Джейсону хочется, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Чтобы Тим всегда был здесь, в его объятиях, такой теплый и родной. Тим откидывает голову Джейсону на плечо и произносит уверенно и четко: – Есть хочу. – Сначала в душ, Тим, – смеется в ответ Джейсон. – И совершенно точно по очереди, иначе я за себя не отвечаю. А вообще мне не терпится попробовать все, что ты тут наготовил. Я думал, ты только кофе варить умеешь. Тим закатывает глаза и высвобождается из объятий Джейсона. Заворачивается в одеяло и слезает с кровати. Подбирает джинсы и кеды и идет за рубашкой к барной стойке. – Серьезно? После того, что сейчас было, ты окуклиться решил? – Про шрамы не спросишь? – не сразу откликается Тим. – Не спрошу. Ты сам расскажешь, когда и если посчитаешь нужным. Тим благодарно кивает и скрывается в ванной. Они оба приводят себя в порядок и всю оставшуюся ночь сидят за столом, пьют, едят и болтают. Тим рассказывает про Юных Титанов, Джейсон – про Отбросов. Джейсон шутит, что кому-то повезет с невестой, потому что Тим отменно готовит, а Тим отвечает, что после того, что Джейсон с ним сделал, он обязан на нем жениться. Они совсем забывают о книге в красной подарочной упаковке, которая так и остается лежать там, где оставил ее Тим.Белый шум
В объятиях Джейсона тепло и уютно. Тим лежит, прижавшись щекой к его широкой груди, и рисует на его коже знак бесконечности, повторяя контур вновь и вновь. Есть ли в этом мире что-то такое, как этот символ? То, что никогда не заканчивается. Все началось шестнадцатого августа, в день рожденья Джейсона. Сейчас, спустя полгода, Джейсон все еще с ним, и больше всего Тим хочет, чтобы так оставалось всегда. – Не больно было, птенчик? – Ты знаешь, что у меня высокий болевой порог. – Это не ответ. – Было хорошо. Очень. Джейсон улыбается и целует Тима в макушку. У них есть еще немного времени, и Тим наслаждается каждым мгновением. Запоминает детали и бережно сохраняет их в самом потаенном уголке своего сердца. Иногда ему хочется, чтобы не было всех этих плащей и костюмов, ночных патрулей и шрамов по всему телу, но это их жизнь, и они проживут ее так, чтобы не пришлось потом жалеть об упущенных возможностях и невысказанных чувствах. Джейсон размыкает объятия неохотно. Тим выскальзывает из них, потягивается, стоя к Джейсону спиной, и, обернувшись, ловит его восхищенный взгляд. Раньше он выбирался из кровати, завернувшись в одеяло, или одевался, пока Джейсон еще спал, теперь же совершенно не смущается. Скорее, наоборот – ему нравится, когда Джейсон смотрит на него так. – Нам обязательно во всем этом участвовать? – без особого энтузиазма интересуется Джейсон, хотя и знает ответ заранее. – Операцию спланировал я, так что да. И ты только представь, как Дик будет рад тебя видеть. Знаю, ты не слишком-то горишь желанием пересекаться с семьей без крайней необходимости, но твоя помощь очень пригодится и повысит шансы на успех до девяноста девяти процентов. – В смысле до девяноста девяти? – Один процент приходится на различные непредвиденные обстоятельства типа падения метеорита в самом центре Готэма или вторжения Дарксайда. Не то чтобы я в тебя не верил, но… – Тим слегка покачивает ладонью в характерном жесте «ну так себе», и напускная обида Джейсона сменяется громким искренним смехом. Спустя два часа Тим, скрестив по-турецки ноги, сидит на крыше недостроенного бизнес-центра в Деловом районе Готэма. Здание, которое должно сверкать стеклом и металлом, сейчас напоминает безжизненный скелет и вряд ли когда-либо будет выглядеть иначе – если только Брюс не посчитает, что эта стратегически важная точка должна непременно превратиться в очередной небоскреб, принадлежащий Уэйн Энтерпрайзес. Тим, как мозг и координатор операции, может расположиться с комфортом в одном из своих гнезд, но предпочитает находиться на расстоянии вытянутой руки от самой гущи событий. Он всегда держит в голове несколько запасных вариантов и никогда не сбрасывает себя со счетов, хотя и старается не соваться в мясорубку понапрасну. На этот раз Готэм своей целью выбирает банда подражателей, которая уже успела заявить о себе в других городах Восточного побережья. Каждый новый банк они грабят в новых костюмах, копируя одного за другим самых знаменитых злодеев – для Готэма они припасли Джокера, и это даже не смешно. Если уж честно, косплееры из них неплохие, а вот грабители – довольно заурядные, и Тим не понимает, почему они до сих пор не за решеткой. Ограбление полностью подставное, и меньше чем через час все участники этого маскарада будут переданы в руки полиции. Они почувствуют вкус победы, потеряют бдительность и попадут в расставленные для них сети. Найтвинг, Красный Колпак и Робин должны уже быть на позициях. Тим включает закрепленный на ухе комм и спрашивает: – Готовы? – Ты же знаешь, что я всегда готов, птенчик. О, или в смысле на позиции ли я? – В смысле да, на позиции ли ты. – Какую ты предпочитаешь? Дик давится от смеха, и одновременно с ним Дэмиен издает звук, больше всего похожий на отчаянный вопль Чубакки: – Хватит уже флиртовать! – Однажды ты дорастешь до этого, малыш Робин. Но пока ты не дорос даже до верхней полки кладовки, куда я переставил все запасы твоего любимого печенья, – сочувственно отзывается Джейсон. – Да и потом, мы давно прошли этот период. Какой там у нас сейчас, конфетно-букетный? – Не припоминаю ни конфет, ни букетов, – даже не пытаясь сдержать улыбку отвечает Тим. – Я бы предложил еще вариант, но в чате дети. Скажу, когда мы останемся наедине. – Меня от вас тошнит. Они не афишируют свои отношения, но и не скрывают, так что ничего удивительного в том, что знает вся семья, нет. После того случая, когда Дик обнаружил Джейсона и Тима спящими в обнимку, он еще долго подкалывал Тима, но так тепло и по-доброму, словно говорил «да пойми ты, наконец, что влюблен в него по уши, и признайся уже». И Тим благодарен ему за это. С Брюсом все не так однозначно, как с Диком, но с Брюсом в принципе не бывает однозначно. Впрочем, если он до сих пор не оторвал ничего Джейсону, значит, вроде как не имеет явных возражений. Тим собирается с мыслями. Еще раз делает перекличку. Все трое на местах и готовы действовать. Тим будет направлять их в соответствии с планом и корректировать перемещения, если что-то пойдет не так. Любого противника нужно воспринимать всерьез, и эта банда не исключение. Подражатели вламываются в банк и получают предназначенные для них купюры. Подгоняют два фургона, как и предполагалось, берут заложников и уезжают в противоположных направлениях. Джейсон следует по первому маршруту, Дик и Дэмиен – по второму. Сесть им на хвост, сопроводить до точки сбора – и там накрыть всех разом, без заложников и свидетелей, которые при худшем раскладе могут стать сопутствующим ущербом. Тим знает, что эти трое справятся, и все равно неотрывно следит за тем, как движутся отметки на карте, сообщая о каждом препятствии на их пути. Он не хочет, чтобы с ними что-то случилось. Подражатели направляются в порт, сбрасывая на ходу заложников – они думают, что теперь им ничто не угрожает. Думают, что их точка сбора безопасна. И это – их главная ошибка. Подключившись к нескольким камерам дорожного наблюдения, Тим видит, как в порт стягивается полиция. Дик хвалит Джейсона за проделанную работу и отдельно – за то, что никого не убил, и Джейсон отмахивается от него в своей саркастичной манере. Дэмиен цыкает и говорит, что справился бы и без их помощи, называя Дика и Джейсона «старыми бесполезными Робинами», за что получает такой смачный подзатыльник – несомненно от Джейсона – что его слышно даже в комме. Тим выдыхает. С самого начала этой операции его преследовала странная безотчетная тревога, для которой Тим не видел никаких оснований. Ощущение, будто он что-то упускает. Что-то важное. Его вырывают из раздумий разговоры в комме: – Раз уж у нас намечается вечеринка, то я за алкоголь и максимально калорийную еду. Тим хочет ответить, что поддерживает идею, но рот ему зажимает рука в белой перчатке. В шею вонзается игла, и, прежде чем потерять сознание, Тим улавливает обеспокоенный голос Джейсона: – Красный, у тебя все в порядке? Рука в белой перчатке изящным движением отбрасывает комм за ограждение, и он летит вниз с высоты пятидесяти этажей. Вместо голоса Тима Джейсон слышит в комме белый шум.Точка невозврата
От белого шума в комме по загривку Джейсона бегут мурашки – колючие и неприятные. С ним все хорошо. Это же Тим Дрейк. Красный Робин. У него всегда есть план. И запасной план. И запасной план для запасного плана. И все же Джейсон не может ничего с собой поделать – страх проникает под кожу, липкий, обволакивающий, а в голову лезут мысли, от которых внутри все переворачивается. Когда ты дорожишь кем-то так сильно, это чувство начинает разъедать тебя подобно кислоте. – У Красного Робина проблемы с коммом. Я перехвачу его, а потом решим, куда двигаться дальше, – обращаясь к Дику, небрежно бросает Джейсон. Он старается, чтобы его голос не дрожал, но Дик замечает. Слегка сжимает плечо Джейсона и кивает. Всю дорогу Джейсон гонит от себя навязчивые видения, которые сменяют одно другое с пугающей частотой. «Это рядовая ситуация, комм вышел из строя – будто раньше такого не было», – убеждает себя Джейсон. «О, ты так в этом уверен?», – хищно скалясь, спрашивает его паранойя. Он выкручивает ручку газа на полную и влетает на территорию заброшенной стройки. Поднимается на крышу того самого здания, которое Тим выбрал в качестве своего временного гнезда. Обегает ее взглядом и никого не находит. Подходит ближе к ограждению, еще раз оглядывается по сторонам. Смотрит под ноги и цепенеет. Его словно сковывает льдом. Он поднимает лежащую рубашкой вверх карту, переворачивает ее, и весь воздух разом покидает его легкие. – Что там у тебя, Джей, нашел своего птенчика? – раздается в комме голос Дика. – Нет, – хрипло отвечает Джейсон. – Нашел кое-кого другого. Бэтмен возвращается из Сторожевой башни сразу же, как узнает о случившемся. Они с Альфредом ищут любые зацепки, прочесывают город вдоль и поперек системой распознавания лиц, выискивают малейшие признаки Джокера или Тима, но банда подражателей светится на записях с камер наблюдения то тут, то там, будто нарочно скрывая настоящего Джокера в толпе подделок, а после их ареста его след и вовсе пропадает. Джейсон сидит на полу, прислонившись спиной к куполу из плексигласа, в котором хранится его старый костюм Робина, вертит в руках найденную на крыше карту и морщится от боли, стараясь концентрироваться на ней, а не на мыслях о Тиме, которые душат его с силой затягивающейся вокруг шеи петли.◦ ◦ ◦
– Это все твоя вина! – яростно кричит Джейсон, указывая на знак летучей мыши на груди Бэтмена. – Если бы не ты и твои гребаные… принципы, этого бы не случилось! Будто зверь в клетке, он меряет шагами бэт-пещеру, сжимает и разжимает кулаки и смотрит на Брюса с такой ненавистью, какой не испытывал никогда в жизни. – Мы найдем Тима, Джейсон. Я знаю Джокера, ему всегда нужен Бэтмен. – А тебе всегда нужен Джокер, да? – спокойствие в голосе Брюса только подстегивает Джейсона. – Чтобы играть с ним в эти смертоносные игры, без которых твое существование лишится смысла? Для этого ты каждый раз оставляешь его в живых? Чтобы он снова сбежал из Аркхэма – и все началось сначала? Сколько еще Робинов он должен убить, чтобы ты наконец понял? Черт, как же меня бесит твоя ничего не выражающая рожа! Джейсон замахивается, но Брюс перехватывает его руку и резко заламывает. Бьет его кулаком в живот, отчего Джейсон падает на колени, кашляя и хватая ртом воздух. Дик оказывается рядом в тот же момент. Приобнимает за плечи, но не говорит ничего – ни ему, ни Брюсу. Голос Брюса звучит как приговор: – Остынь. В таком состоянии ты ничего не сможешь сделать.◦ ◦ ◦
Снова этот белый шум. Джейсон вскидывает голову и видит, как все экраны в бэт-пещере заполняет одно и то же изображение. Он рывком поднимается на ноги и сминает в руке карту. – Эта штука работает? – Джокер заглядывает в камеру и дышит в объектив, обнажая кривые желтые зубы, а затем протирает его ладонью в белой перчатке. – Картинка хорошая? Я надеюсь, что да, Бэтссс, я очень надеюсь, что да, ведь я готовился к этому моменту тааак долго. – Альфред, сигнал… – Уже отслеживаю, сэр. Джокер отходит на несколько шагов и театральным жестом указывает на своего пленника. Тим стоит на коленях, его руки связаны за спиной, а рот заклеен скотчем. Джокер танцующей походкой приближается к нему и хватает за подбородок. Тим упрямо отдергивает голову, одновременно пытаясь освободиться. – У меня одна из твоих пташек! Этот же твой любимчик? Или я что-то перепутал? – глядя в камеру задумчиво спрашивает клоун. Он гладит Тима по щеке, а затем отталкивает – тот отклоняется вбок, но быстро возвращает равновесие и яростно рычит, несмотря на скотч. – Может, мне стоило забрать самого мелкого, он же сейчас твой Робин? Или самого старшего – первого Робина, ведь он так важен для тебя. Оооо, или того, которого один раз я уже убил?.. Ну да ладно, теперь уже все равно, – Джокер садится рядом с Тимом и впивается пальцами в его плечи. – Слушай меня внимательно, Бэтссс. Каждые пять минут я буду оставлять по одному порезу на этой нежной коже. И каждый следующий будет глубже, чем предыдущий. А ровно через шестьдесят минут я перережу пташке горло. Так что все в твоих руках. Как и всегда. Тик-так, Бэтссс, тик-так, – Джокер щелкает пальцами, и изображение меняется на обратный отсчет. Слишком долго. Тим бы справился быстрее. Они ничего не смогут сделать, пока не поймут, где Джокер держит его. Проклятый счетчик нервирует. – Сигнал идет одновременно из двенадцати точек, сэр, – наконец произносит Альфред, разворачивая карту города на основной экран и оставляя в углу окошко с обратным отсчетом. Всматриваясь в красные отметки и перебегая глазами от одной к другой, Джейсон сжимает кулаки до боли в суставах. Этот чертов псих играет с ними. Считает, что может вот так просто распоряжаться чужими жизнями. Джейсон видит, как Брюс, вцепившись в панель управления, напряженным взглядом скользит по карте, и понимает, что был не прав. Спокойствие Брюса – напускное, и Джейсон, позволив гневу взять над собой верх, принял его за настоящее. Брюс делает это ради них. Потому что если Бэтмен потеряет самообладание, то остальные тут же развалятся на куски. Джейсон еще раз смотрит на точки, теперь на всю картину целиком – и понимает. – Он использует ретрансляторы, – произносят Джейсон и Брюс одновременно. – Чтобы запутать нас, – заканчивает Джейсон. – И если мы обрубим все лишнее... На карте остаются четыре точки – Нэрроуз, Готэмские доки, Чайнатаун и Деловой район. Определить место со стопроцентной точностью не получается – иначе все было бы слишком просто, а это совсем не в стиле Джокера. Джейсон срывается первым. Он не знает, как все еще держит себя в руках. Бросает на ходу «Нэрроуз мой» и вылетает из бэт-пещеры с максимально возможной скоростью. Красная точка, отмечающая квартиру в предназначенном под снос доме на Нэрроузе, пульсирует у Джейсона перед глазами. Он не знает, почему выбирает Нэрроуз. Не может это объяснить, но чувствует, что Тим именно там. Обратный отсчет давит. Он успеет. Обязан успеть. Вверх, на пятый этаж по старой деревянной лестнице. Здесь холодно и промозгло. Джейсон поднимается бесшумно и быстро, вышибает дверь ногой и наводит пистолет на Джокера. У него нет ни одной причины сохранять ему жизнь, но Бэтмен не одобрит убийство, и Джейсон мешкает. Клоун мерзко ухмыляется. Он медленно поднимает руки, словно сдается, и роняет на пол нож, перепачканный кровью. – Кажется, мои часы немного спешат. Только сейчас позади Джокера Джейсон видит Тима, который, все еще сидя на полу, зажимает руками горло – сквозь пальцы на грудь льется кровь. – Я развязал ему руки, чтобы он мог продержаться до твоего прихода, и оторвал скотч от его милого ротика, чтобы он сказал тебе свои последние слова. Хотя я не уверен, что у него это получится. Джокер, отвесив поклон, выпрыгивает в окно с безумным хохотом, и пуля, которую вслед ему отправляет Джейсон, разрезает лишь воздух. Джейсон срывает с головы шлем и не глядя швыряет его куда-то в сторону. Бросается к Тиму, падает на колени рядом с ним – и не знает, что делать. Грудь Тима судорожно опускается и вздымается, он пытается дышать – и не может. Порез слишком глубокий. Слишком смертельный. «Нет, нет. Только не Тим, только не мой Робин», – в голове лихорадочно вертится одна-единственная мысль. Джейсон боится дотронуться до него – он никогда не чувствовал себя таким беспомощным. – Тим… птенчик, – шепчет Джейсон. – Прости меня. Тим отнимает дрожащие руки от горла, прикасается к лицу Джейсона, оставляя на щеках кровавые разводы. Тянется к нему, хочет что-то сказать, но делает лишь булькающий вдох и роняет голову Джейсону на грудь. Джейсон слышит, как замедляется его пульс. Считает каждый удар. Руки Тима соскальзывают, безвольно повисая вдоль тела, и его сердце останавливается. «Нет, нет, нет», – снова и снова повторяет Джейсон. Он обнимает и притягивает Тима к себе. Его колотит крупная дрожь – от боли, ярости и бессилия. И впервые за много лет Джейсон чувствует, как по щекам, смешиваясь с кровью Тима, текут слезы. Первым прибывает Дик. Он что-то говорит надтреснутым тихим голосом, но Джейсон не слушает – его мир только что рухнул, и Джейсону все равно, что будет дальше. Когда в комнату врываются Брюс и Дэмиен, Джейсон окончательно теряет связь с реальностью, погружаясь в вязкий, удушающий туман, который накрывает его с головой.Цель
Сквозь пелену, обволакивающую его сознание, Джейсон слышит голоса. Обрывки фраз доносятся до него будто издалека, и их смысл ускользает. Дик настаивает на том, чтобы Джейсон остался в поместье. Он соглашается. Безвольно кивает, потому что на большее у него нет сил – он лишился их с последним ударом сердца Тима Дрейка. Что происходит в поместье, Джейсон не знает. Он не покидает свою комнату и не притрагивается к еде, которую под дверью заботливо оставляет Альфред. Выкуривает пачку за пачкой, отчего комнату затягивает густым сигаретным дымом. Он не спит, но порой отключается, и в эти моменты видит кошмары на грани сна и реальности – путаные, горячечные, наполненные красным цветом. Раз за разом пытается спасти Тима – и раз за разом не успевает. Резко садится, распахнув глаза, и глотает воздух ртом жадно, с бешено колотящимся сердцем. В отчаянии чертыхается и снова закуривает. Опять отключается – и теперь видит Джокера. Руки клоуна в крови, а его смех пробирает до костей. Он продолжает смеяться, когда пуля разносит ему череп, украшая стену мерзкими, липкими мозгами, и Джейсон просыпается. Закрывает лицо трясущимися ладонями и чувствует, как теряет себя. Он бешеный пес, и всегда им был. Тим сдерживал его, не давал переступить черту. Ради Тима хотелось быть лучше. Но Тима больше нет, и чудовище, которое он приручил, ломает оковы и, разрывая грудную клетку изнутри острыми когтями, рвется на волю. Туда, где сможет насытиться свежей плотью и вдоволь искупаться в крови. В холодный, дождливый день похорон Джейсон сбегает. Трусливо и позорно. Он практически не спал и с трудом осознает происходящее, не отделяя то, что видит перед глазами, от того, что происходит у него в голове. Он приходит в себя, стоя рядом со своей любимой горгульей. Как он до нее добрался, Джейсон не помнит. Щелкает зажигалкой, раскуривает очередную сигарету и глубоко затягивается, до отказа наполняя легкие ядовитым дымом. – Я слишком много курю, и однажды это меня убьет. Честное слово, я почти бросил – ради тебя. Только какой теперь в этом смысл? – Джейсон всматривается в горизонт и не видит ничего, кроме тяжелых, серых туч. – Какой смысл вообще во всем? Что? Говоришь, нужно жить дальше? Знаешь, это довольно сложно, когда ты все потерял и не понимаешь, для чего продолжаешь дышать. Говоришь, нужно найти причину? Думаешь, я просто так отмахнусь от тебя? Забуду? Не пытайся меня переубедить, Тим, тебя вообще здесь нет. Ты мертв. А я даже не смог заставить себя пойти на твои похороны, потому что все еще не могу отпустить тебя и не отпущу никогда. Ты мой, и всегда будешь моим, птенчик. А я всегда буду твоим. Джейсон бросает взгляд на расстилающийся под ним Готэм и думает о том, как ненавидит этот проклятый город, в котором у него больше ничего не осталось. Он алчно забирает жизни, а те, которые не забирает, ломает и уродует. Джейсон оставляет небоскреб с горгульей позади, и ноги сами несут его туда, где он хочет оказаться меньше всего на свете. Он боится, что это станет последней каплей, и все равно идет – шаг за шагом, пока не обнаруживает себя стоящим перед надгробным камнем, которого еще вчера здесь не было. Глядя на могилу Тима, Джейсон вдруг отчетливо понимает, что ему делать дальше. Цепь, натянувшаяся до предела своей прочности, ломается окончательно, и чудовище с глухим рыком выбирается на свободу. Осматривается, принюхивается – и уже видит перед собой цель. Мысль, такая простая и до безобразия логичная, захватывает Джейсона в свои цепкие, костлявые объятия и прочно поселяется в голове. Он поправляет капюшон, вздыхает и оборачивается. – Ты стоишь там уже полчаса, Кон. Если думал, что я тебя не замечу, то ты меня очень сильно недооцениваешь. – Не хотел вам мешать. Это первый раз, когда Супербой выглядит настолько дерьмово. Джейсон подозревает, что и сам выглядит не лучше – он промок, продрог и периодически ловит приходы от недостатка сна. Он смотрит на парня, к которому всегда ревновал Тима, видит пустоту в его глазах и понимает, как много для Коннера значил Тим. И от осознания этого факта навязчивая идея, укоренившаяся в его мозгу, начинает расти и расползаться, набирая силу и обретая форму. – Мне и целой жизни не хватит, чтобы сказать ему все, что я хотел. Так что попробуй ты, – Джейсон кладет руку на плечо Коннеру и отводит глаза. – Это я виноват, Кон. Я не смог его спасти. – Нет, Джейсон. Ты не хуже меня знаешь, что виноват долбанный клоун. В голосе Коннера столько боли и гнева, что чудовище, уже выбравшееся наружу, почуяв их, начинает скрести когтями землю. Воет, рычит и жаждет крови. И Джейсон больше не противится. Он это сделает, и никто его не остановит. – Я вас оставлю, так что можешь говорить все и ничего не скрывать. Коннер кивает, и Джейсон направляется к выходу с кладбища. У него есть цель. Нужен только план, который приведет его к ней. Спустя месяц после смерти Тима Бэтмен ловит Джокера и отправляет его в Аркхэм, и Джейсон уже знает свой следующий шаг. – Видишь, птенчик, я же говорил, что нужно просто подождать, пока Бэтмен принесет нам этого ублюдка на тарелочке, – Джейсон передергивает затвор пистолета и хрипло выдыхает. – Ему некуда будет сбежать.Осколки
Аркхэм, наверное, самое знаменитое место в Готэме. Обитатели лечебницы полностью безумны, а ее мрачная, давящая атмосфера лишь усугубляет и без того нестабильное состояние каждого из них. Душевные болезни множатся в ее стенах, раскидывая свои склизкие щупальца во все стороны, и сводят с ума не только пациентов, но и персонал, так что доктора и медсестры нередко оказываются в соседних палатах со своими, теперь уже бывшими, подопечными. Заведение, которое задумывалось Амадеем Аркхэмом как приют и убежище для душевнобольных, где они могли бы скрыться от остального мира, по иронии судьбы стало рассадником безумия и поставщиком все новых и новых врагов для Темного рыцаря. Стоя перед тяжелыми коваными воротами, Джейсон еще раз проверяет пистолеты в кобуре и закрепленный за спиной клинок. Ловко проворачивает в руке монтировку. Его глаза скрыты маской, а на груди больше нет знака летучей мыши – то, что он собирается сделать, с ним несовместимо. Учитывая его состояние в последний месяц, ему самое место в Аркхэме, но Джейсон здесь не для того, чтобы добровольно сдаться на лечение. Он досконально изучил план лечебницы и получил всю необходимую информацию о сегодняшней ночной смене. О количестве охранников и расположении их постов. О том, в какой палате находится гребаный клоун. Джейсон бросает взгляд через плечо и едва слышно произносит: – Уже слишком поздно. Ты меня не остановишь. Накинув на голову капюшон, Джейсон устремляется к лечебнице под моросящим дождем. Он зайдет с главного входа. Так, что об этом узнает весь город.◦ ◦ ◦
– Сэр, красная тревога в Аркхэме, – голос Альфреда звучит обеспокоенно и ломко. – Кто на этот раз сбегает? – на ходу надевая костюм, спрашивает Брюс. – Не сбегает, сэр. Пробивается внутрь. Альфред выводит изображения с камер наблюдения лечебницы на экраны, и Брюс срывается с места.◦ ◦ ◦
Джейсон ураганом проносится по коридорам лечебницы. Он знает, где держат Джокера, и доберется до него, чего бы ему это ни стоило. Впрочем, если в Аркхэме такая охрана, нет ничего удивительного в том, что периодически отсюда совершаются массовые побеги – эти ребята годятся только на то, чтобы отрабатывать на них удары. Готовясь к сегодняшнему дню, Джейсон ожидал встретить сопротивление посерьезнее – и ошибся. Он укладывает вооруженных и полностью экипированных охранников одного за другим, дает выход так долго копившейся в нем ярости и пробирается с этажа на этаж. У него две обоймы по тринадцать патронов в каждой, и он может потратить их все, кроме одного.◦ ◦ ◦
– Пенни-один, сколько убитых среди персонала и охраны? – На данный момент ни одного, сэр.◦ ◦ ◦
Распахнув дверь нужной ему палаты, Джейсон замирает. Зверь внутри него обезумел от запаха крови. Он чует свою добычу и хочет разорвать ее на куски. Джокер смотрит внимательно, с интересом. Склоняет голову набок и растягивает губы в своей чудовищной улыбке, разрезающей его лицо от уха до уха. – А я все гадал, когда же ты придешь, – ядовито-приторно шипит клоун. – Считал дни до нашей встречи. Уже начал бояться, что ошибся на твой счет, мой мальчик. – Не смей меня так называть, – наводя пистолет на Джокера, гневно шепчет Джейсон. – Ты больной ублюдок, и сегодня ты заплатишь за все, что сделал. Джокер подпирает кулаком подбородок, словно что-то обдумывая. Смотрит в потолок, хмурясь. Заправляет в карман выбившийся из него листок бумаги, исписанный неровным, дерганым почерком, а затем разводит руки в театральном жесте и, качая головой, вздыхает: – Бэтмен бы ни за что так не поступил. – Я – не он. Выстрел раздается эхом по всему этажу, и Джейсон все еще ощущает отдачу от него каждым мускулом. Мягкие белые стены палаты забрызганы кровью и мозгами. Зверь удовлетворенно облизывается и урчит. На том, что осталось от лица клоуна – мерзкая, безобразная ухмылка.◦ ◦ ◦
Бэтмен входит в палату Джокера и осматривается. Задерживает взгляд на том, что осталось от его заклятого врага, и замечает уголок торчащей из кармана бумаги. Осторожно подцепляет ее и разворачивает. Это письмо. Он читает его, и с каждой следующей строчкой в нем все сильнее разгорается ярость. Смяв письмо в руке, Бэтмен вылетает из палаты, оставляя за спиной сделанную на стене размашистым почерком надпись. «Это только начало».◦ ◦ ◦
Скрестив руки на груди, Брюс смотрит на главный экран бэт-пещеры. Альфред стоит рядом. Он выглядит подавленным и уставшим и переводит тревожный взгляд с Брюса на экран и обратно. – Здравствуй, Бэтмен. Я сделал то, что ты за все эти годы так и не смог, – Джейсон говорит небрежно, почти спокойно. Он держит камеру перед собой, не захватывая лишнего – Брюс видит его лицо, плечи, красный капюшон, но ничего, что позволило бы понять, где он находится. – О, даже не пытайся отследить сигнал, у тебя не получится. Ты в курсе, кому мы обязаны этим каналом связи, и поэтому знаешь, что он отлично защищен и взломать его невозможно. Думаю, сложно было не заметить мое небольшое послание в Аркхэме, но я его повторю. Это только начало. Раз уж из-за меня ты лишился своего самого главного соперника, то играть с тобой теперь буду я, – Джейсон снимает маску, и взгляд его синих глаз давит. – Поймай меня, Бэтмен. Давай выясним, что произойдет раньше – ты схватишь меня и упрячешь в Аркхэм или я перебью всех твоих ненаглядных психопатов? Игра началась, и даже не думай, что я позволю тебе устанавливать правила. Сигнал обрывается, и пещеру заполняет белый шум.◦ ◦ ◦
«Мой дорогой Бэтс! Я пишу тебе, потому что у меня больше нет сил так жить. Ты охладел ко мне, и я уже не вижу того огня в твоих глазах, который так ярко пылал, когда мы были молоды и безудержны. О, нас ничто не могло остановить! Ты всегда бросался в погоню за мной очертя голову, будто я был единственной вещью во всем этом мире, которую ты так страстно и безрассудно жаждал заполучить. Казалось, что все остальное тебя не интересовало, и я упивался этой мыслью. Что с нами стало? Когда этот азарт угас? Бэтмену всегда нужен Джокер, а Джокеру всегда нужен Бэтмен. Так я думал. А потом стал для тебя одним из многих. И это разбило мне сердце. И тогда, собирая осколки своего разбитого сердца, я спросил себя: что я могу сделать? Как мне вновь разжечь этот огонь в твоих глазах? И я понял. Тебе нужен новый соперник. Тот, кто увлечет тебя в такую игру, в какую я никогда бы не смог. Я подарю тебе его, Бэтс, и он станет доказательством моей безграничной любви к тебе. Мальчишка, которого я один раз уже сломал и сломаю еще раз, чтобы он переступил ту черту, которую ты в своем тщеславном благородстве переступить не сможешь никогда. Ах, как бы я хотел посмотреть на ваше противостояние! Но, увы, я мертв, и это та цена, которую мне пришлось заплатить. Я не жалею. Я знаю, наш вернувшийся к жизни Робин справится и заставит тебя вспомнить дни, когда ты был настоящим Темным рыцарем, а не тем жалким подобием себя прошлого, которым стал сейчас. Ты знаешь, я люблю хорошие шутки и люблю, когда над ними смеются. Ты не находишь ироничным имя этого мальчишки? Потому что я нахожу. Всегда твой, мистер Джей хахаха»Конец?