Double trouble

      Трель телефона, вибрировавшего на прикроватной тумбочке, въедалась прямо в мозг, как будто втискивалась меж полушарий и зудела там, как будто стремясь свести с ума. Ненужно даже просыпаться, чтобы это почувствовать, звук врезался на всех порах в расчудесный сон, начиная бесить прямо в нем. Сюэ Ян с третьей попытки смог разлепить глаза, выкарабкиваясь из вязкого состояния дремоты, обратно тянущего в свои объятия. Он сел, подбирая под себя ноги и кутаясь с головой в клетчатое покрывало, затем широко и громко зевнул. Ему снилось детство. Очередной кошмар. Входящий вызов сорвался, в комнате воцарилась тишина, от которой звенело в ушах. На кухне мерно тикали часы, в окно хлестал мелкий летний дождик. Все тяжелое от усталости тело тянуло упасть обратно, устроиться на не успевшей остыть подушке поудобнее, но звонок раздался снова. Виски ныли от незапланированного подъема. Человек, настойчиво требовавший к себе внимания, не собирался сдаваться. Рука, потянувшаяся к не унимавшемуся мобильному, схватила его, но перед этим снесла к чертям стоявший на краешке тумбы стакан воды. Когда Сюэ Ян нажимал на ярко-зеленый значок «ответить», взмахивая по экрану вверх, было слышно, как тот, чудом не разбившись, закатился под кровать к остальному мусору. Носки, недочитанные книги, случайно задвинутая грязная тарелка из-под лапши. Все, что угодно. Сюэ Ян — студент с неофициальной подработкой и официальными, судом навязанными, исправительными работами четыре раза в неделю. Убираться ему некогда.       Спать, к слову, тоже. Поэтому каждая минута была ценной, и так бездарно тратить ее было кощунством. Завтра же, когда он встанет в пять утра, чтобы отправиться в магазин подменять работавшего в ночную смену коллегу, это покажется настоящей пыткой — девять часов на ногах. Звонивший Цзинь Гуанъяо, выросший с Сюэ Яном в одном приюте и недавно взятый под опеку отцом, должен был, черт подери, понимать, как приходиться жить в таком положении. Но создавать трудности другим, в особенности лучшему другу, — это что-то вроде его ни разу не озвученного, но очевидного хобби.       По ту сторону телефонной линии голос Мэн Яо звучал непривычно глухо, был он каким-то незнакомым, впервые за семь лет. Обычно Мэн Яо улыбался, даже если дело принимало серьезный оборот. Это всегда было слышно по его интонации, нет необходимости видеть при этом по-лисьи вытянутое лицо. Лицемерная снисходительная улыбочка, просившая, чтобы ее поскорее стерли.       — Какого хрена, — Сюэ Ян молился, чтобы головная боль отступила назад, но одновременно надеялся на нее. Она служила прекрасным оправданием, чтобы не стараться думать. — Второй час ночи, ты видел время? Я понимаю, что тебе не нужно втискивать сон между двумя работами, но в конце…       — Сюэ Ян, — Цзинь Гуанъяо кашлянул, не по-настоящему, деликатно и коротко, чтобы перебить распалявшегося друга, пока тот не бросил трубку, дойдя до крайней точки кипения. Ему нужен был он, иначе зачем так стараться пытаться до него достучаться? Нужен. Как последний шанс на спасение. — Помоги мне спрятать труп.       Кажется, кухонные часы наконец-то заткнулись.       Сюэ Ян смотрел на противоположную стенку. Когда-то давно предыдущий съемщик квартиры повесил на нее репродукцию карты мира позапрошлого века, два полушария с не открытой Австралией, тут и там оставленными пустотами, к которым пролегали маршруты исследовательских кораблей. Отпечатан рисунок был на желто-коричневой бумаге под старину, которая из-за своей низкопробности походила на газетный разворот. Огромная штука, занимавшая половину стены, первой бросалась в глаза, стоило переступить порог, и тем самым вызывала приступ тошноты. Небрежная, с местами заломов и вся помятая, с надорванным верхним правым углом. Никаких захватывающих мечтаний о великих приключениях она не вызывала, ровно наоборот, отторгала от них, заставляя вспомнить, что ты живешь в провинции густо заселенного Китая, правительству которого никогда не хватит средств, и лучшее, что тебе светит, лишний выкроенный выходной. Или украденный из пекарни по соседству пирог. Надо было бы давно эту никчемную бумажку выбросить, но Сюэ Яна что-то постоянно останавливало, не поднималась рука. Лень возиться с присохшим к обоям скотчем.       Как будто показушный цинизм обманет самого себя. Карта не нравилась и очаровывала одновременно. Заносчивый нетерпеливый мальчишка, тянувший обучение в колледже средней паршивости, сирота, кое-как откладывающий копейки, остававшиеся от зарплаты и пособий, дважды попадавшийся на воровстве. Он смотрел, забывая моргать, пока Цзинь Гуанъяо слушал затягивающееся молчание. Слабый динамик телефона не улавливал ровного дыхания. В животе начинало ныть.       — Это не шутка, — утвердительно произнес Сюэ Ян, в ответ послышалось невеселое хмыканье, едва разборчивое, которое могло означать согласие. Ситуация была сродни паршивому анекдоту. Сюэ Ян в одно мгновение скинул с себя ставшее тяжелым одеяло, делая глубокий вдох. Спертый воздух комнаты опалил горло и легкие. Душно. На улице прошел ливень, почему тогда в четырех стенах так невыносимо сложно? На шее и лбу выступила испарина. — Ты действительно убил человека и звонишь мне? Вот так говоря это вслух, хотя у меня и так висит административка? Мэн Яо, чтоб тебя…       — Ты веришь, что наши разговоры записываются? Не смеши, А-Ян, мы не в криминальной драме. Поздний звонок ничего не значит, зафиксируют только его факт, — Цзинь Гуанъяо был взволнован, несмотря на свои заверения. Хотя едва ли из-за страха быть пойманным на подобной ерунде, как убийство. Было бы опрометчиво полагать отсутствие уже составленного четкого плана с множеством ходов к отступлению. Нервничать он мог потому, что где-то рядом у его ног лежал труп. Точно. Тело должно было быть поблизости, чтобы иметь возможность куда-нибудь его перевезти. Так ведь избавляются от нежелательный предметов, прячут их далеко и глубоко, чтобы никто никогда не узнал о грязном секрете? — Так ты поможешь?       А ведь Сюэ Ян не хотел думать.       — Так разве у меня есть выбор? — передразнил он. Ощущение нереальности никуда не пропадало, как будто, выдернув из одного сна, его впихнули в другой, более абсурдный. — Куда идти? Ты меня подвезешь, или…       — Я через три квартала от тебя, доберешься дотуда сам. Так будет безопаснее, — для него самого, кто бы стал спорить с тем, что Цзинь Гуанъяо будет в первую очередь заботиться о себе самом, даже обращаясь с просьбой к другому. — Здесь на парковке стоит единственная машина, не ошибешься.       — Марка какая?       — Откуда мне знать? Нашел, о чем спрашивать, ты знаешь, что я не разбираюсь. Серая такая.       — Мэн Яо, в темноте все машины, как и кошки, либо серые, либо черные, — Сюэ Ян опустил ноги на ледяной пол, поднимаясь с кровати. Походка выходила шаткой, затекшие мышцы сопротивлялись любому движению. -Благо, на уличные камеры это правило распространяется тоже. Надеюсь, полицейские не смогу разобрать номера.       — Их нет. Не переживай.       Сюэ Ян заливисто рассмеялся, запрокидывая голову назад. Боль из нее так и не ушла, крепко сжимая теперь затылок и лоб, но зато он явно взбодрился. Ему интересно, кого прикончил Мэн Яо, каким образом. Вариантов не так, чтобы в изобилии, незачем отказывать себе в удовольствии поиграть в угадайку. Много ли крови, и, если да, как пришлось с этим справляться: что нужно делать? Оставить все, как есть, или стереть, залить литрами отбеливателя и дезинфицирующих средств, которые уничтожат и крохотный след жертвы и, что важнее, самого убийцы. И да, место. Где преступление совершено? Мэн Яо низкий, совсем не качок, скорее худощав и слаб, пусть на редкость изворотлив, ни за что не взявший бы соперника в открытой схватке. Только ловкостью. Для этого нужны особенные обстоятельства, и если они подвернулись ни с того, ни с сего, взаправдашний несчастный случай, то Сюэ Яну в пору уверовать в неумолимый рок судьбы. Но, с большей вероятностью, повлияло что-то из вне. Кто-то.       Вариантов не так, чтобы в изобилии.       Закинутая под язык таблетка обезболивающего растворялась, наполняя горечью рот. Второпях Сюэ Ян натянул на себя вторую кофту, поверх той, в которой спал, и толстовку, благо, черную, как почти весь его гардероб. Лицо спряталось за натянутым на него капюшоном. Кончик носа то и дело выглядывал вперед. На улице был собачий холод, ветер забирался под слои одежды, капли потихоньку прекращавшего моросить дождя летели прям в лицо, впитывались в ставшую ледяной ткань. Пришлось ускориться, чтобы согреться хоть как-то, Сюэ Ян практически бежал, широкими шагами перескакивая через лужи, сжимая и разжимая кулаки спрятанных в карманах ладоней.       Замерзшие и онемевшие от этого пальцы с благодарностью окунулись в тепло, ожидавший Мэн Яо не додумался выключить двигатель, в машине, по сравнению с творившимся снаружи, был потрясающий комфорт. А еще здесь было накурено, у горе-визитера, затягивавшегося очередной сигаретой, дрожат от перенапряжения руки. Никотин и высокотоксичные смолы не упрощали жизнь, не решали проблемы, от дыма кружилось в голове, тошнило. Все бычки заботливо собирались в пустую пачку, положенную им перед собой, маленькие лоскуты бумаги и ваты из фильтра, накапливающие кусочки ДНК. Поэтому нельзя потерять ни один.Мало ли. Сюэ Ян сел на свободное переднее сидение, откинул голову назад, закрывая глаза. Вот бы уснуть. Или, наоборот, проснуться.С лица не сходила улыбка, приподнятые уголки губ обнажали маленькие и острые, как у хищного зверька, клычки.       — Скажи честно, в нашем багажнике Не Минцзюэ? — уже «нашем», раз он впутался в это дерьмо с головой. Сюэ Ян тут же поморщился, вдыхая слишком глубоко, и попытался приоткрыть окно, чтобы проветрить салон. Дымовая завеса перед глазами красиво ложилась на вид ночного спящего города, но плохо сказывалась и на самочувствии, и на обзоре через лобовое стекло. На плечо легла остановившая его рука Цзинь Гуанъяо, сидящего в одной насквозь промокшей рубашке. Прядки волос прилипли ко лбу, стоило приглядеться чуть-чуть, как в глаза бросился свежий кровоподтек под левой скулой. След. Немного, и все станет яснее.       — Как ты понял? — убедившись, что друг не собирался впускать промозглый воздух снаружи к ним внутрь, он вырулил на дорогу, набирая скорость. Прочь. В самые дальние края, к пустырям и свалкам.       — Тебе некого больше убивать за полночь, -никто не собирался никого умышленно лишать жизни, так вышло, Сюэ Ян прекрасно это понимал, вроде бы. Цзинь Гуанъяо все объяснит позже, как только они уедут в более подходящее для болтовни место, когда пройдет год или два, десять, с момента, как они избавятся от тела. Пока нужно оставаться спокойным, верить тому, что тебе позволили узнать. Ты пришел давать свою помощь, а не пытаться поддержать и докопаться до правды. Такие ночи вообще не подходят к разговорам по душам. — Лань Сичэнь будет расстроен, не так ли?       Мэн Яо подавился бы дымом, если бы не успел докурить раньше. Пока оставшийся запах щипал глаза до наворачивавшихся в уголках слез. Это удар в самое слабое место, единственное, что умудрялось чувствовать по-настоящему, оставаться, мать его, живым. Сюэ Ян всегда попадал в яблочко, подбирая момент, чтобы вставить нужные слова в правильном ключе, ужалив побольнее.       — Не говори о нем. Не сейчас.       Сюэ Ян понял. Вообще встреча выдалась с удивительно хорошо выстроившимся взаимопониманием. Он бы, например, тоже не хотел, чтобы они говорили о Сяо Синчэне, не в нынешнем раскладе вспоминать им своих праведников, которых угораздило связаться не с теми людьми. Сложно этого не заметить, их неправильности и шлейфом остававшейся грязи, но добровольная слепота — часто встречающееся у хороших мальчиков из идеальных семей расстройство. Им, Сюэ Яну и Мэн Яо, бы лучше быть друг с другом, как пресловутым Бонни и Клайду, которыми, в сущности, они являлись теперь. Все не так. От мысли о близости становилось противно.       Они не были любовниками, ни за что ими бы не стали, даже дружба носила у них извращенный характер, строясь на взаимовыгодном использовании одного другим, просто роли периодически менялись. Они оба были пустыми внутри, освобожденными для вкуса потерь и злости, потому что взросление отняло все, чем наполнялись бы нормальные люди. Для Мэн Яо прошлое — это проведенное рядом с шлюхой-матерью и ее подружками детство, пока ту не лишили родительских прав, это объявившийся неизвестно откуда отец, забравший в свой дом прямо в процессе перехода А-Яо под опеку другой семьи. Выкупивший его. Для Сюэ Яна детство, заключавшееся в бесчисленных побегах, замкнулось на стычке с местной шпаной в переулке, завершилось заражением крови и изувеченной рукой. Его избили ни за что. Мэн Яо ни за что презирали, и это не история о влюбленности. Иногда есть необходимость вцепиться в кого-нибудь покрепче.       Стоять по колено в земле было ужасно неприятно. С каждой прошедшей минутой, тянувшимися по началу медленно, а теперь слишком быстро, яма становилась глубже. Ни один, ни второй не знал точно, какая нужна глубина, такое не следовало гуглить поздней ночью, находясь посреди зарослей в пяти километрах от дороги. Руки Сюэ Яна ныли так, будто готовые по швам разойтись от свалившейся на них нагрузки. Завтра ему предстояло разгружать склад, таскать десятки коробок с нулевого этажа на первый, сортировать товар. К вечеру он будет выть от боли в каждом суставе. Взгляд то и дело метался в сторону огромного мешка, оставленного рядом с машиной. Главное, относиться к нему, как к тем же продуктам, а не кускам расчлененного тела. Это не человек, стараниями Мэн Яо теперь уже нет.       Они распилили его по суставам, сломали жесткие, тяжело поддававшиеся хрящи, рассортировали по мелким пакетам, привезенными Мэн Яо с собой. Две ручные пилы валялись на траве, поверх подложенного под них целлофана. Разве можно делать что-то подобное должным образом, есть ли какие-то правила? Было бы замечательно, если их все-таки не существовало, это не должно быть нормой. Им было позволено, в крайней ситуации. У них, конечно, есть самое справедливое оправдание, о котором не нужно знать самим. По факту, оно имелось, раз произошедшее — произошло.       — Как так получилось? — любопытство выразилось большим, чем высунувшийся из-под капюшона нос, сформировавшись очередным вопрос. Сюэ Ян вытер взмокший лоб о плечо, пачкая лицо отлетавшими на одежду влажными комочками грязи. Пот лился градом, как будто снова начинался дождь, смешиваясь темными разводами.       — Мы повздорили, и он упал с лестницы. Знакомая история, не так ли?       — Так. Ему следовало быть осторожнее, видел ведь, как ты тогда сам слетел с нее. Коварная лестницы штука… И это совсем не связано с тем, что он уговаривал Лань Сичэня расстаться с тобой, как хорошо, — Сюэ Ян смеялся, хрипло от усталости. — И твоими синяками, и тем, что он звал тебя манипулятором, жалким, норовя…       — Хватит. Ты понимаешь, что все иногда не так, как выглядит на первый взгляд, — Цзинь Гуанъяо отбросил лопату в сторону, смерив собеседника строгим взглядом. Ответ мог быть одним.       — Понимаю. Абсолютно все не так, каким кажется на первый взгляд, иначе бы нас с тобой кинули на втором свидании, — лопата принялась подниматься в воздух и опускаться, вгрызаясь в землю, с удвоенной скоростью. Немного, и им удастся передохнуть, прекратив язвить. В ругани не было особенного смысла, но она успокаивала, позволяла вспомнить, как, выплеснув вовне весь гнев и страх, можно было заново научиться слышать биение сердца. Не в ушах, в которых шумело от прилившей крови, а, по нормальному, в груди.       Они понимали друг друга, некоторым просто не стоило позволять жить.       Трель будильника на столе оборвалась с первых нот, Мэн Яо всегда подскакивал от любого лишнего шороха, всегда бодрый, как будто не ложился спать или прочно сидел на амфетаминах, позволявших избавиться от необходимости отдыхать. Нет, он был трезв, ежедневно и еженощно, но выдрессирован реагировать на малейший посторонний звук, чтобы быть наготове и защитить себя. Детство. Сломанное, как остановившиеся на кухне Сюэ Яна часы, покореженное, как гниющие на глубине метра разобранное по частям тело       — Алло? — Цзинь Гуанъо недоверчиво покосился себе за спину, он лежал в одной кровати с Лань Сичэнем, кажется, продолжавшим крепко спать. Мужчина перевернулся набок, спиной к своему возлюбленному, который в данную секунду слушал напряженное сбитое дыхание собеседника. Сюэ Ян как будто пробежал марафон, запыхавшись настолько сильно.       — Мэн Яо, помоги мне. Спрятать труп.       Кажется, Сун Лань наконец-то перестал стоять между Сюэ Яном и Сяо Синчэнем. Забавный способ ухода от проблем, Мэн Яо смеялся в угол подушки, как мог глотая рвавшийся вслух хохот. «Учился у лучших», буркнул недовольный Сюэ Ян, называя место и время, скидывая звонок. Цзинь Гуанъяо вынырнул из-под одеяла, видимо, слишком спешно и неаккуратно.       — Куда ты? — раздался сонный голос позади, заставляя растерянно застыть на миг. Он обернулся к его обладателю с улыбкой, которую никак нельзя было разглядеть в темноте, но тот, конечно, с готовностью улыбнулся ему в ответ.       — В душ, — ласково отозвался Цзинь Гуанъяо, потратив минутку, чтобы вернуться и наклониться, поцеловав в висок опять провалившегося в свой сон Лань Сичэня, заботливо поправив ему одеяло. Предстояла чертовски долгая ночь. А потом все, обязательно и несомненно, будет исключительным образом хорошо.