Русский бабайка для Баки

      — Я тебе русским… то есть английским языком говорю: я не буду это есть! И вообще ничего не буду! Отстань от меня! — Насупился Баки, отодвигая от себя подальше тарелку с обычной овсяной кашей с таким видом, будто его пытались накормить бетоном, притом застывшим.       И вот так начинался обед в Башне в этот самый обычный, ничем не примечательный будний день. На кухне за столом сидел Баки и с видом донельзя обиженного ребенка, надув губы, смотрел то на тарелку с кашей, то на стоявшего у него над душой Скотта, у которого явно заканчивалось терпение. Причина того, что Скотти решил выступить другу в роли заботливой мамочки (которая явно скоро пойдет за волшебным ремнем, если любимое чадо продолжит дальше выпендриваться, да), заключалась в том, что Баки уже три дня ничего не ел. И вообще последнее время довольно часто отказывался от еды, зато неограниченно мог пить его любимое какао. Согласитесь, довольно милая привычка для человека, прошедшего войну, попавшего надолго в лапы Гидры и закодированного Зимним Солдатом? Была бы милой… если бы при этом он нормально питался. И вот это Скотта категорически не устраивало. Ну извините, какой нормальный человек будет спокойно смотреть на то, как его близкий человек морит себя голодом и машет рукой на собственное здоровье?! Ну уж нет!       — Я могу и на русском повторить, если надо, — усмехнулся Муравей той самой хищной, кровожадной усмешкой, от которой обычно большинству становилось не по себе. Большинству… к которому Баки обычно себя не относил. — И даже на финском. Надо? — Он угрожающе сощурил глаза и подошел ближе. — А ну-ка быстро прекратил вести себя, как малое дитя, и съел эту дурацкую кашу! — Он повысил голос и придвинул тарелку обратно к Баки, который мгновенно смерил его новым недовольным взглядом. — Зря что ли я ее два часа готовил, а Джарвис мучился, объясняя мне, как это сделать?!       — Мне совсем несложно было вам подсказывать, сэр, — тут же вежливо отозвался ИИ откуда-то с потолка, — обращайтесь, если будет необходимо.       — Спасибо, Джей, — улыбнулся Муравей потолку и снова нахмурился, оглядев друга негодующим до предела взглядом. — Ты меня слышал? Если не съешь это по-хорошему, будет по-плохому, бро, ты меня знаешь! — И судя по тону, он нефига не шутил. Баки, впрочем, это не проняло.       — Я тебе уже говорил: я не хочу есть. Что ты ко мне пристал, как банный лист к заднице? — Он состроил страдальческую физиономию и скривился, глядя в тарелку. Мало того, что он действительно не хочет есть (и совсем уж все равно, сколько он не ел до этого), так еще и эта противная каша… бррр! Он издевается над ним что ли?! — Я не буду это есть, и даже не уговаривай! — И Джеймс протестующе выставил перед собой руку. Скотт нахмурился еще больше.       Он тяжело вздохнул, глядя на Баки, как на малого, до ужаса капризного ребенка, который отказывается есть, нашкодничал кругом, разнес пол квартиры, порвал обои, разрисовал мамкин паспорт, загнал кота под шкаф, сунул пальцы в розетку, а теперь забился в угол, насупился, обиженно надул губы и смотрит на тебя, как на гестапо, как будто ты такой плохой, злобный и жестокий родитель-монстр, ни за что ни про что обижаешь свою кровиночку, а она, то есть кровиночка, сущий ангел во плоти, и вообще… Скотт покачал головой и подумал, что вот ТАК себя даже Кэсси не вела, а ведь она девочка и гораздо младше Баки. Вот и как тут без ремня прикажете быть?! Как говорится: это было бы так смешно, если бы… бла бла бла. Надо бы Баки поучиться хорошим манерам у его дочки, вот уж правда. Скотт закатил глаза, сел напротив друга и взял ложку. Баки посмотрел на него то ли с опаской, то ли с подозрением — он прекрасно знает, что этот мелкий засранец только свиду безобидный, но если ему что-то ударит в голову, он реально сожрет мозг и душу вытрясет, да еще потом будет издеваться и читать мораль.       — Что смотришь? — Мрачновато хмыкнул Скотт и помахал ложкой уж очень угрожающе, как в принципе можно угрожать кухонным предметом. Кхм. — Не хочешь сам, буду тебя кормить, благо, опыт уже есть… — Он подумал, что явно не ожидал почти к пятому десятку, что после дочки у него еще и великовозрастный сынок появится в обличье лучшего друга. Да, звучит, конечно… как пьяный бред. И, что хлеще, сейчас ему кажется, что так оно и есть. — Давай, бро, за папу, за маму, за Тони, за Брюса… — Он зачерпнул ложкой немного каши и поднес ближе к Баки. Тот посмотрел на него, как на шизофреника. (ну да, та еще картинка: Человек-Муравей кормит с ложечки сурового Зимнего Солдата, потому что тот отказывается есть самостоятельно… мда.)       — Бро, ты нормальный? — Баки скептично приподнял брови и посмотрел на него с сомнением. — Будешь меня с ложечки кормить? Серьезно? — Он бы засомневался в его адекватности, если бы не знал друга довольно давно.       — Ты же не понимаешь по-человечески! — Проворчал Скотт, убирая ложку в тарелку. — Не хочу-не буду, у меня с Кэсси столько проблем не было, как с тобой, честное слово! Так она девчонка, а ты взрослый мужик! Не стыдно, нет? — Он нахмурил брови и посмотрел на друга с укором, Баки усмехнулся, по-прежнему кривя губы на тарелку со злосчастной кашей.       — Нет, не стыдно! — Обиженно протянул Баки, обвинительно тыкая в него пальцем. — Вот именно, я взрослый мужик и сам разберусь, есть мне или не есть! — Он скрестил на груди руки и надул губы еще больше, что сходство с капризным ребенком только усилилось. Скотт фыркнул.       — Ты мне сейчас напомнил пацана из книжки с русскими сказками, — ехидно сказал он, его глаза сверкнули с насмешкой. — Он тоже с мученическим видом сидел перед тарелкой с кашей, а потом, пока мамка не видела, вылил ее в окно мужику на голову. — У Баки аж глаза округлились. — Только разница в том, бро, что ему было 7 лет! А тебе… — Он попытался вспомнить реальный возраст Барнса. — Несколько больше! — Он нахмурился. Баки скривился.       — Откуда ты знаешь, о чем написано в русских сказках? — Саркастически спросил Джеймс, приподняв брови.       — Мы с Кэпом иногда угораем, — хмыкнул Скотт, — и знаешь, вроде культура разная, менталитет разный, книжки разные, а люди кругом одинаковые. И также сидят русские детишки перед тарелкой и выносят родителям мозг. — Он смерил друга мрачным донельзя взглядом. — Попрошу его взять книжку в следующий раз, буду тебе читать за столом, раз ты у нас такой нежный.       — Ну ну. — Баки скептично покачал головой. — Мамуль, осади, я уже взрослый, — фыркнул он и показал ему средний палец. Скотт только глаза закатил — ну детсад же, вот как еще на это реагировать? — Иди вон к Кэпу и приставай, а от меня отвали, сделай милость.       — Кстати, о Кэпе… — Задумчиво протянул Скотт, посмотрев куда-то мимо его плеча. Баки насторожил этот взгляд, обычно после него ничего хорошего не следует. И верно… — Я думаю, он смог бы заставить тебя есть, как считаешь, бро? хм? — Спросил он деланно спокойным голосом и мило улыбнулся. Но Баки лучше всех знал, что скрыто за этой «милотой».       — Не пугай, — попытался отмахнуться он, — щас прям он разбежался из Москвы лететь в Нью-Йорк по первому твоему зову, чтобы меня с ложечки кормить. — Он скривился и показал другу язык, но Скотт только хитро прищурил глаза.       — А с чего ты взял, что он сейчас в Москве? — Вкрадчиво спросил Скотт, и тут Баки стало нехорошо.       — А где ему еще быть? — Хмуро ответил он вопросом на вопрос, не подавая виду, что ему не очень-то понравилось последнее заявление.       — Сегодня и завтра проходит саммит ООН в Нью-Йорке, балда, — хмыкнул Муравей и посмотрел на него, как на придурка. — Мне иногда кажется, что это ты, а не я, вечно торчишь в кванте и ничего не видишь у себя же под носом. — Проворчал он. — И Женька с Никой там присутствуют от Легиона в составе российской делегации. — Сообщил он это как само собой разумеющееся, а у Баки аж рот приоткрылся. — Из наших туда сегодня поехали Тони и Пеппер, — продолжил, между тем, Скотт, посмотрев на часы, — и по идее скоро уже должны вернуться…       — Можешь еще Кэрол позвать до кучи, если одного Кэпа тебе мало, — мрачно произнес Баки, сглотнув. Перспектива оказаться за одним столом с человеком, который при желании может сжечь к чертям весь континент и даже планету, если его разозлить, мягко скажем, не радовала от слова совсем.       — Кэр тоже позову, если надо будет, — ухмыльнулся Скотт и смерил его снисходительным взглядом. — Но я думаю, Женька справится и сам, и вообще… — Но тут из послышался шум открывающегося лифта, и из общей комнаты раздались голоса, он замолчал.       — Чтобы я еще раз пошел с тобой на подобное мероприятие? — Возмущался Тони, что казалось уже привычным — он не любит появляться на официальных приемах любой величины, особенно если там нельзя пить. А на саммите ООН пить нельзя даже ему. (надо же, какая досада-то, а). — Нет, Пеп, завтра ты идешь туда сама, а у меня куча дел более полезных.       — Тони. — Устало вздыхает Пеппер.       — Поддерживаю, Тони, я чуть не уснул, — чуть тише произносит голос парня моложе, — ненавижу все эти форумы, собрания и саммиты, с какого перепугу они вообще решили, что я должен туда поехать? Так они еще хотят меня послом доброй воли ЮНЕСКО сделать, они издеваются? Мне больше заняться нечем? Итак дома почти не бываю, и…       — Ужасная несправедливость, Кэп, — соглашается Старк, — поэтому мы сейчас не теряем время, переодеваемся и едем в клуб, по этому поводу мы просто обязаны выпить. Ну и за встречу, конечно!       — Я только за, мне тоже надо переодеться, а то чувствую себя музейным экспонатом — фиговое чувство, я тебе скажу.       — Женя, ты обещал не пить. — Недовольно замечает девушка.       — Осади, Ник. Мораль мне в Москве прочитает Грег, а ты тоже сходи куда-нибудь развлечься, тебе полезно иногда это делать.       — Знаешь что, Кэп… — Возмущенно начинает она, но тут вся четверка заходит в кухню, и они тоже замолкают.       Тони в тройке от Тома Форда, с золотыми запонками на манжетах и идеально начищенных лаковых туфлях, гладко выбритый и благоухающий дорогим парфюмом на всю Башню — в общем-то, довольно привычный его лук; Пеппер в строгом пиджаке, нежно-кремовой блузке, юбке-карандаш до колен и туфлях на высоких каблуках, волосы идеально уложены на макушке, что не выбивается ни одна прядь, на губах коралловая помада, в руках держит сложенный макбук и то и дело смотрит в экран телефона, читая приходящие сообщения; девушка, на вид лет 20-25, в классическом темно-синем брючном костюме, туфлях-лодочках на небольшом каблучке и маленьким клатчем в тон костюму в руках, на тонком запястье дорогие часы, в ушах сережки с камнем, на вид сапфиром или топазом, черные волосы завязаны в высокий аккуратный хвост, тонкие губы недовольно поджаты… и худенький паренек, тоже в костюме, сидящем на нем так идеально, будто он в нем родился — рукава пиджака небрежно закатаны, на одном запястье часы, на другом татуировка почти до локтя — какой-то старославянский символ, синие глаза задорно блестят, на губах хитрющая ухмылка и откровенное желание найти приключения на одно место, а уж в компании Тони, явно настроенного на то же самое, ну… этой ночью Нью-Йорк рискует быть сожженным, причем во всех смыслах этой фразы. Кхм. Скотту подумалось, что странно видеть его таким, зная, что он творит на заданиях, повелевает огнем и ненавидит классический стиль, как и он сам, предпочитая что-то небрежное, спортивно-уличное, чаще надетое первым, что выпало из шкафа. А вот Тони вполне соответствует своему ежедневному стилю и в нем себя чувствует гораздо комфортнее, чем Женька.       — Кэп, — он встал и протянул парню руку, затем кивнул девушке за его спиной. — Ника. — Она коротко кивнула в ответ и улыбнулась.       — Привет, Скотти, — усмехнулся Женя и пожал ему руку. Скотт отметил, что за то время, что они не виделись, он вымахал еще сантиметров на 10 и теперь был всего на чуть-чуть его ниже.       — А со мной, значит, здороваться уже не надо, — проворчал Тони, подходя к кофемашине и настраивая ее на эспрессо.       — Виделись с утра, лечи склероз, старичок. — Отмахнулся Скотт и обернулся.       Пеппер села за стол, вытягивая уставшие ноги и кладя перед собой макбук, и теперь смотрела на сидящего над тарелкой с видом мученика Баки удивленно. Ника села рядом и заулыбалась, глядя на эту картину, Скотт хмыкнул.       — Не удивляйтесь, дамы, это у нас Баки отказывается кушать без мамочки, приходится кормить, не оставлять же голодным ребенка? — Он притворно вздохнул, и Ника захихикала, подперев кулачком подбородок. Баки смерил его уничижительным взглядом.       — А ты, стало быть, в роли мамочки, да, бро? — Тони забрал кружку с кофе из машинки и сел справа от Пеппер.       — Я… — Начал Скотт, но тут к нему подошел Женька и закинул руку ему на плечо, наваливаясь на него, как на забор.       — Это кто тут отказывается есть? — Полюбопытствовал он, окинув Баки уж очень хитрым взглядом.       Ника хихикала, Тони довольно ухмылялся, неторопливо потягивая кофе, и даже Пеппер подняла глаза от телефона и улыбнулась. Баки побледнел. Вот что называется приплыли…       — Баки, — хмыкает Муравей, выпрямляя спину под его весом и уперев руки в бока. — Уже часа два над ним бьюсь, не насильно же в него пихать в самом деле, — пожаловался он, искоса бросая быстрый взгляд на Кэпа.       — Зачем же насильно, Скотт? — Женька пожал плечами и задумчиво посмотрел в сторону Баки. — Насильно — это не педагогично, чтоб ты знал! — Он с умным видом поднял палец вверх и хмыкнул. — Сейчас мы заставим твое чадо это съесть, и заметь, я даже не повышу голос. — В его голос прокрались еле заметные ехидные нотки, Скотт не выдержал и прыснул, смеялись в голос уже Ника и Тони, и только Пеппер из вежливости кусала губы, чтобы тоже не рассмеяться.       Баки, понимая, чем это для него может закончиться, в последний момент решил сделать ноги… Он сорвался с места и попытался обежать стол, но по закону подлости споткнулся и полетел бы на пол, если бы не вовремя даже не подскочивший, а спокойно подошедший в его сторону Женька, который даже не дернулся, когда на него буквально упала тушка, килограмм на 30, а то и на все 50, тяжелее него самого, да еще и с железной рукой… хм. Пока Баки матерился себе под нос и ругал весь свет, начиная от дотошного Скотта, заканчивая Тони, севшего так, что из-за него пришлось обходить стол на пару метров дальше, он совершенно невозмутимо придержал далекого не маленького Баки за плечи, который был вдобавок еще и выше него на полторы головы, улыбаясь при этом какой-то садисткой, не предвещающей ничего хорошего улыбкой, и даже бровью не повел.       — Ну что, дружище, пойдем тебя кормить, — произнес он сладким голоском, разворачивая Баки от себя и толкая его за плечи обратно на его место под взгляды, полные агонии, последнего.       — Я же говорил, — Скотт ухмыльнулся, мстительно потирая руки. — Может, хоть с Кэпом ты будешь сговорчивее.       Глаза Женьки как-то особо зловеще сверкнули, хотя он продолжал мило улыбаться, а вот Баки понял, что в этот раз он влип гораздо серьезнее, чем когда чем-то подобным ему угрожал Скотти. Не так страшен человек, который умеет уменьшаться, и то в костюме, и делать всякие мелкие пакости, будучи маленьким, как потомок бога огня, который и в своем человеческом обличье способен, мягко скажем, на многое, а уж в воплощении Рарога — огненной птицы, в которую также мог перевоплощаться его предок, его сила безгранична. И слабо утешает то, что большая ее часть ему пока не подчиняется…       — Не-е-е-ет… — Жалостливо протянул Баки, закрывая глаза руками от противной ему каши, уже прекрасно понимая, что ему не отвертеться. — Кэп, ну будь хоть ты человеком, не заставляй меня это есть, а?       Он попытался подняться, но Женька за плечи усадил его обратно и подмигнул выходящему из кухни Тони, который под шумок решил ретироваться, а то мало ли чего… следом ушла и Пеппер, забрав не допитую им кружку с кофе, Скотт тоже решил смыться и увлек Нику за собой, что-то на ходу тараторя про «ты должна это попробовать», явно намекая на очередной коллекционный вискарь из заначки Тони… и Баки остался наедине со своим мучителем, уже вторым за сегодняшний день, угрюмо поедая взглядом то тарелку, то стену напротив и лениво размышляя про себя — где ж он так нагрешил, что славянский боженька аж самолично прибыл к нему на экзекуцию? Впрочем… вопрос был явно риторический. Кхм.       — Ты съешь все до последней капли, — пообещал Женя, обманчиво-ласково улыбаясь ему.       И знаете… как здравомыслящий человек с инстинктом самосохранения, мало кто бы хотел в этот момент оказаться на месте Баки. Как непослушных детишек обычно пугают злым дядей-милиционером… простите, полицейским, бабайкой или еще каким-нибудь страшным монстром, также вполне себе мотивирует на хорошее поведение взрослого перспектива разозлить бога огня. Это немного странно, да… но вот в роли бабайки для взрослого ребенка Капитану России еще быть не приходилось. А вами когда-нибудь пугали детишек, друзья?