Perfection of Taste

В воздухе вокруг меня витал запах жасмина. Он окутывал меня со всех сторон, заставляя невольно расслабиться в вельветом кресле цвета сапфира. На моих коленях — книга, а в руках фарфоровая кружка с чаем. За окном кружатся в вальсе снежинки, а я медленными глоточками, отрываясь от разглядывания, попиваю чай с мятом и мелиссой для успокоения. Запах жасмина расслаблял ещё больше, и в конце концов я прикрыла свои серо-зелёные глаза веками. Но сердце продолжало обливаться беспокойством. И дело всё — в Бакетах. Эта зима была нынче для них всё тяжелее и тяжелее, и я как никогда была их опорой. Не только материально, но и морально. Порой я проводила вечера со стариками. Разговаривали обо всём: об учёбе, жизни, профессии, и конечно же слушали новые рассказы дедушки Джо. Мне нравилась их компания, а им — моя. Естественно, я приглашала Чарли к себе в гости. Он в свою очередь много смущался и отнекивался, но когда и миссис Бакет разрешила немного отдохнуть он с радостью выпивал со мной чашечку лавандового чая, который обладал изысканным ароматом. А я была «чайным фанатиком» (хотя и не отказалась бы и от кофе, но чай всё равно люблю чуточку больше) и наверно все из моего окружения знали это. На кухне висит белый шкафчик, и в нём хранятся все мои чаи: тут и ромашковый, и зелёный, и чёрный, и белый, улун и многие другие. Но сейчас моя голова забита не чаями, и даже не книгой, которая всё также покоится на моих коленях, а золотыми билетами и тем, кто их выпустил. Вилли Вонка. Я ставлю чашку на высокий, стройный солик с одной ножкой и поверхность которого была покрыта стеклом и вновь устремляю взгляд на страницы. Вилли Вонка. А что о нём я думала? Представляю, наверно, как худого (болезненно худого), высокого или наоборот, маленького роста мужчину с горящими, пылающими огнём творчевства глазами. И ничего утверждать про него не могу. Наверно, после той ситуации с воровством его рецептов, он не любит людей, и бережно оберегает теперь свои секреты. Надеюсь, он не людоед. Мои глаза бродят по буквам, тоненькие пальчики бездумно перелистывают страницу за страницей, но мыслями я была явно далеко. Не сказать, что я любопытная, но всё же интерес грыз меня, назойливо оставшись пятном в моих мыслях. Что же такое может быть на фабрике? Какие изменения? Или ничего не изменилось? Перед сном, с належдой отвлечься от столь надоедливых мыслей, я принимаю ванну, и быстро ложусь под прохладное одеяло. А уже следующим утром и забыла думать о Вонке. Завтракаю овсянкой с ягодами и подбираю одежду для сегодняшнего дня. Спустя пару часов, Чарли возвращался со школы. Идя по заснеженным улочкам и ощущая, как ветер пронизывает его худенькое тело, он внезапно замечает купюру. Нагибаясь, мальчик внимательно посмотрел на неё: однодоларовая банкнота. Он берёт её, немного трясущимися руками, и оборачивается к маленькому магазинчику. Чарли решил купить хотя бы одну шоколадку. Попытать удачу вновь. — Здравствуйте, — мигом поздоровался он с продавцом, что являл собой толстого афроамериканца, но с добродушной улыбкой. — Один «Восхитительный сливочный восторг Вонки», пожалуйста. На прилавок ложится мокрая купюра, но столь добрый продавец принимает её, отдавая Чарли заветную шоколадку. Он сделает это не быстро, не спеша. Но если бы знал, что там билета нету, просто бы разорвал эту обёртку, чтобы побыстрее откусить кусочек шоколада. Немного расстроившийся, по понятной причине, Чарли не замечает, как съедает всю шоколадку. Смущённый, он устремляет взгляд на сдачу: здесь бы хватило на ещё одну такую! И мальчик так и поступает. — Можно ещё одну? — и он протягивает сдачу. 
Продавец, всё также улыбаясь, отдаёт ему вторую шоколадку. Пальчиками проводит по гладкой обёртке, снимает сначала её, а после уже побыстрее и фольгу — хотел было по привычке вновь поднести ко рту, но Чарли аккуратно вытягивает что-то…золотое? Сверкающее? Неверящими глазами смотрит на шоколадку. Золотой билет. Осознание приходит не сразу — казалось, все люди сейчас повернулись к нему, жадно разглядывая билет. Обезумевший от счастья, его губы сами растягиваются в счастливой и неверящей улыбке. Чарли смотрит только на билет, и испуганно вздрогнул, услышав голоса: — Ты нашёл золотой билет?! В моём магазине?! — восклицает продавец. — Слушай, я у тебя его куплю. Я дам тебе пятьдесят долларов и новый велосипед! — быстро обернулись к нему и другие покупатили. — Вы с ума сошли! Я дам ему пятьсот долларов за этот билет. Хотите продать мне свой билет за пятьсот долларов, молодой человек? — Хватит! Оставьте его! — вскрикнул продавец. — Слушай, никому не отдавай его. Неси его прямо домой. Понимаешь? — Спасибо! Чарли робко кивнул и сорвавшись с места побежал к дому. Его душа до краёв заполнилась такой радостью, таким счастьем — что он вмиг оказался во дворе, крича: «мама, папа! я нашёл!», с желанием рассказать родным о такой находке. — Последний золотой билет! Он мой! — взбежал Чарли в дом. Абсолютно все находящиеся там удивлённо посмотрели на него. Мисс Харпер сидела около бабушки Джорджины и наблюдала за тем, как бабушка шьёт. Следом зашли тоже ничего непонимающие его родители. Но первым делом Чарли подошёл к дедушке Джо. Тот, беря в руки золотой билет, приблизил его самым глазам с минуты разглядывая, а после… Резко вскочил, завопив «Йепи!» так, что и сама мисс Харпер едва ли не выронила спицы, всё также ничего не понимая. Никто не ожидал этого от самого старого человека в семье! — Вот, читай в слух! Мы хотим слышать, что тут написано! — он радостно протянул билет мистеру Бакету. Тот, почистив горло, тут же зачитал, беря в руки золотой билет: — «Приветствую тебя, счастливый обладатель золотого билета! Я крепко жму твою руку и приглашаю тебя посетить мою фабрику, где ты будешь моим гостем в течение целого дня. Я, Вилли Вонка, сам проведу тебя по фабрике и покажу тебе все, что там есть. А когда придет время возвращаться домой, вслед за тобой поедут большие грузовики, и в каждом будет столько шоколада, сколько ты сможешь съесть. И помни: один из пяти счастливчиков получит дополнительный приз, о котором ты не можешь даже мечтать. Итак, инструкции таковы. Первого февраля ровно в десять утра ты должен быть у ворот фабрики. Тебе разрешается привести с собой одного члена твоей семьи. До встречи. Вилли Вонка». — Первое февраля… Но же завтра! — испуганно сказала миссис Бакет. — Чарли! — наконец вскочила мисс Харпер, заключив того в крепкие, но уже взаимные объятья. — Я же говорила, что удача у тебя будет! Обязательно! — Нельзя терять ни минуты, — подхватил дедушка Джо. — Умойся, причешись, подстриги ногти, почисти зубы, высморкайся. — И штаны в порядок приведи, — добавил серьёзно дедушка Джордж. — Ты можешь отдать мне свою одежду, в которой пойдёшь на фабрику, я её постираю быстренько и выглажу! — затараторила мисс Харпер, пребывая в счастливом, видимо, состоянии. — Мы должны сохранять спокойствие. Первым делом, нужно решить с кем Чарли пойдёт на фабрику, — опомнилась миссис Бакет. — Мисс Харпер, — внезапно обратился к женщене мистер Бакет. — Я думаю… Это могли бы быть Вы. — Я? — оторопела она. — Но… Разве не дедушка Джо хотел бы отправиться на фабрику? Вышеназванный застыл, явно что-то обдумывая. — Вы… Вы столько сделали для нас. Мы должни Вас отблагодарить. Пришла очередь замереть и мисс Харпер. На самом деле, в самой глубине души, Харпер очень и очень хотела попасть на фабрику. Но как ей было стыдно, отчего то очень и очень стыдно (возможно из-за того, что она слишком скромна по отношению к Бакетам) сказать им об этом. И, о боже, как же ей стыдно перед дедушко Джо! Как он хотел, должно быть, побывать и самим на фабрике, но вся семья хочет, чтобы пошла я. — Ну… — мямлю я, чувствуя, как краснеют мои щёки. — Дедушка Джо, вы не против? Я…Обещаю, принесы Вам что-то удивительное с этой фабрики и всё расскажу! — Не беспокойтесь, — мягко улыбнулся старик. — Вы правда заслужили пойти на эту фабрику. Но про удивительное и рассказы я запомнил. Я улыбаюсь. Открыто, радостно, всё ещё стыдливо, но чувствую себя так счастливо и в предвкушении! — Нет… — вдруг почти прошептал Чарли. Я непонимающе посмотрела на него. Что это с ним? — Одна женщина предложила мне за билет пятьсот долларов. Наверное, кто-нибудь даст еще больше. Деньги нам нужны больше, чем шоколад. Я закусила щёки и немного сникла, как и дедушка Джо. В комнате настала тишина, пока дедушка Джордж не подозвал к себе Чарли: — Подойди сюда. Чарли послушно встал возле него. — Понимаешь ли, денег на свете много. И каждый день печатают новые. А этот билет… Таких всего пять на всем белом свете. И больше не будет. Только дурак может обменять его на обыкновенные деньги. Ты дурак? — Нет, сэр… — тихо ответил Чарли, смотря в глаза дедушке. — Разве ты готов продать свою мечту за какие-то деньги? — подхватила и я. 
Но не из-за собственного желания пойти на фабрику, нет. Чарли славный, хороший мальчик, помогающей своей семье, его доброе сердечко не покидала надежда найти золотой билет. Он готов был трудиться и в свои одиннадцать, лишь бы заполучить любые деньги, чтобы после отдать их своим родителям. А когда я впервые увидела его макет, я пообещала себе помочь ему. И не собираюсь нарушать своих обещаний. — Нет, я не буду продавать свой билет. Вы правы, — увереннее сказал Чарли, робко улыбнувшись. Он снова хочет пойти на фабрику. А я счастлива, ведь завтра должен быть для нас с Чарли, и для его семьи, самый лучший день.