решимость загнанного

      Выйдя на берег, Михоук проследовал к месту крушения, внимательно осматривая последствия катастрофы. Нос лодки в щепки разбился о прибрежные камни и воткнулся в рыхлый песок. Создавалось такое впечатление, будто её с силой выкинуло из моря разбушевавшимися волнами. Также вряд ли её просто принесло сюда с той стороны, потому что все городские лодки всегда были на крепкой привязи во избежание угона. Видимо, это та самая пропавшая. Значит, и беглец должен быть где-то неподалёку.       Михоук прошёл вглубь берега, туда, где песок медленно переходил в лес, следуя по тропе из смятых кустов и вскоре нашёл подтверждение своим мыслям: в нескольких десятках метрах на траве лежало тело. Трудно было сказать, мёртв ли был этот человек, но вероятнее всего да, если исходить из того, что его выбросило на берег в ночной шторм, а сейчас было уже далеко за полдень. Повезло, что зверьё из леса ещё не пронюхало, что здесь свежее мясо и не пришло обгладывать кости. Хотя, если они действительно придут сюда на запах гнилья, то скорее всего не останется даже костей. Пока придётся позаботиться обо всём самому.       Парень в порванной и заляпанной кровью вперемешку с грязью одежде валялся ничком на мокрой земле, с повёрнутой на левый бок головой. В свете, пробивающиеся сквозь высокие густые деревья, тускло поблёскивали три золотые серьги в его ухе, а видимый глаз пересекал длинный глубокий порез с уже запёкшейся кровяной коркой, измазанной жидкой дорожной грязью, сквозь которую просачивалась сукровица. Посиневшее и опухшее правое запястье было неестественно вывернуто. Весь вид этого изуродованного тела заставляет непроизвольно поморщиться. Если это то, что с людьми делали в аукционном доме, то о каких-то человеческих правах и правосудии говорить ещё рано. Очень рано.       Несмотря на устрашающее состояние лежащего перед ним человека, внимание Михоука привлекла катана, зажатая в другой руке. Он присел рядом с телом, присматриваясь к узорам на рукоятке. Сомнений не было: некогда белые, а теперь покрытые грязью и кровью ножны и цука принадлежали тому самому клинку. Вадо Ичимонджи. Только от некоторых мечей может исходить такая аура. Михоук хмыкнул. Откуда у простого бандита одно из легендарных Мэйто? В задумчивости, мужчина потянул меч двумя пальцами, высвобождая его из хватки трупного окоченения, но сделать ему это не дали внезапно сжавшиеся вокруг рукояти пальцы. Тело, казалось бы, умершего человека сотрясла судорога, плечи напряглись, и тот с глухим рычанием попытался приподняться на локтях.       Неужто жив? Михоук распрямился, доставая висящую на груди когатану и наблюдая с долей возникшего интереса. Похоже, ему всё-таки придётся избавить беглеца от страданий. Первая попытка встать закончилась неудачей, когда локти разъехались по влажной почве и парень с глухим стоном повалился обратно на землю. Спустя несколько секунд он попробовал ещё, и на этот раз Михоук смотрел, как израненный, трясущийся, больше похожий на живой труп, человек медленно вставал на ноги, тяжело и влажно дыша через рот. Когда наконец смог подняться, ему потребовался момент, чтобы унять шаткость в ногах, и уже после он так же медленно и тяжело поднял голову, грозно смотря на Михоука уцелевшим глазом.       - Ты... - выдохнул он через силу, отточенным движением вынимая катану из ножен и наставляя остриё в сторону мужчины. Во взгляде его плескалась странная смесь ярости, отвращения и, совсем на дне, страха. - Ты ещё кто такой?       Михоук неодобрительно нахмурился, разглядывая парня, поднявшегося во весь рост. Он был ему примерно по плечи, под порванной одеждой угадывались очертания некогда крепких мышц, но в глаза бросалась неестественная для бойца, нездоровая худоба.       - Охотник на пиратов, значит? - проговорил он, игнорируя наглый вопрос. - Не ожидал, что ты действительно сбежишь и останешься живым. И тем более, что у тебя хватит смелости угрожать мне в моём же доме.       - Твой дом? - злобно процедил парень, сплёвывая кровь. - Ты считаешь, этого достаточно, чтобы воровать людей и продавать их по аукционам?.. Ты заодно с этими мразями?       Михоук криво ухмыльнулся. Его забавило то, что парень всё ещё имеет силы разбрасываться угрозами и вести себя, как хозяин ситуации, хотя сам едва стоит на ногах. Если бы Михоук захотел, то мигом бы вскрыл ему горло, чтобы не мешал, но что-то в этом человеке разожгло в нём искру интереса. Он только шире ухмыльнулся, с насмешкой глядя на возведённое на него оружие.       - Как же такое гордое отродье дало себя заартачить?       - Заткнись! - парень бросился первым, но мужчина легко отбил катану. Даже слишком легко: всего-то вскинул руку с когатаной, а когда лезвия со звоном скрестились, резким движением отвёл в сторону, заставив мечника пошатнуться и потерять равновесие. Михоук жалеть не стал и добавил торцом ладони в шею, помогая парню снова упасть на землю и мучительно закашляться.       - Моё имя Дракуль Михоук, - произнёс он, глядя на противника сверху-вниз. - Ты всë равно собираешься закончить свою жизнь здесь, но будет не лишним знать, кто тебя её лишит.       Парень с трудом восстановил дыхание и предплечьем утёр потёкшую изо рта кровь, а затем метнул яростный взгляд на мужчину.       - Не указывай мне, когда умирать. Ты... - процедил он сквозь зубы, подбирая катану, чтобы опереться на неё и встать. Похоже, информация долго доходила до окутанного пеленой боли и, возможно, предсмертной агонии, разума, но в следующую секунду серый глаз парня в удивлении расширился. - Михоук? "Соколиные Глаза" Михоук?       Он молча кивнул. Парень впился в него долгим напряжённым взглядом, шумно дыша. Кажется, он наконец-то взглянул на Михоука как следует, судя по тому, как в единственном глазу медленно появилось выражение узнавания. Самолюбие мужчины бы не пострадало, останься он неузнанным, но что-то пощекотало его эго на долю секунды.       - Я вышел в море, чтобы сразиться с тобой, - объявил наконец парень, снова упрямо возводя катану в воздух.       Михоук усмехнулся. Сколько ещё жизненной силы осталось в этом измученном теле, прежде чем она кончится и он повалится замертво?       - С какой же целью?       Парень гордо вскинул голову и, не раздумывая ни секунды, ответил:       - Стать сильнейшим мечником.       - Брось эту затею, - Михоук покачал головой. Такой энтузиазм был ему непонятен. Когда он был в его возрасте, то хотя бы умел выбирать себе противников, которые в случае проигрыша оставят его в живых. Михоук жалеть не будет. Тех, кто бросается очертя голову навстречу собственной смерти, и жалеть не стоит. - Тебе не выстоять против меня, мальчик.       - Сразись со мной!       Михоук хмурится. Вся эта ситуация балансировала на грани абсурда. Однако он не мог точно сказать, что ему это не нравилось. Определённую долю забавы он получал. Но вот что ему точно хотелось запихнуть куда подальше на задворки разума, это то, что стоящий перед ним парень чем-то совсем неуловимым, едва заметно напоминал ему самого себя в молодости, как бы ему ни хотелось это отрицать.       - Ты так этого хочешь, - вздыхает он наконец, поступая вопреки доводам холодного расчёта. Миниатюрная катана, прокрутившись в его пальцах, наставляется коротким остриëм на оппонента. - Будь по-твоему.       - Ты будешь сражаться… этим? – парень бросил на когатану недоверчивый взгляд, по-видимому абсолютно позабыв, что именно ей и была отбита его первая атака. В его взгляде читалась почти что обида. Михоук повëл плечом:       - Большего для такого слабака не потребуется.       Пара выпадов впустую, Михоук без особых стараний уклонился, легко предугадывая траекторию движения катаны. Парень выкладывался из последних сил, но это его не спасло: потеряв бдительность после очередного парирования, он совершил ошибку и подпустил Михоука слишком близко.       Когатана вошла в грудь парня, останавливаясь в ничтожной паре сантиметров от бешено бьющегося сердца. На и без того грязную рубашку потекла багровая струйка. Парень упрямо застыл, буравя соперника взглядом. Михоук мог чувствовать его горячее прерывистое дыхание.       - Так и позволишь мне проткнуть твоë сердце? – серьёзно спросил мужчина, глядя в единственный серый глаз. Такое выражение, которое плескалось на дне серой радужки, он видел разве что, когда смотрел в зеркало. Твëрдая решимость, без примесей каких-либо других чувств и эмоций. – Почему не отстранишься?       Парень с трудом сглатывает, сдерживая порыв влажного кровавого кашля. Криво ухмыляется, двигается на пару миллиметров ближе, добровольно утапливая короткое лезвие дальше в своëм теле.       - Я лучше умру.       По позвоночнику пробегают ледяные мурашки. Михоук сам делает шаг назад, с коротким хлюпающим звуком вытаскивая когатану из груди оппонента и убирая обратно в висящие на шее ножны.       - Назови своë имя, - требует он, заводя руку за спину и сжимая пальцы на массивной рукояти меча. Парень отшатывается, на мгновение прижимая грязную ладонь к ране, но затем снова берëтся за оружие, принимая боевую стойку.       - Ророноа Зоро.       Михоук кивает. Ну конечно. Имя подходящее.       - В знак уважения твоей чести, я заберу твою жизнь этим мечом, Ророноа, - говорит он, обнажая длинное лезвие. Зоро довольно ухмыльнулся, как будто только этого и ждал. А дальше делает то, что заставляет Михоука на долю секунды замешкаться: катану с белой рукоятью он зажимает во рту, а в левую руку берёт одну из висящих на поясе. Мужчина был почти уверен, что если бы не вывихнутое правое запястье, то он бы и в другую руку взял третий меч. Ему довелось встретиться с бесчисленным множеством мечников, но ни один из них не практиковал такую дикую технику.       С двумя катанами Зоро управлялся на удивление бодрее, чем до этого. Виной ли тому было соглашение Михоука на полноценный поединок или же открывшееся второе (и последнее) дыхание, но в какой-то момент парень даже заставил не на шутку попотеть, блокируя и парируя шквал его бешеных атак. Однако количество никогда не побеждало качество, и Михоук, подловив его на ошибке, одним точным выпадом закончил поединок.       Старая катана в левой руке Ророно со звоном треснула и разлетелась по мокрой земле на осколки, а сам он резко упал на колени. По рубашке расползалось кровяное пятно от свежей засечки.       - Я… проиграл, - шумно выдохнул Зоро, складывая вторую катану перед собой.       Стоя за его спиной, Михоук почти разочарованно хмыкнул и завёл меч для последнего удара, но в последний момент Ророноа успел резко подняться на ноги и развернуться к нему лицом, широко раскинув безоружные руки.       Секунда. Брызги горячей крови разлетелись в воздухе, а на груди парня раскрылась длинная диагональная рана. Михоук может поклясться, что на лице этого безумца промелькнула отчаянная ухмылка, прежде чем тот тяжело осел на колени, разбрызгивая по сторонам мутную дождевую воду.       Повисшую тишину разрывало только шумное влажное дыхание, разбавляемое только шелестом листьев на высоких деревьях при очередном порыве холодного ветра.       - Почему ты не уклонился, Ророноа? – спрашивает Михоук, хмуря брови. Мечники, предпочитавшие смерть неизбежному поражению, так же встречались ему в прошлом, но всё-таки большая часть из них была смелой только на словах. И даже из решившихся никто не принимал смерть с такими распростёртыми объятиями. Инстинкты Михоука сработали раньше, чем осознание дошло до разума, но буквально в последнюю секунду он смог перенаправить и смягчить удар, из неминуемо смертельного превращая его в просто тяжёлый. Смысла в этом не было ни капли, потому что Зоро скорее всего и так умер бы от совокупности ран и повреждений. – Отвечай, Ророноа.       Тот из последних сил поднял на мужчину голову, сверкнув зубастой ухмылкой.       - Шрамы на спине, - ответил он хрипло, - позор для мечника.       И на этом всë. Свет жизни мгновенно погас в сером глазу, будто кто-то задул и так едва теплившийся фитиль. Обмякшее тело повалилось лицом вниз на мокрую землю.       Михоук убрал меч в ножны за спиной и сделал пару шагов вперёд, присаживаясь на корточки над мечником. Двумя пальцами прижав выступающую вену на шее, проверил пульс. Под кончиками пальцев чувствовались слабые редкие толчки. Дыхание тяжëлое, рваное и с какими-то влажными хрипами, но всë же дыхание. Упрямый. Смерть буквально склонилась над ним и внимательно изучала цепкими янтарными глазами.       Смерть присматривалась к нему.       Смерть прислушивалась.       Смерть решалась.       Разумный выбор – достать когатану и обрезать тонкую нить, удерживавшую эту жизнь на плаву. Раньше, если бы это был кто угодно другой, Михоук бы даже ни капли не колебался. Но теперь сомнения прогрызались через плотную заставу принципов. Он всегда был человеком, который делал, что хочет и когда хочет, не объясняя причин, не заботясь о последствиях и косых взглядах. Как пират, забирал себе всё, что понравится, и без сожалений расставался с теми, что и кто уже сослужили ему службу. Эгоистично, но все пираты в той или иной степени были эгоистами. Сам он, - возможно, самый больший из всех.       Смерть сдалась.       Михоук вздохнул, на секунду прикрыв глаза. Первым делом повесив Вадо Ичимонджи на пояс, подхватил бессознательного мечника на руки и направился в сторону особняка, не давая себе и шанса остановится и передумать. Пираты берут что хотят и делают с этим что хотят, даже если это чужая жизнь.       Если бы Шанкс каким-то образом прознал о случившемся, то очень долго бы смеялся.