[Система готова служить.]
Мин Фань с неприкрытой радостью делает победный жест рукой и рапортует: — Провисел два часа. Прикажете лишить его ужина, как в прошлый раз, или оставить ещё на пару часов? «Какого чёрта?! Система, что здесь творится?» — Нет, приведи сюда. Мин Фань кланяется и быстро уходит, и вместе с ним улетучивается надежда на легкое исправление концовки писанины Самолёта. После одного подвешивания и побоев можно было затаить глубокую обиду, а тут методичные издевательства. Да если бы знал Мин Фань о своей участи пушечного мяса в череде побед и великих сражений Бессмертного демона, держался бы подальше на расстоянии тысячи чжанов. Шэнь Юаня закручивает в воронку наравне с остальными персонажами, коим Ло Бинхэ подарит мучительную смерть.[Через неделю после вашего отъезда Ло Бинхэ получил первое наказание, по скромному мнению этой Системы, несоразмерное со степенью серьёзности проступка. В течение восьми месяцев главный герой подвергался публичным наказаниям с поводом и без повода, испытывая различные унижения.]
«И ты случайно забыла мне об этом рассказать?! Что ты за Система такая, если тебе не жаль ребёнка?! В чём Ло Бинхэ мог провиниться, когда на всём Хребте не найти более почтительного ученика?»[Система не обладает данной функцией. Хоста предупреждают о заданиях, списании очков и поощрениях. Прошу принять к сведению.]
Проще говоря, жестокая машина сбрасывает с себя ответственность и чуть ли не в открытую перекладывает её на чужие плечи. Шэнь Юань скрепя сердце готов согласиться с тем, его вина в случившемся имеется (пусть и находился далеко-далеко), однако не у него одного рыльце в пушку. Система могла хоть раз намекнуть, что главный герой огребает по полной и в будущем обязательно припомнит каждый синяк, каждое обидное прозвище и насмешку. — Что происходит? — А что происходит? — невозмутимо отзывается Цинцю и поднимает холодный взгляд. — Я до сих пор не сбросил зверьё с пика исключительно из уважения к тебе, потому что ты собрался непостижимым образом вырастить из безродной псины сносного человека. — Но почему ты мне написал ни строчки про это? — Ты был сильно занят, А-Юань. Или я не прав? О, нет. Шэнь Юань отлично знает, как трактуется вот этот взгляд. Цинцю не просто недоволен, не плюётся ядом про привычке, показывая своё превосходство, — он в бешенстве. Если редкие моменты, когда антагонист повышал голос, считались потенциально опасными для всего живого, то подобный тон вкупе с выражением лица предвещает катастрофу мирового масштаба. Брат изящно пододвигает поближе к нему последний кусочек угощения, мол, можешь доесть. Тоже привычка — делиться едой, — выработанная на холодных и опасных улицах, когда надеяться оставалось исключительно на самих себя. — Что произошло? — Поначалу зверьё был ниже травы и тише воды, а потом решил взбрыкнуть, — Цинцю морщится. — До меня дошли сведения, что за учителя меня он не считал. И я бы проглотил это из уважения к тебе, потому как псина, очевидно, сразу выбрала хозяина. Однако в дальнейшем стало хуже, поэтому принятые мной меры — воспитательные.[Предупреждение: в настоящем времени вы не можете открыто защищать главного героя, не имея веских на то оснований. В противном случае поведение хоста будет расцениваться как ООС.]
«Какой к чертям ООС? Система, если у тебя память отшибло, напоминаю, что я вроде как новый персонаж.»[…]
«И позволь узнать, с чего вдруг Ло Бинхэ не считает учителем Шэнь Цинцю? Шэнь Цинцю — антагонист и бывший учитель Бинхэ, а не я. Такими темпами я рискую заменить брата в тюрьме или на пару с ним стать человеком-палкой!»[Пожалуйста, продолжайте следовать сюжету.]
Шэнь Юань упирается локтями в стол и устало массирует виски. С этим нужно срочно что-то делать, как-нибудь исправлять ситуацию и не доводить до точки невозврата. Что же получалось, Ло Бинхэ — всегда почтительный и послушный — позволял себе столь дерзкие выражения? Мин Фань первым заходит в бамбуковую хижину с диким торжеством и низко кланяется, выражая высокую степень уважения. В оригинальном романе юноша выступал как типичный идиот с большой физической силой, но в нынешних реалиях его можно было бы назвать сообразительным (не там, где надо, увы) учеником, приближённым к учителю. И пошатывающийся, держащийся за предплечье и весь в синяках Ло Бинхэ за его спиной буквально олицетворяет грядущую расправу за неверные решения. Главный герой поднимает свои чистые большие глаза и, заметив Шэнь Юаня, тут же выпрямляет спину, явно через боль делает неуверенный шажок навстречу. Уголки губ дрогают. Только вместо лица юноши Юань видит лицо полудемона из своих самых жутких кошмаров — того, кто со сладкой улыбкой обещает отдать долг за все унижения в прошлом и говорит, что на лёгкую смерть можно смело не надеяться.«Соскучился, учитель?»
Состояние Шэнь Юаня не остаётся незамеченным. Близнец протягивает ладонь через стол и, нахмурив тонкие брови, проверяет течение ци по меридианам. Доселе молчавший Мин Фань понимает резко ухудшившееся состояние брата пикового Лорда по-своему: — Сволочь! — замахивается на вмиг сжавшегося Ло Бинхэ кулаком, но не ударяет. — Посмотри, что ты сделал со Старейшиной! — Учитель, я не… Шэнь Юань поднимает свободную ладонь, призывая учеников замолчать и вяло прокашливается. У него вот-вот кровь изо рта польётся от переизбытка нервозности и галлюцинаций с участием Гордого Бессмертного Демона. Братец Самолёт вполне ясно дал понять, что жгучая ненависть окончательно укрепилась в душе Ло Бинхэ, когда тому было четырнадцать лет. Самое отвратительное, что Шэнь Юань всё же подсознательно готовился к наступлению худших (не считая Бездны) лет жизни полукровки, но спустил всё на авось. Купился на самовнушение — ежели жареным не запахло, переживать было ни к чему. — Всё в порядке, в порядке… — заверяет, скорее, близнеца. Если антагонист умел бы испепелять взглядом, от будущего Императора трёх миров, осталась бы лишь горка пепла да поддельный кулон старой прачки. — Бинхэ, сколько тебе лет? Ло Бинхэ растерян. — Учитель?.. Сердце кровью обливается, когда взираешь на избитого ребёнка с широко распахнутыми глазами? Неужто это и есть влияние ауры главного героя? Шэнь Юаню хочется по-стариковски схватиться за грудь и восхититься стойкости Ло Бинхэ. Удивительно, что с такими ушибами и травмами он способен ходить. — Отвечай, когда к тебе обращаются! Мало того, что ты выбешиваешь меня, так решил взяться за других?! — гадюкой шипит Цинцю и встаёт с места, дабы помочь брату подняться. Для канонного злодея было бы немыслимо. — Прошу великодушного учителя простить невежество этого безмозглого ученика! — Бинхэ падает на колени — побереги суставы, главный герой! — и треснуто проговаривает. — Этому недостойному исполнилось четырнадцать лет, учитель. Шэнь Юань машинально кивает, проигрывая в памяти ключевые отрезки времени, возраст Ло Бинхэ… С поддержкой брата получается избежать позорного пошатывания, да и Мин Фань тут как тут. Не похоже, что первому помощнику злодея во всех издевательствах над Ло Бинхэ чужды светлые чувства, что порождает веру. …Но если Ло Бинхэ уже исполнилось четырнадцать лет, это означало, что… «Я покойник.» Шэнь Юань впервые за десятилетия теряет сознание.***
Шэнь Юань с трудом разлепляет глаза — последние лучи солнца как назло слепят, а запах целебных трав вызывает головную боль. Повернув голову, Юань видит слишком много бессмертных заклинателей на одном пике, в одной бамбуковой хижине. Если нахождение Му Цинфана и брата объяснимы, почему глава Юэ оказался здесь, а также непобеждённый Бог войны — загадка. Цинцю стоит у окна и прячет скривившиеся в недовольстве губы за веером, гневно косясь на кого-то из тех, на кого обычно шипит яростнее, чем на других. Брат ненавидел скопления людей, хотя и не позволял себе пропускать важные мероприятия, дабы иметь возможность блеснуть умом, съязвить особенно зарвавшимся заклинателям и поддержать статус главной циновой гадюки. — Как ты себя чувствуешь? На голос главного целителя оборачиваются все, и лежащий на постели в одном лишь исподнем Старейшина Шэнь на мгновение испытывает неловкость. Последний обморок застал его после борьбы с демоническим сгустком на горе Чиюй ещё в период ученичества. Тогда они, будучи юными заклинателями, что выполняли поручения предыдущего главы пика, понятия не имели, что вместо обыкновенного неупокоенного духа у заброшенного нагорного храма наткнутся на тварь посерьёзнее. Сгусток был рассеян, однако успел пустить ядовитый пар, который Шэнь Юань нечаянно вдохнул полной грудью. Но теперь терять сознание из-за Ло Бинхэ… Как бы то ни было, будущее не определено, а Система, будь она тысячу раз неладна, предупреждала о шансе изменить конец романа. В понимании Шэнь Юаня это означало: «Ты можешь не стать человеком-палкой, а суметь затаиться где-нибудь, потерпеть годик-два, а потом жить как какой-нибудь бродячий заклинатель и не тужить». — Всё в порядке, шиди. Не о чем переживать. Цинцю резко захлопывает веер. — Не о чем переживать?! По-моему, — привычная усмешка и быстрый взгляд на главу школы, — обмороки бессмертного заклинателя — не мелочь, учитывая, что ты пронёс через защитный барьер. Упрёк в сторону Юэ Цинъюаня засчитан. В обязанности главы школы входило создание и поддержание защитного барьера против демонов и прочей нечисти. Разумеется, поддержанием мощи барьера и латанием дыр могли заниматься также сильнейшие заклинатели, то есть главы всех пиков, но на памяти Юаня подобного не случалось. К тому же, действовал он без постоянной подпитки лишь на низкоуровневых тварей. Усаживаясь на постели и потирая отчего-то ноющую кисть, Шэнь Юань осматривается и хрипло спрашивает: — А что я пронёс? Близнец надменно поднимает подбородок и на удивление молчит. Молчат и остальные, только Му Цинфан улыбается краешками губ, как бы обещая, что опасность позади. Но интереса то не умаляет совершенно, отчего приходится повторить вопрос. Лорд Байчжань был схож с братом тем, что тоже ненавидел собрания, как типичный любитель действий, а не болтовни, но в отличие от антагониста на них не присутствовал. Поэтому он по праву считается самым нежданным гостем и предвестником чего-то нехорошего. Если Юэ Цинъюань вытащил Лю Цингэ, волей-неволей покроешься мурашками от страха. (а если не он?) — Ты притрагивался к Желторотым гигантским лягушкам полнолуния, — ровным тоном произносит Лю Цингэ, стоя возле выхода из комнаты. Его густые длинные ресницы опущены — обманчивая безмятежность. Солнце светит и на Бога войны. Не зря сестра Лорда считалась самой красивой девушкой своего поколения, ибо старший брат недалеко ушёл. Его оранжево-огненные лучи будто бы ласкают, ложатся на веки и лоб, стараются разгладить вечно воинственно-хмурое выражение лица. Братец Самолёт, катись к чёрту с дурацкими названиями. Ничего оригинальнее и короче не сумел сочинить? И этому горе-автору донатили преданные читатели (читай: безмозглые идиоты, ничего не смыслящие в писательстве). Да если бы и не было сюжетных дыр, роман Самолёта всё равно мог бы смело отправляться на полку к худшим творениям человечества! — Я их уничтожал… А в чём дело? — Лягушки ядовиты. Если их слизь попадёт на кожу, то станет медленно высасывать ци до тех пор, пока не наступит следующее полнолуние. На слабых он действует мгновенно, поэтому в бою слизь оказывает лягушкам услугу. Что ж, неудивительно что непревзойдённый воин и отличный охотник осведомлён о данной особенности демонических тварей. В писанине Самолёта не было ни слова про слизь — сухие факты о том, что лягушки предпочитают лакомиться человечиной, а именно внутренностями жертв. — Последняя лягушка была убита почти луну назад, — задумчиво проговаривает Шэнь Юань и потирает подбородок. — Очевидно, я должен был давно смыть с себя всю гадость. Да и действие скоро закончилось бы… Давным-давно при отборе в школу Цанцюн Юань готов был отправиться на Цяньцао или Аньдин. Чтобы следить за развитием событий относительно издалека, но не принимать непосредственного участия в судьбе Гордого Бессмертного Демона, а там гляди и удалось бы сделать ноги по-быстрому. Об обучении вместе с близнецом Юань не жалеет, невзирая на постепенно сжимающийся капкан, зато компетентность целителей признаёт в который раз: — Слизь не убирается мыльным корнем или маслами — необходим специальный отвар, — поясняет Му Цинфан и поднимается с края кровати. — Яд долгое время забирал так мало ци из твоего тела, потому что ты был спокоен. Эмоциональный всплеск привёл к обмороку, но тебе повезло, что Шэнь Цинцю был рядом. Упомянутый прячется за веером, словно его это не касается. Как обычно. Шэнь Цзю — избитый, с множеством шрамов на теле, голодный и одинокий, как и он, не думал о себе; о «мы». Главный злодей заботился о Шэнь Юане, когда не был обязан и его не просили. Плевать, что гнилые языки назовут проявление его внутренней доброты и благородства исключительной заботой о «зеркальном сосуде». Важнее правда, а правда такова. Верить бы, что причина действительно в мерзких созданиях из-под пера Самолёта, но внутренний голос подсказывает иное. Суть заключалась в ужасе от вида Ло Бинхэ, который отплатил врагам. У демонов свои обычаи: добро возвращают в большем размере, а за причиненное зло не скупятся яростнее. — Благодарю уважаемых глав пиков за беспокойство и помощь, — Юань складывает руки в почтительном жесте и кланяется всем по очереди. — Этот Шэнь постарается впредь быть осторожнее. — Сделай милость, — грубо бросает А-Цзю. Гости расходятся в течение одной сгоревшей палочки благовоний, хижина пустеет. Му Цинфан советует дышать свежим воздухом и медитировать обоим — дабы восстановиться. Брат долго шипит, обвиняет в невнимательности, не скупясь на резкие выражения. Беспокойство А-Цзю прячется за шипением гадюки, оттого и воспринимается с тёплой улыбкой. Шэнь Юань запоздало хочет узнать кое-что немаловажное, но, наблюдая за братом, разливающим зелёный чай, бросает затею. Личность того, кто послал за Лю-шиди, доселе оставалась в тайне — и пусть. Нынче в приоритете: обиженный Ло Бинхэ. Называть его имя и открыто защищать после сегодняшнего происшествия — всё равно что тыкать палкой в раздраженную змею. Шэнь Цинцю умел быть мстительным, а плохое помнил всяко лучше любого демона.***
Шэнь Юань любил три места на пике, не считая хижины, где проживал с братом. Поразительно, но отсутствие интернета, цивилизованной жизни с серебряной ложкой во рту он переносил довольно легко. Конечно, само существование поганой Системы, что круглосуточно имела доступ в интернет, но Шэнь Юаню подобной возможности не давала, временами ощущалось как камешек в ботинке. Бамбуковый лес, кристально чистое озеро со студёной водой и выступ перед пропастью, где мелкими мошками казались растущие внизу деревья да скалы. По душе было видеть это и в моменты бессонницы, когда кошмары мучили и не давали спать до рассвета. Шэнь Юань обожал комфорт — мягкие подушки, понежиться в постели чуть дольше приемлемого (но ученики не должны были знать), вкусную еду… «Система?»[…]
«Нет, забудь. От тебя толку никакого.» Адская машина не угрожает списанием баллов и ничего не говорит поперёк? Занятно получается. Значит, отдалённое чувство вины или встроенная совесть мешают ей. Ну, или разработчик (кто бы там ни был создателем) просто-напросто наделил её умением вовремя затыкаться. Если не протагонист, так Система доведёт до искажения ци или сердечного приступа. Шэнь Юань медленно бредёт по тропинке и раздумывает о дальнейших действиях. С одной стороны, надо пойти к Ло Бинхэ и отдать хотя бы пузырёк с лечебной мазью, как-нибудь избавить его от физических наказаний и вместо этого загрузить более лёгкой работой. Если открыто защищать сходу, главный герой может заподозрить неладное или возненавидеть в контрасте Шэнь Цинцю до той самой степени; заподозрят неладное и другие, включая брата. Да и позволит Система? Однозначно: нет. «ООС есть ООС», — мысленно передразнивает её Шэнь Юань и вздыхает, покачав головой.[Система предлагает запустить Малый двигатель сюжета. Стоимость: триста пятьдесят очков. Желаете воспользоваться услугой?]
«Ночью?!» Подозрительно, запредельно подозрительно. Шэнь Юань раскрывает веер и обмахивается им, глядя на полупрозрачное голубоватое табло Системы. Бесполезно красть колокол, прикрывая уши, и когда заходишь в тупик — проблема не испарится. «Ладно, забирай мои баллы.»[Благодарим хоста за проявленное доверие! Малый двигатель сюжета запущен. Минус триста пятьдесят очков.]
Шэнь Юань смотрит на чистое звёздное небо и довольно кивает: завтра полнолуние. Действие яда нейтрализовали, поэтому ни к чему было паниковать, но неприятное осознание того, что неделями гадость оставалась на коже, вызывало неприятные мурашки. Братец Самолёт со своими дырами и зачастую хреновыми описаниями обязан испытать на себе действие лягушачьей дряни. Обвинять во всём Сян Тянь Да Фэйцзи вошло в привычку. В конце концов, а кому, если не автору, нести ответственность за своё творение? Отблеск странного предмета под ногами заставляет наклониться. Шэнь Юань ни разу не видел вещицу в живую, однако в качестве иллюстрации в ПГБД — да. Поддельная нефритовая подвеска Ло Бинхэ, доставшаяся ему от матушки-прачки не должна лежать в траве высотой по щиколотку. Да и возле озера?.. Ло Бинхэ не мог оставить столь ценную вещь — следовательно, стоило бы вернуть мальчику пропажу и заработать немного благосклонности главного героя. Порванный шнурок как доказательство: случайность.[Внимание! Обнаружен важный артефакт. Артефакт может уменьшить гнев Ло Бинхэ на пять тысяч очков. Поздравляем!]
«А сколько очков гнева у Ло Бинхэ?»[Доступ закрыт. Желаете использовать пятьсот очков?]
«Да ты издеваешься! Как я узнаю, когда использовать подвеску?! Ты вообще видела Ло Бинхэ? На нём живого места нет! А после моей потери сознания я не был бы так уверен, что Мин Фань и другие не поколотили Бинхэ ещё больше!»[…]
Шэнь Юань подбирает подвеску, и ноги сами несут его к домикам для учеников. Лишь дойдя до того, где проживали старший ученик Шэнь Цинцю и его товарищи, заподозрил неладное. Согласно оригинальным событиям, увы, Ло Бинхэ спал в сарае для дров и там же зализывал раны от побоев. Как бы ни надеялся на ошибку, правда на поверхности и её не скрыть. Шэнь Юань идёт бесшумно, но старая дверь в сарай предупреждающе скрипит. Заклинатель замирает ненадолго, а потом заходит внутрь и утыкается глазами в спину спящего подростка. Главный злодей. Император трёх миров. Гордый Бессмертный Демон, имеющий огромный гарем из красавиц. Победитель в войнах. Обладатель Синьмо. В настоящем Ло Бинхэ — сирота, который своими большими преданными глазами может сделать из трусливого ублюдка учителя. И провались пропадом Шэнь Юань, если не доверится сердцу, а холодному логичному расчёту. Нефритовая подвеска опускается на краешек импровизированной постели возле копны чуть вьющихся волос.