[Хост оказывает влияние на сюжет. Благодаря появлению персонажа Шэнь Юаня убрана важная для оригинального романа линия и встроена новая, в связи с чем удалена арка «Вероломный наставник с чёрной душой». Сумма списания: пятьсот очков. Спасибо за то, что пользуетесь помощью Системы!]
«Ах ты подлая дрянь! Верни мои очки!!!»[…]
Шэнь Юань едва не ругается вслух, но вовремя одёргивает себя. Тем более, когда рядом топчется протагонист, почему-то отказавшийся глазеть на уличных фокусников или топтаться возле повозки со сладкими фруктами, где сидела приятная девушка с чуть волнистыми волосами. Шэнь Юань сравнил бы локоны девы с волосами Ло Бинхэ, но, конечно, во внешней привлекательности сестричке соревноваться с главным героем было бессмысленно. — Не возлюбленной. — Нет? Неужели у уважаемого бессмертного нет никого на примете? — искренне удивляется мужчина и отодвигает маленькое складное зеркальце в сторону. Вероятно, собирался предложить его — украшенное камешками и витиеватыми узорами. — Этот заклинатель ищет что-то, что может быть по нраву самому дорогому человеку — брату. — Ох, понимаю, понимаю, — важно кивает торговец. — Братняя связь очень крепка. У меня у самого трое сыновей, поэтому я прекрасно вас понимаю! Они иногда дерутся, но друг за друга готовы стоять горой. Утолите любопытство, ваш брат настолько же хорош собою, как вы? — На самом деле мы близнецы, — Шэнь Юань складывает веер, прижимая кончик к подбородку и внимательно глядя на то, что предлагает мужчина. Вместо явно женских товаров он раскладывает более сдержанные, но не менее утончённые. — О! Это замечательно! Я слышал, что между близнецами Боги протягивают тонкую нить по силе равную красной нити судьбы. Верно, вам и драться в детстве было незачем, не то что моим оболтусам… Если вспомнить: а было ли такое, чтобы сцеплялись будто бы насмерть? В день знакомства Шэнь Цзю напал на него, повалил и схватился за камень, а затем прихлопнул Перепончатую гадюку. В дальнейшем ударять локтем в бок или пихаться, когда попаданец желает обняться, — не в счёт. Как сглаживать углы, подставлять под нос в будущем озлобленного демона истину о том, что не нужно расправляться со своим учителем (то есть с главой пика Цинцзин)? Правильно, надо заранее приводить аргументы, опираясь на пока что благосклонное отношение Ло Бинхэ к собственной персоне. — Простите мне мою откровенность, уж очень хочется поделиться с вами маленькой правдой, — торговец заинтересованно прислушивается. Мелькающая сбоку тень ученика лишь подливает масло в огонь уверенности о том, что это будет правильно. — Мы неразлучны, но, несмотря на поразительное внешнее сходство, я и брат воспринимаемся людьми по-разному… Цинцю сильнее меня духовно и физически. — Выходит, не лгут, когда говорят, что и среди близнецов есть главный? Как старший брат, который заботится о младшем, пускай разница в возрасте не боле двух кэ? — Верно. — Занятно, занятно… — задумчиво потирает подбородок мужчина и словно о чём-то раздумывает. Быстрый взгляд в сторону Ло Бинхэ — широко распахнутые глаза. Юноша сразу притворяется, что изучает огромное зеркало в половину человеческого роста в прямоугольной серебряной раме. Хорошая попытка, главный герой! Тебя заметили, а этот маленький спектакль предназначался исключительно для тебя же. Низкое покашливание и глухой стук. Шэнь Юань отрывается от рассматривания ученика и потрясённо замирает. Братец Самолёт придумал множество всяких штук, писал о том, о чём нормальному человеку стало бы стыдно писать, ибо обилие волшебных растений, сестричек из гарема Ло Бинхэ и странных животных — хватит. Однако это — перебор. Зеркало, как молнией разделенное на две части, напоминало водную гладь средь фиолетово-чёрных мерцающих камней. Шэнь Юань знал об его предназначении благодаря краткому упоминанию среди тонны пустого текста-воды Сян Тянь Да Фэйцзи. Бродячая заклинательница — с грудью третьего размера и осиной талией, нефритовым личиком и глазами-омутами, чтоб тебя, Самолёт! — влюбилась в Императора трёх миров. Но, как известно, каждая сестричка из гарема мечтала уделать остальных, поэтому несравненная Цуй Юй подарила мужу вторую половинку зеркала, якобы доверху наполненной её духовной энергией. — Возьмите, — предлагает торговец, — специально для бессмертного мастера сделаю скидку! Это не обычная стекляшка, а уникальный артефакт. Тот, у кого я выкупил зеркало, поклялся жизнью собственной матери, что зеркало не простое. — Что ж, беру. — Для меня честь, если мои покупатели такие, как вы. После Шэнь Юань убирает покупку в мешочек цянькунь и благодарит мужчину. Как воспитанный юноша и пример для подражания, Ло Бинхэ отвешивает уважительный поклон, робко отказываясь от предложенного ему. Это вызывает интерес, потому как деньги у Бинхэ имеются — не столь много, но они есть. Мин Фань и Нин Инъин увлечены фокусами, любимая ученица брата в полном восторге. Конечно, будучи некоторое время бездомным, протагонист видел подобные представления часто. Однако Шэнь Юань считает важным нарушить молчание, пока оба направляются к скоплению людей на главной площади. — Неужели Бинхэ не пришлось по нраву что-нибудь? — Этому ученику ничего не нужно. Однако, учитель, этот ученик успел купить подарок самому дорогому человеку, — кончики его ушей очаровательно краснеют; Шэнь Юань замечает. Значит, пора? Мысленно Юань по-стариковски радуется. В настоящем мире ни разу всерьёз не влюблялся, но знал, что четырнадцать-пятнадцать — тот самый возраст. У Гордого Бессмертного Демона на роду написано влюблять в себя красавиц и самому быть падким на лучших дев. В оригинальном романе Нин Инъин стала первым близким человеком для главного героя после смерти прачки. Их появление замечает Мин Фань и слабо окликает соученицу, дабы та отвлеклась. Шэнь Юань не надеялся увидеть символ признания в чувствах, когда Бинхэ вручил бы его своей шицзе, но немного разочаровался. Всё-таки любопытство не чуждо, а на людях полукровка не спешит выражать симпатию открыто — какое там, если рядом Мин Фань? — Учитель, — с нетерпением спрашивает Инъин, — куда мы отправимся дальше? — Я слышал, что в водоёме неподалёку завёлся гуль. Восторженные вздохи. Вспомнили бы они, как попались на уловку Ди-эр, энтузиазма было бы меньше.***
Разобраться с водными гулями не составляет труда, зато в итоге двое учеников, не считая Нин Инъин, оказываются полностью мокрыми. Жители ошиблись, полагая, что тварь поселилась одна, но это не было проблемой. Суть заключалось в типичном соревновании юношей, желающих как можно больше показать себя, — если бы не излишнее позёрство, не стали бы похожими на мокрых крыс. Шэнь Юань не смеётся в голос, потому что ему непозволительно. Близнец бы презрительно фыркнул или гадко усмехнулся бы, ибо «ничего бестолочи не знают». И был бы полностью прав. — Учитель! Учитель! — воодушевлённая и радостная оттого, что её вещи сухие, Нин Инъин скачет рядом. Тонкий девичий пальчик указывает на жёлто-зелёное поле. — Посмотрите, как красиво! Пожалуй, Юань в который раз убедился, что лишь в вымышленном мире научился по-другому смотреть на многие обыденные вещи. Одно дело поражаться диковинным растениям и животным в романе, а другое — наблюдать за заходом обычного солнца, видеть огромное полотно из подсолнухов и наслаждаться прогулками по Бамбуковому лесу. …Немудрено, что Мин Фань вызывается сорвать для соученицы самый красивый цветок, нарочито выпячивает грудь и не забывает упомянуть про родовое имение, где растёт много чего прекрасного. Шэнь Юань вновь прячет смех за раскрытым веером и с улыбкой наблюдает, как ученики вырываются вперёд. Очевидно, Нин Инъин нравился Ло Бинхэ. В моменты сильного увлечения девушка о многом забывала, да и в целом её (верилось, что исключительно ввиду возраста) можно было назвать легкомысленной. Как единственная дева на пике Цинцзин, она получала снисхождение, пользовалась заботой юношей и часто витала в облаках. От беготни учеников поднимается пыль, и Шэнь Юань вынужден сбавить шаг. Но заприметив на обочине какой-то отблеск, останавливается вовсе. — Учитель? Бинхэ как самый преданный (и настоящий, давший клятву ему — не близнецу) ученик мгновенно оказывается рядом. Странно, что не последовал за Нин Инъин; разве разумно было оставлять соперника с будущей жёнушкой? Вероятно, нынешний Ло Бинхэ до сих пор, невзирая на неравнодушие к соученице, продолжает быть Белым лотосом. Поколебавшись, Шэнь Цинцю садится на корточки и кончиком веера раздвигает пыльные листья неизвестного растения. Зрение не подвело: блеснувшая штуковина, — это не что иное, как выброшенная фигурка змеи. Солнечный луч попал на глаз — маленький, сделанный из обычного стекла. Бинхэ принимает ту же позу и с интересом следит за действиями Шэнь Юаня. Есть некая ирония, до ужаса забавная параллель в поведении протагониста в здешних реалиях. Питая ненависть к оригинальному учителю, Ло Бинхэ вёл себя подобающе ученику ровно до падения Бездну. А сейчас он, всё ещё мокрый и с очаровательными завитушками волос, рядом и с неподдельным интересом спрашивает: — Это привлекло ваше внимание, учитель? Что-то важное? — Мгм, — Шэнь Юань убирает веер за пояс, — напомнило мне о кое-ком… Хочу посмотреть. — Не надо! Возглас ученика эхом отдает в ушах. Шэнь Юань даже одёргивает руку, не успев вытащить находку из земли, потому что в следующее мгновение Ло Бинхэ сам выкапывает фигурку. Отряхивает, словно та облита помоями, и обтирает рукавом под недоумевающий взгляд учителя. «Система, что за дела? Я произвожу впечатление того, кто не может ничего сделать сам? Не то чтобы мне было бы Ло приятно пачкать руки, но что за дела? Бинхэ похож не на белую послушную овечку, а на грязного поросёнка!» — Этот ученик подумал, что учителю не следовало пачкаться, — сконфуженно бормочет Бинхэ и резко поднимается, делая два шага назад. Шэнь Юань не заметил, как чистая змейка попала к нему в ладонь, которую почему-то покалывало.[Начислено пятнадцать очков.]
Шэнь Юань отмахивается от уведомления, как от назойливой мухи, и принимает соответствующую для бессмертного заклинателю позу. Мало ли что опять случилось с адской машиной? Он не реагирует на слова ученика, шагает вперёд с заведёнными за спину руками, а когда понимает, что пристыженный своим поступком Ло Бинхэ начинает заниматься самобичеванием, говорит: — Не стоит так опрометчиво браться за то, что видишь. Вдруг на предмет налажено проклятье? — нравоучительным тоном поясняет он. — Я не хотел, чтобы вы коснулись грязи, учитель. Простите за дерзость. «Как можно на него подолгу злиться? Ло Бинхэ, который ещё не стал Императором трёх миров, добрый и честный. Разве справедливо отталкивать овечку сейчас? С одной стороны, важно относиться ко всем одинаково, дабы избежать недопонимания. С другой стороны, Белый лотос за внешний вид после купания в реке, оставленных разводов от тины и песка, рискует заработать насмешки. Разумнее поддержать его», — рассуждает Шэнь Юань. И оборачивается, чтобы остановиться: — Ученик, по всей видимости, позабыл, что когда-то учитель и сам рыл землю голыми руками. Ло Бинхэ беззвучно размыкает губы. Ему пока что нечего ответить, поэтому Шэнь Юань не подталкивает, не принуждает насилу объяснять столь странный поступок. — Но это было давно, учитель, — наконец, произносит Бинхэ. — Разве уважаемый глава пика пожелал бы, чтобы вы пачкались, когда рядом находился я? Обязанность ученика — служить учителю. «С каких пор тебя волнует мнение Шэнь Цинцю?» Ныне слова покидают Юаня. Он раскрывает веер и кивком даёт понять, что разговор окончен. Не имеет значения скребущее ощущение под рёбрами, сравнимое со всепоглощающей грядущей виной. В запасе есть несколько лет, есть множество вариантов развития событий. Но. Шэнь Юань обмахивается веером и сокрушается от несправедливости. Если подумать, для становления главного героя великим злодеем с цветником прекрасных сестричек, хватило бы падения в Бездну. Самолёт, будь трижды неладен этот посредственный автор, не оставил для Ло Бинхэ выбора. С позиции непосредственного участника романа рассуждать гораздо проще и правоправнее, ибо перед тобой люди. Не персонажи, в чьих судьбах такие сюжетные дыры, что трактовать мотивы для поступков по-разному легче лёгкого. — Учитель, — Бинхэ показывается по правую руку и пытается заглянуть в глаза, сохраняя рамки приличия и держась на расстоянии, — этот недостойный ученик оскорбил вас? Прошу учителя наказать ученика со всей строгостью! Однако… — «Однако» что, Ло Бинхэ? Мин Фань что-то рассказывает Нин Инъин, сжимающей три солнечных цветка, красуется. Удивительно, как мужчины любых возрастов теряют голову при виде красотки. Шэнь Юань не счёл бы себя экспертом, но видел и читал достаточно, как и заранее жалел старшего ученика брата. Против Ло Бинхэ никому не устоять! — Не отказывайтесь от меня, пожалуйста. «Система, ты и твой создатель что-то сотворили с главным героем? Откуда у этой очаровательной овечки святое убеждение, что я от него откажусь? Уже пути назад нет. Если моими или Цинцю стараниями он будет изгнан из школы, я стану человеком-палкой раньше, чем Гордый Бессмертный Демон вырежет других врагов! Мы до сих пор не можем отправить его на пик Байчжань, да?..»[Проверка проведена. Ошибок не выявлено. Штраф за передачу Ло Бинхэ в качестве ученика на пик Байчжань составит десять тысяч очков и ухудшение отношений с главным героем. Система спешит напомнить хосту, что в его распоряжении тысяча сто пятьдесят пять очков.]
«Тварь.»[Просим хоста быть вежливым.]
Шэнь Юань злобно смотрит на причину своих ограничений в поступках и злится, но запредельно мало для того, кто рискует умереть от рук Бинхэ. Веер со шлепком опускается на макушку полукровки. — Ещё раз этот ученик назовётся недостойным и обвинит этого мастера в предательстве, отправлю на пик Байчжань. Перестань маяться дурью.***
Визит Юэ Цинъюаня не считается чем-то из ряда вон выходящим. По правде говоря, Шэнь Юань ожидал его если не сразу после ухода близнеца в пещеры Линси, то в скором времени. Минуло почти две луны с тех пор, как обязанности пикового Лорда взял на себя Старейшина Шэнь. По меркам терпения Юэ Цинъюаня — много. Шэнь Цинцю не позволил бы ему войти, сославшись на что угодно. Он вообще не любил посетителей в бамбуковой хижине, ревностно относился ко всему связанному с близнецом и гадюкой шипел на окружающих, умудряясь каким-то образом придерживаться незримых рамок. Это всё равно что оскорблять, не переходя на личности и не используя ненормативную лексику, искусно тыкать людей носом в их собственные ошибки. — Брат Юэ, — Юань жестом указывает на место за столом, — прошу, присаживайся. — Благодарю. Противоречивые чувства терзают грудь. Похоже на эмоции из клишированных романчиков, где бедная несчастная героиня не знает, в чью пользу сделать выбор. История не имеет ничего общего с здесь и сейчас, однако Шэнь Юань не имел ни единой причины ненавидеть мужчину, сидящего напротив него. В каком-то исковерканном смысле даже был благодарен за встречу с А-Цзю, потому что… Применима ли «судьба» в данной вселенной? Разумно ли полагать, что встреча у источников при столь неблагоприятных обстоятельствах сама по себе была судьбоносной? Цинцю ни разу не дал усомниться в том, что был рад появлению близнеца в жизни. — Глава хотел о чём-то поговорить? Краем глаза Юань замечает стоящего в проходе Мин Фаня. Юноша здоровается и кланяется с глубоким почтением. Невзирая на нападки к Ло Бинхэ, юношу можно назвать воспитанным и достойным. В целом, ни один ученик Цинцю не представлял собой убожество, неотёсанного невежду, и пусть Цинцю строго относился к каждому, кого попало не выбирал. Мин Фань предлагает помощь, младший Шэнь приказывает принести чай и закуски. Еда тут не отличалась обилием вкусов, но и несъедобной не была. Тоска Юаня по соусам, ресторанным блюдам и изысканным десертам, которые пыталась готовить сестра и которые получались не всегда, достигла высокой отметки. Шэнь Юань не отказался бы от пачки обычной лапши или любого блюда из курицы, считающегося уличной едой. Далеко не последняя жертва в списке обидчиков оригинального протагониста приносит чай очень быстро. Сразу заметно, как хорошо Шэнь Цинцю натаскал своих подопечных. — Не хотел бы и брат Юань набирать учеников? Шэнь Юань закашливается. Благо, что страх спрятан якобы за «подавился горячим напитком». В действительности Юань предпочёл бы вообще не делать нихрена, кроме как проводить беззаботные деньки в компании брата и не иметь ничего общего с главным героем. Не в обиду Белому лотосу, но перспектива стать человеком-палкой любого подведёт к такому умозаключению. Сразу два обеспокоенных лица — чересчур. Мин Фань вдобавок ожидает дальнейших указаний и, скорее всего, жаждет узнать ответ. Глава хребта Цанцюн скрупулёзно относился к каждому из подчинённых, но Шэнь Цинцю и его брат издавна находились на ином уровне. — Знаешь, брат Юэ, — Юань давит вымученную улыбку, — вполне достаточно одного и, полагаю, мне нужно сосредоточиться на нём. Я вижу в Ло Бинхэ потенциал, поэтому приложу все усилия, чтобы ученик принёс нашей школе славу. — Ло Бинхэ? — задумчиво переспрашивает мужчина. — Угу. Тот самый, который по неосторожности дал клятву мне, а не Цинцю. — Если ты желаешь обучать его, не настаиваю. Поступай, как тебе будет угодно. «Какой добрый и понимающий. Если бы не потворствование злодеяниям оригинального Шэнь Цинцю и принесённые