Луна, став полной, пойдёт на убыль

— Если собираешься ныть, как тогда, пеняй на себя. «Как тогда» обозначало первую встречу — судьбоносную и, вероятно, для Шэнь Юаня самую запоминающуюся, невзирая на появление главного героя на отборочном испытании. Юань бессовестно игнорирует недобрый взгляд брата и в наглую ложится на постель, но едва не падает из-за нехватки места. Смиловавшись, Шэнь Цинцю отодвигается ближе к стене. Он все ещё был слаб — три дня в беспамятстве после заражения Неисцелимым не прошли даром, — но то, что брат находился в сознании, уже радовало. Грудь сдавливает от горечи. Шэнь Юань не был плаксой. Он мог составить список всех минусов проклятого романа в алфавитном порядке и расписать их подробнее, чем в прошлые разы в комментариях, а заодно пройтись по самому автору. Сян Тянь Да Фэйцзи, чтоб его, обязан знать, насколько дерьмово у него получается раскрывать персонажей, кто не Ло Бинхэ и ближайшие к нему сестрички. Однако Шэнь Юань не хотел потерять единственного близкого человека, который принимал его действительно любым — грязным, больным и потным, голодным и уставшим так, что переселенец не стеснялся ныть, с кровавыми мозолями и трясущимся от страха. Презираемый когда-то злодей стал родным, полноценным членом семьи, где у Шэнь Юаня было три старших брата и младшая сестрёнка. — Ты реветь вздумал? — Отстань, — бормочет Юань и обнимает близнеца поперёк туловища. Это взаправду Цинцю — такой, какой есть. Шэнь Юань бессовестно скинул обязанности на старшего ученика и выбирался из бамбуковой хижины пару-тройку раз: чтобы отчитаться перед главой и узнать новости об яде у Му Цинфана. Шэнь Юань был достаточно навязчивым для того, кто чуть не потерял близнеца, и осознавал это как никогда хорошо. В произведении Братца Самолёта безмерной тупостью отличались влюблённые в Императора трёх миров девы, интеллект коих после вспыхнувших чувств падал на добрые десятки единиц, а противники Ло Бинхэ тоже умом не блистали. Казалось, что Шэнь Цинцю, откуда бы ни взялась в оригинале его неприязнь к главному герою, выступал единственным достойным соперником в плане рационального мышления и неподвластному восхищению полукровкой разума. Как персонаж не раскрыт — и что? Бинхэ числился среди из тех, кого насильно забрали на пик Цяньцао для лечения. Но даже будучи прекрасно осведомлённым, что ученику ничего не угрожало, Юань испытывал вину. Отправить подростка сражаться со Старейшиной демонов и нести какую-то чушь для подбадривания будущего хозяина прекраснейшего цветника из сестричек всех мастей? — нелепость. Если посудить, Ло Бинхэ имел полное право возненавидеть учителя. Канонных чувств никак не избежать, когда дело касается протагониста, да? Пока что подростковая непосредственность и наивность не позволяли этой белой овечке, прекрасному лотосу почернеть и слететь с катушек. Но в запасе Шэнь Юаня при любом раскладе оставалось не так много времени, а шестнадцатилетний Ло Бинхэ постепенно зарабатывал уважение среди соучеников и, разумеется, будущих жён. Нельзя было не заметить, с какой заинтересованностью следила за ним красивейшая из заклинательниц своего поколения — Лю Минъянь, — как вела себя распутная Ша Хуалин. И это не говоря о бесконечно влюблённой Нин Инъин, которая успела выплакать литры слез, прежде чем узнала, что Бинхэ выиграл. — Зачем ты вмешался, А-Цзю? Это моя вина. — Полагаешь? — бесцветно усмехается брат. — Твоя ли? Не надо уметь читать мысли, чтобы додумать в нужную сторону. Шэнь Цинцю невзлюбил ныне не своего ученика, а ученика брата, однако в чём загвоздка: палач один и тот же. (согласно логике повествования в романе Самолёта, исцеление теоретически возможно при участии протагониста. и это не смешно. ни капли не смешно до праведной истерики.) Сил на словесную перепалку нет — бесполезно отнекиваться, вставать на защиту ученика. Виновата Система, тупой Самолёт, пронзающий небеса или создатель форменного безумия с перемещением душ, но однозначно не Ло Бинхэ. Юноша, пожелавший задержать нападавших, дабы позволить соученикам скрыться чуть ли не ценой собственной жизни. Бедный сирота, стремившийся отыскать на Хребте Цанцюн покой и какое-никакое счастье. «Если мастер Шэнь позволит, этот Ло хотел бы называться вашим учеником и вечность служить вам. Этот Ло клянётся, что будет защищать вас до самой смерти!», — выпалил он — растрёпанный, с большими горящими от безграничной преданности глазами. — Я подвергну линчи всех, кто посмеет вредить тебе, — наконец, произносит Шэнь Цинцю. — Меня не удивляет, что ты решился заступиться за псину. Меня удивляет, что ты до сих пор считаешь виноватым себя, а в меня не веришь. Юань возражает: — Верю. — Тогда перестань пачкать соплями и слезами моё одеяло. Я не планирую умирать раньше, чем потухнет солнце. Вот он — главный злодей. Кто будет рвать зубами плоть за то, что ему (кто) дорого; кто пойдёт по головам и совершит любую подлость ради защиты непрописанного в оригинале брата. В здравом уме никто не стал бы бросаться на шипы Старейшины Тяньчуй, не зная, что беда не приключилась бы. «Да и к чёрту, — думает Шэнь Юань и позволяет себе разрыдаться в голос. — Если и суждено стать человеком-палкой, не буду жалеть. Сделаю всё возможное, чтобы А-Цзю не постигла несправедливая участь. Он не святой и никогда не стал бы, но сердце его способно любить и любило». — Я тебя выкопаю и заставлю жить, если врёшь, — кое-как утирая нос, проговаривает младший из близнецов. — Не смей уходить и оставлять меня в одиночестве, иначе… Иначе это будет считаться предательством. — А-Юань, ты не умеешь бросаться угрозами. Зато вынужден признать, что твоя речь там — на площади — меня поразила. Звуки беспорядочных всхлипов заполняют комнату. Две половины магического зеркала лежат на прикроватной тумбочке, и Шэнь Юань, вспоминая о покупке, вновь срывается — контролировать льющуюся из глаз влагу сложно. Обещание сладко и приносит облегчение, однако кто знает реальные последствия Неисцелимого? А что, если?.. Вдруг ну как-нибудь?.. Нет, невозможно. Ло Бинхэ затаскивал в постель сестричек и спасал их с помощью па-па-па от всякого, но предполагать с кучей оговорок, что подобное спасёт брата, опрометчиво и аморально. Использовать магические техники по переносу болезни на другого человека, взяв бремя на себя? Разве получится, если болезнь не снаружи, а внутри — течёт по духовным каналам? — Большие убытки? — Сожжены несколько построек и кусочек Бамбукового леса с восточной стороны. Не переживай ни о чём, А-Цзю. — Если я и переживаю, то за репутацию нашего пика. Пока глава школы держит меня в собственном доме как пленника, наведи порядок, — длинные прохладные пальцы зарываются в волосы. — Я никуда не денусь. — Ты предлагаешь обратиться к Шан Цинхуа? — Пусть пик Аньдин исполняет обязанности. Цинцзин должен оставаться красивейшим, а на остальных мне плевать. Истерика (или как правильно обозвать нервный срыв, имеющий вполне весомую основу?) утихает, хотя горло до сих пор дерёт. Шэнь Юань подходит к окну и поправляет одежду, понимая, что не будет использовать меч для полёта, дабы не пугать никого покрасневшим лицом. Не помешало бы проветриться, поэтому тянуть нельзя — сейчас. — Ты разговаривал с Юэ Цинъюанем? — оборачивается младший Шэнь, когда вспоминает, что о состоянии других пиков не знает. — Когда ты уходил пореветь в лес. Нам, Сяньшу и Цюндин крепко досталось. Байчжановцы рушат всё сами, что не разобрать: где прошлись они, а где демоны. Шэнь Юань не устанет восхищаться умением брата играть интонацией таким образом, чтобы резкие переходы от теме к теме для обсуждения не замечались. …Что-то здесь нечисто. Если правда о предательстве Шан Цинхуа вскрылась после Собрания Союза бессмертных, а примкнул он к демонам незадолго до этого, назревал вопрос: откуда? Откуда Священная демонесса могла прознать про отсутствие главы школы? Не менее предусмотрительной была и тактика, которой придерживались демоны: уничтожить Радужный мост, устроить пожар, чтобы юноши и девушки перепугались и действовали необдуманно. К тому же, Шэнь Юань начал понемногу замечать перемены в немаловажном персонаже, на коего никак не влиял! Все их пересечения скатывались к встречам на собраниях, в остальное время Лорд пика Аньдин занимался огромным количеством бумаг и прочими хозяйственными делами. Немудрено, что после очередной яростной «тренировки» байчжановцев ему приходилось подсчитывать расходы школы и направлять учеников с Аньдин чинить или полностью заменять уничтоженное. «Система, Шан Цинхуа стал предателем так рано? Поэтому их пик не тронули или всё совпадение?»

[Доступ закрыт. Система не может исполнять данные запросы.]

Адская машина не запрашивает пару тысяч очков за ответ? Подозрительно. Не менее подозрителен Шан Цинхуа и его странные взгляды. Вероятно, обыкновенное удивление от сходства близнецов, потому как ученики, видевшие Шэнь Цинцю и брата ежедневно, поражались. Но где гарантии? Как вывести на чистую воду заклинателя, стараниями коего было совершено много зла?

***

Шэнь Юань останавливается, чтобы разочарованно покачать головой, и обмахивается веером. Может, он раньше сойдёт с ума, чем главный герой окажется в Бесконечной бездне, а потом вернётся. Сумасшедшие ничего не понимают и не воспринимают как это необходимо: надо лишь постараться и обезопасить брата. «Система, а нет ли какой-нибудь наглядной шкалы ненависти протагониста по отношению ко мне? Если бы я видел, с чем столкнулся, мне было бы проще найти решение. Я пока не теряю веры в то, что мне удастся избежать худшего. И не смей перебивать меня! Изучи человеческую психологию или устройство мозга… Короче говоря, не начинай вероломно разбивать мои мечты в пух и прах. Не сегодня, чёрт бы побрал Самолёта и тебя заодно!»

[…]

— Учитель. Шэнь Юань едва не подпрыгивает от всепоглощающего ужаса, мурашками пробежавшего вдоль позвоночника. Пальцы сжимают веер, как спасительный канат, и прятать за ним лицо — естественно, когда позади стоит мучитель из снов. Но и не любоваться Ло Бинхэ невозможно. Он вырос — черты лица приобрели некую мужественность, плечи стали шире, а в росте он готовился обогнать своего старого учителя. В целом, Бинхэ без ложной скромности можно было назвать прекрасным юношей, кто вполне заслуживал получить всех красавиц мира в цветник. Воистину, какой очаровательный юноша! Женская половина (да и кусок от мужской, чего греха таить), поклоняющаяся горе-автору романа, чуть ли не писалась кипятком от Гордого Бессмертного Демона. Женщины вообще являлись странными существами, по скромному мнению справедливого критика в лице Шэнь Юаня, раз обожали типично «плохих парней». Многочисленные убийства, откровенные манипуляции, жестокость и неверность оригинального Ло Бинхэ жёнам их не смущали. Комментарии в духе «вот бы попасть в гарем» омерзительны. — Разве ты не должен находиться на Цаньцяо? Должен. Как сказал Му Цинфан, возникла необходимость некоторых, включая первого личного ученика Шэнь Юаня, подержать под наблюдением на его пике. И хотя Му-шиди дал понять, что жизни раненых ничего не угрожало, аргумент не воодушевлял. Лучший целитель специально утаил степень серьёзности травм — было чересчур очевидно после увиденного. Ло Бинхэ с крепко перевязанной рукой и неловко переминающийся на левую ногу, смотрит с ожиданием. Глаза его светятся так же, как в день знакомства, и это волнует. По прежнему не найдётся во вселенной Самолёта того, кто сумел бы выглядеть настолько невинно и трогательно. — Учитель, не стоит беспокоиться за этого недостойного, — увиливает от ответа, полагая, что удастся отвязаться? — Ученик осмелится спросить… Как вы? В вопросе сокрыто больше, чем дежурный интерес или вежливость, — Бинхэ многое делает по-особенному. Шэнь Юань встречался чаще с доверенным Мин Фанем, поэтому не готовился столкнуться с будущим палачом на совершенно пустой тропинке. Казалось, пик целиком вымер и не осталось никого, кроме них и А-Цзю в хижине. Веер захлопывается с характерным щелчком и в сложенном виде слабо бьёт ученика по лбу. — Сколько раз повторять, чтобы не назывался недостойным? Победитель Старейшины Тяньчуй нарочито занижает свои умения, напрашиваясь на комплименты? Или ученик сильно ударился головой во время боя, потому учитель обязан простить ему эту выходку? Ло Бинхэ долго глядит исподлобья, а затем опускает свои невозможно длинные густые ресницы. Напряжение нарастает, и запоздалое сожаление даже за столь слабый поучительный удар накрывает волной повторного страха. Оригинальному учителю он оторвал руки. Поколебавшись, Шэнь Юань кладёт ладонь на плечо юноши. Дрожь по телу ощущается хорошо и слышен нервный вздох Бинхэ — реакция удивляет. Подушечками пальцев мужчина неосознанно дотрагивается до крохотного участка его кожи чуть выше линии воротника ханьфу. Кожа нежная, как у юной девы. В реальной жизни Шэнь Юань не рискнул бы назваться красавцем да и не заботился о внешности. Комфортная одежда, посредственная стрижка и банальные увлечения, далёкие от хобби братьев и непоседливой сестры. В целом, Шэнь Юань из тех людей, пройдя мимо коих, увы или к счастью, не запомнишь их. Подобное ничуть не тяготило, а напротив — радовало. «Ло Бинхэ, Ло Бинхэ… Оставайся, пожалуйста, Белым лотосом на подольше, ладно? Сердце сжимается от твоего несчастного вида, а стоит вспомнить про недавний поединок, совесть скребётся дикой кошкой внутри.» — Тебе следует вернуться, — чётко и без расспросов, какими правдами или неправдами ученик оказался на родном пике. — Учитель, я хотел бы спросить у вас кое-что, — начинает Бинхэ одновременно с тем, как свою фразу произносит учитель, и под одобрительный кивок продолжает. — Только я боюсь, что расстрою вас. — Меня расстраивает, когда ученик не бережёт себя. — Рука и рёбра в порядке, поверьте, — улыбается, — и почти не болят. Шэнь Юань с огромным трудом сохраняет внешнюю невозмутимость, пока от новостей о больных рёбрах ноют собственные. Что же получается, у многоуважаемого мастера меча Хуангуа совсем нет ни чести, ни крупицы совести, ни жалости к главному герою? Отправить бороться с исполином, облачённым в доспехи с отравленными шипами? Как иначе, если не предательством, видится это? Перелить ему духовную энергию или не переступать черту, держась за мысль о том, что Бинхэ не обычный заклинатель, а наполовину демон? Брат обмолвился, что на Ло Бинхэ всё заживало, как на псе, — не вызовет ли ускоренное выздоровление излишнее внимание? — Я отправляюсь к Шан-шишу, — оповещает Юань, на что юноша обиженно поджимает губы. — Можешь пойти со мной, заодно расскажешь, что терзает тебя. — Да, учитель! Как Шэнь Цинцю знал, что надо было говорить, а что стоило бы оставить про запас? Сейчас, когда главный герой успокаивается и старательно держит допустимую дистанцию, однако не плетётся безвольно позади, мозг Юаня напоминает жидкую кашу. Спасение в виде привычного обмахивания веером позволяет отвлечься и скрыться от пытливого взгляда ученика. А вдруг мерещится? Если не учитывать обстоятельства перемещения в тело близнеца антагониста, мир ПГБД поистине удивительный. Не без жестокости и насилия, зато с множеством уникальных животных и растений, с возможностью идти по пути заклинательства и наслаждаться практически нетронутой природой, где нет смога, шума от машин и миллионов людей. Конечно, не хватало телевизора и компьютера с выходом в интернет. Иначе Самолёт получил бы столько отзывов о своих промахах, что с высокой вероятностью либо удалился бы отовсюду и нашёл бы нормальное занятие, либо улучшил бы навыки в писательстве. — Почему я выбрал тебя для финального поединка — это ты жаждал узнать? Угадал? Ничего сложного. — Я подумал, что… Простите, — выпалив извинение, Ло Бинхэ замолкает. — М? Шэнь Юань оборачивается, предчувствуя неладное. Не зря. — Ученик думал, что вы хотели отказаться от него! Прошу, учитель, накажите недостойного со всей строгостью! «Система? Главный герой сломался!», — истошно кричит Шэнь Юань про себя и с неподдельной растерянностью наблюдает за тем, как будущий Император трёх миров падает на колени и низко-низко кланяется. Как будто вырезал целый род и ныне раскаивался в содеянном, Великий Гордый Бессмертный Демон на коленях — куда катился сюжет?! «Если он будет валяться у меня в ногах, потом ног лишусь я!» Мужчина присаживается на корточки, чтобы за здоровое предплечье потянуть ученика обратно. Старейшина Тяньчуй изрядно потрепал Бинхэ, однако отпрыск Священного демона и старшей ученицы Дворца Хуаньхуа не мог не дать достойный отпор. Да, сперва всё было похоже на избиение младенца, но в итоге Ло Бинхэ разгромил соперника. Заслуги Шэнь Юаня не имелось, за исключением отданной когда-то правильной книги с техниками для самосовершенствования и наставлений. Признаваться в этом себе стыдно. Стыд стал верным товарищем на пути к тому, к чему в своём мире Шэнь Юань не привык. Но спорить было бесполезно: гордость переполняла за успех ученика, как если бы причина победы заключалась и в личном влиянии (что заблуждение). — Давай-ка, вставай. Откуда ты берёшь глупые привычки? — без стеснения обхватывает подбородок Ло Бинхэ и опять щёлкает по лбу веером. — Бинхэ, ты меня расстраиваешь. — Потому что из-за меня ваш брат… — Скоро поправится, — перебивает Шэнь Юань, отступая. — Ты же не поверил тому, что сказали демоны? Лорду пика Цинцзин нипочём никакие яды и иные напасти. Я говорил тебе не единожды: Шэнь Цинцю сильнее меня. Или ты полагаешь, что я слаб и ничтожен? Ло Бинхэ сбивчиво, но горячо возражает: — Никогда! Вы самый потрясающий! «Вовсе не то, на что я надеялся. Но каюсь, это очень приятно. Я понимаю, почему мой Цинцю и оригинальный злодей обожали показывать превосходство. Отрадно наблюдать, как на тебя смотрят с восхищением и называют потрясающим. Не то чтобы я чересчур самоуверенный или страдаю нарциссизмом…» Шэнь Юань прячет смешок в кашле и важно заключает: — Запомни эти слова. — И всё же, учитель, вы печальны. Что ученик может для вас сделать? Ло Бинхэ демонстрировал отличные навыки в наблюдениях, пусть порой и вёл себя неуклюже. По крайней мере, так оно было раньше, поэтому спустя почти два года возникала обязанность узнавать его — повзрослевшего, более уверенного — заново. Разумеется, от внимательного взора Бинхэ не укрылись и следы от недавних рыданий. Негоже прославленному заклинателю, как верно и с ноткой язвительности всегда подмечает близнец, разводить сопли. — Виновата… аллергия, — бросает первое пришедшее на ум оправдание. — Аллергия? — с удивлением переспрашивает Бинхэ. — Да, на один из ингредиентов в чае. Ничего серьёзного, скоро пройдёт. — Этот ученик тотчас отправится к целителям, чтобы принести лекарство. «Система, аура протагониста действует на всех? Побитый и здоровый — он одинаково наимилейшее создание с прелестным личиком! А какая преданность учителю!»

[Поздравляем! Крутость главного героя: плюс триста очков!]

«За что, Система?!» — Обожди, — Шэнь Юань обхватывает его за запятье тремя пальцами. — Ну чего ты завёлся? Я что, похож на нежную деву или немощного? Напридумывал себе невесть что… Поторопимся на пик Аньдин. Ежели вызываешься быть сопровождающим, не отлынивай. Не сразу, но соглашается кивком — и на том спасибо. Потому что Му Цинфан мгновенно поймёт, о чём идёт речь, узнает об обмане и поднимет безосновательную тревогу. Глава школы не заставит себя долго ждать: в течение сяоши прибудет на Цинцзин, дабы проверить обоих близнецов. Его патологическая жажда защищать Цинцю распространялась и на младшего. — Учитель, на самом деле, — короткая пауза, — ученик хотел спросить о другом. — О чём? — Могу ли я преподнести вам подарок? — А?