Равнинная пещера сотни душ представляет собой этакий подвал — вход расположен под углом, отчего кое-где приходится пригнуться. А дальше, когда пещера внутри становится ровной и частично оправдывает своё тупое название, змеёй идёт длинный широкий проход с отдельными «клиньями» камней по бокам, — ничем не отличается от обыкновенной. Конечно, если бы не освещающие путь светлячки, и такие же слабо, но мерцающие бутоны нераспустившихся цветов.
Гунъи Сяо немногим впереди остальных вместе с тем угловатым юношей, держа в руке факел и гордо ступая, не забывает сохранять бдительность. Можно было с уверенностью сказать, что следующий справа от Шэнь Юаня ученик выглядел не менее эффектно. И незваная гордость слабо скребла рёбра изнутри, вынуждая волей-неволей обмахиваться веером и бросать украдкой взгляды на полукровку.
Какой же красавец! Воистину главный герой, кому суждено собрать огромный гарем.
Интересно, насколько далеко продвинулся Ло Бинхэ в совершенствовании? Ему семнадцать лет, и грядущее Собрание союза бессмертных давило на плечи попаданца мёртвым грузом. Как Юань мог сбросить в Бесконечную бездну столь талантливого, доброго сердцем и светлого душой ученика? Бинхэ ведь не поленился приехать, рассказать о далёких землях и напроситься с ними, уверяя, что отдохнул достаточно…
Разве мог Ло Бинхэ копить, теплить и взращивать тайную ненависть уже сейчас? Всё-таки не верилось.
— Учитель, — слегка наклонившись, зовёт Бинхэ.
— Да?
— Это и есть та самая пещера?
— Верно, — Шэнь Юань мерно помахивает веером, — но я не чувствую сильной демонической энергии. Если быть честным, я не понимаю: опасны растения в любом виде или лишь когда бутоны распускаются?
Эти цветы… странные.
Никаких нежных песен, дивного аромата — ничего из «подсказанного» Системой. Обидно, что не удалось вытащить Самолёта наружу и выпытать подробности. Переел жирной пищи, чтоб его!
Но если по правде, едва ли Шан Цинхуа лгал по поводу собственной забывчивости из-за наличия когда-то более сотни страниц набросков. Ибо сюжетные дыры и в готовом произведении заставляли задуматься: не страдал ли автор провалами в памяти? Что же, разве в критических ситуациях мозг не работает на полную катушку?
«Проклятый симулянт с больным животом! Тебе золотое ядро на кой?!»
— Учитель переживает за исход миссии, — озвучивает мысли вслух Бинхэ. — Как этот ученик способен развеять волнения учителя?
— Ни к чему волноваться. Твой учитель просто не выспался — весь секрет.
Чун Цзыи и статист, плетущиеся позади, шёпотом обсуждают что-то пустое. Шэнь Юань разочаровывается — необязательно тащить на задание столько заклинателей, если добрая половина из них относится к делу со всей скрупулёзностью.
В реальности же тревожное предчувствие, преследовавшее со вчерашнего ужина, никак не отпускало. Шэнь Юань ненавидел оригинальные арки, потому что в большинстве своём те были сложными и рискованными для жизни, но более того ненавидел неизвестность. Неприятный сюрприз, когда автор романа сам не вкурсе, что да как.
Игры вслепую — отстой.
— Старейшина, — негромко обращается Гунъи Сяо, затормозив, — взгляните.
В тупике пять ходов — пять вариантов дорог, и ни один из них не отличается от четырёх других. Самое поразительное, что близ стен тоннелей произрастают более «старые» растения. Если ранее были лишь зелёные стройные стебли с сочными листьями да нераскрывшиеся бутоны, то нынче справедливо было бы утверждать, что через максимум пару деньков показались бы те самые цветы.
Ученики (за исключением Гунъи Сяо и главного героя) строят глупые догадки по поводу того, куда разумнее пойти. Потратили около сяоши, чтобы добраться сюда, поэтому тыкать пальцем в небо и проверять все тоннели бездумно стало бы великим расточительством. В глубине души Шэнь Юань сходу планировал отправиться в четвёртый по счёту, но роптал. Самолёт частенько козырял знаками — мог бы поместить босса (или не Самолёт, а проклятый создатель адской машины; или не босса, а кого-нибудь другого) здесь.
Очевидно, юноши и дева Цзыи надеются на опытного мастера.
Шэнь Юань с важным видом хмурит брови и
думает-думает-думает. Из четвёртого буквально разит сладковатым ароматом мертвечины вперемешку с тем нежным запахом, что имеют лилии — головокружительный, дурманящий. Но Шэнь твёрдо осознавал: тащить всех в одно место, как на плаху или массовый забой скота, не стоило.
— Когда не знаешь, куда пойти, всегда доверяй нюху, — фактически цитирует персонажа из давным-давно прочитанной книги и, резко складывая свой извечный атрибут, указывает на четвертый путь. — Этот Шэнь отправляется сюда. Вам же предлагаю разбиться на группы и изучить выбранные тоннели, но не вздумайте отправляться в одиночку!
Ночь удивлений какая-то, честно. Кто бы мог подумать, что Ло Бинхэ не примет предложение красавицы-сестрички и статиста? Вместо того, чтобы потихоньку завлекать дев в гарем, а юношей смешивать с грязью своей исключительностью, он пожелал отправиться со своим старым учителем! В такие моменты Бинхэ напоминал щенка, постоянно вьющегося у ног и требующего безоговорочное внимание.
Каким же очаровательным он оставался спустя годы!
Использовать Куанхуа в качестве светильника — кощунство. Но брат не начал бы ворчать, зная, насколько опасно путешествие, а если вообще откровенно, шлёпнул бы корешком веера по лбу и отправил бы вон из пещеры. Или подсвечивал бы путь Сюя, наполненным доверху духовной энергией.
Под ногами действительно ровно, однако цветочная вонь и приторная сладость оседают на языке. Шэнь Юань чувствует плечом крепкое плечо ученика, погружаясь глубоко в себя. Так глубоко, что не замечает препятствие и спотыкается.
К счастью, у Императора трёх миров отменная реакция. Подхватив учителя под локоть и придерживая за талию, Ло Бинхэ нервно облизывает губы и густо краснеет. Впрочем, его лицо могло приобрести необычный оттенок из-за духоты и скудного освещения.
Что за чертовщина творится?
— Учитель, вы…
— Что ж, — невесело хмыкает Шэнь Юань, — дорогой мы не ошиблись.
Кости. Множество людских костей.
Вот почему препятствие хрустнуло и показалось чересчур странным по форме для камня или непонятно откуда взявшейся ветки. Шэнь Юань не пугается в должной для любого попаданца степени, но и энтузиазмом не пышет. Так или иначе, он знал, на какое задание отправлялся. Да и сколько опасных миссий было исполнено?
Мягко отстраняясь, Шэнь Юань возвращает невозмутимый вид и глухо произносит:
— Нюх меня не подвёл.
Оба ступают в разы осторожнее. Остаточная энергия неупокоенных может сыграть злую роль, вдобавок незачем лишний раз шуметь — эхо замечательное.
— Везде пахло гнилью и цветами, но отсюда запах доносился ярче. Поэтому, учитель?..
«Бинхэ тоже почуял? Почему остальные ученики ничего не высказали? Смолчали, побоявшись опозориться перед Старейшиной пика Цинцзин, или то — чистая невнимательность?», — рассуждает Шэнь Юань, кивая. Вывод напрашивается: Бинхэ продолжает обучение у демона-паразита и стремительно совершенствуется.
Постепенно воздух становится чище, но слабая тошнота и повышенная концентрация слюны во рту добавляют градус к напряжению — снова духота, снова мутит. Проход сужается, и, в конце концов, Шэнь Юань вынужден протиснуться первым и согнуться в три погибели. Как славно, что в настоящем Гордый Бессмертный Демон — уступчивый, воспитанный юноша, не посмевший ничего поперёк сказать.
Разве что поинтересоваться:
— Может, этому ученику пройти первым, дабы разведать местность?
Ох, головокружение усиливается — значит, цель близка.
Томление внизу живота и стекающий по вискам пот, когда капли попадают на одежды и оставляют влажные следы, — неприглядное зрелище. Однако лучше так, чем заботиться о внешнем виде, а после гнить в пещере и ждать, когда следующая жертва демонических растений не наступит на твои бедные косточки.
— Ни к чему, — сдерживая позорное кряхтенье, заклинатель взбирается по камням — чуть выше должно быть светлее. Шэнь Юань притормаживает, дабы стереть противную влагу со лба и…
Раздаётся грохот.
В детстве Шэнь Цинцю бы поколотил братца от души за невнимательность и невезение в некоторые моменты. И был бы прав.
За период короткого полёта, когда опора в прямом смысле проваливается, Юань успевает вспомнить (не)счастливые деньки в статусе бродячих детей. Однажды летом, когда грозы являлись частой напастью, близнецы отыскали заброшенный дом с тёплым и надёжным местечком под крышей, куда можно было забраться, не опасаясь, что во время дождя внутрь повалили бы бешеные собаки или не очень-то хорошие люди. А-Цзю всегда следил за безопасностью; складывалось впечатление, что за двоих.
(ну как его не любить?)
Брат говорил не раз: «Прежде чем куда-то лезть, прощупай это. Убедись, что не свалишься из-за прогнивших досок и не угодишь в ловушку». И кто с высокой вероятностью был прав: попаданец или антагонист; младший или старший близнец? Ответ очевиден и (практически) неизменен.
А-Цзю.
В тот день Юань чудом зацепился за торчащий гвоздь и завис между крышей и первым этажом, что помогло антагонисту не дать младшему упасть и переломать ноги. Тогда главный ублюдок оригинального романа сильно обиделся — ночью лицом к брату не спал, зато за завтраком отчитал со вкусом и приказал ни на шаг не отходить от него.
Вмиг Шэнь Юань оказывается в крепких объятиях, уткнувшись носом в ворот ученических одежд, и не успевает и вскрикнуть. Пещера грохочет, мелкая крошка из пыли и камешков сыплется со всех щелей, однако приземление куда более мягкое, чем ожидалось. Тело Ло Бинхэ не воздушная перина, но даже в данном случае мозг успевает обработать важнейшую информацию и озадачить: серьёзные травмы не получены благодаря Гордому Бессмертному Демону.
С трудом опираясь на каменную плиту, Шэнь Юань промаргивается. Знать бы, куда попали и как отсюда выбираться. К счастью или к сожалению, вместо потолка зияет огромная расщелина, обнажающая звёздное небо и кусочек полной луны. Рано радоваться, потому что здесь — в пещере — учитель и ученик как принесённые на жертвенный алтарь барашки.
Всюду цветы. Много распустившихся бутонов, от которых исходит нечто наподобие пара. Младший Шэнь прищуривается, скорее, припоминая былую привычку — из настоящего мира, — когда без очков перед глазами предстаёт схожая муть.
— Учитель…
— А?
Опомнившись, Шэнь Юань обнаруживает весьма смущающий, повторно порочащий честь уважаемого мастера меча Куанхуа, факт. Сидеть на бёдрах ученика — возмутительно! Но нет ничего горше, чем вина из-за причинённой боли или, что вполне логично, возможных травм.
Он подрывается быстрее, чем в злополучном закутке Самолёта. Неуклюже поправляет задравшееся до середины бедра верхнее платье и, слава всем существующим Богам, не рдеет. Каким бы ни был оригинальный главный герой, этот Бинхэ отличался кротким нравом и
защищал учителя чуть ли не любой ценой.
По крайней мере, сейчас.
Сердце сжимается от тоски. Придерживая ученика за запястья, Шэнь Юань помогает ему встать. После нечаянного прикосновения кожи к коже жар заполняет мышцы, и колени мужчины предательски подгибаются.
— Учитель!..
— Я в порядке, — потирая лоб и цепляясь за уже заботливо поданную ладонь (кто кому оказывает помощь, спрашивается?), Юань вяло бормочет. — Давай выбираться, покуда…
Меч не появляется. Точнее, попытка призвать его с первого раза — провал. На вторую, к огромному удивлению и из-за толики страха, зарождающегося в душе, Юань понимает: удерживать близнеца Сюя невероятно сложно. Конечности наливаются свинцом.
Не видно ни зги, разумеется, за слабым исключением в виде тусклых силуэтов демонических растеньиц. А потом доносятся голоса — слегка приглушённые, будто доносящиеся с низины, и их десятки, если не сотни. Одни шепчутся, вторые смеются, третьи позволяют себе затянуть пошлые песенки.
— Это и есть Сладкая погибель? Вы слышите?
— Слышу, — сухо бросает Шэнь Юань и медленно оседает на алтарь.
— Что мне сделать, учитель?
Куанхуа исчезает — бессмысленно тратить духовную энергию. Мозговой штурм вкупе со внутренним чувством времени не выдают по итогу ничегошеньки положительного. Если это и есть основной зал, — проще говоря, уютное логово для «людоедских» цветочков, переживать за учеников не надо.
Пока что. Но проблема снова заключается в том, что скоро придут на трапезу волки — испытание, когда руки-ноги не слушаются.
Думай-думай-думай.
Из местных кто-то успел уйти, верно? Иначе не было бы никаких свидетелей. Судя по рассказам Гунъи Сяо, выжил мужчина, не имеющий жены и ведущий аскетичный образ жизни, в том числе давно лишившийся… мужского достоинства при туманных обстоятельствах. Поэтому-то оставшийся в живых житель Юн испытывал неловкость, тем более не желал углубляться в детали.
Но, если подумать…
Пошлые песенки.
«Сладкая погибель».
Дурман.
Ло Бинхэ весь подсобирается — вскидывает голову, как хищник, почуявший добычу, пытливо смотрит в глаза. А пораженный смесью различных чувств Шэнь Юань хватает ртом воздух; по спине течёт пот. Промедление длится от силы пару мяо, но за столь короткий срок мужчина успевает догадаться о намерениях будущего Императора трёх миров:
— Стоять! Ну-ка, не смей сходить с алтаря!
— Учитель, позвольте…
— Не позволю, — губы пересохли. — Что там?
Немудрено, что у протагониста слух был развит безупречно. Уповать на удачу или списывать на дурное состояние учителя дозволено — потому что сквозь этот раздражающий цветочный шум расслышать постороннее нереально.
— Волчий вой, учитель. Не волнуйтесь, — пальцы соскальзывают ниже, слегка неуверенно перемещаются на ладонь Шэнь Юаня и робко сжимают, — я не позволю им приблизиться. Оставайтесь тут, договорились?
На самом деле, вид у Ло Бинхэ немногим краше. Бледный, по-прежнему глубоко дышащий — и венка на лбу пульсирует, и влажные от пота волосы слегка вьются, и зрачки расширены. Если в третьесортном перекроенном романчике Самолёта события «непонятно как» и «непонятно почему», то всё равно: какого хрена?
«Ох, заклинатели…»
«Вкусненькие!»
«Ах, какой тот юноша красивый, как хорош собою… Подойди, милый. Взгляни на меня! Ещё чуть-чуть — и стану я девой!»
«И я! И я! И я!»
«А может, юноша, тебе по вкусу вовсе не женщины? Ха-ха! Хочешь, я обращусь им?»
— Ты остаёшься, Бинхэ, — чеканит хлёстко, безапелляционно. — Со мной.
—
Я не могу, учитель.
Звучит, как если бы каждый вздох был равносильно проглоченному лезвию. Шэнь Юань невольно сгибает ноги и подтягивает их к груди, одновременно с тем подаваясь навстречу к ученику, но Бинхэ отрицательно качает головой и пытается… избежать тактильного контакта?
«Система!»
[Система приветствует Вас и готова служить…]
«В пекло приветствия, — свирепеет Шэнь Юань, — как прорваться сквозь демонический дурман или снизить эффект летучего яда? Почему я не полезнее амёбы?».
Шэнь Юань не знал досконально, что из себя представляла Сладкая погибель, каковы были «подводные камни» в действии цветов. Самолёт, будь проклят автор далеко не изысканной, практически лишённой логичного сюжета порнушки тысячу раз, умел изощряться. Под ложечкой неприятно сосёт от понимания, каким именно может быть противоядие.
Почти на последнем издыхании Шэнь Юань устанавливает барьер, не дожидаясь объяснений. С таким количеством затраченной энергии он не продержится долго, зато относительная безопасность на короткий срок даст фору. Смежив веки, бессмертный сосредотачивается на задаче, игнорируя не имеющие никакого смысла выкрики цветочных демонов. Полный бред.
«Интересный улов… Эй, достопочтенный, неужто вы не дорвались до желанного? Самое время!»
«Ха-ха, старая кляча, что ему до тебя? Разве яшмовые ворота заменят нефритовый стержень?»
«М-м-м, а ведь я надеялась порезвиться с ним, прежде чем наесться от пуза. Тьфу ты!»
Сколько минуло: фэнь или кэ? Юань то ли падает в обморок, то ли пребывает в полуобморочном состоянии, потому как светлый лик измученного ученика расплывается надвое.
Померещилось или назвал
А-Юанем?
Нет, точно мерещится.
Хотя Ло Бинхэ по меркам реального мира — того, откуда прибыл его учитель и фальшивый Шан Цинхуа, — считался несовершеннолетним, его качеств возраст не умалял. Сильный, подтянутый демон-полукровка с большими сияющими очами и уверенностью в любом движении. Даже не верилось, что относительно недавно будущий Император трёх миров стыдливо прятал взгляд и полагал, что его могли выгнать из школы из-за надуманных им самим причин.
Старейшину победил ведь он — Ло Бинхэ! Шэнь Юань лишь озвучил очевидные вещи, преподнеся тем самым чуточку мотивации! Никакого жульничества!
Во Вселенной ПГБД полукровка лишился девственности с единственной девой на пике, которая понимала его и, конечно, безумно горячо любила. Как интересующийся сюжетом, а не подростковым поревом, Юань прочёл столь волнующую сцену мимолётом, и то где-то в глубине души надеясь, что Сян Тянь Да Фэйцзи между строк оставил какое-нибудь важное послание, залатал бы завуалированной фразочкой одну из многочисленных дыр.
И что Самолёт? Двадцать страниц описания первого секса, причём с таким упорством, словно автор собирался однажды экранизировать данную сцену и выложить на соответствующий сайт с оранжево-чёрным логотипом. Хотя, признаться, описание красоты главного героя вышло сносным, но…
Чёрт возьми, Самолёт!
— Учитель, вы в порядке? — тяжело дыша, спрашивает ученик. — Учитель?.. — вновь вдох и выдох через нос.
Что-то мокрое и густое касается пальцев, впитывается в длинный рукав. Шэнь Юань с ужасом одёргивает руку, глядя вниз, чтобы в следующую секунду вскрикнуть и тут же захлопнуть рот. Чистая ладонь закрывает губы, а испачканная в алом предстаёт перед глазами. Ручеёк из алой крови Бинхэ превратился в лужу, растекающуюся по шершавой каменной плите.
Глубокий длинный порез выше колена кровоточит, не заживает. Способность Ло Бинхэ к быстрой регенерации ещё не достигла апогея, потому как арка Бесконечной Бездны не была пройдена. Но почему сейчас ничего не получалось? Почему демонов снов не научил Бинхэ самому важному: как сохранить свою жизнь?
— Бинхэ, что ты делаешь? — потрясённо лопочет Шэнь Юань. Отрывает испачканный рукав целиком, дабы сотворить из него кусок чистой ткани, что сгодится вместо бинта.
— Учитель, не надо…
Истерика подступает к горлу вместе с тошнотой.
Шэнь Юань прекрасно помнил чудовищные пытки Бессмертного демона над бывшим учителем. Среди сотен комментариев, дай Боже, нашлось бы парочку праведников, которые, очевидно, таковыми являлись исключительно на словах, раз продолжали читать сомнительное произведение Самолёта. Но эти святые нотации тотчас гасли перед ярыми фанатами Ло Бинхэ и автора. Пару десятков дизлайков за десять минут и комментарии в ответ такие, что впору удалить собственный и нигде не отсвечивать.
Руки дрожат.
— Как это не надо?! Что за фокусы, Бинхэ?!
Крепкая хватка на запястье — не отталкивает, не позволяет осуществить задуманное. Юань замирает, ошарашенно глядя на то, как ученик тщетно пытается выровнять дыхание. Как если бы непримиримая внутренняя борьба приносила ему большие мучения, чем вывороченное наружу мясо.
Главный герой должен быть защищён проклятой Системой, да? Правило гласило: «Могут умереть все, кроме Главного героя».
И что? Шэнь Юань, вспоминая оригинального антагониста, наконец-то осознаёт очень-очень важное: иногда смерть выступает спасением, а жизнь — адом. Шэнь Цинцю, находясь долгие годы в Водяной тюрьме, мечтал об освобождении. Погибнуть.
А если?..
«Сволочь! Безжалостная, гнусная сволочь, не щадящая никого!».
Не показывается, не смеет списывать очки. Шэнь Юань злобно сжимает губы и заметно дрожит — внимательный и идеальный ученик замечает его настроение, отчего-то по-настоящему беспокоясь не о собственной ране, а о состоянии Старейшины пика Цинцзин. Стоило бы верно расставлять приоритеты!
— Учитель, вам больно?
— Мой ученик ранен. Конечно, твоему учителю больно! — попытка вырваться из захвата не завершается успехом, но выражение лица Ло Бинхэ меняется. Тень сожаления падает на него так же, как ночь на Землю в нужное время.
— Простите, но… вам не стоит беспокоиться.
— Где ты успел напороться на меч? Кто напал на тебя? Когда?
Шэнь Юань рассеянно оглядывается по сторонам, вертя головой, как болванчик. Внутри этой части проклятой пещеры они вдвоём, а демоническое воздействие ощущается явственнее. Сладкая нега расползается по конечностям, заполняет тело и вынуждает испустить стон блаженства, потому что в местах, где касается ученик, кожа покрывается мурашками отнюдь не от страха.
В паху предательски тяжелеет.
…Неужто сам? Неужели Ло Бинхэ намеренно причинил себе вред, чтобы вернуть ясность ума?
[Внимание!
Жизни хоста угрожает опасность. Просим Вас принять соответствующие меры и заработать две тысячи очков за выполнение задания.
Дополнительное уведомление: списано полторы тысячи очков за подсказку.]
«В опасности?! У тебя главный герой в опасности, а ты заливаешь про меня?! Отвечай, гадина, почему Бинхэ не может восстановиться?!»
[ERROR❗️❗️❗️]
— Учитель… — произносит он с таким отчаянием, так горячо и трепетно, что не позволить ему это делать невозможно. Нависает над притихшим Шэнь Юанем и выдыхает в губы. —
Я больше не могу.
