Привкус горечи

      Чарли так сильно спешил, что даже не стал вызывать такси, а сел в первое попавшееся. Он назвал адрес торгового центра и тронулся.       — Ли, ты звонила. Извини, я отходил.       — Чарли, ну наконец, я думала ты не перезвонишь.       — Что ты хотела?       — Уже ничего. Но знаешь, когда у твоего учителя на фабрике работают какие-то мелкие грушевидные человечки, то следует предупреждать об этом.       — Груше… — он посмотрел на водителя в отражении стекла. — Ты как узнала о лумпах? — тише спросил он.       — Сразу нужно говорить о таком, — продолжила возмущаться девушка. — Меня почти удар хватил, когда я увидела Лерри. Она мне всё объяснила.       — Лерри? — у Чарли в памяти всплыла улыбающаяся лумпа, которая как ураган сваливала всё, при этом невероятно аппетитно готовила и заваривала чай. — Откуда ты знаешь о…       — В общем, — перебила Лазари, — так получилось, что ваша Лерри очень хотела меня увидеть, поэтому пробралась ко мне в дом. Испугалась я её знатно. Но, сев с ней поговорить, мы друг друга поняли. И, кстати, умпа-лумпы такие милые. Когда я увидела её ночью, она мне показалась очень жуткой.       — Ночью? — удивился парень, а таксист с вопросом уставился на него через зеркало. Тот стал говорить тише:       — Я поговорю с ней по поводу этого. И почему она ушла с фабрики? Неужели учитель её отпустил?       — Она сказала, что она полностью свободна от обязанностей.       — Ладно, раз мистер Вонка её отпустил, то я тем более не должен у неё требовать куда она там делась. А сейчас она где?       — Сейчас у меня заваривает чай. Сказала, что к вечеру её уже ждут обратно.       — Ну хорошо.       — Так, чего это я звонила. Я хотела спросить о предпочтениях твоего учителя. Будет не очень уважительно, если я подарю другим что-то, а ему ничего. Он же тоже часть вашей семьи.       — Что подарить мистеру Вонке? — задумчиво произнёс парень, наклоняясь с поворотом транспорта.       — Определённо не дорогой набор шоколада, — засмеялась Лазари.       — Да, точно, — хихикнул парень. — Он очень любит шарфы зимой носить. Ещё ему нравятся всевозможные галстуки. Он часто стал выезжать на мероприятия.       — А что-то побольше?       — Побольше? — задумался парень. — Костюм что ли?       — Чарли, я своему дяде приготовила в подарок костюм. Ещё один я не хочу покупать.       — Да, согласен, у мистера Вонки полно самых разных костюмов.       По другую сторону телефона сидела Лазари на диване, рассматривая свой маникюр.       — Костюмов, говоришь много, — она усмехнулась.       — А как на счёт того, чтобы подарить твоему учителю запонки?       — Обычные запонки это банально, Ли.       — А если с буквой, которую он пишет на шоколадках? Вот эта «W» изогнутая.       — А это идея, — парень невольно вспомнил не сходящую букву «W» на горле наставника. Она всегда блестела в свете яркого света. А теперь и запонки у него будут точно с такой же буквой.       — Ну вот и хорошо.       — Только закажи серебряные, — быстро сказал парень.       Лазари вскочила с дивана, побежала в свою комнату, чтобы отыскать подходящие вещи для выхода на улицу.       — Не проблема. А ты сейчас что делаешь?       — Я? Да ничего особенного, — смотря на меняющийся пейзаж за окном, сказал Чарли, — в центр еду. Нужно кое что купить.       — Ой, главное нам не встретиться, чтобы я тебя не увидела. Не хочу раньше времени знать, как ты изменился.       Чарли посмотрел на своё блёклое отражение в цвет стекла: более узкое и вытянутое лицо, чёлку, спадающую на правую часть лба, широкие плечи. Не шире, чем у его наставника, но по сравнению с тем, какими они были в двенадцать, они изменились.       — Да, — добродушно отозвался парень, — и я, sœur.       — Славно, — Лазари прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть колготки.       — Люблю тебя, — сказал Чарли на прощание и, услышав ответ, положил трубку.       Он, в отличие от Лазари, не умел так быстро придумывать подарки. Да, это он ей помог, но придумала же она. Ему бы никогда в голову не пришло только по словам «много костюмов» подарить кому-то запонки. А после этого он стал рассуждать из серии: «Ну, у Лазари ведь два уха, значит подарю ей серёжки».       За полтора часа добравшись до центра, он вышел на центральной площади, где гуляло много людей. Не удивительно, ведь сейчас зимние каникулы. Дети со ледянками бегали по разным ледяным горкам, перебегая то на одну, то на другую, они кувырком скатывались с них.       «Вот бы с Ли так скатиться», — подумал Чарли, но тут же отбросил мысли, говоря себе, что явился сюда за подарком. Полы его чёрного пальто раздувались от пронизывающего ветра. В кармане у него лежала карта с небольшими сбережениями. Около 300$, на которые он намеривался порадовать сестру.       Гирлянды обвивали все ветви деревьев. И подумать было сложно как рабочие выполняли эту кропотливую работу. А как потом это снимать? Одним этим самым рабочим и было это известно. Общественный транспорт тоже ездил по городу от колёс до крыши украшенные всевозможными гирляндами, фонариками и новогодними украшениями. Конечно же так, чтобы это не мешало его ходу и ходу других.       Прогулявшись по центральной площади, значительную часть которой занимал каток и ярмарка, прилегающая к нему, парень направился в огромный торговый центр с четырьмя этажами, где ещё больше всё блестело, сияло и переливалось, чем на улице. Он обошел несколько ювелирных бутиков, где консультанты предлагали ему много разных вариантов украшения для девушек. Даже парные кольца предложили, но Чарли знал, что сестра такого не оценит. Он же не собирается связывать её и себя вечными узами.       — Нужно было у мистера Вонки спросить, чтобы он подарил девушке, — вслух рассуждал Чарли, обходя очередной магазин. Но тут на глаза ему попался книжный.       «Ли любит книги, — подумалось ему и тут его озарило. — Книги! Она говорила, что у неё ухудшается зрение».       — Электронная книга! — почти подпрыгнул Чарли на месте, а ближайшая мама с ребёнком косо на него посмотрела. Да это и не имело важности, ведь в руках они держали продукцию Вонки, а значит, что были потребителями.       Чарли помнил, как учитель ему говорил не читать печатные книги. В место этого он совал свой ноутбук и говорил ему читать оттуда. Обосновывал он это тем, что отразившиеся от книжной поверхности лучи, портят зрение быстрее, чем прямой свет от экрана. От последнего просто устают глаза, но это можно быстро исключить путем зарядки для глаз. Пренебрегать советам учителя Чарли не решался. Первый прожил куда больше, чем он и в связи с этим знал намного больше.       Дойдя наконец до магазина электроники, Чарли выбрал электронную книгу, которая ему приглянулась. Она была не слишком большая и не слишком маленькая. В его руки она помещалась свободно, не мешая. Парень помнил на сколько сильно девушки нравились разнообразные новые технологии. Они нравились ей настолько, что каждый месяц, регулярно, в одно и то же время она покупала новый телефон.       На полпути к выходу из здания Чарли застыл в ступоре.       «А ей до сих пор нравится читать? Может она стала какой-нибудь невероятной модницей и поэтому она была бы рада не электронной книге, а той же самой сумочке или платью?», — парень нервно помялся на месте, сжал в руках картонную увесистую коробку, размышляя её вернуть. Он резко осознал, что Лазари могла измениться за пять лет отсутствия.       «Нет! — твёрдо оборвал себя он на плохих мыслях. — Мы же части говорили с Ли по телефону. Она всё так же шутила про книги. Это точно не будет плохим подарком», уверенный в своих мыслях он направился к выходу, но прямо перед ним поменял траекторию, сменив направление в сторону эскалатора.       «Пожалуй перестрахуюсь… "       — Так, — Вонка сидел на своём прежнем месте в кабинете, только вот рядом горела красная лампа в алом плафоне, освещая его светлое лицо с немного растрепанной причёской после сна. — А теперь объяснить мне, Чарли, — упомянутый ученик стоял перед ним, опустив глаза в пол, — зачем тебе в середине дня понадобились семьсот долларов?       — Я отработаю, — робко произнёс парень.       — Это даже не обсуждается. Отработаешь. Но зачем?       — Для своих целей, — увереннее произнёс мальчишка, поднимая глаза, но увидя океан тёмных фиалок перед собой, опустил.       — Ну?       — Я…       — Ты купил подарок для сестры? — дрогнувшим голосом спросил Вильям, но ученик этого не заметил.       В ответ мальчик еле заметно кивнул. Кондитер болезненно выдохнул. Ему захотелось расстегнуть хотя бы верхнюю пуговицу рубашки, чтобы та не так сильно сдавливала горло.       — Мистер Вонка, — смело начала Чарли, который хоть и чувствовал, что поступил неправильно, прося у учителя эти деньги так неожиданно днём, но всё же думал, что это не такая большая трагедия, — почему вы так реагируете на каждое упоминание Лазари? Вы сердитесь на меня за то, что я так резко вам про неё сказал?       — Нет, — словно ребёнок ответил кондитер, отворачиваясь к окну так, что Чарли видел лишь кожаную чёрную спинку стула.       — Вам не нравится, что она придёт на фабрику?       Вильям приоткрыл рот, будто бы хотел что-то сказать, но слова никак не хотели выходить. Он дотронулся до фрака с левой стороны и ловкими пальцами достал из потайного кармана сложенный пополам листок, но не развернул. Он томно смотрел на него.       Чарли, привыкший к паузам учителя среди диалога просто ждал что же ответ шоколатье. И наконец, после двух минут тишины, он ответил:       — Не в этом дело.       — А в чем, мистер Вонка? В чем? — парень явно был недоволен такими ответами, но на прямую выражать недовольство пока не планировал из-за уважения и чувства стыда.       — Погодите, — продолжил ученик, пока мужчина ещё не дал ответ, — я кажется понял.       Вонка уставился в пустоту испуганными глазами. Как хорошо, что Чарли этого не видел.       — Что ты понял?       — А вы случайно ли не, — он хихикнул, — стесняетесь девушку?       — Что? — мужчина резко крутанулся на стуле, спрятав бумагу в карман.       — Да-да, — продолжил парень, подходя к столу учителя. — Вы думаете, я не замечал, с каким вы упоением рассматривали газеты, в которых я вам указывал на фотографию какой-то девушки-винодела по имени Лазари Мимингер? Я специально не говорил вам, что она моя названная сестра, чтобы потом посмотреть как вы удивитесь. Согласитесь, Лазари на снимках получалась очень даже красивой. А вы минут по двадцать рассматривали одну страницу с ней.       — Я читал информацию на…       — Не обманывайте меня, — упер руки в стол Чарли, нависший над учителем. — Вы не читаете газеты. А если и читать, то со своим скорочтением вы их за две минуты просматриваете. Не могли вы так долго «читать информацию».       — В любом случае, что за глупая и нелепая фраза про стеснение?       — А такая, что других мыслей и не приходит, мистер Вонка, — скрестил на груди руки ученик.       — Чарли, я не, — он очертил полукруг глазами, — стесняюсь, — с пренебрежением выговорил он слово и тоже поднялся, оказавшись выше Чарли. — Разговор окончен.       — О нет, мистер Вонка, — нагло сказал Чарли, смотря снизу вверх на него. — Вы, — он нервно сглотнул, — чем-то недовольны, — Чарли осмелел и тыкнул учителя в грудь. — Очень.       Тут из потайного кармана Вонки по воздуху проскользнул листочек, приземлившись прямо между Чарли и ним на столе. Удивлённые взгляды парочки встретились. В глазах кондитера читался испуг с удивлением, а в глазах ученика легко можно было разглядеть ответ на интересующий его вопрос. Но Вильям быстро среагировал: он первым схватил лист со стола, сложил ещё раз и засунул в карман глубже. Чарли недовольно фыркнул. Скорости и реакции его учителя можно было только позавидовать.       — И это был ответ, да?       — Да, — не утаивая, согласился учитель. — Но пусть это остаётся мои секретом.       — Не только вашим! — воскликнул Чарли резко, до того, что Вильям вздрогнул. — Вашим и Лазари.       — При чём тут она?       — А почему вы тогда не хотите показывать мне бумагу?       — Потому что это тебя разочарует, — отчеканивал слова Вонка, не скрывая раздражения. — Чарли, разговор окончен. Я не хочу знать на какой подарок ты потратил деньги. А ты в свою очередь не будешь задавать мне вопросы о мал… Лазари, — после произнесённого вслух имени в горле застрял ком, в груди неприятно кольнуло, словно край листа в кармане впился в кожу.       — Ладно, — сжал губы Чарли и развернулся на пятках в сторону выхода.       Когда дверь захлопнулась, а в комнате опять повисла гробовая тишина, Вонка подошёл к панорамному окну, расстегнул три верхние пуговицы тёмной рубашки, потёр шею. Он, словно его что-то останавливало, потянулся к потайному карману фрака, достал оттуда бумагу. Он, словно потерял контроль над пальцами, медленно развернул её и долго смотрел то на мрачную буквально чёрную, улицу с, казалось, бесконечно уходящими вдаль прямой дороги, фонарями.       «Мистер Вонка, будьте так добры, идите ***. Вы не заслуживаете моего внимания.» Вот, что содержалось в письме прямо на середине листа, почерком, наклонённым вправо, отличавшимся угловатостью, примерно такой, как и у самого кондитера.       — Спасибо, Лазари, je m'en souviendrai, — покачал головой Вильям, сжав бумагу в пальцах настолько сильно, что та захрустела.              — Нет уж, — сказал звонким голосом умпа-лумпа другому, почти в точности походившего на него, только увет костюма отличался, — Джерри, когда придёт Лерри, мы обязательно выясним у неё всё про это Лазари Мимингер.       — Да, Дин- холодно подтвердила Джерри, идя по коридору от рабочего кабинета Вонки вместе с Дином.       — И из-за чего он так привязался к этим бумажкам и к этой девчонке? Что в этих письмах такого ценного?       — Для него это что-то ценное, — пожала плечами Джерри, не обращая внимания на то, как её брат почти кусает локти.       — Мы должны выяснить что в этих письмах. Там же целая свора их!       — Даже думать не смей об этом, — покосилась Джерри на него. — Пробираться в рабочий кабинет господина Вонки — бред. Он нас разорвёт, когда узнает, что мы так нагло…       — А он не узнает, — понизил голос Дин, взяв сестру за плечи. — Никто не узнает.       — А вот и узнает, — так же понизила голос Джерри. — Узнает хозяин, ещё как. Ты же знаешь как он чутко спит. Одно дуновение ветерка и он просыпается.       — Ты забыла, что мы вообще-то можем орудовать травами.       — Ну нет уж, — замотала головой лумпа. — Подсыпать снотворное в чай человеку, который нас любит, ценит и заботиться, а потом ещё и читать его переписку. Нет, Дин, это…       — Умнó! — глаза парня-лумпы заблестели.       — Нет, — зашипела Джерри. — Я не буду в этом предательстве участвовать и тебе с сестрой запреща…       — Сестрёнка, мнение большинства важнее любого другого! Коллектив — вот, что по-настоящему важно. Решение коллектива оспаривать нельзя.       — Я уговорю Лерри этого не делать. — В свои слова Джерри сама-то не до конча поверила. Она знала, что младшая сестра пойдёт на любую авантюру. Вот прямо как сейчас. Уже семь вечера, а она до сих пор пребывает где-то у той смой Мимингер, которую так ярко обсуждают лумпы.       — Да… — протянул брат. — Посмотрим кто кого, — он ухмыльнулся и медленно направился дальше по коридору. — Пойдём, Джерри, нам ещё отчёты доделывать.       — Ну и у меня есть ещё старший брат и старшая сестра. Джерри из нас самая старшая. Правильная вся такая. Консер… Коср… Как это слово? Консервация?       — Консервативная, — поправила лумпу Лазари.       — Да, правильно. И как вы запоминаете такие слова? Ума не приложу. Так вот, Дин средний. Он, как я, но немного проворнее, что ли. А я самая младшая. Вот так.       — И чем же вы занимаетесь на фабрике?       — Ой, разным, — отмахнулась собеседница, отпивая каркадэ. — То плоды собираем, то можем день отдохнуть, то поломку какую-то помогаем инженерам исправлять.       — А вас там много?       — М-м-м, — протянула лумпа, — больше шестиста точно. Мистеру Вонке нужно много помогать. Ах, он иногда не справляется и вынужден ночами не спать. Мы его всячески поддерживаем: покушать приносим, успокаиваем, когда он злится.       — Все что ли? — усмехнулась девушка, укутываясь в плед.       — Многие. Те, кто не заняты точно проверяют его.       — Вы очень любите своего кондитера, — улыбнулась девушка, выглядывая в окно. Даже тут, в центре, уже, огромного, города, были видны белые трубы огромной фабрики.       — Мисс Мимингер, — осторожно начала лумпа. Молчание девушки было согласием, чтобы Лерри продолжила, — а вы, случайно, не знакомы с мистером Вонкой лично?       — Я-то? — удивилась девушка тыкая на себя пальцем. — Не смеши, Лерри. С таким человеком, как твой работодатель, честь познакомиться лично. Хотя бы побывать на его волшебной, судя по рассказам, фабрике. Подышать с ним этим одним фабричным воздухом, или хотя бы побыть в одном помещении с кондитером.       — Ну, это скоро исполнится. Чарли очень любит мистера Вонку. Вы даже не представляете насколько.       — Представляю, — хихикнула Лазари, рассмотрев свою кривоватую усмешку в стекле.       — Он даже кота Вилли назвал, — Лерри рассмеялась. — Мы все неделю смеялись с этого. Это же нужно додуматься.       Щёки Лазари вспыхнули розоватым, но в темноте этого было незаметно.       — Да… И вправду. Назвать кота в честь кумира, ха-ха…       — Кстати, мистер Вонка понравился Вилли, он часто сидит на нём. Правда мистеру Вонке это иногда надоедает. Он же потом одежду чистит от шерсти. А ещё он иногда чихает рядом с Котовилли.       — Кото… Вилли? — повторила Лазари. — Типа кот и имя?       — Да, мисс Мимингер.       — Ловко вы выкрутились.       — А то! Мы, умпа-лумпы, и не такое умеем, — Лерри в порыве возбуждения вскочила. — Вы вот знаете, например, что мы, не покладая рук, даже ночью работаем, чтобы потом мир вкусил шоколадки, конфеты, помадку и всё остальное утром? В день с фабрики уходит столько десятков тонн шоколада, что и не сосчитать.       — Я поняла-поняла, Лерри, сядь, а то чай разольёшь. — Всё это время Лерри размахивала маленькими ручками с большой кружкой в руках так, что действительно могла пролить на себя горячее содержимое. Увы, но миниатюрных кружек для гостьи у Лазари не нашлось, лумпа не отказалась и от кружки человеческого размера. Она выпила уже три кружки чая. И куда только в неё лезло? Даже беловолосая девушка, сидя перед ней, еле допила вторую кружку, тогда, как она почти опустошила четвёртую.       — Так, как вообще выглядит твой работодатель? — наконец осмелилась спросить девушка, помешивая жидкость в кружке ложкой. Непонятно правда для чего эта ложка ей была нужна. Сахара в чае не было, а ложка была. Лазари всегда думала, что с ложкой в чае или в целом в кружке, ей куда спокойнее. И какая разница, что при глотках она почти залезает в глаз, или оставляет следы на лбу. Зато спокойнее. Это была одна из немногих странностей девушки.       — О-о-о, — протянула лумпа, а Лазари, даже в темноте увидела, как её глаза зажглись при упоминании хозяина фабрики. — Мистер Вонка буквально волшебный. Он такой… Такой… — Лерри задыхалась, казалось, от собственных мыслей.       — Так, ладно, — остановила её Лазари, подумав, что собеседница уже побагровела. — Давай по-порядку. Какая у него внешность? Начни с типичного: цвет кожи, осанка, походка.       Это предложение разноглазой на много упростило повествование Лерри.       — У него светлая кожа. Наверное, цвета слоновой кости, но холоднее, чем у вас. Ходит он очень, — она растянулась в улыбке, — уверенно и спину держит всегда прямо, как по струнке. Он носит каре чуть ниже ушей с чёлкой. Иногда заправляет её за уши, иногда она немного спадает на глаза. Ой, знаете, — Лерри хихикнула, — когда только Чарли с семьёй заехали на фабрику, у мистера Вонки была примерно такая же причёска, но челка была настолько короткая, просто ужас. Сантиметр или полтора, не больше. Из-за этого на него иногда было смешно посматривать. А потом молодой наследник стал посмеиваться с этого, вот хозяин и отрастил чёлку. Признаться, ему так очень идёт. Намного лучше, чем с этим полуторасантиметровым обрубышем у линии волос.       «Штрих-код», — подумала про себя девушка, но виду, что ей смешно не подала.       — Ну а одевается он как?       — О-о-о, — ещё с большим удовольствием протянула Лерри. — Как Боженька какао бобов.       — У меня такое чувство, что ты мне своего Вонку втюхать собираешься.       — Втюхать? — возмутилась Лерри, вскочив. — Да мистер Вонка до того красиво одевается, что вам такие мужчины и не снились!       Лазари с вызовом смотрела на неё. Сине-зелёный глаз поблескивал льдом в свете фонарей с улицы.       «Это она меня на слабо взяла?»       — Ой, — тут же опомнилась Лерри, сев опять на диван. — Простите, я слишком погорячилась. Я очень люблю мистера Вонку и уважаю, поэтому так…       — Нет-нет, — пододвинулась Лазари ближе, накрывая лумпу. От неё веяло таким ароматом шоколада, что любые дорогостоящие бренды духов отдали бы всё, чтобы только узнать состав. Лазари пару раз вдохнула приятный запах. Сложно было представить как пах сам Вонка. При мысли об этом щеки Лазари покраснели, но она быстро потрясла головой и пришла в себя. — Это я не то слово сказала. Я уже поняла, как ты уважаешь мистера Вонку. Это так прекрасно, что работники так относятся к своему работодателю.       — Не только работодателю. Мы же живём с ним. Он для нас сделал вообще всё: выучил английской грамоте, научил читать, обучил нас инженерному и архитектурному делу, правильной медицине. Мы же до этого жили буквально в джунглях. Мистер Вонка для нас, как семья.       Лазари утвердительно кивала. Лерри восхищалась человеком, лицо которого даже не представляла девушка. Зато она ощущала любовь и доверие одного из его сотрудников.       «И представить нельзя, — подумала Лазари. — Я сейчас нахожусь рядом с лумпой, которая разговаривает с этим известнейшим магнатом. Он же буквально зарабатывает биллионы на своей продукции. Познакомиться с ним будет очень выгодно…»       — А одевается мистер Вонка, — наконец продолжила Лерри оборванную мысль, — старомодно, но очень красиво. — В глаза появился блеск. — Он носит цилиндр, но-но-но, не спешите смеяться. Он же не просто так его надевает. У него есть его любимый вишнёвый фрак. Ещё очень много других фраков, пиджаков, костюмов. В основном ему нравится чёрный с красным, но часто одевается во всё чёрное или просто тёмное. Но всё-таки любимые цвета — чёрный и красный.       — А у меня любимый цвет, — в тему стала говорить Лазари, — все. Просто нужно их правильно сочетать, но я выделяю фиалковый и белый.       — Фиалковый? — загадочно переспросила Лерри. — У мистера Вонки тёмно-тёмно-фиалковые глаза.       — Не могут быть у человека тёмно-фиалковые глаза, — оборвала Лазари сказочную восторженность Лерри. — Темно-голубые только.       — А вот и фиалковые, — запротестовала лумпа. — У вас вообще-то темный глаз отдаёт красным. Значит и голубые глаза могут отдавать фиалковым.       — Красным? — Лазари дотронулась до правой щеки, хихикнула. — Шутница, — сказала она тихо, так, чтобы Лерри не услышала. — А вообще, иногда да. Это происходит из-за освещения и правильно подобранной одежды.       — Да-да, — подтвердила Лерри. — Он носит красный фрак. От этого, наверное, его глаза фиалковые.       «Фиалковые глаза, носит цилиндр, одевается по-старомодному. Ну и чудак. Держит на фабрике нелегалов, носил штрих-код. Много же странностей в мире. Вот умора. Кету расскажу, не поверит», — но девушка оборвала себя на мысли это кому-то рассказывать. Нельзя было даже рассказывать, что к ней в дом пришло какое-то существо, назвавшееся умпа-лумпой, и стало рассказывать про самогó кондитера Вонку.       Да, с переездом семьи Бакетов на фабрику Вонка стал всё чаще мелькать в газетах, в заголовках на сайтах, его фотографии разлетались по сети с бешеной скоростью. Но Лазари не интересовалась этим. Газеты она не читала, новости не смотрела. Исключением были заголовки в интернете, но фотографы настолько плохо ловили кондитера с учеником, что фото каждый раз получались размазанными, неаккуратными и тому подобное. По крайней мере такие добавляли в интернетные статьи.       Другое дело — сайт, посвящённый тайнам кондитера и его ученику. К Чарли интерес со временем поутих, когда поняли, что он просто обычный образованный парень, хоть и смешной, а вот к его учителю нет. Люди до сих пор не видели ни лица Вонки, не слышали голоса. Никто не мог даже представить каким кондитер является по стилю общения. Постоянно его ловили в больших солнцезащитных очках или закутанного в шарф до носа. Видимо кондитер не переносил холода и солнца. На сайте были расположены те самые удавшиеся фотографии кондитера, замеченного где-либо. Так, его снимали с учеником в кафе или когда пара увлечённо спорила о чём-то. Несколько раз объектив заставал Вонку в Лондоне, а самая необычная фотография, поразившая Лазари, была сделана в Швейцарии, где кондитера сфотографировали со спины с надписью «Даже кондитеры любуются на горы Швейцарии». «Никакого личного пространства», — думала тогда Лазари. Она тоже знала как это. Её друг, Кетсуо Квон, айдол, работающий в группе, с которым она проводила много времени вместе, отличался от других её друзей известностью. Из-за того, что её и его часто видели вместе, вокруг неё тоже стала скапливаться своя фан-база в основном из парней. Узнали кто она, чем занимается, кто родители, с кем ещё есть связи помимо айдола. Мало того, её тоже стали фотографировать, но Лазари не возражала, ведь новые фотографии в её социальные сети нужно было делать самой. А когда их кто-то делает за тебя в хорошем качестве, жаловаться не приходится. Но в большинстве случаев она не обращала внимания на такие мелочи. Главное, чтобы не вмешивались в личное пространство. Всё остальное не так серьёзно.       Так, буквально этим же днём, когда она заказывала запонки, то наткнулась на статью «Подруга Квона в Дримроссе», к которой были прикреплены её фотографии из аэропорта и пара фоток со стаканчиком. Это её позабавило. Она даже оставила комментарий: «О да, я наконец дома». Поклонники Кета, а параллельно и её, были очень лояльными и добрыми людьми. К ней с просьбой дать автограф подходили пару раз, но это было только в Корее. Тогда Квон по-корейски говорил, что они сейчас очень заняты и тому подобное. Но иногда случалось и такое, что друг был в очень хорошем расположении духа и с радостью ставил загогулину на очередном альбоме, а рядом с ним подписью, наклонённой влево, расписывалась и Лазари.       — Мисс Мимингер, а когда вы на фабрику?       — Я-то? Полагаю, когда подарок для вашего кондитера будет готов. Сказали, что сделают завтра вечером.       — Завтра и придёте?       — Возможно, — кивнула головой девушка. — Но полагаю после завтра. Нужно дождаться мою одежду.       — Одежду? — переспросила Лерри.       — Да. Я не хотела нести с собой чемодан. Поэтому отправила все коробки с одеждой почтой из Франции. Быстрой доставкой отправила, поэтому, привезут, полагаю, послезавтра.       — Умнó, мисс Мимингер.       — Да, — протянула Лазари и потянулась. — Уже поздно, — зевнула она. — Я спать хочу. А тебя наверное уже ищут твои. Ты на сколько вообще ушла?       — До сегодняшнего дня. И, да, — лумпа спрыгнула с дивана. — Вы правы, уже поздно. А мне добраться надо.       — Может тебе такси вызвать?       — Такси? — силуэт в темноте поставил руки в боки. — Ага, чтобы потом все задавались вопросом что за маленький человечек ездит в такси, да?       — А что такого? Скажешь, что ты просто болеешь редкой болезнью. Ну, карлик ты. У тебя же есть поддельный паспорт да?       — Поддельный паспорт? — мозги Лерри вот-вот должны были вскипеть.       — Ну да, — как ни в чем не бывало, сказала Лазари.       — Знаете, он нам незачем. Почти никто из нас не выходит за пределы фабрики. Если только по нужде. В основном из внешнего мира нам все достаёт мистер Вонка. По правда, — немного помолчав продолжила она, — я пришла к вам без его разрешения.       Лазари встрепенулась.       — Что? Как же он…       — Да всё нормально, — отмахнулась лумпа. — Он не знает, что я тут. Он думает, я просто взяла выходной.       — И много вас, умпа-лумп, так делает? — насторожилась девушка.       «А если с ней что-то случиться? Как же потом Вонке оправдываться за неё?» — но Лазари успокоила себя тем, что Лерри показалась ей не просто каким-то неразумным созданием, а тем маленьким человеком, который отвечает за свои действия.       — Нет, — пожала плечами авантюристка. — Только я. Мне нравится внешний мир. Тут так холодно. Но мы не сильно его любим. Холод. Но если нужно, — она застегнула молнию под горлом, — мы и не такое вынесем, — она сверкнула светлыми зубами. — Эх, до свидания, мисс Мимингер.       — Да, до встречи, — Лазари проводила гостью до выхода.       — В следующий раз, когда вы меня увидите, я буду в более презентабельном виде, — Лерри поклонилась в реверансе. Только Лазари собиралась ответить, как лумпа куда-то пропала, словно по волшебству.       — Нужно поменьше пить этого чая, — сказала себе Лазари, когда оглядела лестничную клетку и не обнаружила там даже запаха шоколада.       — ...спасибо, скоро приду, — завершила Лазари телефонный разговор.       Руки от холодного ветерка малость покраснели, но когда Лазари опять надела белые варежки, ей стало так же тепло. Её оповестили о том, что запонки наконец были готовы и она может их забрать. Это случилось даже раньше положенного времени Девушка рассчитывала на пять часов, а это случилось к трём.       Она гуляла не далеко от места, где эти самые запонки заказала, потому за двадцать минут добралась до мастерской и забрала подарок. Оставалось только купить коробочку.       «У него фиалковые глаза», — вспоминала Лазари детали из вечернего разговора с Лерри. Она подгадала, что коробочка для серебряных запонок должна быть в цвет глаз шоколатье. Исходя из этих мыслей, Лазари направилась в торговый центр, где на днях был Чарли. Там располагался самый крупный ювелирный магазин, поэтому выбора коробочек там было хоть отбавляй.       Как и планировала девушка, коробочек там оказалось не в недостатке и она быстро подобрала идеальную для подарка. Отказавшись от всевозможных бантиков, коробочка выглядела строго.       ТЦ располагал своих посетителей не только огромным выбором всевозможных магазинов, но и кафе с едой и напитками. Время близилось к ужину, от этого её живот немного потягивало.       Лазари с полчаса искала какое-то кафе или ресторан. Все этажи, на которых она ходила, а их было шесть, располагали всем, чем только можно: кофейными, сувенирными, ювелирными, канцелярскими, продуктовыми, но только не теми заведениями, которыми она хотела. Да, были кафе, но их закуски ей не нравились. И наконец, через долгие-долгие поиски она наткнулась на большой ресторан на крыше, крытый стеклянным куполом.       Да, девушка сначала не заметила этого. Уж слишком ленилась подняться дальше четвёртого этажа по лестнице, но когда увидела, что оттуда выходят довольные люди, то переборола себя и не ошиблась с выбором.       Ресторан под куполом в самом большом ТЦ действительно завораживал. Персонал принял её одежду и предоставили ей свободный столик.       Лазари подметила опрятных людей в заведении. Почти все были одеты, словно со страниц модного показа. Пары смеялись, разговаривали, улыбались друг другу, распивая шампанские и вина. Среди бутылок Лазари даже заметила свои. Это не могло ни радовать. Не многие рестораны заказывали её продукцию из-за цены, но этот, видимо, отличился. Приятно было видеть, что люди, пробуя вино, хотят ещё. Это доказывало качество продукции.       Подмечая людей, девушка не могла не заметить, что её посадили почти впритык к какому-то мужчине, который тоже пил её вино в закуску с тёмным шоколадом — самым классическим блюдом для красного сладкого вина. Девушка ценила такой выбор. Сама она пила красное сладкое с фруктами, предпочитая, чтобы была кислинка.       Девушка заказала пасту, пару десертов и чай. Ничего удивительного и тут ей раздался телефонный звонок.       — Да-да, — ответила Лазари. — Конечно. Надеюсь, ему очень понравится. Твой учитель же не сильно придирчив? Я ему подобрала фиалковую коробочку. Лерри сказала, что у него глаза темно-фиалковые. Это так?       — Ну и отлично. Хотя я всё равно думаю, что это оптический эффект. Да чего вы всё заладили: «У тебя глаз красный, у тебя глаз красный». Не красный он. Что? Он таким мог стать только от вина, которое я употребляла ежедневно, — девушка тихо, но мелодично рассмеялась.       — Я-то? Завтра приду. Мне днём завтра ещё должна прити одежда. Её курьером завезут и мне её нужно разобрать.       — Ого. А куда это твой учитель делся? Мистер Вонка не часто выходит? Ну бывает, у всех когда-нибудь наступают такие моменты, когда хочется выйти. Я вот сейчас сижу в ресторане. Не знаю как называется. Тут много людей… Ну, в этом ТЦ большом. А, да, так.              После разговора с Чарли Вильям ещё долго не мог прийти в себя. Он всё смотрел и смотрел то на бумагу с посланием, наклоненным вправо, то на заснеженный пейзаж города. С тех пор, как Ветоc Мимингер умер, он не находил себе места, постоянно пытался связаться с его дочерью, чтобы как-то поддержать её, но обратно получал письма с его же утешениями и сочувствием. Через некоторое время он забросил это дело, за что извинялся в следующих письмах. Но потом, в конце, когда он поздравил её на восемнадцатилетие, через неделю она ответила тем, что он сейчас держал в руках. Именно это письмо постоянно напоминало ему о том, что он какой-то не такой, что он не настолько хорош, чтобы общаться с семьёй Мимингер, которая поставила его с колен на ноги.       Через час этого бесполезного дела он положил письмо к остальным и, взяв свой излюбленный цилиндр, отправился прогуляться по цехам. Ни один цех в конце концов не изменил его эмоционального состояния. Он как был подавлен, так и остался подавленным. Прямо как тогда, когда Чарли отказался от фабрики, только сейчас что-то покалывало в сердце.       Лёжа в постели он опять не мог уснуть. Бессонница мучала его с того момента, как он узнал, что Чарли считал Лазари названной сестрой. Его будоражила одна только мысль о голосе девушки. Он стал женственнее, чуть-чуть ниже, но это ему даже нравилось. Такого смеха, как у неё, он не слышал давно.       Когда только его мысли заходили о ней, он схватывал две белые подушки и затыкал ими уши, зарываясь лицом в третью подушку. Но смех всё равно откликался эхом в голове. Не слышать его было невозможно.       Дождавшись трёх ночи, Вонка не выдержал, встал и выпил снотворное. Мучения были прекращены. Он уснул спустя пятнадцать минут после большой дозы.       К восьми часам никто не мог найти хозяина фабрики ни в одном из цехов. Даже Чарли, который надеялся увидеть учителя на завтраке, не застал его. Тогда он прошёл до его комнаты. Там, его учитель сладко-сладко спал. До того сладко, что Чарли набрался смелости и подошёл к нему. Он знал, что у Вильяма очень чуткий сон, но он просто не мог не посмотреть на учителя, который вовремя не встал на работу. Картина оказалась из милейших для мальчика. Мистер Вонка слегка приоткрыл рот, в котором можно было разглядеть его белые, словно снег, зубы. Чарли неоднократно замечал, что после сна у его учителя волосы растрёпаны сильнее, чем в середине дня или в конце. Теперь он понимал причину. Видимо во время сна он постоянно ворочался, тем самым портя идеальную укладку. Несколько волосков даже оказалось у него во рту, но это ничуть не мешало и дальше прибывать в царстве Морфея. Лицо его выражало какую-то невероятную умиротворённость, будто бы в нём не имелось ни одной напряжённой мышцы. Скорее всего так и было.       По итогу учитель всё равно проснулся от маленького неосторожного шажка ученика. А затем всё было так, как ты, дорогой читатель, читал выше. Но что же случилось на следующий день после конфликта парня и мужчины?       Вонка, обременённый весом того, что он считал грубостью, к вечеру отправился гулять по улице. Он заходил во всевозможные магазины, смотрел что продавали в бутиках с одеждой, даже купил виноградный глинтвейн. Его умпа-лумпы готовили его в сто, а то и в две сотни раз лучше, но сейчас, когда он гулял в морозную погоду один, ему очень понравился этот вкус. Он ассоциировался с Ветосом Мимингер, который часто покупал в таких ларьках тот же глинтвейн с виноградом. О его пристрастие к этому напитку не знал никто, кроме Вонки. Он тайно поделился с ним рецептом того самого глинтвейна, который он иногда лично заваривал дома, когда никого не было. С тех пор и сам кондитер пил напиток по его рецепту.       Светящийся торговый центр в центре города не мог не привлекать людей. Чарли как-то рассказывал, что прямо на самом верху расположился ресторан. Непонятно было откуда мальчик это узнал, но это было второстепенной мыслью Вильяма. Сейчас он хотел только есть. Доверившись словам Чарли, он решил отужинать на самом верху.       Ресторан, куда он зашёл назывался «Аквамарин». Назывался он так, как позже выяснил Вонка, из-за их фирменного десерта под таким же названием. Его он пробовать не стал. Он был знаком с ним. Больше его заинтересовало красное сладкое вино под названием «Crepuscolo». Он помнил, что именно так называлось вино Мимингер. К красному сладкому вину, как ему рассказывал когда-то Ветос, больше всего подходил чёрный шоколад, который тоже присутствовал в меню ресторана.       Наслаждаясь своим незамысловатым ужином, Вонка заметил удивительно белый силуэт. В сопровождении официанта шла девушка в белом свитере и такой же юбке, с распущенными платиновыми волосами и… разноцветными глазами. Ошибки быть не могло. Это абсолютно точно было она. Девушка лениво осмотрела столы, мило улыбнулась официанту, который проводил её к соседнему столику и, видимо она села спиной Вильяма.       Сердце мужчины резко забилось, будто бы вино только-только подействовало на него и теперь сердце будет биться в таком ритме всегда, пока не остановится. Он уткнул глаза в тарелку с шоколадом.       «Не заметила», — подумал он и выдохнул. Так, он сидел двадцать минут, слушая что же будет заказывать его давняя… знакомая. Ничего удивительного. Это всего лишь была итальянская кухня, которую сам кондитер, не очень любил. Ему больше нравилась французская, где блюда были чуть изысканней.       «А может, — продолжал думать Вонка, — она меня заметила, но просто делает вид, что меня тут нет? Стыдно за ответ?»       И тут он вспомнил, что не общался с нею очень и очень долго. Можно было даже сказать, что сейчас за ним сидел совершенно незнакомый человек. Он не общался с ней с девятнадцати, а сейчас ему двадцать девять. Десять лет он не видел её в живую, а лишь довольствовался фотографиями в газетах и её редкими интервью на ТВ.       — …Надеюсь, ему очень понравится. Твой учитель же не сильно придирчив? Я ему подобрала фиалковую коробочку… — донеслось до Вонки и он навострил слух.       — Ого. А куда это твой учитель делся? Мистер Вонка не часто выходит? Ну бывает, у всех когда-нибудь наступают такие моменты, когда хочется выйти. Я вот сейчас сижу в ресторане…       «Чарли, — догадался Вильям, судя по ответам девушки. — На меня жалуется? Что за подарок? Для меня от неё? Да как она…»       — Да, мне они тоже понравились. Надеюсь, мистер Вонка примет меня. Ну, вдруг у него настроения не будет.       «Извиниться хочет?» — сердце кондитера забилось чаще, он уставился на бокал не моргая, не шевелясь.       — Расскажи мне о… Мистере Вонке? Мне же его так называть?       Затем последовала череда смеха, шуток, понятных только парочке, даканий и агаканий.       — Про меня? Что ты будешь мистеру Вонке про меня рассказывать? Ему больше заняться нечем, как слушать про какого-то винодела? Чарли, твой учитель — занятой человек, я уверена. В смысле, занят работой а не тем, чем ты сказал… Вернее кем.       «Что он про меня рассказывает?» — нахмурился мужчина, хотел было повернуться, но вовремя себя отдёрнул, поняв, что Лазари его может узнать.       Спустя некоторое время Мимингер распрощалась с Чарли, попросила счёт и вышла из заведения. Вильям проводил её долгим томным взглядом, затем быстро заплатил и отправился за ней.       Мужчина не собирался следить за беловолосой Мимингер. Он и сам не понял зачем отправился за ней, просто хотел больше… Больше.       Девушка пару раз заглянула в магазины одежды, но видимо там ей ничего не приглянулось. Затем Лазари взяла в кофейне белый стаканчик с чем-то. Она шла почти вприпрыжку, а Вильям при этом сливался с толпой, стараясь, чтобы объект, который заставлял только своим присутствием биться его сердце чаще, не заметил его. А девушка и не замечала. Она старалась усмотреть в ТЦ всё, что только могла.       «А она не сильно выросла, — рассуждал Вильям, оценивая её. — Только волосы стали длиннее, вроде бы лицо чуть вытянулось. И всё…» — чуть позже мужчина подметил, что манера речи тоже изменилась. Стала более взрослой, связной и законченной. Он только хотел, чтобы та детская улыбка, которую он запомнил, никуда не исчезла.       Рядом с торговым центром девушка поймала такси и уехала, оставляя своего преследователя, о котором она даже не догадывалась, на улице в полном одиночестве под крупными хлопьями снега, с бешено бьющимся сердцем, немного сбившемся дыханием и покрасневшими щеками.              По приходу домой Лазари тут же разделась до гола и прыгнула в согревающую ванну. Когда она вышла из ТЦ, ей показалось, что погода на улице стала очень холодной. Идя она домой пешком, то сразу бы замёрзла.       «Тем более, размышляла девушка, — завтра к Чарли в гости. Интересно, а что надеть?»       Обременённая этим вопросом, Лазари даже не могла примерно прикинуть что ей надеть. Её одежда так и не пришла к хозяйке.       «Завтра, завтра, завтра. Всё завтра», — с такими мыслями вышла она распаренная из горячей воды и тут же упала на прохладную кровать.       Черная затонированная машина, сливаясь с ночью, подъехала к железным воротам фабрики. Водитель открыл заднюю дверь, подал руку, откуда высунулась аккуратная белая перчатка, принявшая предложение водителя. На заснеженную дорогу одновременно встали белые ботиночки до середины голени на небольшой платформе. Из салона вышла девушка в расстегнутом белом пальто, под ним виднелись молочного цвета шарф в клетку и белое вязанное платье. Она учтиво кивнула водителю. Тот поспешно сел в машину и отъехал.       В воротах фабрики девушку уже ждали двое.       — Лазари, нужно же застегиваться, — подошла миссис Бакет.       — Мне не холодно, миссис Бакет. Добрый вечер, мистер Бакет.       — Добрый-добрый, Лазари.       Миссис и мистер по очереди обняли новоприбывшую.       — Пойдём скорее на фабрику. Тут холодно.       В подтверждение словам Розы в лица троицы ударил холодный ветер с хлопьями снега.       Немногословна девушка прошла за парой, на долю секунды остановилась перед воротами фабрики, осмотрев белую громадину на фоне ночного неба. Она нервно сглотнула, осознавая, что ни хозяина фабрики, ни саму фабрику внутри она ещё не видела.       — Ты не бойся только, — как будто бы почувствовав её волнение, повернулась миссис Бакет. — Вильям не против твоего визита.       — Если бы даже он и был против, то Чарли его бы заставил тебя принять, — добавил Филл.       — Вы же не говорили Чарли, что я приеду раньше, так?       — Нет конечно, — сказала Роза. — Он до сих пор с Вильямом что-то чинит. Или что они там делают…       — Отлично, — выдохнула пар Лазари. Она очень хотела сделать сюрприз брату, застать его врасплох.       Лазари растерянно улыбнулась родителям мальчика, нервно выдохнула, не остановившись, проследовала в дверной проход такой зловещей в ночи фабрики.       Пройдя тёмный коридор, Филл и Роза вывели девушку в ещё один длинный коридор. Он был покрыт красной ковровой дорожкой, еле освещённый светильниками по бокам из-за чего создавалось ощущение полумрака.       — Видимо, мистер Вонка не слишком любит свет, — заметила девушка. — А ещё тут как-то жарко.       — Пока не снимай пальто, — поспешил предупредить её мистер Бакет. Дальше будет немного холоднее.       — Настолько «немного», что я замёрзну без пальто?       Супруги вместе кивнули. Лазари послушалась их и только пожала плечами в знак согласия.       Впереди показалась дверь в человеческий рост. Мистер и миссис Бакет без замедления открыли её, не оставив девушке даже минутки на фантазирование, что может быть за ней.       В лицо ударил сладкий запах, но не приторный, а самого настоящего свежего шоколада. Холодный ветерок прошёл по её лицу и распущенным светлым волосам. Теперь-то она поняла зачем её предупредили не снимать пальто. В этом месте и вправду отдавало холодом.       — Чарли потом тебе проведёт экскурсию по цеху и по фабрике, — улыбнулся Филл, жестом приглашая девушку вперёд.       Девушке не верилось, что это цех.       «Нет-нет, это определенно не цех» — подумалось ей, но вслух произносить слова не стала. Побоялась ошибиться.       Дорожка из серого заснеженного камня вела прямиком к дому Бакетов. Такой же, каким она его запомнила. И ничего не изменилось. Тот же наклон на несколько градусов, та же труба. Наверняка с другой стороны было то же самое окно рядом с кроватью Чарли.       Вдоль дорожки располагались карамельные деревья под цвет новогодних леденцов. Рядом с шоколадной рекой «росло» нечто походившее на ивы, но с плодами. На вид это были яблоки.       «Стоп, река? Водопад?» — удивлялась Лазари про себя и даже остановилась, чтобы понять, что она не спит. Она вокруг всего этого великолепия смотрелась, как белая дыра в пространстве. Поддерживал её местонахождение тут только снег. Но даже тут Лазари ошиблась. Это бел не снег, а сахарная пудра, падающая сверху из огромных солонок. И, видимо, низкая температура поддерживалась, чтобы всё это не растаяло.       — Вот это да… — Промямлила она, стоя в ступоре. Ещё бы немного и у неё упала бы её белая сумка.       Мистер и миссис Бакет учтиво подождали, когда гостья отойдёт от ступора. Рот у Лазари резко заполнился слюной, как-то внезапно захотелось есть.       — Ну, Лазари, пойдём? — раздалось отдаленно, как будто бы в подсознании девушки. Но она тут же осознала, что это была миссис Бакет.       — Да, пойдёмте, — пролепетала она, на ватных ногах, пройдя дальше за парой.       Старики её поприветствовали теплее некуда. Бабушки и дедушки расцеловали её в обе щеки до того, что они слегка порозовели. Они обсмотрели её со всех сторон, оценивая наряд, обувь, волосы, выросшие за долгое время до поясницы. Даже оценили разноцветные глаза, которые, казалось, она всегда имела при себе.       Целый час находящиеся за ненакрытым столом расспрашивали всё подряд о её делах, о том, что случилось, как за границей, какие языки она ещё выучила, почему не звонила. На все вопросы Лазари отвечала расплывчато, говоря, что по приходу Чарли начнёт отвечать более конкретно. Ей не хотелось потом всё то же самое пересказывать и братцу, который наверняка будет задавать массу вопросов. Между тем семья рассказывала как у них дела. Лазари удивило то, что старики не смотря на свой возраст начали вставать и даже выходить на улицу. Они занялись своим здоровьем в серьёз и, кажется, на покой никто из них уходить не собирался. Это и хорошо, ведь она подготовила им очень заманчивые подарки. Почти глухой, на момент отъезда Лазари, бабушке Джорджине подарили слуховой аппарат и девушке не приходилось напрягаться, чтобы что-то рассказать ей. Гостья подметила, что старики как-то омолодились. Видимо шоколад пошёл им на пользу. Как оказалось, Филл Бакет работает инженером посменно, получая хорошую зарплату. Чарли полностью углубился в учёбу с известнейшим кондитером, бывало, что даже не возвращался ночами к семье. Из рассказов бабушек Лазари выкроила для себя, что в шоколаднике они души не чаяли. Жозефина с таким восторгом описывала его, словно он был её любовником. Хотя бабушки больше относились к нему, как к сыну. Они не переставали нахваливать какой он джентельмен, как он красиво одевается, что он не скажет ни одного лишнего словечка.       — А вот и курица. — Роза пододвинула блюдо с двумя куриными тушками к одному и к другому краю стола.       — Миссис Бакет, а давайте я вам помогу, — встала Лазари из-за стола. — Вы там что-то резали, да?       — Тогда иди огурец дорежь.       — Сию минуту-с, — тепло улыбнулась Лазари и подошла к столу.       Гарнитура изменилась с уровнем заработка семьи. Теперь в доме столы, кровати и мебель были абсолютно новые. Вглядевшись в столы, Лазари увидела, что это было не что иное, как тёмное дерево. Конечно оно было не эбеновое, как мебель в доме супругов Бианчи, но выглядело не хуже.       — Ты там хоть резать не разучилась? — съехидничал дедушка Джордж, подходя к девушке.       — Ну что вы? Пока нет. И вообще-то на винодельнях я себе сама готовила поесть. У меня не было личных поваров.       — Ну и правильно. Нечего деньги в пустоту тратить.       Сказанное Лазари от части было правдой. На самом деле она готовила себе только тогда, когда не была в отпусках, а в отпуск она ездила каждую зиму. Конечно, в жарких странах она не просто отдыхала, а знакомилась с разными, очень привлекательными для неё, людьми. Так, на одной из вечеринок она познакомилась с обаятельным поставщиком мерло. Так же её не обошли стороной постоянные банкеты, дегустации, экскурсии, поиски поставщиков, утверждение этикеток и многого другого.       И тут над её головой раздалось тонкое «мяу». Лазари подняла голову и увидела того, кого за весь вечер хотела видеть больше всех — Вилли, или, как выразилась Лерри, Котовилли.       — Привет малыш, — улыбнулась она. Девушка дорезала огурец и решила поспешить к Котовилли на второй этаж.       Сиамский кот с большими голубыми глазами со страхом смотрел на неё.       — Ты меня не узнал? — она сделал обиженное лицо, потянувшись к коту, но тот встал в боевую стойку, а его шерсть поднялась дыбом, сделав из него смешной комочек ярости. Лазари, не сдержавшись, хихикнула над котом, села на колени.       — Лазари, осторожнее, предупредила её мисс Бакет, — не упади только.       Лазари находилась прямо рядом с местом, где заканчивался второй спальный этаж Чарли, но к её облегчению внизу стояло кресло, в которое она, при должной сноровке, легко приземлится. Но шанс того, что она упадёт был настолько мал, что разноглазая даже не подумала о том, что ей придётся куда-то падать.       — Ну чего ты? — Лазари продолжила играть с котом, бесить его. Она подняла вверх руки с острым белым маникюром и стала пугать кота, издавая разные звуки. Конечно делала это не в серьёз, но вот животное достаточно серьезно воспринимало всё это. С каждым таким этапом пугания девушка на коленях подползала всё ближе к котику, делая расстояние меньше. Вот только она не рассчитала, что кот вырос из своего маленького состояния в большое. И за шесть лет поднабрался сил. Вилли с силой оттолкнулся задними лапами от края досок, подпрыгнул выше самой девушки так, что та от неожиданности вздрогнула, потеряв равновесие.       — …Именно этим и отличается… — открывший дверь кондитер не успел договорить фразу Чарли. Его перебил звучный удар чего-то падающего откуда-то и громкий топот кота-тёски, который он запомнил, когда тот сбегал со второго этажа.       Перед всеми, кто сейчас находился в доме предстала следующая картина: Лазари, идеально приземлившаяся со второго этажа в кресло. Её голова была откинута назад, а руки лежали на подлокотниках, как должно было быть.       — Ах, — только издала звук она с опрокинутой головой, даже не открыв глаза.       — Вот это эффектно, — закивал Чарли за Вонкой, смотря на Лазари. В доме резко все растерялись. Уж того, что девушка так упадёт и приземлиться не ожидал никто, а тем более только вошедшие.       Лазари дёрнулась, издала страдальческий звук, похожий не то на зов, не то на просто звук боли. Не так Чарли представлял их первую встречу после пяти лет расставания.       — Да, Чарли, — наконец сказала Мимингер, поднимая голову. — Эффектно. Мне как будто бы шейные и спинные позвонки вправили.