Игра в смерть

В отделе по связям с общественностью царила мёртвая тишина. Длинные ряды столов пустовали. Одиноко стояли покинутые работниками стулья. Лишь серовато-белый осенний свет прорезал пространство сквозь тонкие полосы жалюзи. Казалось, будто это был выходной, а не середина рабочей недели. Тобирама Сенджу порывисто, резко двигался между проходами этого лабиринта. Его шаг удерживало лишь осознание, что шестидесятилетний начальник отдела не может идти со скоростью тридцати-восьмилетнего мужчины. Однако даже этот факт не отменял того, что ему необходимо как можно быстрее уладить вопрос с русской барышней. На 11.30 назначен завтрак с заместителем министра финансов, пропустить который Тобирама не просто не мог — не имел права. — Ваши подчинённые на собрании? — твёрдость его голоса незримо для самого операционного директора неподъемной тяжестью ложилась на слух собеседника. Господин Кё, кивнув иссушенной прожитыми годами головой, прерывистым жестом неверной, дрожащей руки, указал на застеклённый кабинет. «Большой аквариум», как прозвали его местные острословы. — Да, Тобирама-сама, у них мозговой штурм. Обсуждают презентацию новых конфет со вкусом лаванды и черники. Тобирама, остановившись рядом с «мёртвой зоной» сбоку у входа в коридор, сосредоточил внимание на стенках «аквариума». Позиция была выбрана удобная: ему и его компаньону открывался прекрасный вид на происходящее внутри и, при этом, они оставались практически незаметными для замурованных за стеклом работников. Те словно бы были антикварными диковинками, которыми пришли полюбоваться двое коллекционеров. Однако, среди одинаковых чёрно-белых фигур, Тобирама не различил ту самую, за которой он заявился в «эту лавку». — Какая из них — Вэи Мотидзуки? — спросил он, взглядом скользнув по лицу давнего и преданного бизнес-компаньона. И, к своему удивлению, уже третьему, связанному с этой русской, Тобирама заметил в тёмно-карих приплюснутых глазах господина Кё нескрываемое… смущение. «Чтобы такой бывалый пропагандист смущался? То ли я уже брежу от кофе и недосыпа, то ли мир решил окончательно рехнуться», — Сенджу оставил своё удивление при себе, а маску безэмоционального безразличия на лице. — Эх… — обречённо вздохнул господин Кё и простер руку вперёд. — Вот та невысокая девушка рядом с Игараси Хаята. Продолжая мысленно недоумевать из-за подозрительной неловкости старого товарища, Тобирама вновь пригляделся к стеклянным перегородкам, отливающим серыми бликами осени. Теперь он понял причину стеснения генерала пропагандистских войск компании. Его первое впечатление о ней было неоднозначным… Невысокая, даже крошечная, девушка в чёрном пиджаке и того же цвета юбке-карандаш до колен стояла к нему вполоборота. Однако полы её пиджака приподнимались, обнажая белизну рубашки, всякий раз, стоило ей резко взмахнуть руками. Делала она это поразительно часто, чтобы указать заместителю господина Кё на один из образцов цветов из палитры. Насколько понял Тобирама, они выбрали цветовую гамму будущей презентации продукта. Но поразил его не рост русской, её активная жестикуляция или идеальная белизна рубашки. Отнюдь. То, с какой эмоциональностью она спорила с начальником, было непохоже на проходящие спокойно собрания вышестоящего с подчинёнными. Впрочем, и сам вышестоящий не вёл себя соответственно занимаемой должности. Игараси Хаята корчил гневное лицо, тыкал пальцем в плоский экран телевизора и, вообще, казалось, был готов схватить эту Мотидзуки за плечи и начать трясти её, пока та не согласится с ним. Вэи же словно бы желала поймать своего начальника за галстук и заставить его силой снизойти до того, чтобы выслушивать мнение нижестоящих. За этим откровенно цирковым представлением наблюдал весь отдел: кто-то едва сдерживая смех, а кто-то, покручивая в руках канцелярию, сидел с таким видом, будто безмолвно говорил случайному зрителю: «У нас так каждый брейнстормиг происходит, привыкли уже». Но здравый смысл операционного директора окончательно добила колоссальная разница в росте этих двоих: Вэи не доставала Хаяте и до плеча. Они были похожи на сцепившихся шпица и овчарку. «Я зарекаюсь пить кофе с коньяком. Не зря, по словам историков, Цезарь не употреблял алкоголь, считая, что он замедляет умственную деятельность. Этанол в действительности губителен для организма», — Тобирама несколько мгновений разглядывал необычное зрелище в полнейшей тишине. За эти секунды господин Кё перебрал в голове около десятка варианта оправданий для своих сотрудников. Безмолвие давило, угнетало. Звуконепроницаемость перегородок ограждала высокое начальство от «разборок снизу». От этого бессловесное представление в заледеневшей тишине казалось особенно жутким. Порождало противный холодок, что растёкся по позвоночнику господина Кё, который по-отцовски пёкся о своих подчинённых. Кому, как ни ему знать, насколько безжалостен Тобирама с нарушителями дисциплины. Наконец лёд треснул. Операционный директор произнёс: — И часто они так дела обсуждают? — Всегда, — начальник отдела неопределённо пожал плечами и едва заметно качнул головой. — Но это лишь идёт на пользу отделу: их споры продуктивны, касаются рабочих вопросов. Хаято-сан и Вэи-сан передают остальным эту удивительную живительную энергию молодого духа. Просто, Вы сами знаете, как это бывает, когда два увлечённых специалиста с разными взглядами и подходами встречаются, происходит настоящее землетрясение. Тобирама уловил тень печально-понимающей улыбки на лице господина Кё. «Обычно оно достигает 9 баллов по Рихтеру», — он вспомнил последнее внеурочное собрание крупнейших акционеров «Конохи» и его грызню с треклятым Изуной Учиха. — Воистину так и есть, — господин Кё внутренне возликовал, когда не уловил в голосе начальника и намёка на злость. — Дайте мне знать, когда закончится выбивание мозгов. Я пришлю за Вэи-сан секретаря, она проведёт её ко мне. — Да, конечно, Тобирама-сама, — пожилой управляющий кивнул, но тут же воззрился на Тобираму, стоящего неподвижно прямо. — Но, позвольте узнать, для чего Вам моя сотрудница? Он не был удивлён поставленным вопросом. В конце концов, в действительности, для чего человеку его положения вдруг обращать внимание на ничем не отличившуюся работницу? «Хотя… Отличиться эта русская как раз таки успела. Трижды», — Тобирама ещё не решил, да и в общем не понял, как относиться к подобным «заслугам». И это поражало его чуть меньше, чем словесная баталия двух пиарщиков. — Я намерен перевести её к переводчикам, как бы смешно это не звучало, — сказал он без намёка на улыбку. — Мне необходимы её компетенции как носителя русского языка. Приблизительно на два месяца. Точно относительно дат сказать не смогу. Пока что. Вы справитесь без неё или нужно искать замену? Господин Кё на несколько мгновений замер. Перевёл взгляд с операционного директора на специалиста по связям с общественностью. В темноте глаз было видно отражение борьбы некоих ведомых лишь ему одному мыслей. Смотря на эту хрупкую девочку, столь ревностно защищающую свою идею, господин Кё вспоминал, как трепетно относилась она к этой презентации, как договаривалась с известными музыкантами, актёрами, писателями, чтобы заманить тех гостями на предстоящем мероприятии; свои журналистские компетенции использовала для написания рекламных объявлений, которые рассылала в газеты. И следила внимательно, чтобы поместили в начале колонки, а не запихнули в конец: всякое бывает. Работала с оформлением предварительного экспертного мнения о новом продукте. Господин Кё не сомневался в том, что этой русской девочке важна работа над продвижением этих несчастных конфет. И, вот, на финальном этапе работы снимать её с проекта? Жестоко! Однако приказы начальства, особенно столь непреклонного, как Тобирама Сенджу, не осуждаются и не обсуждаются. К тому же, господин Кё надеялся, Вэи Мотидзуки сможет зарекомендовать себя. Тоже шанс, упустить который смерти подобно. — Как-нибудь справимся, Тобирама-сама. Хоть теперь и придётся поставить нового сотрудника на обслуживание презентации, но это будет возможность для кого-то другого показать себя. — Главное, с лучшей стороны, — заметил Тобирама. — Благодарю за содействие. Развернувшись на каблуках идеально начищенных лакированных туфель, он зашагал прочь. Господин Кё затуманенным задумчивостью взглядом провёл высокую, статную фигуру операционного директора, пока тот не скрылся за стеклянной дверью. — Похож на своего отца и всё же… — пожилой мужчина устало выдохнул, вспоминая страшные годы. Мог ли тогда вообразить, что будет стоять здесь, в этом вычищенном красивом офисе, и смотреть на сына почившего друга? О подобном в те времена нельзя было и мечтать. — Европа изменила его. Не думал, что мне доведётся увидеть человека более жесткого, чем Буцума. Он побрёл к себе в кабинет. Необходимо было продумать новый PR-ход, чтобы поддерживать положительный имидж компании за рубежом. Для этого предстояло сделать несколько звонков во Францию. Не особо приятное занятие. Казалось, будто он и его французский коллега существовали в различных мирах, столь диаметрально противоположных, что оставалось лишь удивляться, как можно видеть одни и те же вещи со стольких сторон. — И всё же не таким… не таким хотела его видеть покойная госпожа Сенджу.

***

— И чтобы я голоса твоего не слышал до обеда, иначе сделаю выговор! — Игараси пригрозил Вэи стопкой бумаг, которые ему нужно было претворить в сценарий презентации. — А как мой голос может нарушить трудовую дисциплину? — Мотидзуки сощурила глаза и с вызовом воззрилась на начальника. Тот, ни на мгновение не растерявшись, пояснил: — Элементарно. Раз болтаешь, значит, ничего не делаешь. — А если по рабочим вопросам? — А если я сделаю тебе выговор прямо сейчас?! — А если вы оба заткнётесь и приступите к работе, то вообще замечательно будет! — Цудзи Кийоко бесцеремонно обхватила Вэи за руку и утащила её от беснующегося Игараси подальше. — Да что он о себе мнит, в самом деле! — так бухтела Вэи, поддавшись натиску превосходящей силы Кийоко. — Голос мой ему не по душе… Да лучше бы он у водопада Отонаси брал пример… — Не обращай ты внимание на его придирки. Для него побесить тебя — это вид спорта. — Удостоил же чести… — Заслужила потому что, — хмыкнула Цудзи, выпустив Вэи из плена уже у самого рабочего стола. — Нечего было возражать ему в первый раз, а потом ещё и ещё… — Он не учёл охват целевой аудитории, исключив из неё пенсионеров! Компания бы понесла большие убытки! — Вэи плюхнулась на стул и со стуком водрузила свой розовый блокнотик рядом со стаканом для канцелярских принадлежностей. — Мне не хочется его задевать, Кийоко-чан, но ведь для того мы и собираемся на брейнсторминги и прочие мероприятия, чтобы искать истину. А ведь в Корее, в былые времена… Занимательный рассказ прервал внезапный резкий «ш-ш-Ш-Ш» Харуко. Она легонько коснулась носком туфли ступни Вэи под столом, чтобы наверняка пробудить замечтавшуюся коллегу от её древних снов. Кийоко, вальяжно рассевшись в своём кресле, недоуменно взглянула на Сано. То же самое сделала и Вэи. Прервавшая беседу в ответ лишь кивнула в сторону входа в отдел. Все трое синхронно повернули головы в этом направлении. Невысокая, исключительной элегантности, девушка в чёрном платье-футляр стояла у двери. Гладкие волосы тёмно-каштановым глянцем ниспадали на ровные плечи. В вырезе неглубокого декольте тускло переливалась золотая цепочка с необычным кулоном. Тронутые тушью и тенями глаза выражали уверенность и превосходство. Губы изогнуты в снисходительной полуулыбочке. «Будто Небожитель спустился в мир людей», — так мысленно нарекла Вэи появление этой особы в их отделе. — Что она здесь делает? — сдавленно прошипела Харуко. — Если бы я знала… — задумчиво протянула Кийоко. — А кто это вообще? — решилась спросить коллег Вэи. Они же, переглянувшись, посмотрели на Мотидзуки так, будто она в один миг потеряла половину баллов своего IQ. Стало обидно. «Откуда же мне знать каждую красавицу в компании! Я ведь не казанова какой-нибудь», — подумала она, силясь потушить жгучий стыд здравой мыслью. — Ах, ты же не так давно у нас, — произнесла Харуко, махнув рукой, будто говоря: «Забудь, ошиблись, с кем не бывает». — Это Сайто Натсуми — секретарь самого господина Тобирамы Сенджу. Непонятно, что она забыла у нас, а не господина Кё… — Может, дверью ошиблась? — Кийоко насмешливо ухмыльнулась, искоса взглянув на «снизошедшего» секретаря. — Тобирама-сама, наверное, слишком измотал просьбами отполировать его Parker… «Я слышала краем уха, что наш директор — тиран. Но я думала это лишь слухи… Как можно заставлять кого-то протирать ручку? Сам что ли не в силах сделать это?» — Вэи наклонилась и потянулась к блоку питания, чтобы включить компьютер. Она находила излишним прожигать взглядом девушку лишь потому, что та вошла в их отдел. — «В самом деле, мало ли, какое поручение ей дал директор. Между прочим, мы — часть огромной команды фирмы. Нет ничего зазорного…» Однако поток её мыслей прервал голос госпожи Натсуми — резкий, похожий на лязг пилы, встретившейся с заточкой. И не только мыслительная деятельность Вэи приостановилась на миг: работа всего отдела застыла, стоило ей произнести: — Вэи Мотидзуки, пройдёмте со мной. Господин Сенджу Тобирама вызывает Вас. Замогильную тишину прервал звук удара, такой, будто мертвец из старых поверий, пытался открыть крышку гроба. Вэи, склонившаяся к блоку, от неожиданности и охватившей её растерянности, дёрнулась и ударилась головой о столешницу. — Ауч… — она зажала себе рот ладонью, чтобы заглушить непрошеные восклицания. «О, ками, в чём же я уже провиниться успела? Откуда Сенджу Тобирама вообще о моём существовании прознал?» — подумала она, и внезапная догадка тут же отозвалась холодком страха во всём теле. — «Это из-за рекомендации господина Намикадзе Минато… Иначе вряд ли быть может. Но как же ему объяснить, почему он такую ничтожную особу хотел куда-то пристроить». Вэи выпрямилась под взглядами коллег. Уловила в карих глазах Харуко выражение сродни благоговейному трепету, в то время, как Кийоко смотрела на неё со смесью сочувствия и удивления. Однако не только они — весь отдел взирал на Мотидзуки поражённо и даже с некоторым уважением. Проработать всего лишь четыре месяца и уже оказаться вызванной на ковёр к директору — ну не честь ли? Сама «виновница» всеобщего изумления так не считала. Пока что. «Посмотрим, не стоит пороть горячку раньше времени… Быть может… Это и не из-за рекомендации отца Наруто», — мысли плавились в смущении, опалившем щёки горящим румянцем. Так стыдно за свою оплошность! К тому же, совершённую прямо перед лицом секретаря начальника! — Да, конечно, Натсуми-сан, — Вэи едва смогла выдавить из горла, сжатого в тисках волнения, несколько слов. «Лучше покажу, что знаю, кто она… Может быть это смягчит её отношение ко мне после такого инцидента», — окрылённая слабой надеждой Мотидзуки пошла к выходу. Старалась не смотреть по сторонам, ведь знала, стоит повернуть голову — тут же встретишься глазами с любопытствующим коллегой. Происходящее напоминало один из тех кошмаров, которые ей снятся до сих пор: когда вновь пишешь контрольную, сдаёшь экзамен, слушаешь отповедь тёти. Вэи казалось, что она может очнуться, открыть глаза и обнаружить себя за столом, уснувшей над клавиатурой. Однако чуда не происходило, — Вэи не просыпалась. И крылья её надежды оказались безнадёжно обломаны реальностью. Мотидзуки заметила в гипнотизирующих своею манящей чернотой карих глазах Натсуми лёгкое недопонимание, насмешку и толику жалости. В этом взгляде так и читалось: «И зачем ты только могла понадобиться господину Тобираме?» Обидно и раздражает. Хочется скрыться прочь, предварительно бросив колкость в адрес высокомерной особы. «Глупо… Сама придумала, сама обиделась… Натсуми-сан ничего плохого ещё не успела сказать... А я тоже хороша, нужно было именно в такой момент компьютер включать», — каждый шаг отзывался барабанной дробью мыслей. Вэи замечала, как на них оглядываются проходящие мимо работники. Быстро кланяются и бегут прочь. Натсуми же при этом держится словно королева, вышедшая на широкий балкон, чтобы поприветствовать поданных. Ничего не понимающей Мотидзуки оставалось лишь поражаться такому хладнокровию, а также сетовать на собственное невежество относительно отношений между сотрудниками и высшим эшелоном власти компании. Подобное мало интересовало её, ведь с основной работой связано не было, а единственный из руководящей верхушки, с кем Вэи виделась от силы два раза — господин Кё, начальник её отдела. «Будет мне уроком на будущее… Впредь быть более внимательной к сплетням. В них ведь и кроются крупицы истины. Главное отделить их от вымысла… А вообще», — она едва поспевала семенить за уверенным, чуть ли не по-солдатски твёрдым шагом секретаря операционного директора. — «Насколько же боятся господина Сенджу, раз его секретарю такое почтение выказывают? Быть может, он и правда такой тиранозавр, каким его рисует молва?» Мотидзуки решила оставить догадки на потом. Сейчас, она определила для себя, важнее узнать для чего её скромная персона понадобилась руководству компании. Госпожа Сайто шла молча, не оглядываясь, как будто и вовсе позабыла, что за нею следует предмет интересов её начальника. Лишь лоснящийся каштан локонов эффектно вздымался при каждом шаге. «Точно волны», — метафора невольно пришла на ум, что весьма смутило Вэи: в конце концов нельзя то и дело теряться в потоке сознания. Не в такой момент. — Натсуми-сан, позвольте узнать… — начала она, когда обе сотрудницы «Ota Confectionary» остановились у лифта, находящегося ближе всего к «неприкосновенному» представительскому. — Для чего я понадобилась Тобираме-сама? Секретарь повернулась медленно, словно делая этим жестом одолжение скромной просьбе. Воззрилась на пиарщицу сверху вниз. Едва улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. — Мне это неизвестно. Впрочем… Может быть, вы и сами догадываетесь. — В таком случае я бы выдвинула предположение и ждала бы ответа на него, а не задавала вопрос, — Вэи смело ответила на насмешливый взгляд серьёзным, напористым. — Поэтому нет, не догадываюсь. «Думает, раз выше сидит, то может обходиться с нами так, будто мы ничего не стоим», — обида душила, но Мотидзуки всеми силами старалась вырваться из этого захвата. Только склок на новом рабочем месте ей не хватало. А ведь и года не прошло… — Не видите за собой никаких заслуг? — спросила Натсуми, ступив в лифт. — Привыкла работать, а не считать медали, — ответила Вэи, встав рядом с секретарём. Мотидзуки решила ухватиться за эту возможность поразмыслить над приветствием, собрать нарушенный строй мыслей, подавить мятежно восстающее волнение. Однако уже Натсуми первой пошла на диалог. И голос её звучал слегка иначе: холодное высокомерие до сих пор сквозило в нём, только уловить его присутствие в тоне было в разы сложнее. — Вэи-сан, вам следует запомнить несколько правил… Для того, чтобы ваш первый разговор с Тобирамой-сама не оказался последним. — Я вся внимание, — Вэи чуть повернула голову, чтобы видеть собеседницу, но не создавать зрительного контакта с нею. В душу закрался вражеский шпион — страх. «Не уволит же он меня в самом деле, если вдруг посмотрю не так», — мысль напряжённо скрипела возрастающей паникой, как трос, натужено тянущий грузную кабину. — «Это ведь незаконно…» Натсуми, смотря на Вэи сквозь мутное отражение на железной двери, отрепетировано поставленной речью отчеканила: — В глаза господину Тобираме не смотрите. Приветствуйте его без лишних слов, хватит: «Добрый день, Тобирама-сама». Он в принципе пустословие не любит, поэтому отвечайте чётко на поставленный вопрос. Не говорите слишком тихо, не мямлите — это раздражает его. Садитесь только в том случае, если пригласит, что едва ли случится… Но всё же чудеса, порой, имеют место быть даже у нас. Стойте прямо, не сутультесь. Его кабинет не разглядывайте так, будто это музей — Тобирама-сама терпеть не может, когда во время беседы собеседник растерян. На прощание тоже не рассыпайтесь в любезностях, просто скажите: «До свидания, Тобирама-сама. Благодарю за то, что уделили мне время». Когда своеобразный инструктаж закончился, Натсуми, заковав звуки в прежний лёд надменности, бросила: — Вам всё понятно? — Да, Натсуми-сан, благодарю за совет. — Это был не совет, Вэи-сан, — створки разъехались, пропуская девушек на недосягаемый этаж, — а инструкция к действию. «Интересно, почему ещё не обозначили, сколько вдохов и выдохов через определенный интервал нужно сделать, чтобы не разозлить Его директорское величество?» — Мотидзуки оставалось лишь ехидничать молча, ведь упрекать в чем-то начальство — себе дороже. Она вышла следом за Натсуми. Каблук застучал по плитке. Вэи не смогла сдержать тихий восхищенный вздох. Узкий коридор прорезал пространство от лифта до панорамного окна. Тёмные проходы дверей сливались со светло-серыми линиями стен, оттого ещё более примечательным казался на сумрачном фоне подёрнутый дымной пеленой Ота. Огромный, раскидистый, точно могучий дуб, Токио ширился по архипелагу разнообразными ответвлениями специальных районов. Ота — небоскрёбы, перемежающиеся с девятиэтажками; асфальт, пересекающийся с растительностью, и полоса неба, переплетающаяся с бугристой линией горизонта города. И всё это казалось таким видимым, с высоты тридцатого этажа, точно на ладони. «Как же повезло работающим здесь! Они могут созерцать богатство изменений небосвода, когда меняются сутки, сезоны… Жаль, что у нас обычно окна закрыты жалюзи, чтобы солнце глаза не слепило», — подумала Вэи, невольно нарушив своё намерение, — не отвлекаться мыслями на другой предмет. Но хоть она и не заметила этого сразу, то Натсуми, усмотрев пристальное внимание пиарщицы к окну, улыбнулась с понимающим снисхождением. Привыкла к подобной реакции новых посетителей. Мотидзуки, уловив это настроение секретаря руководителя, растерялась ещё больше. Неловкость и страх, объединившись, нанесли решающий удар по позиции спокойствия и смяли её. Оставалось только поражаться собственной беспечности. — Сюда, — Натсуми указала рукою на ближайшую к лифту дверь. Узкая, чёрная, ничем не отличающаяся от других, она не создавала и тени впечатления, что там может сидеть один из самых высокопоставленных людей компании. Перед ним Вэи должна будет предстать уже через несколько минут… — Благодарю, — произнесла она Сайто, вежливо открывшей перед ней дверь. Её реплика оказалась встречена иным ответом: — Стойте здесь, рядом со столом, я доложу господину Тобираме о Вашем приходе, Вэи-сан, — элегантная девушка скользнула в приёмную следом за пиарщицей, положительно поражённой внезапной сменой интерьера. Удушающе узкое пространство коридора осталось за преградой двери: в приёмной же директора царили простор и свобода. Окрашенные белым стены особенно радовали уставший от мрака глаз. Однако цвет непринуждённости атмосфере отнюдь не придавал: сочетающийся со столом тёмного дерева, чёрной мягкой мебелью и токийским пейзажем в стиле нуар, он вносил светлое разнообразие в это впечатление строгой собранности, подчинённости порядку. Лишь только медного цвета висячие лампы со сферообразными абажурами казались яркими точками в черно-белом мире. Вэи удалось выцепить внимательным взглядом несколько геометрических статуэток того же оттенка, которые стояли рядом с компьютером секретаря. «Как приятно, должно быть, сидеть тут и ждать, пока примет директор, параллельно попивая хороший кофе или чай», — мечтательно подумала Вэи, ответив на слова Сайто глубоким кивком. — «Наверное, кофемашина располагается вон в том шкафу, со стороны Натсуми-сан». Она была готова размышлять обо всём, что может помочь ей отвлечься. Так, после, ей удастся поразить расслабившиеся волнение и страх внезапной атакой здравой мысли: «Нечего бояться неизбежного». Сложив руки на поясе, Мотидзуки, как и было велено, встала у угла секретарского стола. Вдох-выдох. Поверженный страх начал постепенно отступать… «Не сложнее, чем с менеджерами знаменитостей договариваться. В конце-концов, если спросит про рекомендацию, отвечу как на духу — правду. В ней всё равно ничего постыдного нет, а во лжи уличат быстро… Да и разве можно придумать правдоподобную историю, в которой вместе встретилась безработная иностранка и начальник из «Конхи»? Приличную историю», — лишь об этом успела подумать Вэи, прежде чем отворилась заветная чёрная дверь. Из проёма мягкой, кокетливо покачивающейся, элегантной походкой выплыла Натсуми. Её пронзительный голос разбил ход мыслей. — Вэи-сан, проходите. Тобирама-сама ожидает вас.