Горькая карамель

      Утро выдалось пасмурным и прохладным. Я не хотела идти на работу, была рассеяна и постоянно о чем-то забывала. То заправить блузку, то куда положила заколку. Когда вышла, услышала крик мамы. Из-за тревоги о Роберте я чуть не забыла дома инсулин.       — Повнимательнее, дорогая, — мама передала мне сумочку, поправила шарф Чарли и поцеловала папу. — Удачи в школе и на работе.       Помахав ей, мы наперегонки побежали до калитки. Затем папа отправился на остановку, а мы с Чарли, взявшись за руки, потопали к школе. Правда, почти сразу заметили толпу на другой стороне улицы. Прохожие бурно что-то обсуждали, кто-то радовался, другие возмущались или были шокированы. С трудом протиснувшись через толпу, мы увидела вывешенное на фонарном столбе объявление.       — Судя по ажиотажу, раздают бесплатные пирожки, — пробурчала я, когда одна неповоротливая тетка отдавила мне ногу. — Что там, Чарли?       Братик повернулся ко мне с выражением искренней радости на физиономии.       — Это от Вилли Вонки, — воскликнул он, схватил меня и потащил поближе к столбу. — Аби, читай скорее!       Вилли Вонка объявил, что спрятал пять золотых билетов в плитках с шоколадом. Он хотел позволить счастливчикам посетить свою фабрику, чтобы побороться за некий приз, о каком никто не мог бы даже мечтать. Я удивленно переглянулась с Чарли. Спустя столько лет мистер Вонка решил появиться на публике? Это казалось чем-то невероятным. Будто над крышей нашего дома в эту ночь пролетела звезда, и моё желание воплотилось в жизнь.       — Как ты думаешь, что это будет за приз? — донимал меня Чарли, когда мы торопились в школу. — Тонна шоколада?       — Нет, две тонны, — засмеялась я. — Или целая колонна грузовиков.       — Я бы хотел попробовать печенье. Как думаешь, нас угостят?       — Думаю, да, — я вытянула шею, увидела на крыльце школы Роберта и вздрогнула внутри, будто врезалась в кирпичную стену. Остановившись, я сделала вид, будто искала что-то в сумке, сама же махнула Чарли. — Иди в класс, я скоро приду.       Когда Чарли убежал, Роберт неспешно подошел ко мне и хотел поцеловать. Я отпрянула от него, словно ужаленная.       — Роберт, не при детях, — я смущенно начала озираться по сторонам.       Как назло, на тот момент почти все зашли в школу. Роберт тоже осмотрелся, развел руками и широко мне улыбнулся.       — Здесь только мы, — он наклонился и зашептал. — В целом мире только мы с тобой, любовь моя.       Я удержалась, чтобы не закатить глаза. За несколько дней он успел в меня влюбиться? А у Роберта был неплохой темп в отношениях. Так он разлюбит меня и подаст на развод к Пасхе.       — Ты читал объявления? — я решила сменить тему. — Здорово, правда? Чарли теперь только и будет говорить, что о золотом билете.       — Да, это очень интересно, — совершенно без интереса произнес Роберт и все-таки умудрился поцеловать меня в висок. — Я бы хотел, чтобы ты пришла к нам на ужин. Скажем, через две неделе. В понедельник я буду занят, а вот вторник подойдет. Оденься прилично, я представлю тебя своей семье.       Я вцепилась в него ненавидящим взглядом, однако Роберт воспринял это как вызов. Раскланялся и ушел. Как раз вовремя. Я было подумала, а не швырнуть ли в его самодовольную физиономию сумкой.

***

      Первый билет был найден спустя всего несколько дней. Как и предсказывал дедушка Джордж, счастливчиком оказался через чур упитанный мальчик из Германии.       — Мы знали, что наш Август обязательно найдет золотой билет, — вещала из крошечного телевизора мать толстяка. — Он ест так много шоколада, что просто не мог его не отыскать!       Она принялась обнимать сына, который продолжал жевать плитку в прямом эфире. Чарли расстроенно вздохнул, а я ободряюще погладила его по плечу.       — Пойду вколю себе двойную дозу инсулина. От одного только вида этого мальчишки сахар поднялся в крови.       Антенна наклонилась. Сигнал пропал, экран пошел противной серой рябью. Папа попытался вернуть все, как было, но дедушка Джордж презрительно отмахнулся и показательно перевернулся на бок.       — Оставь, нет сил смотреть на этого жирдяя!       — Какой неприятный мальчик, — поддержала его бабушка Джозефин.       — Всего четыре билета осталось, — забеспокоился Чарли.       — Ну и суматоха начнется теперь, — сказал дедушка Джо.       Я не стала комментировать, но была с ним согласна. Теперь, когда мир понял, что предложение и будущая награда были реальными, за билетам начнется настоящая охота.

***

      — Когда моя маленькая дочурка решила, что хочет заполучить один из золотых билетов, я начал скупать весь шоколад Вонки, какой только имелся в продаже, — вешал телевизор голосом английского толстосума.       Его прилизанная, самодовольная дочь держала билет на вытянутых руках и демонстрировала всему миру. Чем-то её выражение лица напомнило мне физиономию Роберта.       — Не думаю, что это честно, — в голосе Чарли звучала обида. — Она ведь не сама его нашла.       — Ты прав, — я сидела на полу, откинув голову на общую кровать. Вытянула руку и похлопала брата по худощавой коленке. — Кто-то слишком сильно её разбаловал.       — Из избалованных детей не вырастает ничего путного, — заговорил дедушка Джо.       Я покосилась на дверь. Родители должны были вернуться с минуты на минуту. До дня рождения Чарли оставалось довольно много времени, но мы хотели сделать ему подарок немного раньше положенного. Я видела, как мечтательно смотрел он на фабрику. Как глазел на витрину кондитерской, будто желал сорвать этикетки со всех шоколадок в поисках заветного золотого билета. Отложить лишние деньги оказалось довольно сложно, однако мы скинулись и смогли купить заветный подарок.       Мне всегда было жаль Чарли, особенно когда я вспоминала про свои дни рождения. Тогда у родителей дела шли не так плохо. У меня были и куклы в хрустящей розовой обертке, и книжки с цветными картинками, которые позже пришлось продавать. Была детская косметика, всевозможные наборы заколочек и резинок, новые платья и туфельки. Иногда я мучилась от чувства несправедливости. Будто все самое лучшее забрала себе, а любимому младшему брату ничего не оставила. Порой я думала, а не испытывает ли он ко мне ненависти из зависти к прошлым временам? Но стоило заглянуть в большие, чистые глаза, наполненные искренним восхищением, как все сомнения проходили бесследно.       Мама и папа вбежали в дом быстро, чтобы не выпускать тепло. Стряхнули снег с потрепанных свитеров, заговорщически переглянулись и подошли к общей постели. Чарли непонимающе хлопал ресницами. Я же не могла сдержать улыбки, хотя глубоко в душе понимала, что везение — не свойственная для Бакетов роскошь.       — Чарли, — начал папа и тоже разулыбался во весь рот. — Мы подумали, не хотелось бы тебе открыть подарок на свой день рождения пораньше?       Засияв от радости, Чарли выпрямился на постели и закивал. Я выключила телевизор, чтобы программа не мешала брату.       — Держи, сынок, — мама протянула Чарли сверток в подарочной упаковке.       Той же, в какую были завернуты шерстяные носки на прошлый день рождения, отвертка с прозрачной красной ручкой, напоминавшая конфету, на предыдущий, дешевая пластиковая машинка и так далее. Одна обертка на всё.       Чарли разворачивал её аккуратно, стараясь не порвать истрепавшиеся края. Вскоре на его коленях лежала сливочная шоколадка Вонки. Несмотря на упаковку, по комнате пополз едва уловимый сладковатый аромат. Вряд ли другие его ощущали, моё обоняние было чуть сильнее, чем у родных.       Чарли колебался, будто боялся разочароваться. Неуверенно посмотрел на меня, будто ждал одобрения.       — Не надо ждать, — я улыбнулась брату. — Открывай.       — Точно, — буркнул дедушка Джордж. — К черту сомнения.       — Пап, — предостерегающе сказал папа, и дедушка умолк, недовольно скрестив руки на груди. — Чарли, если ты не… в общем, не расстраивайся, если не сможешь найти…       Он замялся, посмотрел на маму, и она добавила жизнерадостно.       — Что бы ни случилось, у тебя останется целая плитка шоколада.       Чарли кивнул, прекрасно понимая, о чем они пытались предостеречь. Он начал разворачивать шоколадку. Трепетно и осторожно, словно та была сделана из хрупкого хрусталя. Папа нервничал, крепко приобнял меня, мама вытянула шею, а старики наклонились вперед от любопытства.       Перед тем, как сорвать фольгу, Чарли глубоко вздохнул. Он колебался.       — Давай, как пластырь, — я пихнула локтем его коленку.       Глубоко вздохнув, брат рывком сорвал оставшуюся упаковку. На миг в комнате стало тихо, затем все разочарованно выдохнули. Лишь тогда стало понятно, в каком напряжении семья ожидала долгожданного чуда.       — Да уж, — протянул дедушка Джо, откидываясь на подушку. — Не повезло нам.       Чарли поджал губы, но быстро справился с печалью и уверенно поднял голову.       — Я поделю её между всеми, — заявил он.       — Нет, Чарли, — замотал головой дедушка Джо. — Это твоя шоколадка, твой подарок на день рождения.       — Да, — кивнул братик. — Он мой и я буду делать с ним то, что захочу.       Чарли принялся отламывать кусочки и раздавать членам семьи. Папа погладил меня по плечу. На миг я поймала его сочувственный взгляд, но унывать не стала и принялась складывать обертку, чтобы занять чем-либо руки. Пока семья ела, медленно, смакуя каждый кусочек редкой сладости, я думала, что на следующий день рождения точно куплю для Чарли новую обертку и хороший подарок.       Средства Роберта смогут мне это позволить.