Горькая карамель

      От грохота лаборатории звенело в ушах. Со всех сторон громыхало, звенело и ухало. Шипели реактивы в колбах и склянках, нагретые пламенем горелки. Гудели приборы, шипели трубы, сбрасывая давление в огромных котлах. В клубах пара ходили умпа-лумпы в защитных очках и плотных комбинезонах. Воздух был горячим, пропитанным химическими реагентами, острой какофонией ароматов, пластиком и резиной.       Я вспомнила книгу о монстре Франкенштейна. У доктора, наверняка, была точно такая же лаборатория. Разве что неоновых цветов было чуточку меньше.       — Этот цех — один из самых важных на фабрике, — объявил мистер Вонка. — Можете смотреть, изучать, но постарайтесь ничего не трогать, хорошо?       Получив разрешение осмотреться, все тут же разбежались в разные стороны. Я успела схватить Чарли за руку.       — А ну-ка постой, — я присела напротив него и поправила воротник рубашки, торчавший из-под свитера. — Пообещай, что никуда не будешь лезть.       — Обещаю, — нетерпеливо протараторил Чарли. Хотел было убежать, но я снова его остановила и строго прищурилась. — Аби, я обещаю! Честное слово.       — Хорошо, — я чмокнула брата в макушку и отпустила.       Я думала, Вилли Вонка последовал за гостями. Он же стоял на месте и всё это время внимательно наблюдал за мной и Чарли. Я медленно выпрямилась. Вытерла вспотевшие ладони о юбку и неторопливо подошла к хозяину фабрики.       — Вам не о чем беспокоиться, — заверил он. — Здесь абсолютно безопасно.       Словно опровергая слова мистера Вонки, рядом с нами зашипела огромная труба. Сквозь отверстия со свистом вырвался горячий пар, внутри механизма что-то грохотнуло и рухнуло. Я опасливо отступила, едва не врезавшись в создателя жуткого механизма.       — Значит, здесь и происходит полет творческой мысли? — спросила я, чтобы нарушить некоторую неловкость. Удивительно, в сказочном зале никто из нас не испытывал дискомфорта. — Признаться, я поражена.       — Это всего лишь лаборатория, — Вилли Вонка приложил указательный палец к виску. — Все идеи появляются вот здесь. И хранятся, к слову, здесь же.       — Остается надеется, что у вас не болит голова от такой сильной нагрузки, — отшутилась я, снова не так уж и смешно.       Вилли Вонка вновь усмехнулся. Не думаю, что он был просто вежлив со мной.       Мы неспешно побрели между фантастических приборов. Разговор особо не клеился, прозвучало лишь несколько дежурных фраз. Я лишний раз убедилась, что совсем не знаю этого человека. Успешный бизнесмен, гениальный изобретатель, умелый кондитер, красивый мужчина. Все это скрывалось на поверхности и было доступно для каждого. Но кем он был на самом деле? Что скрывалось, так сказать, под яркой оберткой?       Я не знала, как вывести его на разговор. Вилли Вонка словно закрылся, будто держал меня на расстоянии. Долгие, пристальные взгляды говорили об его заинтересованности, однако дальше немого созерцания дело у нас не заходило. Я вспомнила, как пыталась найти подход к замкнутым детям. Ведь вокруг были для того все условия.       — Значит, вы всегда мечтали быть кондитером? — начала я издалека. — Никаких мыслей о пожарных или космонавтах?       — Я люблю шоколад, — довольно просто ответил Вилли Вонка. — И находил вполне возможным сделать его целью своей жизни.       Я пробежала немного вперед и зашагала спиной вперед, не спуская с хозяина фабрики глаз.       — И в чем же ваша цель? Заработать или изобрести нечто поистине фантастическое?       Вилли Вонка не успел ответить. Каблук ботинок ступил на толстый провод и заскользил. Я даже испугаться не успела. Лишь тихо охнула, с легкостью вернув равновесие и совсем не собираясь падать. Несмотря на это, Вилли Вонка одним прыжком оказался рядом и подхватил меня. Придержал за спину, слегка притянул к себе. Он даже не удивлялся. Смотрел с пониманием, будто давным-давно привык к моей неуклюжести. По правде говоря, я и сама начала воспринимать привычку запинаться и падать как часть своей натуры.       — В данный момент моя цель — не дать вам разбить себе голову, — сказал Вилли Вонка, убрав руку и продолжив идти вперед. — Если так пойдет и дальше, мне придется присматривать за вами все время.       Я смущенно улыбнулась, а сама ощутила легкую грусть. Много ли у нас осталось времени? Явно недостаточно, чтобы позволить себе ужимки. В самом деле, вряд ли у меня снова появиться шанс получше узнать такого интересного человека.       — Знаете, прежде я не страдала от плохой координации, — я обхватила плечи руками и глупо улыбнулась. — Твердо стояла на ногах и точно знала, как пройдет каждый мой день. Дети говорили, что я — само олицетворение уверенности и стабильности.       — Дети? — опешил Вилли Вонка.       Я поняла, как это прозвучало. Вместо того, чтобы сразу его успокоить, решила немножко поехидничать.       — А что вас так удивляет? — я состроила невозмутимое выражение, еле сдерживая улыбку. — Я вполне взрослая, состоятельная женщина. Разве удивительно, что у меня есть дети? Даже больше — не одна сотня детей.       Вилли Вонка округлил глаза, невольно раскрыл рот и непонимающе захлопал ресницами. Выглядел он настолько удивленным, даже испуганным, что я не удержалась. Запрокинула голову и рассмеялась во весь голос.       — Я пошутила, — пояснила, когда увидела ещё большее ошеломление на побледневшем лице хозяина фабрики. — Мистер Вонка, я школьный учитель. Преподаю природоведение и естествознание. Мои дети — всего лишь школьники.       После объяснения Вилли Вонка громко вздохнул с явным облегчением и тоже позволил себе немного посмеяться.       — Это было не очень смешно, — сказал он, когда я успокоилась. — Я было подумал, что…       Он замялся. Взмахнул рукой, будто по жесту я могла что-либо понять. Не найдя подходящих слов, заговорил о другом, выходя из положения.       — Вы ведь старше своего брата? — спросил Вилли Вонка.       — Да, почти на двенадцать лет, — вздохнула я с сожалением и красноречиво посмотрела на своего собеседника. — Вы ведь не станете спрашивать у женщины её возраст?       — Разве это секрет? — удивился он. — Я нахожу, что привлекательной молодой женщине ни к чему хранить в секрете свой возраст.       Щёки тронул румянец. Я опустила глаза в пол и робко улыбнулась.       — Значит ли это, вы находите меня привлекательной?       Мой вопрос застал Вилли Вонку врасплох. Он явно не намеревался так легко раскрывать свои чувства. Ответа я не удостоилась, потому, дабы не мучить хозяина фабрики, заговорила о другом.       — В детстве я мечтала стать путешественницей, — я обошла металлический стол, погладила пальцами теплую отполированную поверхность. — Ездить по миру в поисках приключений, открывать дикие земли и неизвестные науке племена. Вы даже не представляете, как сильно я вам завидую, мистер Вонка.       — Почему? — он последовал за мной, стараясь не отставать ни на шаг. — По-моему, это очень просто. Стоит лишь взять билет на самолет.       Я усмехнулась. Разумеется, он не понимал. Вилли Вонка существовал в другом мире. Там, где все дороги были выложены красным бархатом, а двери открыты.       — Может быть. Но у меня появились обязательства. То, от чего нельзя убежать. Семья и работа, — на миг я задумалась и невесело усмехнулась. — Надо же, как скучно я живу. Вы даже не представляете. В сравнении с вашей фабрикой, моя жизнь совсем не имеет значения.       — Не говорите так, — одернул меня Вилли Вонка серьезным тоном.       — Но это правда, — упорствовала я. — У вас есть талант кондитера и бизнесмена. Моя мама когда-то рисовала картины. Папа — настоящий мастер в механике. Даже Чарли собирает чудесные модели из всего, что под руку попадется. А я даже помню, когда чем-либо по-настоящему увлекалась.       Мне стало грустно. Разговор ушел совсем не в то русло. Нарушив правило хозяина фабрики, я взяла со стола конфетку странной тюльпанообразной формы и задумчиво покрутила в пальцах. В этот день не нужно было печалиться. Потому я отогнала все дурные мысли и снова улыбнулась. Но не успела и рта раскрыть, как Вилли Вонка заговорил первым.       — Вы любите детей, — он не спрашивал, а констатировал.       — Да, — я была слегка удивлена его словами. — Люблю, разумеется. Какой смысл быть учителем, если ты не терпишь детского общества.       — Вы учите их чему-то новому, — Вилли Вонка забрал у меня конфету, покрутил в руках и та неожиданно превратилась в игру «гадалка», какие мои ученики часто делали из бумаги. — Открываете мир с другой стороны и удивляете каждый день.       Он призывно кивнул мне.       — Назовите цифру.       — Семь, — ответила я, не задумываясь, и с интересом стала наблюдать, как Вилли Вонка открывал и закрывал лепестки «гадалки». Это было странно, игрушка из карамели, но интересно. — Я хочу, чтобы дети каждый день находили нечто прекрасное. Чтобы продолжали верить в чудеса как можно дольше. Ведь наш мир не слишком-то сказочный.       — Это правда, — изрек Вилли Вонка, показав мне лепесток с красочной надписью.       Я забрала у него игрушку и немного неумело надела на пальцы.       — Хорошо, теперь моя очередь. Почему вы делаете конфеты? Придумываете самые невероятные вкусы, игрушки из карамели. Разве не ради детей?       — Никогда не задумывался, что у меня была причина, — ответил Вилли Вонка. — Разве она так необходима?       — У всего есть причина. Во всем должен быть смысл.       — Почему? — он искренне не понимал. — Разве не глупо жить ради смысла? Почему бы просто не наслаждаться тем, что есть, и не тратить время на попытку разгадать тайны Вселенной?       — Тогда ради чего вы живете? — удивилась я.       — Я просто живу, — парировал Вилли Вонка и посмотрел на меня со снисхождением. Будто я здесь была чудачкой, которая отказывалась понимать совершенно простые вещи. — И конфеты мои просто существуют. Без какой-либо великой цели. Попробуйте цифру пять.       Я покрутила игрушку и показала Вилли Вонке открывшийся лепесток.       — Правда, — воскликнул он, осторожно снял «гадалку» с моих пальцев и отложил на стол. — Мне кажется, вы слишком серьезно относитесь к жизни.       — На вашей чудесной фабрике это невозможно, — я заправила за ухо волосы. — Здесь словно время остановилось. Кажется, будто я попала на страницы фантастической книжки.       Вилли Вонка шагнул ко мне, остановившись довольно близко. Я подняла на него немного неуверенный взгляд. Он ничего не говорил, лишь смотрел с таким выражением, словно любовался мною. Сердце едва не выпрыгнуло из груди. На миг я забыла, как дышать. Когда Вилли Вонка был рядом, у всех тревог, бед и проблем действительно пропадал смысл. Я хотела стоять возле него, чтобы больше не думать о мире за стенами фабрики. Здесь время и правда останавливалось. Вместе с тем убегая мучительно быстро.       — Абигейл! — раздался из-за стены причудливых приборов оклик Чарли. — Аби, ты где?       Я вздрогнула, отпрянув от мистера Вонки так, словно не имела права приближаться к нему. Он прикрыл глаза разочарованно, но тут же навесил на лицо дружелюбную улыбку, вытянул руку и привлек внимание моего брата.       — Она здесь! — крикнул он, затем снова посмотрел на меня мягким взглядом и добавил так тихо, чтобы лишь я смогла расслышать. — Я нашёл её.       Я чуть наклонила голову, наградив его многозначительным взглядом. Чарли выскочил из-за паровой машины, схватил меня за руку и потянул за собой.       — Пойдем, мы там такое нашли! — он буквально светился от восторга. — Просто… просто… обалдеть!       Мы с Вилли Вонкой засмеялись в унисон и последовали за нетерпеливым мальчишкой. Про каждый прибор в лаборатории можно было сказать «обалдеть», но восхищение Чарли пробудило и во мне любопытство. Только вот головокружение невовремя напомнило, что мне следовало бы забывать не обо всех заботах.       — Постой, — я остановилась, совершенно не раздумывая потянула Чарли и вложила его руку в теплую ладонь Вилли Вонки. — Вы идите, а я вас догоню.       Немного растерявшись, хозяин фабрики поджал губы, однако покорно кивнул, покрепче сжимая детскую ручку. Чарли тоже растерялся, но, скорее, от радости. Я сократила дистанцию между ним и Вилли Вонкой. Причем поняла это запоздало, когда оба уже расслабились и зашагали в ногу между лабораторных приборов.       Оставшись в одиночестве, я приложила руку к животу и судорожно выдохнула. В произошедшее, душевный разговор и внимание столь знаменитого человека, просто не верилось. Я видела, что тоже была ему симпатична. Нужно было быть совершенно глупым и слепым, чтобы этого не заметить. Однако дистанция между нами была слишком велика. Вряд ли игра в «гадалку» могла сократить её.       Я недолго бродила в поисках дамской комнаты. Как оказалось, даже в сказочном месте были удобства для обыкновенных людей. Или умпа-лумпов, ведь комната оказалась довольно небольшой. Пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о потолок макушкой.       Помыв руки, я достала из сумки шприц-ручку, приподняла свитер и сделала быстрый укол в живот. Затем вытащила кусочки яблок и торопливо принялась жевать. После укола инсулина желательно было поесть поплотнее, но пока в моём распоряжении были лишь сладости. Не самая подходящая пища.       Когда я догнала остальных, все столпились возле небольшого бассейна, в который из пневматических труб выстреливали, будто пули, круглые карамельки. Опускались на дно, где их собирали умпа-лумпы в масках для плавания и ластах.       Чарли заметил, что я пришла. На миг оторвался от окошка, помахал рукой, и вернулся к наблюдению за маленькими водолазами. Дожевав последний кусочек яблока, я присела рядом с братиком и тоже с интересом стала наблюдать, как умпа-лумпы собирали алые карамельные жемчужины.