Горькая карамель

      Вилли Вонка нажал на панели кнопку, подписанную «вверх и наружу». Я с трудом представляла, что это означает, но в душе появилась смутная тревога. Чарли не выглядел испуганным. Напротив, проявлял любопытство, как и все дети, не ждавшие ни опасности, ни подвоха.       — Мистер Вонка, что это за этаж? — спросил братик, улыбаясь во весь рот.       Он ожидал очередного чуда. Наивно, с поистине детским доверием. Вилли Вонка наклонился к нему и ответил весьма уклончиво, сохраняя интригу. Кажется, он тоже находился в предвкушении.       — Держись крепче, дружок.       Я на автомате осмотрела, однако в лифте не нашлось никаких ручек или перил. Вышло весьма иронично.       Кабина дернулась и поехала вверх, постепенно набирая скорость. Я притянула Чарли к себе. Сама не удержусь, так хотя бы ему не дам свалиться. Беспокоило лишь то, что лифт все набирал и набирал скорость. Словно и не собирался тормозить. Мы взлетали по длинной темной трубе с тусклым освещением. Несколько минут, прежде чем Вилли Вонка неодобрительно покачал головой.       — Нет, нам нужно двигаться ещё быстрее, — он нажал на панели комбинацию кнопок, и лифт принялся разгоняться. — Иначе не прорвемся.       — Прорвемся через что? — плечи Чарли напряглись.       Вилли Вонка взглянул на него с задорной улыбкой. В полумраке выражение его лица показалось мне поистине безумным. У меня мурашки побежали по коже.       — Сколько лет я мечтал-таки нажать эту кнопку, — произнес он с восторгом. — Вперед, вверх и наружу!       Меня буквально парализовало от страха. Он что, говорил буквально?! Но как кабина лифта могла выехать за пределы фабрики? Это было совершенно невозможно! От страха даже забыла про наши обиды.       — Ты имеешь в виду?..       — Именно! — воскликнул Вилли Вонка с диким восторгом.       Огни мелькали всё быстрее. Просвета в потолке не было видно. Казалось, будто мы вот-вот должны были врезаться на бешеной скорости в кусок бетона. Это и был его план? Убить нас всех одним разом?       Я подошла к Вилли Вонке и схватила за предплечье, словно пыталась отрезвить. Это ничуть не сбило пыл восторга.       — Но лифт же стеклянный! — закричала я, перекрикивая свист воздуха снаружи кабины. — Мы разлетимся на тысячи осколков.       В ответ Вилли Вонка лишь рассмеялся и запрокинул голову. С таким видом, будто ожидал удивительного представления. Не отпуская его руки, я прижала к себе Чарли и зажмурилась. Тысячи невысказанных слов застыли на языке. Перед глазами за секунды пронеслась вся жизнь. Короткая и бессмысленная.       Неожиданно лифт врезался во что-то. Я вскрикнула, когда услышала звон стекла. Уткнулась лицом в плечо Вилли Вонки, в любой момент ожидая, что пол под ногами провалится, и мы с Чарли рухнем в бездонную пропасть. Сердце перепугано билось в горле, кожу обдало жаром. Я с отчаянием цеплялась за рукав бархатного пиджака, со всей силы прижимала к себе Чарли. Неужели все должно было закончится вот так? Прошла секунда. Затем вторая и третья, а пол все никак не осыпался на кусочки. Я дрожала всем телом от ужаса и с величайшим трудом заставила себя открыть глаза. Мы по-прежнему находились в прозрачной кабине. Зависли в воздухе, поддерживаемые четырьмя мощнейшими двигателями. Плавно парили над гигантской фабрикой, медленно направляясь в сторону города.       Отлипнув от Вилли Вонки, я с негодованием рассматривала причудливые двигатели. Напряжение оказалось настолько велико, что вырвалось самым нелепейшим образом. Судорожно схватив ртом воздух, я звонко рассмеялась. От всей души, не сдерживаясь и не стесняясь. Прислонилась спиной к прозрачной стенке, откинула голову и едва не давилась собственным смехом. Чарли смотрел на меня с изумлением. Вилли Вонка медленно растянул губы, и на его лице вновь отразились былые чувства. Нежность, проникновенная симпатия и восхищение.       А я всё продолжала смеяться, не в силах заставить себя замолчать. Пока на глаза не навернулись слезы. Это был очень долгий день. Горизонт уже окрасился алыми всполохами заката. Последние солнечные лучи проходили сквозь стенки кабины и рассыпались причудливыми узорами. Казалось, будто мы все стояли в ореоле яркого света. Будто древние боги, сошедшие с вершины Олимпа.       Рвано вздохнув, я украдкой взглянула на Вилли. От его легкой улыбки, от теплоты в глазах на душе стало теплее. Однако я заметила в их глубине горькое сожаление. Разумеется, он тоже все понимал.       Это была несбыточная мечта. Прекрасная, но нереальная. Сердце разрывалось на части при мысли, что я больше никогда его не увижу. В груди разгоралось возмущение. Ведь это было несправедливо! Почему два человека, которых тянуло друг к другу, не могли остаться вместе? Почему у этой сказки не могло быть хорошего конца?       Ответ ударил по мне, словно кувалдой. Потому что за пределами фабрики нас обоих ожидала реальность. Я была обыкновенной бедной учительницей. Вилли Вонка — гениальным кондитером и хватким бизнесменом. Однажды он найдет себе женщину под стать. Ту, кто сможет оценить по достоинству каждое из сладких творений. Хоть при этой мысли меня словно огнем выжигало изнутри, я искренне желала Вилли Вонке счастья.       Но тут его лицо дрогнуло. Будто надломилось нечто внутри, что мешало ему быть откровенным. Или пришло осознание, что времени у нас почти не осталось. Уверенно раскрыв рот, собираясь сказать о чем-то, Вилли сделал шаг ко мне. Я с надеждой подалась ему навстречу. Может, ещё не всё было потеряно? Ведь пока реальность о себе не напомнила, её по-прежнему не существовало ни для одного из нас. А в сказке мы могли быть вместе. И оба страстно этого желали.       — Абигейл…       — Смотрите, — Чарли указал вниз и прилип носом к стеклу.       Вилли Вонка умолк на полуслове. Резко повернул голову, и тогда реальный мир нанес сокрушительный удар его намерениям. Внизу, у ворот, ещё толпились журналисты в ожидании сенсационных новостей. Камеры замелькали ослепительными вспышками, когда от дверей фабрики зашагали на выход остальные гости. Кабина летела достаточно низко, чтобы рассмотреть каждого и убедиться, что с детьми было все в порядке. Август и Верука были совершенно невредимы, разве что были испачканы с ног до головы. Толстяк в шоколаде, маленькая нахалка в мусоре. Виолетта исполняла невиданные для человеческого тела па. Крутилась колесом, с легкостью делала сальто. Превращение в чернику явно пошло на пользу её способностям гимнастки. Но меньше всего повезло Майку. Паренька растянули до такой степени, что тот напоминал трехметрового бумажного человечка. Плоского настолько, что легко удалось бы протиснуться сквозь прутья в воротах.       Журналисты заметили кабину, летевшую по воздуху, и направили объективы на нас. Чарли помахал собравшимся внизу руками. Я же разочарованно вздохнула, вновь посмотрела на Вилли Вонку, однако момент, когда ещё можно было сохранить сказку, был упущен. Хозяин фабрики неловко и дергано улыбнулся, прокашлялся и отошел к противоположной стенке лифта. Отвернулся, сделав вид, будто с интересом изучал глазами панель управления, которую сам же и спроектировал.       — Где вы живете? — полюбопытствовал он.       Чарли указал на наш крошечный домик в самом конце улицы. На пустыре тот был прекрасно заметен. Я боялась представить, каким маленьким он покажется после грандиозных залов шоколадной фабрики. Узкая скамейка вместо кровати, комнатка со старым покрывалом вместо стены. Прошел всего день, почему привычная обстановка казалась такой отталкивающей?       Но как же сильно я соскучилась по родным! Когда лифт подлетал к дому, с нетерпением вытянула шею, лишь бы увидеть кого-нибудь на улице. Чарли тоже смотрел во все глаза. Мы оба были рады вернуться домой.       Когда кабина нацелилась прямо на крышу, я только и успела, что обнять Чарли. Даже не подумав, что, раз удалось пробиться через фабрику, то старые доски не представляли опасности. Грохот был ужасно сильным. Все вокруг осыпалось, и я начала опасаться, как бы наша хижина не развалилась на части. Ей не хватало только разрушенной крыши и пожара от пламени двигателей.       Когда пыль осела, и я решилась открыть глаза, то увидела кровать бабушек и дедушек. Мы приземлились совсем рядом, едва их не раздавив. Внутри кольнул страх, но все переживания вмиг растворились, едва я увидела родителей.       — Привет, мам! — радостно закричал Чарли.       Двери лифта ещё не раскрылись, а я уже протиснулась через них и кинулась в папины объятия. Обхватила за шею крепко-крепко и повисла, как в детстве. Он закряхтел, ведь я уже не была такой маленькой и легкой. Однако обнял меня в ответ. Поднял над полом и поцеловал в щёку. На глаза вновь навернулись слезы. В который раз за этот день. На сей раз я плакала от облегчения. Как же хорошо было вновь оказаться дома!       Отлипнув от папы, я неуклюже перелезла через завал из досок и принялась по очереди целовать стариков. Бабушка Джозефин расцеловала меня так, словно не видела несколько лет. Я и сама не представляла, что могла настолько соскучиться.       Дедушка Джордж было надул губы, ещё обижаясь на меня за новость о свадьбе с Гростенсторном, но затем отмахнулся от собственных мыслей и протянул ко мне руки. Я с радостью обняла его, не удержалась, упала на кровать и засмеялась в унисон с бабушками, которым случайно придавила ноги.       Выпрямившись, я увидела, как Вилли Вонка переступал обрушенную черепицу, направляясь к Чарли.       — Мам, пап, — заговорил братик торжественно. — Это Вилли Вонка. Он подвез нас до дома.       Чарли весь раздулся от гордости, словно воздушный шарик. Вилли Вонка робко улыбался, не привычный к неформальному общению. Видеть его здесь, у нас дома, было непривычно. Будто сказочный персонаж, он резко выделялся на фоне разрухи и бедности.       — Да, вижу, что подвез, — сказала мама, с беспокойством осматривая пробитую крышу.       — А вы, должно быть, — начал Вилли Вонка и замялся.       — Родители, — тут же подсказал папа, приобняв маму за плечо.       — Да, именно, — Вилли Вонка кивнул с благодарностью.       Я покачала головой. Дедушка Джордж поймал мой взгляд, шепнул что-то неразборчиво одними губами, затем покрутил пальцем у виска. Я фыркнула на него, легонько шлепнула по руке и принялась пробираться обратно через доски.       Дедушка Джо приковылял к Чарли и крепко взял за руку. Несомненно, у него было множество вопросов.       — Знаете, — заговорила я, прежде чем старик бросился в расспросы. — Наш Чарли кое-что выиграл.       Родители непонимающе переглянулись. Мама от шока прикрыла рот ладонью. Найти золотой билет было само по себе небывалой удачей. Весть о том, что Чарли победил, стала для них просто невозможной.       — Не просто что-то, — пояснил Вилли Вонка, повернулся и медленно прошелся по крохотному дому. — Самое что-то из всех «что-то» на свете.       Я оступилась, но самостоятельно удержалась на ногах. Здесь, дома, мне не нужна была помощь. Или я снова училась держаться без посторонней помощи, как привыкла.       Вилли Вонка открыл несколько шкафчиков, осмотрел их пустые полки и поморщился, быстро прикрывая дверцы обратно.       — Я отдам этому мальчику свою фабрику.       Я не удержалась и усмехнулась. Родители тоже принялись улыбаться, словно Вилли Вонка рассказал веселую шутку. Однако он оставался серьезным. Смотрел в ожидании реакции, и очень скоро дождался её.       — Господи, ты серьезно? — воскликнула я охрипшим от шока голосом.       — Да, — кивнул хозяин фабрики. — На самом деле, говорю без шуток.       Я почувствовала, как подогнулись колени. В доме повисла тишина, нарушаемая лишь сбивчивым дыханием родителей и радостным сопением Чарли. Мама расширила глаза так, что стала походить на сову. Папа нахмурился, будто всё ещё не верил, а дедушка Джо едва не запрыгал на месте от восторга.       Я же стояла, не в силах ни пошевелиться, ни даже вздохнуть. Сердце билось быстро-быстро, кровь буквально закипала внутри. Вновь вспыхнула угасшая было надежда. Я снова попаду на фабрику! Вновь увижу Вилли и все те чудеса, которые он создавал. Не все было потеряно. Когда он узнает о моём диабете, то прекратит злиться. Все станет, как прежде или даже лучше.       Но на лице хозяина фабрики я не видела подобного восторга. Он вообще не смотрел в мою сторону, объясняя родным, как нашёл седой волос и решил обзавестись наследником. Стали закрадываться сомнения, что все было так просто.       — Я понял — мне нужно отыскать преемника, — закончил свой рассказ Вилли Вонка и наклонился к брату. — И я нашел его, Чарли. Это ты.       — Так вот, для чего вы придумали золотые билеты, — догадался братик и повернулся ко мне, переполняемый восторгом.       Я подошла к нему и потрепала по волосам. Его победа была знаменательным событием. Хотя бы потому, что спасала мне жизнь. Душа ликовала, распахнулись сразу десятки запертых дверей на открывшихся дорогах. Я могла послать Роберта куда подальше. Могла уволиться со школы и заняться чем-то другим, не пропадая на работе целыми днями. Правда, пока не понимала, чем именно, но так ли была важна сейчас конкретика? В конце концов, у меня появился ещё один шанс наладить общение с Вилли. Объясниться перед ним, рассказать правду и то, что я чувствовала на самом деле. Он нравился мне, по-настоящему нравился. Рядом с ним я чувствовала себя под защитой. Он заставлял моё сердце биться быстрее одним ласковым взглядом.       Но в душе по-прежнему сидела ледяная игла сомнения. Не могло быть все так легко и сказочно. Реальность совсем не такова. Я пыталась все отбросить, пыталась слепо верить мечте. И все равно не получалось избавиться от дурного предчувствия.       — А кто такие умпа-лумпы? — шепотом спросила мама.       — Я потом тебе расскажу, — быстро произнес Чарли.       — Я пригасил пятерых детей на фабрику, решив, что наименее испорченному из них она и достанется, — продолжал объяснять Вилли Вонка, открывая всё новые и новые шкафчики.       За одним обнаружился макет фабрики из колпачков. В сравнении с оригиналом он казался совсем детским.       — Ты заслужил её, Чарли, — дедушка Джо похлопал его по спине.       Закончив осматривать дом, Вилли Вонка подошел ко всем нам и лучезарно улыбнулся. Я выпрямилась, крепко сжав ладошку брата.       — Так что скажешь, Чарли? — спросил Вилли Вонка. — Ты готов бросить всё и переехать ко мне на фабрику?       — Конечно! — воскликнул братик. — Моей семье очень там понравится. Я познакомлю вас с умпа-лумпами. А ещё там есть зал, который целиком сделан из…       — Что? — Вилли Вонка удивленно вскинул брови и усмехнулся. — Нет, дружок, это совершенно невозможно!       Я застыла, не сразу поняв, о чем он говорил. В доме стало тихо, родители, радостные до того момента, озадаченно переглянулись. Мама неосознанно притянула к себе Чарли, словно вторгшийся в её дом человек хотел отнять его навсегда.       Тревога, казавшаяся лишь крошечным осколком, разрослась, будто опухоль. Улыбка спала с лица. Враз надежда, едва окрепшая, была вновь погашена. Вот где скрывался подвох. Вилли Вонка вовсе не собирался делать победителями всех нас. Ведь это было… невозможно.       — Нельзя управлять шоколадной фабрикой, когда на тебе висит мертвым грузом семья, — сказал Вилли Вонка с улыбкой и повернулся ко мне. От его взгляда, равнодушного и почти жестокого, по спине побежал холодок. — Без обид, пожалуйста.       — Не дождешься, — буркнул дедушка Джордж. — Выскочка.       Вилли Вонка покосился на него недовольно. Я стиснула зубы от разочарования. Сердце разрывалось от боли. Значит, все то, что было на фабрике, лишь притворство? Игра, развлечение? Компания приятной девушки, которая никогда ничего не значила? Я с трудом удержалась от слез. Приподняла лицо, призвав себя быть сильной. Такой же, как раньше, до прихода на злосчастную фабрику.       — Кондитер должен быть свободен, — продолжал воодушевленно Вилли Вонка, мягко жестикулируя рукой в воздухе. — Как ветер! Он должен прислушиваться к своим желаниям, и к черту последствия.       — Неужели, — я не удержалась и горько усмехнулась.       Папа взглянул на меня непонимающе, затем перевел взгляд на Вилли Вонку и нахмурился. Он не понимал всего происходившего, но чувствовал напряжение между нами.       — Взять, к примеру, меня, — Вилли Вонка обращался к Чарли, однако смотрел на меня. — Никакой семьи и какой успех!       — Блистательный, — шепнула я, и в тот миг все надежды разбились на тысячи осколков.       Я была разочарована. Вилли ясно дал понять, что моё общество было для него излишним. Когда только успел принять решение? Пока расхаживал по дому с видом напыщенного аристократа? Я смотрела на него презрительно, впервые увидев не гениального кондитера, не интересного человека с богатым жизненным опытом и даже не надежного мужчину. У стеклянного лифта, который был дороже нашей хижины в сотни раз, стоял надменный, высокомерный бизнесмен. Он понятия не имел, что такое любовь.       Искренняя любовь семьи.       Нежная любовь женщины.       Сердце обливалось кровью, изрезанное осколками мечты. Никогда прежде мне не было настолько больно. Будто кусок души вырвали из тела и заменили раскаленными углями. Каждый вздох был мучением, а присутствие Вилли Вонки стало невыносимым испытанием.       Ведь я действительно в него влюбилась. Как полная идиотка.       — Значит, если я перееду к вам на фабрику, — погасшим голосом заговорил Чарли. — То никогда не увижу семью?       — Да, — без толики сожаления кивнул Вилли Вонка. — Считай это преимуществом.       Я скривилась, будто получила ударом хлыста по лицу. Как много хотелось ему высказать Но слова предательски застревали в горле.       Мама продолжала прижимать Чарли к себе. Больших усилий ей стоило отпустить его и легонько подтолкнуть к лифту. Чарли понуро опустил голову. Сделал два шаркающих, неуверенных шага, будто собирался на плаху. Затем остановился. Лицо братика было растеряно, однако довольно быстро он стал серьезен. Глубоко вздохнул и поднял на Вилли Вонку уверенный взгляд.       — Тогда я отказываюсь, — заявил Чарли.       Все ошарашенно уставились на него. Меня словно током пронзило. Разве возможно было отказаться от такого предложения? С лица Вилли Вонки спала самодовольная ухмылка. И тогда я испугалась. Все не могло закончится вот так! Вернуться в точку невозврата. Пройти, словно ничего и не было. Словно Чарли никогда не находил золотого билета, и у нас не было шанса выбраться из нищеты.       У меня не было шанса избежать непоправимой ошибки.       — Чарли, — я присела рядом с братом и взяла за руки. — Посмотри на меня.       Никогда раньше я не видела брата настолько серьезным. Он был уверен в своём решении, однако я не могла промолчать. Внутри клокотало отчаяние.       — У тебя появился шанс на другую жизнь, — заговорила я, едва сдерживая слезы. — Исполнить самую заветную мечту. Разве не это ты загадал? Попасть в настоящую сказку?       — Но ведь это и твоя мечта тоже, — сказал Чарли, застав меня врасплох. Он повернулся к Вилли Вонке, однако тот потупил взгляд. — Мамы и папы, всех нас.       Я приложила ладонь к щеке брата и повернула к себе. Постаралась улыбнуться ему как можно более успокаивающе. Но он слишком хорошо видел боль в моих глазах.       — Это не имеет значения, — никакие слова не смогли бы его убедить, однако я пыталась. Отчаянно, цепляясь за последние крупицы надежды изменить хоть что-либо. — Чарли, если ты сейчас откажешься, то упустишь свой единственный шанс.       — Ты тоже, — он все понимал.       — Это не важно! — не выдержала я. Голос предательски дрожал. — Никогда не было важным. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Все мы хотим.       Семья дружно закивала. Даже мама, так сильно переживавшая за сына, согласно кивнула. Чарли думал. Долго и напряженно. В доме никогда не было так тихо и траурно. Все ожидали его решения. Особенно я, хотя сердце разрывалось на части. Если братик согласится, я больше никогда его не увижу. Если откажется, то мы все окажемся там же, где и находились. В нищете, без возможности спастись. Семья вновь будет зависеть от старшей дочери, а мне останется лишь одна дорога. Под руку с Робертом, к ненавистному алтарю.       — Простите, мистер Вонка, — наконец, заговорил Чарли. — Семью я не променяю ни на что. Даже на весь шоколад в мире.       Горло свело, я больше не смогла сказать ни слова. Слёзы градом катились по щекам от осознания, что брат всё-таки вырос. Медленно поднявшись, я судорожно втянула носом воздух, стараясь успокоиться.       Вот и все. Сказке пришел конец.       — Ясно, — вымолвил Вилли Вонка разочарованно и направился к лифту. Развернулся, вновь просиял, словно вспомнил ещё один, последний аргумент. — Кстати, кроме шоколада есть и другие сладости!       Прозвучало не убедительно. Чарли уверенно качнул головой.       — Простите, — повторился он. — Я остаюсь рядом с семьей.       Хозяин фабрики был ошарашен отказом. Он искренне не понимал, почему маленький мальчик принял такое решение. Как было возможно отказаться от такого богатства? И ради кого? Крошечной, бедной семейки? Разумеется, он не понимал. Как я уже догадалась, понятия не имел ничего о любви и привязанности.       — Что ж, — выдохнул Вилли Вонка и отступил к лифту. — Признаюсь, весьма неожиданно. И так странно…       Он запинался, голос опустился до шепота. Неуверенно сжимая пальцы, Вилли Вонка будто не решался уйти. Надеялся до последнего, что Чарли мог передумать. Медлил, а меня трясло от его присутствия. Ноги дрожали, голова закружилась. Неужели я тоже попрощаюсь вот так? Ничего не рассказав, отмолчавшись, как трусиха? Всю свою жизнь я была уверенной и пробивной. Как бы ни было трудно, всегда заставляла себя справляться с самыми сложными испытаниями. Почему я так боялась Вилли? Почему один только взгляд на него доставлял столько боли? Заставлял душу кричать и отчаянно метаться от несправедливости?       Или такова была безответная любовь? Если так, то я надеялась навсегда перестать что-либо чувствовать. Потому что это было слишком больно.       — Ну, ладно, — вздохнул Вилли Вонка и зашел в лифт. — Счастливо…       — Уильям, — подала я голос в последний момент, превозмогая страх.       Рука Вилли замерла в воздухе. Прикусив губы, он повернулся ко мне. В глазах мелькнула надежда, но огонек быстро погас. В доме вновь повисла тишина, в которой стук моих каблуков казался громовыми раскатами. Я подошла к Вилли, не переступив порога лифта. Дрожавшей рукой полезла в сумочку и достала оттуда крошечный голубой цветок. Слегка увядший, но по-прежнему прекрасный, ещё хранивший волшебный аромат шоколада. Мягко взяла остолбеневшего Вилли за руку, я осторожно вложила цветок в его ладонь и сомкнула пальцы. Словно отдала ему своё сердце. Вместе с той любовью, которой так и не случилось.       Стиснув зубы, я хотела отойти. Уже почти смирилась с неизбежным. Но Вилли неожиданно удержал меня рядом. Растерявшись, я случайно поймала его взгляд и содрогнулась. Тепло и нежность, надежда и горечь расставания так явно отразились в пурпурной глубине глаз. Он не хотел меня отпускать. Однако ни у кого из нас не было выбора. Ведь он парил так высоко, а я подлетела слишком близко и опалила крылья. И больше никогда не смогу взлететь. Или не позволю себе этого сделать.       Судорожно сглотнув, я вырвалась из его рук и уверенно направилась к двери. Вилли не стал меня останавливать. Это попытался сделать Чарли.       — Аби! — воскликнул братик в отчаянии. — Пожалуйста, не уходи.       Я промолчала. Сняла с вешалки старое пальто дедушки Джорджа и накинула на плечи. Слишком поздно было спасать чувства к Вилли, но я ещё могла помочь семье. Если потороплюсь, то успею на проклятый ужин к семье Роберта. Сегодня он ждал моего официального ответа на своё предложение.       — Мистер Вонка, — торопливо заговорил Чарли, желая всеми силами не дать нам совершить ошибку. — Она соврала вам! Она…       — Чарли! — выкрикнула я надломленным голосом и пронзила братика сердитым взглядом. — Не вздумай.       Чарли умолк. Понуро опустил голову. Теперь правда никому из нас была не нужна. К чему лишний раз тешить пустые надежды?       — Я выхожу замуж за Роберта, — объявила я семье и Вилли Вонке, окончательно поставив точку.       Он был ошеломлен. Рука сжала цветок так сильно, что тот, должно быть, прекратился в бесформенную кашу. Почему же я физически ощутила боль, словно сдавили моё собственное сердце?       Я посмотрела на Уильяма в последний раз. Каждая черточка его лица навсегда запала в память. Он останется лишь прекрасным воспоминанием. Волшебником, который заколдовал меня и сделал счастливой. Пусть и на короткое время.       — Глупо было мечтать о чем-то другом, — прошептала я и вышла из дома.       Ледяной ветер подхватил полы пальто, забрался под юбку и обдал ноги холодом. Я запахнулась получше и уверенно направилась в город. Слёзы застывали на щеках, опадая льдинками на воротник. Распущенные волосы метались в разные стороны. Я не позволяла себе обернуться. Как бы ни было тяжело. Даже когда над головой пронесся стеклянный лифт, не посмела поднять глаз. Проводить Уильяма, взглянуть на него в последний раз. Ведь смысла в этом больше не было.       Сказка закончилась.