«Анвелл, ситуация начинает выходить из-под контроля!
Группа лиц, что зовёт себя Уравнителями, терроризируют волшебников, что живут на принадлежащих моей семье землях. Врываются в дома, грабят, и устраивают беспредел. Благо, до убийств дело пока не дошло, но люди требуют компенсации за причинённый ущерб. Я организовал патруль, и дал приказ бойцам стрелять на поражение. Если так будет продолжаться и дальше, то боюсь, что очень скоро эта информация окажется на столе у министра. Как смогу, постараюсь пресечь среди чиновников разговоры об этом. Нам не нужна паника.
Буду держать тебя в курсе событий.
Фредерик Билс.»
— Считаете, что они не опасны? — закончив чтение, глава британского сопротивления осторожно сложил письмо и положил его на стол, поудобнее устраиваясь в своём кресле. — Отправитель явно обеспокоен происходящим. О’Дану безразлично махнул рукой. — Фредерик любит делать из неприятности настоящую проблему. Конечно, то, что вытворяют эти люди — кошмарно, но пока что я не вижу причин вмешиваться. Это работа для министерства магии. Том внимательно рассматривал его руки, что крепко вцепились в деревянные подлокотники кресла, видел голубые глаза мужчины, которые напряжённо сверлили исписанный пергамент и понял, что следующей фразой попадёт точно в цель. — Возможно, стоит на время отправить Висенью в Англию, пока конфликт не будет исчерпан? — голос его звучал тихо, но твёрдо, от чего Анвелл оторвал взгляд от конверта и медленно перевёл тот на человека перед собой. — За это время вы с Иденом окончательно устраните, так называемых, Уравнителей, а я подниму её знания в окклюменции. Исходя из рассказов, я понял, что регулярные уроки ей не помешают, — их взгляды встретились в воздухе. Оба тяжёлые и давящие. — Со мной она будет в безопасности. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а после О’Дану твёрдо произнёс: — Нет, — сказано это было таким тоном, что кто угодно мог бы понять, что вопрос этот больше обсуждаться не будет. — Сам Гриндевальд не смог проникнуть в это поместье, а кучка неумелых разбойников и подавно не сможет. С такими, как они, разговор у нас короткий, — Лорд слегка кивнул в его сторону, как бы говоря, что дело его. — Честно говоря, мысли мои заняты сейчас другими вещами. Совсем скоро будет свадьба Идена, а следом за ней я планирую обручить Висенью и Аластора. Само собой, я поговорю с министром по поводу сложившейся ситуации, но пока предоставлю разобраться с этим мракоборцам. О’Дану поднялся с места и тяжело опёрся о свою трость, гость встал тоже. Конечно, он и не питал никаких надежд, что Анвелл позволит дочери уехать вместе с ними. Важно было посеять нужное зерно на будущее, что он успешно сделал. Теперь, предложение это, как минимум, отложится на корке подсознания главы О’Дану, и прорастёт в нужный момент. Хозяин дома подошёл к открытому окну, вид в котором открывался на лужайку перед садом, и Лорд последовал его примеру. Тоже всматриваясь в пейзажи, к которым он успел немного привыкнуть. — Про долг я не забыл, — нарушил вдруг молчанье Анвелл, — за жизнь Висеньи можешь просить что угодно. Маг краешком губ улыбнулся, и как бы невзначай, спросил: — Выдаёшь её замуж за кузена? — Выдаю, — голубые глаза с интересом взглянули на него. — Думаю, ты сам прекрасно понимаешь, как с этим обстоят дела в чистокровных семьях, — Лорд ничего не ответил, но похоже, что собеседнику его ответ и не требовался. — Проси чего хочешь, кроме её руки. К слову, около десяти кандидатов, что приходили сюда просить её одобрения, она отвергла. Причём, довольно жестоко… Чужая рука коснулась плеча Тома и для пущей убедительности губы его расплылись в улыбке. Сколько конкретно мальчишек мелкая проказа отвергла его волновало мало. Реддлу было нужно, чтобы она находилась рядом с ним. Начала доверять ему. Она и её дракон. — Уже давно мои мысли не занимают настолько эфемерные вещи, — он устремил взгляд на лужайку перед садом, где показались вдруг две женские фигуры. — Сила любви сильно переоценивается. Наконец, фигуры окончательно вышли из тени высоких деревьев, приковывая к себе две пары глаз. — Я бы так не сказал, друг мой. Я бы так не сказал…***
Тёплые порывы воздуха аккуратно огибали её руки и плечи. Длинные тёмные волосы, что слегка трепал летний ветер, равномерно покачивались в такт её шагам, в то время как девушка медленно и не спеша направлялась в сторону поместья, внимательно слушая рассказ её собеседницы, Беллатрисы Лестрейндж, о самых разных заклинаниях, про которые Лорд успел рассказать ей на их занятиях. — Я мечтаю когда-нибудь ему научиться! — её звонкий голос заглушал собой шелест деревьев, собственно, как и все посторонние звуки вокруг. От энтузиазма и нетерпения, с каким Лестрейндж говорила, Висенья отчётливо ощущала в душе трепетное предвкушение. — Оно называется «Адское пламя». Когда применяешь его, из палочки вырывается настоящий огонь, который громит вокруг себя абсолютно всё вокруг! Преследует жертву до последнего, пока не достигнет своей цели! — британка раскинула руками, словно наглядно хотела показать масштабы этого заклинания, и обогнала Висенью, начиная идти вперёд спиной. Похоже очень хотела увидеть реакцию на свои слова. Глаза её ярко мерцали, на бледных щеках появилось два чётких пятна, а в непослушной причёске застрял жёлтый листок после прогулки по саду, но захваченная собственным рассказом она не обращала на это никакого внимания. — Но для того, чтобы действительно постичь это заклинание, нужно добиться небывалой силы воли и концентрации. Если ты хотя бы на секунду утратишь над ним контроль, то адское пламя почувствует твою слабость и пойдёт против тебя. Повелитель говорит, что у этого огня есть свой разум. Ярко-голубые глаза удивлённо расширились. Сердце её затрепетало от одного только образа в голове. О’Дану на секунду представила, как это заклинание выглядит в действии, и поражённо переспросила: — Разум?! Огонь имеет свой собственный разум?! — Вот именно, — похоже, что впервые за очень долгое время Беллатриса обсуждала подобные темы с человеком, которому было настолько же интересно, насколько и ей самой. — Но это очень сильная и тёмная магия. Никто из моей семьи ни разу за жизнь не применял его, я спрашивала. Его практически невозможно остановить. Так что, наверное, разумнее защищаться любыми другими чарами, кроме совсем уж безвыходных ситуаций, — она вдруг задумчиво посмотрела Висенье точно в глаза, а после нетерпеливо прикусила губы и с жаром выпалила. — А ты хоть раз говорила дракону пустить струю огня? Видела это своими глазами? — Да! — к щекам девушки тоже прилил жар, в ушах громко стучал пульс, и против воли она почувствовала, как восторг заполнил всю её душу. — Я и Иден с детства научили их этой команде. Отец специально для этого закупал бесчисленное количество овец, и мы приводили их к драконам. Чтобы они понимали, чего от них хотят. — Вау! — голос Лестрейндж даже немного охрип и её тёмно-карие, почти чёрные, глаза с ликованием бегали по её лицу. — А как звучит эта команда? Вы ведь отдаёте им приказы только на древнеирландском? Висенья кивнула и гордо выпрямив плечи чётко и раздельно произнесла: — Dóiteáin. Это значит «огонь». — Dó-ite-áin-áin, — по слогам попыталась повторить Лестрейндж. Причём, получилось у неё очень даже неплохо, — здорово! Я конечно понимаю, насколько они опасные существа, и всё в этом духе, но я бы всё отдала, чтобы у меня был свой собственный дракон. Их ведь почти невозможно убить! Кожа непроницаема для большинства заклятий, но даже те, что могут их поразить, должна применить целая дюжина волшебников! Они — настоящая гора магической мощи и мускулов! Ещё и скоростью полёта обладают поразительной! — две фигуры остановились у каменных ступеней ведущих к главным дверям и Беллатриса сложила руки за спиной, боязливо озираясь, словно боялась, что её в любую минуту отчитают за такой откровенно детский восторг. — Я видела, как пару дней назад ты летала на Мейле верхом над поместьем. Скажи, какого это? Тёмные брови слегка свелись к переносице. В груди появилось то непередаваемое ощущение лёгкости и свободы от всего-то воспоминаний. Несколько секунд О’Дану пыталась подобрать особенно красноречивое слово, которое в полной мере смогло бы описать все ощущения. Но поняла, что всего-то фразами такое выразить невозможно. — Незабываемо, — она звучно выдохнула и речь её стала более быстрой. Обсуждение настолько захватывающих тем с человеком, который действительно хотел её слушать, вводил Висенью в какой-то особый экстаз. Ей правда нравилось проводить время с британкой. — Об этом нельзя рассказать, нужно почувствовать! Это похоже на абсолютную свободу тела и духа! Когда я высоко в небе, то мне всегда кажется, что я смогу справиться с чем угодно! Непередаваемые ощущения! Лестрейндж криво улыбнулась, только вот выражение её лица с восторженного и радостного постепенно становилось каким-то удручённым и хмурым, что не укрылось от взгляда её собеседницы. — Да, острых ощущений тебе, наверное, не занимать, — Беллатриса уныло пнула маленький камешек, словно это именно он был причиной её испортившегося настроения, и тот со стуком покатился вниз по лестнице, достигая каменной площадки. — Твой отец самый известный человек во всей Ирландии, а вместо жабы ты держишь дома настоящего дракона. Вот это я понимаю, приключение, — в голосе её стали слышаться горькие нотки и взгляд тёмных глаз опустился куда-то вниз. — Матушка запрещает мне активно участвовать в делах нашего штаба, а я так хочу! Бесполезное сидение на месте сводит меня с ума! Даже в эту поездку она меня отпустила только после того, как Повелитель заверил её, что всё это время мы не будем покидать земли вашего поместья. Висенья невольно скользнула взглядом по её фигуре и по всему телу дрожью отдалось странное ощущение. Будто бы она смотрела в собственное отражение на поверхности зеркала. — Шутишь? Я здесь как в клетке, мне не дозволено даже покидать территорию поместья, — перед глазами вдруг появилась картинка расчерченного на земле квадрата у моря, новой волной жара к щекам прилил стыд, и она постаралась как можно быстрее сменить фокус их разговора с себя на британка. — Лорд ведь берёт тебя с собой на задания, лично обучает, посвящает во все дела. Ты — лучшая его ученица! Уверена, он, как и твои родители, гордится твоими успехами. Та устало прикрыла глаза, в то время как О’Дану лихорадочно думала о том, как безответственно и глупо она, должно быть, себя ведёт. С ночи её отравления уже минуло несколько дней, а девушка до сих пор никому не рассказала о том, где они с кузенами были на самом деле. Из рассказов Айрис и Аластора она поняла, что те верно сдержали данное обещание не рассказывать об их небольшом путешествии, пока она была без сознания, и тоже делали вид, что ничего необычного тем днём не произошло. В какой-то мере информация о трансгрессионном коридоре давила на неё, заставляя чувствовать вину перед отцом. У неё даже была возможность обсудить это с Иденом, наедине, но Висенья этого так и не сделала. Она и так проверила нервы отца на прочность тем вечером, когда просила не убивать Кири. Если вдруг он узнает, что она без его разрешения покинула Тир на Ног, и убежала танцевать в магловскую деревню, то вряд ли от неё останется хотя бы живое местечко. А про то, что пострадает от этого ещё несколько человек, и говорить нечего. Анвелл и без того после произошедшего с Кири вёл себя с ней куда холоднее обычного. «Интересно, как там Кири? Никакого письма из трактира не приходило, да и домовик тут больше не появлялся. Наверное, скрепя сердцем, Камила всё же пустила эльфа на порог.» — Гордится. Не знаю, способен ли он гордится кем-то на самом деле. Как и от родителей, услышать от него хоть какое-то напутствие — уже высшая награда. Ему некогда со мной возиться. А те несколько вылазок, на которых я была, сложно назвать даже прогулкой, не то, что полноценным заданием. Я как собачка на поводке всюду таскалась за Антонином, и не открывала рта. Все они думают, что я слишком молода для подобных вещей, — она опустила взгляд на волшебную палочку, которую крепко сжимала в ладони, и совсем тихо сказала. — Пока что, поездка сюда самое интересное, из того, что со мной случалось. Несколько секунд прошло в полном молчании, прежде чем Висенья не произнесла следующие слова, совсем как и британка, еле слышно. Будто бы боясь, что кто-то кроме Лестрейндж может услышать её признание: — Со мной тоже, — девушка неловко улыбнулась и в глубине карих глаз она увидела, что Беллатриса тоже заметила между ними довольно жирную параллель. Оба скованны обязательствами перед семьёй, оба отчаянно пытаются доказать, на что они способны, и обоим вышестоящие не дают такой возможности. — Знаешь, Мейла вполне себе может унести на себе двоих. Брови британки поражённо взметнулись вверх, и с таким видом, словно не верит собственным ушам, она спросила: — Ты предлагаешь мне прокатиться? Висенья весело пожала плечами. — Если не боишься. Явный вызов в её интонации слышался без труда, и с присущей Блэкам гордостью Беллатриса приподняла подбородок вверх, руки её сложились на груди, а в глазах разгорелся настоящий азарт. — Не боюсь. О’Дану отступила на шаг и кивнула в сторону леса, наблюдая как на лице собеседницы между собой смешивается страх и радость. Опасение и предвкушение. — В таком случае, прошу. Девушка покачала головой, от чего её непослушная прическа разбросалась ещё больше и сделала было шаг, как вдруг застыла на месте и удрученно повернулась в сторону главных дверей. Солнце находилось в самом зените, уже наступил полдень, а это значит, что вот-вот британцы покинут территорию Ирландии и уедут домой. — Пожалуй, в другой раз. Лорд будет недоволен, если половине штаба придётся ждать только меня одну, — Висенья тяжело вздохнула и к своему удивлению обнаружила, что от мысли о том, что увидится она с Беллатрисой очень нескоро, ей становилось тошно на душе. Она была единственной в Тир на Ноге за долгое время, с кем О’Дану с первой встречи сумела найти общий язык. Общение с ней скрашивало её серые будни. — Но за предложение спасибо. Надеюсь, что у нас ещё будет возможность встретиться. — Не могу ничего обещать. Вероятно, что скоро я выйду замуж за Аластора, и мне придётся перебраться в Хэддл Холл. Здесь останется брат вместе с Айрис. Британка понимающе кивнула. Когда-то и ей самой из дома своей семьи пришлось переселиться в дом мужа. — Вечно мужчинам достаётся всё, а нам совсем ничего, верно? Будь моя воля, я бы всю жизнь отдала на службу Повелителю и никогда не связывала себя узами брака. Мне это не нужно, — она вдруг встретилась взглядом с Висеньей и мгновенно лицо её смягчилось. Губы Лестрейндж растянулись в лёгкой ухмылке. — Но мы им ещё покажем, на что способны. Ты тоже этого хочешь, я вижу. О’Дану медленно кивнула, наблюдая как улыбка на лице Беллатрисы становится всё шире и шире. — Приезжай в Англию. Ведь после свадьбы ты наконец-то вырвешься из-под опеки отца, верно? Он не сможет тебе ничего запретить, — её рука в настойчивом движении легла на женское плечо и слегка сжала то, проницательно смотря прямо в глаза. — Я буду рада, если ты приедешь, Висенья. Повелитель встретит тебя радушно, уж можешь мне поверить. Висенья слегка прикусила губу, задумываясь, как бы мягко донести до Беллатрисы тот факт, что без крайней надобности пересекаться вновь с Лордом Волдемортом она не станет даже под адскими пытками. Лестрейндж была единственным человеком, который ей действительно симпатизировал из двух десятков человек, что помимо неё приехали сюда вместе со своим предводителем. Конечно, она была бы совсем не прочь встретиться исключительно с ней, но уж точно не под постоянным наблюдением тёмно-голубых глаз мужчины, который похоже до конца и сам не мог определиться, нашёл он с ней общий язык или всё-таки нет. Каждый разговор с ним проходил странно. Каждую встречу она помнила в мельчайших деталях, и абсолютно каждая из них бросалась из крайности в крайность. «То он шарится в её голове без разрешения и открыто глумится над ней, то изготавливает сложнейшее противоядие и в безлюдном коридоре, без какого-либо контекста, целует ей руку. Как один и тот же человек может вести себя настолько различно? Будто бы маг и правда не определился, что ему нравится больше, доводить её до белого каления или выбивать из равновесия внезапными проявлениями джентльменской галантности.» Этот человек был… странным. А от странностей Висенья старалась бежать изо всех ног. — Я не уверена, что твой учитель будет рад моему присутствию в его штабе, — осторожно начала она, не вдаваясь ни в какие подробности. Всё-таки, несмотря на то, что они с Беллатрисой неплохо ладили, она не могла назвать её близкой подругой. О’Дану толком не знала её, а уж тем более не могла знать заранее реакцию, расскажи она ей о том, что её Повелитель завёл крайне необычную привычку целовать девичьи руки. — Он меня не сильно жалует. — Вздор! — тут же поспешила переубедить её Лестрейндж. — Он строгий человек, и относится так абсолютно ко всем. Ты в этом плане не исключение, — она сделала довольно очевидный упор на «так», не говоря о его неприязни конкретно, но Висенья и без того всё прекрасно поняла. — Но, чтобы организовать переворот в министерстве, он должен быть строг со своими людьми. Никто не последовал бы за бесхребетным недотёпой, который даже не может организовать работу своего же штаба, — глаза её лихорадочно загорелись, было успокоившаяся кожа вновь покрылась бурыми пятнами, и британка мгновенно забыла обо всём, как бывало каждый раз, когда она начинала рассуждать о личности Лорда. — Тем более, что он должен держать лицо перед своими партнёрами. Наследник самого Салазара Слизерина, человек, который смог убедить большую часть из тех, кто вписан в «священные двадцать восемь». Не считая, конечно, предателей крови вроде Уизли или моей идиотки-сестры, которая выскочила замуж за грязного магла… Возможно, эта тирада всё продолжалась бы и продолжалась, только вот с каждым словом девушки О’Дану всё больше и больше расширяла глаза, не до конца понимая, показалось ли ей. — Подожди, ты сказала, наследник Слизерина? Того самого Слизерина? Лорд — его потомок? — тёмные глаза Беллатрисы на секунду замерли, и она нахмурилась, словно пытаясь вспомнить, когда она успела такое сказать. — И твоя сестра вышла замуж за магла? Ты ведь говорила, что она обещана Люциусу Малфою, сыну Абраксаса. — У меня две сестры. Ты говоришь о Нарциссе, младшей. А та, что прыгнула в постель к маглу — Андромеда, старшая из нас, — губы её поджались и красивое лицо исказила гримаса отвращения, будто бы ничего более отвратительного, чем спать с маглом, британка не могла себе и представить. — До сих пор не могу поверить, что она променяла свою семью на какую-то грязнокровку. Сразу же, как закончила Хогвартс, сбежала вместе с ним куда-то. И правильно сделала! Попадись мне на глаза этот Тонкс, клянусь, я бы впервые в жизни попробовала на нём убивающее заклятье! — фамилию, как поняла Висенья, того самого магла она почти выплюнула, как особенно ругательное оскорбление. — А на счёт Лорда, ты всё правильно поняла. Он потомок Салазара Слизерина, одного из основателей Хогвартса. Услышать всё это ещё раз, было, мягко сказать, настоящим шоком. Девушка глупо моргала глазами, и было хотела уже что-то сказать, как вдруг за их спинами раздался голос, от звуков которого пыхтеющая от ярости Беллатриса мгновенно стушевалась и выпрямила плечи, быстро оборачиваясь: — Достань растительность из волос, Белла, и подготавливай чемодан для отъезда. Мы отбываем через полчаса. Висенья всего на секунду позволила себе прикрыть глаза, уже зная, кого она увидит в главных дверях. — Да, Повелитель. Лёгкое дуновение ветра и звук удаляющихся шагов. Стоило девушке открыть глаза и слегка повернуть голову, как мгновенно она увидела быстро удаляющуюся копну волос Беллатрисы Лестрейндж и человека, мимо которого она, словно мышка, прошмыгнула в тёмный коридор и направилась в сторону лестницы, что вела на второй этаж. Стоило только британке пропасть из поля её зрения, как девушке ничего не оставалось, кроме как перевести взгляд на мужчину, что застыл во входных дверях. Сегодня он был одет немного иначе, чем то, к чему привыкла Висенья за эти долгие две недели. Никакого пиджака, галстука и белой рубашки. Вместо этого Лорд сегодня облачился в исключительно чёрное, что, кто бы сомневался, шло ему не меньше смокингов. Чёрная рубашка, такие же чёрные брюки и такого же оттенка мантия. В окружении настолько тёмных цветов и без того бледное лицо выделялось ещё сильнее, делая чёткие черты ещё более выделяющимися. Коротко стриженные волосы слегка трепались от появившегося сквозняка, а темно-голубые глаза внимательно оглядывали её с головы до пят, явно подмечая утренние старания по поводу выбора наряда. Невольно Висенья почувствовала приливший к щекам жар от настолько пристального взгляда, и полностью развернулась к нему, терпеливо складывая руки за спиной. Дарина подняла её с рассветом и настояла, что в день отбытия, собственно, как и прибытия, их гостей она должна выглядеть лучше любой придворной дамы. Красиво уложила её в обычный день прямые волосы аккуратными волнами, выдала подобранные специально под наряд серьги и принесла её самое любимое платье из всего гардероба. Признаться, ходить по своему же дому в нарядных платьях О’Дану не слишком любила, но это было её фаворитом на любой случай. Из блестящей, максимально комфортной к телу, мягкой ткани. Насыщенного, бордового цвета, средней длины, что совершенно не мешала ей при ходьбе, с рукавами фонариками, которые делали этот образ каким-то лёгким и беззаботным. Никакого декольте не было, но оно и не требовалось. Ткань собиралась на шее строгим воротником стойкой, не делая такой специфический цвет пошлым. Смотря в зеркало, девушка видела себя красивой, но уж точно не развратной. Этот цвет шёл ей. Шёл так же, как благородным леди идёт бокал красного вина в руке, и такая же красная помада. Как мужчинам идут на отвороте рубашки следы от поцелуев, и красные розы в кармане пиджака. Это был её цвет. Цвет чешуи её дракона и крови, что их связывала. Их взгляды наконец встретились и впервые Висенья не почувствовала себя рядом с ним маленькой. Глупой девочкой, с которой ему приходилось возиться. А всё потому, что где-то совсем глубоко, а быть может ей это только показалось, впервые за время их знакомства мужчина разглядел в ней женщину. Не девочку, а именно, женщину. Красивую женщину в чертовски красивом платье. — Мой Лорд, — голос её слегка дрожал от страха и смеси эмоций, которые она ощущала. После той странной сцены в коридоре они ни разу не разговаривали, и разговор этот обещал быть последним, как минимум, на очень долгое время, — отбываете так скоро? Она бестолково мялась на месте, не зная, куда себя деть, а мужчина стоял неподвижно, как и обычно, уверенный в себе полностью. — Да, мисс О’Дану, мы и так слишком долго пользовались вашим гостеприимством. В Англии скопилось очень много дел в моё отсутствие, — Лорд вдруг сделал шаг от двери, переставая загромождать путь своей спиной, и повёл рукой внутрь поместья, приглашая её войти. — Пройдёмся? Отказывать, было бы, наверное, не очень вежливо с её стороны. После того как человек этот спас ей жизнь, Висенья, хоть и скрепя сердце, должна была заставить себя проявить по отношению к нему терпимость. Как минимум, из признательности за этот поступок, а как максимум, это показатель её воспитания. Она сделала несколько шагов вперёд, и он галантно придержал ей дверь, пропуская вперёд. Оказавшись в окружении мрачных стен и длинных коридоров Висенья почувствовала себя куда более неуютно, чем если бы разговор их проходил на улице, но всё-таки очень надеялась, что это не займёт слишком много времени. «Обменяемся любезностями и на этом забудем наше знакомство как страшный сон? Каждый начнёт жить своей жизнью, которая была до этих двух недель?» Очень хотелось бы. Но на всякий случай она перестала думать об этом сразу же, как мужчина поравнялся с ней и зашагал дальше, ведя её куда-то. Оба молчали, и ощущая, что эту паузу нужно чем-то заполнить, Висенья задала самый примитивный вопрос из всех, который могла бы: — Мой Лорд, чем вы планируете заниматься по возвращению в Англию? Нам ждать смену кандидатуры британского министра в ближайшее время? Он взглянул на неё сверху вниз красноречивым взглядом, от чего девушка мгновенно поняла, что лучше бы она и дальше продолжала молчать. Вот-вот ей на голову обрушится очередной град вопросов от строгого преподавателя. — А вас так беспокоит грязнокровый волшебник в кресле министра не вашей страны? Поразительная эмпатия, мисс О’Дану. Многим проживающим в Великобритании колдунам глубоко безразлична эта информация. Она едва сдержалась, чтобы не застонать от бессилия. «Ну, что она опять не так сказала? Или просто ответить на вопрос, без идиотских подначек, выше его достоинства?» — Нет, что вы, просто на собрании, помнится, вы обещали, что решите этот вопрос в ближайшее время. Как доказательство вашей решимости ирландским чиновникам. — Я могу пообещать, что эта ситуация будет урегулирована как можно скорее, но словам вы не сильно доверяете, так ведь, Висенья? — губ его коснулась тень, всего-то только отдалённо напоминающая улыбку. Темно-голубые глаза внимательно рассматривали её, как забавную зверушку. — Иногда нужно просто довериться, мы ведь с вами, в первую очередь, деловые партнёры. Её бровь скептически выгнулась. — Хотите сказать, что вы доверяете? — против воли в голосе послышалась ехидная нотка. — В таком случае и я могу пообещать вам всё что угодно. Только вот не факт, что сдержу своё слово. Они, тем временем, минули лестницу ведущую на второй этаж и не спеша двигались в сторону главного зала. — Как не стыдно, Висенья, вы ведь человек чести. Как вы, дитя Гриффиндора, можете нарушить свое слово? — ярко-голубые глаза возмущённо глянули на него. На самом деле, после услышанного сегодня теперь её нисколько не удивляло, что факультет львов великий наследник Слизерина использовал как ругательство. — Исходя из таких размышлений, доверять нельзя вообще никому. А без доверия ни о каком сотрудничестве не может идти и речи. Явный намёк в сторону её довольно твёрдой позиции в их отношениях она поняла мгновенно. Великого Лорда не устраивало, что она единственная из всей семьи, до сих пор, не доверяла ему. «А с чего должна бы?» По сей день Висенья не была уверена, что именно этот мужчина и его люди не были замешаны во всей этой истории с Кири. Доказательств у неё, конечно же, не было. Но и отрицать такой вариант она не могла, хоть он и не имел особого смысла. «Для чего Лорду её травить? Чтобы выставить себя в глазах Анвелла героем? Это глупо, сорваться могло что угодно. И тогда ни о какой помощи О’Дану, которой он так жаждал, не могло идти и речи. Но кто-то явно промыл мозги Кири, только вот не совсем понятно, зачем.» Сами собой в голове прозвучали слова: «Или ты так сильно не хочешь верить, что из-за старости и неосторожности добрый друг чуть не отправил тебя на встречу к матери.» — Странно слышать слова о доверии от наследника Слизерина. Насколько мне известно, этот факультет славится своей разборчивостью в выборе потенциальных учеников. Брови его взметнулись вверх в вежливом недоумении. — А вы времени зря не теряете, — он улыбнулся ей, и она постаралась тоже изобразить улыбку в ответ. В душе огромной волной поднялось удовлетворение. Мужчина явно не ожидал, что она знает о его далёком предке. — Всё верно. Мой предок изначально набирал на свой факультет исключительно одарённых, чистокровных волшебников. Со временем эти границы смылись, на данный момент на Слизерин может попасть кто угодно. — Так, что же, теперь будем слепо верить каждому проходимцу и бросаться в слезы из-за пустых обещаний? Где-то справа раздался смешок. — Мисс О’Дану, я правильно понял, вы только что назвали меня проходимцем? Висенья прикусила губу и полный паники взгляд мгновенно метнулся к бледному лицу. — Нет, что вы, мой Лорд, — она, и правда, имела в виду совсем другое. Но снова этот мужчина зацепился за одну, конкретную фразу, плавно уводя тему разговора всё дальше и дальше от британского министра. — Я только хотела сказать, что доверие должно быть уместным. Будь мы все такими доверчивыми, то вряд ли наши предки стали бы так известны. Салазар ставил свои взгляды выше мнения остальных основателей, несмотря на то, что дружил с ними много лет. В какой-то степени, он их доверие всё-таки предал. Наконец, в лице её собеседника появилась хоть какая-то заинтересованность, и он даже склонил голову в её сторону, чтобы лучше слышать, что она говорит. Двери приёмного зала остались далеко позади, но за жаркой дискуссией она этого даже не заметила, продолжая следовать за мужчиной нога в ногу. — Намекаете что я, как его потомок, могу предать вашу семью тоже? — Предать может кто угодно, Мой Лорд. Доверие вещь очень ненадёжная. Получить его так же легко, как и потерять. Всего один поступок способен заметно перевесить чашу в одну из сторон. Тёмно-голубые глаза внимательным взглядом скользнули по её лицу и в её голове появилось дикое желание отвернуться, но девушка упорно боролась с этим желанием, продолжая беспристрастно смотреть ему в глаза. «Какой же всё-таки у него взгляд… прямо не по себе становится.» По спине, действительно, пробежало стадо беспокойных мурашек. Очень беспокойных. — Я слышал очень много слов о том, что вы поразительно похожи на свою мать, — Висенья ошарашенно уставилась на него, боясь даже моргать. — Не слушайте, вы целиком и полностью дочь своего отца. Эта фраза осадила её мгновенно. Сбила всю спесь и припечатала к земле как сачок прижимает порхающих на лугу бабочек. Невозможно было понять, прозвучало это как комплимент или покрытое мишурой оскорбление. Колючий ком встал в горле, не давая просто проглотить этот выпад как все предыдущие. «Я не такая, как он. Я никогда бы не поступила так с мамой.» Похоже, что перемену в её настроении Лорд уловил мгновенно и лаконично спросил: — Вас обидело моё замечание? Он внимательно смотрел на неё. Как довольный питон, который до смерти напугал и без того перепуганную мышь и наблюдал, как та в отчаянии мечется по клетке. — Нет, мой Лорд. Но вы не правы. Я совсем на него не похожа. Её руки невольно сжались в кулаки, оставляя на коже ладоней следы от ногтей. Она злилась. Снова вскипала как котёл на огне и боялась, что в порыве злости ляпнет очередную глупость. — Вы говорите и рассуждаете совсем как он. За Иденом таких привычек я не замечал, — голубые глаза бросили на него тяжёлый взгляд, но со стороны это, должно быть, выглядело скорее жалко. Особенно если учитывать, что оппонент был выше её на голову, если конечно не больше. — Встань перед вами выбор, как и перед Анвеллом в тот день, вы бы поступили так же? — Нет! — тут же вставила она. Сама того не замечая, что голос её повысился на несколько тонов. Говорить на настолько больную для неё тему с Лордом она откровенно не хотела, но и молчание он счёл бы за ответ. Согласие, если конкретно. — Я никогда не стала бы рисковать жизнью дорогих мне людей. Им руководило желание иметь как можно больше наследных детей О’Дану, и больше драконов, соответственно. Маг перед ней толкнул дверь и, к огромному её удивлению, оказались они в его покоях. Эту комнату абсолютно точно выделили Лорду по прибытию в Тир на Ног. Только вот, выглядела она довольно пусто, судя по всему, мужчина уже успел собрать все вещи к скорому отъезду. Кровать аккуратно застелена, тикающие часы на тумбе точно в том положении, которое они сохраняли ещё до прибытия британцев, только на рабочем столе у окна лежала длинная бархатная коробочка чёрного цвета. Как пятно она выделялась на фоне пустой комнаты, приковывая к себе внимание. Висенья не слишком смело прошла в середину просторной комнаты и стала наблюдать за тем, как маг осторожно обошёл её и остановился у стола, облокачиваясь на него и складывая руки на груди. Стоя тут вот так, перед ним, в полнейшем одиночестве, словно ребёнок на ковре у директора, она ощущала себя крайне потерянно, но терпеливо ждала, что же будет дальше. — Выходит, несмотря на всю схожесть с отцом, вы бы выбрали другой путь? Как он не поступили бы? — после её медленного кивка Лорд довольно облизнул губы и в глубине его глаз зажглись предвкушающие огоньки. — Тогда с чего вы взяли, что моя родословная может хоть как-то повлиять на моё решение по поводу вашей семьи? Сотрудничество заключено официально. Оно выгодно мне, и выгодно вашему отцу. Так зачем мне предавать доверие человека, встречи с которым я добивался так долго? Тон его мгновенно стал отдавать стальными нотками. И она было открыла рот, чтобы сказать, что она имела в виду совсем не то, но тут мужчина неожиданно оттолкнулся от стола, и сократил расстояние между ними в несколько шагов, останавливаясь буквально в метре от неё. — Я понимаю, что наше знакомство слегка исказил вечер после приёма, — темно-голубые глаза вдруг мучительно медленно скользнули от её глаз куда-то ниже. И без того красные губы мгновенно стало жечь от его взгляда, и Висенья ощутила, как сердце её сразу пропустило несколько ударов. — Но я не хочу, чтобы вы думали, что моя задача разрушить то, что у вас уже есть. Я и ваш отец построим новое будущее для нас всех. Девушка невольно сделала один маленький шаг назад. Её сердце грохотало словно бешеное, щеки разгорелись от того, каким вдруг стал его голос. Вкрадчивым, тихим, таким голосом обычно обсуждают планы на вечер на первом свидании, но уж точно не грандиозные планы по захвату власти. — Вы сотрудничаете с моим отцом, а не со мной, — её голос пробрала лёгкая дрожь. Висенья боялась пошевелиться. А он осматривал её, как занятную статуэтку на полке, с ног до головы скользил взглядом по женской фигуре. — И ваша абсолютно наглая легилименция в первый же день нашего знакомства хорошего мнения о вас не оставила. Волдеморт улыбнулся и впервые за весь разговор черты его лица стали такими… простыми. Человечными. Он может улыбаться как обычный человек. — Я готов принести вам извинения, Висенья. С моей стороны это было крайне бестактно, — девушка застыла на месте и громко сглотнула. К словесным перепалкам она была готова всегда, но к тому, что такой гордый Тёмный Лорд извинится перед ней — точно нет. — Но, я думаю, что моя помощь в изготовлении для вас противоядия смогла покрыть то неудобство, что я оказал вам? Время от времени я могу быть резок. В этот момент Висенья окончательно перестала понимать, что тут, чёрт возьми, происходит. Снова этот человек бросается из крайности в крайность. То саркастически заявляет, что она, видите ли, дитя Гриффиндора, то он извиняется перед ней и открыто говорит, что может выходить за грань. «Где этого человека лепили? На фабрике «Чёрное и белое»? Среднего не дано. Либо терпи глумливые насмешки, либо утони в джентльменских жестах. Причём всё по очереди.» — Вы не оказали мне совсем никаких неудобств, мой Лорд, — она решила, что нужно смываться отсюда как можно скорее пока настроение его вновь не перешло в режим «Висенья — раздражитель». — Я рада, что мы с вами расстаёмся на такой хорошей ноте и не держим друг на друга никаких обид. Снова зрительный контакт. Температура в комнате, как казалось, с каждой секундой накаляется до сумасшедших температур. Она практически не могла дышать. — Верно, но я всё-таки предпочёл бы оставить вам что-нибудь памятное. Не факт, что мы с вами скоро увидимся, — её глаза со стороны, вероятно, напоминали два круглых галлеона. Она всё стояла посередине комнаты как перепуганный зайчик, уже бьющий лапой по земле в ожидании побега. — Не обессудьте. Я просил изготовить его на свой вкус. Рука мужчины потянулась к рабочему столу и к огромному её ужасу он взял бархатную коробочку, протягивая ту ей. Её пальцы коснулись мягкой ткани, а взгляд как-то ошалело впился в белый, красиво завязанный, бант. — Откройте. Дрожащими пальцами она взялась за атласную ленту и потянула её, а после не без опасений подняла крышку, тут час же забывая обо всех страхах и беспокойствах. Её рот едва не раскрылся на подобии буквы «О», а глаза не могли оторвать взгляда от украшения, что ярко мерцало в лучах палящего солнца. Это было колье. Довольно широкое, но вместе с тем невероятно красивое. Плотная полоска из кожи обрамлялась серебряной цепью по всей поверхности украшения, а чуть ниже, пуская зайчики по всей комнате, звенел от соприкосновения с цепью длинный, красный камень. Висенья мгновенно поняла, что это рубин. Ярко-алый, мерцающий каждой своей гранью и магический красивый. Он притягивал к себе внимание, да настолько, что она едва не упустила из виду что-то маленькое, прямо посередине колье, тоже красного цвета. Изначально она даже решила, что это ещё один рубин размещён тут для украшения, но это было не так. Это было что-то знакомое ей, что-то, что она видела в последний раз в руках Лорда в день их совместной прогулки по лесу. — Это… — от восторга голос её немного охрип, она не могла поверить в то, что видела. — Это её чешуя? — Верно. Для сохранности было решено залить её специальной смолой, чтобы она не теряла цвета. Со стороны похоже на ещё один рубин, — она подняла на него взгляд и до мозга дошло осознание, что всё это время мужчина не отрывал от неё взгляда. — Но только мы с вами знаем, что это такое на самом деле. Висенья не знала, что сказать. Не знала, как реагировать. Благодарить? Сказать, что принять его она не может? Поток её беспокойных мыслей оборвал глубокий голос: — Вам нравится? С придыханием вырвалось: — Да… — она снова опустила взгляд к украшению в своих руках, подмечая настолько тонкая ювелирная работа была над ним проделана. — Но как вам это удалось? — Один волшебник из моих людей увлекается ювелирным делом. Он сделал его по моей просьбе, — снова поймав на себе её взгляд он терпеливо пояснил. — Конечно же, в нашем штабе он занимается кое-чем другим. Но я думаю, что вам не интересны такие подробности. Перед глазами всё поплыло. Висенья едва стояла на ногах в то время, как перед глазами проносились яркие образы той прогулки и тот самый момент, когда поднявшись на ноги высокий мужчина показал ей отливающую на солнце кровью чешуйку. Она и подумать не могла, что он забрал её, чтобы сделать для неё украшение. Была уверена, что он будет проводить с той какие-то тесты, эксперименты, но уж точно не мастерить колье. Впервые в своей жизни она видела, как кто-то запечатлел красоту драконов навсегда. Это было так… необычно. Никто и никогда ещё не дарил ей настолько особенных подарков. Настолько значимых. Среди прочих ярких эмоций О’Дану поняла, что такой знак внимания ей безумно приятен. — Я даже не знаю, что сказать, — она осторожно провела пальцем по поверхности колье, чтобы убедиться, что глаза её не обманывают. Возможно, выглядело оно не совсем как привычные дамам безделушки, но ей безумно нравилось. Было в нем что-то дерзкое, даже грубое, что-то, что отличало его от остальных, тем не менее оставаясь настолько же прекрасным, как и усыпанное бриллиантами украшение. — Мой Лорд, оно бесподобно. Я не видела в жизни ничего красивее. — Я рад, что вы оценили по достоинству мой подарок, — уши девушки пылали настоящим огнём, воздух в лёгких уже стал горячим от смущения и она невольно сглотнула, боясь поднимать взгляд. — Вы оказали мне огромную услугу, позволив осмотреть своего дракона. Это исключительный опыт, за который я обязан вас отблагодарить. Сейчас она была готова провалиться глубоко под землю. В самые недра ада, только бы не стоять тут, перед ним, совсем беззащитной. Не чувствовать этого совершенно ненужного трепета от такого изысканного подарка. Перестать думать, что она несправедливо считала его холодным и бесчувственным хамом. — Позволите? — она резко подняла голову, когда заметила, как мужские пальцы с кольцом на одном из них осторожно забирают футляр из её рук. — Нужно наглядно увидеть, насколько хорошо оно на вас смотрится. Девушка отвернулась, закусила одну из губ и уже хотела убрать мешающие волосы, как вдруг словно током на её коже отдалось чужое прикосновение. Его ладонь аккуратно, даже как-то нежно, перекинула длинные волосы за одно из плеч. Вдоль позвоночника прошлась волна из приятных мурашек. Она даже слегка вздрогнула, но, благо, успела вовремя себя остановить. У него были холодные, словно ледяные руки, и она чувствовала этот холод сквозь ткань своего платья. Всё что происходило тут. Всё что происходило сегодня было неправильно, но девушка ничего не могла с собой поделать. Ноги словно припечатало к полу заклятием, мозг перестал исправно работать, а до ноздрей тонкими отголосками долетали нотки его дорого одеколона. В то время как сознание вырисовывало картинки старых книг, табака и свежести леса мозг упорно пытался достучаться до спятившей хозяйки, но она его не слышала: «Ты не должна принимать от него никаких подарков! Не должна позволять ему таких вольностей! Он же на твоих глазах отыгрывал ту же самую картину с каждой женой ирландских чиновников! Где твоя гордость?» Впервые на её памяти, гордость упорно молчала. Молчала с той секунды, когда она начала чувствовать тепло его тела за дрожащей в волнении спиной, и не сказала ни слова, когда краем глаза она заметила, как Лорд поставил футляр на стол и принялся двумя руками развязывать узел на её шее, освобождая ту от мешающей ткани. — Простите за такую вольность, Висенья, — шёпот раздался у неё над ухом, от чего новая волна приятных мурашек не заставила себя ждать, — вы определённо украшаете это прелестное платье, но воротник сейчас нам сильно мешает. Её ноги едва не подкосились, но человек позади не дал бы ей никакой возможности хотя бы сдвинуться с места. Он окутал её со всех сторон, как змеи медленно окутывают свою жертву, выбирая подходящий момент, чтобы вонзить смертоносные зубы точно в плоть. Холодный воздух комнаты прошёлся по открытому участку кожи, стоило лентам с обратной стороны шеи развязаться, и чужое прикосновение отпустило ткань платья чуть ниже, до ключиц. Конечно, ничего такого в этой комнате не происходило. Ничего интимного, но определённо что-то личное. Ещё час назад Висенья могла с уверенностью сказать, и вообще-то говорила, что Лорд Волдеморт её не переносит на дух. А сейчас послушно стояла, пока его руки приспускали её платье и надели подаренное им же колье. Осторожно застегнули замок и взяли тёмные волосы, вновь возвращая те на положенное им место. Внутри затягивалась и напряжённо пульсировала приятная пружина, имя которой — предвкушение. Постепенно весь тот стыд, смятение и полное непонимание происходящего переросло в трепет и интерес того, что будет дальше. Висенье было интересно, что же он скажет. Она повернулась к нему лицом. Платье крепко держалось и без посторонней помощи, так что она сложила руки за спиной в цепкий замок, снизу вверх наблюдая на лице мужчины довольную улыбку и лёгкий прищур. Результат ему явно понравился. Лорд, в последний раз скользнув по ней быстрым взглядом, произнёс, причём на древнеирландском: — Go hálainn. Она улыбнулась, наверное, впервые по-настоящему искренне, как вдруг дверь в комнату открылась и Висенья чуть ли не отскочила на несколько шагов, наблюдая как любопытная голова Дарины осторожно заглядывает в комнату. — Просите, Милорд. Все ваши люди уже собрались в холле и ждут только вас, — только сейчас её тёмные, точно два жука, глаза заметили свою подопечную и скользнули по ней оценивающим взглядом. Брови её зло нахмурились. — Висенья? Она подорвалась было что-то сказать. Пока вдруг не вспомнила, в каком виде всё предстало перед смотрительницей. Она, вся красная, еле стоящая на ногах, со спущенным на четверть платьем в душном кабинете с одним лишь мужчиной. Что ещё тут можно подумать? — Мне уже пора уезжать, — благо, Лорд первым нарушил эту напряжённую тишину. — Носите с удовольствием, Висенья. Очень надеюсь увидеть его на вашей шее в нашу следующую встречу, — он подошёл к ней, взял за запястье, заставив всё-таки расцепить руки, и снова коснулся губами тыльной стороны её руки, от чего глаза Дарины были готовы полезть на лоб. — До свидания. Буду рад, если вы всё-таки надумаете когда-нибудь посетить Англию. Она пораженно проводила его фигуру взглядом, а когда дверь за ним закрылась словно очнулась от долгого транса. Дышать стало гораздо легче, воздух вновь приобрёл обычную температуру, а до ушей наконец помимо пульса донёсся возглас Дарины: — Висенья! Ты, что, приглянулась британскому Лорду? В горле, словно специально, пересохло и ей пришлось прокашляться, прежде чем приток крови в мозг вновь стал работать в обычном режиме. — Нет. Конечно же, нет.