The sounds of ashes

      День свадьбы Айрис и Идена приближался очень стремительно. Заветная дата «третье октября» с каждым днём была всё ближе и ближе, и Висенья невольно чувствовала, что чем скорее свадьба эта наконец будет отпразднована, тем счастливее она станет. Забот было очень много, и несмотря на то, что в организации девушка участвовать отчаянно не хотела, в какой-то момент она поняла, что примерно несколько раз за день обсуждает с Айрис варианты её причёски, украшений, макияжа, и бесчисленное количество фасонов для свадебного платья. Примерно за неделю до назначенной даты О’Дану даже завела привычку прятаться по углам, когда она видела кузину где-то неподалёку, и выжидать, пока та пройдёт мимо, чтобы лишний раз не попадаться той на глаза.       Конечно, помочь своим мнением она была всегда рада, но в последние дни дотошность кузины уже переходила все границы, а на любую негативную реакцию, вроде закатанных глаз, и без того страшно нервная Айрис реагировала крайне негативно.       Примером тому стал произошедший не так давно случай с Аластором. Сестра попыталась узнать его мнения по поводу изготовления начинки для торта, на что тот язвительно заметил, что бесчисленное количество не очень трезвых волшебников вряд ли на утро вспомнят, был ли торт со вкусом свежайшей голубики или всё-таки малины. В ответ на эту шутку Айрис пустила в него крайне зловредное проклятие, после которого лицо кузена обсыпало ужасными язвами, то и дело выделяющими вонючий гной.       Конечно же, Кемпел смог очень быстро исправить все недостатки на своём лице, но теперь старался лишний раз в присутствии сестры не использовать сарказма, да и вообще не шутить.       Бедная Дарина хлопотала не покладая рук, составляя списки изысканных блюд, организовывая рассадку гостей, и контролируя слаженную работу домовиков, чтобы всё прошло как надо. На дворе была глубокая осень, и все единогласно согласились с мнением, что торжество должно проходить внутри поместья, чтобы все гости могли чувствовать себя комфортно. Конечно, сначала Айрис очень расстроилась, ведь всегда мечтала о свадьбе на открытом воздухе, но, вменяя речам остальных, согласилась, что радоваться за новобрачных под проливным дождём будет куда сложнее.       Так что, за два дня до свадьбы, приёмный зал перестал походить на себя. Тут и там до этого мрачные стены украшали свежие цветы и зелень. Множество маленьких, круглых столиков занимали почти всё свободное пространство, на каждом в обязательном порядке стояла табличка с именами и меню, которым гости могли бы воспользоваться. Между ними белыми лепестками выложена широкая дорожка, по которой Айрис и предстояло пройти в свадебном платье. У потолка зависли маленькие солнышки, освещая помещение без каких-либо свеч, а на каждой из салфеток была вышивка с инициалами пары. Вместо высокого стенда в самом конце зала приковывала к себе взгляд изогнутая арка, как и ожидалось, вдоль и поперёк усыпанная нежно-розовыми пионами. Стола для молодожёнов пока не было, но кузина пояснила, что как только обмен кольцами будет окончен, арку уберут, а вместо неё появится главное место для неё и Идена. Когда Висенья увидела все проделанные старания в первый раз, то подумала, что кузина вдоволь компенсировала невозможность сыграть свою свадьбу на природе. Когда находишься тут, действительно создаётся ощущение, что вот-вот под ногами вместо холодного пола почувствуешь мягкую, зелёную траву. Зачарованные бабочки порхали туда и обратно, то и дело садясь кому-нибудь из присутствующих на голову, а в носу чувствовался сладкий, свежий аромат, который порой заставлял нос навязчиво чесаться.       Ей предстояло сыграть роль подружки невесты. Аластору шафера, а Десмонду Кемпелу провести дочь к арке, как и положено обычаями.       Сам же жених после пробуждения первое время был в лёгком шоке от нового приобретения, но очень быстро привык к серебряной руке и порой даже не замечал, что его конечность выглядит как-то не так. Правда, на время свадьбы он всё-таки изъявил желание надеть на наколдованную руку перчатку, чтобы избежать лишних вопросов от любопытных гостей.       А было их крайне много.       Свадьба главного приемника Анвелла, любимчика всей Ирландии и героя, что спас от неминуемой смерти семью Фредерика Билса. Очень многие хотели попасть на торжество именно к нему, но в целях безопасности они приняли решение определённую часть гостей из списков исключить. А конкретнее тех, кому не сильно доверяли. Праздник обещал быть по-настоящему грандиозным. Специально для него Анвелл закупил несколько бочек самого лучшего вина, а эльфы на кухне научились готовить невероятные изыски. Организовать подобный праздник в Тир на Ноге было довольно сложно, но и с этой задачей они успешно справились. Каждый должен был прибыть сюда с помощью портала по специально отведённому для него времени, где гостя будут ожидать провожатые. Каждая деталь организации была продумана до мелочей, а это значило, что всё должно пройти как нельзя лучше.       В день «Х» Висенья поднялась с рассветом и тут же помчалась в комнату Айрис, вместе с Дариной помогая ей выглядеть сегодня великолепно. Мало того, что и сама Кемпел отличалась чистой, невинной красотой, так ещё и весь её сегодняшний вид так и искрился лёгкостью. Её длинные, угольно-черные волосы они общими усилиями закрепили в довольно простую причёску на затылке, выпуская спереди две прядки и слегка подкручивая их. В ушах поблёскивали серьги из жемчуга, а макияж подчеркнул её ясные, зелёные глаза. На ней не было абсолютно ничего яркого или вызывающего, но стоило Висенье увидеть её в готовом образе в первый раз, как девушке вдруг подумалось, что Айрис сияет ярче любой звезды на ночном небосводе. Она излучала радость, счастье и трепетное волнение. По каждой мимической морщинке на лице Кемпел было видно, что об этом дне она очень давно мечтала, и мечта её наконец исполнилась.       — О, — Дарина приложила руки к груди и на глаза её навернулись слезы, — какая красавица! Невесты красивее я в своей жизни ещё не видела!       На часах было только десять утра. До начала оставалось ещё много времени, но кузина попросила их прийти с рассветом и подготовить всё заранее, чтобы в нужное время только помочь надеть ей платье ещё раз.       — Спасибо, — она улыбнулась и её глаза взглянули в лицо Висеньи, — а ты что скажешь?       Ярко-голубые глаза с нескрываемым восторгом смотрели на её платье. Белая, кристально чистая ткань струилась по телу Айрис и обрамляла то словно мягкое, пушистое облако. О’Дану не знала, что конкретно эта был за материал, но невольно словила себя на мысли, что в этом платье Айрис походит на белого лебедя, грациозного и изящного. Ткань собиралась аккуратными складками на её груди, закрепляясь тонким поясом на талии, а уже после струилась не слишком пышной юбкой до самого пола. Плечи были закрыты, не делая никакого, даже совсем невзрачного, декольте, а рукава плотно прилегали к рукам. Сказать, что это платье подчёркивают все достоинства кузины — это не сказать ничего. В нем она смотрелась по-особенному хрупкой и нежной. Настоящей невестой.       — Ты превосходна, — щеки Айрис смущённо запылали, и она смерила её взглядом полным благодарности, радостно улыбаясь. — Я надеюсь, что мой брат понимает, как сильно ему повезло.       Висенья сделала шаг к ней и Айрис сама взяла её руки в свои, крепко те сжимая.       Сегодня для них двоих был особенный день.       Чуть позже О’Дану сидела на излюбленном кресле у стола в своей комнате. Сразу же, как примерка готового образа Кемпел была закончена, они помогли ей снять платье и Дарина, тихо причитая, потащила Висенью в её комнату и усадила перед собой, лихорадочно принимаясь за оформление причёски уже для неё. Как и в большинстве случаев, смотрительница предпочла слегка закрутить длинные волосы красивыми волнами и оставить те распущенными, только лишь закрепила несколько специальных заколок с красными камушками на них, создавая впечатление, что на волосах Висеньи наклеены настоящие рубины. Само собой, она собиралась пойти в цветах своего дома — красном и чёрном. Это была, можно сказать, традиция, на подобные праздники подбирать одежду под тон семейных гербов. Она не сомневалась, что Аластор и Десмонд придут в изумрудно-зелёных мантиях, Фаррелы в синем и серебряном, Билсы в чёрном и белом, Дугалы в золотом, они были известны как одни из самых богатых людей во всей Ирландии, а Гвидеоны в пурпурном. Но против она, конечно же, не была. Красный цвет уже стал неотъемлемой её частью и обладал для неё символичностью, подчёркивая связь с Мейлой.       Сегодня же она собиралась надеть платье, которое не было похоже ни на одно платье из её гардероба. Это был особенный наряд, только для специальных случаев, который за всю свою жизнь она никогда ещё не имела удовольствия надевать. Он смиренно висел там в ожидании далеко не один месяц, и вот момент этот наконец настал. Красное, но не слишком яркое, с юбкой до самого пола и шнуровкой на спине, совсем как в платье Айрис. Только вот у её наряда рукава были длинными, с косым срезом, ткань была плотнее и куда более тесно прилегала к телу, а выше груди расположился квадратный вырез, что закрывал её плечи, но вместе с тем открывал вид на ключицы и девичью шею. Фасон ей, конечно, очень нравился, но он не шёл ни в какое сравнение с вышивкой, что блестела чёрными и золотыми бусинами по всей поверхности платья, невольно приковывая к себе взгляд. Красивые узоры на талии нежно и плавно уходили вниз, к юбке, а на той можно было разглядеть настоящий шедевр ювелирной работы. Если особо не всматриваться, то на первый взгляд можно было подумать, что это просто какой-то орнамент, но стоило только посильнее сосредоточить на них взгляд, как сразу же становилось понятно, что из бусин вырисовываются очертания листьев и цветов. Каждый край платья был детально обработан золотыми нитями, а на поверхности его невозможно было найти и одного изъяна. Даже просто смотря на него Висенья чувствовала принадлежность к О’Дану особенно чётко, и все их гости должны были почувствовать это тоже.       Не было в этот день женщины прекраснее Айрис, но поскольку праздник будет проходить в их поместье, каждый вошедший сюда человек обязан был понять, на чьей территории он находится.       Её глаза внимательно смотрели в маленькое зеркальце на привычном столике. Руки осторожно наносили на губы красную помаду «Мисс Стиклисс». Изготовительница эта была известна на всю Ирландию тем, что на её декоративную косметику были наложены специальные чары, что позволяли макияжу держаться крайне долго, правда, чары эти со временем имели свойство выветриваться. Ничего более дерзкого, чем лёгкие румяна, накрашенные губы и слегка подкрученные ресницы Висенья позволить себе не могла. Во-первых, это смотрелось бы крайне вызывающе в сочетании с её и без того заметным платьем, а во-вторых, знатным дамам из таких же знатных семей слишком ярко краситься запрещали правила этикета. Привлекать слишком много внимания от мужчин своим внешним видом — дурной тон, видите ли.       Её взгляд удовлетворённо прошёлся по собственному отражению, и девушка про себя хихикнула.       «Аластор проглотит собственный язык при её появлении.»       Только вот, вырез на груди выглядел как-то совсем скудно и голо. Очень хотелось добавить сюда что-то ещё, чтобы украшением прикрыть хрупкие ключицы.       Взгляд упал на усыпанную камнями шкатулку.       «Что в этом плохого? Лорда сегодня здесь точно не будет, а кроме них двоих и Дарины никто не знает, кем оно подарено. Колье отлично подойдёт именно к этому платью. А при каких обстоятельствах Висенья его получила — не так уж и важно. Украшения созданы для того, чтобы их носили.»       Что-то в мозгу отчаянно запротестовало, но О’Дану решила засунуть этот голос куда подальше и открыла шкатулку, цепляясь пальцами за необычное колье.       Примерно в час дня она уже вернулась в комнату к Айрис и зашнуровывала атласные ленты на её спине, чувствуя, как тело кузины дрожит в волнении. Она дышала громко и глубокого, и несмотря на искусственный румянец на щеках, выглядела слегка бледновато, но оно и понятно. Для любой женщины свадьба — особенный день, который должен пройти идеально, а на это нужно много душевных сил. Висенья знала, что всю эту ночь Айрис вместо сна металась по мягкой подушке, так и не сомкнув глаз до самого утра. В такой счастливый момент хочется слышать слова поздравлений, ловить на себе восхищённые взгляды и улыбаться, но после бессонной ночи сделать это было довольно сложно.       — Я не могу, — дрожащий голос Айрис прокатился по комнате. С первого этажа уже слышалось бесчисленное количество голосов, почти все гости были на месте. — Висенья, если вдруг я начну падать, слови меня, пожалуйста. Мои ноги вот-вот перестанут меня держать.       Девушка улыбнулась, завязывая ленты в красивый бант на её спине и осторожно поправляя вставшую торчком белую ткань на острых плечах.       — Бросай портить себе праздник, Айрис. Это такой значимый день! — О’Дану старалась говорить с энтузиазмом, хотя и сама чувствовала, как внутри неё всё трепещет от волнения. — Ты и Иден наконец станете настоящей семьёй, как ты всегда и хотела.       Тонкий голос ответил:       — Д-да, наверное, — Айрис повернулась к ней лицом, и в очередной раз Висенья убедилась во мнении, что невесты красивее её это поместье за сотни лет своего существования точно не видело. Кемпел походила на нимфу, лесную нимфу, что одарила их всех лучами яркого света. — Знаешь, я люблю его столько, сколько себя помню. Сначала это было детским восторгом, интересом, который перерос во влюблённость. И я хранила её в себе много лет. А сейчас я стою в белом платье и жду, когда он возьмёт меня в жёны. Это просто… — она раскинула руками и покачала головой, словно не могла подобрать подходящих слов. — Похоже, что при рождении я выхватила счастливый билет.       Висенья подняла глаза к потолку.       В её понимании всё было в точности наоборот. Это её заносчивый братец родился везунчиком, раз девушка вроде Айрис дала свое согласие стать его женой.       — Это Идену повезло, что ты с охотой согласилась терпеть его невыносимый характер, но уж никак не наоборот, — О’Дану весело пожала плечами. — Я до последнего была уверена, что до старости он будет нянчить только Нуаду.       Конечно, это была шутка. Брата она искренне любила, но и лукавить бесполезно. Напополам с храбростью и благородством в Идене жило порой до ужаса невыносимое упрямство, чувство собственной важности и гордыня, которая уже успела преподать ему первый урок. Оставалось только надеяться, что потеря конечности всё-таки заставила его о чем-то задуматься.       — Рядом со мной он совсем другой, — губы кузины расплылись в нежной улыбке и её зелёные глаза перевели взгляд на красивые виды за окном. Погода сегодня была солнечной, но промёрзлой и ветреной. — Я понимаю, что у него тяжёлый характер, но ведь никто не идеален, правильно? Когда мы наедине друг с другом, я этого просто не замечаю. Ещё ни разу он не повысил на меня голоса, никогда я не слышала от него ни одного грубого слова в свою сторону. И его глаза… — Айрис вдруг запнулась и щеки её покраснели. — Он так смотрит. Я даже не знаю, как описать это. Совсем как в моих любимых романах. В такие моменты я чувствую себя любимой.       Лицо кузины приобрело такое выражение, с каким говорить можно только о первой, чистой, искренней любви. И Висенья улыбнулась ей, очень надеясь, что промелькнувшей тоски в этой улыбке Айрис заметить не сможет.       Лично она давно отчаялась полюбить кого-то искренне. Тоже почувствовать себя по-настоящему любимой.       Фигура в белом платье подошла к высокому зеркалу у стены, рассматривая, и в какой-то момент через его отражение взгляды их встретились.       — Дай ты шанс моему брату, то он бы носил тебя на руках до глубокой старости, — О’Дану видела, что кузина действительно верит в то, что говорит. Делает это искренне. — Я понимаю, что сейчас ты не любишь его так, как он любит тебя, но если ты попробуешь ему открыться, то всё может быть иначе. Он хороший человек. И я очень надеюсь, что скоро буду зашнуровывать твоё платье в день вашей свадьбы, совсем как ты сегодня делала это мне, — она проницательно взглянула Висенье прямо в глаза. — Ты тоже будешь чувствовать это.       Девушка не нашла, что ответить, и только кивнула, принимаясь поправлять длинную юбку наряда Айрис.       Примерно за тридцать минут до начала Висенья оставила кузину вместе с дядей и медленно зашагала к каменной лестнице на первый этаж. Сейчас её задачей было найти Аластора, и вместе с ним отправиться в приёмный зал, чтобы помочь Дарине с рассадкой гостей и в последний раз проверить прочие нюансы.       Даже со второго этажа поместья она слышала гул от множества голосов, и несмотря на то, что не она была сегодня невестой, просто ужасно нервничала. Этот день обещал стать единственным, абсолютно счастливым днём за очень долгое время и совершенно никто в доме не хотел никаких конфузов.       Каблуки застучали о твёрдый камень, а её глаза забавно прищурились, когда Висенья заметила, что большая часть из говорящих портретов явно постарались над тем, чтобы холсты их блестели чистотой. Словно написаны они были не больше минуты назад. А у самого древнего из О’Дану, портрет которого находился ближе всех к холлу, собралась настоящая толпа из её предков, желающих хотя бы одним глазком взглянуть на свадьбу.       Она была в предвкушении. Хотела увидеть реакцию Кемпела на её. Уже представляла, как глаза его восторженно засверкают, а взгляд заскользит по девичьему телу, подмечая каждую, даже самую незначительную, деталь.       Пусть каких-то особо глубоких чувств она к нему не испытывала, но получить от него комплимент, определённо, хотела.       И стоило ей заметить на первом этаже высокую фигуру кузена, как сердце её затрепетало. Невольно спина элегантно выпрямилась, подбородок едва заметно взметнулся вверх, а шаги стали медленными и осторожными. Она хотела, чтобы Аластор заметил её первым, отчаянно надеялась собственными глазами увидеть, как лицо его начнет искажать удивление, как он восторженно застынет, на полуслове прерывая свой разговор с кем-то, кто стоял скрытым в тени высокой колонны. До ушей донеслись голоса, и девушка поняла, что помимо Кемпела в холле находятся, как минимум, ещё два человека, и невольно ещё больше зарделась, представляя, какой ошеломительный эффект произведёт её появление.       «Пусть Аластор сто раз подумает, прежде чем сбегать со свадьбы под ручку с очередной, очарованной им, девушкой.»       С каждым шагом она видела его всё отчётливее и в тот момент, когда каблук строгих туфель ударил по полу всего-то на чуточку громче чем до этого, беседа мгновенно прервалась, и он развернулся в сторону лестницы, широко раскрытыми глазами уставившись на неё.       Едва заметно, уголок её губ довольно дрогнул.       Как она и ожидала, Аластор не мог отвести от неё взгляда. Он застыл в той же позе, в которой стоял до этого, и просто смотрел. Бутылочного цвета парадная мантия прекрасно комбинировала с цветом его глаз, тёмные волосы аккуратно уложены, а рот его раскрылся, словно он хотел что-то сказать, но тут же забыл все подходящие слова. Из головы её кузена разом вылетели все заготовленные заранее фразочки и любезности, она знала это наверняка.       Но, к сожалению, вдоволь насладиться реакцией Аластора на свое платье она не успела.       Человек, что стоял в тени колонны, оттолкнулся от неё, и стоило его лицу показаться в поле зрения, как достигнувшую первого этажа девушку словно окатило холодной водой, мгновенно выбивая из неё весь игривый настрой.       «О, нет…»       Она была готова поверить, что просто словила галлюцинацию, что мозг её впал в глубокую кому, и в ещё тысячи складных отговорок, но только не в то, что прямо сейчас прямым взглядом на неё смотрел британский Лорд, который абсолютно точно никак не мог находиться здесь сегодня. Ведь она собственными глазами видела, как рука Айрис вместе с его именем вычеркнула имя Беллатрисы Лестрейндж из списка гостей, когда Иден сказал им, что количество приглашённых придётся сильно урезать в целях безопасности. Он просто никак не может быть тут!       Но глаза её не обманывали. Как и мгновенно ударивший в нос запах тонкого парфюма.       Сегодня Лорд облачился в строгие штаны, белую рубашку и тёмный жилет, поверх которого была накинута чёрная мантия. Исключительно мрачные оттенки разбавлял тёмно-зелёный, почти как одежды Аластора, галстук. Он был одет с иголочки, со вкусом, и в голове Висеньи промелькнула мысль, что теперь, зная, что этот человек — наследник Слизерина, она вполне себе могла заметить определённые реверансы в сторону именитого предка со стороны Лорда. Это просто читалось в нём, что уж говорить о беспристрастном, даже холодном, выражении лица. Только лишь брови его приподнялись, стоило О'Дану показаться из-за угла, а взгляд плавно и медленно скользнул от её лица к шее, которая уже успела порыться предупреждающими мурашками.       Висенье оставалось только надеяться, что на фоне красного платья никто не заметит, как румяные щеки разгорелись настоящим огнём.       Она, и правда, подумать не могла, что встретится с этим человеком сегодня. А если бы знала, то колье, ни за что, не надела бы.       Из-за угла показался Иден, как и положено жениху, в чёрном смокинге, и после того, как лёгкое удивление на его лице сменилось одобрением, Аластор подошёл ближе и остановился напротив неё. Голова его непременно склонилась, и прежде чем Висенья успела что-либо сказать, горячей кожи щеки вдруг коснулись чужие губы. Оставляя очень быстрый, совсем невесомый, поцелуй.       Сердце упало куда-то в пятки. Глаза девушки в шоке расширились, а прямо на ухо раздался тихий шёпот:       — Выглядишь изумительно.       Сил хватило только на смущённую улыбку.       Он никогда не позволял себе чего-то подобного даже наедине, не то что в присутствии посторонних. Конечно, ей было крайне приятно, но целовать её при брате и (черт возьми!) Лорде было слишком лично и как-то показательно. Почему-то ей показалось, что таким способом Аластор решил расставить все точки над «и» для присутствующих здесь. А точнее, для одного присутствующего.       Только вот подобная выходка поставила её в ещё более неловкое положение, чем было до этого.       «Интересно получается, одела подаренное Лордом украшение, и в первую же минуту их встречи позволила Аластору поцеловать себя прямо у него на глазах. Надо же! Слава всем богам, что это был поцелуй всего-то в щеку!»       В эту же секунду в сознании промелькнуло возмущённое:       «А почему её вообще должно волновать его мнение?!»       — Сестра, после этого вечера о твоей красоте точно начнут сочинять баллады, — голубые глаза Идена весело подмигнули ей. По случаю свадьбы отросшие после долгой поездки волосы ему пришлось состричь, и теперь белесые пряди брата опрятно складывались в довольно симпатичную стрижку. На отвороте чёрного пиджака Дарина закрепила ему бутоньерку из белой розы. С букетом именно из этих цветов Айрис сегодня предстояло пройти к своему жениху. — Будь так добра, не отвлекай сегодня моего шафера. Аластора ждёт ответственная работа.       — Я постараюсь, — наконец от глаз Идена она скользнула к ещё одним голубым глазам, только вот эти радужки были на несколько тонов темнее. — Мой Лорд.       Голова Висеньи чуть склонилась в сторону высокой фигуры британца, выказывая почтение, и в ответ она получила абсолютно такой же жест.       — Висенья, крайне рад встрече, — в этот раз руку он ей, почему-то, решил не целовать. И что-то подсказывало, что тонкий намёк от Кемпела волшебник к сведению всё-таки принял. — Не могу не заметить, что сегодня вы выглядите великолепно. Такой женщине, как вы, не нужны никакие украшения. Своей красотой вы способны скрасить любую безделушку.       «Или не принял…»       — Всё женщины любят украшения, Милорд. Красивые вещи заставляют нас чувствовать себя элегантно. От блеска драгоценных камней блестят и глаза.       Она, как могла, попыталась увести разговор как можно дальше от очень острой темы, которую совершенно не хотела обсуждать с Лордом в присутствии Аластора. Узнай он, что Волдеморт самовольно сделал ей такой дорогой подарок, а Висенья без возражений и мук совести его приняла, то реакцию на такую новость она не хотела даже представлять. Точно начнёт нудить и уж точно будет припоминать это при каждом удобном случае, совсем как Дарина. После того как Лорд попрощался с ней и покинул комнату в день своего отбытия, ещё очень долго смотрительница не желала оставить девушку в покое и устроила ей самый настоящий допрос, выводом которого неизменно было то, что британский волшебник положил на Висенью глаз. Никаких возражений она не хотела даже слушать, только бесконечно твердила, что никаких романов на стороне у уже обещанной девушки не может быть и в помине, а Висенье пора включить голову, если она не хочет, чтобы дело кончилось бедой.       — Забавно, мне всегда казалось, что подобный эффект вызывает бокал крепкого вина и приятная компания, но уж точно не бриллианты, — губы мужчины расплылись в улыбке. — Что тогда, по вашему мнению, заставляет блестеть глаза у мужчин?       Воздух стал обжигать горло, и она едва заметно покосилась в сторону двух фигур, что наблюдали за ними. Иден смотрел на них с явным любопытством в глазах, но никакого подтекста в разговоре этом не чувствовал, в то время как Аластор напряжённо нахмурился и сверлил угрюмым взглядом её покрасневшую щеку, словно только говорить с представителями мужского пола уже считал преступлением.       — Полное галлеонов портмоне и забитый до отказа портсигар?       Последняя попытка перевести всё в нелепую шутку тут час же провалилась.       — Покорная женщина, — он сделал шаг и вытянул руку. Она успела только звучно выдохнуть, как вдруг пальцы мужчины галантно поправили перекрутившийся камень на её шее, едва ощутимо касаясь бледной кожи. — Мне приятно, что вы всё-таки решили исполнить мою последнюю к вам просьбу.       От чего-то сердце девушки упало, а по всему телу прошлась настоящая волна тока, не идущая ни в какое сравнение с тем, какую реакцию оно показало на поцелуй от Аластора.       Такое простое движение выглядело куда более личным и интимным чем всего-то поцелуй в щеку. Он говорил то, что могла понять из присутствующих лишь она одна. И такой, казалось бы, незначительной фразой, смог показать свое преимущество перед Кемпелом, пусть тот этого до конца и не понял.       В последний день их встречи он сказал, что надеется, что в следующий раз увидит на Висенье это самое украшение, а она, сама того не осознавая, эту просьбу действительно исполнила. И любая попытка с её стороны оправдаться выглядела бы сейчас просто жалко.       На плечах вдруг против воли снова ощутились его прикосновения. На ухо опять раздавалось глубокое дыхание, а спина инстинктивно чувствовала чужое присутствие позади себя. Совсем как в тот раз.       «Покорная женщина. Речь явно была о ней.»       Руки напряжённо сложились за спиной, подбородок приподнялся вверх, а в голове возникла ниточка, за которую у Висеньи была возможность зацепиться.       — Ужасная несправедливость. Ведь моего желания вы так и не исполнили, — Лорд сложил руки в карманы и вопросительно выгнул бровь. — Пока что я не увидела ни одной, хотя бы маленькой, заметки в газетах о смене кандидатуры вашего министра. А ведь вы обещали мне уладить этот вопрос, Милорд.       Их взгляды напряжённо сверлили друг друга. Со стороны могло показаться, что вот-вот начнётся соревнование «кто кого переглядит».       — В ближайшее время, Висенья. В ближайшее время.       Повисла пауза.       Воздух вокруг был готов вот-вот начать искрить от напряжения. Теперь уже это чувствовали абсолютно все. Чувствовали, что между этими двумя происходит что-то. Сложно было сказать, что именно. Битва умов, языков, или взаимных подозрений, но определённо это нечто с каждой их встречей становилось всё более и более запутанным. Висенья ощущала, что каждый раз, когда она пытается хоть как-то сопротивляться ему, заканчивается это ещё большим погружением в вязкое болото. Которое затягивало её куда-то на дно всё сильнее и сильнее.       — Нам пора, — ладонь Аластора довольно-таки ощутимым движением легла ей на спину и принялась настойчиво подталкивать в сторону главного зала, в котором вот-вот должно было начаться торжество, — нужно проверить посадку гостей.       Под стук её каблуков они пересекли порог украшенного помещения, оставляя двух мужчин в холле только наедине. По ушам мгновенно ударил шум разговоров, все уже заняли положенные им места без какой-либо помощи, громко переговариваясь друг с другом в ожидании начала. Они с Аластором обошли сидящих вдоль стен, то и дело приветливо улыбаясь и вежливо кивая окликающим их гостям. Многих она знала уже много лет. Большинство из присутствующих являлись представителями благородных ирландских семей, совсем как О’Дану. Висенья даже смогла заметить Беллатрису Лестрейндж, которая прибыла сюда, очевидно, в компании Лорда. Она сидела за столом в компании двух женщин, сестёр Мироу, которые были известны на всю страну как ужасные болтушки, и грустно проглядывала на пустующее подле себя место. Сегодня на британке было чёрное платье, которое очень ей шло, а обычно непослушные волосы заплетены в строгую причёску, открывая вид на аккуратные плечи. Стоило их взглядам встретиться, как лицо Лестрейндж тут же засветилось и широко улыбнувшись она кивнула ей.       Висенья улыбнулась тоже, очень надеясь, что сможет забрать Беллатрису из лап Лорда хотя бы на пару минут. Ведь поговорить с ней она очень хотела.       Стоило им достигнуть арки, как тут же на ухо ей раздалось злобное шипение:       — Что это было? — глаза кузена зло буравили её своим взглядом, словно пытаясь просверлить меж глаз дыру силой мысли. — Почему это английское недоразумение позволяет себе тебя касаться? И что это вообще за ожерелье? Он тебе его подарил?       Висенья опустила глаза в пол, отчётливо ощущая, как к горлу её подкатывает стыд.       На первый вопрос ответа ему не смогла бы дать даже она сама, так что решила преподнести историю появления этого украшения в её коллекции без лишних деталей, после озвучивания которых из ушей Кемпела грозил повалить завитушками к потолку пар, как у кипящего чайника.       — Ну, это что-то вроде прощального подарка мне. Мы ведь оба рассчитывали на то, что больше никогда не увидимся, — она сконфуженно поправила причёску, просто, чтобы чем-то занять руки, и осторожно подняла взгляд на Аластора, линия челюсти короткого уже начала выделяться сильнее обычного. — Я не знала, что он будет тут. Мне казалось, что его и Беллатрису исключили из списков.       Кузен раздражённо выдохнул.       — Твой отец настоял на его присутствии. Из-за твоего спасения он с недавних пор почётный гость тут, — глаза его вдруг презрительно сощурились. — Ты рада?       Нога в строгой туфле принялась беспокойно стучать.       — Конечно, сегодня ведь свадьба моего брата.       В эту же секунду по ушам полоснуло озлобленное:       — Хватит строить дурочку, ты понимаешь, о чем я говорю, — от настолько непривычного тона со стороны Аластора она едва заметно дрогнула, удивлённо приподнимая брови. — Ты рада, что он здесь?       Негодование поднялось в ней огромной волной. Лёгкие вновь разгорелись, и она ответила ему настолько же тяжёлым взглядом. Подобные допросы уже начинали действовать ей на нервы.       «Сам то и дело не упускает возможности поразвлечься в постели с очередной красавицей, а ей уже и разговор с другим мужчиной нельзя завести? Неплохо устроился!»       — Нет. Но даже если бы и была рада, то пока на моём пальце не будет кольца, это тебя не касается, — изо рта кузена вырвался наигранный смешок, и он отвернулся от неё, словно Висенья дала ему хлесткую пощёчину. — И пока я не стала ничьей женой, говорить могу с кем хочу, и когда хочу. Не спрашивая на то разрешения.       Оба широко улыбнулись в момент, когда к ним подошёл низкий мужчина лет пятидесяти, арфист, и предупредил, на какой конкретно ноте дубовые двери откроются, пропуская в зал Айрис. Выслушав его инструкции оба терпеливо кивнули, и стоило тому вновь скрыться в дальней части зала, где и стояла арфа на которой ему предстояло играть, счастливая маска тут же спала с их лиц и прерванный разговор продолжился, словно никто их от этого занятия и не отрывал.       — Верно. И любовников можешь иметь сколько душе угодно, — губы Аластора презрительно скривились, в то время как ярко-голубые глаза широко раскрылись от подобной наглости. От факта, что Кемпел в эту минуту забрасывал её претензиями так, словно имел на неё хоть какие-то права. — Имени Лорда в твоём списке, случаем, нет? С количеством твоих поклонников я даже боюсь представить, какой длины пергамент тебе может понадобиться.       — Мой список по количеству имён в нём твой рекорд никогда не превысит, можешь быть уверен, — она уже практически шипела на него, как дикая кошка, всеми фибрами души желая спустить заносчивого Кемпела с небес на землю. — И с каких это пор ты, Аластор, стал придерживаться правила первой брачной ночи? Уже немного поздно, не находишь? Это работает только с нетронутыми людьми, к каким ты, уж точно, уже давно не относишься. — Аластор злобно клацнул зубами, явно задетый за живое, но сказать ничего не успел. — Хочешь невинную жену? Тогда путь в монастырь тебе заказан. Как раз то, что тебе нужно. Девушки там говорят только тогда, когда их спрашивают, и уж точно не позволяют себе принимать подарки от деловых партнёров своих отцов. Они вообще от всех родственников отрекаются.       Тот вдруг пылко выпалил:       — Он смотрит на тебя не как на делового партнёра, а как на трофей, который очень хочет заполучить!       Кемпел обернулся в сторону главных дверей и проследив за его взглядом Висенья увидела, как её брат в компании Лорда проходит в помещение, и после рукопожатия мужчины расходятся в разные стороны. Британец — к столу Беллатрисы Лестрейндж. Иден — прямо к ним.       — Старайся держаться от него подальше. И я говорю это не только из ревности, — тут же едко добавил он, краем глаза замечая, как Висенья возмущённо открыла рот от подобных приказов. — Это далеко не тот взгляд, каким мужчина смотрит на понравившуюся женщину, Висенья. Этот человек видит в тебе вещь, которая ему зачем-то очень нужна.       От подобных слов она растерялась и даже не нашлась, что ответить. Только лишь наблюдала, как довольно вялая Беллатриса с каждой секундой приближения своего Повелителя расцветала буквально на глазах. Осанка сразу стала прямее, плечи расправились, и со стороны даже казалось, что Лестрейндж вдруг стала выше ростом. Глаза её ярко засияли, а бледные щеки заалели, когда Лорд опустился на место рядом с ней и что-то сказал на ухо.       — Распорядитель уже прибыл? — Иден быстро оглядел толпу. Невооружённым глазом было видно, что с каждой минутой нервничал он всё больше и больше. Даже на лбу мужчины выступили едва заметные капельки пота. — Нигде его не вижу.       — Иден, ты и я видели его ещё утром, не помнишь? Полный мужчина, которой пожимал руку отцу на площадке у входа, — Висенья критично прошлась по нему взглядом и достала из нагрудного кармана брата белый платок, специально припрятанный там как раз на такой случай. — Ты сам проследил, чтобы он прибыл сюда одним из первых.       Иден отрывисто кивнул.       — Точно, — Висенья осторожно приложила ткань к его лицу, аккуратно убирая все признаки его переживаний так, словно их и не было, — а ленты, которыми будут обвязывать руки? Они на месте?       Девушка сложила платок в несколько раз и вернула тот в своё хранилище, кладя ладони на ужасно напряжённые плечи Идена.       — На месте. Так же, как и кольца, торт, и ещё тысяча других мелочей, которые мы обязательно предусмотрели, — она говорила мягко, в попытке хотя бы чуть-чуть поддержать его в такой ответственный момент. — Думай сейчас о другом. Вот-вот твоя жена войдёт в эти двери.       Наконец Иден посмотрел ей в глаза и слегка улыбнулся. Несмотря на то, что мужчина ужасно нервничал и речи сестры ему мало чем помогли бы, её старания он определённо оценил.       — Да, ты права. Вдруг Айрис откажет, если увидит, как я трясусь, словно раздетая дева на лютом морозе, — он сконфуженно опустил взгляд на цветок у себя на груди, и убедившись, что вид его остался таким же свежим, как и до этого, развернулся в сторону Висеньи и раскинул руки в стороны, полностью демонстрируя свой дорогой костюм. — Ты ничего так и не сказала. Как я выгляжу? Думаешь, Айрис сможет сказать мне «нет»?       Против воли вырвался лёгкий смешок.       Видеть Идена настолько растерянным было до крайности непривычно и забавно. Такой статный на вид, в чёрном костюме с бабочкой и перчаткой на серебряной руке, он боялся отказа. Скрывал свой страх шутками, но его сестра прекрасно знала, что сердце его успокоится только тогда, когда женщина, которую он любит, скажет ему заветное «да».             — Я думаю, что ты выглядишь как настоящий мужчина, — она не скрывала в голосе гордости. И знала наверняка, что даже во взгляде её Иден отчётливо видел яркие всполохи такой же эмоции. — Она точно не откажет.       Мужчина на секунду прикрыл глаза, и вдруг посмотрел на неё так, как мог смотреть только он. Во время их совместного взросления бок о бок брат сестрой в основном раздражали друг друга, но сейчас всё было иначе. Теперь оба отчётливо понимали, хоть никогда и не говорили этого вслух, что любят друг друга. Любят так, как этого когда-то очень давно хотела их мать. Так, как могут любить только самые близкие друг другу люди.       — Спасибо, весенняя. Надеюсь, что пророческий дар тебе всё-таки передался.       Сквозь непрекращающийся шум разговоров Висенья услышала звучный стук, и тут же повернула голову в ту сторону.       Как она и думала, дубовые двери закрылись, и последним в украшенный зал вошёл Анвелл, а нога в ногу с ним распорядитель, которому и предстояло сегодня связать узами брака Кемпелов и О’Дану. Поскольку их вера в Дану перечила церковным устоям и христианству в принципе, ни о каком священнике речи быть и не могло. Свадьба должна была проходить в кельтских традициях, даже украшения зала были пропитаны их историей просто насквозь. Далеко не просто так Айрис сделала всё от неё зависящее, чтобы примерный зал вдоль и поперёк был усыпан зеленью и цветами, порхающими бабочками и солнечным светом. Для кельтов природа была очень важна. Они считали, что душа существует внутри каждого живого существа. Душа появлялась среди деревьев, горных пород, бурлящей воды и высокой травы. А ведь свадьба это, в первую очередь, праздник жизни. Создание новой ветви в древе О’Дану, которая за собой создаст ещё бесчисленное количество таких же ветвей.       Анвелл прошёл вдоль стен к самому ближнему из круглых столиков и занял свое место рядом с Фредериком Билсом и Горденом Фаррелом. Оставалось пустующим всего одно, которое предназначалось для Десмонда Кемпела.       Переводя взгляд от отца немного поодаль, к остальным столам, Висенья едва не подскочила на месте, напряжённо хмурясь.       Там, среди десятка знакомых лиц, она вдруг неожиданно встретилась глазами с пустым, абсолютно неподвижным, взглядом. Это была младшая дочь Гордена и Реджины Фаррел, та самая «принцесса наоборот». Девушка сидела на своём стуле и уставилась в лицо О’Дану, даже не моргая. Было на ней синее, совсем лёгкое для середины осени, платье, больше походившее на сорочку. Тонкие лямки открывали вид на нездорово худые плечи и ключицы. Кожа её была серой, словно давно не видевшей солнечного цвета, а волосы жидкими, ломкими. По правую руку от неё устроился старший брат, как всегда, с крайне самодовольным видом осматривая убранства их дома и то и дело шепча что-то на ухо матери. Та, к слову, облачилась сегодня в мантию по размеру и с недовольным выражением лица держала в руках старомодный веер, словно уже успела страшно перегреться в ожидании начала.       После нескольких секунд зрительного контакта Висенья начала чувствовать себя неуютно и отвела взгляд, ожидая, что младшая Фаррел поступит так же, но сильно ошиблась. Её потусторонние глаза сверлили лицо девушки не переставая, и она решила сосредоточить свое внимание на приближающемся к ним мужчине, в руках которого были две широкие ленты. Стоило ему остановиться рядом с ними, как волшебник густо покраснел и совсем запыхался, переводя дыхание.       — О, что за день! Что за день! Надрываемся из последних сил, чтобы обеспечить покой и счастье молодым! — он слегка хохотнул, и принялся терпеливо расставлять всех троих по местам, на ходу объясняя основные задачи. — Вы, юная леди, возьмите ленты. И когда я попрошу обвяжите ими руки жениха и невесты, закрепляя этот союз, — атласная ткань оказалась в её руках, в то время как в руки Аластора угодила маленькая бархатная коробочка, которую волшебник достал из кармана брюк. — А вы, будьте так добры, по моей команде поднесите молодожёнам кольца. Только не забудьте, что первым кольцо должен взять жених, а не невеста.       Кемпел кивнул, и голубые глаза подняли на него взгляд, но кузен даже не посмотрел в её сторону, держась необычайно прямо.       Девушка едва удержалась от того, чтобы не поднять глаза к потолку.       «Сам начал скандал и сам же затаил обиду. Мужчины…»       Распорядитель громко прокашлялся, занял место по центру и достал палочку из кармана, указывая ей в сторону музыкантов с другой стороны зала. Те сразу поняли, что от них требуется, и пока что только один из них, арфист, вальяжно пододвинул к себе стул и удобно устроившись принялся перебирать пальцами по струнам, мгновенно перекрывая собой весь прочий гам.       Все стихли. В помещении раздалась мягкая, нежная мелодия.       Разноцветные стёклышки витражей окрашивали своей тенью цветы, заставляя их играть новыми красками. Золотистого цвета бабочки порхали над потолком, разнося по комнате яркие блики.       Висенья ощутила, как сердце её принялось радостно трепетать.       Тяжёлые двери зала открылись, и две фигуры показались впереди, приковывая к себе абсолютно все взгляды.       Десмонд Кемпел медленно вёл под руку Айрис, осторожно ступая по белой дорожке. И, казалось, что большая часть из присутствующих разом забыли все восторженные слова. Даже несмотря на то, что лицо Айрис покрывала свадебная фата, сквозь неё было прекрасно видно зелёные глаза, что с настоящим восторгом смотрели на ожидающего лишь её Идена. Даже отсюда Висенья видела, что кузина широко улыбалась, крепко держась за руку отца. Белое платье тянулось за ней по полу шлейфом, а каждый её шаг был настолько вкрадчивым, что со стороны могло показаться, что Айрис плывёт по воздуху, словно прекрасная нимфа. Её тёмные волосы переливались в мягком свету, кожа практически сияла, словно начищенный добела фарфор, вызывая в душе ассоциацию с куклой. Самой красивой и особенной куклой среди сотен таких же. Не было в этом зале ни одной девушки, или быть может женщины, что смогла бы сравниться с ней.       Сегодня, сейчас, все смотрели лишь на неё одну.       Под чудесные звуки арфы О’Дану завороженно наблюдала, как кузина приближается к ним, и в голове её возникла забавная мысль, что кто-то из Кемпелов очень давно похоже завёл роман с вейлой, раз все они, без исключения, обладали настолько нечеловеческой красотой.       Когда невеста достигла первых из столов Десмонд отпустил её, и занял свое место подле Анвелла, взглядом полным отцовской гордости смотря на свою дочь.       Айрис остановилась напротив Идена и тот медленно протянул руки к её лицу, убирая мешающую ткань.       До ушей донёсся его восторженный вздох.       Они смотрели друг на друга так, будто никого больше в эту секунду не существовало. Словно молодожёны разом забыли о десятке глаз, что внимательно наблюдали за ними. Это был особенный момент только для них двоих. Момент, в котором оба поняли, что скажут друг другу «да».       — Дамы и господа! — возвестил вдруг громкий голос. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать соединение двух любящих сердец. Двух древнейших и чистейших родов Ирландии, которые теперь будут сплетены воедино. Пусть день этот принесёт небывалую радость в сердца любимых и их близких. Пусть союз этот будет крепок и нерушим.       Дарина, что сидела не так далеко от центра зала, приложила ладони к груди и глаза её заслезились, Анвелл в первом ряду впервые за много дней широко улыбался, с упоением наблюдая за своим сыном. Он, как и абсолютно каждый в этом зале, понял, что двух людей перед ним связывает нечто большее, чем брак. Это определённо была любовь. Распорядитель кивнул Аластору и он преподнёс кольца, раскрывая бархатную коробочку и позволяя Идену взять кольцо первым. Кольцо Айрис было тонким, хрупким, как и она сама, в то время как кольцо жениха более крупным и увесистым. Айрис опустила букет, и тут час же на девичьем пальце появилось золотое кольцо. Уже через секунду и на безымянном пальце Идена блеснуло в лучах мягкого света яркое золото.       — Теперь, я должен задать вам главный вопрос, — полный мужчина говорящим взглядом впился в её лицо, и Висенья тут же сделала шаг к молодожёнам, как и велено традициями, осторожно повязывая вокруг их сплетённых рук белые ленты. — Иден О’Дану, первый своего имени, сын Анвелла, берёшь ли ты в законные жёны…       Девушка сделала несколько шагов назад, не закрывая больше гостям обзор на церемонию, и остановилась немного не в том месте, где стояла изначально. Лично Висенье показалось, что сместилась она не больше чем на какой-то жалкий дюйм, но этого с головой хватило, чтобы она мимолётного бросила взгляд на правую часть зала. И неожиданно для себя самой поняла, что снова чувствует на себе чужой взгляд.       Только вот, в этот раз зрительный контакт всё-таки заставил её содрогнуться.       В то время, пока все остальные были заняты трогательным лицезрением брачной церемонии, британский Лорд смотрел на неё.       И это не было похоже на взгляд в прострацию, какой она уже успела поймать на себе сегодня от дочери Фаррелов. Нет. Этот человек неподвижно сидел на своём месте рядом с Беллатрисой и намеренно смотрел ей прямо в глаза. Явно ожидая, когда она сделает то же самое в ответ.       Дыхание перехватило, и Висенья опустила глаза в пол, очень надеясь, что и без того обиженный Аластор этих переглядок не заметил. В голове вдруг прозвучали сказанные недавно слова:

« — Это далеко не тот взгляд, каким мужчина смотрит на понравившуюся женщину, Висенья. Этот человек видит в тебе вещь, которая ему зачем-то очень нужна.»

      —... в таком случае, объявляю вас мужем и женой! — с ужасом девушка осознала, что едва не пропустила самое главное. — Можете поцеловать невесту!       Волшебник взмахнул рукой и из его волшебной палочки в воздух взметнулись яркие искры. Маленькие бабочки закружились в золотистом вихре, заставляя гостей ахнуть, а Иден быстро взял Айрис за талию и притянул к себе, касаясь её губ. По тому, как он счастливо улыбался даже сквозь поцелуй, как щеки его жены ярко запылали, а руки притянули того за шею ещё ближе, без труда можно было понять, что они ждали этого момента очень долго. Ждали, и собирались сделать день этот самым запоминающимся днём в их жизнях.       Первым захлопал в ладоши Анвелл, следом за ним Десмонд, а уже после подхватили и остальные гости, разнося по просторному помещению громогласные звуки аплодисментов. Все принялись подниматься со своих мест, желая поздравить новобрачных, и Висенья быстро подскочила к ним первой, опасаясь, что из-за большого потока людей снова выловить главных виновников торжества у неё уже не получится.       — Айрис!       Она быстро приблизилась к кузине, и та едва не запрыгала от радости, увидев её.       — Висенья, это случилось! Это правда случилось! — толпа громко шумела, и Айрис пришлось повысить голос, чтобы О’Дану точно смогла её услышать. — Я — его жена! Иден взял меня в жёны!       Казалось, ещё немного и от переполняющего её восторга девушку вот-вот разорвёт пополам. Красивое лицо покраснело, руки вытянулись вперёд, а зелёные глаза горящим взглядом смотрели на золотое кольцо, подтверждающее её новый статус.       Невольно эта картина заставила собой любоваться. Растрогала что-то в душе, и в сердце Висеньи проник огромный поток светлых и приятных эмоций. Впервые в жизни она так искренне радовалась за кого-то другого. Радовалась чужому счастью, как своему.       — Это чудесно!       Её восторженный взгляд скользнул от лица Айрис к донельзя довольному лицу брата. Он весело наблюдал за ними, и в момент, когда взгляды их встретились, бровь мужчины взметнулась вверх, как бы ожидая от неё слов поздравлений.       Но она не смогла ничего сказать.       От того, до какой степени счастливым он выглядел, в горле образовался противный комок, что мешал ей сказать хоть слово. Словно огромной лавиной её накрыло осознание того, что теперь у Идена будет своя семья. Конечно, они оба останутся жить здесь, но мысль эта по неизвестной ей причине заставила слёзы скопиться в уголках глаз. Огромная радость смешалась в ней с нежеланием отпускать его в эту новую, неизвестную ей, жизнь. Ведь это её несносный брат, который был с ней столько, сколько Висенья себя помнит. Пусть они и не жили душа в душу, но чувство братской защиты и поддержки шло с ней бок о бок всю её жизнь. Больно было принять, что теперь главной женщиной в его жизни будет только Айрис.       Что теперь их ждут разные дороги.       — Слёзы счастья, надеюсь? — красные губы крепко прижались друг к другу, и она кивнула, ощущая, как влажные дорожки прокатились по её лицу. — Брось, весенняя, никуда ты от меня не денешься. Как я могу забыть о моей единственной, жутко надоедливой, младшей сестре?       Девушка тихо всхлипнула и сделала шаг, уже через секунду оказываясь в крепких объятиях Идена. Она крепко прижималась к нему, а его ладони успокаивающе поглаживали её по спине, и после того, как к молодым подошёл Анвелл в компании Десмонда и Аластора, ей пришлось его отпустить. Губы осторожно чмокнули того в шершавую от щетины щеку, а руки принялись старательно вытирать мокрые щеки, в попытках успокоиться.       — Айрис, — Анвелл взял её за руку и крепко сжал ту, широко улыбаясь, — я безумно рад за вас. И очень надеюсь, что ты будешь надёжной опорой моему сыну в вашей совместной жизни. За сильным мужчиной всегда стоит женщина, что направляет его на правильный путь.       Девушка благодарно улыбнулась и повернула голову в сторону отца и брата, в то время как глава О’Дану опираясь о трость остановился напротив сына, смотря тому прямо в глаза.       По коже невольно пробежал целый табун мурашек.       Вместе с тем, как были они похожи, словно отражение из разных времен одного человека, так же сильны были и их отличия. Сильный, высокий, в расцвете своих сил, мужчина с голубыми глазами смотрел в абсолютно такие же. В то время как обладатель других стоять так же прямо и гордо мог только с опорой. Его волшебная палочка уже очень давно не принимала боя, но взгляд его был мудрее, внимательнее.       Волшебник ничего не сказал. Только опустил руку на плечо сына и кивнул, вызывая у того улыбку.       Казалось бы, такое скудное и даже холодное поведение для такого события как свадьба. Но в таком простом движении выражалось куда больше радости и искренней гордости чем во всех поздравлениях, которые Идену ещё предстояло получить, вместе взятых. Только два человека среди стольких людей были по-настоящему рады за него, и мужчина прекрасно понимал это.       Висенья держалась из последних сил, чтобы было успокоившееся сердце снова не пустилось в бешеный ритм.       «Как бы мама хотела это увидеть…»       Толпа вокруг них становилась всё больше и больше, и девушка отступила в сторону, давая другим возможность высказать личные поздравления новобрачным. Она спокойно пробралась через дикое количество спин и рук к левой части зала и отыскала там своё пустующее место, неподалёку от места отца. Рука отодвинула стул и устроившись поудобнее она с лёгким изумлением рассматривала бумагу перед её глазами. Было это меню, поделённое на несколько разделов, в каждом из которых наблюдалось несколько позиций, на любой вкус. Горячее, гарнир, салаты, закуски, десерты, холодные и горячие напитки, алкоголь. Тут было буквально всё и невольно глаза её разбежались от такого обилия вкусностей, а живот протяжно заныл, требуя впервые за день поесть чего-нибудь крайне вкусного и желательно калорийного. Далеко не она одна сидела за столом, большая часть из присутствующих, тех, кто поехал сюда с родственниками, тоже остались на своих местах в ожидании, когда их родичи вернуться обратно. Так что, никакой неловкости по поводу своего голодного вида Висенья совершенно не чувствовала. Питаться чем-то ведь нужно.       Меню было заколдованно специальными чарами, которые позволяли перемещаться еде из кухни прямо в тарелки гостей. И как раз в тот момент, когда она уже собиралась вслух произнести название блюда, которое очень хотела попробовать, на пустующее место Аластора рядом с ней опустился кто-то, чей цвет мантии явно был далёк от изумрудно-зелёного.       Девушка покосилась на человека, который своим приходом прервал её предстоящую трапезу, и нерв на красивом лице едва заметно дёрнулся от раздражения.       — Висенья, — звуки голоса, который она просто терпеть не могла, ударил по ушам и против воли зубы её скрипнули, — Висенья, Висенья, Висенья! Какая неожиданная встреча! — голубые глаза упорно продолжали сверлить перед собой красиво оформленное меню, отчаянно надеясь, что нарушитель её спокойствия просто уйдёт, если она будет делать вид, что его тут нет. — Давно мы с тобой не общались.       Фигура на соседнем стуле упорно ждала ответа и нехотя она посмотрела ему в лицо, чувствуя в душе просто дикую неприязнь.       Наградил её собственным вниманием Кристиан Фаррел, старший сын Гордена и Реджины. Среднего роста и плотного телосложения брюнет с коротко стриженными волосами. Он был удивительно похож на свою мать, и как раз поэтому лицо его было довольно круглым, но приятным. Не знай Висенья его «подвигов» то вполне себе бы решила, что он просто безобидный мальчик с детским личиком, который не сможет обидеть и мухи. Жаль только, что с биографией Кристиана она была знакома достаточно, чтобы в каждой детали его лица видеть что-то неприятное, отвратительное. Будто бы его ужасные поступки отпечатком отражались и на гладком лице. Взгляд его был, как и всегда, крайне надменным. Полным высокомерия к окружающим. Даже находясь среди бесчисленного количества цветов, порхающих бабочек и парящих солнц губы Фаррела недовольно кривились, а нос слегка поморщился, словно он чувствовал неприятный запах.       «Нужно выпить что-нибудь особенно крепкое. На трезвую голову ей этого не пережить…»       — Если учитывать, что ты находишься в моём доме, на свадьбе моего брата, то вряд ли эту встречу можно назвать такой уж и неожиданной, — О’Дану наигранно улыбнулась и снова терпеливо опустила взгляд к списку блюд перед собой, надеясь, что её собеседник поймёт, что на разговор она не сильно настроена. — И да, давно.       Сосед хохотнул, явно расценив её едкие слова в свой адрес как шутку.       — Приятно снова вернуться сюда и встретить старых друзей. Помнится, в Тир на Ноге в последний раз я был около пяти лет назад…       — Шести.       Резко вставила она, но Кристиан снова не обратил внимание на скверное настроение девушки.       — Ах, да. Шести лет назад. Как же быстро летит время, помню свой последний визит сюда так, будто это было вчера. Хорошее, беззаботное время…       — Ты о том случае, когда запер эльфа в чулане и поджог на его голове шляпу? — не выдержав его расслабленного тона Висенья впилась свирепым взглядом прямо в его глаза. Говорил он так, словно речь шла о погоде на завтра, а не происшествии, после которого один из домовиков до смерти стал бояться любого огня. Даже к каминам не мог заставить себя подойти. — У него после этого до конца жизни остались шрамы от ожогов на голове и ушах.       Тот только отмахнулся.       — Это было давно, я был ребёнком тогда, — младший из Фаррелов громко зевнул и потянулся, будто бы чувствуя себя как дома. — Тем более, домовые эльфы — просто слуги. Поставь им яблоко между ушей и метай в то нож за ножом — будут стоять, пока нож не угодит в одну из глазниц, и то, если хозяин в случае несчастного случая разрешит ему оказать себе помощь. На то они и домовики, чтобы служить волшебникам.       Висенья с трудом проглотила все претензии и заставила себя замолчать. Чем больше споришь с Кристианом — тем активнее он начнет говорить. И не важно, насколько сильно ты заинтересован в этом разговоре. Фаррел вполне себе мог распевать баллады только лишь о себе, главное, чтобы неподалёку были уши.       «В детстве поджигал их заживо, а теперь всего-то метает ножи в глазницы. И правда, что тут такого?»       — А ты всё такая же брюзга и зануда, — гость скучающим взглядом осмотрел меню, и похоже не отметив в нём ничего интересного решил высказать своё мнение по поводу персоны Висеньи, пусть она этого и не просила. — Тот случай со шляпой был только шуткой. А ты скорее побежала рассказывать всё папочке. Наплела, какой я плохой и обижаю твоих друзей…       Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но обвинительная нотка в его голосе заставила её потерять самообладание. Внутри поднимался гнев, словно спящий вулкан, вот-вот готовый испустить в воздух столбы огня.       — Садизм над тем, кто не может тебе ответить, уж точно нельзя назвать шуткой, — её бровь издевательски приподнялась, а глаза собеседника непонимающе сощурились. — Хочешь настоящей драки? Тогда выбери в противники того, у кого хотя бы будет в руках волшебная палочка.       Щёки Кристиана покраснели, и он сглотнул. Намёк на то, что ему следует попробовать поиздеваться над тем, кто сможет ему ответить, дошёл до него не сразу. Висенья буквально видела тот момент, когда лампочка в его мозгу наконец загорелась. Его глаза с презрением посмотрели в её лицо, но сказать Фаррел ничего не успел. Его плеча коснулась невероятно тонкая и бледная рука и тот обернулся, мгновенно рассвирепев:       — Чего тебе?!       Глаза его сестры бегали по помещению туда и обратно как быстрые волчки, она тихо бормотала себе что-то под нос и сконфуженно мялась на одном месте, словно не знала куда себя деть.       О’Дану почему-то показалось, что «принцесса наоборот» чем-то сильно обеспокоена. Её тело странно трясло, а в её сторону она даже не смотрела, будто бы вместо Висеньи тут стоит совершенно пустой стул.       — Чужой...— вдруг тихо пискнула она и оглянулась по сторонам, явно опасаясь, что их услышат. — Чужак тут сегодня.       В ответ ей раздалось раздражённое:       — Какая же ты всё-таки идиотка, — Кристиан встал и даже не попрощавшись схватил сестру за локоть, волоча ту за собой, с каждой секундой их отдаления голос его слышался всё слабее, и последним что до её ушей долетело было.— Я скажу маме, чтобы она опять заперла тебя в комнате! Как ты додумалась вообще подойти ко мне во время…       Две фигуры окончательно скрылись среди людей, что постепенно расходились по периметру украшенного зала, занятые нескончаемыми беседами.       — Слава богам, — она сказала это вслух, но все настолько были заняты друг другом, что никто не обратил на эти слова должного внимания, — фанатиков вроде него запивать только вином. От разговора с ним на языке ужасное послевкусие.       — Интересная оценка. Достигни она ушей этого тяжелобрюха, то он лопнул бы как воздушный шар.       От звука этого голоса голубые глаза удивлённо расширились, и она мгновенно обернулась. Губы против воли расплылись в улыбке.       Позади неё стояла Беллатриса Лестрейндж собственной персоной. Стояла и весело щурила глаза, явно наслаждаясь её реакцией.       А реакция и правда была. Сердце подпрыгнуло в радости, глаза засияли, а изо рта вырвалось восторженное:       — Белла!       — Да, это моё имя, — бровь британки саркастически приподнялась, но Висенья только громко рассмеялась. — Рада снова видеть, О’Дану. Ты не перестаёшь меня удивлять.