The sounds of ashes

      Начало ноября принесло вместе с собой холодные ветра, крупные капли дождя и много нюансов, которые Висенья очень хотела решить до своей поездки в Лондон. Помимо сбора необходимых вещей на её плечах лежала задача организовать фонд помощи пострадавшим от рук Уравнителей, чем она и занималась. В большинстве своём, чтобы у неё просто не было времени думать о том, что может ждать её в Англии. Признаться, сама мысль о жизни бок о бок с Лордом девушку до жути пугала, но где-то глубоко в душе была небольшая надежда, что глава сопротивления на территории своего штаба не проживает или, что ещё лучше, отбыл для очередной вербовки новых сторонников. И за эти недели О’Дану его не застанет ни разу, но надежд на такой исход было крайне мало. Новостей от Идена не было от слова совсем и даже Айрис, после своего последнего письма, не прислала ни одной весточки, что сильно расстраивало. Висенья очень не хотела расставаться с братом на такой ноте и искренне надеялась, что через несколько дней он немного остынет и вернётся домой, но этого так и не произошло. О возможности примирения с сыном Анвелл не хотел ничего слушать, а писать ещё одно письмо в тайне от него она не рисковала. Вероятно, получи Иден послание от сестры, то в лучшем случае выбросил бы то камин, а в худшем, прислал бы обратно с каким-нибудь особенно гадким проклятием внутри.       Подводя итоги, ситуация, в которой ей так не повезло оказаться, больше походила на вонючее и грязное болото, в котором она утопала всё глубже и глубже.       Радовало одно. Со статусом наследницы в её жизнь пришли новые возможности.       — Замечательная идея! Просто невероятная! — голубые глаза смотрели в тёмные глаза пухлой женщины, что сидела напротив неё и активно заполняла необходимые документы на длинном столе. Кончик её пера порхал по поверхности пергамента туда и обратно, оставляя после себя тёмные чернила. — Я уже несколько раз обращалась к Министру с подобной просьбой. Писала письма, отправляла громовещатели, всё без толку! Задаюсь вопросом, не были ли они выброшены в утиль ещё на моменте сортировки. Все они, приближенные к Фоули люди, знают моё имя!       Две женщины сидели друг напротив друга в кабинете для собраний, окружённые пустыми стульями и тишиной. В основном говорила гостья поместья, Джулия Хогон, основательница очень знаменитого в стране благотворительного фонда «Палочка помощи». Именно её организация, в большинстве случаев, занималась сбором средств на те или иные нужды волшебников, что не были способны оплатить те из собственных денег. И при выборе человека, который смог бы помочь им в организации помощи пострадавшим от рук Уравнителей, Анвелл настоял именно на её персоне. Славилась она как жизнерадостная, но крайне упрямая ведьма, что далеко не один раз смело выступала против Министерства Магии, требуя от них обещанных выплат.       — Должно быть, в своё время вы доставили им много проблем? — Висенья широко улыбнулась. От чего-то Джулия очень понравилась ей. Со стороны казалось, что она не находила в себе сил просто усидеть на одном месте. То и дело нога волшебницы стучала о каменный пол, руки активно жестикулировали, а глаза внимательно скользили по строчкам официального документа. — Фоули, вероятно, не очень рад видеть письма от вашего имени.       — Так оно и есть, моя милая! — она высоко хохотнула и укоризненно покачала головой. — Чиновники не очень любят, когда простой народ начинает ждать от них выполнения данных обещаний. Представь себе, несколько лет назад произошла ужасная ситуация. На попечении моего фонда состояла семья: мать-одиночка и её две дочери. Матерью она стала рано, в семнадцать лет, с отцом детей контакт не поддерживала, а её семья отреклась от неё сразу же, как они узнали о беременности. Кое-как окончила школу, наскребла минимум на ЖАБА, и занялась их воспитанием. Долгое время перебивалась от одной работы к другой, но сама понимаешь, с совсем ещё маленькими детьми на руках работать тяжело. И когда стало совсем туго она обратилась к нам. В первый день на неё страшно было смотреть. Худая, одни только кости, запуганная, уставшая. И дети её были очень беспокойными девочками, очень, — О’Дану внимательно слушала и где-то в её груди собирался ком жалости к этой молодой девушке. Она размышляла о том, как тяжело стоять одной против всего мира. Когда совсем никто не желает тебе помочь. — В общем, сначала всё было очень хорошо. Мы помогли ей найти приличную работу, в её отсутствие дети находились под чутким присмотром, и со временем она стала меняться на глазах. Понемногу накопила на маленький домик в деревушке и уехала туда. Первое время мы поддерживали связь с ней, пока она окончательно не встала на ноги, а после отпустили жить своей жизнью. И все было бы замечательно, пока не произошло следующее…       Пухлая волшебница нервно облизнула губы и посмотрела собеседнице прямо в глаза. Где-то глубоко, в темноте её зрачков, девушка увидела нечто давящее и тяжёлое.       — В одно утро мне пришло от неё письмо с просьбой вернуться обратно. В нём говорилось, что в результате действий маркоборцев её дом, о котором она так долго мечтала, и на который так долго работала, сгорел дотла. Щепка за щепкой. Как выяснилось потом, они прибыли в то место по наводке о скрывающемся преступнике, и в момент его задержания кто-то случайно попал заклинанием Инсендио прямо по одной из стен её деревянного дома. Понятное дело, что он вспыхнул как спичка. Спасибо Мерлину, что все остались живы.       — Неужели Фоули ничего не сделал?!       Висенья не могла скрыть своего разочарования. Вспоминала довольное лицо влиятельного мужчины, что был частым гостем в кабинете её отца, и не могла поверить, что он оставил и без того одинокую женщину справляться со случившимся самостоятельно.       — О, он сделал! Причём в лучшем виде! — не заметить горькой иронии в голосе Джулии было крайне тяжко. — Во всеуслышание объявил, что это ужасное происшествие возьмёт под собственный контроль, что обязательно выплатит семье сумму, равную цене разрушенного дома, и отдаст в их пользование новый. Все газеты писали об этом, а в рупорах вещали о чести и доблести нашего дорого Министра. Только вот, время шло, новости сменялись другими, а в ячейке их семьи не прибавилось ни одной монетки. О новом жилье даже заикаться не буду. Понятное дело, что как только ажиотаж вокруг этой истории стих, все просто забыли о одинокой матери и её маленьких детях. Куда там всего-то молодой волшебнице без гроша в кармане против очередного матча по квиддичу. Количество забитых мячей народ интересует куда сильнее, чем судьба какой-то там девушки, из-за действий мракоборцев оставшейся без дома…       Ведьма замолчала, и сама О’Дану ощутила, что едва может подобрать хоть какие-то подходящие слова, которые не звучали бы как сочувствие только ради сочувствия.       «Ужасно. Просто ужасно, что жители их страны не могут положиться на действующие органы власти. Ни на кого не могут положиться.»       — Это кошмарно. В наше время люди могут позволить себе разбрасываться подобными обещаниями только ради того, чтобы прочитать о себе хвалебные статьи в газетах. Боюсь представить, что чувствовала та несчастная женщина.       — И я боюсь. Потому предпочитаю действовать. Говорить и рассуждать можно сколько угодно. Людям нужна помощь здесь и сейчас, — карие глаза решительно загорелись и в миг лицо волшебницы накрыла тень уважения. — И меня невероятно радует, что в нашем мире ещё есть волшебники подобные тебе, которые изъявляют искренне желание помочь тем, кому эта помощь действительно необходима. Если Министерство предпочитает закрывать глаза на происходящее, то придётся нам брать всё в свои руки. Правильно?       Висенья в подтверждении кивнула.       — Да, поэтому я и выбрала вас. Мне хочется чтобы люди, которые будут распоряжаться моими средствами, действительно понимали, что они делают. Чтобы я видела, что эти деньги идут на благое дело.       — О, об этом можешь не переживать! — тут же горячо заявила Джулия. — Мы работаем чисто. Отчёт о движении всех средств раз в месяц высылаем на твоё имя со всеми необходимыми документами, — она вдруг сощурилась и будто бы вспомнив о чем-то принялась быстро листать исписанный пергамент перед собой. — Напомни-ка, благотворительный фонд ведь тоже будет назван твоим именем? Кажется, я совсем забыла уточнить этот вопрос…       — Нет, — поспешила перебить её Висенья, — не моим. Мы с отцом не хотим, чтобы кому-нибудь стало известно о том, кто именно оказывает вам пожертвования.       Кончик пера завис в дюйме над документом, а взгляд женщины поражено скользнул к её глазам.       — Но мы не работаем анонимно. Наша организация придерживается мнения, что люди должны знать своих героев в лицо. Начиная от несчастных, кому помогут ваши пожертвования, заканчивая волонтёрами, которым из этих же средств мы платим зарплату. Все хотят знать, благодаря кому наши задумки становятся возможными. На твоём месте я бы хорошенько подумала нам этим вопросом. Всё-таки благотворительность — это большой плюс к твоей биографии. Этот факт сможет очень помочь тебе в своё время.       Несколько секунд оба смотрели друг другу в глаза, пока губы девушки не расплылись в улыбке.       — Меньше всего на свете я хочу, чтобы хоть какие-то факты из моей биографии стали достоянием общественности, — лицо Джулии исказилось в несогласии, но ничего более она говорить не стала. — Морган Клэнси. От этого имени будут совершаться все пожертвования. И отчёты высылайте тоже на это имя. Не моё.       Перо скользнуло по пергаменту, а по комнате прошёлся тяжёлый вздох.       — Как будет угодно.       После того как Висенья проводила гостью к каменной площадке, и та растворилась в воздухе вместе с серебряной вилкой, что на самом деле являлась порталом, она направилась вниз по высокой лестнице к пляжу, чтобы остаться наедине. Под шум волн и пение чаек разложить все мысли по полочкам.       В последнее время у неё действительно появилась такая привычка. Обитателей в Тир на Ноге осталось довольно мало и даже несмотря на то, что все очень старались не оставлять её наедине с собой на слишком долгое время, девушка чувствовала, что в уединении находит покой. В разговорах с собой она могла обсудить всё насущное, ведь большая часть родных чувств её, определённо, не поняла бы.       Ноги пересекли последнюю из ступенек и ощутили под собой сыпучую и мягкую поверхность песка. Воздух стал бить в лицо сильнее, а морской бриз проник в самые лёгкие, вынуждая на секунду прикрыть глаза.       Действительно, они с Анвеллом решили, что лучшим выходом из ситуации будет делать пожертвования в фонд помощи пострадавшим от действий Уравнителей под другим, выдуманным именем. Анвелл позаботился о том, чтобы создать для Морган Клэнси свою, не настоящую историю. Это была женщина тридцати пяти лет родом из города Брей. Крупнейшего города графства Уиклоу, который находится всего-то в двадцати километрах южнее Дублина. Без детей и семьи. Муж её скончался много лет назад от тяжёлой болезни, оставив жене в наследство всё свое состояние. Отец даже позаботился о том, чтобы оформить на имя Морган в этом городке небольшой дом. Благодаря своим связям смог создать карточку в больнице имени Ноэля Брауна, поддельный паспорт, и прочие необходимые документы, которые подтвердили бы, что женщина эта действительно существует.        Правда, по сей день Висенья не понимала, для чего именно Анвелл так кропотливо поработал всю историю Морган Клэнси, если в благотворительном фонде никакой информации о том, кем именно было совершенно пожертвование, не требуют. Им нужно только имя для указания основателей фонда, не более. Для чего отец так сильно заморочился?       «Наверное, из-за Уравнителей. Не хочет, чтобы до них дошла информация о том, что все их разрушения О’Дану активно отстраивают. Вдруг после этого они начнут только больший разбой.»       Несмотря на все странности Висенья была твёрдо убеждена, что поступила правильно. Хоть как-то афишировать свое участие в благотворительности она совершенно не хотела, ведь большинство могли посчитать это фальшью с их стороны. Мол, сразу же после нового назначения она, вся такая святая и хорошая, открыла благотворительный фонд. Чтобы показать всем, кто сомневается в её кандидатуре, что она лучше брата. Хотя, на самом то деле, на поступок этот её подтолкнул рассказ Камилы и разговоры на собрании о том, что Министр Фоули изо всех сил старается не замечать криков общественности о помощи. Просто делает вид, что никаких Уравнителей не существует, и что в Ирландии всё прекрасно.       Невольно скользнула мысль:       «Интересно, в британском Министерстве всё так же никто и не догадывается о сопротивлении у них под носом, или уже начинают чувствовать запах жареного, потому и выбирают себе нового лидера?»       Она не знала ответа на этот вопрос. Как не знала на тысячи других. Как долго она пробудет в Лондоне? Сможет ли пойти на контакт с мальчиком? Что может случиться в её отсутствие, и вернётся ли когда-нибудь Иден?       Висенья не знала. Совсем ничего не знала и решила, что будет плыть по течению. Раз изменить ничего нельзя, лучшее, что она может сделать - справиться со своими обязанностями на отлично. Если отец сказал, что ей нужно уехать, значит она уедет. Если решил, что этот мальчик нужен ему, то она сделает так, чтобы этот ребёнок сам пошёл за ней. Если хочет знать о Лорде Волдеморте всё, значит Висенья будет копать голыми руками, но докопается до каждого из скелетов, которые этот человек закопал в недрах земли. Она узнает о нём абсолютно всё, только бы отец был доволен.       Висенья не имела права его подвести. Не после того, как Иден обошёлся с ними.       Она скорее почувствовала, нежели увидела, как над головой нависла большая тень и раскрыла глаза, наблюдая, как ярко-алая вспышка кружит в небе вокруг пляжа, постепенно снижаясь. Ветер вокруг поднялся ещё сильнее. Вместе с тем, как когтистые лапы коснулись рассыпчатого песка поверхность земли под ногами задрожала, а девушка слегка склонила голову. Её глаза с весёлым прищуром смотрели на то, как Мейла размяла крылья, тряхнула всем телом, в попытке очистить чешую от собравшиеся пыли, и широкими шагами принялась приближаться к ней. То и дело до ушей долетал звук, который О’Дану охарактеризовала бы как недовольное бурчание.       — Чистюля, — кровная сестра остановилась рядом с ней и громко выдохнула, опаляя её лицо своим жаром, — это всего лишь песок.       Роговые отростки принялись дрожать, а длинный хвост ударил по поверхности пляжа, выказывая напряжение.       Висенья подняла глаза к небу, прося всех богов о милосердии, и принялась водить руками по шершавым чешуйкам, смахивая с большого змееподобного тела всю грязь, от которой Мейла не могла избавиться сама. Девушка обходила её со всех сторон, в то время как та послушно стояла и, к огромному удивлению, даже не пыталась недовольно скалиться, как делала обычно во время подобных «процедур».       Понимала. Чувствовала, что совсем скоро им придётся расстаться.       От этой мысли Висенья крепко сжала губы и остановилась, так и оставляя ладонь на шее дракона.       О’Дану чувствовала под своими пальцами глубокое дыхание. Чувствовала тепло её тела и лёгкую грусть. Никто из них не хотел покидать друг друга.       — Ничего, — тихо проговорила она, — совсем скоро я вернусь домой. Ты — моя кровь. Я никогда тебя не оставлю.       В воздухе повисли мягкие, нежные вибрации, могучее тело медленно опустилось на землю, и Висенья сделала то же самое. Дракон лёг на песок, а совсем маленькая фигура на его фоне села рядом. Длинная шея выгнулась, голова свирепого зверя повернулась в её сторону и опустилась совсем рядом от вытянутых ног. Когда-то очень давно кровные сестры постоянно могли проводить долгие часы точно так же. Правда, на то время Мейла была не настолько большой и ещё могла устроить голову на её коленях. Нежные пальцы гладили её вдоль морды, а ярко-оранжевые глаза непременно закрывались, позволяя себе расслабиться в присутствии человека и крепко уснуть. Невероятное, совершенно нетипичное поведение для их вида. Которое наблюдать кроме них, девушка знала это наверняка, никому не удавалось.       «Чтобы взрослый дракон вдруг захотел погреться на солнышке рядом с человеком и безмятежно понаблюдать за красотой волн? Да никогда в жизни! Все научные исследования и книги ясно дают понять, что остаться не поджаренным в их присутствии — уже огромная удача.»       Но в эту секунду она чувствовала за собой гору мышц и мускулов, чувствовала скопление древней магии и не могла понять, как она, Висенья, не может быть связана с Мейлой кровно. Это просто какая-то чушь. Их связь куда сильнее, чем связь Идена и Нуаду. Порой она буквально проникала в мысли своей сестры. Остро чувствовала её особенно яркие мысли и эмоции. Это ведь не могло появиться просто так, на ровном месте?       Словно перенимая чужое беспокойство, красный дракон прижался ещё ближе, почти заключая её в свои объятия.       — Плевать, что они все говорят, — её рука нежно и осторожно провела по красным чешуйкам, успокаивая, — мы с тобой одно целое. Так было и будет всегда.       Дракон издал тихий, короткий звук. Соглашаясь с её словами.       В ночь перед отъездом спала она крайне плохо и беспокойно. То и дело мысли о скорой встрече с Лордом не давали сомкнуть глаз хотя бы на несколько минут, по итогу так и не дав ей отдохнуть вплоть до самого рассвета. С каждым часом она чувствовала, как всё тело охватывает страх неизвестности, а что-то глубоко внутри неё громко кричит от осознания, что уже совсем скоро Висенья опять будет смотреть в эти холодные глаза. Снова ощущать себя последней дурочкой в его присутствии и чувствовать себя должной из-за спасения.       И как же это, черт возьми, раздражало.       Раздражало до такой степени, что гребень двигался по блестящим волосам отрывистыми, злыми движениями. Руки яростно набирали в себя холодную воду и почти до боли тёрли кожу лица, пытаясь изо всех сил привести себя в чувства. Сегодня всё пройдёт иначе. Сегодня Висенья появится перед ним в своей новой роли. Теперь она не всего-то какая-то девочка, что вечно мелькала у него перед глазами, а правая рука своего отца. Наследница. И вести она будет себя соответствующее, с достоинством.       «Ничего не говори, — вела О’Дану диалог сама с собой, пока до блеска натирала поверхность волшебной палочки специальным набором для чистки, — не позволяй вывести себя на откровения. Стойко выдерживай любые расспросы и сохраняй дистанцию. Не подпускай слишком близко.»       Глубоко в собственном разуме вдруг издевательским голосом запело нечто, что она назвала бы здравым смыслом:       «Правильно, куда ещё ближе? Он и так почти снял с тебя платье.»       Мгновенно щеки запылали лихорадочным жаром от одних только воспоминаний. Снова она чувствовала тепло его мантии на своих плечах, снова слышала звонкий смех гостей на свадьбе и видела перед глазами протянутую руку, что зависла в воздухе, ожидая от неё танца.       Висенья надавила на любимую палочку с такой силой, что едва не услышала опасного треска, будто бы именно она была виновата в её глупости и наивности. Из раза в раз отключала мозг в присутствии британского Лорда.       — В этот раз этого не будет, — решительно заявила Висенья, даже несмотря на то, что в комнате была совершенно одна, — не позволю больше делать из меня послушную куклу. Я там исключительно из-за задания отца.       Единственный слушатель, заколдованная птичка в настенных часах, громко пропела.       За завтраком все активно обсуждали её поездку в Англию. Дарина радостно и воодушевлённо перечисляла всевозможные достопримечательности Лондона, на которые О’Дану обязана была посмотреть, и слёзно просила привести ей несколько зачарованных открыток. Смотрительница очень любила собирать те. Анвелл, широко улыбаясь, говорил об отдыхе и свободе, о которой непослушная дочь так давно просила, и встрече с британской подругой, Беллатрисой Лестрейндж. Одного только Аластора мысль о её путешествии в экстаз не вводила. Всё утро он больше походил на мрачную тучу, чем на человека, и отвечал на её реплики с опозданием, явно погруженный в собственные мысли.       Висенья понимала причину такого скверного настроения Кемпела.       Между ними наконец начало что-то зарождаться, пускай совсем маленькое и хрупкое, но что-то, что вполне себе могло бы перерасти в крепкие, нежные чувства. И расставаться сейчас, когда всё только начиналось, он совершенно не хотел. Но, несмотря на это, все эти дни даже ни разу не заикнулся о том, чтобы она отказалась от этой поездки и осталась тут. Не пытался перегородить ей дорогу.       «Пусть недоволен таким исходом, но нарушить волю Анвелла не сможет, — пришла к выводу она, переводя взгляд со своей тарелки на Аластора, — понимает, что на мне лежит важная миссия.»       От завтрака она едва ли смогла запихнуть в себя меньше половины, и замечая её мучения отец отпустил дочь из-за стола, давая ей чуть больше времени на окончательные сборы.       Отбыть она должна была ровно в двенадцать часов дня. Анвелл продумал всё до мелочей, чтобы обеспечить своей дочери полную безопасность, так что никакой подставы Висенья абсолютно не боялась. Сразу же, как портал переместит её в Лондон, там уже будут провожатые со стороны Лорда, что переправят девушку в их штаб, где она и получит дальнейшие указания из уст их предводителя. Более подробно рассказать о монастыре и мальчике отец не решился, только сказал, что все необходимые подробности и инструкции Волдеморт даст ей лично. Что, в общем-то, мало её обрадовало.       Когда до активации портала оставалось всего тридцать минут, девушка в последний раз бросила взгляд на зеркало и взялась за ручку своего чемодана, с унылым видом направляясь в сторону выхода. Дарина позаботилась о том, чтобы одеть свою подопечную по последнему писку лондонской моды. Хотя сама О’Дану настаивала на том, что красоваться совершенно не хочет, но, как и в большинстве случаев, смотрительница только состроила грозное выражение лица и сказала, что Висенья — лицо их семьи, и выглядеть должна соответствующе. Благо, хоть в цвета ирландского флага её наряжать не стала. Обычная, даже немного официальная блузка белого цвета и чёрная юбка чуть выше колена. Даже несмотря на то, что в предметах её гардероба ткань была довольно тёплая, на плечи девушка предпочла накинуть дорожную мантию. На дворе осень, как-никак. Волосы собрала в самый обычный хвост на затылке, хотя предлагала Дарине отрезать те по самые уши, очень короткие причёски были сейчас на пике популярности среди английских волшебниц, но та только недовольно цокнула, не оценив подобной шутки.       Под стук собственных каблуков и лёгкое чувство тревоги Висенья покинула спальню, волоча за собой тяжёлый чемодан.       «О, боги. Она ведь толком туда ничего и не клала!»       Что правда, то правда. Неожиданно для себя самой О’Дану решила забрать в Лондон только необходимые, базовые вещи, которые могли быть использованы на постоянной основе. Во-первых, брать с собой слишком много всего не практично и бессмысленно, ведь она не собиралась задерживаться там больше чем на несколько недель, а во-вторых, вместо ненужных тряпок девушка забрала несколько книг и целый арсенал самых разных зелий из собственных запасов. Та история с бадьяном натолкнула её на определённые мысли, и теперь Висенья решила перестраховаться. Кто знает, что может ей понадобиться. Тот монастырь, кажется, магловский?       Недовольно пыхтя она кое-как перетащила чемодан через порог и схватившись за ручку двумя руками понесла тот по длинному коридору, тяжело отдуваясь.       «Да уж, позаниматься немного физическими нагрузками не помешает. Её руки больше походят на две тонкие веточки.»       Благо, с другого конца коридора вдруг показалась высокая фигура Аластора, и Висенья опустила чемодан на пол, в душе радуясь, что у неё появилась возможность сбросить заботу о своём багаже на кого-то другого.       — Картина маслом. Висенья и физический труд. Не каждый день такое увидишь, — он задорно усмехнулся и смерил её чемодан полным жалости взглядом. — Тяжело?       — Как это ты догадался? Силы свыше подсказали? Или кофейная гуща нашептала? — и без того скверное настроение вынудило ответить на его издёвку сарказмом. — Может, поможешь?       Тот расслабленно пожал плечами.       — Если ты этого хочешь. Правда, не совсем понимаю, почему ты до сих пор не сделала этого сама…       — Я пыталась! — тут же нервно перебила его Висенья, даже не дав закончить мысль. — Я выгрузила из него то, что мне не сильно нужно, а легче эта гора рухляди даже не стала! Все остальные вещи оставить я не могу! И даже не смей говорить, что я беру слишком много!       Поток воинственных речей остановило осторожное:       — Я и не пытался! — Кемпел поднял руки вверх, словно хотел показать, что сдаётся без боя, и достал волшебную палочку из кармана, направляя её в сторону багажа. — Только хотел показать это…       Один взмах. Заклинание. А после Аластор поднял чемодан так, словно он ничего не весил. Причём был готов едва не подбросить тот в воздух, чтобы доказать, что теперь ручная кладь вес имела совсем незначительный.       — Так, даже не думай! — девичьи пальцы схватили его за запястье и опустили вниз, опасаясь, что от таких кручений её вещи сильно пострадают. Стеклянные колбы в особенности. — Я просто о нём не подумала…       — И о том, чтобы попросить доставить эльфов твой багаж тоже?       — Зачем мне эльфы, если у меня есть ты? — грубо огрызнулась Висенья. Идиотские подначки Аластора уже начинали действовать ей на нервы.       Кемпел рассмеялся и склонил голову на бок. Зелёные глаза ярко замерцали в момент, когда он прошёлся взглядом по её раздражённому лицу.       — Как думаешь, если мне нравится видеть, как ты злишься, то это достаточно глубокие чувства, или всё-таки нет?       Послышался тяжёлый вздох и О’Дану на секунду прикрыла глаза. Ещё немного и с неё повалит к потолку серыми клубами пар. Кузен умел доводить её до белого каления.       — Больше похоже на садизм, Ал.       Губы её собеседника расплылись в широкой улыбке.       — Что ж. Если по-другому с тобой просто никак, то я готов смириться. Выбора у меня всё равно нет.       Её бровь насмешливо взметнулась вверх.       Аластор явно ждал, что она зацепится за эту фразу.       — Выбор есть. Как насчёт той девицы, с которой ты ворковался у всех на глазах в приёмном зале? Помнишь такую?       Зелёные глаза сощурились, а лицо напротив исказила эмоция недоумения.       — Нет, пожалуй, не припоминаю. В тот вечер мой взгляд следил только за одной девушкой…       — Какой ты лгун, Кемпел. Смотреть тошно, — светлые глаза колко прошлись по нему взглядом. Висенья отчётливо помнила, как в день их побега в Лисканнор кузен хвастался тем, что та девица по достоинству оценила его без одежды и громко рассуждала на этот счёт. Очень громко. — Из нас двоих память у меня гораздо лучше.       — Уверена в этом? — чужая ладонь осторожно легла на талию, только сейчас она поняла, что всё так же крепко держит руку Аластора в ловушке своих пальцев. — Я припоминаю кое-чьи едкие речи о том, что пока на твоём пальце не будет кольца, спать ты можешь с кем угодно, и когда угодно.       Рот её раскрылся в искреннем возмущении.       — Я этого не говорила! Точнее, фраза звучала совершенно по-другому! — вот-вот всего-то обмен остротами грозил перерасти в настоящую ссору. — Ты всё переврал!       — Правда? Я не и заметил, — жизнерадостно заявил Аластор. — Но знаешь, раз уж мы решили пытаться хоть что-то построить вместе, то оглядываться на прошлое будет не слишком правильно, верно? Я ведь не припоминаю тебе при каждом удобном случае об украшении, которое так щедро подарил тебе Лорд Волдеморт.       Она уже успела воинственно выпрямить плечи и собиралась парировать ему очередным замечанием, но в последний момент не стала. Только встретилась глазами с его выжидающим взглядом и послушно кивнула.       «Он прав. Висенья так сильно нервничала, что и сама не заметила, как с порога бросилась на него с претензиями и обвинениями. Аластор ведь ни в чем не виноват.»       Стоило ей вспомнить о том, что её рука всё так же крепко держится за запястье кузена, она тут же быстро отпустила его, принимаясь нервно поправлять ткань своей мантии.       — Извини, не знаю, что на меня нашло. Ты просто хотел помочь мне, — девушка беспокойно облизнула пересохшие губы. Не зная, какие слова подобрать для прощания. — Это всё из-за этой дурацкой поездки. Я так боюсь, что не могу нормально спать.       Краем глаза она увидела, как Кемпел поставил на пол её багаж, а после почувствовала тепло больших ладоней на своих щеках. Трепетно и осторожно он поднял бледное лицо так, что теперь Висенье приходилось смотреть ему в глаза.       — Нет ничего такого в том, что ты боишься. Все мы боимся неизвестности. Но несмотря на то, что меньше всего на свете я хочу, чтобы ты уезжала, эта поездка необходима, Висенья. Поверь мне, если бы я мог, то поехал бы вместо тебя.       Он сказал это так быстро, так резко и так неожиданно, что невольно О’Дану напряжённо нахмурилась. И на секунду, всего на секунду, ей показалось, что в глубине зелёных глаз ей удалось увидеть настоящее отчаяние, но понять, были ли её догадки верны, не успела. Чужие руки настойчиво притянули её к себе, а в губы впились чужие, выбивая из головы все прочие мысли.       Медленно, нежно и сладко. Аластор целовал её так, словно не мог вдоволь насладиться этой минутой. Очевидно прощаясь, он прижимал девичье тело к своему, в последний раз наслаждаясь биением сердец и теплом друг друга.       В момент, когда она начала увлекаться, потерялась в себе и в них вместе взятых настолько, что едва могла держать ноги в вертикальном положении, Кемпел вдруг отстранился и выдохнул ей прямо в губы, затуманено смотря своими красивыми, невероятно магическими глазами в её глаза:       — Лорд… Держись от него подальше, — девушка попыталась было поцеловать его снова, но тёмная шевелюра только больше отстранилась назад, не позволяя ей получить желаемого. — Пообещай мне, Висенья.       Она и сама толком не понимала, что в порыве чувств срывается с её губ. Хотела только одного: навсегда остаться в этом моменте. Чувствовать, как гулко бьётся его сердце сквозь ткань одежды, потому тихо проговорила, не придавая этим словам особой значимости:       — Обещаю…       Когда оставалось всего пару минут до активации портала несколько фигур стояли на каменной площадке и с лёгким хохотом наблюдали за тем, как Дарина всё крепче и крепче пыталась застегнуть застежку на теплой мантии девушки перед собой. Глаза смотрительницы сильно слезились, руки крепко, даже слишком, тянули за тёплую ткань, от чего та вот-вот была готова начать трещать, а губы осыпали на подопечную целый град наставлений:       — Веди себя гордо, с достоинством. Старайся им угодить и не лезь ни в какие переделки, — лицо женщины исказилось от беспокойства и оставив её мантию в покое она сложила руки на груди, смотря на лицо Висеньи взглядом полным заботы. — Хорошо ешь! Боги, чем они будут тебя кормить? Хлебными крошками?       Признаться, такое переживание со стороны Дарины показалось ей очень трогательным. Приятно знать, что кого-то в этом мире действительно волнует то, как она будет жить в Лондоне. Раньше подобные речи были присущи её матери.       — Сомневаюсь, что Лорд станет морить меня голодом, Дарина. Не для этого целых два раза он спас мне жизнь. — та ещё больше нахмурилась, и слёзы только сильнее скопились в уголках её глаз. — Не нужно волноваться за меня. Всё будет хорошо.       Та, в ответ, раскинула руками.       — Ну, как я могу не волноваться?! Ты будешь там совсем одна так долго! Без друзей, без семьи! — смотрительница всхлипнула и крепко-крепко обняла её. В родных руках Висенья почувствовала себя совсем маленькой. — Моя весенняя девочка…       Когда Дарина выпустила девушку из объятий и отошла, громко высмаркиваясь в свой любимый платок, следующими руками, что прижали её к себе, были руки Аластора. Даже несмотря на то, что они уже успели попрощаться наедине, Кемпел не упустил возможности побыть вместе ещё хотя бы несколько секунд.       — Пиши письма, — раздался на ухо отрывистый шёпот. За шумом ветра она едва могла разобрать эти слова. — Сразу же, как прибудешь в штаб, напиши мне. Я хочу знать, что с тобой всё в порядке.       Висенья широко улыбнулась ему в плечо, хотя понимала, что улыбки этой кузен не увидит.       Так много времени она провела в стенах своего дома, так долго не покидала его пределов, что с лёгким удивлением к ней пришло осознание, что её тут любят и ждут. Пусть само поместье было мрачным и неприветливым, но люди, что жили тут, самыми лучшими на свете. Наверное, многим не выпадает такой удачи.       — Хорошо, — её ладони соскользнули с широкой спины и О’Дану отошла на шаг, встречаясь со взглядом изумрудно-зелёных глаз. — Буду стараться писать как можно чаще.       Аластор обеспокоенно облизнул губы, но всё же кивнул, давая наконец возможность Анвеллу попрощаться с единственной дочерью.       Против воли девушка внимательно сощурилась.       Она стала немного нервной в последнее время, потому и не могла понять, действительно ли её заставлял переживать внешний вид Анвелла, или это был очередной обман воспалённого мозга. Но в эту секунду ей действительно казалось, что волшебник выглядит плохо. Причём очень. Он сделал всего несколько шагов, а все его тело сильно наклонилось в сторону покалеченной ноги, будто бы стоять ровно у отца уже просто не было сил. По лицу невозможно было определить совершенно ничего, но по тому, как едва заметно дрожит мышца недалеко от правого глаза, Висенья поняла, что ему больно. Больно просто передвигаться. Сквозь белёсые волосы стали проглядываться первые признаки облысения.       — Папа, как ты себя чувствуешь? — она сжала его протянутые руки в своих руках, с лёгкой паникой пробегаясь взглядом по россыпи из шрамов. — Тебе нехорошо?       — Впервые за много дней я чувствую в себе невероятный приток сил, дочка, — Анвелл громко рассмеялся, невольно вынуждая её немного расслабиться. — Одно только меня огорчает: отсутствие твоей компании подле себя так долго, но ничего не поделаешь. Я знаю, как давно ты хотела на волю. Эта поездка даст тебе отличную возможность посмотреть мир. Познать самостоятельность. — в мыслях возникла парочка возражений. В её понимании под словом «свобода» подразумевалась не жизнь под внимательным взором Лорда. — Это незабываемый опыт, Висенья. Воспользуйся им.       Она не думала, что прощаться будет так тяжело. Впервые в своей жизни О’Дану покидала их на такой длительный срок. Страх и боязнь неизвестного делал своё дело. Сейчас ей больше всего на свете хотелось засунуть давние желания о свободе подальше и остаться в тепле и уюте родного дома.       Слишком быстро всё происходило.       — Как скажешь, папа, — девичьи пальцы стиснули его ладонь посильнее. — Я сделаю всё так, как нужно, обещаю. Ты можешь положиться на меня.       Говорить открыто в присутствии Дарины она не решилась, но отец и без того всё прекрасно понял.       — Я знаю, Висенья. Ты меня не подведёшь.       В момент, когда портал в её руке завибрировал и загорелся бледно-голубым цветом она вдруг увидела, как алое пятно показалось из облаков и Мейла мягко приземлилась на один из скалистых выступов. Когти царапнули по твёрдому камню, дракон поднял голову и по округе прокатился громогласный рёв, от которого над лесом поднялись стаи чёрных птиц. Точно такой же, какой сестра издала в ночь, когда Иден верхом на Нуаду покинул поместье, прося друга вернуться обратно. Но сегодня прощальная песнь была посвящена ей. Висенья слышала в свирепых и грубых звуках отголоски чего-то нежного, мягкого. В последний раз она попросила её остаться, но девушка не могла этого сделать. И вместе с тем, когда внутри уже начало появляться неприятное чувство скорой трансгрессии, посмотрела ей точно в глаза.       Два взгляда встретились в воздухе. Один из них человеческий, второй дикий и животный, но оба невероятно тоскливые. — Я буду скучать, — девушка повернула голову к стоящим перед ней, в последний раз осматривая лица родных. — Буду скучать по вам всем.       Стрелка часов остановилась на двенадцати, и рука намертво приклеилась к порталу, завлекая одну из фигур на каменной площадке в ярко-синий водоворот. Ещё несколько секунд силуэт её проглядывался в урагане яркого света, ноги оторвались от земли, а после ослепляющей вспышки она окончательно исчезла.       Глаза крепко зажмурены, в лицо били сильные порывы ветра, всё её тело дрожало и неслось куда-то в бесконечном водовороте из шума и голосов. Девушка совсем потерялась в пространстве и только ждала, когда перемещение это наконец-то закончится, а ноги смогут ощутить под собой твёрдую поверхность земли. Так сложилось, что трансгрессию она переносила куда проще, чем путешествия через порталы. После неё, хотя бы, Висенью не слишком сильно тошнило. Абсолютная дезориентация в пространстве и полное отсутствие контроля над собственными конечностями и ситуацией сделали свое дело. К горлу уже начала подступать неприятная дурнота, из глаз полились слезы, но О’Дану крепко держалась пальцами за портал, боясь ненароком отпустить тот, хотя понимала, что это невозможно. Сложно было сказать, как долго это действо продолжалось, но в ту секунду, когда она подумала, что ещё совсем немного и ей станет очень плохо, всё прекратилось. Какофония звуков стихла, заменяясь другим шумом. Размеренными шагами тут и там, звоном голосов, шелестом брошенных газет и мяуканьем уличных котов.       Звуками города, проще говоря.       О’Дану подняла веки и потёрла глаза. Девушка отчаянно пыталась понять, ослепла ли после перемещения через водоворот или место, где ей повезло оказаться, было настолько тёмным, что она была не в силах толком ничего разглядеть. Уже через пару секунд стало ясно, что правильным был второй вариант. Висенья огляделась, замечая по две стороны от себя две кирпичные стены, а чуть дальше яркий квадрат света, через который проглядывались быстро мелькающие силуэты. Носа достиг неприятный запах мусора, который не убирали минимум несколько недель, и она поняла, что стоит в каком-то очень маленьком и грязном переулке. Благо, хоть крыс тут не было. Ну, или она просто ещё не успела их заметить.       Ещё раз оглядевшись девушка покрепче схватилась за ручку своего чемодана и сконфуженно застыла на месте, не зная, что делать дальше.       Отец сказал, что её должны встретить сразу же по прибытию в Лондон. Только вот, совершенно никого помимо неё в тёмном закоулке не наблюдалось. Висенья глупо стояла тут совершенно одна, не совсем понимая, куда себя деть.       «Может, произошла какая-то ошибка?»       Довольно специфический выбор для места встречи О’Дану, мягко говоря, смущал. Какой-то грязный переулок, в котором если и будет лежать труп, то никто этого даже не заметит, пока тот не начнёт разносить по улице кошмарный смрад. Она едва видела свои руки, что уж говорить об остальном теле. В чёрной как смоль мантии она, наверное, выглядела как парящая в воздухе сама по себе голова.       При мысли о мёртвом теле по спине прошла неприятная волна мурашек, но оглядываться ещё раз она не стала.       «Вряд ли они хотят убить её тут. Столько возможностей дать ей умереть у Лорда уже было…»       Вдоль стены, разбавляя тишину топотом, всё-таки пробежала крыса, которую она очень надеялась тут не увидеть.       «Да, уж. Лондон пока оставляет о себе не лучшее первое впечатление.»       Пальцы всё ещё крепко держали свой портал, которым выступил сегодня потрёпанный жизнью гребень, а взгляд с лёгким отвращением проследил за голым хвостом крысы, что бежала на свет, как вдруг до Висеньи дошло, что выход на улицу загородила чья-то фигура. Рассмотреть её детально никакой возможности не было, ведь стоя напротив света она могла видеть только чёрные, неясные очертания. Понятно было то, что человек был невысокого роста, одет в длинную до пола мантию, или может быть плащ, и сильно хромал, когда сделал шаг навстречу к ней.       На мгновение, всего на мгновение, в голове промелькнула отчаянная мысль, что это один из провожатых посланный Волдемортом, но стоило загадочной фигуре приблизиться, как свободная рука неосознанно потянулась к карману мантии, готовясь в любой момент взяться за древко волшебной палочки.       Это был нездорово худой, лысый, совсем без зубов мужчина, который улыбался противной улыбкой и смотрел на неё с выпученными глазами. Лицо покрыли пятно грязи, пах он просто кошмарно, а плащ его был порван, наглядно показывая то, что незнакомец не снимал его уже очень давно.       — Здравствуйте, — речь его больше напоминала лепет маленького ребёнка. Из-за отсутствия всех зубов разобрать, что он говорит, было крайне тяжело, — вы, часом, не потерялись? Может, вам нужна помощь?       — Нет, — голос её звенел напряжением. Человек явно не послан Лордом. — нет, спасибо.       Она оглянулась и с ужасом поняла, что стоит в абсолютном тупике. Единственная возможность убраться отсюда — пройти мимо названного гостя.       — Почему же, — он хрипло рассмеялся, а после сильно закашлялся. Ближе не подходил, но всё так же перерождал ей дорогу, — Лондон нынче опасен для приезжих. А особенно, таких красивых, молодых и румяных девочек. Кто-нибудь обязательно захочет сделать с вами что-то очень нехорошее…       «Дело плохо…»       О’Дану решила действовать осторожно. Она не знала, был ли этот человек волшебником, или всё-таки маглом. Попробовать трансгрессировать в его присутствии было опасно. Да и, куда ей перемещаться? Англии она совсем не знала, а попытка совершить прыжок через море могла закончиться плачевно. Сейчас в Ирландию она попасть не сможет.       «Нужно уйти отсюда. Плевать, пусть ищут её по всему Лондону. Оставаться тут наедине с этим психом она точно не станет.»       — Да… — Висенья нервно рассмеялась и сделала осторожный шаг вперёд, силясь понять, получится ли у неё покинуть тупик без стычки. В первые же минуты своего пребывания в Англии привлекать к себе внимание она не хотела. — Да, вы правы. В таком случае я, с вашего позволения, пойду домой…       Стоило ей сделать шаг, как человек впереди странно дёрнулся, а глаза его расширились ещё больше. Вот-вот готовясь вылететь из орбит.       — Домой? Нет, ты не пойдёшь домой, — он затрясся, словно в припадке, и стал идти на неё, вытягивая руки вперёд, начиная напоминать куклу на ниточках. — Твой дом здесь, вместе со мной!       Ужас пронзил её сердце. Человек кинулся к ней как бешеное животное, а волшебная палочка выпорхнула из кармана мантии, но О’Дану так и не успела произнести ни одного заклинания. В тот момент, когда палочка устремилась в грудь мужчины где-то сзади проревел голос, глубокий и низкий:       — Авада Кедавра!       Громкий свист, зелёная вспышка, что осветила на секунду его обезумевшее лицо, и оборванный, абсолютно точно мёртвый, человек упал лицом в землю всего в каких-то жалких дюймах от неё. Больше его не сотрясала дрожь, руки и ноги в бессилия обмякли, а дух покинул тело, оставляя после себя только жалкую оболочку. Вряд ли он понял, что произошло. Вряд ли успел осознать скорую кончину. Убивающее настигло его быстро и неожиданно. Подло, со спины. Безжалостно и без раздумий забрало чужую жизнь, даже не дав возможности сопротивляться.       Висенья прижалась спиной к холодной стене, глубоко дышала и смотрела на безжизненный труп у своих ног. Не веря в то, что видит.       «Его убили! — сознание вопило от шока и ужаса. — Убили прямо на её глазах!»       Если бы не холодный ступор, что сковал каждую мышцу в её теле, то Висенья разрывала бы глотку громкими криками. Только что здесь произошло убийство. Снова, прямо перед её лицом!       Сложно было сказать, та малая часть завтрака просилась обратно из-за недавнего перемещения через портал или лицезрения мёртвого тела, но факт оставался фактом. Девушке очень поплохело.       Палочка метнулась в сторону высокой фигуры человека, который и произнёс убивающее. Он поднял свою палочку тоже. Несколько секунд прошло в полном молчании, пока он вдруг не сказал:       — Мисс О’Дану, вы не пострадали?       Басистый, хриплый голос, который она точно где-то слышала.       Не опуская палочки Висенья сощурилась, пытаясь рассмотреть лицо человека на другом конце тупика.       Это был мужчина средних лет с ясными, голубыми глазами и грубым, даже жестоким лицом. Волосы его были белы и завязаны в хвост. Чёрная мантия на плечах делала и без того широкие плечи ещё шире, а выражение лица больше походило на звериный оскал.       «Человек Лорда, — тут же заключила она, — он был в Тир на Ноге вместе с ним.»       — Я в порядке… Корбан, — пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, как именно к нему обращались в дни пребывания в её доме, — что это за человек? Кем он был?       Блондин подошёл ближе и бесцеремонно пнул лежащего на земле одной из ног, заставляя перевернуться на спину.       — Обычный магл, — в голосе Яксли тут час же послышались пренебрежительные нотки, будто бы у его ног распласталось нечто крайне мерзкое, — порой они любят баловаться различными веществами, что помутняют рассудок. Этот был один из таких. — казалось, что волшебник едва сдерживается, чтобы не сплюнуть на землю, избавляясь от ужасного послевкусия этих слов. — Сходят от них с ума, но не могут остановиться. Выбирают убивать себя сами. Ещё более примитивного поведения от простецов ждать не приходится.       Рука в бессилия опустилась, убирая волшебную палочку. В душе появилось странное, давящее опустошение, которое не дало ей найти в себе сил взглянуть на убитого ещё раз. Висенья не знала, что именно собирался сделать этот мужчина, но чувствовала, что он мог бы отделаться самым обычным оглушающим. Ведь можно было погрузить его в забвение, стереть память. Зачем Яксли сразу его убил? Ещё и так бесчеловечно и жестоко. Расправился без раздумий.       — Вы в порядке, мисс?       Она столкнулась с его внимательным взглядом, но тут же постаралась сохранить беспристрастное выражение лица.       «Ещё доложит потом своему обожаемому лидеру, что смерть магла так сильно её напугала.»       — Да, спасибо. Я в полном порядке.       Волшебник неприятно усмехнулся.       — В таком случае, прошу. Нам пора отправляться.       Девичьи пальцы обхватили протянутую руку и вновь где-то ниже пупка закрутилось неприятное чувство, унося их как можно дальше от переулка и мёртвого тела, что так и осталось лежать там в окружении десятков людей, которые никогда и ни за что не заглянут в глухой тупик.