Обеды Кенни и Баттерса стали распределяться между кафетерием и библиотекой, что означало, что они в какой-то степени проводили время вместе каждый день. От этого Баттерс был на седьмом небе от
счастья.
Однажды во вторник они вдвоём вошли в двери библиотеки, и Баттерс непреклонно выслушивал бессвязный рассказ Кенни о его уроке химии. Он смущённо заморгал, когда Кенни остановился у административной стойки. Баттерс проследил за его взглядом и увидел листок бумаги на доске объявлений.
В ЭТУ СРЕДУ БИБЛИОТЕКА БУДЕТ ЗАКРЫТА ПОСЛЕ ЗАНЯТИЙ В СВЯЗИ С ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ СОБРАНИЕМ ПЕРСОНАЛА.
— Что за фигня, — Кенни фыркнул. Баттерс прижал к груди ланчбокс.
— Эх... — он вздохнул и посмотрел на своего друга. — Что собираемся делать с нашим проектом? — Баттерс остановился. — Может, нам просто не встречаться на этой неделе? — он последовал за Кенни, который снова направился к их месту, и его поднос с обедом задребезжал, когда он поставил его на стол. Они оба сели.
— Я имею в виду… — начал Кенни, его глаза были устремлены куда-то вдаль. Он пожал плечами. — Моих родителей в это время не должно быть дома. Мы
могли бы поработать над проектом там, — глаза Баттерса загорелись как раз в тот момент, когда Кенни быстро отвёл взгляд. — Но я, э-э, пойму, если ты не хочешь-
— Я думаю, это было бы здорово, Кен! Пока ты не против того, что я там, и всё такое! — Кенни снова поднял голову и слегка улыбнулся ему. Баттерс склонил голову набок. — Почему бы мне этого не хотеть? — Кенни выдавил смешок, закатывая глаза.
— Ну, мой дом не сильно изменился с тех пор, как мы были детьми, чувак, — Баттерс пожал плечами.
— Хорошо? Тогда мне было всё равно, с чего бы мне беспокоиться сейчас? — Кенни усмехнулся на его слова, покачав головой, и взял клементин, чтобы очистить его от кожуры.
— Что ж, одевайся потеплее. Твой отец был не так уж далек от истины насчёт центрального отопления.
На следующий день ноги Баттерса возбуждённо подпрыгивали, когда автобус направлялся к остановке Кенни. Он чувствовал себя ребёнком, приглашённым к кому-то домой поиграть. На его телефон пришло смс, когда они замедлили ход и остановились.
Мама: Повеселись у Твика, милый, дай мне знать, если тебе понадобится, чтобы я заехала за тобой потом.
Автобус резко затормозил, и Баттерс вскочил на ноги, оглянувшись назад, чтобы увидеть, как четверо парней, толкая друг друга, направляются к выходу. Баттерс выбежал из автобуса и стал ждать у скамейки, вцепившись руками в перчатках в лямки рюкзака. Довольно скоро четверо парней поплелись вниз по ступенькам, Стэн шёл впереди, а Кенни замыкал шествие. Он улыбнулся, увидев Баттерса и помахал рукой в перчатке. Баттерс открыл рот, чтобы поприветствовать его.
— Вы, киски, теперь собираетесь отсосать друг у друга? — Картман прервал его, заставив Кенни бросить на него сердитый взгляд.
— Ты чертовски одержим нами, до какой-то странной степени, чувак, — сплюнул он сквозь капюшон. Картман пожал плечами, поворачиваясь в направлении своего дома.
— Это не мои проблемы и не моё дело.
— Так что, блядь,
веди себя соответственно, — Кайл закатил глаза, глядя на этих двоих и махнул через плечо Кенни и Баттерсу.
— Веселитесь, ребята. Смотрите в обе стороны, пересекая рельсы, — два блондина направились к дому Кенни.
— Чувак думает, что однажды я попаду под поезд. Я обязательно смотрю дважды, просто чтобы заставить его чувствовать себя лучше, — Баттерс хихикнул над этим, засунув руки в карманы, чтобы отразить позу Кенни.
— Полагаю, это мило с твоей стороны. Как прошел твой день? — Кенни вытянул шею.
— Вполне неплохо, думаю. От Картмана у меня всегда болит голова, — он игриво улыбнулся Баттерсу. — Лучший ибупрофен - это его
отсутствие.
Двое парней болтали, пока шли по улице. Кенни положил руку на грудь Баттерса, когда они добрались до железнодорожных путей, заставив смеющегося Баттерса посмотреть налево, направо, налево, направо вместе с ним, прежде чем продолжить. Довольно скоро они пересекли лужайку и поднялись по скрипучим деревянным ступенькам на крыльцо Кенни.
— Мой маленький красивый дом, — представил он, широким жестом взмахнув рукой, когда открывал дверь.
Баттерс был слегка шокирован тем, как мало изменился дом Маккормиков за годы, прошедшие с тех пор, как он был там в последний раз. Потрёпанный диван у одной стены, приставной телевизор у другой. Испачканный ковёр был усеян пустыми бутылками и сигаретными окурками, Кенни скорчил гримасу через плечо.
— Ты бы поверил мне, если бы я сказал, что постарался прибраться заранее?
Баттерс улыбнулся его усилиям, следуя за ним по коридору к его спальне.
Комната Кенни изменилась немного больше, чем гостиная: коллекция, казалось бы, случайных предметов, прикреплённых к стенам в виде своеобразного коллажа, увеличилась. Кусочки разорванной тетрадной бумаги превратились в заметки, наклейки с морскими обитателями, вымпел NASCAR, полоски для фотобумаги - множество мелочей, которые, казалось, были дороги Кенни. Баттерсу казалось, что он мог бы рассматривать их весь день.
Его кровать теперь стояла на полу, два односпальных матраса были прижаты друг к другу и покрыты чем-то похожим на простыню в полный рост и стёганое одеяло. Потрёпанный комод был единственным
настоящим предметом мебели в комнате.
Кенни бросил рюкзак рядом с дверью и расстегнул молнию на парке.
— Если хочешь снять обувь, то можешь это сделать, я стараюсь пылесосить гостиную по утрам, чтобы на ковре не было осколков, — сказал Кенни, как будто это было в порядке вещей. Несмотря на своё предложение, он не снял собственных ботинок. Баттерс сделал то же самое.
— Твоя семья не против, если включаешь пылесос по утрам? — спросил Баттерс, ставя свой рюкзак рядом с рюкзаком Кенни. Парень в оранжевом хихикнул, стягивая перчатки и запихивая их в потайной карман парки.
— Те, кого это могло бы парить, спят в такое время. Карен научилась относиться к нему, как к будильнику, — Кенни кивнул на дверь. — Ты голоден? Я думаю, у нас могли бы заваляться крендельки или что-нибудь в этом роде.
Поставив между ними маленькую миску со слегка зачерствевшими крендельками, парни легли на живот посреди комнаты Кенни, разложив перед собой книги и конспекты. Баттерс, который уступил и принял приглашение Кенни, закинул ноги в носках за спину.
— Никто не способен правильно воспринимать жизнь такой, какая она есть! Для принца Земля - самое большое, что когда-либо существовало, в то время как на самом деле Земля занимает небольшой процент Вселенной. Но даже в этом случае цветок занимает всю его реальность,
цветок! Роза, которая меньше всего на свете! Все эти «серьёзные вопросы» так относительны! — Баттерс уронил книгу на пол перед ним. — Да ладно, — он снова перевернулся на живот, глядя на Кенни дикими глазами. — Разве это не обрушивается на тебя, как мешок с
камнями?! — Кенни ухмыльнулся.
— Грёбаный перидотит, братан, — Баттерс рассмеялся и закрыл лицо руками.
— Ты такой
умник.
— Говорит парень, который только что потратил десять минут на обсуждение теории относительности, — Баттерс усмехнулся, указывая пальцем на невозмутимое улыбающееся лицо Кенни.
— Ты! — звук открывающейся двери в гостиной прервал его.
— Кенниии, я дома! — Кенни повернулся на звук и, улыбаясь, поднялся на ноги.
— Придержи инсульт. Карен дома, — Кенни встал и протянул руку Баттерсу. — Давайте я вас познакомлю, ребята, — Баттерс позволил Кенни помочь ему встать и последовал за ним в гостиную.
Прежде чем они успели полностью завернуть за угол, маленькое тельце обхватило Кенни за талию, заставив Баттерса вскрикнуть от удивления. Кенни только рассмеялся, похлопывая девочку по спине обеими руками.
— Привет, Медвежонок Каре, — он поздоровался, улыбнувшись.
— Я напугала тебя на этот раз, Кен? Я пыталась напугать тебя, — она захихикала, тряся его за талию. Кенни ухмыльнулся, слегка поворачивая их обоих, чтобы посмотреть на Баттерса.
— Я думаю, ты напугала моего друга больше, чем меня. В следующий раз повезёт больше, — большие карие глаза украдкой за Кенни оглядели Баттерса с головы до ног, заставив его мягко улыбнуться. Карен отступила на шаг, чтобы как следует рассмотреть его.
— Я действительно напугала тебя? — спросила она, склонив голову набок. Баттерс усмехнулся, услышав вопрос.
— Конечно, напугала. Честно говоря, не ожидал этого, — лицо девочки расплылось в улыбке, когда она посмотрела на брата, который показал ей поднятый большой палец. Он положил руку ей на макушку, её светло-каштановые волосы были заплетены в кривые косички.
— Каре, это мой друг Лео. Лео, это моя сестра Карен, — маленькая девочка, которую Баттерс видел на экране блокировки Кенни, моргнула, глядя на него. Россыпь веснушек на её носу была такой же, как у брата.
— Рада знакомству, — Баттерс кивнул от обаяния, которое он не мог контролировать, сведя костяшки пальцев вместе. Она подняла глаза на Кенни.
— Он твой друг? — Кенни кивнул и, хотя он не должен был себя так чувствовать, Баттерсу стало теплее. Карен снова перевела взгляд с одного на другого. — Но у тебя не больше трёх друзей, — Баттерс не смог сдержать удивлённого смешка, Кенни усмехнулся и закатил глаза, игриво оттолкнув её голову.
— Негодница. Перестань пытаться подорвать мой авторитет на улице, — Карен, хихикая, побежала по коридору в свою комнату и обернулась к ним перед своей дверью.
— Приятно познакомиться с тобой, Лео! — не успел он и глазом моргнуть, как она исчезла в своей комнате. Кенни фыркнул, ещё раз закатив глаза, прежде чем вернуться с Лео в свою комнату.
— Она с характером, — прокомментировал Баттерс, снова плюхаясь на пол. Кенни улыбнулся, оставив дверь приоткрытой, прежде чем присоединиться к нему.
— Это всего лишь одно слово для описания её.
Некоторое время они продолжали работать, отвлекаясь, как всегда, независимо от местоположения. Солнце начало садиться, окрашивая комнату в яркие оранжевые и розовые тона. Парни обнаружили, что сидят бок о бок у стены, прижавшись плечами друг к другу. Ни один из них на самом деле не знал, когда это произошло. Ни один из них не был против, чтобы возразить.
— Я думаю, что этот отрывок мог бы стать хорошим доказательством, — сказал Баттерс, листая книгу. Он почувствовал дыхание Кенни на своей шее, когда тот заглянул ему через плечо. —
Если любишь цветок - единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звёзд, этого довольно: смотришь на небо и чувствуешь себя счастливым-
Баттерса прервал громкий хлопок в гостиной и внезапный шум повышенных голосов, пытающихся заглушить друг друга. Он вскрикнул от внезапного шума, его инстинкты заставили протянуть руку и схватить Кенни за руку. Так же быстро, как это сделал, он отдёрнул руку, глядя широко распахнутыми голубыми глазами на дверь спальни.
Кенни издал стон, заставляя себя встать.
—
Чёрт, — прошипел он, выглядывая из-за двери в комнату Карен, прежде чем закрыть её. Он повернулся обратно к Баттерсу и закатив глаза, вернулся на своё место. — Конечно, мои родители решают присутствовать в тот
единственный раз, когда я хочу, чтобы их не было дома, — он позволил себе тяжело сползти вниз по стене обратно к Баттерсу. Сквозь тонкие стены продолжали доноситься крики.
— Они- это- — широко раскрытые глаза Баттерса метнулись от Кенни к двери. Кенни поморщился, подтягивая колени к груди.
— Я думаю, с ними всё будет в порядке. Они, как малыши, иногда просто нужно дать им вымотаться, — он отвёл взгляд. — Извини. Я знаю, мы говорили, что хотим закончить этот раздел, но я уверен, что ты не хочешь оставаться в курсе...
того, что происходит, так что мы можем просто завершить это, — Баттерс покачал головой.
— Мы можем закончить этот раздел. Я не возражаю, — Кенни бросил на него взгляд.
— Ты
не возражаешь. — Баттерс снова покачал головой.
— Я не против. Давай, давай продолжим.
Он немного возражал. Чем дольше он сидел там, слушая сердитые голоса, перебивавшие друг друга, тем быстрее, казалось, билось его сердце и бегали мурашки по коже. Но ему нравилось здесь, рядом с Кенни. Несмотря на здравый смысл, он хотел остаться.
Кенни вздохнул, снова заглядывая в книгу.
— Хорошо, но не говори, что я не пытался.
Пока они продолжали работу, говорил в основном Кенни, Баттерс всё ещё был немного шокирован первоначальным испугом от хлопнувшей входной двери. В конце концов они проделали ещё кое-какую работу, несмотря на шумный спор в коридоре.
— Как насчёт этого... — сказал Кенни, толкаясь плечом в плечо Баттерса. —
Что важно-
Звон стекла разнёсся по всему дому. Баттерс чуть не выпрыгнул из кожи. Кенни вздернул руку и положил её на грудь Баттерса.
— О, к черту это, — сплюнул он, вскакивая на ноги. — Оставайся здесь, — скомандовал он, распахивая дверь и устремляясь по коридору. Баттерс не понял, когда поднялся на ноги, пока не перестал ими двигать. Он яростно постучал костяшками пальцев друг о друга. После этого всё было так, как если бы он слушал радио, только голоса и звуковые эффекты были доступны через открытую дверь.
— Что,
чёрт возьми, здесь происходит? — рявкнул Кенни. Взрослый мужчина - его отец - расхохотался.
— Давай попробуем ещё раз, на этот раз веди себя так, будто разговариваешь с чёртовым владельцем этого дома, — он огрызнулся в ответ. Он услышал, как Кенни хмыкнул.
— Ты бросил это в маму? — потребовал ответа Кенни, отчего у Баттерса свело желудок.
— Эта сучка сумасшедшая, она набросилась на
меня! Размахивала руками, угрожала мне, клялась, что
убьёт меня!
— Кенни, просто возвращайся к своей домашней работе, мы с этим справимся, — раздался женский голос - его матери. Её голос звучал отстранённо для Баттерса. Она говорила так, как говорила его мама после тяжелого дня.
— Вы оба пьяны.
— Я не пьян, ты не знаешь, о чём говоришь, — пробормотал его отец невнятно.
— Отец, останься сегодня где-нибудь в другом месте.
— Парень, я буду делать всё, что мне, чёрт возьми, заблагорассудится, под собственной крышей! Ведёшь себя так, будто можешь вышвырнуть меня вон, — Кенни издал резкий смешок в ответ на это. Его голос понизился до холодного шёпота.
— Не смотри на меня и не говори, что за этот дом платят
твоими деньгами, когда я чертовски хорошо знаю, куда уходит
моя зарплата каждые две недели, — послышался звук возни, за которым последовал крик его матери. У тела Баттерса была потребность одновременно убежать и направиться к открытой двери спальни.
— Отвали от него к чёрту, Стюарт! — она вскрикнула, за чем последовала новая потасовка.
— НЕ ПРИКАСАЙСЯ К НЕЙ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, — закричал Кенни. Баттерс сделал два неуверенных шага назад, услышав обычно спокойный, добрый голос, звучащий так сердито.
В этот момент маленькое тельце, влетевшее в комнату, напугало Баттерса. Он моргнул, когда Карен запрыгнула на кровать Кенни, завернувшись в одеяло и прижавшись к стене. Её глаза были большими и серьёзными. Наблюдая за дверью, она вдруг показалась намного старше своих семи лет.
— Мне не нравится, когда мамочка с папочкой ссорятся, — прошептала она, не отрывая взгляда от двери. Затем она посмотрела на Баттерса. — Это действительно плохо, если Кену приходится отправляться туда.
Баттерс тяжело сглотнул, поворачиваясь обратно к двери. Он чувствовал себя невероятно больным. Ему казалось, что он тонет. Ему казалось, что всё это нереально, но он не знал, как проснуться.
Послышался шорох и Баттерс услышал, как Кенни вскрикнул от боли, заставив его подпрыгнуть. Не раздумывая, он сделал два шага к двери.
— Нет! — Карен взвизгнула, заставив его остановиться и обернуться. Она резко покачала головой. — Ты
не можешь выйти туда. Только Кенни ходит туда, как бы плохо это ни звучало, — Баттерс открыл рот, чтобы возразить ей, но голос Кенни прервал его.
— Я вызову грёбаных копов, если ты не уберёшься отсюда к
чёртовой матери, отец! — раздался его крик, немедленно прекративший драку. — Свали к кому-нибудь из своих приятелей и обсохни, ты
не можешь быть здесь сегодня вечером. Маме нужны её гребаные лекарства, она
остаётся, — на мгновение воцарилась мёртвая тишина. Наконец, его отец усмехнулся.
— Ей нужно съездить в чёртов дурдом. Смотришь на меня, как на сумасшедшего. Это
она сумасшедшая. Уведёте её и проблема будет решена.
— Хорошо, отец.
— В наши дни ничего не могу сделать. Не могу насладиться пивом. Не могу остаться в своём собственном доме. Уверен,
чёрт возьми, что не могу свободно говорить под своей собственной крышей, Боже упаси, — Баттерс услышал, как открылась входная дверь.
— Хорошо, отец.
— Никакого грёбаного уважения. Всё как обычно.
— Иди, отец. Возвращайся, когда протрезвеешь, — дверь закрылась и в доме воцарилась тишина. Тихий плач матери Кенни был единственным оставшимся звуком. Кенни вздохнул. — Он ранил тебя?
— Нет… Кенни, милый, твоя щека… твои
руки.
— Не беспокойся обо мне. Давай уложим тебя в постель.
— Кен... я не сумасшедшая.
— Я знаю, мама.
— Я не буду принимать эти таблетки.
— Тебе нужно.
— Меня от них тошнит.
— Потому что ты принимаешь их не каждый день. Они не заставят тебя чувствовать себя плохо, если будешь принимать их постоянно, — он услышал звук открывающейся неподалеку двери. — Пожалуйста, попробуй, мама. Просто
постарайся ради нас, меня, Карен и Кевина.
Дверь соседней спальни закрылась и в доме воцарилась тишина.
Баттерс стоял, дрожа, беспомощно опустив руки по швам. Он заставил себя повернуться к Карен. Она моргнула, глядя на него снизу вверх.
— Мне не нравится, когда мама плачет, — прошептала она. Баттерс ненавидел себя за то, что у него не было слов утешения, которые он мог бы ей сказать. Он заставил свои ноги сесть рядом с ней на кровать.
— Могу я... обнять тебя? — Карен кивнула.
— Да, пожалуйста, — затем она прислонилась к нему, позволяя обнять её стёганый кокон. Он сделал ещё один прерывистый вдох и медленно погладил её по спине. — Моя мама тоже иногда плачет, — прошептал он. — По... некоторым из тех же причин, по которым плачет твоя мама, я думаю, — Карен шмыгнула носом.
— Как ты можешь сделать ей лучше? — у Баттерса заныло в груди. Он не хотел говорить ей, что задавал один и тот же вопрос каждый раз, когда заставал свою мать безутешно сражающейся в безнадежной борьбе со своим мозгом.
— Я просто хочу убедиться, что она знает, что я люблю её, — он заёрзал на месте. — Я напоминаю себе, что каждому иногда нужно грустить. Просто некоторым людям это нужно чаще, чем другим.
Через некоторое время, когда они тихо посидели вместе, Баттерс навострил уши, услышав звук открывающейся двери спальни дальше по коридору и приближающиеся тяжелые шаги. Он сел, когда Кенни, вошёл в дверной проём, сняв парку и волоча её за собой.
Его зелёные глаза были отсутствующими и усталыми, челюсть сжата, плечи сгорблены. На его скуле красовался большой синяк, отчего глаза Баттерса расширились, когда он выпрямился. Кенни перевел взгляд с Карен на Лео, сидевшего на матрасе и быстро отвёл глаза от другого парня. Он опустился на колени перед Карен.
Его руки поднялись, чтобы обхватить голову девочки, притягивая её для поцелуя в макушку. Баттерс ахнул при виде кровоточащих порезов на костяшках пальцев Кенни, переводя взгляд с них на его резкий профиль. Кенни отказался оборачиваться, позволив Карен прижаться к нему, уткнувшись подбородком в её волосы. Он смотрел куда-то вдаль, куда Баттерс не мог дотянуться.
— Мама приняла лекарство и крепко спит, Каре, — Карен кивнула, оставаясь в его объятиях.
Многим людям нравилось притворяться, что они знают о положении Кенни и его семьи, но, честно говоря, они были небольшой загадкой. Весь город знал о Маккормиках - бедной семье с тремя детьми и двумя родителями-бездельниками, пристрастившимися к наркотикам и алкоголю, а также к службе по безработице. Поскольку эти типично интимные подробности были выставлены на всеобщее обозрение, люди вели себя так, будто знали о них всё, хотя на самом деле они почти ничего не знали об их внутренних делах. И вот Баттерс был здесь, посторонний внутри, свидетель в первом ряду, то, чего никто другой не делал. Так тщательно оберегаемые проблемы Кенни были в беспорядке выставлены на всеобщее обозрение.
Он погладил Карен по голове, отстраняясь, чтобы посмотреть на неё.
— Ты не могла бы ненадолго пойти в свою комнату? — тихо спросил он, проводя рукой по её волосам. Она шмыгнула носом и кивнула, принимая ещё один поцелуй в лоб, прежде чем выбраться из его постели. Она осторожно встала и направилась к двери, посмотрев в обе стороны, прежде чем уйти, почти как если бы переходила железнодорожные пути.
Парни прислушались, не хлопнет ли её дверь. Баттерс тяжело сглотнул, сжимая трясущиеся руки на коленях.
— Кенни, твои руки... твоя щека… — Кенни покачал головой, присаживаясь на корточки.
— Тебе пора идти. — отстраненность Кенни ранила Баттерса, как удар ножом в грудь. — Мне жаль, что тебе пришлось... иметь с этим дело. Но тебе следует уйти. — в голосе Кенни не было никаких чувств, а глаза по-прежнему были опущены. Сердце Баттерса упало.
— Я действительно не хочу оставлять тебя в таком состоянии, — прошептал он. Кенни упорно избегал взгляда Баттерса даже когда тот медленно протянул руку вперед. — Позволь… — он осторожно пошевелил своими пальцами под пальцами Кенни. — Позволь мне привести тебя в порядок, — Кенни долго сидел неподвижно, опустив глаза с колен на пол. Его рука не отдернулась.
Когда высокий блондин не отказался наотрез, Баттерс встал и поспешил через коридор в маленькую ванную. Он включил свет и начал рыться под раковиной в поисках каких-нибудь припасов, которые могли бы ему помочь. Он откопал дешёвую аптечку первой помощи и небольшую упаковку с разнообразными пластырями, и поспешил обратно в комнату Кенни.
Парень подвинулся, чтобы сесть на матрасе, вытянув ноги перед собой, как сломанная детская кукла. Баттерс медленно опустился рядом с ним. Он протянул руку.
— Что там произошло? — тихо спросил Баттерс, беря медленно протянутую руку Кенни. Он повернул её влево и вправо, чтобы осмотреть повреждения, которые, казалось, были на внешней стороне костяшек пальцев, а не на ладонях. Кенни воспользовался моментом, чтобы заговорить.
— Отец толкнул меня на разбитую бутылку. У меня хватило средств вывернуть руки, чтобы не случилось, типо… облажаться так, чтобы это имело последствия, — Баттерс хмыкнул, роясь в аптечке первой помощи, пока не нашёл пинцет. Он наклонился ближе к руке, высматривая какие-нибудь блестящие кусочки на окровавленной коже.
— Важна вся твоя рука в целом, — Баттерс осторожно собрал осколки стекла, оставшиеся в мозолистых руках Кенни и положил их на крышку пластикового контейнера. Последний был невероятно спокоен и тих во всём. У Баттерса скрутило живот при мысли о шрамах, которые он видел на руках Кенни, и о том, какими ужасными они, должно быть, были для него, раз он так привык к боли.
Они не разговаривали, пока Баттерс протирал обе поврежденные руки. Он чувствовал себя так, словно находился под микроскопом, когда Кенни спокойно наблюдал, как он обматывает раны бинтами, осторожно ощупывая крепления, прежде чем признать их приемлемыми. Он уронил руки на колени, глядя на Кенни снизу вверх. С трудом сглотнув, он собрался с духом, прежде чем мягко убрать лохматую чёлку друга с ушибленной щеки.
— Весь важен.
В какой-то степени он понимал, что сейчас чувствует Кенни. Если это было хоть немного похоже на то, что он почувствовал после того, как его собственный отец причинил ему боль, он знал, что Кенни нужно было услышать прямо сейчас.
Наконец-то,
наконец-то Кенни посмотрел на Баттерса дольше, чем на мимолетное мгновение, его глаза были большими, уязвимыми и просто... юными. Баттерс сдерживал слёзы, медленно проводя большим пальцем по синяку.
— Ты здесь, потому что чувствуешь вину, — когда Кенни заговорил, это прозвучало как нечто само собой разумеющееся. Там не было вопросительного знака - он говорил как человек, обладающий всеми знаниями во Вселенной. Он не мог быть более неправым.
— Я здесь, потому что забочусь о тебе, — прошептал Баттерс. Кенни отвёл взгляд и покачал головой. Баттерс проследил за его взглядом, думая о том дне, когда Кенни пришёл в школу без обеда. — Почему это так нелепо, если я хочу помочь тебе просто потому, что мне
не всё равно? Почему мне не позволено
хотеть быть здесь? — Кенни провёл рукой по лицу, долго молча, прежде чем повернуться и плюхнуться на кровать. Его глаза были прикованы к потолку.
— Я просто...
ненавижу жалость, — Баттерс покачал головой, медленно ложась рядом с ним и повернувшись на бок, чтобы посмотреть на его профиль.
— Ты не получаешь никакой жалости, — Кенни покачал головой со стоическим выражением лица.
— Этот город... всё чего он хочет - это наблюдать за твоей жизнью, как за мыльной оперой и закрывать глаза, когда тебе действительно нужна помощь. Помощь потребовала бы от них сделать что-то не для себя, а этот город на это неспособен, — Баттерс перевернулся и лёг на спину, сложив руки на груди.
— Я понимаю, — прошептал Баттерс. Он глубоко вздохнул, собирая остатки мужества, пока был на этой волне. — Я понимаю это, может быть, больше, чем многие люди, — он просто хотел, чтобы Кенни понял. Баттерс сделал ещё один вдох, удивляясь тому, что в его глазах появились слёзы.
Покажи мне свои, и я покажу тебе свои. — Мой отец причиняет мне боль, — Кенни повернул голову, чтобы взглянуть на профиль Лео. Баттерс закрыл глаза. — Я не думаю, что когда-либо был для него достаточным и знаю, что это глупо, но… я всегда хочу быть таким, — он обхватил себя руками. На мгновение они замолчали. — Моя мама слишком больна и не склонна к конфронтации, чтобы остановить его.
— Больна? — тихо спросил Кенни. Баттерс покачал головой.
— Шизофрения, — Кенни оглянулся на свой собственный участок потолка. Баттерс с трудом сглотнул. Они лежали молча.
— У моей мамы биполярное расстройство, — пробормотал Кенни, почёсывая за ухом. Баттерс хмыкнул. Кенни принялся ковырять свои грязные ногти. — Она не хочет... принимать свои лекарства. Найти и сохранить работу было трудно. Долгое...
долгое время это было трудно, — Баттерс повернулся, чтобы посмотреть на его профиль, но Кенни не встретился с ним взглядом. — Отец оправдывается тем, что всё время пьян, но он просто скажет тебе, что в стране рецессия, — он тяжело сглотнул. — Он никогда не трогает Карен. Я бы убил его, если бы он попытался. Но ей тяжело от этого, я знаю. Расти в этой дыре, это... не жизнь для ребенка, — Баттерс слушал молча, внимательно наблюдая за Кенни в поисках любой трещины в его броне.
— Что насчёт тебя? — прошептал он. — Ты вырос здесь, — Кенни невесело улыбнулся и покачал головой. Баттерс мог поклясться, что заметил едва заметный блеск в его глазах.
— Вот откуда я знаю. Я оказался в полной заднице. Кев пытался уберечь меня, но... знаешь. Методом проб и ошибок, — Баттерс наблюдал, как дёрнулся кадык, когда он сглотнул. — А теперь он ушёл и я просто... предоставлен самому себе. Если Карен окажется не в себе, мы знаем, кого винить. Она...
такая хорошая девочка, но, чёрт возьми... что мартышка увидела, то и повторила, — он быстро вытер слезу, прежде чем она успела скатиться. — Я хотел бы лучшего для неё.
Баттерс снова посмотрел в потолок и слёзы навернулись на глаза. Он судорожно вдохнул.
— Я не думаю, что ты честен в этом вопросе, — прошептал он, уже чувствуя, защитную реакцию Кенни, когда увидел, что тот поворачивается. Баттерс покачал головой. — Ты… добрый. И ты заботишься о людях, которых большая часть этого города предпочла бы отбросить в сторону. Ты отдаёшь всего себя всему, что делаешь и я не могу представить лучшего образца подражания для Карен, — Баттерс глубоко вздохнул. — Ты не такой, как другие люди в этом городе. Ты не позволяешь своему прошлому уничтожить тебя, ты позволяешь ему учить тебя. Во всём этом городе ты один из лучших, — Кенни долго смотрел на Баттерса, прежде чем снова поднять глаза к потолку.
Затем Кенни потянулся и осторожно убрал одну руку Баттерса со своей груди, поднося её к промежутку на кровати между ними, чтобы подержать. Дыхание Баттерса сбилось и он быстро заморгал, медленно сдерживая вдохи. Некоторое время они лежали молча, прежде чем Кенни заговорил.
— Тебя достаточно, Лео, — прошептал он в напряжённый воздух комнаты. Кенни сжал его руку. — Тебя более чем достаточно таким, какой ты есть. Если он этого не видит, то это его потеря. Тебе не нужно расплачиваться за его недостатки. — Баттерс закусил губы и закрыл глаза. Слёзы, наконец, потекли из его глаз, по вискам и ушам.
Он быстро вытер глаза, когда Кенни перевернулся на бок. Обаяние более тёмного блондина заставило его сделать то же самое. Баттерс затаил дыхание, когда взгляд Кенни скользнул по его лицу. Последний поднял свободную руку, чтобы вытереть влагу под глазами Баттерса, заставляя его чувствовать себя голым под пристальным взглядом.
— Могу я спросить… почему он причиняет тебе боль? — Баттерс уставился на их сплетённые руки, не в силах смотреть ему в глаза.
— Я-я не знаю, — пробормотал он. — Он говорит, что я плохой парень. Это происходит только тогда, когда я не повинуюсь ему и маме, что, думаю, разумно, — Кенни на мгновение замолчал после этого признания, его рука всё ещё лежала на щеке Баттерса.
— Ты неплохой парень, Лео, — тихо сказал он. — Ничто из того, что ты когда-либо делал, не оправдывает жестокого обращения, — Баттерс перевёл взгляд на Кенни.
— Н-н-ну, не знаю, назвал бы я это жестоким обращением, а не просто родительским наказанием своего ребёнка, я-я имею в виду… — Баттерс попытался отмахнуться, несмотря на то, что интуиция подсказывала ему, что он неправ.
Это внутреннее ощущение становилось всё громче и громче по мере того, как он дольше общался с Кенни. Кенни, который заставил его чувствовать себя так хорошо по отношению к жизни, к самому себе и к тому, кем он был. Возможно, его родители были правы насчёт того, что он плохо влияет. Баттерс ничего не мог с собой поделать, но, возможно, его это устраивало.
Кенни покачал головой.
— Они не должны причинять тебе вреда. Это не то, что делают хорошие родители, — Баттерс судорожно вздохнул и ещё одна слезинка упала на руку Кенни. Он поднёс свободную руку к щеке более тёмного блондина, касаясь кончиками пальцев синяка. Его ответом был шёпот.
— Я знаю.
***
Баттерс: Могу я сегодня переночевать у Твика? Нам ещё многое надо сделать в проекте и его родители не против!
Мама: Конечно, милый, развлекайся, но не засиживайся допоздна.
***
В тот вечер Баттерс, Кенни и Карен отправились пешком через весь город в ближайший Макдоналдс, Карен взобралась Кенни на плечи. В киоске Кенни заказал три блюда из долларового меню и ничего не сказал, когда Баттерс заменил их на два полноценных ужина и один детский вариант, прежде чем заказать. Он позволил блондину поменьше расплатиться дебетовой картой.
Они втроём поели на тротуаре снаружи, под флуоресцентным светом вывески, развлекаясь рассказами Карен о втором классе. Баттерс смеялся над динамикой брата и сестры - резкой и дразнящей, но всегда смягчённой любовью. Было очевидно, что Кенни готов на всё ради маленькой девочки, а она - ради него. Баттерс, который привык быть один в своём доме, жаждал подобной связи.
После того, как Кенни оставил третью порцию еды на прикроватном столике своей мамы, а Карен пошла поиграть в комнату, Баттерс помог ему прибраться в гостиной. Они пропылесосили окурки и выбросили бутылки, а также вернули мебель и разные предметы, которые были разбросаны по всей комнате, на прежнее место. Они вдвоём откинулись на спинку дивана и загрузили Xbox 360, на консоли появилась игра
Star Wars: Battlefront. Они составили собственный пересказ диалога, их бока болели от смеха.
Позже ночью они легли спать, стараясь согреться одеялом Кенни и любыми другими запасными одеялами, которые он смог раздобыть. Баттерс заметил, как Кенни слегка вздрагивает под одеялами и ему стало интересно, надевает ли тот свою парку, чтобы спать, когда у него нет компании.
Баттерс медленно и беспечно продвигался вперёд, пытаясь привнести в их общее пространство хоть немного тепла, которое у него было. Он застыл на месте, когда зелёные глаза распахнулись. Кенни лениво улыбнулся, уткнувшись лицом в подушку.
— Пытаешься что-то почувствовать, Стотч? — Баттерс фыркнул, закатывая глаза, но, тем не менее, улыбаясь.
— Кажется, ты замёрз, — Кенни усмехнулся.
— Говорю тебе, чувак, я замерзаю, — Баттерс скривил рот, недовольный таким ответом. Кенни сонно закрыл глаза. — Впрочем, ты можешь раздеться и прижаться ко мне, чтобы согреться. Просто дай мне знак и я разденусь, — Баттерс выдавил смешок, его щёки залились краской. Он закрыл глаза и начал засыпать.
И что с того, что в полусне он пошевелился, чтобы прижаться к боку Кенни. И если бы он проснулся с рукой Кенни, обнимающей его за плечи, тогда они могли бы просто отметить это как счастливую случайность.
