stars that can laugh

Запястье Баттерса было вывернуто в странном направлении, из-за чего он подавил крик. Обшивка дверного проёма впилась ему в спину, служа опорой для отцовского гнева. — Время, проведённое со мной и матерью, для тебя - шутка? — спокойно спросил взрослый мужчина, жалкие крики его сына были для него не более чем белым шумом. Баттерс резко покачал головой, надеясь, что, если он будет послушен, боль прекратится. Вместо этого хватка на запястье усилилась. — О! Тогда, я думаю, время мистера Ваннемахера - это шутка. Ты это хочешь сказать? — Баттерс икнул, с удвоенным рвением затряс головой. — Н-н-нет, отец, я обещаю, мне правда жаль, п-пожалуйста, ты делаешь мне больно... — протянувшаяся рука схватила его за горло, пресекая всякую возможность переговоров. За шестнадцать лет своей жизни Баттерс заметил, что это был один из любимых способов отца контролировать его - держать руку у него на горле. Как если бы он был собакой на поводке, он мог дёргать Баттерса то в одну, то в другую сторону или держать его неподвижным и послушным. Он мог диктовать парню, что тот должен был сказать. Он буквально держал жизнь в своих руках и ему нравилось раздвигать границы того, что это означало. Рука напряглась, и Баттерс издал жалкое бормотание. Он закрыл глаза и понадеялся, что это конец. У него перехватило дыхание, когда рука опустилась. — Возьми себя в руки, Баттерс. Ты наказан на неделю, понимаешь? — он кивнул в знак согласия, держась руками за горло и слишком напуганный, чтобы посмотреть в лицо отцу. Он не сводил глаз с ботинок мужчины. Его отец указал на лестницу. — А теперь иди в свою комнату. Ты можешь спуститься вниз завтра утром к завтраку. Баттерс взбежал по лестнице так быстро, как только мог, одной рукой придерживая противоположное запястье, а другой поглаживая шею. Он тихо закрыл за собой дверь, постояв мгновение неподвижно, прежде чем услышал, как с противоположной стороны поворачивается замок. Когда звук шагов стих, Баттерс позволил лицу сморщиться, а трясущимся ногам рухнуть на одеяло. Уткнувшись лицом в подушку, он сильно зарыдал. Он сказал родителям, что останется после школы на контрольную по математике, но проблема была не в этом. Когда Баттерс задержался, чтобы задать вопрос, девушка перед ним не переставала тараторить, и в итоге он побежал к машине отца с пятнадцатиминутным опозданием, из-за чего они опоздали на ужин с коллегой его отца. Отец действительно устроил разнос с красным и сердитым лицом, но тут же улыбнулся в присутствии мистера Ваннемахера. Оглядываясь назад, он понимал, что это было настолько незначительно, что ругал себя за то, что так переживал из-за этого. Но боль в запястье и покалывание в шее говорили об обратном, и он не хотел обманывать себя. Он почувствовал смущение. Ему стало стыдно. Он чувствовал себя грязным до такой степени, что не мог отмыться и насколько было известно, не собирался этого делать. Его телефон завибрировал. Он икнул, вытаскивая его из кармана, увидев всплывающее “Кайл Брофловски”. “Кайл”: чувак зацени этва опоссума которого я нашёл у себя на заднем дворе я назвал его потрясающим 👹 К сообщению было приложено селфи Кенни и бело-серого опоссума, последний лежал на переполненном мусорном баке. Глаза парня были закрыты, а язык высунут в сторону, имитируя защитную позу животного, “притворяющегося мертвым”. Баттерс шмыгнул носом, медленно печатая ответ. Баттерс: Он выглядит примерно так же хорошо, как я себя чувствую Кенни потребовалось всего мгновение, чтобы ответить и когда он сделал это, то отправил видео с животным. На этот раз Кенни был за кадром, палка торчала в сторону животного, прежде чем оно начало чесать себе брюхо. Опоссум зашевелился, переворачиваясь, чтобы ещё раз почесать себя по животу. Баттерс приподнял брови, увидев, что Кенни сразу же написал сообщение. “Кайл”: это поможет?? Баттерс: Несомненно (мне и Потрясающему) “Кайл”: десятка 😎 “Кайл”: хотя серьёзно в чём дело Баттерс вроде как хотел оставить прочтённым и неотвеченным сообщение Кенни - поступок, который он редко совершал, но чувствовал себя в большей безопасности, чем перекладывая этот позор на другого парня. Он полежал некоторое время, зарывшись лицом в подушку. Он почувствовал, как завибрировал телефон. “Кайл”: эй я думаб ты забыл ответить Баттерс не смог удержаться от усталой улыбки, вытирая глаза, прежде чем напечатать ответ. Баттерс: Мой отец наказал меня на неделю. Реакция Кенни последовала незамедлительно. “Кайл”: УУУУУ почему Баттерс помедлил, эмоции и тяжесть снова подступили к горлу. Баттерс: Из-за меня мы опоздали на ужин с его коллегой. Он очень сердитый. “Кайл”: :( “Кайл”: мне жаль чувак Прошло несколько секунд, прежде чем пришло третье сообщение. “Кайл”: ты в порядке? он сделал что-нибудь ДЕЙСТВИТНЛЬНО плохое?? Эта тема была всё ещё относительно новой - секрет, который они оба знали, но который ещё предстояло обсудить после той ночи у Кенни. Глаза Баттерса наполнились слезами, большие пальцы заколебались с ответом. Баттерс: Он очень сердитый. В этот момент раздался стук в дверь, заставивший Баттерса вздрогнуть и выпрямиться, когда отец открыл её. Он протянул руку. — Никаких телефонов, когда ты под домашним арестом, ты прекрасно знаешь, — Баттерс поспешно кивнул, полностью отключив устройство, прежде чем передать мужчине. Со щелчком он снова оказался заперт, на этот раз без малейшей иллюзии комфорта. Сев на край кровати, он подтянул колени к груди, глаза наполнились слезами, когда одиночество и стыд снова заявили о себе. Он уткнулся лицом в колени и его плечи начали трястись. Так проходило время. Баттерс поймал себя на том, что бездумно ковыряет струпья на костяшках пальцев - тревожная привычка, которая оставляла его окровавленным, но отвлекала. Судя по тому, как часто они терлись друг о друга, руки Баттерса никогда не были особенно красивым зрелищем. Руки, которые должны были созидать, питать и добиваться успеха, постоянно подводили его, и он никогда по-настоящему не чувствовал необходимости заботиться о них в ответ. Он оторвал ещё один кусочек кожи. Тихий стук в окно заставил Баттерса насторожиться. Он посмотрел на окно, подождал мгновение и повернулся обратно. Очередной стук. Сердце Баттерса ёкнуло, когда он резко обернулся - неужели жук бьётся об окно? Может быть, птица устроилась на водосточном желобе над потолком? Может- Он подпрыгнул при виде маленького камешка, ударившегося о стекло, отскочившего от него, прежде чем скатиться по наклонной крыше за окном. У него перехватило дыхание, когда он уставился на него с широко раскрытыми глазами. Ещё один камешек ударился о стекло, прежде чем Баттерс заставил себя встать на ноги. Он тихонько приоткрыл окно и высунул голову, чтобы посмотреть, что происходит. Его глаза расширились от зрелища, открывшегося перед ним. Кенни ухмыльнулся сквозь парку и помахал с места в траве внизу. Его скейтборд лежал на земле у ног. — Кенни? — прошептал Баттерс в холодный вечерний воздух. Другой парень слегка расстегнул молнию на капюшоне, лихорадочно просматривая текст на телефоне. Он прочистил горло, протягивая руку к Баттерсу. — Но тише! Что за свет блеснул в окне? О, там восток! Джульетта - это солнце! — он кричал шёпотом, читая с телефона. Удивлённое лицо Баттерса расплылось в лёгкой улыбке. Кенни украдкой взглянул на него, улыбка собеседника подбадривала его. — Встань, солнце ясное, убей луну - Завистницу: она и без того совсем больна, бледна от огорченья, что, ей служа, ты всё ж её прекрасней! — он развёл руки в стороны, как будто говоря “та-да!", с обнадёживающей улыбкой на лице. Баттерс не смог удержаться от смешка в кулачок, его щёки болели от того, как сильно он улыбался. — Что ты здесь делаешь, Кен? — прошептал он, заглядывая через плечо на дверь своей спальни. Кенни склонил голову набок. — Проверяю, как ты, дурачок. Можно мне подняться? — глаза Баттерса расширились. — Я наказан! Если бы мои родители увидели тебя здесь, они бы оторвали нам обоим головы! — Кенни посмотрел налево, потом направо, потом снова на Баттерса. — Я не скажу, если ты этого не сделаешь, — Баттерс издал озадаченный смешок, но быстро взял себя в руки и снова оглянулся через плечо. — Что ж, я не могу выйти из своей комнаты, чтобы тайком провести тебя, Кен… — Кенни фыркнул и отмахнулся, подняв руки, поигрывая мускулами под паркой. Баттерс с трудом подавил румянец. — Ты думаешь, что тренировка Мистериона была напрасной? Дай мне добро и я буду там ровно через двадцать секунд. Баттерс прикусил губу, нервно переводя взгляд с Кенни на дверь. На самом деле он ничего так сильно не хотел, как то, чтобы Кенни пришёл немного побыть с ним. Он постучал костяшками пальцев друг о друга. — Ты должен быть очень тихим, — Кенни с энтузиазмом кивнул. Баттерс вздохнул, кивая головой. — Хорошо. Ты можешь подняться наверх, — другой парень ухмыльнулся, сунув скейтборд подмышку, прежде чем подбежать к дереву рядом с окном Баттерса. — И не смей падать, — он прошипел ему вслед, наблюдая, как Кенни начинает карабкаться на дерево. Баттерс с ужасом осознал, что Кенни карабкается только одной рукой, а другой держится за доску. Однако это, похоже, не замедлило Кенни, поскольку он ловко взобрался на дерево, доказав, что его тренировка супергероя действительно была полезной. Когда Кенни поднялся на уровень окна Баттерса, он подтянулся, чтобы встать на ветку, которая тянулась к окну парня. Он ухмыльнулся, разведя руки в стороны. — Теперь мой коронный номер, — поддразнил он, заставив Баттерса в ужасе прикрыть глаза. — Если ты упадёшь и умрёшь, я убью тебя, — он не мог удержаться от того, чтобы не подглядывать сквозь пальцы, всё его тело напряглось, когда Кенни пробежал по ветке и перепрыгнул через небольшую щель на крышу. Баттерс вцепился руками в волосы, когда Кенни бесшумно приземлился на корточки и, сверкнув победной улыбкой, подполз к окну. — Не делай этого, ты облысеешь, — прошептал Кенни, убирая руки Баттерса с волос. Баттерс отступил на шаг от открытого окна, позволяя ему забраться внутрь. Только после того, как окно было закрыто и шторы задёрнуты, Баттерс повернулся и оглядел Кенни с головы до ног в расстёгнутой парке. Кенни открыл рот, чтобы что-то сказать, но был прерван крепким объятием Баттерса вокруг его талии. Его руки, не колеблясь, обняли в ответ. — Спасибо, что пришёл, — прошептал Баттерс. Он почувствовал, как Кенни положил руку ему на затылок. — Конечно, — он отстранился, крепко держа руки на плечах Баттерса. Его глаза были непроницаемы, когда он оглядел блондина напротив. — Ты в порядке? — Баттерс кивнул, наклонив голову. Он сдавленно замычал, опуская руки. — Хочешь поговорить об этом? На самом деле никто никогда не задавал Баттерсу этого вопроса. Его проблемы, как правило, следовало прятать под ковёр. Упавший кубик льда забился под холодильник, где можно было только предполагать, что он растает и исчезнет. Он постарался не выказать стыда в том, как кивнул. Кенни повернулся, осторожно притянул парня к себе и усадил рядом на кровать Баттерса, прижав ноги друг к другу. — Расскажи мне, что случилось. Баттерс тяжело сглотнул, стыд всё ещё сдавливал комком горло, чтобы смотреть на другого парня. — Я-я задержался ненадолго после занятий, чтобы задать вопрос и из-за этого мы опоздали на ужин с коллегой моего отца. Мистер Ваннемахер сказал, что всё в порядке, но мой отец… — Баттерс тяжело сглотнул, засовывая руки в рукава свитера. — Он всё ещё был очень расстроен из-за этого, когда мы вернулись домой, — Кенни на мгновение замолчал. — Он вообще причинил тебе боль? — Баттерс чуть не вздрогнул от того, что правда была произнесена вслух, ненавидя слёзы, навернувшиеся на глаза. Он пожал плечами. — О-он немного повредил запястье и... схватил за горло, но ничего ужасного. — Баттерс откашлялся, по-прежнему не поднимая глаз на Кенни. Он чувствовал себя глупо. Он не смог вынести сурового выговора от отца? У некоторых людей были реальные проблемы в этом мире. У Кенни были серьёзные проблемы, и он, вероятно, пытался удержаться от того, чтобы не рассмеяться над Баттерсом или ударить его. Кенни неуверенно протянул руку. — Могу я взглянуть на твоё запястье? — Баттерс дёрнулся от этого вопроса, его немедленной реакцией было всё отрицать. С запястьем у него всё было в порядке. Здесь не на что смотреть. Двигаемся дальше. Но потом он вспомнил ту ночь, когда Кенни позволил Баттерсу осмотреть его открытые раны и залатать их. Он так храбро показал ему, где у него была разорвана плоть. Баттерс с трудом сглотнул и, наконец, поднял на Кенни заплаканные глаза. — На самом деле всё совсем не плохо, — Кенни кивнул, его взгляд смягчился. — Это хорошо. Я всё равно хотел бы проверить, если ты мне позволишь, — Баттерс тяжело вздохнул, снова уставившись себе в колени. Он осторожно вложил своё правое запястье в протянутую руку Кенни. Баттерс молчал, пока Кенни закатывал рукав свитера, поворачивая руку из стороны в сторону, чтобы осмотреть повреждения. Его большие пальцы нежно ласкали синяки, прослеживая их форму, словно пытаясь изучить их. Затем его внимание переключилось на шею, так быстро, что Баттерс чуть не вздрогнул. Лицо Кенни было всего в нескольких дюймах от его собственного, когда он осматривал шею, проводя кончиками пальцев по этой области. — Не выглядит повреждённой и это хорошо. Но мы будем за ней следить, — Кенни снова опустил взгляд на руки Баттерса и Лео почувствовал прикосновение пальцев к костяшкам своих пальцев. — Что здесь произошло? Последнее, что я заметил, - это то, что они были покрыты струпьями, — Баттерс закашлялся, так сильно ему хотелось отстраниться. — У меня... нервные руки, — Кенни ещё мгновение наблюдал за ними, прежде чем отстраниться и порыться во внутреннем кармане парки. Откуда-то он раздобыл горсть пластырей и тюбик антибактериального крема. Баттерс быстро заморгал, переводя взгляд с Кенни на медицинские принадлежности. Кенни улыбнулся, снова протягивая руку Баттерсу. — Покажи мне костяшки, — медленно и методично Кенни расправлялся с кровавым месивом на руках Баттерса - те же песня и танец, что и раньше, но теперь они поменялись ролями. Пластыри обвивали пальцы и пересекали горы и долины на кулаках парня. Кенни осторожно ощупал раны, сомкнув пальцы на запястьях, чтобы повернуть руки в нужном направлении. Руки Кенни совсем были не похожи на руки его отца. От этой мысли лицо Баттерса сморщилось, он медленно покачал головой и прижал подбородок к груди. — Я плохой сын, — решимость в голосе была поразительной, несмотря на то, что он дрожал от нахлынувших слёз. Баттерс почувствовал, как Кенни обнял его, и, не колеблясь, наклонился вперёд. — Ты неплохой сын. — Я-я такой, по-потому что я всегда п-причиняю им такую головную боль, и я н-ничего н-не могу сделать правильно, к-как бы я ни с-старался, — он снова разразился рыданиями, ещё больше тая в объятиях Кенни. Пластыри на руках вывели его из себя и он ударил кулаками по бёдрам. — Я п-просто глупый. Отец всегда г-говорит, чтобы я думал своей чёртовой головой, и я пытаюсь, но это п-просто неправильно. Я з-заслуживаю боли, и он единственный, чёрт возьми, человек, достаточно храбрый, чтобы сделать это! — Кенни положил руку на кудри Баттерса, положив туда же и свой подбородок. — Ты же не это имел в виду, правда? — тихо спросил он. Всё, что мог делать Баттерс - это плакать. — Кенни прижался щекой к его голове, покачивая своей. — Ох, Лео, — его слова были не более чем шёпотом. — Ты такой умный и добрый. Ты даже не представляешь, насколько ты невероятен. Ты просто делаешь всё, что в твоих силах, ты никогда не заслуживаешь боли. Никогда, — Баттерс икнул, сильно тряхнув головой. — Я п-п-просто хочу б-быть хорошим, — Кенни сжал его крепче. — Ты можешь мне не верить, но я имею в виду именно это, когда говорю, что ты один из лучших из нас. Они вдвоём сидели там, Баттерс плакал навзрыд в надёжных объятиях Кенни. Через некоторое время Баттерс почувствовал, что двигается из стороны в сторону, почти микроскопически и не по своей воле. Посчитав, что это не угроза, он согласился на эти движения и, обхватив Кенни, расслабился в успокаивающих объятиях укачивающих их обоих. Баттерс закрыл глаза. В конце концов, когда слёзы и икота Баттерса утихли, Кенни отстранился, чтобы посмотреть ему в лицо. Баттерсу было трудно смотреть ему в глаза, но в конце концов он собрался с духом, когда понял, что парень никуда не денется. Он затуманенно заморгал, встретившись с пристальным взглядом Кенни. — Могу я продолжить заботиться о твоих руках? Я обещаю, что всё будет выглядеть так, будто ты ввязался в идиотскую кулачную драку, — Баттерс издал смешок, снова протягивая руки. Когда его кулаки были очищены, Кенни вернулся к запястью Баттерса. Баттерс тоже посмотрел, его желудок скрутило при виде темнеющего фиолетового синяка. Он быстро отвёл взгляд. Кенни медленно покачал головой. — Мне всё равно, что ты сделал. У него не было причин хватать тебя так сильно, — дыхание Баттерса сбилось, когда Кенни наклонился вперёд и нежно поцеловал выступающую косточку его запястья, отстранившись так быстро, что Баттерс подумал, не почудилось ли ему это. Баттерс потрясённо моргнул, подняв взгляд, когда зелёные глаза повернулись, чтобы взглянуть на него. — Мне жаль, что я ничего не могу сделать с этим синяком. — Баттерс сглотнул, запястье покалывало так, что он не мог выразить это словами. — Это- ты- — Баттерс откашлялся, не глядя, когда Кенни с любопытством приподнял бровь. Баттерс пожал плечами. — У тебя очень холодная рука. По ощущениям похоже на пакет со льдом. — Кенни некоторое время сидел молча, а потом начал сотрясаться от смеха. Баттерс сдержал улыбку, толкнув Кенни плечом, — Не смейся надо мной. — заскулил он. Кенни только покачал головой, ухмыляясь. — Если моя дерьмовая изоляция может помочь тебе почувствовать себя лучше, тогда я на седьмом небе от счастья, — Кенни осторожно обхватил рукой ушибленное запястье, одарив Баттерса одной из любимых прищуренных улыбок Лео. Бабочки в горле Баттерса должны были задушить его, но не сделали этого. Они заставляли чувствовать, что он тоже летит. — Ты можешь просто... говорить? — прошептал он. — Я... на самом деле не хочу думать... об этом, — Кенни провёл большим пальцем по запястью, его взгляд смягчился. — Конечно, я могу. Когда он начал изливать всё, что было у него на уме, Баттерс подумал о почти неразговорчивом Кенни из их юности. Он был ходил по пятам за своими друзьями и наблюдал за миром из безопасного укрытия своего оранжевого капюшона. В старших классах он начал спускать капюшон более регулярно и больше счастливчиков получили шанс услышать то, что хотел сказать Кенни. Как повезло Баттерсу оказаться здесь, в уединении своей комнаты, прислушиваясь к хитросплетениям мозга Кенни. В конце концов они оказались друг напротив друга, положив головы на подушки, а парка Кенни - на полу рядом с кроватью. Рука Кенни оставалась на запястье Баттерса, пока он рассказывал о последних разочарованиях по поводу соседского кота. Баттерс улыбнулся при звуке шепчущего голоса, пересчитывая веснушки на его носу. Он провёл отдельный мысленный подсчет рубцов. — Я знаю, ты сказал, что не хочешь об этом думать, но как чувствует себя твоя шея? — прошептал Кенни, возвращая Баттерса в реальность. Он моргнул. — Немного побаливает... но, думаю, лучше, — Кенни мгновение обдумывал его слова, скользя взглядом по чертам лица парня. — Что ж… мне бы не хотелось, чтобы потом появился синяк... и у меня есть два компресса со льдом… — Баттерс затаил дыхание, когда Кенни медленно поднял свободную руку. Баттерсу обычно не нравились руки возле его шеи по вполне понятным причинам, но почему-то он не отшатнулся от Кенни. Только после того, как Баттерс кивнул, он нежно приложил компресс к его шее сбоку, и кожа под ним сразу же потеплела, несмотря на прохладное прикосновение. Оба парня не отводили взгляда друг от друга, но почему-то всё ещё не замечали нервозности в глазах друг друга. — Всё… нормально? — пробормотал Кенни в напряженный воздух между ними. Баттерс медленно кивнул. — Всё нормально, — он проглотил всех бабочек. — У тебя около шестидесяти трёх веснушек на носу и щеках, — губы Кенни расплылись в улыбке. — Около? — Я всё ещё вроде как считаю. Кроме того, некоторые переходят друг в друга, так что я не уверен, считаются ли они за одну или несколько, — глаза Кенни смягчились при осознании того, что это заявление было сделано на основе личных наблюдений, а не просто приблизительных данных. Его взгляд скользнул по лицу Баттерса. — Не могу сказать, что я это знал, — пальцы Кенни слегка шевельнулись, чтобы легонько щёлкнуть мочку уха Баттерса. — Знаешь, всякий раз, как ты краснеешь, у тебя начинают розоветь уши, а затем и нос, — даже при мысли о том, что его воспринимают так интимно, Баттерс почувствовал, что краснеет, заставив Кенни широко улыбнуться. — Вот так, — сказал он не громче шепота. Пока они смотрели друг на друга, Баттерс не мог не задуматься над словами Твика. Как он мог лежать здесь и продолжать отрицать тот факт, что да, он хотел большего чем эта дружба? Он жадно хотел всего и даже больше, а потом ещё немного. Но у него возникли сомнения, уродливая картина отвержения нарисовалась перед глазами. Сейчас он отогнал эти мысли прочь, желая остаться в этом тепле навсегда. Он глубоко вздохнул. — Теперь о мистере Пиклзе, — Кенни моргнул, словно очнувшись от транса. Он закатил глаза при мысли о соседском коте. — Верно. Мистер Колю-чка, — они продолжали в том же духе, всё существо Кенни захватило дух Баттерса, и прошло совсем немного времени, прежде чем он с трудом удерживал веки открытыми. Он лениво пошарил вокруг в поисках одеяла, натянул его, прежде чем беспорядочно накинуть на Кенни. Его глаза оставались закрытыми, когда он положил руку на запястье, которое баюкало его собственное, сонный бред пытался оттащить прочь. — Я не хочу, чтобы ты замерзал, — пробормотал Баттерс, не замечая милой улыбки Кенни, когда поправлял одеяло, чтобы укрыть их обоих, прежде чем вернуть руки на место. — Мой герой. Всегда думаешь обо мне. — губы Баттерса изогнулись в улыбке, реальность быстро ускользала от него. Он едва почувствовал, как Кенни погладил его большим пальцем по щеке, прежде чем полностью уснуть. — Ты такой хороший, Баттерс. Лучший из нас. В ту ночь ему приснились золотистые светлые волосы и (около) шестьдесят три веснушки.

***

Серый солнечный свет пробивался сквозь жалюзи, медленно пробуждая Баттерса ото сна. Он засопел в подушку, откидываясь назад, в тепло обёрнутого вокруг него одеяла. Одеяло со вздохом уткнулось ему в затылок. — Баттерс! — позвал отец снизу, заставив парня промычать. — Баттерс, тебе лучше проснуться! — он прищурил усталые глаза, услышав звук шагов на лестнице, и открыл рот, чтобы ответить, прежде чем заметил чужую руку на его собственной. Воспоминания нахлынули со скоростью звука, и он в панике отпрянул назад, услышав позади себя глухой удар и стон. Он резко обернулся и увидел съёжившегося Кенни, держащегося за нос и дико размахивающего свободной рукой, словно пытаясь отбиться от нападающего. Горло сжалось от паники. — Кен, залезай под кровать! — прошипел он, практически подталкивая парня к краю. Кенни сел и замотал головой взад-вперёд, широко раскрыв затуманенные глаза, когда услышал стук в дверь Баттерса. Он скатился с кровати и юркнул под кровать, прихватив с собой парку и скейтборд. Замок открылся, и Баттерс бросился к двери, когда в комнату вошёл отец. Пара широко раскрытых глаз встретилась с сердитыми. — Я не слышал твоего будильника. Он должен был сработать десять минут назад, что ты всё ещё делаешь в постели? — потребовал отец. Баттерс тяжело сглотнул, шевеля челюстью в поисках ответа. — Я-я не сплю, не волнуйся. Я думаю, громкость была немного снижена, — он нервно рассмеялся. Отец недовольно хмыкнул. — Разве ты не усвоил урок об уважении ко времени других людей, молодой человек? Мама с минуты на минуту приготовит тебе завтрак, а ты тут бездельничаешь, — он приподнял бровь. — Понадобится ли нам ремень? — Нет! — пискнул Баттерс, лицо покраснело при мысли о том, что Кенни услышит о его унижении в режиме реального времени. — Нет, сэр, ничего подобного, я скоро спущусь, — Баттерс поспешно кивнул, сердце бешено колотилось от того, как отец смотрел сверху вниз. Наконец он повернулся и закрыл за собой дверь. Его шаги вновь раздались на лестнице. Баттерс тяжело вздохнул и закрыл глаза. — Ты молодец, Кен, — он услышал шарканье Кенни, вылезающего из-под кровати, матрас медленно прогнулся, когда он сел. На мгновение они замолчали. — Он действительно бьёт тебя ремнём? — Баттерс поспешно покачал головой. — Только иногда, когда всё по-настоящему плохо. Больше всего ему нравится держать его надо мной, чтобы убедиться, что я не сделаю ничего плохого, — Баттерс открыл глаза и увидел, что Кенни смотрит на него непроницаемым взглядом. Он покачал головой. — Я в порядке. Правда, — Кенни кивнул, наклоняясь, чтобы натянуть ботинки. — Извини, что был рядом с тобой, когда мы проснулись, — после слов Кенни Баттерс покраснел при воспоминании об этом и прикусил щёки, чтобы сдержать застенчивую улыбку. — Извини, что пытался сломать тебе нос, когда мы проснулись, — сказал Баттерс. Кенни фыркнул, вставая, чтобы надеть парку. Баттерс покачал головой, тоже вставая. Они встретились у окна, не сводя глаз друг с друга. Кенни протянул руки. — Дай-ка я быстренько проверю твои костяшки пальцев, — пробормотал он и Баттерс легко вложил свои руки в руки Кенни. Пока последний проверял, надежно ли закреплены бинты, Баттерс не мог оторвать глаз от линий его лица, его волос. — Спасибо, что пришёл вчера вечером, — прошептал он, заставив Кенни снова поднять глаза. Баттерс кивнул. — Это... действительно много значит для меня. Наверное, я не совсем привык к тому, что люди заботятся обо мне, — он нервно рассмеялся. Часть Баттерса ненавидела себя за то, что он признался в этом, но другая часть чувствовала себя хорошо. Быть уязвимым с Кенни нормально. Другой парень провёл большими пальцами по костяшкам пальцев Баттерса. — Что ж, я думаю, ты потрясающий. Если бы люди в этом дерьмовом городе просто почаще вынимали головы из задниц, они бы тоже это заметили. Баттерс улыбнулся, не сводя глаз с зелёных напротив. Прежде чем подумать об этом, он приподнялся на цыпочки и нежно поцеловал Кенни в левую щёку. Потому что Кенни сделал его храбрым - или, по крайней мере, заставил его захотеть таковым стать. Между ними произошёл какой-то сдвиг. Баттерс начинал понимать, что это значит. Глаза Кенни округлились, когда Баттерс отстранился и это заставило его тихо рассмеяться. Кенни глупо ухмыльнулся. — Увидимся позже, Кен, — Баттерс сжал его руки. Кенни кивнул. — Увидимся позже, Лютик, — и, прежде чем Баттерс успел покраснеть, Кенни наклонился вперёд и запечатлел поцелуй на его светлых кудрях, а потом перелез через оконное стекло и спустился с крыши. Баттерс пригнулся, чтобы посмотреть ему вслед, разбег привел Кенни обратно на дерево, откуда он мог без особых усилий спуститься вниз. Он улыбнулся, удивлённо качая головой. — Я прощался после вчерашнего вечера, ты, негодник, — он пробормотал что-то себе под нос, хотя на самом деле ни одна косточка в теле не была раздражена. Кенни повернулся, чтобы помахать Баттерсу, прежде чем промчаться по улице и заскочить на свою доску. Опершись локтями о подоконник, Баттерс подпер подбородок руками, глупо улыбаясь, когда Кенни умчался прочь. И хотя ему могло это померещиться, он мог поклясться, что видел, как Кенни тоже покраснел.