Непорочность

      Если вдруг, гипотетически сложилась бы ситуация: все люди мира собрались вместе и решили выбрать, за что они больше всего благодарны интернету, Сэм не колебался бы ни секунды. Его голос заранее был отдан без сомнений подкастам в жанре ASMR, далеко обгоняющим иные блага всемирной паутины.       Было сложно объяснить, почему именно, однако в тихих звуках, будь то шелест листвы, шипение еды на сковороде, шуршание страниц бумаги или звон капель дождя, отбивающих какую-то мелодию по крыше, юноша находил некое спокойствие. Хотя своеобразная табуированность подобных специфических видео его не могла не волновать — парень ещё помнил, как Ади, найдя у него в подписках создателей ASMR, долго и шутливо выдыхал ему какую-то несусветную чушь на ухо, считая, что у подобных видео может быть какая-то эротическая составляющая, — Сэм оставался вполне доволен своими маленькими радостями.       Так ли плохо было в бесконечной гонке иметь пусть и сомнительный, но якорь, позволяющий хоть ненадолго остановиться, обострить все органы чувств, попросту растворяясь в чём-то столь малозаметном, едва слышным?       Отсутствие интернета лишало его новых видео и подкастов по любимой тематике, однако уже на четвёртое утро пребывания в лагере, юноша смог найти хоть и слабую, но альтернативу его увлечению. Раннее утро в домике чем-то походило на ASMR-композицию: тихое умиляющее сопение, шаги по дорожкам лагеря, пение птиц за окном, шелест хвои наверху, в кронах сосен. Несмотря на то, что жаворонком себя Сэм никогда не считал, на новом месте он никак не мог спать до упора, просыпаясь на рассвете.       Это стало временем его умиротворения, когда реальность и грёзы смешивались, опускались дымкой перед глазами. Он почти мог представить, опустив веки, как в это время лежит в своей комнате, не торопясь на учёбу в выходной день, и слушает через шипящий динамик наушников видео с названием, похожим на:       «pov: ты проснулся до подъёма в религиозном лагере и ещё не знаешь, что тебя выбрали жертвой на вечерний ритуал».       Сэм бы слушал такое только чтобы увидеть восхищённо-шокированное выражение на веснушчатом лице, по каждой чёрточке которого он скучал сильнее, чем был готов признать.       Однако, ничто хорошее не могло длиться вечно: фантазии парня развеивались, стоило за окном раздаться переливу звона колоколов. В этот момент уже четвёртый день подряд с грохотом распахивалась дверь в домик. Громкие шаги окончательно сбивали дремоту к тому моменту, как их обладатель залетал в комнату к мальчикам.       — Вы почему ещё в кроватях?! Проснуться и петь! «О, Славный день», а, Донни?       Сэм подпрыгнул с матраса, глядя мученически на обладателя столь звучного баса. Высокий и мускулистый парень, короткостриженный и в белой толстовке с тёмными капри, оглядывал их с неизменной усмешкой, почётывая короткую щетину на подбородке, как раз там, где начинался узор татуировки в виде хитросплетения цветов и ветвей.       Энди от громкого звука в глубине комнаты дёрнулся так, что свалился с кровати. Донни накрыл голову подушкой.       — Брат Астр, а может сегодня Шепфа не хочет, чтобы мы круги наворачивали вокруг всего лагеря?       — Не говори ерунды, Шепфа всегда этого хочет, иначе зачем меня направил работать к таким лодырям? Одевайтесь и поживее, прыг-скок! — рявкнув это во всеуслышанье, Астр подошёл и к комнате девочек, но вместо такого же оглушительного приветствия лишь постучался вежливо и услышав щебетание «доброго утра», воспитанно сказал через дверь. — Доброе утро, милые леди, прихорашивайте пёрышки и на зарядку. Пять минут.       — В такие моменты хочется тоже быть «милой леди», — зевая во весь рот, Энди потянулся с пола за боксерами куда-то под кровать. Сэм тоже не стал искушать судьбу, став скорее одеваться.       Вожатая Лилу не обманула его и маму во время экскурсии: расписание на активности у обитателей лагеря было действительно богатое на разнообразие, и за эти пару дней Сэм уже смог уловить примерный распорядок местных занятий.       Начинался каждый день неизменно, с зарядки. Возможно при плохой погоде было предусмотрено что-то другое, но несмотря на отсутствие привычной июню жары, как было в штате Сэма, солнце не покидало их. Проводил занятия Астр: то ли выпускник католической школы, то ли просто верующий парень. Краем уха Сэм успел услышать, что Астр собирался стать профессиональным баскетболистом, чем был весьма доволен его университет, а практика здесь была скорее причудой, чем необходимостью. Мотивы его были неясны… Однако, когда за их отрядом приходила вожатая Лилу, и Астр сразу становился тише мыши, носом кроссовка вырывая ямку на земле, лично для Сэма всё становилось более, чем очевидно.       После физических нагрузок все переодевались и шли в церковь дружной гурьбой. Первые пару дней, правда, Сэму мерещилось, что все с усмешками косятся на то, как странно сидит на нём непривычная, достаточно смущающая форма, всё же, шорты он не надевал на улицу с окончания начальной школы. Впрочем это ощущение достаточно быстро растворилось: соседи по комнате скорее были озабочены тем, как тщательно выгладить рубашки, чтобы не получить нагоняй от преподавателей и вожатой Лилу, чем чужими ногами, обтянутыми белыми гольфами.       Утренняя служба была пронизана урчанием пустых желудков, однако пастор Фенцио вел недлинную «утреню» столь звучно и, признаться, порой даже увлекательно, что на это прекращали обращать внимание. Это было даже удивительно: вид у этого мужчины был максимально недружелюбным, если не устрашающим. Ранняя седина и глубокие морщины с хромотой мало кого бы красили, но за пару дней Сэм успел наслушаться от Фенцио недовольного бурчания в сторону детей, вожатых, других преподавателей. В церкви он совершенно преображался, а в голосе его появлялось столько ангельской возвышенности, что приходилось сверяться: уж не озвучивает ли за пастора проповедь кто-то другой?       Постулаты порой всплывали в памяти Сэма откуда-то из глубины, усиливая и без того часто испытываемое парнем чувство дежавю. В самих текстах не было ничего необычного. Пастор Фенцио рассказывал истории из священного писания, отсылающие к главным заповедям. Об уважении к старшим, умении признавать ошибки, милосердии и снисхождении к тем, кто того заслуживает. Как бы юноша не хотел, но в атмосфере этой тёмной, деревянной церквушки не мог не думать о том, как давным-давно, почти в другой жизни, он уже слушал всё это. В его детстве он с родителями исправно посещал небольшую часовенку: мама надевала синее, закрытое платье, её макияж становился практически прозрачным, а отец, чьё лицо в детских воспоминаний казалось смазанным, пусть и бурчал, но крепко сжимал руку сына в те моменты, когда звучали молитвы за здоровье детей и их родителей.       От горько-сладких мыслей отвлекал запах: в конце службы юные алтарники ходили по залу под песнопения небольшого хора. Все они были, разумеется, учениками католической школы. И хоть Сэм мало интересовался в тот момент окружением, ещё погружённый в своё эфемерное прошлое, взгляд его сам цеплялся за знакомое лицо. Бледное, с острыми чертами и сияющими в свете свечей светлыми глазами. Дино проходил чинно и спокойно мимо, он даже не смотрел перед собой, так, словно маршрут для него был естественен, словно дыхание. Голова от аромата ладана кружилась, во всяком случае об этом думал Сэм, отводя глаза от едва знакомого парня, отмахиваясь от некоторых мыслей.       После службы день начинал лететь перед глазами. Многолюдная, гудящая столовая, затем занятия, разные по дням. Чтение, рисование, пение, природопознание сменяли друг друга на первую половину дня, а после обеда все обитатели лагеря разбредались кто куда. Сэм пока не рисковал определять себя к какой-то фракции, отсиживаясь это время в домике, либо прогуливаясь по лагерю. Его врождённая осторожность призывала тщательно, до малейшей детали изучить каждого встречающегося ему на пути обитателя этой общины, всё ещё чужой для него. Благо, случай ему представлялся.       — Энди… Это чё?       На завтраке, как и всегда, Сэм сел за стол со своими соседями по домику. Не то, чтобы возбранялось смешивать отряды, но пока, в начале первой смены, было мало смельчаков, поддавшихся на эксперименты. С сожалением брюнет отметил, что будь здесь Ади, то за четыре дня наверняка успел бы посидеть за каждым столом, ещё и перезнакомиться со всеми подряд. Но он был не таким, не продолжением и даже не тенью своего экстравертного, яркого, как огонёк, друга, пусть таковым себя и считал, с лёгкой подачи товарища следуя за ним хвостиком, обрастая разнообразными знакомствами.       Самыми дружелюбными из отряда пока оставались Донни и Энди: эти двое спелись так крепко, что можно было подумать, они и вне лагеря являются, что называется, друзьями «не разлей вода», потому как-то раз услышав, как Донни обронил про то, что было бы неплохо Энди как-нибудь приехать в его город, Сэм немало удивился. К парням присоединялись и девушки. Одну из них, кудрявую и смуглую Монику, юноша уже успел запомнить и мысленно определил в ту касту девчонок, которых всегда хотят видеть в группе поддержки, но которые почему-то выбирают кататься на скейте в торговых центрах и рисовать граффити. За ней верным пёсиком следовала подружка по имени Лора, блондинка с большими карими глазами, обрывающая себя каждый раз на широкой улыбке, видно, стесняясь блеска брекетов. Сэм бы решил, что видит в этой девчушке родственную душу, однако её частый неуместный смех и отправляемые Энди взгляды, полные плохо скрытого обожания, наводили на мысль, что Лора остаётся такой робкой только в присутствии объекта интереса.       Как воспринимали Сэма гадать было не нужно. Тихий, молчаливый, апатичный. Пока что никак, как пустое место. Невидимку. Должно быть, по этой причине этой компании удавалось болтать так, как и всегда, присутствие новенького их мало смущало, чем брюнет и пользовался, оставаясь в относительной безопасности от наглых расспросов и молчаливого пренебрежения.       — Чё?.. — Энди откинул кудри рукой назад, нервно поправляя что-то на шее. — Ничё!       Донни пригляделся и несдержанно засмеялся прямо в стакан с чаем, поперхнувшись. Пока Лора беспокойно хлопала его по спине, Моника изогнула бровь.       — Энди, ты с каких пор носишь крест?       Сэм и сам покосился на соседа: на шее парня действительно блеснул небольшой серебряный крестик на чёрном шнурке. Донни отсмеялся, но с лица его не сходила улыбка.       — Чувак, только не говори, что это то, что я думаю!       — М… Энди, ты проникнулся… Верой? — Лора робко улыбнулась, и сама выпрямив спину: на её груди тоже блеснуло золото.       — Ага, а я захотела петь в церковном хоре, — Моника нахмурилась. — Что за хрень?!       — Вы можете не орать об этом на всю столовую?! — Энди успел залиться краской, его глаза под чёлкой забегали. — Какого вы обо мне хренового мнения!       — Чел, лично я тебя обожаю, — Донни чмокнул губами в его сторону, тут же получив пинок под столом.       Спустя несколько секунд непроницаемого взгляда Моники Энди всё-таки сдался, ероша волосы.       — Ладно-ладно, хорош на меня так пялиться! Это… для Лилу… Довольна?       Донни заулыбался ещё ярче, в то время как лицо Моники скривилось не то в шоке, не то в отвращении. Лора едва зримо поникла, уткнувшись себе в тарелку каши, под грустным взглядом показавшуюся ещё менее аппетитной.       — Обожа-а-аю, — парень это буквально пропел, сжимая плечо Энди, которое юноша тут же вырвал.       — «Это для Лилу»? Ты сбрендил! — девушка покрутила выразительно пальцем у виска. — Сдурел!       — А что такого?! Покажу, что я гибкий, готов меняться! Все дела… — парень откинулся назад на стуле, взглянув на стол вожатых, где блондинка ярко улыбалась пастору, о чём-то с энтузиазмом вещая, пока Фенцио следил за ней усталым взглядом человека, которому нужна ещё как минимум одна кружка кофе. — Она супер, я супер, всё на мази. Я с ней замучу.       Донни снова поймал приступ смеха, тут же получая два пинка подряд. Моника покачала головой, многозначительно обводя эту картину взором.       — Меня сейчас вытошнит. Какой же ты придурок, нельзя настолько прогибаться, это же просто унизительно.       — Ничего ты не понимаешь! У нас не хватает вот одного шажка до нормального общения! А тут она увидит крестик, я, значит, эээ… Ну, там, поведаю, что дескать, да, вот, проникнулся!..       — Это бесподобно, — Донни едва не подпрыгивал на месте. — Я должен это увидеть, чувак, это шикарный план.       — Реально же, — Энди, явно не улавливая истинные мотивы друга, растерянно, но всё-таки улыбнулся, обрадованный похвалой.       Моника посмотрела на Лору, которая коротко мотнула головой, явно прося не продолжать сцену, и девушка просто закатила глаза.       — А что ты собрался делать с Астром?       От неожиданного возгласа за столом компания слегка дёрнулась, все, кроме Донни. Сэм и сам спохватился, что его, в общем-то в беседу никто не приглашал, но заслушавшись о чужих проблемах, он просто не смог вовремя прикусить язык. Юноша приосанился под взглядами ребят, внутренне весь сжимаясь в клубок, готовясь к тому, что за подобное изречение снисхождение к нему может быстро испариться. Донни растянул губы в загадочной улыбке чеширского кота.       — Э… — Энди почесал затылок. — А Астр… А чё Астр? Я что-то пропустил?       Моника прыснула в себя, но Лора, словно пользуясь случаем, поспешила влезть в разговор, соскочив с темы симпатии к вожатой их отряда.       — Наверное, брат Астр тоже религиозен… Энди, если ты будешь носить крестик, у других воспитателей ведь тоже могут возникнуть вопросы.       — О… Ну… Об этом я не подумал что-то, — парень зримо замялся, блондинка же в ответ обрадованно объявила.       — А хочешь, я с тобой подготовлюсь? Я ведь сама верующая, мне не составит труда порепетировать! Ну знаешь, как будто бы я вожатая Лилу или… Просто сама я.       Судя по тому, как Энди стал часто кивать, мысль о роли Астра не задержалась в его голове. Моника, наблюдая за ухищрениями подруги, покачала головой, явно не желая участвовать в творящейся любовной драме. Сэм уже решил, что буря миновала, но неожиданно Донни, оперевшись на стол локтём, как бы отрезая их от остальной компании, хмыкнул.       — Интересный ты фрукт, Сэм. Ну разве можно влюблённому человеку вот так сразу сердце разбивать? Ай-яй-яй.       Брюнет следил за выражением лица парня с заметным напряжением. Донни немного напомнил ему Люци — вот уж с кем бы Сэм никогда в жизни не заговорил, не будь Ади с ним на короткой ноге ещё с момента, когда они в детском садике сидели на соседних горшках. Весьма опасный типаж, громкий, яркий, привлекательный и осознающий свою власть. Умелый манипулятор, который мог как протянуть руку для помощи, так и сделать подсечку в нужный момент. В первую встречу с этим живым, ходячим клише «плохого популярного парня» Сэм настолько закрылся, кожей чувствуя чужой взгляд, цепляющийся за его слабости, что Ади пришлось в какой-то момент убеждать друзей, что привёл к ним знакомиться не глухонемого.       Донни, конечно, до такого уровня было далеко, но что-то похожее явно мелькало в нём: блеске глаз, расслабленности позы, тянущихся, как жвачка, слогах во рту.       — У меня немного другая позиция, — отозвался Сэм.       — Ясно, всё с тобой, не романтик, — парень сменил тему, словно чувствуя, как мысленно знакомый ограждается от него. — Ты, смотрю, пока ни с кем кроме нас особо не сблизился?       — Сблизился?       Парень не смог сдержать насмешки в тоне. То, что они ели за одним столом конечно было неплохим знаком, но не больше. Донни почти с восхищением произнёс:       — Да ты язва, — Сэм промолчал, пригубившись к чаю. — Я-я-ясно, я тебя напрягаю. Ну, ты первый подал знак, так что терпи.       — Какой знак? — то, как этот парень умело вынуждал его продолжать диалог, начинало раздражать.       — Знак готовности к общению. Ты же слышал вчера на утренней проповеди, что Фенцио вещал? — Донни процитировал, весьма похоже подражая голосу пастора. — «И не отвергни ты руку, что просит хлеба, как и не откажись в нужде от еды, отданной добровольно».       — Это немного про другое.       — Религия метафорична. Ты в этом ещё не раз убедишься, — парень подмигнул, а когда Сэм тихо фыркнул, кивнул. — Ладно, раз ты такая ледышка, вынуждаешь заходить с козырей, — Донни нагнулся ближе к чужому уху. — Долго ты собрался в прикроватной тумбочке хранить джемпер студента католической школы?       Ложка упала на поднос из пальцев Сэма, не ожидавшего, что вопрос, который он сам прокручивал у себя в голове, неожиданно будет озвучен кем-то другим.       Он думал об этом с того самого дня, когда проснулся в чужой одежде. Воспоминания о ночной истерике вызвали жар на лице, вынудили сердце забиться между рёбер в быстром темпе. Сэм редко совершал что-то настолько необдуманное, истеричное, безрассудное, как бессмысленный побег ночью куда-то в лес, и не стоило сомневаться, что не пересекись он тогда со странным юношей со светлым хвостиком, последствия могли быть для парня непредсказуемыми. Вызвали бы они его мать? А может, отправили бы в наказание на следующий день торчать в церкви и замаливать свои грехи за непослушание? Пока о лагере религиозной направленности у Сэма могли быть исключительно негативные представления, поэтому плохой исход для него был очевиден. Однако этого удалось избежать… Благодаря Дино.       Хотя, его присутствие на улице ночью также вызывало вопросы. Был ли этот студент сам беглецом или патрульным? И с чего вожатая Лилу заранее представила ему Сэма? Пусть и слабо, но ответы на данные вопросы вызывали у юноши через пелену настороженности и апатии смутный интерес. Даже не считая наличия смутного чувство, что он где-то уже определённо видел Дино.       С учётом того, сколько неизвестных факторов играли свою роль, Сэм разумно посчитал, что отдать джемпер владельцу было бы лучше наедине, подальше от чужих глаз. Не только чтобы скрыть факт их встречи во время отбоя, но и потому что брюнет, как бы мерзко не звучало, не был уверен, что хочет, чтобы его видели в компании кого-то настолько… странного.       Факт того, что Дино считали именно таковым, не требовал поиска хитросплетённых доказательств для подтверждения, достаточно было краем глаза наблюдать за реакцией окружающих на его появление. Разумеется, это не имело ничего общего с травлей, но некое пренебрежение всё равно прослеживалось. Даже среди учеников католической школы Дино как-то выделялся. Хотя бы своим расписанием: его почему-то никогда не было на утренней зарядке, и на некоторых занятиях он тоже отсутствовал, зато почти постоянно его светлая макушка мелькала где-то возле церкви подле пастора. Ел Дино в одиночестве, общался исключительно с преподавателями и вожатыми.       Да и мало кто даже из верующих носил столь объёмный деревянный крест, притягивающий на себя внимание скорее в негативном ключе. Впрочем, может это была проблема исключительно Сэма, словно нарочно вспоминающего, что он сослан сюда за эфемерные «грехи». Но ироничные улыбки других воспитанников, когда Дино проходил мимо, утверждали обратное. Наличие забинтованной руки также не добавляло привлекательности, скорее заставляло периодически Сэма морщиться от брезгливости, когда он замечал, что бинты немного посерели от долгого использования.       Так пока его одежда и осталась у Сэма. Брюнет одновременно и ждал, и боялся гипотетической ситуации, в которой Дино сам бы мог подойти к нему при других и попросить вернуть вещь. Это привлекло бы слишком много ненужного внимания. Но нет, парень вёл себя так, словно их ночной встречи вовсе не случалось, что дарило облегчение и взваливало на плечи Сэма ответственность самому разрешить данную ситуацию.       — Ты!.. — Сэм взвился, интуитивно скосив глаза вбок: к счастью Дино сидел к нему спиной и слишком далеко. — Говори потише.       — Знал, что тебе после этого вопроса сразу захочется со мной пообщаться, — Донни хохотнул. — Да брось, я же не Геральд или Фенцио, чтобы тебя ругать. Просто сегодня день осмотра личных вещей, у тебя чужой джемпер, сам понимаешь, знатный повод посплетничать.       Сэм прикусил язык. Об этом он совершенно забыл, а ведь Лилу и правда предупреждала, что осмотр тумбочек будет являться делом будничным, обязательным. Спина у Сэма взмокла, а белые гольфы на мгновение как будто бы слишком сильно стиснули его икры.       — …Может, это мой, — он постарался вернуть лицу отсутствующее выражение. — Откуда сестре Лилу знать каждую мою вещь?       — Смотрю, ты не вглядывался. А вот я присмотрелся, — Донни пояснил, торжествуя. — Там эмблема церковной школы. Надо было подарок получше изучить.       — Никакой это не подарок. Она оказалась у меня случайно. Я бы уже сбагрил эту тряпку, если бы… — Сэм спохватился, закрыв рот.       Донни, впрочем, добился главного, что хотел, а именно подтвердил факт наличия какой-то истории. Парень великодушно предложил, впрочем чёртики в его глазах выдавали личную заинтересованность.       — Если бы… не что? Трудности перевода? «Я не красть твоя куртка, отдавать»?       Сэм промолчал, против воли покосившись в сторону, где мелькнул светлый хвостик. Надо было ему вляпаться… Признавать то, что он ночью встретился с каким-то чу́дненьким церковным фанатиком при Донни не хотелось ужасно. Хватало своих забот. Но сосед даже не стал гадать, интуитивно резко обернувшись и отследив направление взгляда Сэма.       Мурашки пробежали у юноши вдоль позвоночника: Донни многозначительно хохотнул.       — Надо же, тебе настолько повезло. Держишь у себя трофей от ангелочка всея лагеря?       — Что? Ты о чём? — Сэм свёл брови на переносице, дёрнув плечом для убедительности.       Как и в любой опасной ситуации, вариант закосить «под дурачка», имел свои плюсы и минусы. Сэм научился отыгрывать его весьма натурально: когда мама достала из кармана рюкзака пачку сигарет или когда от прикосновения чужих веснушчатых ладоней по телу бежали мурашки. Вот только в непривычной обстановке, с теми людьми, чей язык тела и повадки юноша ещё не успел выучить, он не мог сам определить, насколько собеседник был искренним в своих реакциях.       Да и лицо подводило, от перманентного напряжения потеряв возможность так просто скрывать истинные эмоции.       — На врунишке горят штанишки, — палец Донни ткнулся ему в полыхающее ухо, и Сэм резко отодвинулся. — Какой ты недружелюбный, сосед. Я же помочь хочу от чистого сердца.       — Поэтому подбиваешь своего дружка признаваться в любви, пусть всё изначально обречено на провал? — брюнет огрызнулся.       Но его собеседник лишь вскинул брови.       — Кто сказал? Чего это ты за вожатую Лилу решаешь? Лезть в чужую голову, знаешь ли, занятие безнадёжное, никогда не угадаешь, что в ней происходит. Да и к тому же, даже если результат Энди не обрадует, это же жизненный опыт, кто сказал, что он должен быть исключительно положительным?       Сэм скосил глаза на Донни, прищурившись недоверчиво. Но стоило признать, говорил он вещи достаточно трезвые, объективно верные. Парень прыснул.       — К тому же, люблю, когда намечается что-то интересное. Ну, колись давай, у тебя джемпер нашего святоши?       Брюнет сдался: он снова увидел, как Дино, и не взглянув в его сторону, покидает столовую вместе с пастором, выслушивая что-то с отсутствующим выражением лица. Очевидно, своим упрямством Сэм рисковал навлечь на себя расспросы от Лилу. «Конечно, я бы мог сказать, что ночью распсиховался и ушёл, и мы с Дино встретились во время отбоя, но… Что-то сомневаюсь, что подобное своеволие для нас обоих окончится хорошо». Он развернулся к Донни и неохотно кивнул.       — Надо же, я думал, этот чудик, как в прошлом году, так ни с кем из новеньких отряда так и не пересечётся. Прогресс.       — Отряда?       Донни хмыкнул.       — Ну да. Номинально он в нашем отряде, — он щёлкнул пальцами. — Ах, да, ты же не с начала смены заселился. Мы там все перезнакомились на общем костре. Дино тогда тоже с нами побыл, но, как и всегда, недолго. Я езжу сюда не первый год, так что мы с ним вечно в начале лета пересекаемся.       — А почему… Он не с другими, ну, из своей школы? — растерянно спросил Сэм. — Или с нами в домике не живёт?       Информация была противоречивой. С одной стороны, это объяснило тот факт, что вожатая Лилу представила его Дино, а с другой — вопросов возникло ещё больше. Донни пожал плечами.       — Ну, у сыночки пастора должны быть приоритетные условия проживания, во всяком случае, я так думаю. А то, что он в отряде, так, скорее номинальная информация для отчётности. Не думаю, что ему вообще кто-то нужен, кроме себя самого.       Брюнет замер, не донеся ложку с едой ко рту. Сэм буквально физически ощутил, как под черепом что-то заскрежетало, заскрипело, словно запустили на полную мощность ржавые шестерёнки мыслительного процесса. Откуда-то из тёмных уголков всплыли мысли, которые прежде Сэм просто не успевал облачить в слова: о том, что пастор с Дино как-то слишком часто переговариваются, об одинаковых ледяных взорах, волевых подбородках, схожих чертах лица.       — Что, сам не догадался? — Донни самодовольно улыбнулся. — Они же как две капли воды, особенно когда рядом стоят.       — …Кхм. Это многое объясняет, — заметив, как сосед вопросительно изогнул бровь, Сэм криво ухмыльнулся. — Ну, ты понимаешь.       Он постучал пальцем по виску, впрочем, спохватившись, сжал ладонь в кулак. Даже не из-за некого холодка, блеснувшего в глазах собеседника, Сэм сам представил, как, должно быть выглядел в лесу, зарёванный и потерянный. Уж скорее было впору самому Дино, видя его, прилюдно фыркать презрительно. Поджав губы, брюнет отвернулся виновато.       — Спорить не буду, он чудик, ясное дело, с таким-то папашей, но не настолько, — Донни заговорщически склонился к Сэму. — Впрочем, мы отвлеклись от темы. Поймать Дино в одиночку, конечно, проблематично, но я тут заметил, что он иногда мелькает в творческом классе после обеда, место не самое популярное. Не каждый день, но может тебе повезёт, сосед? — парень хлопнул его по плечу и, заметив, как Энди засобирался, тоже спешно подорвался, явно опасаясь пропустить какой-нибудь исторический момент в жизни друга.       Сэм внимательным, настороженным взглядом следил за перемещениями Донни. Пытался уловить малейший признак того, что над ним подшучивают. Впрочем, зачем тянуть? Сосед мог уже сейчас во всеуслышание пожелать ему удачного «свидания со святошей» или что-то в этом духе. Будучи учеником средней школы Сэм уже убедился, как можно даже самую невинную информацию о нём преподнести так, что лица окружающих морщились и кривились. Фантазия тех, кто тогда распускал о нём разные слухи, поражала воображение. Но сосед более ничего не сказал, закинув руку на плечо Энди и удаляясь, подпрыгивая от предвкушения.       Оставшись наедине, Моника взглянула на смущённую Лору, заметно порозовевшую после разговором со своим предметом воздыхания.       — «Я с тобой подготовлюсь»? Ты хочешь, чтобы я застрелилась от тупости происходящего?       — Мони, ладно тебе… За своё счастье надо бороться! — её подруга так и расцвела в улыбке.       Сейчас, не боясь за то, что её брекеты видны, девушка показалась Сэму гораздо симпатичнее. Моника закатила глаза.       — Бороться-то надо, спору нет, но не за этого же идиота… Ладно, идём, мне нужно ещё Писание из домика забрать, — она встала из-за скамейки и вдруг снова окинула Сэма взглядом. — Хм… — она кивнула ему на Лору. — Эй, новенький, тебе случайно Лора не нравится?       — Ты что?! — вспыхнув, блондинка шлёпнула хохочущую подругу.       — А что, может хоть элемент соперничества вдохновит твоего рыцаря?       Лора виновато улыбнулась брюнету.       — П-прости… Приятного аппетита, — невпопад отозвалась она и убежала следом за Моникой, что-то вереща ей вслед.       Сэм, несмотря на то, что уже всё доел, растерянно кивнул убежавшей Лоре. Он невольно оглядел пустой стол, слушая, как на соседнем ряду вовсю общаются и шутят ребята из других отрядов. Поджав губы, юноша через несколько секунд поднялся, на занятия и впрямь, было лучше не опаздывать.       В голове сложился достаточно простой и понятный план: отложить обычное послеобеденное намерение написать Ади ещё несколько неотправленных SMS, всё больше напоминающих по содержанию подобие личного дневника, и вместо этого сходить до творческого класса. Войти, вручить джемпер и выйти — проще простого, но отчего-то Сэм всё равно ощущал, как нервничает. Объективных причин не было никаких, но отсутствие хоть каких-либо вводных данных о предстоящей встрече с Дино, дарило чувство тошноты. Попытка сосредоточиться на занятиях была безнадёжна, и Сэм мысленно поблагодарил Шепфа хотя бы за то, что домашней работы, как и тестов, лагерной системой было не предусмотрено.       Чем ближе было время обеда, тем хуже становилось. Парню от самого себя было тошно. «Я же не такой забитый, чёрт возьми… И я уже не в средней школе, ничего не повторяется, во всяком случае, пока. В старшей школе не было проблемой встречать новых людей. Да, с подачи Ади, но всё же…» — Сэм рухнул лицом в подушку, устав себя накручивать. Домик опустел, когда все поспешили на звонок, оповещающий о готовности еды, но Сэм не двигался. Кусок в горло просто не лез. Решив, что перекус отменяется до ужина, Сэм решил пока достать злополучный джемпер из тумбочки. Расправив одежду, он и правда заметил эмблему католической школы.       «Тюремная роба», — мысленно окрестил он её, хмыкнув, и уже поднялся, когда дверь внезапно распахнулась, заставив Сэма бездумно спрятать одежду за спину от испуга. На пороге оказалась Лилу, вскинувшая в изумлении брови.       — Сэм? Я думала, все ушли на обед, — вожатая дружелюбно улыбнулась и сразу направилась к тумбочке Донни.       — Мне… что-то не хочется. До ужина обойдусь.       — М-м-м, — наскоро проверяя содержимое, Лилу обернулась, уточнив нарочито небрежно. — Как твои первые дни? Всё хорошо?       — Ну, — рука против воли метнулась к затылку, но опомнившись, что он прячет джемпер, Сэм себя оборвал. — Лучше, чем мне казалось, будет.       — Рада слышать. Я немного беспокоилась, когда приезжают незапланированно, случаи бывают… разные, — она выпрямилась, запирая тумбочку за собой. — В любом случае, если захочешь, я рядом, если надо поговорить. Хотя, кажется, тебе и с ребятами неплохо.       — Да мы просто едим вместе…       Лилу покачала головой.       — Знаешь… Не выдавай меня, но я скажу вот что: когда-то Донни даже никому не позволял сидеть рядом с собой в столовой. Да и Энди с Моникой не полыхали энтузиазмом от нахождения здесь. Так что не делай поспешные выводы, — девушка окинула его взглядом, явно заметив зажатость позы, и указала на тумбочку. — Позволишь?       — Э-э-э, да, я просто… — Сэм выпалил наскоро. — Хотел взять скетчбук. Я ещё не ходил в свободное время в творческий класс, так что…       Вожатая кивнула, и даже если не поверила, ничего не сказала. Вручив ему тетрадь, Лилу продолжила проверку, а юноша не стал дальше искушать судьбу, двинувшись прямо к месту незапланированной никем, кроме него, встречи. Деть джемпер было особо некуда, поэтому Сэм бездумно накинул его на плечи, пока шёл, к чему его подтолкнул внезапный порыв ветра, промчавшийся между соснами.       Класс для творчества был, на самом деле, довольно неплох, во всяком случае лучше тех, что были во всех школах Сэма. Просторное, светлое помещение было завалено инструментами, мольбертами, материалами и ещё множеством всего, скрытого под простынями. Это было сделано не столько из соображений скрытности, сколько безопасности — в классе были по двум стенам огромные, практически панорамные окна, стилем слегка стягивая с лагеря дух общины и напоминая о современности. От вида заповедной природы, высоких сосен, холмов вдалеке и синего неба, захватывало дух, но от лучей солнца многие работы всё равно приходилось прятать. Когда Сэм зашёл, то невольно поморщился: утренняя духота уже спала, однако воздух был всё равно неприятным, спёртым. В классе было пусто, в конце концов, обед ещё не закончился, так что парень самовольно решил, что с открытыми окнами будет, как минимум, не настолько дурно, пусть от волнения не спасала даже приятная обстановка.       Сэм присел за одно из рабочих мест, ногами подтащив подставку для альбома, разместив скетчбук. На мгновение он прикрыл глаза: за окном пели птицы, ветер шелестел наверху, пролетая между хвойных иголок. По телу невольно пробежали мурашки. Оказалось, за пределами города найти абсолютно бесплатный подкаст ASMR было гораздо проще в любое время суток, не только утром. Нервы улеглись, пока Сэм косился в сторону двери. «Может, он и не придёт. Донни ведь сказал, что такое бывает только иногда. А ещё, что вероятнее, Дино мог увидеть меня и решить, что место это на сегодня точно опорочено», — фыркнув, парень, от нечего делать, открыл скетчбук. Заняться было больше нечем, а обстановка, стоило отдать ей должное, настраивала на творческий лад.       Сэм перелистнул несколько страниц: мелькнули знакомые лица, собака с огромными глазами и широкой улыбкой во все зубы, пейзаж из окна его комнаты, мужской торс, покрытый веснушками… Парень невольно задержался на этом скетче, прежде чем пролистнуть дальше. Рыжий кот, осенний пейзаж, чашка с кофе на столе в утренних лучах. Оранжевые и золотые оттенки не исчезали со страниц, и Сэм от этого ощутил невольную тоску. Он взглянул в окно. Зелёное море раскинулось перед ним. Незнакомое, чужое, как и всё в этом лагере.       Рука потянулась к привычному карандашу тёплого оттенка, забытому кем-то на столе, в отчаянной попытке забыться и вернуться на страницы скетчбука с чем-то знакомым, безопасным, родным. Сэм бездумно сделал линию, заштриховывая нарисованный простым карандашом схематичный мандарин. Именно в этот момент за его спиной послышался голос:       — Здравствуй, Сэм.       Линия покосилась вбок, заходя за край, и Сэм несдержанно выдохнул:       — О Господи… — он медленно стал поворачивать голову.       Но не пришлось: Дино прошёл внутрь класса настолько буднично, насколько только было возможно. Кажется, парень даже не взглянул в сторону брюнета, занимаясь своими делами. Сейчас он явно готовился к чему-то, пальцы распутали низкий хвостик и теперь пытались собрать пряди явно повыше, захватив и те, что ниспадали у самого лица. Сейчас, при свете дня и так близко, Сэм не мог не заметить, что парень его несколько выше. Возможно, такое впечатление создавалось из-за длинных ног, с помощью которых Дино, как косуля, перескочил несколько препятствий, оказавшись у противоположной стены. Задержавшись взглядом на чужих светлых гольфах, Сэм неловко произнёс:       — Эм… Да, привет, Дино, — он ждал какого-то вопроса, хотя бы намёка на то, что их взаимодействие в ночь его заезда на самом деле было, но надежда была тщетна.       Дино снял с крючка рабочий фартук, надевая его на шею и затягивая на талии крепкий узел. Парень снова вернулся к двери, на сей раз открывая ящик с инструментами и, кажется, только сейчас заметил, что Сэм никуда не ушёл. Повисла неловкая тишина.       — Кхм… — прочистив горло, юноша невпопад произнёс. — Тебя… непросто найти.       Взгляд светлых, полупрозрачных глаз странно сверкнул. Дино отозвался ровным тоном, не выражая никаких эмоций:       — Не замечал за собой подобного качества. Сожалею, если это доставило неудобства, — прозвучало это пусто и формально. — Тебя кто-то попросил меня найти?       Сэм привстал неловко, когда Дино отошёл к столу, накрытым скатертью. В руке он крутил задумчиво между пальцами небольшой ножик с тонким лезвием и внушительных размеров ручкой. Пока не улавливая связь между этим инструментом и искусством, брюнет ответил:       — Нет, я сам… То есть, хотел с тобой поговорить. Ну, не при всех, — Дино замедлился, его брови сдвинулись к переносице, выражая лёгкое недоумение.       Парень сам не ожидал, что внезапно почувствует себя таким виноватым рядом с Дино. В конце концов, он уже должен был давно подойти и просто по-человечески выразить благодарность, а не приглядываться к тому, на какой лестнице в социальной ступени этого лагеря находится человек, протянувший ему руку помощи. Сэм считал, что чувство собственной безопасности уже давно вытеснило его совесть, а рациональные доводы позволили отмахиваться от неприятных мыслей, но происходящее доказывало обратное.       В последний раз ему было так стыдно в начале старшей школы, когда он огрызнулся от приглашения Ади пообедать, потому что увидел утром, как тот ошивается рядом с популярными ребятами. Решив, что это шутка, что средняя школа так и не закончится никогда, перетекая дальше в его жизнь. А тот в ответ только рассмеялся. И пусть много дней спустя Сэм и извинялся, но не мог отделаться от гадкого ощущения чего-то липкого под рёбрами, опутавшего его сердце.       — Я хотел… Сказать спасибо. За то, что в тот вечер, ну, то есть… — Сэм потёр растерянно рукой лицо, и тут, ощутив ткань джемпера, опомнился, спешно его снимая. — Мать твою, я забыл совсем… — стянув чужую одежду, он протянул её Дино. — Я… хотел отдать и… Мне жаль, что я был козлом. Ты вообще был не причём, и то, что ты меня не выдал… Думаю, если бы не ты, тот день явно бы побил все рекорды по дерьмовости.       Сэм не смотрел на собеседника, признаться, потому что опасался, что может там увидеть. Он испытывал подобное от извинений других людей, особенно когда ему делали больно, а потом объясняли всё «плохим настроением», как будто это могло сделать ситуацию хоть немного лучше. Поэтому если бы на него разозлились, Сэм вряд ли бы сильно удивился.       Дино отложил нож, забрав протянутый джемпер. Когда юноша наконец осмелился на него взглянуть, то увидел, что лицо его разгладилось, посветлело. Потеряло своё сходство с отцовским отчасти.       — Не переживай. Я ни секунды не сердился. Тебе было очень плохо, а любое существо будет отвечать злостью на боль, откуда бы она не была.       — Вера учит обратному, — тихо отозвался Сэм.       — Не учит. Позволяет на себя опираться в моменты потери равновесия, — Дино отложил пока джемпер в сторону, снова возвращаясь к столу. — Это приходит с опытом… И не всегда способно помочь. Поэтому искупление очень важно. А с этим у тебя проблем нет.       Неожиданно для Сэма, Дино улыбнулся. Это была простая, но очень искренняя улыбка, обнажающая немного зубы. Почему-то со стороны образ парня казался несколько аскетичным, возвышенным, что сейчас, в личном общении, стремительно разрушалось. Сэм поймал себя на том, что от удивления, должно быть, пялится.       — Наверное… — пробормотал он.       — Сейчас тебе лучше?       «Прямо как Лилу спрашивает. Они сговорились? Или есть какой-то постулат, который я прослушал?» — Сэм неловко усмехнулся, не ожидая, что над ним будут так хлопотать, пусть даже простыми вопросами.       — Лучше. Не супер, но это я ещё в исповедальню не попал, — он сам не заметил, как пошутил, тут же ощутив, как спина взмокла.       Шутить с религиозным человеком об аспектах веры было ужасно, невозможно глупо, и Сэм осознал это в то же мгновение, когда нервная шутка сорвалась с его языка. «У него на шее огромный крест, а я такое несу… Браво, Сэм, если тебя и не собирались приносить в жертву, то теперь об этом явно задумаются», — но на удивление, Дино прыснул.       — Да, её влияние бы отразилось куда ярче, чем твоих соседей по комнате. Хотя, они, кажется, неплохо постарались.       — Откуда ты?.. — Сэм поморгал, и тут неожиданно смело укорил. — Я думал, ты делаешь вид, что не знаешь меня, а сам следил, с кем я ем?       Дино парировал беззастенчиво:       — Решил, что раз ты не проявляешь признаки заинтересованности, то не стоит давить. И я… не следил, — юноша заправил выпавшую из хвоста прядь за ухо, когда та упала на глаза. — Просто видел тебя в столовой. Донни с Энди кажутся неплохими ребятами. Во всяком случае, они дружелюбнее остальных парней во втором отряде.       — В нашем отряде, ты хотел сказать?       Дино отвёл глаза, занимая руки тем, что стал стягивать со столика скатерть.       — Не стоит на этом акцентировать внимание. Моё отношение к вашей группе чисто номинальное. Формальность.       — Но ведь меня поэтому тебе представили, и… — Сэм невольно скользнул взглядом вниз и сам не заметил, как несдержанно выдохнул. — Нихрена себе.       Вопрос забылся, растворился на языке, подобно кусочку сахара. Слишком ошеломляющим вышло зрелище, представшее перед юношей: под простынью на столе оказалась выставлена целая деревянная инсталляция. Схематичные изображения легко угадывались: Сэм узнавал миниатюрное здание администрации, домики для сна, деревянную церквушку. Также было вырезано множество маленьких фигурок: деревья, человечки, мост, располагающийся в том месте, где должен быть ров над ручейком к Молочному озеру. На поверхности стола располагалась весьма подробная, масштабная инсталляция лагеря «Равновесие».       — Обалдеть, — Сэм склонился к миниатюрным воротам, заметив крохотные вырезанные буквы приветствия.       Он взглянул на Дино: тот, казалось, не знал, как реагировать на чужое восхищение, с поразительным равнодушием осматривая результат кропотливой работы. Парень прищурился, подхватив деревянный брусок, уже с намеченной формой, но ещё начальной, подобно самому первому скетчу на бумаге. Нож умело заплясал в его пальцах, вырезая выемки, с каждым лёгким движением всё более напоминающие черепицу крыши.       — Тут пока нечем восторгаться. Ещё ничего не доделано, — Сэм помотал головой.       — Шутишь? Меня как-то в художке пытались затащить на резьбу по дереву. Я раз попробовал, чтобы убедиться, насколько это сложно. А тут… столько всего… — эмпатия, свойственная юноше, как человеку творческому, не могла не проявить себя от одной мысли, сколько времени заняла данная работа.       Дино покосился на собеседника. Губы его едва заметно поджались, глаза задумчиво скользили из одного угла в другой, словно пытаясь зацепиться за что-то в комнате.       — Ты сам всё это сделал?       — Да, — наконец услышав то, на что Дино знал, как ответить, выдохнул с облегчением он.       — Я даже боюсь представить, сколько это времени заняло.       — Не считал, — отозвался тихо Дино, он погрузился больше в ручную работу, чем в разговор. — Но я тут не первое лето, так что…       — А какое?       Юноша задумчиво возвёл глаза к потолку.       — Девятое… Нет, десятое. Да, точно, — не заметив округлившихся глаз Сэма, Дино снова продолжил вырезать детали домика.       — О, — брюнет облизал губы нервно, припоминая невольно свои ночные выкрики. — С юбилеем, получается, хах… Будешь отмечать?       Не отрываясь от своего занятия, Дино протянул делано безразлично.       — Разумеется. Зажгу все свечи в церкви и прочитаю панихиду по своей «нормальной жизни».       Сэм буквально поперхнулся воздухом, кровь отлила от его лица. Стыд сжал свою крепкую руку на шее, не давая сделать вдох… Пока Дино не прыснул несдержанно, качая головой.       — Пф-ф… Видел бы ты своё лицо.       — Эй, я же покаялся! — с обидой отозвался Сэм, сам не замечая, как усаживается на стул рядом, энергия, затраченная на беспокойство, дала о себе знать, мышцы налились усталостью.       — Никто не говорил, что искупление добывается легко. Но не волнуйся, я просто пошутил, — Дино снова вернулся к работе ножиком, тоже присев на стол.       Позу его можно было с трудом назвать расслабленной и комфортной: он приютился, точно воробей, опираясь весом на своё бедро. Можно было почувствовать, как затекает мышца от подобного давления, но что-то в его сосредоточенном виде всё равно привлекало. Сэм невольно сравнил эту позу с греческими статуями: порой они дарили практически не сочетаемые чувства дискомфорта и эстетического удовольствия. «Такое было бы не грех и зарисовать. Хотя бы скелет», — заразившись чужим энтузиазмом, Сэм переместился ближе к своему скетчбуку, как раз занеся карандаш, когда опомнился.       — А… Ничего если я тут останусь?       Дино приподнял лицо. Пряди безнадёжно выпадали из хвоста, и он снова их заправил за уши.       — Ничего, — он заметил скетчбук, взгляд сверкнул. — Ты художник?       — Э-э-э, не назвал бы себя так. Просто… люблю иногда почиркать, — блондин кивнул, снова наклоняясь к своему творению. — А я решил, что ты в это время, вроде как, единолично владеешь классом. В смысле… Странно, что тут никого нет. Здесь классно.       Повисла небольшая пауза, впрочем, когда уже Сэм, смущённый отсутствием ответа, затих, Дино всё же отозвался:       — Завтра у меня день службы, так что людей будет побольше. Приходи. Тут правда здорово, я слышу иногда, когда мимо класса хожу.       Брюнет странно взглянул на собеседника. Внутри, между внутренних органов пробежал холодок, так и вынуждающий его покинуть помещение как можно скорее. «Да его избегают. Это серьёзнее, чем простое игнорирование. Чёрт… Может, и мне не стоит тут ошиваться? Увидят с улицы, и тогда…» — Сэм быстро взглянул на панорамные окна, отметив, что кроме дикой природы, ничего другого с этой стороны лагеря не видно. «Хотя, пока можно не волноваться. Если кто-то и покажется, будет время отвернуться или тихо выйти… Только непонятно, с чего вдруг такое отношение? Из-за одного только отца-пастора как-то слишком жестоко, но может в их школе это имеет какой-то бо́льший вес? Со стороны Дино выглядит определённо более странным, чем в личном общении. Впрочем, тот факт, что он умело обращается с ножом, не успокаивает», — отведя взор от лезвия, парень помотал головой, вернувшись к бумаге. «Всё, надо завязывать с фильмами ужасов. Поза… Лучше вернуться к позе».       Рисование отвлекало Сэма и в более трудные времена, являлось каким-то волшебным переключателем фокуса его внимания. Не сказать, что эмоции при создании рисунков всегда являлись положительными — когда линия упрямо шла не так, как задумано в его голове, юноша хотел отгрызть себе непослушные пальцы, однако даже эти ощущения были на порядок приятнее иных, тех, что Сэма заставлял чувствовать мир вокруг и его обитатели. Тех, которых нельзя было контролировать, сколько раз не проведи верно злополучную линию.       Время пролетело незаметно, минуты текли сквозь пальцы, подобно воде. Юноша даже забыл, что уж явно не спрашивал разрешения на зарисовку, быстро сверяя получающийся скетч с предметом вдохновения. Дино, распрямившись, поморщился, потирая ладонью поясницу, когда заметил эти быстрые, сосредоточенные взоры в свою сторону. Но Сэм и не обратил на это внимание, он слишком увлёкся, даже не заметив, как стал покусывать карандаш. Знакомый вкус дерева припекал язык, обрезая последнюю ниточку с реальностью.       — Это я?       От тихого вопроса сверху Сэм дёрнулся, подняв глаза. Дино приблизился сбоку осторожно, смотря в скетчбук зачарованно.       — Шепфа, — закрыв глаза, выдохнул брюнет. — Нельзя же быть таким тихим. Хоть шагай громче.       Парень растерянно шагнул назад. Кажется, раньше ему подобных замечаний не делали, Дино замялся.       — Извини.       Теперь уже стало не по себе Сэму. Он неловко взглянул на лист. Лицо он не изображал, только неудобную позу в знакомой форме.       — Да ничего. Хотя, если подумать… Сидишь ты вообще не там, где должен, ходишь бесшумно. Какой-то человек-кот.       Дино более расслабленно улыбнулся, взглянув на оставленный кем-то стакан из-под краски на краю стола.       — То есть, ты не хочешь тоже посмотреть, что будет, если стакан упадёт?       — Вообще, не хотел, но теперь, когда ты это сказал… — Сэм тоже не удержался, вскидывая уголки губ.       Юноши синхронно посмеялись и, снова осмелев, Дино подошёл ближе, наклоняясь к рисунку. Он пожал плечами:       — Разве это неудобно?       — Не веришь мне, как человеку, поверь как любителю анатомических картинок, — осознав двусмысленность сказанного, Сэм постарался не выдавать, что чувствует, как покраснели его уши.       Но Дино явно не увидел в этом неуместного подтекста. Напротив, он спросил с искренним интересом:       — Ты рисуешь и других людей? В разных позах?       — Ну, как сказать… — с темы хотелось съехать, но Сэм отвлёкся: на ногу что-то капнуло, и он бездумно стёр неприятное ощущение рукой.       Когда заметил краем глаза, что по коже вслед за движением руки расползся красный след. Юноша испуганно отшатнулся, вскочив с места, его замутило. Рука и нога были в крови.       — Какого чёрта?! — рука потянулась к носу: в прошлом от напряжения у Сэма уже лопались сосуды, пусть и не настолько незаметно, но над верхней губой было сухо.       Взгляд Дино остекленел, и тут он, опустив глаза, тяжело вздохнул. Брюнет тоже взглянул ниже. И от увиденного моментально стало дурно.       Забинтованной рукой Дино держал нож, но не за ручку, а за тонкое, острое лезвие, должно быть недавно заточенное. Оно погрузилось немного в кожу, разрезая бинты, с пальцев сочилась ярко-алая жидкость, капая.       — О Господи, — Сэм, отшатнувшись прежде, неуверенно сделал шаг к Дино. — Да отпусти же ты его!       Парень в шоке посмотрел в лицо собеседника, ожидая там увидеть страх, мученическое выражение, может, даже слёзы. Но Дино ни капли не изменился, лишь несвойственная его возрасту усталость легла пеленой на ещё юное лицо. Разжав руку, парень вытащил из кожи нож, даже не поморщившись.       — Не беспокойся, всё нормально, — однако, попытавшись сделать шаг в сторону стены, Дино заметил за собой кровавый след, остановившись. — Там на крючке висит аптечка. Принесёшь?       Всё ещё под впечатлением от увиденного, Сэм растерянно кивнул, с трудом отрывая глаза от окровавленной руки. Висок обожгло, дичайшее чувство дежавю накатило волной, так, что юноша даже схватился за голову, дойдя до аптечки. Но отмахнувшись от этих мыслей, Сэм скорее взял экстренный набор, возвращаясь к Дино. Тот как раз стал с заметным сожалением спускать с руки испачканные бинты.       — Зачем же ты так? Это же наверное боль дикая! — речь Сэма немного замедлилась, когда он увидел, что скрывала марлевая лента под собой.       Правая рука Дино была вся исписана следами от различных шрамов. Порезы, синяки, давно зажившие волдыри от ожога на кончиках пальцев и внутренней части ладони. Не смотря в лицо парня, Дино забрал чистыми пальцами аптечку, умело открывая её одной рукой.       — Спасибо.       — Осторожно! — Сэма пробрала дрожь, когда Дино, схватив перекись водорода, щедро плеснул на глубокий порез.       В нём ещё были свежи воспоминания, какого было этой гадостью обрабатывать царапины на коленях или лице. Кожа просто горела от антисептиков, зло шипела, вызывая боль куда большую, чем само ранение. Однако Дино и бровью не повёл.       — Не переживай, — Дино достал свежий бинт и, убедившись, что кровь перестала так активно течь, стал сосредоточено скрывать свою руку, пострадавшую явно не раз и не два достаточно серьёзно. — Я ничего не чувствую.       — Ничего… не чувствуешь? То есть… — Сэм, как ни старался, не мог подбирать слова удачнее, увиденное слишком глубоко засело в подсознании. — Разве это возможно?       Дино горько вскинул уголки губ.       — Я не чувствую физической боли. И в целом… Очень плохо различаю какие-то внешние раздражители. Это называется гипестезия.       — Гипе… Что?       Брюнет выпалил и сразу же стыдливо прикусил язык. Можно ли было вообще так уточнять диагноз другого человека? Не стоило хоть немного разбираться в психологии, чтобы знать ответ: нет. Сэм спешно замотал головой.       — Извини.       — Гипестезия. Не извиняйся, это не самый популярный недуг, — Дино добавил. — Возможно, термин анестезия тебе более знаком.       — Да… — Сэм нервно пробормотал. — Мне кажется, у меня после анестезии стоматолога нижняя челюсть так и не оправилась…       Наблюдая за тем, как ранение скрывается под слоем бинтов, парень запоздало предложил:       — Может, лучше в медпункт? — Дино поморщился раздосадовано.       — Не стоит. Мне всё равно туда идти после ужина, так что…       — А… зачем?       — Будут проверять на предмет повреждений. Минус того, что ничего не чувствуешь: не знаешь, не прибавилось ли в тебе лишних сквозных отверстий.       Он улыбнулся, но вышло это слишком уж кисло и как-то печально. Сэм, как назло, не мог найти никаких слов, чтобы сказать их в ответ. Юноша ощутил себя в тупике: ни одна его стратегия общения не работала, он оказался на совершенно чужом, неизвестном для себя поле действий, заблудившись в незнакомой и всё более странной, но при этом далеко не отвращающей личности Дино. «Знают ли другие? Или это секрет? Шепфа, я же просто собирался джемпер отдать, а теперь он из-за меня вцепился в этот нож! Хотя, с чего это моя вина?» — несмотря на достаточно эгоистично-рациональный ход мыслей, без эмоций взглянуть на эту ситуацию никак не выходило. Сэм аккуратно подвинулся ближе к парню, которому ножницами никак не удавалось отрезать бинт, и помог натянуть ткань.       — Спасибо, — Дино стыдливо отвёл взгляд. — И извини за… — он махнул на ногу и руку Сэма.       Тот, совсем забыв, что они ещё испачканы в чужой крови, нервно хохотнул, доставая упаковку влажных салфеток из аптечки.       — Хах, за такое передо мной ещё не извинялись.       Неожиданно с улицы до них долетел колокольный звон. Сэм изумлённо уставился в окно, только сейчас обратив внимание, что за окном уже наступил закат. «Столько… времени успело пройти?» — он взглянул на Дино, и обнаружил на его лице такое же удивление, непонимание. Парень посмотрел на него тоже, кажется, не веря, что они уже столько времени провели в компании друг друга.       — Уже… Ужин, — зачем-то произнёс Сэм.       Он помялся, смотря, как Дино сгибает пальцы руки, точно проверяя, сильно повредились ли мышцы. Так в фантастических фильмах роботы проверяют, достаточно хорошо ли они смазали свой заржавевший механизм. Брюнет, заметив появившуюся красную капельку, нервно сжал чужое запястье, придерживая. Дино замер, как испуганный зверёк, и, опомнившись, Сэм отдёрнул руку.       — Я хотел… То есть… Не надо же так резко ею работать, мне даже смотреть больно.       — Но мне же нужно как-то держать ложку, — Дино прикрыл глаза: отсюда были слышны весёлые голоса и смех других воспитанников, движущихся в сторону столовой. — Тебе лучше поспешить. Места могут занять.       — А… Ты?       — А я уберу тут всё, класс закрою, — Дино показательно сжал левую, здоровую руку. — Благо ещё один инструмент имеется.       Сэм растерянно поднялся. Мозг подсказывал, что это наиболее удачный момент, чтобы наконец-то покинуть незнакомую территорию, чтобы снова наедине с собой тщательнее оценить риски от столь экстравагантного знакомства, но тело медлило. Забрав скетчбук и почти выйдя, у самой двери Сэм обернулся. Сам не зная зачем, в сущности, он спросил:       — Дино, — когда юноша обернулся, тот спросил. — А ты… сказал, у тебя служба. Кроме сегодняшнего дня… Ты ещё бываешь здесь?       Юноша моргнул, но затем, точно опомнившись, монотонно и безэмоционально ответил:       — Если беспокоишься насчёт ножей, то не стоит. Я не часто забываю, какой стороной их стоит держать.       Сэм фыркнул, стараясь не выдавать собственную неуверенность в затее, которой мозг отчаянно противился:       — Во-первых, случившееся тебя полностью дискредитировало. А во-вторых, я не поэтому… Спрашиваю.       Пока он смотрел, как чужой взгляд поначалу светлеет, а затем смягчается, то старался не тонуть в оглушающих мыслях, перекрывающих ему слух: «Отбой, ОТБОЙ, мы ещё не знаем, насколько рискуем, заводя подобные знакомства. Чувство вины и лёгкое любопытство уж точно того не стоит! И мы не настолько одиноки, дабы подвергать себя новым слухам! Уходи, просто молча уйди, пока он не ответил!» Язык Сэма до боли вжался в край нижних зубов, уже готовясь попрощаться с молчащим Дино, явно настороженным от подобного внимания. Но он не успел.       — Я буду на службе не всё время, — Дино беспокойно предложил. — Если тебе вдруг будет нечего делать… Можешь подойти через час после обеда к церкви. Думаю, я как раз освобожусь.       Сэм заметил, как парень мельтешит, начиная занимать себя, дабы не сильно обращать внимание на него. Как бы спокойно он не держался в будничных беседах, кажется, от искреннего интереса в свою сторону Дино совершенно терялся. И на душе от этого становилось явно легче, чем должно было.       — А… Ну, если вдруг, учту, — постарался как можно небрежнее ответить Сэм, однако его присутствие в классе говорило об обратном отношении. — Тогда… Я пока пойду. Ну… Ужинать, — он едва не врезался в дверь, от неожиданности уронив скетчбук.       Тот, как назло, распахнулся именно на развороте с чужим, в меру подкачанным мужским торсом, усыпанным веснушками. Дино успел увидеть это лишь краем глаза, когда Сэм резко схватил тетрадь, стремительно вылетая за дверь.       — Пока! — крикнул он уже с улицы, не удосужившись услышать, сказали ли ему что-то в ответ.       Лицо и так полыхало болезненным жаром, пока мысленно Сэм себя костерил за то, что взял с собой злополучный скетчбук. Но несмотря на то, что всё случившееся явно отдалило его от цели пережить данную смену спокойно, без лишних, странных знакомств, дабы не привлекать ненужное внимание, почему-то аппетит наконец появился. И завтрашнего дня стало ждать как-то интереснее.