Эпизод 14
14 апреля 2024 г. в 09:00
Открыв глаза, Ваня попытался отогнать разом нахлынувшие воспоминания. Прошло пятнадцать лет с того момента, как отец оставил их с матерью. Ваня впервые задался вопросом — а дошли ли до отца новости о смерти бывшей жены? Парень думал, что отец, всецело растворившись в новой семье, о которой до Вани порой доходили слухи, когда он в очередной раз вдруг вспоминал об отце и пытался хоть что-то о нём разузнать, больше не интересуется другой своей семьёй, той, которая оставалась все эти годы здесь, на Хоккайдо, в Отару. Ваня подумал, что отец, пригретый солнцем Окинавы и теплом со стороны новой жены, больше не думает о таком холодном и не принимающем Отару.
Поднявшись с кровати, Ваня прошёл в коридор на этаже, а оттуда в ванную, где, пощёлкав на дисплее, выставил температуру воды в сорок три градуса, которую считал оптимальной, и, чтобы не ждать почём зря, пока нагреется, направился вниз, на кухню, собрать завтрак на работу. Была уже половина седьмого, и, хоть времени ещё было достаточно, Ваня подумал, что лучше поторопиться, чем после собираться в спешке и опять забыть завтрак. Парню совсем не хотелось оказаться в такой ситуации ещё раз, и стоять потом весь день у плиты на работе голодным.
Упаковывая контейнеры с едой, Ваня всё продолжал думать об отце — может, стоит как-то попытаться встретиться с тем, рассказать о смерти матери, о её болезни, с которой они боролись последние четыре года. Ваня поймал себя на мысли, что хочет как следует огорошить отца неприятными новостями, вывалить всё, не жалеть, больно задеть за то, что он когда-то так обошёлся с ними. Чтобы он почувствовал хоть какую-то ответственность. И тут же, поняв, что всё это совершенно бессмысленно, что ничего он этим не добьётся, Ваня, подняв рюкзак, направился с тем в прихожу и поставил слева от стойки с обувью.
После, вновь поднявшись в ванную, парень проверил температура воды, и, увидев, наконец, заветные сорок три градуса, забравшись в ванну, расслабился и невольно продолжил думать об отце, хотя сам себе пытался буквально мгновение назад запретить это. Ваня всё продолжал думать об этом — что, если действительно встретиться с отцом.
А что, если правда с ним встретиться? Да хотя бы просто выбраться, наконец, из Отару, отправиться куда-нибудь в другой город за его пределами впервые за двадцать восемь лет? Неужели я не заслуживаю этого?
Ваня, откинувшись на белую керамическую поверхность, представил лицо отца — худое, подтянутое, с чутка пухловатыми щеками, которое вдруг искажается от стыда и сочувствия, стоит им встретиться спустя пятнадцать лет.
Ваня уже плохо помнил, как выглядит отец — за все прошедшие годы его образ постепенно стирался из памяти парня, да ещё и мать старательно этому способствовала, уничтожая все фотографии, где был отец, или они были вместе. Ваня пытался даже припрятать отдельные, чтобы их не уничтожили, как и остальные, но мать, которая обнаруживала пропажу, с лёгкостью находила те. Обнаружив очередную фотографию отца, мать Вани, размахивая той перед лицом парня, шипела, что этот человек не заслуживает больше находиться в их доме, раз так обошёлся с ними тогда, и плевать, что это лишь его фото — даже его не должно быть. Ваня, который также не питал к отцу особо тёплых чувств, всё же сомневался в правильности поступков матери. Видел, как той неприятно это делать, но она раз за разом перебарывала себя, пытаясь окончательно стереть образ бывшего мужа отовсюду, откуда это только возможно. Ваня даже в какой-то момент задумался — что если болезнь матери стала причиной этого стремления? Всё-таки, сумела утратить воспоминания о муже, пусть и ценой всех остальных.
Порой, когда к матери всё же возвращалась ясность рассудка, она подолгу, лёжа у себя на кровати после истерики, всматривалась в лицо сына, который стоял возле кровати, всё ожидая очередного недоброго звоночка, хмурилась, будто даже узнавала, а после вдруг называла именем отца, бросала, что урод, что гад, чтобы он проваливал из её дома, чтобы не смел тут больше появляться, и внутри у Вани в очередной раз гасла едва зародившаяся в моменте надежда, что возможны какие-либо улучшения в состоянии матери.
В один из моментов, когда наступил, наконец, долгожданный момент ясности в сознании матери, та сначала испуганно озиралась, твердила Ване, что его отец где-то рядом, что он вернулся, просила прогнать его, а потом, глянув на сына, на его лицо, вдруг успокоилась, всё осознав без лишних объяснений.
— Ты так похож на этого урода в молодости… Просто одно лицо. До сих пор не могу поверить. — произнесла тогда она, и эти слова отложились в сознании Вани. После, то и дело задерживаясь перед зеркалом, парень подолгу всматривался в отражения, изучал, пытаясь вспомнить — а как вообще выглядел отец, насколько же сильно они с ним похожи. Но ничего конкретного неизменно у него не получалось, потому Ване только и оставалось, что верить словам больной матери, и представлять, как бы выглядела его постаревшая версия.
Пытаясь удержать в голове мысль, что нужно как-то вырваться из Отару, Ваня выбрался из ванны, и, подхватив из шкафчика напротив полотенце, принялся в спешке тем вытираться, после чего, бросив на пол, — всё равно нужно постирать, совсем не жалко, — взял ещё одно, в которое уже завернулся и вышел из ванной, а потом снова вниз, на кухню. Спустившись, ещё раз проверил рюкзак, который ожидал хозяина у входа— всё ли в него положил, не мог ли ничего по ошибке забыть. Убедившись, что всё необходимое на месте, вновь закрыв, парень испытал спокойствие. После Ваня поднялся обратно на второй этаж, на этот раз в спальню, и, в спешке высушив волосы, проверив, что нет мокрых прядей, принялся также поспешно одеваться, не обращая внимания на то, что одежда мятая и нуждается в глажке — перед сменой на работе всё равно придётся переодеться, так что сейчас Ваня решил не слишком-то заморачиваться по поводу внешнего вида. Наконец, закончив одеваться, спустился вниз, захватил рюкзак, а оттуда уже на улицу, где уже во всю светлело. Сев в машину и осторожно разместив рюкзак на переднем пассажирском, боясь хоть немного случайно встряхнуть содержимое того и повредить, Ваня тронулся с места.
Добравшись, наконец, к ресторану, и припарковавшись, Ваня долго всматривался в окна, пытаясь понять, есть ли хоть где-то внутри свет, что свидетельствовало бы о том, что-то кто из напарников уже на месте, успел раньше него. Убедившись, наконец, что никого там быть не должно, Ваня возликовал — в очередной раз приехал раньше всех. В этом не было какой-то особой необходимости, но, тем не менее, парень получал некое особое удовольствие, понимая, что в этом у него есть некоторое превосходство над коллегами.
Взяв рюкзак и выйдя из машины, Ваня обошёл здание, и, остановившись у входа для персонала, порылся в кармане пальто в поисках ключа. Наконец, найдя и открыв дверь, вошёл внутрь и пошарил справа от себя на стене в поисках выключателя. Найдя, щёлкнул им, после чего по комнате разлился тусклый свет, осветив небольшое помещение, где один человек-то с трудом-то способен поместиться — настолько то было тесным. Ваня, сделав шаг назад, взялся за ручку, надавил вниз и на себя, поморщившись из-за противного скрипа той, — давно пора было заняться ей, но ни у кого до этого руки не доходили. Одна половина вечно слишком занята, другая вечно слишком ленива для этого. После того, как дверь в гардероб для персонала открылась, Ваня, стянув рюкзак, вошёл туда и щёлкнул очередным выключателем, после чего свет загорелся и тут.
— Можешь, пожалуйста, выключить? — раздался вдруг голос из-за рядов металлических ящиков, и Ваня, не ожидавший чего-то подобного, не на шутку струхнул и с размаху долбанул по выключателю, отступив обратно в предыдущее освещённое помещение, которое сейчас ему казалось как никогда уютным и безопасным. — Спасибо.
— Кто здесь? — осторожно спросил Ваня, запустив руку в карман и сжав связку ключей — то единственное под рукой, чем он себя мог бы защитить, хотя понимал, что особо полагаться на те не стоит.
Ваня рассчитывал, что здесь действительно никого не будет, но надежды пошли прахом.
— Я. — продолжил владелец голоса, но яснее для Вани ничуть не стало. — Пришлось пораньше приехать, вот, прилёг тут перед сменой поспать. — Ваня попытался прислушаться к голосу, и только тогда определил как принадлежащий су-шефу.
— Здравствуйте, Леслав-сан. Не признал вас поначалу. — Ваня поклонился, хотя мужчина и не мог его видеть сейчас — привычка оказалась сильнее, сработала сразу же. — Ничего, если я где-нибудь устроюсь, пошумлю?
— Нежелательно. — буркнул су-шеф всё также откуда-то из глубин раздевалки. — Будь человеком, Вань, дай отдохнуть.
— А вообще, — продолжал Ваня, — чего вы здесь делаете так рано?
— Это семейное, и тебя вообще никак не касается. Иди уже, а?
Ваня, которому больше ничего не оставалось делать, кивнул, прикрыл за собой дверь в раздевалку, а после, выйдя на улицу, также и входную, после чего направился обратно на парковку, к автомобилю — парень рассчитывал отсидеться до начала смены там, ну, или по крайней мере, до того момента, как не начнут собираться больше людей. Как только это случится, су-шефу уж точно будет не суждено выспаться, так как начнутся настоящие шум и гам, с которыми он не сможет справиться.
Усевшись в машине на заднем сиденье, откинувшись, Ваня, ещё раз глянув на часы, отметил, что до начала смены ещё сорок минут, и расслабился — было достаточно времени для того, чтобы как следует отдохнуть и ни о чём не волноваться.