Эффект Малфоя

      Аппарация произошла настолько молниеносно, что Гермиона с Малфоем еще несколько секунд оставались в этой странной позе: почти на коленях перед эльфийкой и обхватив ее за плечи. Ее ладони намертво вцепились в его и, вздрогнув, Грейнджер отняла руки и увидела, что у мужчины на коже остались полумесяцы ногтей. Однако он, казалось, не ощущал дискомфорта и вообще забыл о ее существовании. Малфой пружинисто вскочил, крепко сжав челюсти и прожигая взглядом домовичку.       — Это ещё что за фокусы? — тон звучал достаточно раздраженно, чтобы Гермиона начала опасаться за несчастное существо, которое выглядело так, словно готово грохнуться в обморок. — Если ты сейчас же не объяснишь, что за причина у тебя была переместить меня без разрешения, клянусь, я оттаскаю тебя за уши..       — Малфой! Что ты такое говоришь? — возмутилась девушка, которая просто не могла больше оставаться в стороне, и встала в полный рост, вырастая между ними и загораживая собой домовичку.       — Хозяин, — только и проблеяла та, задрожав всем своим крошечным тельцем.       Хоть Малфой и не выглядел как человек, который мог всерьез задаться целью привести такую глупую угрозу в действие, кто знает, на что он способен в плохом расположении духа? В школьные годы он не стеснялся опускаться до самых низких уловок. Что если он все это время только успешно делал вид, что является благоразумным человеком, а дома физически наказывает эльфов за провинности? Пусть не своими руками, а с помощью заклинаний. Нет, о таком страшно даже думать.. Но в конце концов, Тинки не была связана с ним трудовым договором, защищающим личность, в отличие от Грейнджер. Сейчас бумажка, хранившаяся в канцелярии «Малфой индастриз», показалась гарантией безопасности и придала необходимой смелости:       — Ты ничего не добьешься криком! — решительно сказала она.       — Грейнджер, если ты все еще не поняла — так и быть, я повторю для самых одаренных: ты лезешь не в свое дело. Тебе лучше уйти, потому что я едва держусь, чтобы не нагрубить тебе, — процедил Малфой, переведя на нее недовольный взгляд.       Однако девушка предпочла не встречаться с ним глазами, опасаясь, что это может плохо кончиться, вроде встречи с василиском на втором курсе, вместо этого присела на корточки и мягко улыбнулась эльфийке:       — Тинки, у тебя ведь была причина повести себя так, верно?       Та горячо закивала и, вероятно, именно спокойный и нежный голос, полный понимания, послужил разрешением к истерике, потому что домовичка тут же разразилась горькими слезами. Гермиона, растерянно моргая, смотрела на то, как тонкие ручки, похожие на детские, размазывают влагу по лицу. Откуда-то сбоку послышалось, как Малфой цокнул языком так громко, что, казалось, это было слышно в каждом уголке его огромного поместья.       Гермиона открыла рот, чтобы сказать что-нибудь утешающее, как Тинки снова аппарировала, еще раз громко всхлипнув напоследок.       — Блять, Грейнджер, — почти выплюнул Драко, на мгновение сбив ее с толку нецензурной лексикой из своих уст, и сжал переносицу большим и указательным пальцем. — Вот почему тебе везде нужно сунуть свой любопытный нос? — потом он рявкнул, глядя в потолок: — Тинки! Объясни, что произошло, и — обещаю — я не стану тебя ругать.       Она тут же подскочила и повернулась к нему лицом, полная готовности отстоять и Тинки, и себя, и свой нос. Чтобы заглянуть Малфою в глаза, ей пришлось довольно сильно запрокинуть голову: Гермиона едва доходила ему до плеча даже с учетом каблуков.       — Я подам на тебя в суд за жестокое обращение с эльфами! — отчеканила она, усиливая эффект своего обвинения не самым культурным образом: тыкая в него указательным пальцем.       — У тебя совсем крыша поехала? Живешь в мире, полном единорогов и радуг? Что-то мне подсказывает, что даже там на людей не подают в суд за то, что они повысили голос, — сощурился Малфой, на автомате делая шаг к ней, отчего в его грудь, обтянутую черной водолазкой, уперся накрашенный нежно-розовым лаком пальчик.       — Ты угрожал ей, — Грейнджер твердо стояла на своем. — Я сама слышала.       — Я разговаривал с ней строго, потому что иначе она бы разрыдалась, что и произошло, когда за дело взялась защитница всех бедных и обделенных Гермиона, мать ее, Грейнджер, — ядовитым тоном сказал он, несмотря на ситуацию, удовлетворенный тем, что удалось загнать ее в угол.       Выдав эту возмутительную, по мнению девушки, чушь, Малфой круто развернулся и направился к выходу из помещения, оставив ее стоять столбом и чувствовать себя глупо.       Гермиона пребывала в таком шоке от внезапного обвинения, что спустила его грубость на тормозах и не крикнула ничего вслед, хотя задним числом задумалась, что стоило оставить последнее слово за собой. Может, обратиться в страховую за компенсацией? Потому что то количество потрясений, которые она пережила за один рабочий день, не было безопасным для ее ментального здоровья.       Девушка глубоко вздохнула. Она не хотела идти за Малфоем и спрашивать, как отсюда выбраться. Будь ее воля, Грейнджер бы в жизни не заговорила с ним на тему, отличную от рабочей. Но в помещении не было ничего, что напоминало бы работающий камин, а просто аппарировать не представлялось возможным. Гермиона знала точно, потому что попробовала: древнее поместье было напичкано защитными чарами, не позволяющими ни попасть на его территорию без разрешения хозяев, ни покинуть ее. Опустив палочку, она по-детски топнула от злости ногой, однако ворсистый ковер заглушил этот звук.       Широкая спина маячила уже далеко впереди, когда девушка быстро вышла из комнаты.       — Малфой! — позвала она, ускоряя шаг. — Где у вас рабочий камин?       Но он ожидаемо не ответил и скрылся в очередном проеме, заставляя Гермиону закатить глаза. Ну что за несносный человек! Он оставил дверь открытой для нее, и Грейнджер зашагала вперед, преодолевая оставшееся расстояние, ступая при этом так яростно, будто хотела оглушить мужчину цоканьем своих каблуков по плитке, которой был выложен пол в коридоре, раз уж словесно достучаться не получилось.       — Малфой! — Она вновь попыталась обратить на себя внимание, входя следом.       Драко остановился и нетерпеливым кивком указал на камин, не скрывая желания побыстрее выпроводить ее и разобраться с беспорядком в собственном доме.       Гермиона на мгновение застыла на пороге, усиленно моргая. Оказалось, все это время он целенаправленно вел ее к выходу.. Но почему было просто не сказать об этом? Социальные навыки Малфоя вызывали все больше вопросов. Удивительно, как ему удалось организовать преуспевающий бизнес, подразумевающий контакты со многими людьми, являясь такой задницей.       Горшочек с летучим порохом находился здесь же — единственный способ попасть в мэнор извне. Поместье создавало впечатление неприступной крепости, полной секретов, таинственных и кровожадных. В последнем она убедилась на собственном опыте. Воспоминания о том, как Беллатриса пытала ее Круциатусом, были как раз из числа тех, которые прятались где-то на задворках сознания, кутаясь во мрак, и оказывали влияние на всю жизнь, если дать им слишком много власти над собой.       Грейнджер всем существом ощущала враждебность древних стен по отношению к себе, поэтому стремилась покинуть их как можно быстрее. Преодолев внутреннюю дрожь, она схватила горсть летучего пороха. Прочь из проклятого места! Она была не в состоянии ни оценить выполненный со вкусом интерьер, ни сказать что-либо Малфою, потому что тревога дышала в затылок и гнала вперед. Тем не менее это не помешало ей мимолетно задуматься, что именно поэтому Драко и вел себя так по-свински: возможно, ее нахождение у него дома и в нем будило не лучшие воспоминания?       Гермиона уже встала в камин и собиралась назвать адрес лондонского офиса, как дверь вновь отворилась.       Собираясь с утра на работу, она могла ожидать от этого дня чего угодно, только не того, что столкнется лицом к лицу с остальным членами семейства Малфой. Ну не может обычному человеку настолько не везти! Сделать вид, что не заметила их, и уйти? Этот момент она уже упустила. Исчезнуть в пламени камина сейчас было бы совершенно бестолковым решением: чопорные аристократы посчитали бы ее просто полоумной. Ко всему прочему, Гермиона все еще стояла в камине с поднятой рукой, как круглая идиотка.       Она на мгновение прикрыла глаза и выдохнула.       Нарцисса Малфой была облачена в закрытое темно-синее платье, которое вместе с идеальной осанкой и горделивой посадкой головы делало ее недоступной и строгой. Женщина выглядела замечательно для своих лет, и Гермиона никогда бы не дала ей больше тридцати пяти. Губы матери Драко были сложены в некое подобие учтивой улыбки, однако она выглядела бутафорской и напоминала нарисованную — словно над ее красивым лицом поработал художник-кукольник, превратив его в маску. На бледной коже, напоминающей фарфор, любые эмоции казались нарочитыми.       Люциус Малфой выглядел ровно так, как всегда, за одним бросающимся в глаза исключением: он как будто поблек. Так бывает со свежими чернилами — суть написанного не меняется, однако буквы тускнеют со временем, словно проникая в поры пергамента. Так и мистер Малфой впитал в себя пережитые в Азкабане тяготы и выцвел: это подчеркивала седина на висках, нездоровый цвет лица, и даже его безупречная одежда выглядела так, словно шили ее по выкройкам прямиком из девятнадцатого века. Несмотря на проведенные в тюрьме годы, Люциус придерживался своей привычной линии поведения: словно весь мир принадлежит ему одному. Хотя Гермиона знала, что титул главы рода Малфой по решению Визенгамота перешел к Драко, мужчина все еще смотрелся внушительно с этим своим пронзительным взглядом и держался высокомерно и властно. Либо его самомнение действительно ничто не могло поколебать, либо он слишком хорошо вжился в образ — одно из двух.       Гермиона так увлеклась их разглядыванием, что не сразу заметила еще одно действующее лицо. Мальчик лет девяти был поразительно похож на всех Малфоев, и брови девушки взметнулись вверх. У них что, все это время был второй ребенок?       Драко был солидарен с ней в ее удивлении, потому что его лицо вытянулось, когда он заметил мальчишку.       — А это еще кто? — спросил он с легким налетом презрения.       — Драко, у нас гости? — поинтересовалась Нарцисса светским тоном, глядя прямо на Грейнджер, которая от такого пристального внимания слегка вжала голову в плечи. Вопрос сына женщина словно не услышала. Или намеренно проигнорировала.       — Да я, — начала та, но ее перебили:       — Мисс Грейнджер уже уходит, — отрезал Малфой, поразительным образом точно уловив то, что она собиралась произнести.       — Ты даже не предложишь нашей гостье чай? Не так я тебя воспитывала, сын, — мягко пожурила его миссис Малфой, делая несколько шагов вперед, словно своим присутствием непосредственно рядом хотела приобрести большее влияние Драко.       В ее жестах сквозила нервозность, заметная даже Гермионе, но девушка списала ее на те же эмоции, которые побуждали Драко поспешно выдворять ее из мэнора — неловкость от нахождения героини войны в доме бывших последователей Темного Лорда. Однако правила приличия не позволяли Нарциссе поступать с ней так же бесцеремонно. Светловолосый мальчишка, словно приклеившись к ней, семенил следом, но горящий взгляд его темно-серых глаз будто буравчиками впился в Грейнджер. От его пристального внимания девушка чувствовала себя некомфортно, но, по крайней мере, могла отвлечься: стены больше не наваливались на нее со всех сторон, грозя выдавить за пределы мэнора.       — Мне на самом деле пора в офис. — Несмотря на утверждение, голос Гермионы прозвучал вопросительно, словно она спрашивала разрешения у Малфоя, к которому метнулся ее взгляд в поисках поддержки. — Произошло недоразумение..       — О, сегодняшний день полон недоразумений, — таинственно изрек Люциус, после чего величавой походкой направился к дивану. Остановившись около него, он сделал приглашающий жест, смотря при этом на свою жену, словно между ними проходил какой-то немой диалог, и только потом произнес, обращаясь ко всем: — Вероятно, нам всем следует сесть и обсудить кое-что важное.       Мистер Малфой выглядел немного сумасшедшим, как человек, которому нечего терять и который собрался совершить нечто безрассудное. Гермиона почувствовала безотчетную тревогу и снова посмотрела на Драко, но тот прожигал подозрительным взглядом отца, словно пытался понять, что тот выкинет.       — Мама? — Он перевел взгляд на Нарциссу в ожидании разъяснений.       — Отец прав, Драко, нам всем лучше присесть. Мисс Грейнджер, это касается и вас, — с обреченным смирением согласилась миссис Малфой, избегая смотреть на кого-либо.       У Гермионы на лице отразилось искреннее недоумение. Она едва сдержалась, чтобы не обернуться через плечо, чтобы убедиться наверняка, что говорят именно с ней. Но она все еще истуканом стояла в камине с горстью летучего пороха, зажатой в кулаке, а за спиной была лишь кирпичная кладка. Девушка высыпала порох под ноги, так и не назвав адрес, шагнула на ковер и несколько раз переступила с ноги на ногу, очищая туфли от остатков пыли и золы и давая себе минуту на то, чтобы собраться с мыслями.       В отличие от ее настороженного спокойствия, разбавленного толикой любопытства, от Малфоя буквально волнами исходило недовольство. Точно также он повел себя в кондитерской, хоть Грейнджер так и не поняла, что в ее словах послужило катализатором. Ведь она просто обсуждала работу и не имела в виду ничего такого. Однако он умел демонстрировать недовольство всем своим видом, оставаясь при этом бесстрастным. Вот и теперь Драко буквально рухнул в одно из кресел, таким образом будто дистанцируясь ото всех, чтобы наблюдать ситуацию со стороны, и осматривал поочередно каждого из присутствующих, не делая обстановку комфортнее.       Гермиона опустилась в другое кресло, напротив него, по другой причине: чтобы обеспечить себе хоть немного безопасного пространства. Среди этих людей она была чужой и остро чувствовала это. Девушка не успела выдохнуть, как мальчишка вприпрыжку преодолел разделявшее их расстояние и под ее ошарашенным взором присел на подлокотник кресла, совершенно не заботясь о том, что это странно выглядит.       — Скорпиус! — возмутилась миссис Малфой, заметив его маневр. — Сядь на диван, ты мешаешь мисс Грейнджер!       — О, прошу прощения, мисс Грейнджер, — ухмыльнулся он, смотря прямо ей в глаза, словно их связывала какая-то шутка, которую Гермиона забыла. — Просто хотел познакомиться поближе.       — Что здесь происходит? — резким тоном спросил Малфой, заставляя девушку подпрыгнуть в кресле и отвести взгляд от расшалившегося мальчишки.       — Тебе не стоит ругаться при ребенке, — одернула его Нарцисса, однако тут же осеклась, поймав его тяжелый взгляд.       — Ничего, я привык к такому, — смиренным тоном заверил Скорпиус, «успокоив» ее.       — Видимо, именно я буду тем, кто прекратит этот фарс, — раздался вздох со стороны мистера Малфоя. Он повернулся к сыну и принялся с какой-то поразительной невозмутимостью объяснять: — Твоя мать влезла в наши семейные хроники и увидела там имя твоей будущей жены. Информация явно очень взволновала ее, и ей не терпелось претворить написанное в жизнь. Но просто поговорить об этом с тобой показалось ей слишком простым, и я ее не виню, потому что обсуждать сердечные дела с кем-то настолько черствым, как ты, было бы безумием, поэтому она нашла в книге безумца Абраксаса заклинание перемещения во времени, чтобы найти себе более подходящего собеседника. Девятилетнего мальчика. Я не знаю, что творилось в голове этой женщины, когда она принимала эти решения, но знакомься, этот юноша — твой сын, Скорпиус Малфой.       Тишина, воцарившаяся в гостиной после его слов, по величине была равна нулю и еще несколько децибел в минус. Гермиона отчетливо различила, как затаил дыхание сидевший рядом мальчик, а потом снова задышал. Да уж, ситуацию не назовешь рядовой. Взглянув на него сбоку, Грейнджер, наконец, заметила это поразительное сходство между ребенком, который широко и довольно улыбался, и своим бывшим однокурсником. Теперь она видела, что он буквально копия Драко, разве что в уменьшенном экземпляре. Это, конечно, было замечательно и явно войдет в топ самых странных моментов ее жизни, но..       — ..при чем тут я? — спросила Гермиона.       Люциус как-то странно хохотнул, поворачиваясь к ней всем корпусом.       — А при том, что вы, мисс Грейнджер, и есть будущая миссис Малфой.       Если бы девушка не сидела, она бы точно села в этот момент.       Будучи квалифицированным психотерапевтом, она не раз имела дела с людьми, травмированными после войны ментально, но с подобным защитным механизмом психики, как у Люциуса Малфоя, она встретилась впервые. Поразительно, как он смог перенаправить свою ненависть к магглорожденным волшебникам в подобное русло. Насколько же удивителен человеческий мозг! Чтобы приспособиться к жизни в новом мире, он буквально перепрошился, загрузив необходимое обновление системы, чтобы прижиться в изменившемся обществе. Невероятно. А ведь Гермиона даже на секунду поверила ему!       Но потом натужно, немного нервно рассмеялась и пробормотала:       — Вы так думаете?..       — Мам, — раздался громкий мальчишеский голос сбоку от нее. — А ты совсем не изменилась в будущем, такая же красивая!       Грейнджер с напряженной улыбкой повернулась к нему.       — Правда? — изображая интерес, воскликнула она, но боковым зрением наблюдала за Люциусом, который выглядел достаточно спокойным для сумасшедшего.       «Если на почве пережитого развилось пограничное расстройство, мы можем иметь дело с периодом обострения. Тогда ему срочно нужно в Мунго.. А если он буйный? Нет, он не выглядит агрессивно, но даже Мерлину неизвестно, что может быть у него на уме сейчас. Святой Годрик, я должна срочно переговорить с Малфоем, чтобы составить план действий», — панически размышляла Гермиона. Она машинально притянула ребенка к себе поближе, заставляя соскользнуть на сиденье рядом с собой, чтобы в случае чего защитить.       — Бабушка сказала, что вы с папой в этом времени еще даже не дружите, — поделился он, словно не замечая возникшего в помещении напряжения, но Гермиона пропускала его болтовню мимо ушей. — Она хотела расспросить меня о будущем, но что-то пошло не так, да, бабуль?       — Вероятно, именно так все и было, — дипломатично согласилась с мальчиком Нарцисса.       Грейнджер напряженно посмотрела на Малфоя, который до сих пор не произнес ни слова, и это пугало ее так же сильно, как состояние его отца. Что если он просто не знал, что делать? Или это у него шок из-за новости так выражался? Судя по реакции миссис Малфой, женщина понимала, что спорить с больным не имеет смысла. Но осознавал ли Драко серьезность ситуации? Неудивительно, что теперь он прожигал глазами сидящего рядом с ней мальчика с таким вниманием, что любой другой человек смутился бы под настолько пристальным взглядом, но Скорпиус только улыбался, однако ему следовало бы обратить внимание на выкрутасы отца.       Вдруг Малфой поднялся на ноги и без слов покинул комнату, оставляя Гермиону всерьез размышлять о том, как бы побыстрее вытащить палочку и сбежать вместе с мальчиком. Она не понимала, кто здесь сошел с ума, но Скорпиус выглядел самым адекватным. Малфой вернулся через полминуты в сопровождении эльфийки, которая, судя по всему, ожидала его в коридоре, зная, что именно так он и поступит, и Грейнджер облегченно выдохнула. Она не сразу обратила внимание на два предмета, которые он принес с собой: неприметная книжица в коричневой обложке и другая, гораздо большего размера, богато украшенная вставками из серебра и сапфирами.       — Тридцать пятая страница, — уже который раз за день уточнила Нарцисса, подавшись вперед, чтобы помочь, но Драко одним тяжелым взглядом заставил ее вернуться в прежнее положение. Пока он с самым сосредоточенным видом листал тот фолиант, что был побольше, Гермиона предприняла попытку снизить градус напряжения светской беседой.       Мерлин, будто она умела это делать!       — Так вы, мистер Малфой, думаете, что Скорпиус — наш сын? — мягко спросила она, пытаясь осторожно прощупать уязвимые точки, которые ни в коем случае нельзя затрагивать.       Люциус кивнул с таким видом, словно был полностью убежден в этом, и у Гермионы не осталось сомнений в постановке диагноза: острая стадия помешательства.       — Что вы чувствуете по этому поводу? — нарочито спокойным, но заинтересованным тоном уточнила она, как и полагалось в работе с пациентами в состоянии психоза.       — У меня целая гамма чувств, так сразу и не подберешь слов, — помолчав немного, ответил он.       Гермиона кивнула. Путающееся сознание не было редким симптомом в подобных ситуациях.. Вдруг Драко встал и, подойдя к ней, раздраженно опустил на колени довольно увесистую книгу и указал на желтоватую от времени страницу.       — Наслаждайся, Грейнджер,— огрызающимся тоном сказал он.       Сохраняя на лице уравновешенное выражение, она пробежала взглядом по своему имени, дате рождения и пометке о том, что она стала первой магглорожденной волшебницей, вошедшей в семью Малфой. Это писал Люциус?..       — Почему здесь нет моего имени? — обиженно спросил Скорпиус.       — Скоро появится, — странно посмотрел на него Драко. Хотя его голос и был напряжен, но в нем не чувствовалось прежней злости, когда он обращался к мальчику. — Магия еще не пришла в равновесие. Ты не полностью исчез в будущем, но также не до конца укоренился здесь.       Гермиона откашлялась, привлекая к себе внимание Малфоя, и многозначительно округлила глаза. Ни книга, ни написанное в ней ее не впечатлило. Просто разновидность бреда. Как только девушка поймала взгляд Драко, едва заметным кивком головы указала в сторону его родителей, сидевших на диване, и невозмутимо спросила:       — Можем ли мы обсудить кое-что наедине? Все-таки ситуация весьма необычная, думаю, нам стоит..       — Грейнджер, мой отец полностью в своем уме, можешь успокоиться и прекратить мысленно выставлять ему диагнозы, — перебил ее мужчина. — Эта книга в твоих руках — это зачарованное семейное древо Малфоев. Если ты появилась в нем, значит, вне зависимости от обстоятельств, ты выйдешь за меня замуж, — закончил он обвинительным тоном, будто Гермиона самостоятельно вписала в их чертову книгу свое имя.       Девушка молча смотрела на него, как будто он внезапно за говорил на незнакомом языке. Она подождала, пока ее мозг выдаст что-то, похожее на перевод с малфоевского на адекватный, но этого не произошло. И тогда Грейнджер разозлилась:       — Это полная чушь, — заявила она и поднялась на ноги, едва не уронив тяжеленную книгу. Она с трудом подхватила ее и вручила растерянной Нарциссе, которая оказалась к ней ближе всех. — Было приятно увидеться, но мне пора работать. Всего доброго.       И направилась в сторону камина с намерением оказаться подальше от этого сумасшедшего дома.       — Стоять, — раздался приказ.       Гермиона резко развернулась на каблуках, пылая праведным гневом, и посмотрела на Малфоя.       — Я не собираюсь участвовать в этом цирке!       — Что такое цирк? — поинтересовался Люциус, услышав незнакомое слово.       — Это маггловское развлечение. Вроде театра, но там выступают акробаты и дрессированные животные, — тихо пояснил Скорпиус, с опаской поглядывая на разъяренную Гермиону — он еще не видел ее такой. — Мама запрещала туда ходить, потому что там эксплуатируют живых существ.       Их короткий диалог звучал абсурдно в сложившейся напряженной обстановке.       — Сядь, Грейнджер. Как бы нам обоим этого ни хотелось, но отменить древнюю магию Малфоев невозможно. Но даже это не главная проблема. Ты не глупая, должна понимать, — сказал Малфой до того холодным тоном, что девушку пробрала легкая дрожь — правда, нервная, потому что до нее дошел смысл его слов.       Грейнджер прищурилась, рассматривая его непримиримое лицо. Создавалось четкое впечатление, что ей просто не позволят уйти. Да и Гермиона не была идиоткой, чтобы не понимать, что, если то, что он говорит, правда (а она все еще в это не верила!), это ничего не решило бы. Она всегда мыслила рационально, и сейчас, когда гнев немного улегся, она понимала, что нужно как минимум узнать о ситуации побольше. Девушка поджала губы и направилась обратно, стараясь не смотреть на Малфоя.       — Миссис Малфой, расскажите нам все, что произошло, — попросила она.