Troppe stelle

Утром в пустой постели проснулся Тайджи. Сделал круг по квартире — на кухне, на столе, лежала кучка продуктов — Йошики умел делать жирные намёки. На сушилке не оказалось майки Тайджи. Штош. Автоответчик не мигал, но меседж, вроде, ясен: скоро вернётся. Из вредности, Тайджи нацепил майку Йошики сразу после душа, не вытираясь, правда, не понятно, кому он этим отомстил: себе или ему. Хоть лето и началось, до сих пор случались дожди, затянулись в этом году — но сегодня над городом просто висела туча, молча создавала духоту для всех желающих выйти пораньше в выходной день. Йошики так негодовал оттого, что с самого утра побывал во всех близлежащих магазинах вместе с местными домохозяйками, что прямо перед домом прошёл на красный, едва не оставшись на угловатом бампере чьей-то белой Хонды. Какая была бы нелепая смерть — утром в субботу, в крови и овощах. В майке Loudness. Ну, хотя бы получились красивые заголовки. Когда Йошики вернулся, волосы у Тайджи были всё ещё мокрые, прохладные волнистые кончики рисовали короткие штрихи на закрытых белым плечах. — Прекрати есть с ножа. — А пробовать я как буду? — Пробовать что? Результаты нарезания? Йошики просунул руки под локтями Тайджи, попытался ухватить кусочек с разделочной доски. — Под руку не лезь. — Не буду. Йошики упёрся носом в его затылок — пусть Тайджи хоть пальцы ему рубит, хоть дом подожжёт — он не сдвинется с места, на сегодня он уже везде успел. — И в трусы мне не лезь, а то я садану по пальцу себе. Иди пока поспи. — Идём со мной. Тайджи развёл руками. — Так кто мне тут продуктов разложил? — Ну и что, положи в холодильник — не испортятся. Хочешь я положу? — А, чуть не забыл — Хиде пришёл. Как раз пошёл спать. — А я его не заметил… в любом случае — идём тоже. Кто-нибудь будет позже — всё доделает. — Нет уж. Я начал — я закончу. Как последний аргумент, Йошики припал губами к его шее — Тайджи отложил нож, повернулся к отвлекающему его элементу. Йошики наконец-то удалось поцеловать его и посмотреть в глаза сквозь мокрые завитки, спадающие на лицо. — Этого хотел? — Вроде, ночью ты тоже хотел. — Я и не отказываюсь. Но извини, я вот ночью не наелся! Йошики рассмеялся. Тайджи явно был непреклонен и голоден — и в вопросах потребностей они сейчас точно не сойдутся в пропорциях. Йошики пошёл в спальню — невежливо оставлять без внимания незваных гостей. — Хиде, ты где? Йошики повалился поперёк кровати, Хиде в зоне видимости отсутствовал. — Я здесь. Он обнаружился за кроватью — постелил себе футон, забрал одно одеяло и… читал. — Только не говори, что тоже что-то сломал! — Да нет, просто у вас тут как-то… смято, что ли… Йошики свесился с края кровати. Потрогал обложку книги в руках Хиде, но тут же забыл название. — Ну и что, что смято… — Тебе идёт, — кивнул Хиде, явно имея в виду майку, видневшуюся на плечах Йошики из-за края кровати. — Спасибо, — ответил Йошики, гипнотизируя складки на простыне, уходящие под матрас. Хиде вздохнул, убрал своё чтиво под кровать. — Иди сюда. Йошики не сопротивлялся, когда его за руки стянули на пол; спрятал глаза за растрёпанной гривой. — Я вот думал — может, интервью зря перенесли? Ну пришёл бы Пата с гипсом — даже лучше для образа. — Аха, — кивнул Йошики, как мог. — Хотя, с другой стороны — вроде, ничего знакового до конца месяца не предвидится, но так хочется всё быстрее… — Я зря, да? — шёпотом спросил Йошики, скосив на Хиде один глаз. — Ну почему же зря — у нас будет самый отбитый фансервис всех времён и народов. Йошики не злобно и несильно шлёпнул Хиде по рёбрам. — Ну, насколько я понял по… смятости, ничего такого не произошло. — И где ты научился так гадать по простыням? — Кстати об этом. Давайте я просто отведу вас к профессионалам, как ты на это смотришь? — Я не пойду, я не в настроении. — А если Тай-чан пойдёт? — Хиде… — Что обсуждаем? В комнату зашёл Тайджи, уселся верхом Хиде на живот. — Что ты делаешь сегодня вечером? — У меня, возможно, будут планы, — Тайджи улыбнулся загадочно, отчего у остальных уже мысленно прибавилось проблем. На кавае сидели: Хидэ, Тоши и Тайджи. Передавали друг другу тарелку с карри, которого в итоге получилось достаточно, чтобы расширить состав участников до десяти. — Куда сегодня после репетиции? — Там же бар рядом. — Мне туда нельзя, — признался Хиде, — я не помню, почему, но это случилось меньше недели назад. — Может, они тоже не помнят! — Да нет, они прислали мне счёт. И откуда только адрес знают… в счёте был енот… На этом к компании подошёл Пата, несущий Йошики через плечо. — Следующий… — Пата, ты выбрал не самый удачный день для тренировок! — Ты… — запыхавшийся гитарист показал на Хиде. — Ничего не говорите, я видел себя в зеркале на примерке… — Ну ладно, ладно… Пата поднял Хиде на руки и зашёл на следующий круг по квартире. — Есть ещё бар здесь, рядом! — Туда нельзя мне, — признался Йошики. — помню, почему, извините, мне не стыдно. — Спасибо, что извинился. — Хорошо, а тот, в котором на прошлой неделе были? — Туда нельзя никому, они даже воду разбавить смогут, — протестовал Тоши. На этом вернулся Хиде — следующим был Тайджи. — Что-то новое открылось на этой неделе? — Нет. — Отвратительно, — возмущался Йошики. — Не этого я ожидал от столицы. — Давайте выберем уже себе один бар, в котором мы будем вести себя прилично! — Это как? Не пить? — Я тяжёлый и только что поел, давай ты Тайджи второй круг понесёшь? — это в дверях снова возник Пата. — Только давай этот круг — последний, — попросил Тайджи, — а то мы едва в дверные проёмы попадаем. — И что, нас никто никуда не пригласил на вечер? — обратился Хиде к оставшимся. — У нас всегда есть приглашение в Татеяму, красить забор, — ответил Тоши. — Ты же вроде покрасил! — Когда высохло — оказалось, оттенок не тот. В это время как раз зазвонил телефон. — Пата, туда, сворачивай!!! — командовал Тайджи. После грохота двух падающих тел образовалось затишье. Потом — Тайджи очень звонко пообещал кому-то быть сегодня вечером. — Тебя куда-то позвали? — спросил Хиде, с надеждой присоединиться. — Да! Сегодня отчим улетел на Фукуоку до понедельника, я еду домой! Через деревянное покрытие пирса, на несколько метров уходящего в море, ещё утром перекатывалась морская вода. Но сейчас было спокойно, густой солёный воздух рассеивал свет от фонарей на высоких бетонных столбах так, что доски настила мягко смешивались с сумерками с дальнего края. Йошики привалился ко второму фонарю от начала — с этим у них была давняя история, он спас Йошики от падения в море после пьянки по случаю выпускного, держал глупого человека, пока тот не проблевался — в общем, он видел и не такое. — Ты без парика. — И ты. Тоши и Йошики рассмеялись, насколько позволяла усталость от долгой дороги и любви, проявленной к ним их семьями и семьями друг друга. — Последний раз, когда приезжал, я тоже ехал так. Сержант Катагава меня не узнал. — Как у него дела? — Кошка родила. — Как же я хочу завести кошку, ты бы знал… Йошики сполз спиной по столбу. Напротив него, Тоши тоже уселся, сложив ноги перед собой: Йошики протянул ему руку, и через пару секунд они сидели уже вместе, Тоши упирался лопатками в грудь Йошики. — Давай покурим одну на двоих. — Тоши, может, не надо? У тебя голос сядет… меня убьет твоя семья… — На этот счёт — у меня есть к тебе одно предложение. Йошики достал-таки пачку из кармана куртки. Тоши забрал сигарету после первой же затяжки. — Представляешь, мы вернулись бы сюда уважаемыми людьми. Оба заулыбались, а Тоши комфортно и нагло вытянул ноги вперёд. — Нам бы сватали дочерей из старшей школы, а тебе можно было бы курить, сколько угодно. — Мне, кстати, сватают. Саури, помнишь её, моя соседка, малявка на трёхколёсном велосипеде? — Она ещё ребёнок. — Я сказал то же самое. Оказалось, она в этом году закончила школу. Вдали, на конце пирса, виднелся всего один рыбак, и если долго смотреть на него, фигура размывалась на фоне тускнеющего, но всё ещё светящегося бледно-оранжевого неба. — Давай ещё одну… — Тоши… хорошо. На самом деле, сигареты Йошики далеко и не убирал: сам он курить не хотел. Но статус плохой компании обязывал. — И что же, когда свадьба? — Йо-чан, какая свадьба? Ты же видел, мне не идёт платье. — И что теперь, жениться могут только те, кому идёт? — Ну да, ты вот можешь жениться хоть каждый день. И Тайджи тоже в нём хорошо. — Да кто за него пойдёт… — Йо-чан, напоминаю — твоё сердце стучит мне в лопатку. — Может, тебе всё-таки стоило стать врачом… — пробухтел Йошики, укладываясь щекой на плечо Тоши. — Не говори так, — едва слышно ответил тот, глядя вдоль уходящей к горизонту линии прибоя. Мимо пирса периодически проходили небольшие группки — молодёжь, приезжие — с места, где сидели Йошики и Тоши, лиц было не разглядеть; если вдруг среди них был кто-то знакомый, Х узнают об этом только на следующий день, когда родственники передадут им, как те были непочтительны и не здоровались… так что завтра лучше уехать пораньше. — Послушай, — проговорил Тоши, докурив и потянувшись к пачке Йошики, — ты же знаешь, что когда спишь на чужом месте, видишь будущее? — Конечно… — Давай на одну ночь поменяемся комнатами. Идея была уровня дошкольного. Но Йошики уж очень не хотел ложиться спать дома. — А ты не боишься спать у меня? — уточнил он. — Нет. — А вот я твоей бабушки опасаюсь. — Она тебя любит. — Это и пугает. Становилось темно. Было бы неплохо, если бы стало ещё и чуть прохладнее, но нет, возвращаться по домам друг друга им придётся не спеша, чтобы не обливаться потом в три ручья. — А что ты хочешь увидеть? — спросил Йошики. — Как куплю дом и возьму отпуск. Дней пять. Нет, неделю. А ты? Йошики ничего не ответил. — А, ты не хочешь видеть будущее. Ты хочешь видеть через море… Но во сне Йошики видел всё тот же, свой берег. Тайджи был здесь тоже. Они были одни. В смысле вдвоём. В смысле — вообще одни, только двое в этой вселенной сна под чужой крышей. Они стояли в море по щиколотку, босиком, и Йошики смотрел вдаль на сто километров, боялся поворачиваться — очень хотелось дотянуться до него, взять за руку, сказать что-то — но слова не подбирались. — Никогда здесь не был, — говорил Тайджи, восторженно, совсем нехарактерно для него. Медленно, по полшага, они шли дальше от берега, вода уже впиталась в края закатанных джинсов. — Да ничего здесь особенного, — выдавил из себя Йошики, имитируя обычный ровный тон. — Нет, здесь… столько звёзд! — Аха. Они стояли в воде по колено. Волны практически не было, но вода стремилась к берегу уверенно и мощно, так что приходилось держать равновесие. — Не обижайся на меня, — проговорил Тайджи, всё так же зачарованно. — За что? — Ни за что. За то, как всё получилось. И ещё раз — спасибо, я никогда не попал бы на этот берег, если бы не ты… Только теперь Йошики заметил, что Тайджи держится одной рукой за борт маленькой деревянной лодки, подходящей разве что для катания на пруду в парке. Ещё мгновение — Тайджи перемахнул через бортик. Свесился наполовину наружу, чтобы… — Ты сделал мою любимую музыку. Самую любимую, навсегда, — говорил Тайджи, пока Йошики цеплялся за его руки, не понимая, как им оказаться на одной стороне. — Мы напишем еще очень много! — Да, я знаю, — кивнул Тайджи, но лодка двигалась прочь от берега быстрее, чем Йошики мог идти по дну. — Останься, — попросил Йошики, понимая, что надо что-то сделать, хотя бы что-то сказать. — Я не могу, — ответил Тайджи, прижав одну ладонь к груди: вода доставала Йошики до ключиц, но всё ещё он держал руку второго человека в этом сне. — Там, — Тайджи указал на горизонт, усыпанный алмазами, — она тоже есть, и она прекрасна, я почти её слышу. Если оттолкнуться ото дна, то, сквозь отражение звёзд на воде всё ещё видно бортик лодки, но Тайджи уже нет возле него. С неба сияют непоколебимые алмазные копи. Йошики делает вдох. — Тоши, доброе утро. — Мброльдоджмм… Где я? Почему ты здесь? Надо ли мне на работу??? — Ты у меня дома. Мы на одну ночь поменялись, ты помнишь? — О… — Тоши потёр левой ладонью правую часть лица. — сколько времени? — Пять утра. Ну ещё сколько-то минут прошло, пока я поднимался. Я тебе чай принёс. И бенто. — Бенто? Тоши посмотрел направо — рядом с его подушкой расположился полноценный шведский стол. И бенто действительно был, украшенный, как для единственного наследника дворянского рода. — Там ещё сэндвичи. На завтрак, и на дорогу обратно. — Ты это купил? Или ты маму разбудил? — Нет, мне просто не спалось. — А у меня… Йошики, по-моему, у меня в правой руке монета. Оба посмотрели на правую руку Тоши — пальцы зажаты, и от сосредоточения сжались чуть сильнее. — Интересно, это тебе или мне? — Ну вот у кого сбудется — значит, тому её и передали. — Давай кто первым женится. Ты будешь орёл или решка? — Я буду дурной друг жениха, который на свадьбе подерётся с его бабушкой. Серьёзно, Тоши, давай лучше так: если орёл, повезёт в деньгах. Решка — в любви. Тоши разомкнул пальцы. На его ладони лежала пуговица.