Чисто вампирское убийство

      Бет разбудила тишина. Машина стояла, приткнувшись к обочине, и в ней больше никого не было. Под головой обнаружилась подушка, а колени оказались заботливо укрыты пледом, и Бет попыталась вспомнить, когда именно она провалилась в сон. Последнее, что она помнила — она сидит на заднем сиденье рядом с мистером Регисом и рассказывает ему о проплывающем мимо окон Лос-Анджелесе, а подушка лежит у нее на коленях.       Она выпуталась из пледа, сунула подушку под заднее стекло и выбралась наружу. Вокруг царила плотная, по-настоящему южная темнота, и яркие звезды густо усыпали небо и отражались в зеркальной глади озера, как будто часть неба обрушилась на землю и теперь лежала сверкающей грудой среди холмов. Было тепло, но не душно, и Бет с наслаждением вдохнула полной грудью и потянулась, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. Она чувствовала себя бодрой и отлично выспавшейся, и настроение у нее было преотличное.       Мик и Джозеф стояли неподалеку и что-то обсуждали вполголоса — наверное, боялись ее разбудить. Она направилась к ним.       — Где это мы? — спросила Бет у Мика и покосилась на Джозефа. — И где мистер Регис?       — В Санта-Барбаре, на озере Качума, это в двух часах от Лос-Анджелеса. Вон там — заповедник, — Мик взмахнул рукой куда-то в сторону холмов. — А мистер Регис пошел осматривать окрестности, но пообещал далеко не уходить. Можешь не приглядываться и не прислушиваться, мы уже пробовали. Он как-то умеет прятаться, его и с двух шагов не заметишь.       — А где дом мастера?       — Сразу за поворотом, — Джозеф указал подбородком в сторону холма. — Совсем рядом, просто отсюда его не видно. Мы как раз думаем, как в него попасть.       — К нему так трудно подойти?       — Подойти нетрудно, а вот попасть внутрь… — Джозеф покачал головой и оперся на капот машины. — Думаю, открыть дверь будет не проще, чем просто проломить стену в любом месте, а ведь дом старый и неплохо укреплен. Старый пень был тем еще параноиком и не любил незваных гостей… Особенно родственников, которых не остановит обычная дверь. У Мика есть отмычки, так что мы попробуем зайти с парадного входа, а если не выйдет — будем думать дальше.       Они увидели мистера Региса, когда подошли к массивным кованным воротам. За ними виднелся приземистый дом, действительно похожий на маленькую крепость. Мистер Регис, невесть как пробравшийся в сад, бродил среди кустов и изучал старый и мрачноватый, совсем не калифорнийский фасад. На звук шагов он обернулся и помахал рукой.       — Вон там можно перелезть через забор, — он указал рукой куда-то влево. — Но будьте очень осторожны, здесь попадаются капканы. Я видел только разряженные, но кто знает…       — Я же говорил, что мой мастер — чертов параноик, — проворчал Джозеф, легко запрыгнул на ограду и подождал, пока Мик не подсадит Бет, чтобы подать ей руку.       С высоты забора сад поражал воображение — розы были везде. Ползучие, шпалерные, и просто кусты, которые очень давно никто не обрезал. Их винно-красные цветки казались черными в темноте, а запах стоял такой, что голова шла кругом. Обманчиво-безобидные заросли колючего падуба почти поглотили тощие дорожки, когда-то аккуратно отсыпанные гравием, а сейчас полузаросшие, и превратили сад в труднопроходимый лабиринт.       Впрочем, сад был невелик, так что вскоре они уже стояли у высокой входной двери, окованной толстыми металлическими полосами.       — Ничего себе, — присвистнул Мик. — Прямо замок спящей красавицы. Не хватает только сторожевой башни и спящей стражи в ней. Интересно, здесь есть какая-то сигнализация? Камер вроде не видно…       — Скорее всего, нет, — подумав, ответил Джозеф. — Зигфрид не любил технологии. Считал, что баловство все это, и нет ничего лучше старого доброго самострела, нацеленного прямо в грудь. Так что в дом я войду первым.       — Первым пойду я, — возразил Мик. — Не хватало еще, чтобы ты поранился и опять начал бросаться на всех подряд.       Он присел на корточки у двери и какое-то время изучал замочные скважины, иногда трогая их пальцем. Потом вытащил из кармана связку отмычек и принялся их перебирать. Отмычки мелодично звякали.       — Посторонитесь-ка, — велел он, пристроился к двери так и эдак, и в конце концов снова опустился на корточки, аккуратно вставляя в замочную скважину один стальной крючок за другим.       Его спутники отошли на несколько шагов, чтобы не мешать. Бет изучала пышный розовый куст, время от времени нюхая то один цветок, то другой, Джозеф пробовал на прочность оконную решетку, и его разочарованный вид явно говорил о ее исключительной прочности. Мистер Регис снова пропал с глаз. Наверное, пошел обходить дом.       Мик застыл у двери черным пятном и совсем не шевелился, только звякал отмычками, да шипел и тихо ругался сквозь зубы. Через полчаса он сдался.       — Слишком сложный замок, — пожаловался он, встряхивая онемевшей кистью. — А это только первый из четырех! Так я провожусь до утра, и то не уверен, что справлюсь.       — Через окна тоже не влезешь, — добавил Джозеф. — Это не дом, а какая-то неприступная крепость. Даже не знал, что Зигфрид настолько избегал общества.       — А в доме точно никого нет? — вдруг спросила Бет. — А то мне показалось...       — Что тебе показалось? — в один голос спросили Мик и Джозеф, разом обернувшись к ней.       — Что в доме топится камин, — растерянно сказала Бет. — Как будто дым шел из трубы, даже звезды немного закрыл.       Все задрали головы и посмотрели на каминную трубу. Никакого дыма над ней не было и в помине, воздух был хрустально прозрачен и чист, и звезды ярко сияли над крышей.       — Дымом вроде не пахнет, — сказал Мик, и Джозеф, принюхавшись, подтвердил. — Наверное, тебе все-таки…       В эту секунду из глубины дома донесся глухой хлопок, а потом что-то коротко прогрохотало. Вампиры насторожились, на всякий случай загородив спинами Бет.       — … не показалось, — заключил Джозеф, и снова принюхался. — А вот теперь запахло дымом. Причем пороховым. Давайте-ка уберемся отсюда.       Входная дверь вздрогнула. За ней что-то скрежетало и пощелкивало, как будто кто-то тащил по гравию ржавый рельс, и дверь вздрагивала, сопротивляясь.       Бет глядела на нее, как завороженная, не обращая внимания, что друзья уже тянут ее к спасительной ограде, как вдруг ржавые петли взвизгнули и тяжелая створка поехала внутрь, открыв широкий непроглядно-черный проем.       На пороге стоял мистер Регис. Вокруг него вился белый дымок и пахло, как на фестивале фейерверков.       — Все в порядке, — улыбнулся он. — Здесь действительно никого нет.       — Как, черт возьми, вы попали внутрь? — нервно поинтересовался Мик. — Окна и двери были закрыты!       — Через чердачное окно. С той стороны дома осталась щель, — объяснил мистер Регис, и Мик снова не поверил ни единому слову. — Оно было довольно узкое, но я все же сумел в него влезть. Заходите, только очень осторожно. Здесь тоже полно ловушек.       Только сейчас при свете звезд Мик заметил, что мистер Регис бережет левую руку, а рукав его безупречного костюма покрыт копотью и даже немного дымится.       — Что произошло? — спросил он. — Вы ранены?       — Пустяки, — ответил тот, посторонившись в дверях. Он подождал, пока все зайдут и аккуратно прикрыл дверь. — Тут была какая-то хлопушка, которая взорвалась, как только я к ней приблизился. Признаться, я точно не знаю, что это был за механизм, поэтому призываю вас быть очень осторожными. Наверняка она здесь не одна. Вы уже знаете, что хотите найти?       Джозеф покачал головой, забыв, что в доме было темно, хоть глаз выколи, но мистер Регис разглядел молчаливый ответ. Вместо Джозефа заговорил Мик:       — Может быть, какие-то записи, дневники… Джозеф, твой мастер вел дневник?       — Без понятия, — пожал плечами Джозеф. — Но нам и правда лучше начать с кабинета. Только я не знаю, где у него кабинет.       За его спиной завозилась Бет, и вдруг темноту прорезал резкий луч фонарика.       — Я же не вижу в темноте, — объяснила она. — Еще споткнусь обо что-нибудь.       — Здесь есть свечи, — сказал мистер Регис. — Электричество тоже есть, но я не нашел, где включается свет.       Он ушел вглубь дома и тут же вернулся, неся в каждой руке по ветвистому канделябру. Чиркнула спичка, и темнота отступила в углы.       Дом оказался небольшим, гораздо меньше, чем казался снаружи. Скромная гостиная с камином, который давно не видел огня, и наглухо запертая низкая тяжелая дверь, а на втором этаже — каморка с современным ростовым холодильником, уложенным на пол — он все еще тихо гудел, просторный кабинет с книжными полками до потолка и покрытая нетронутой пылью лестница на чердак. Мик хмыкнул про себя и сделал еще одну мысленную отметку. Все-таки мистер Регис пробрался в дом как-то иначе, раз на пыли не осталось следов.       Джозеф уже расхаживал по кабинету, выдвигая ящики стола и открывая бюро.       — Я нашел его дневники, — сообщил он, и к разочарованию остальных тут же добавил. — С тысяча семьсот пятидесятого по тысяча девятисотый год. Вон в том шкафу. Он их отдавал переплетчику, представляете?       — Ничего себе, — ахнула Бет. — Это же ценнейший материал! Можно, я их возьму почитать?       Джозеф сделал царственный разрешающий жест, а Мик ехидно добавил «Не для публикации», отчего Бет скорчила расстроенную рожицу, но продолжила запихивать в сумку тяжелый переплетенный в тисненую кожу том. Потом пристроила враз потяжелевшую сумку в угол и подошла к Джозефу, от волнения забыв, что она его боится.       — А что тут еще есть? — вытянув шею от любопытства, она сунула нос в глубину бюро.       — Ничего особенного. Счета, письма — все довольно старое. Тетради с формулами, записная книжка… — Джозеф бегло перелистал ее. — В основном адреса, даже телефонов нет. Некоторые вычеркнуты.       — Их убили? Там есть знакомые имена? — Мик тоже подошел к Джозефу.       Джозеф всмотрелся в записи.       — Нет, — покачал он головой. — Никого знакомого. Может, их и не убили, а он просто с ними рассорился и как бы вычеркнул их из своей жизни. Или это просто люди, и они умерли своей смертью.       Он бросил бюро и стал копаться в ящиках стола, бегло просматривая пыльные листы и целые тетради и сваливая их на поверхности. Иногда ему попадались какие-то безделушки, он недолго вертел их в пальцах и добавлял в общую кучу.       — И тут ничего, — расстроенно сообщил он.       В дверях появился мистер Регис с тяжелым фолиантом в руках. Книга выглядела очень старой, даже старинной, но совсем не ветхой.       — Я нашел ее в гостиной, — сообщил он. — Наверное, ваш мастер читал это незадолго до… упокоения. «Origines et traditiones familiae vampirе necnon fabulas non confirmatas sed memoriae аd historiam». Вам это о чем-то говорит?       — «Истоки и традиции вампирских кланов, а так же легенды, ничем не подвержденные, но записанные истории ради», — перевел Джозеф и мечтательно закатил глаза. — Помню, помню этот монументальный труд. Раньше по нему учили новообращенных. Но сейчас у него скорее историческая ценность, да и времена совсем не те. Разрешите-ка…       Он взял фолиант в руки и открыл на странице, заложенной узорной тесьмой, прочно вшитой в корешок. Пробежал глазами несколько строчек, застыл на мгновение, а потом быстро перелистал на начало главы, не обращая внимания на жалобный хруст ставших хрупкими за столетия страниц, и присвистнул.       — Чтобы не утомлять вас латынью… В общем, это что-то вроде сказочки про новообращенного вампира, который решил восстать против своего мастера. Он пошел к ведьме, чтобы та сварила ему зелье, которое разорвет родственную связь.       — А дальше? — нетерпеливо спросила Бет.       Джозеф стремительно водил глазами по строчкам.       — А дальше ничего. Молодой вампир отдал ведьме все свои деньги, та сварила зелье, он выпил его и пошел к мастеру выяснять отношения. Но зелье оказалось пустышкой и связь никуда не делась. Тогда мастер приказал своему потомку умереть, и тот послушно умер. Вот и сказочке конец. И мораль: связь мастера и потомка священна и неразрывна, чти своего мастера и не восставай против него, — Джозеф многозначительно посмотрел на Мика и назидательно поднял палец.       Мик не отреагировал. Вместо этого он принялся расхаживать по кабинету, трогая пальцем старые полки.       — Значит, ты был прав, — задумчиво сказал он и остановился возле распахнутого бюро. — Твой мастер слышал зов и пытался от него избавиться. Если, конечно, он не искал способ избавиться от надоедливого потомка. Смотри, — он сунул Джозефу под нос потрепанную тетрадку. — Тут какие-то формулы. Как ты думаешь, он мог попытаться воспроизвести зелье из сказки?       Джозеф пожал плечами.       — Попытаться, наверное, мог. Он раньше увлекался алхимией. То свинец пытался в золото превратить, то оживить вампирскую кровь… Только у него никогда ничего не получалось. Тут наверняка должна быть лаборатория. Даже странно, что мы ее не видели.       Он снова уткнулся в древний том и сказал:       — Тут даже рецепт зелья есть. Вряд ли он настоящий, да и сказка прямо говорит, что он не действует, но все же… «И взяла она» — ведьма, то есть — «И взяла она три части быстрой воды...», — он запнулся. — Быстрая вода? Тут написано: «aqua fortis»… Что это вообще такое?       — Это азотная кислота, — ответил мистер Регис и подошел к Джозефу, заглядывая к нему через плечо. — «…и окурила алую розу грубою серой, отчего утратила та жизнь и цвет, и стала бледною и неживою». Удивительно подробная сказка. Описание напоминает процесс получения альбедо, но последние достижения алхимии все же утверждают, что его получить невозможно, как и невозможно получить необходимый для него витриол. Хотя некоторые шарлатаны все же продают какие-то субстанции под видом альбедо, созданные уж не знаю, по каким рецептам... Кстати, мы пропустили одну дверь на первом этаже. Может быть, лаборатория за ней?       Они по очереди спустились по узкой лестнице и отыскали забытую дверь. Скорее, ее можно было бы назвать дверцей, настолько она была низенькая и узкая. Мик подошел к ней, уже крутя на пальце связку отмычек, но разочарованно остановился: на дверце не оказалось ни замочной скважины, ни висячего замка — только гладкое прочное дерево, даже на вид твердое как камень. Сквозь гладкую поверхность проступали линии, волнистые и изломанные, складываясь в странный рисунок. Тогда он присел на корточки и принялся ее ощупывать. Вдруг раздался громкий щелчок, и Мик выругался сквозь зубы: из его плеча, дрожа, торчал арбалетный болт.       — Черт, я совсем забыл про эти сюрпризы, — пробормотал он, подергал болт и снова выругался. — Он зазубренный, так просто не выдернешь. Джозеф, у тебя есть, чем его вырезать?       — Давай я его обломаю у наконечника, — предложил Джозеф. — А уже дома вырежу его тебе с комфортом.       — Он, похоже, посеребренный, — мрачно ответил Мик. — Очень жжется. Давайте уже откроем эту чертову дверь, может, хоть за ней есть какой-нибудь нож.       Он зло ударил по дверце кулаком, но та даже не дрогнула. С тем же успехом он мог бы бить по гранитной скале.       Мистер Регис вежливо отстранил Мика и склонился над рисунком, выведенным на двери. Он изучал его очень внимательно, водя пальцами по линиям, и, кажется, даже обнюхал. И глубоко задумался, прикрыв глаза и будто что-то вспоминая.       — Я, конечно, не специалист, — в конце концов сказал он. — Но я... читал о похожих замках. Они открываются кровью своего хозяина. Не ожидал здесь увидеть что-то похожее, но ваш мастер, мистер Костан, похоже, был весьма неординарным… вампиром. Мистер Костан, если я правильно понимаю, в вас течет и кровь вашего мастера? Если это так, то дверь может откликнуться на ваш приказ.       — Надеюсь, дверь не потребует принести меня в жертву, и ей хватит нескольких капель, — проворчал Джозеф и приготовился вспороть острым ногтем ладонь.       — Стой! — крикнула Бет и повисла у него на руке. — А если ты опять взбесишься?       — Бет права, — поддержал ее Мик. Он уже не стоял прямо, а тяжело привалился к стене, баюкая плечо, из которого торчал арбалетный болт. — В багажнике есть кровь, возьми себе пару пакетов, чтобы были под рукой. И мне захвати. Что-то мне… нехорошо.       Джозеф нахмурился и быстрым шагом направился к выходу. Бет с тревогой смотрела на Мика, видя, как его обычная бледность становится восковой, а глаза подергиваются белой мутью. Он с усилием улыбнулся ей кривой зубастой улыбкой.       — Все будет хорошо, Бет. Я же все-таки вампир.       — И попался в ловушку на вампира! — она чуть не плакала. — Может быть, попробуем выдернуть эту стрелу?       — Погодите, мисс Тернер, — вмешался мистер Регис с таким видом, словно только что принял очень непростое решение. — Мистер Сент-Джон, разрешите мне вам помочь. Мне кажется, я смогу аккуратно вытащить болт. Только я хотел бы попросить вас закрыть глаза и отвернуться. И вас, мисс Тернер, если это вас не затруднит.       — Это условие? — морщась от боли, спросил Мик.       — Это просьба. Просто так будет удобнее и вам, и мне.       — Вытаскивайте, я не буду смотреть. Бет, ты тоже отвернись, — разрешил Мик и подставил мистеру Регису плечо.       Мистер Регис не заставил себя просить дважды. Бет уже зажмурилась, для верности прикрыв глаза ладонями, и только услышала, как скрипнула кожаная куртка, затрещала ткань и зашипел от боли Мик, заглушая противное чмоканье и скрежет.       — Уже можно смотреть, — услышала она мистера Региса, и открыла глаза, тут же увидев, как Мик обессиленно сползает по стене, зажимая рукой рану на плече.       Мистер Регис задумчиво вертел в руках короткий окровавленный болт, разглядывая необычный наконечник.       — Какая оригинальная конструкция, — пробормотал он. — И очень остроумная. Хорошо, что мы не стали его грубо выдергивать, — обратился он к Мику. — Тут на кончике что-то вроде резервуара, который отломился бы, если бы зубцы встретили сопротивление плоти. В нем какая-то субстанция… — он поднес наконечник к носу и осторожно вдохнул. — Она мне незнакома, но, судя по всему, среди прочего содержит коллоидное серебро. Глядя на ваше состояние, я легко могу себе представить, что для вампира это смертельный яд.       Мик устало кивнул. Он снова отметил необычную осведомленность мистера Региса, который, по его словам, ничего не знает о вампирах, но решил обдумать это позже. Сейчас у него совсем не было сил. Бет сидела возле него на корточках, держала его за больную руку и была бледнее мела.       — Но у меня хорошее предчувствие, — преувеличенно бодро продолжил мистер Регис с таким видом, словно он был хирургом, который пытается убедить больного в том, что операция прошла успешно, хотя сам в этом не уверен. — Резервуар почти полон, субстанция только начала растворяться, и в кровь должно было попасть не так уж много яда. Сейчас вернется мистер Костан, вы подкрепитесь, и будете совершенно здоровы.       Когда все было готово к открытию двери, Мик уже почти обрел человеческий облик, хотя все еще выглядел больным. Но белесая пленка исчезла из глаз, а зубастый оскал сменился обычной усмешкой. Он потягивал кровь из шланга, словно коктейль, и смотрел на Бет, как будто прося прощения — то ли за то, что так глупо попался и испугал ее, то ли за неаппетитно побулькивающий кровавый шланг в зубах.       Джозеф оглянулся на мистера Региса, убедившись, что тот держит его в поле зрения, и вспорол ногтем ладонь. Подождал немного, чтобы набухли темные капли, и приложил ее точно в центр рисунка на двери. Какое-то время ничего не происходило, но потом раздался глухой щелчок, и дверь приоткрылась сама.       Джозеф поискал вокруг себя глазами, и в конце концов вытер влажную ладонь о штаны. Мик страдальчески скривился, пожалев любимые джинсы.       — Все нормально, я в сознании, — сообщил он. — Мы немного перестраховались. А теперь кто первый? — поинтересовался он, оглядывая компанию. — Мы с Миком уже по одному разу попались. Мистер Регис?       — Не возражаю, — тот толкнул дверь, открывая ее пошире. — Кажется, здесь нет ловушек, — сообщил он, перешагнув порожек. — Только не слишком приятно пахнет… Как будто ваш мастер, мистер Костан, всерьез изучал теорию mortificatio. Пытался синтезировать нигредо? Похоже, он не бросал свое алхимическое хобби до последних дней…       Вампиры разбрелись кто куда, разглядывая незнакомые и таинственные предметы, а Бет остановилась у высокого стеллажа, с любопыством изучая ровные ряды склянок с порошками и чешуйками металлов, керамические горшочки, деревянные коробочки, все аккуратно подписанные ровным бисерным почерком. На нижней полке она с изумлением обнаружила стопку картонок с травяными чаями и даже несколько мешочков с ароматической солью для ванн. Рядом со стеллажом стоял перегонный куб со множеством стеклянных пузырей, укрепленных на латунных подставках. В некоторых из них еще сохранилась неприятного вида густая жижа, которая едва заметно колыхнулась, когда Бет подошла поближе, в других ничего не осталось, кроме подсохших неаппетитных потеков. Оставив перегонный куб и заглянув по пути в пустой тигель, стоящий на массивной треноге, она подошла к письменному столу.       Стол был почти пуст, хотя им явно часто пользовались. Столешница оказалась сплошь покрыта пятнами и потеками от реактивов, исцарапана ножом, а кое-где красовались чернильные кляксы. С краю лежала большая толстая тетрадь, обложка у нее выпятилась горбом, намекая на вложенный между страниц небольшой предмет.       Бет взяла тетрадь в руки, и оттуда вывалилась золотая безделушка, ярко блеснув в свете свечей. Помедлив секунду, Бет положила ее на ладонь и поднесла к глазам.       — Какая красота, — восхищенно прошептала она.       На ее ладони лежала золотая ночная бабочка изумительно тонкой работы. Металл ничуть не помутнел от затхлого воздуха, и бабочка словно светилась изнутри, подмигивая теплыми искорками в дрожащем свете свечей. Не в силах оторовать от нее глаз, Бет поворачивала вещицу и так, и эдак, любуясь игрой света на золотых филигранных завитках и гадая, как это волшебство оказалось в мрачной и затхлой вампирской лаборатории. А перевернув ее, обнаружила длинную иголку и сообразила, что это брошь. Не долго думая, она приколола ее к воротнику рубашки и обернулась, чтобы показать находку Мику, но тот не выразил восторга, хотя внимательно вгляделся в золотые завитки.       Мистер Регис неожиданно возник совсем рядом с ней, заслонив Мика.       — Мисс Тернер, — тихо сказал он, указывая взглядом на золотую брошь. — Откуда это у вас?       — Я ее нашла здесь, в лаборатории, — растерянно ответила она. — На столе лежала тетрадь, а бабочка была в ней. Вы знаете, что это?       — Прошу вас, отдайте мне ее, — тихо попросил мистер Регис. — Эта вещь принадлежала моему пропавшему родственнику, и я бы очень хотел, чтобы она была у меня… Даже если мне не доведется вернуть ее лично.       Бет с сожалением отцепила бабочку и вложила ее в протянутую ладонь. В голосе мистера Региса было столько боли, что у нее не возникло и мысли попробовать уговорить его оставить находку ей.       Мистер Регис молча поблагодарил ее взглядом и приколол брошь с изнанки пиджака.       — Как вы сказали, зовут вашего родственника? — вдруг спросил Мик мистера Региса, неприятно прищурившись.       — Детлафф ван дер Эретайн, — ответил тот. — Вам знакомо это имя?       — Он немец? — продолжал допытываться Мик, и Бет удивилась, какое это имеет значение.       — Кто? — растерялся мистер Регис? — Детлафф? Нет, пожалуй, не немец.       — И когда вы его видели в последний раз?       — Помилуйте, мистер Сент-Джон, мы ведь обсуждали это. Кажется, лет пятнадцать или двадцать назад.       — Пятнадцать или двадцать? Или пятьдесят? Или, может быть, семьдесят?       — Нет, все же не так долго. Лет двадцать, от силы двадцать пять. Но послушайте, я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, если вы мне прямо скажете, что вы хотите узнать.       — Эта брошь, — Мик указал подбородком на грудь мистера Региса, где с изнанки пиджака была приколота бабочка. — Очень похожа на эмблему дивизии «Мертвая голова», которая воевала около восьмидесяти лет назад. Она состояла из отъявленных головорезов, и прославилась кровавыми преступлениями настолько, что ее название стало нарицательным. Большинство ее членов давно приговорены к смерти, но приговор исполнился не для всех. Если окажется, что мистер ван дер Эретайн носит ее в знак преданности казненным военным преступникам…       Мистер Регис устало вздохнул.       — Мистер Сент-Джон, Детлафф не имеет никакого отношения к военным преступникам, потому что никогда не участвовал в человеческих войнах. Кроме того, — он грустно улыбнулся, — эта брошь гораздо старше восьмидесяти лет, — он задумчиво оглядел лабораторию. — Думаю, тут мы больше ничего не найдем. Или вы хотите побыть здесь подольше?       Джозеф захлопнул еще хранящую отпечаток бабочки среди страниц толстую тетрадь, которую листал, чтобы не вмешиваться в разговор.       — Через час начнет светать, так что нам пора возвращаться. Бет, ты как?       — Мне тоже пора. Скоро на работу, да и статья сама себя не напишет, — она протяжно зевнула, запоздало прикрыв ладонью рот.       Они вернулись тем же путем, что и вошли, аккуратно затворив за собой все двери, только усталая Бет все же споткнулась о ржавый капкан в саду. К счастью, тот был разряжен. Обратный путь она проспала, обняв подушку и завернувшись в пушистый плед, надежно закрепив его ремнем безопасности, и проснулась лишь когда машина остановилась у ее дома. Солнце уже сияло вовсю, и Бет сонно щурилась, стараясь не открывать глаза слишком широко.       Выходя из машины, она спохватилась.       — А что было в той большой тетради, которая лежала на столе? — спросила она Джозефа, прежде чем захлопнуть дверь.       — Вот в этой? — Он достал из-под пассажирского сиденья тетрадь и помахал ей у Бет перед носом. — В основном, какая-то чушь. Зигфрид пытался создать черный туман.