Sol adentro

Хрупкая фигурка приподняла лежавший на боку бочонок, поднатужилась и поставила его на попа. Потом, отдохнув немного, вцепилась в заднюю ось телеги и попыталась водрузить ее концом на готовую опору, но безуспешно. Тогда незадачливая путешественница всплеснула руками, громко изрекла нечто на нильфгаардском диалекте и расплакалась. Черный ослик, тыкавший мордой в траву, отозвался тоскливым ревом. Геральт нахмурился. Шеро, ехавший рядом на лютиковом мерине Пегасе Втором, привстал в стременах. Сам Лютик, сидевший на козлах рядом с возницей, прекратил перебирать струны лютни, а Иоганн Уоттенсон, который мурлыкал столичную песню «Вдоль по набережной Альбы», оборвал исполнение на полуслове. — Вот и мазель контрабандистка, — вполголоса прокомментировал сыщик. — Держу пари, она сразу нас заметила, оттого так суетится. Обратите внимание: телега разгружена, поклажа убрана и спрятана где-то в зарослях — значит, авария случилась довольно давно, и мазель приготовилась, если что, верхом на осле отправляться за подмогой. Поскольку она все еще здесь, значит, живет неподалеку, отлично знает эти края и не боится путешествовать в сумерках. Колесо слетело и сломалось — вон оно, в траве, а запасное девица вытащила и поставила рядом, наготове. Предусмотрительно, если ехать вдвоем, но заменить колесо самой ей не под силу... Вот что, милсдарь Геральт, погодите немного, я разведаю обстановку. От страха люди склонны делать глупости, а лично я на ее месте испугался бы компании из четырех незнакомых мужчин в эдакой глуши... Эй, сударыня! Сударыня! Шеро тронул мерина пятками в бока и легкой рысцой поехал вперед. Геральт обернулся, помахал Иоганну, веля остановить фургон; Лютик тут же спрыгнул на землю. Девушка услышала, что ее зовут, и стремительно совершила все те действия, которые дамы выполняют даже в сложных ситуациях: откинула капюшон накидки, вытерла платочком лицо, пригладила волосы и как могла привела в порядок свой наряд. Ведьмак видел, как сыщик приблизился к ней, спешился и поклонился. Далее между ними развернулась сцена, понятная и без слов: расстроенная дама указала на сломавшийся экипаж; кавалер, сочувственно кивая, с видом знатока обошел его, посмотрел на ось, на колесо, на камень, так некстати выступающий посреди дороги. Дама повернулась к пасущемуся на обочине ослу, и кавалер тоже взглянул на это длинноухое животное, продолжая горестно качать головой. Дама простерла руку в северо-восточном направлении, и кавалер устремил туда же свой взор. Дама снова приложила к щекам кусок белоснежной ткани с кружевной каймой. Кавалер соединил ладони рупором и крикнул: — Господа, попрошу всех сюда! Фургон со скрипом возобновил движение, поэт резво побежал рядом. Ведьмак замешкался — то ли ему померещилось, то ли в сине-фиолетовом ельнике и вправду мелькнула чья-то тень. Сузив глаза, он вгляделся в чащу, прислушался, устремив все чувства к источнику тревоги — никого. Только по воздуху плыл едва ощутимый аромат: незнакомый, диковинный и очень приятный. Плотва тихонько заржала и, медленно переступая ногами, пошла на запах. Оказавшись возле сломанной телеги, Геральт с некоторой досадой отметил, что опоздал: работа уже кипела вовсю. Иоганн, скинув куртку и засучив рукава, пристраивал рычаг; Шеро Хомс с несвойственным для него волнением шагал туда-сюда, давая технические советы, пока наконец не получил от своего ассистента прямое указание «отвалить». Лютик развлекал пострадавшую — молодую особу, которая ни внешностью, ни манерам категорически не походила на контрабандистку. «Значит, чародейка», — решил Геральт, даже не задумываясь, почему так в этом уверен. Впрочем, насчет чародеек он еще никогда не ошибался. У кого еще могли быть такие изящные соблазнительные формы, фарфоровая кожа, черные кудри, тонкие черты лица и большие бирюзово-зеленые глаза с золотистыми крапинками? — Лучше подпереть вот тут, чтобы концентрация приложенной силы... — Клянусь богами, Шеро, сгинь от греха подальше! Мэтр Геральт, подсобите чуток! Мэтр Геральт?.. Ведьмак моргнул. Бирюзовые омуты с золотистыми искрами ослабили свой плен и вновь обратились к Лютику, который пылал аки маков цвет на закате. Пожалуй, Геральт давненько не видел поэта в таком состоянии. Хмыкнув, он нагнулся; по команде низушка — раз, два, взяли! — ось приподняли и опустили на бочонок. Сыщик поджидал рядом с колесом наготове. Иоганн достал из фургона подходящий инструмент, и вскоре телега уже твердо стояла «на всех четырех», а угодившая в беду красавица радостно улыбалась своим спасителям. — Не знаю, как и благодарить вас, любезные господа! — чуть растягивая гласные, сказала она нежным мелодичным голосом. — До чего скверная приключилась история! Ведь если бы не ваше дружеское содействие, неизвестно, сколь долго бы я томилась здесь волею жестокой судьбы! Таким слогом изъясняются героини ваших баллад, господин Лютик? Лютик зарделся пуще прежнего и расхохотался; красавица тоже рассмеялась, словно зазвенел хрустальный колокольчик. На лице Шеро Хомса застыла напряженно-растерянная гримаса, низушек Иоганн придирчиво смотрел на ползущие от гор тучи. — Кажется, дождь собирается. Нам бы найти укрытие, да поскорее. Где ваши пожитки, мазель... — Мое имя Эльза, — ответила та. — Я сложила все во-о-он под теми деревьями и укрыла парусиной на случай непогоды. Там в основном еда, немного одежды и мелочи для хозяйства. Пора делать запасы, пока дороги не развезло. «Чудна́я особа», — сказал себе Геральт, вместе с Иоганном и Шеро таская и грузя обратно мешки, мешочки, свертки, кувшины, корзины и бочонки. До охоты на ведьм дамы сей благородной профессии держали хотя бы одну служанку, и даже в годы гонений многие колдуньи пользовались помощью населения, которому оказывали знахарские, акушерские и прочие услуги. Для ассистентки Эльза выглядела слишком шикарно и держалась чересчур уверенно... но ведь полноценная чародейка починила бы телегу без особого труда? Должны же в магическом арсенале — тем более, нильфгаардском, с его-то «техническим прогрессом» — быть заклинания для замены колес? — Красотка, прелестница! — возбужденно шептал Лютик, принимая у ведьмака очередной мешок; Эльза занималась тем, что уговаривала осла встать в упряжь. — Эдакий марципанчик, сокровище на безлюдной окраине мира! — Все это очень подозрительно, — проворчал Шеро. — Я странно себя чувствую, голова как будто кружится. Вы тоже испытываете нечто подобное, Иоганн? — Что за вздор? Держи еще кувшин. — Мы просто обязаны проводить милсдарыню Эльзу домой, — не унимался поэт. — Покинуть ее здесь будет верхом неприличия и варварства. Кроме того, нам все равно по пути! — Срочно нужна общая легенда! — зашипел сыщик. — Нельзя преждевременно откровенничать перед каждым встречным. Я что-нибудь придумаю, а вы все подыграйте, только без лишних фантазий. Легенду Хомс состряпал весьма недурную: представившись ученым-геологом с труднопроизносимым именем, он объяснил, что послан в Гесо с важным заданием — исследовать Пурпурное ущелье на предмет перспективных разработок тамошних гранитных рудников. Для более комфортного передвижения по малонаселенным территориям они с помощником наняли знаменитого ведьмака, способного защитить как от разбойников, так и от опасных диких тварей, а мэтр Лютик поехал со всеми за компанию. — Какая удача! — воскликнула Эльза, когда Шеро завершил свой монолог, изобилующий научными премудростями и минералогическими терминами. — Я уже говорила милсдарю Лютику, что живу совсем рядом с ущельем. Дом небольшой, но уютный, находится в прекрасной долине, и я приглашаю вас расположиться там на срок вашей работы. Окажите нам эту честь, а уж мы позаботимся о том, чтобы вы приятно провели время. Она скользнула вопросительным взглядом по лицам Хомса и Иоганна, чарующе улыбнулась Лютику, а на Геральта посмотрела особенно долго и как-то испытующе, словно именно его, и никого другого, считала главным в их маленьком отряде. В очах-омутах поровну читались интерес, надежда, страх и мольба с оттенком паники. Геральт откашлялся и поклонился. — С радостью принимаю ваше приглашение, сударыня. Думаю, что уважаемый мэтр сы... ученый и остальные согласятся, что мы очутились у самых границ империи, и ночевать под крышей будет гораздо комфортнее, чем под открытым небом. — Экий ты стал покладистый! — язвительно заметил Лютик, когда все наконец собрались и отправились дальше; на севере глухо громыхало, дул душный сырой ветер. — Это Эльза на тебя так действует? Даже великий Шеро Хомс не в своей тарелке, один Иоганн понимает, что ему ничего не светит, потому и спокоен, как... как тюлень. — Она сказала «мы», — не обращая внимания на болтовню поэта, пробормотал Геральт. — Значит, есть кто-то еще — но тогда почему она поехала одна?.. Лютик, так что там Шеро? — Опять трубку курит, видишь — дым идет? Иоганн говорит, он сильно разнервничался. Мол, к женщинам у него очень сложное отношение, любовь он презирает, считает отравой для рассудка. Только это секрет, между нами. — Держи авангард, — Геральт развернулся и, позволив Лютику возглавлять экспедицию с высоты Пегаса Второго, подъехал к Эльзе. Недочародейка ловко правила телегой, вокруг которой по-прежнему витало благоухание. Хотя Геральт узнавал по запаху многие травы, а также умел вычленить их в зельях, эликсирах и мазях, он никак не мог определить этот аромат, несомненно приобретенный, но являвшийся как будто родным для его обладательницы. — Я сохраню вашу тайну, — заговорщицки шепнула девушка, оглядываясь на замыкавший группу фургон. — По крайней мере, пока господин сыщик сам не расколется. — Вы его узнали? — удивился ведьмак. — Мы не встречались прежде, — Эльза цокнула языком, подгоняя ослика, — но я читала истории о его подвигах. Автор не изменил и ничуть не приукрасил его внешность. Загадочный бледный эльф в черном плаще... немного театрально, не находите? Геральт промолчал: незнакомый колдовской дух все-таки сбивал его с толку. Эльза поправила у горла зеленые бархатные ленты накидки. — Два года. — Что, простите? — переспросил ведьмак. — Вы ведь сразу принялись гадать, кто я и чем занимаюсь. Я и о вас кое-что слышала, милсдарь Геральт. Такие, как вы, сходу распознаете таких, как я. Когда началась охота на магиков, я сбежала в Ковир и два года отучилась в тамошнем подобии Аретузы. Потом меня исключили. — За что? — Ваша прямолинейность очаровательна, — она лукаво улыбнулась. — За воровство. Я стащила книгу из библиотеки, то был мой первый опыт. Вы меня осуждаете? — Я не располагаю достаточными сведениями, чтобы делать выводы. — Справедливо, — кивнула Эльза. — Так или иначе, чародейки из меня не вышло. Не хватило способностей и... пожалуй, желания. Нынче эта игра не стоит свеч, да и Нильфгаарду магики потребны прежде всего для войны. Я не люблю разрушение и боль, но прятаться от палачей по медвежьим углам, как мои северные сестры, тоже не хочу. Видите, какая я привереда! — По-моему, вы просто осторожны. И благоразумны. — Благодарю за комплимент. Я вправду очень рада нашей встрече, — при этом Эльза снова посмотрела на фургон. — Вдруг в перерывах между прогулками знаменитый мэтр Шеро согласится мне помочь... — Вам что-то угрожает? — осведомился Геральт. — Кто-то таскает у нас припасы — понемногу, но регулярно. Меня это сильно тревожит. Понимаете, осенью за провиантом не выбраться: от сильных дождей Сильта и другие реки выходят из берегов, в горах случаются обвалы. Вот почему я так нагрузилась. В Сарду ездить далеко, но ближе не осталось не то что рынка, а даже лавки или мельницы... Ох, извините — вам, должно быть, наскучили мои жалобы. Эльза вздохнула, и вдруг стало ясно, до чего она утомлена и с каким трудом поддерживает беседу. Геральт оставил ее и воротился к Лютику. Лютик, задрав подбородок, молодецки поглядывал окрест; перо цапли на берете сияло в лучах клонившегося к закату солнца. — Заметил что-нибудь странное? — А? Чего? Нет, ничего такого! Все вокруг пребывает в полнейшей гармонии. А вы что там обсуждали вдвоем? — Порядки в ковирских библиотеках. Лес темной хвойной волной карабкался на холмы предгорья. ~ ~ ~ Заночевать решили в пустой хижине, прилепленной к пологому склону с южной, подветренной стороны. Кровля домика кое-где прохудилась, стены потрескались и осели, небольшой огород зарос сорняками по пояс. На покосившемся заборе белела надпись корявыми рунами. — «Биригис!» — с выражением прочел Лютик. — Преле-естно. Там под лопухами часом не указано, кого именно следует беречься? — Чудовища, конечно, — ответила Эльза. — Здешние хуторяне уехали первыми, горняки еще надеялись на работу. Но когда узнали, что за гранитом надо лезть глубже в ущелье, собрали пожитки, и только их и видели. Забоялись черта и чертова логова. — А вы разве не боитесь? — спросил Иоганн Уоттенсон. Эльза пожала плечами, улыбнулась и повела ослика в хлев. Ужин прошел в каком-то тягостном молчании; Лютик и тот быстро скис и угрюмо жевал краюху хлеба. Милсдарь Шеро носа не казал из фургона, являя пример вопиющей, исключительной грубости, чем поставил своего биографа в незавидное положение. Иоганн досадливо пыхтел, ворошил угли в очаге и бормотал невнятные оправдания, однако все это не лезло ни в какие ворота. Эльза была само очарование и за кружкой чая наконец втянула поэта в спор о современной вокальной музыке. Геральт, неоднократно слыхавший плач Лютика о кризисе жанра, извинился и вышел под предлогом «проверить лошадей». Ему и в самом деле хотелось хорошенько, без посторонних, осмотреться, размять ноги и проветрить голову. Тихо ступая по земле, ловя малейшую вибрацию медальона, он, пригнувшись, нырнул в траву и двинулся вверх по холму. Стрекотали сверчки, обещая жаркую погоду, огоньки светляков мелькали тут и там, над буйно растущей мирабильей порхали мотыльки. Очень много мотыльков... — Скучаете, мэтр Геральт? Силуэт эльфа чернел на фоне темно-синего, усыпанного звездами неба, как венчающий вершину монумент или страж в ночном дозоре. Для пущего драматизма над ним висела почти полная желтая луна, покрытая оспинами-кратерами. Сыщик курил трубку с длинным мундштуком. Геральт вдохнул поглубже, поморщился. — Отвратительная вещь — скука, — философствовал между тем Шеро. — Из-за нее жизнь, как своя, так и чужая, начинает казаться бессмысленной. Одним для борьбы с этим вялым змием подавай зрелища, другим — интриги, третьим — политику, а кое-кто доходит и до преступлений. Шаг за шагом по крутой тропе, ведущей в бездонную пропасть. Не стоит лелеять свою хандру, милсдарь ведьмак, от нее мозги наполняются самыми опасными мыслями. А лучшее средство от скуки, как известно, труд, особенно умственный. Хотя, говорят, прогулки на свежем воздухе тоже помогают. — Хорошие советы. Позволите и мне в свою очередь?.. — Прошу вас, — Шеро выпустил между губ колечко белесого дыма. — Не увлекайтесь. Я не видел еще никого, кому фисштех или иные стимулирующие вещества пошли бы на пользу. — Цитируя светоч медицины Филиппа Аурелия: «Все есть яд и все есть лекарство», — бесстрастно возразил сыщик. — Только доза определяет вид и степень воздействия. Я курю зерриканский табак, смешанный с обычным в пропорции два к пяти. Улучшает внимание, память и аналитические процессы, способствует развитию интуиции. Питает, выражаясь поэтически, внутреннее чутье. Мне не нравятся эти места, мэтр Геральт. И милсдарыня Эльза тоже не нравится. — От ненависти до любви... Шеро ухмыльнулся, на миг показав мелкие эльфьи зубы. — Вы меня неправильно поняли. Мне безразлично, женщина передо мной или мужчина, старик или ребенок, красавица или урод. Когда на кону истина, я ни к кому не проявляю снисхождения. Даже самая ничтожная ложь сеет в моем разуме семена сомнений, которые быстро, очень быстро дают всходы. Вы тоже держи́те ухо востро, не соблазняйтесь на мнимую невинность, но и не показывайте раньше времени, что заподозрили дурное. Это облако там, в ложбине? — Туман, — кратко ответил ведьмак и, помедлив, добавил: — Эльза узнала вас по описаниям из рассказов господина Уоттенсона. — Вот как? Приятно слышать, — пробормотал сыщик, — и еще больше подкрепляет возникшие подозрения. — Чем именно? — Я долго противился упоминаниям моей внешности в печати и вообще где-либо, отказывал даже лучшим художникам. Но Иоганн настоял и добавил мой словесный портрет в «Эскиз красными мелками» — правда, лишь при издании сборника сочинений. Профинансировал публикацию один состоятельный дворянин, в качестве благодарности за удачное расследование. Сборник вышел небольшим тиражом в семьдесят пятом году, еще до кульминации в деле «Певчих мальчиков». Понимаете, к чему я клоню? — Честно говоря, не очень, — признался Геральт. — О, боги... Сие означает, что четыре года назад мазель Эльза находилась в столице, причем вращалась в таких кругах, где имела доступ к сборнику. Либо, что вероятнее, она где-то меня увидела и запомнила, но при личной встрече предпочла об этом умолчать. Помилуйте, ну каким образом привлекательная, неглупая, прекрасно воспитанная горожанка оказалась в этом захолустье? — Каким же? — Вышла замуж за рудокопа и бежала прочь от постылого света, — Шеро смотрел на Геральта, как на идиота. — Поберегите время, не заставляйте объяснять очевидное. Ох, ну что еще может заставить человека покинуть блага цивилизации, если не крайняя необходимость скрыться от... — Тс-с! — шепнул ведьмак, пригибаясь и увлекая сыщика в заросли ночной фиалки. — Замрите! Ветер, который поднялся над холмом, не был обычным ветром. Луна потемнела на миг, словно подернутая мглистой вуалью, мотыльки закружились маленьким вихрем. Медальон дрожал слабо, ритмично, указывая на движение либо в укрытой туманом ложбине, либо наверху, в небе. Воздух колыхался, как от взмахов крупных крыльев. Геральт застыл, сжав кулак на рукояти меча. Шеро лежал рядом, едва дыша, глядя зоркими глазами сквозь траву. Вдали раздалось конское ржание... и снова стало тихо. — Назад, к дому, — приказал Геральт и, пятясь, пополз вниз по склону. Шеро скользнул по земле, как змея, ловко скатился к подножию холма и встал на ноги. Только возле забора со зловещей надписью он нарушил молчание: — Там был вампир? — Не исключено. Возможно, катакан в естественной нетопыриной форме. Ждет полнолуния, чтобы поохотиться, а накануне облетает свои угодья. Но если я ошибаюсь, и то был грифон... нет, мы бы учуяли запах. Так или иначе, лучше не задерживаться здесь надолго. — Выскажу неприятное предположение, — задумчиво протянул Хомс. — Вдруг милсдарыня Эльза сама является... — Вампиркой, а точнее — бруксой? Нет, уверяю вас. Лошади распознают и боятся этих тварей, а моя кобыла и мерин Лютика вели себя с ней спокойно, даже дружелюбно. Да, она пользуется духами, но лошадь почует вампира и сквозь ароматический камуфляж. Бруксы любят птичьи трели и привлекают разных сладкоголосых пичуг, а зверей отпугивают. — Кстати, о трелях, — сыщик сосредоточенно сдвинул брови. — Вам не почудились странные звуки на востоке, в горах? Похоже на вой ветра, только более мелодичный? Пропавший офирский принц вроде как упоминал нечто подобное в своем письме. — Я ничего не слышал, — ответил ведьмак. — Бруксы поют, когда напьются крови, но очень тихо, подкрепляя пение телепатическим эффектом. Это стая нереид или сирен своим хором перекрывает шум бури. Однако моря поблизости нет и сиренам здесь взяться неоткуда. — Наверное, просто игра воображения, — пробормотал Шеро. — В детстве я жил на берегу океана и кое-что еще помню, вспышками. Хм-м, кажется, я потерял трубку... досадно. Мэтр Геральт, не станем пока говорить остальным о ваших догадках, да и о моих тоже. Хочу как следует разобраться, что за особа эта Эльза и куда она нас ведет... По-вашему, в ущелье будет безопаснее, чем здесь? — С тем же успехом могу спросить вас, кто менее страшен — грабитель-домушник или разбойник с большой дороги, — мрачно усмехнулся ведьмак. — И тот, и другой без колебаний пырнут вас ножом. Но есть непреложный закон: два крупных чудовища на одной территории не уживаются. Они делят сферы влияния, как воротилы в преступном мире. И, продолжая аналогию, куча гнусной мелочи бывает более смертоносной, чем мощный хищник-одиночка. Тот вас, может, и вовсе не заметит, а вот, скажем, свора накеров... В хижине чуждый праздности Иоганн Уоттенсон при лучине занимался штопкой. Качнув головой на темный угол, где похрапывал Лютик, и на дверцу в соседнюю каморку, низушек положил ладони под щеку, ткнул пальцем в утоптанный земляной пол и скорчил гримасу сожаления. Похоже, все лавки были уже заняты. Ведьмак и сыщик вернулись на свежий воздух. — Разбудите, если... — Шеро не договорил, только выразительно посмотрел на звезды и, кутаясь в плащ, забрался в фургон. Геральт побрел в хлев, к лошадям, мулам и ослу. Он не собирался никого будить. Ежели вампиру будет угодно сюда заявиться, лучше встретить его без лишних свидетелей... то есть без лишних жертв. Никто не явился. Проснулся ведьмак на заре; Плотва тыкалась мордой ему в лицо, обсыпая овсяной трухой. Он увидел, как Эльза вышла из домика, потянулась, раскинув руки навстречу солнцу. Потом достала из-под накидки флакончик, встряхнула его и щедро побрызгала на шею и волосы. ~ ~ ~ Буро-красные скалы вздымались в небо, как природная крепость, отделяющая холмистый лесной ландшафт от бесплодной пустыни. О том, что здесь когда-то жили горняки, напоминали только редкие остатки стен да груды глины на месте печей. Колодец «домиком», с крышкой, воротом и крепкими стойками, наоборот, был в прекрасном состоянии. Без всякого сомнения, именно здесь когда-то располагался лагерь нильфгаардцев, искавших принца аль Маджана. Шеро Хомс пешком обогнал повозки и теперь рыскал по каменистой площадке, то и дело наклоняясь к земле. — Ни души на несколько миль вокруг, — вполголоса сказал ведьмаку Иоганн. — Видать, страховидло и впрямь сурьезное. Может, устроимся тут, не полезем сразу в горы? — Чистое плато, — Геральт обвел взглядом окрестности, — удобная цель для атаки с воздуха. Спрятаться негде, до леса добежать не успеем. — Но вы сами говорили, что солдаты... — Ага. Мне тоже интересно, почему они выбрали это место, — задумчиво произнес Геральт, — и вообще, где люди вар Краббе, которым было велено следить за ущельем. — Их утащило чудовище? — низушек побледнел, заозирался, словно ожидая беды с минуты на минуту. — Не тревожьтесь, сейчас нам никто не угрожает. Думаю, господа наблюдатели просто нашли себе пристанище поудобнее — сухую пещеру или нишу в руднике. Я не вижу следов чудовищ-гибридов: мантихор жрет жертву на месте и бросает обглоданные трупы, грифон тащит добычу в гнездо, но больше одного человека за раз даже сильный самец в когтях не унесет. Кроме того, обе эти твари перевернули бы все вверх дном, а тут никаких костей или ошметков, и постройки разобраны аккуратно, как если бы бревна и доски хотели использовать повторно. Наконец, наглецы вроде грифона и мантихора охотятся днем, и тогда их бы кто-нибудь да заметил. Но сведений о нападениях в светлое время суток у нас нет, как и описания здешней напасти, хотя бы в общих чертах. — По-моему, стоит все-таки расспросить даму, — предложил Иоганн, искоса наблюдая за тем, как Эльза с Лютиком, смеясь и болтая, перекладывают что-то на телеге. — Слишком уж она спокойна: чудищ летающих не боится, про поисковый отряд тоже будто знать не знает... А вдруг солдаты наведались в ее, так сказать, горную обитель? И там теперь расквартированы? — Вряд ли, — Шеро вновь продемонстрировал свой несравненный слух. — Не думаю, что у нее дома проходной двор, да и с какой стати ей привечать вооруженную толпу? Странно другое: откуда у нее деньги на такие покупки? Вы обратили внимание — помимо «долгоиграющей» провизии там масло первого отжима, тонкая мука, дорогие специи, редкие лекарственные травы. Я пощупал сверток с одеждой, в нем явно не домотканое полотно. Для подобной расточительности в наше время требуется неплохой доход. Наследство? Слабо верится. Шпионаж? Сомневаюсь. Неужели все-таки контрабанда? Я слыхал, после землетрясений опалы и другие драгоценные камни лежат в Тир Тохаире на самой поверхности. Но нет — одинокая женщина с горстью самоцветов, это... — Совершенно немыслимо, — с улыбкой закончила за него Эльза, которая незаметно к ним подкралась. — Воистину, иногда проще спросить напрямую, господин сыщик. Ох, то есть — мэтр ученый. Хомс насупился, собрался, кажется, что-то ответить, но вместо этого коротко кивнул девушке, прозудел: «Идемте со мной, милсдарь ведьмак» и зашагал обратно к колодцу, оставив Иоганна рассыпаться в извинениях. Судя по возмущенным возгласам, Лютик тоже не остался в стороне. Геральт многозначительно хмыкнул. — Вам не кажется, мэтр Хомс, что это было уже... чересчур? — Нисколько, — отозвался сыщик. — Лучше взгляните сюда. Что вы видите? Геральт сел на корточки. Везде вокруг земля потрескалась от засухи — видимо, летом дожди в предгорье шли редко, — но возле колодца был явственно различим отпечаток левой ладони с растопыренными пальцами, а рядом еще две вмятины: одна округлых очертаний, другая похожая на угол или треугольник. Ведьмак пригляделся: почва возле следов уже высохла, но сеть трещинок еще не появилась. Он встал, посмотрел на ворот, на крышку из досок, на стоящее на крышке ведро. Очень любопытно. — Ну, что скажете? — поинтересовался Шеро. — Все, выражаясь в вашем стиле, элементарно. Человек, судя по размеру и форме кисти — мужчина, подошел набрать воды и пролил ее на землю, либо, что вероятнее, выронил ведро и опустился на колено, чтобы его поднять. Отпечатки довольно четкие, поэтому допускаю, что по воду он ходил прошлой ночью. А раз не удержал ведро, то наверняка был пьян или страдал от чудовищного сушняка. Как известно, люди имеют обыкновение напиваться по вечерам, следовательно, поход за водой попадает где-то за пару часов до рассвета. Однако можно предположить, что незадачливый водонос — один из нильфгаардских наблюдателей, которые скучают у себя в пещере и прикладываются к бутылке не только ближе к закату, но и днем. Посему вопрос о времени посещения колодца остается открытым. Вот как-то так. — Браво! — без издевки в голосе воскликнул Хомс. — Превосходно, мэтр Геральт, я весьма впечатлен! С таким уровнем анализа вы можете претендовать на должность следователя в любом крупном городе империи. Вы внимательны и вдобавок быстро учитесь, что суть редкое и очень важное качество. Позволите ли мне высказать свои соображения, чтобы сравнить наши версии? — Разумеется, — ответил ведьмак. Впервые в жизни он выслушал столько неприкрытой лести, и чувствовал себя немного неловко. — Благодарю. Как вы верно подметили, следы оставил представитель человеческой расы мужского пола. Его возраст около тридцати пяти лет, рост не менее пяти и восьми и не более шести футов, вес... в общем, представьте себе индивида с отличной физической подготовкой. Брюнет, кожа смуглая или оливкового оттенка. Прекрасно образован, знает несколько языков, имеет безупречную репутацию, но был вынужден прервать блестящую военную карьеру — скорее всего, из-за ранения. Поступил на службу в богатую знатную семью. Он личный охранник одного из господ, домашний учитель боевых искусств, сокольничий или конюший, а то и все вместе. Сравнительно недавно повредил левую ногу, которую лечил без посторонней помощи — быть может, дала о себе знать старая рана. Это волк-одиночка, движимый крайне важной целью, давший клятву и готовый сдержать ее ценой собственной жизни. Вот портрет героя в общих чертах. Теперь давайте разберемся, что же здесь случилось... И Шеро, согнувшись в три погибели, засеменил вокруг колодца. Геральт следил за ним, не произнося ни слова, а когда подошли Лютик, Иоганн и Эльза, сделал им знак молчать. — Все действительно произошло прошлой ночью. Возможно, он просто отправился за водой, а темное время суток выбрал потому, что не желал попадаться никому на глаза. Не исключаю, впрочем, и того, что он долго выслеживал дичь или человека, выпил всю взятую с собой воду и решил пополнить запасы. Я не могу определить, откуда он пришел, но в этом как раз нет ничего удивительного. Скажу больше — оставленные им следы есть колоссальная оплошность, свидетельство того, что он растерялся, очень спешил, был сильно напуган и ошеломлен увиденным. Право, теряюсь в догадках, что могло настолько... Он спрятался за колодцем, где пробыл достаточно долго в одной позе, ничем не выдав своего присутствия. — Кроме пролитой воды, — вмешался Геральт. — О, с этим все немного сложнее! — заявил сыщик. — Он вытащил полное ведро, поставил его на крышку, чтобы наполнить флягу или иную походную емкость, и в этот самый момент заметил то, что заставило его искать укрытие. Конечно, он ничего не ронял — в данных обстоятельствах любой шум равносилен крику: «Я здесь!» Луна светила ярко, он юркнул в тень колодца. Затем появился некто, кого весьма заинтересовало ведро... и кто затем вылил воду на землю, вот так. Шеро выпрямился, взял пустую посудину на веревке и резким движением выплеснул воображаемую влагу. — Жест досады или отчаяния, — прокомментировал поэт. — Вы близки к истине, мэтр Лютик. Вода пропитала почву в том месте, где засел наш герой, поэтому оттиск руки получился таким глубоким. Даже после того, как таинственный враг исчез, этот человек какое-то время оставался неподвижным, прислушиваясь, вглядываясь в ночь. Убедившись, что горизонт чист, он отполз от колодца и удалился, не оставив больше никаких следов. Скорее всего, он так и не смог набрать воды. — Значит, он вернется сюда снова, — предположил ведьмак. — Очень может быть, и непременно после захода солнца. Хотя... — Шеро на миг задумался, — я бы поставил на завтрашнюю ночь, либо еще на сутки-двое позже. Сегодня полнолуние, время призраков и чудовищ. Едва ли он станет рисковать после вчерашнего инцидента. И Шеро пристально, даже слегка враждебно посмотрел в глаза Эльзе. Та сияла изумленным восхищением. — Господин сыщик, это... настоящее волшебство! Как вам только удается... Ах, умоляю, простите мне прежнюю грубость и язвительные ремарки. Вы воистину гений, и я без утайки отвечу на любые ваши вопросы. Если моя семья сможет чем-то помочь... — Заранее благодарю вас, — холодно ответил Хомс, однако было видно, что комплимент ему польстил. — Но давайте сначала доберемся до вашего дома, семьи и так далее. Сидя здесь, мы дождемся только неприятностей. Иоганн энергично кивнул несколько раз и замахал руками, торопя народ в дорогу. Эльза, продолжая восторженно щебетать, принесла ведра; вместе с Лютиком они натаскали воды на всю компанию — часть поставили животным, остальное перелили в бочку позади фургона. Геральт и Шеро отошли на край площадки и созерцали гранитные пики перевала. — Не стану петь вам дифирамбы, — нарушил молчание ведьмак, — но это было весьма впечатляюще. Откуда, черт побери, вы взяли столько подробностей? — Ничего особенного, — ответил сыщик, — лишь теория, практика и опыт. Вы, к примеру, по следам или клочку шерсти легко определите, какой твари они принадлежат, какого тварь пола, размера и возраста, чем болеет, куда ранена... Я делаю те же выводы в отношении людей. — Да, но детали биографии... — Проистекают из обнаруженных нами отметин, — перебил его Хомс. — В какой, по-вашему, позе находился человек, укрывшийся за колодцем? Недолго думая, Геральт опустился на левое колено и, широко разведя пальцы, уперся в каменистый грунт левой же ладонью. Правую руку завел за спину. — Совершенно верно, — подтвердил Хомс и принял похожее положение; правда, спрятал за спину обе руки. — Это «аль’ужун мин хальф альджидари», то есть «позиция для атаки из-за стены». Первая из многих премудростей скрытого боя, коему обучают «Теней пантеры» — воинов элитного батальона офирской армии. Они занимаются разведкой, проникают в тыл врага и на стратегически важные объекты, производят диверсии... Случается, что устраняют ключевые фигуры в лагере неприятеля либо освобождают пленников. «Тени» соответствующим образом экипированы: в частности, на коленях у них специальные щитки из толстой кожи. Край такого щитка отпечатался в земле, и надет он был поверх повязки. — Вот как вы догадались о больной ноге, — заметил Геральт. — Да, и еще по точкам опоры. «Тени пантеры» одновременно используют две короткие кривые сабли, нанося быстрые удары и отражая выпады с разных сторон. Но этот боец был вынужден перенести часть веса вперед, сжав оружие только в правом кулаке. Оценив ситуацию, он вообще решил не нападать. Противник оказался ему не по зубам, а это о многом говорит. Вдруг он столкнулся с тем же неведомым — невидимым, если хотите — существом, которое вы «почуяли» вчера на холме? Ведьмак не ответил, только окинул долгим взглядом предгорье. Ни орлов, ни воронов, ни других птиц. Тишина. Голые скалы, пронзающие небо. — Воин-офирец здесь из-за принца аль Маджана, — произнес он. — Значит, совет амиров, или как его там, прислал подкрепление? — Нет, — покачал головой Шеро. — Прибыть морем они бы не успели, да и появление чужих кораблей у наших берегов не прошло бы незамеченным. Что касается перехода по суше — никто не сунется летом в пустыню Корат. Нет, мэтр Геральт: боюсь, это единственный выживший спутник принца, который не ищет ничьей помощи и поступает по своему разумению. А к худу оно или к добру, время покажет. Идемте, нас зовут. Дорога от бывшего поселения вскоре раздвоилась: направо вела глубокая колея, за десятилетия пробитая колесами груженых горняцких подвод, налево — извилистая тропка, исчезавшая меж крупных валунов. Эльза ловко маневрировала по тропе на своей телеге, Лютик на Пегасе Втором не отставал от нее, а вот Иоганну пришлось слезть с козел и осторожно вести мулов под уздцы. Шеро брел сзади, следя за тем, чтобы оси фургона на поворотах не цеплялись за камни. Геральт верхом замыкал отряд. Он обернулся, запоминая развилку, поворот к рудникам и склон, поросший низенькими хилыми елями. Отсюда, снизу, был различим только конек колодца с резными украшениями по углам: на север и юг смотрели лошадиные головы с длинным, слегка изогнутым рогом во лбу.