Цена брошенной вечности

Шерлок не разговаривал с ней уже несколько дней. Вот так просто и без объяснений ушёл в работу и, самое удивительное, в написание новой музыки. Она угощала его новыми круассанами, болтала о своём повышении и даже приглашала прогуляться вечером, проветрить мозги. Но он, с присущим лишь ему холодным спокойствием, просил не мешать или молча кивал. Поэтому лучшим вариантом для Джонс стала работа. Она самостоятельно занималась всеми бумагами, новым дизайном для своей пекарни, изучала новые рецепты и обучала двух милых стажёров. Женщина делала всё, что можно, только бы не идти домой и не чувствовать его испытывающий взгляд, и одинокое молчание дома. Вот и сейчас, в зимний вечер, на едва освещённой улице под хлопьями снега Вивьен стояла перед невысоким зданием церкви. Она не была похожа на те возвышенные к небесам пристанища святых, что ослепляют своей величественностью. Скорее единая с землёй, таинственная и одинокая церковь, и под снегом, что укутывал темные кирпичи, проглядывались резной камень, искусные арки и массивные железные двери в дубовых оковах. А рядом с ней небольшая пристройка, старая и мрачная. Её каменные стены уже давно все посерели и некоторые кирпичики отвалились из-за сырости. Дверь была такой же, как и у главного здания, обнесённая холодным металлом и вздувшимся дубом. Но большее внимание привлекали аккуратные окна, сквозь которые так ярко горел свет, горя теплом и маня своим уютом. Вивьен устало выдохнула, пуская прозрачный пар на холод, и осторожно постучала в дверь. И почти тут же она распахнулась, а за ней появилось худое детское тельцо. Это была высокая девочка двенадцати лет с аккуратными косичками. Она хмуро взглянула на незнакомку своими карими глазами и, задрав тоненький носик, серьёзно спросила. — Добрый вечер. Могу я чем-то помочь? Джонс слегка опешила, но тут же мило улыбнулась и кивнула ей: — Здравствуй, я ищу Оливию Томсон, не могла бы ты её позвать? Девчушка тут же скрылась за дверью, оставив гостью на улице в недоумении. Но почти сразу за ней послышался звонкий цокот каблуков. И наконец появилась она. Так привычно элегантная мисс Томсон, в бежевом длинном платье и темно-коричневом пиджаке. Все её движения были точно выверены и утончённы, каждый взгляд, слово и даже взмах ресниц. Для Джонс она стала эталоном грации и женственности. И вот она аккуратно стягивает свои тоненькие очки, приветливо смотря своими дымчатыми глазами, и сдержанно поднимает уголки рта в улыбке. — Вивьен, милая, рада тебя видеть. Проходи скорее, ты наверняка заждалась. Женщина лишь послушно проследовала за знакомой в глубь тёплого здания. Она успела быстро осмотреть всё, что попадалось на глаза: потрепанные картины, развешанные гирлянды и даже пару игрушек, что валялись на полу. Пройдя ещё немного, Оливия привела её в гостиную, где развлекались дети разных возрастов. Посадив гостью на мягкий диван возле камина, она позвала пару старших и послала их за чаем. Присев напротив, Томсон вновь мягко улыбнулась и начала разговор. — Как приятно тебя снова встретить, как твои дела? Как ты провела Рождество? Джонс поджала губы и неловко ответила: — Всё вполне хорошо, я провела Рождество… довольно необычно, в компании друзей. Я совсем забыла сказать, зачем же пришла так поздно. Женщина подняла несколько бумажных пакетов, что несла до этого, и поставила их на небольшой столик. — Когда вы сказали, что заботитесь о детях, я подумала, что могу тоже что-нибудь сделать. Так что принесла немного вкусностей из пекарни. Тут имбирные пряники, клубничный рулет, шоколадные эклеры и карамель. Надеюсь всем хватит. Джонс быстро закончила и взглянула на детишек, что с недоверием смотрели на неё. Мисс Томсон взяла знакомую за руки и несильно сжала их в знак признательности. — Вивьен… Как это мило с твоей стороны, огромное тебе спасибо. Ты же не против немного посидеть с нами и выпить чаю? Женщина тут же утвердительно кивнула и взялась расставлять всё на стол, помогая старшим, что как раз вернулись с ароматным чаем. Она аккуратно разливала кипяток и следила за тем, чтобы никто не обжегся. Заботливо раздавала всем сладости и сидела с детишками, рассказывая забавные истории из пекарни. Кто бы мог подумать, что ей так понравится проводить время со всеми этими ангелочками. Она пришла сюда, потому что понимала, как тяжело Оливии заботиться о них, да и сама хотела устроить ребятам рождественское чудо. Кому, как ни Вивьен, знать, что такое расти без любви и праздника на душе. На сердце вдруг стало так тепло, а в глазах Джонс наконец снова появился огонёк жизни. Утомлённая своими чувствами и ушедшая полностью в работу, она забыла, когда в последний раз по-настоящему смеялась и прикрывала глаза, расслабляясь. — Мисс Джонс, эти эклеры такие вкусные. Не может быть, что вы приготовили их совсем одна! — Разве для этого не надо много лет учиться и работать, чтобы что-то уметь делать так хорошо? Громко восклицали двое близняшек — Белла и Чарли. Им было всего по восемь лет, но, несмотря на маленький возраст, эти двое действительно много знали и очень старались говорить вежливо под строгим взором Томсон. – Верно я приготовила их сама, это же моя работа, – хитро подмигнула Джонс и продолжила, – Даже так Чарли верно сказал чтобы быть лучшим в своем деле стоит долго и упорно трудиться, но больше того нужно действительно любить свой труд и делать все с душой. – Верно! – усмехнулся голубоглазый Джеймс и подхватив близнецов обнял их, –Так и мисс Томсон говорит. Она всегда старается сделать из нас воспитанных джентльменов и культурных леди, –закончил он изображая Оливию. Вивьен вместе со всеми улыбнулась и предложила подлить ещё немного чая. На её коленях уже спал милейший Теодор, а вокруг сидели полусонные воспитанники. Некоторые тихо переговаривались и обсуждали сегодняшний день, близнецы предлагали младшим попробовать клубничный рулет. Джеймс и Морган, та серьезная девчушка, что встретила её, осторожно помогали переносить уже спящих детей в кровати и прибирались. Джонс мягко провела по волосам мальчика, что тревожно нахмурился во сне, и перевела взгляд на самого светлого человека в этой комнате для детей – Оливию Томсон. Они познакомились совсем случайно в день рождения Вивьен, но с тех пор её так заинтересовала эта потрясающая женщина, что Джонс уходила с кухни и принимала заказы Оливии самостоятельно. Она была действительно потрясающей женщиной, да и выглядела так, словно сошла со старых английский картин 20 века. Благородная леди. В её темных глазах отображается только загадка и доброта, на лице всегда спокойная улыбка. Она всегда в светлых закрытых платьях и юбках, что только подчеркивали её осанку и худой силуэт. Конечно, волосы благородной дамы иссиня-чёрные, как ночь, и были убраны в строгий пучок. И это всё про одну мисс Томсон. Более того, Вивьен восхищалась её трудолюбием и добросердечностью, ведь забота Оливии заключалась в том, чтобы следить за бумажными делами церкви и не более, но она отдала своё сердце в руки этих детей. И ведь она не так стара и могла бы построить карьеру или создать свою семью. Она всего на пару лет старше самой Джонс, и на год младше Майкрофта, но при этом Оливия лишь загадочно улыбается и говорит, что пока занята своими детишками. – Вивьен? – Томсон мягко потрясла знакомую за плечо и качнула головой. – Милая, ты кажется тоже засыпаешь. Не хочешь остаться и переночевать здесь, я могла бы освободить тебе свою комнату? – Прости, я немного задумалась. И нет, всё хорошо, я поеду домой. Иначе моя домовладельца будет ужасно переживать. Джонс усмехнулась и тихо подвинула малыша на диван, ещё раз поблагодарив Томсон за гостеприимство. Пожелала всем детям сладких снов и направилась домой. Она, пусть и измученно, но ярко улыбается, провожает взглядом тысячи огней в окне своего кэба. Совсем не замечает странных взглядов таксиста и желает ему хорошего вечера. Забегает домой и шумно выдыхает. Здесь всё совсем неправильно. Слишком тихо, до странности пусто и одиноко. Ведь не только Вивьен убегала от странностей Холмса: миссис Хадсон уехала к родственникам, а Ватсон всё больше времени проводит в поисках работы и возвращается к утру. Джонс скидывает сапоги и кидает куда-то на полку свою сумку, от хорошего настроения не осталось и следа. Она слышит совсем тихие звуки смычка и, поеживаясь от холода, идет в гостиную. – Шерлок? Мужчина сидел почти в кромешной тьме, его силуэт можно было различить только благодаря свету фонарей из открытого настежь окна. Он лениво восседал на диване и потягивал струны скрипки. Всё же нехотя отвлекается, и смотрит затуманенными глазами, окуная знакомую словно на дно Марианской впадины. – Не обращай внимания, – Джонс слегка гладит его по плечу ледяными руками, пуская мурашки. И тянется закрыть окно. – Не думал, что ты настолько набожна. Не подашь ту записную книжку? – с усмешкой просит он. Вивьен резко захлопывает окно со свистом и беря темную книжицу, протягивает её Холмсу, который тут же подхватывает её холодные руки и заключает в свои, призывая присесть. – Не думаешь, что слишком много проводишь на своей работе? Женщина лишь послушно садится рядом, не в силах сопротивляться, и утомлённо кладёт свою голову к нему на плечо: – Возможно? В любом случае, ничего не поделаешь, пекарня слишком важна для меня. Шерлок лишь хмурится от внезапного порыва нежности Джонс и прикрывает глаза. От неё обыденно пахнет свежей сдобой, кислыми ягодами и терпким кофе, а ещё церковным воском: слишком странное сочетание для Лизы. Вообще в последние дни она непонятная, тихая и погасшая. Он замечает каждый её безжизненный взгляд, каждую надломленную, натянутую улыбку. Самое странное, что Холмс не знает причины всех её самобичеваний, более того, даже не догадывается. – Если тебе интересно: я была сегодня в приюте при церкви, хотела увидеться со знакомой. Полусонно отвечает Вивьен на немой вопрос Холмса. И он лишь слабо улыбается - Джонс всегда знает, чем заняты его мысли. Женщина лениво поднимается и без смущения стягивает свитер, оставаясь в одном лёгком сарафане. Кидает его куда-то в темноту комнаты и садится напротив мужчины. Видит, как он прислушивается к её дыханию, пытается просчитать каждое движение, каждый взгляд. Словно хищник рыскает своим потемневшем взглядом по женскому телу, совсем без пошлостей на уме. Отнюдь, его интересует лишь её день: что она ела на обед, с кем встречалась, как долго времени провела в автобусе. Холмс не умеет выслушивать, лишь анализировать и высчитывать. – Разве мы не хотели сходить куда-нибудь? Отрешенно спрашивает она, усаживаясь поудобнее в кресле. – Я занят в последние дни, слишком много работы. Возможно, позже? Вивьен лишь качает и принимает эту глупую ложь. После дела Ирэн он ни за что не берётся, более того, всё ещё считает, что в её смерти есть загадка. – Я видел письмо у тебя на столе. Почему не ответишь? – Я даже не буду спрашивать, зачем ты лазил у меня в комнате. Оно от дяди, в любом случае бесполезно что-то ему рассказывать, – заметив легкое непонимание в глазах мужчины, она нехотя продолжила. – Они хорошо общаются с Майкрофтом, так что всю нужную информацию он уже знает. Он слегка хмурится и быстро открывает книжку, делая быстрые заметки. Кажется новый эксперимент. Быстро пробежавшись по ней взглядом, он открыл новую страницу и между делом задал вопрос. – Почему красная помада? Та, что была на Рождество, выглядела лучше. – Всё же ты странный Шерлок. Другие мужчины видят красные губы сексуальными. Усмехнувшись, тягуче медленно произнесла она и послала шутливый воздушный поцелуй. – В любом случае твой флирт на меня не действует. И я думаю, что твой ум более сексуален, чем всё остальное. Он внимательно взглянул на неё почти потемневшими глазами и качнул головой, продолжив писать. Вивьен же удивленно выдохнула и прикрыла глаза, пряча влюбленную улыбку. Голова отчего-то приятно закружилась, а сердце приятно обдало жаром. Ей до безумно нравилось, что с ним она могла болтать без умолку, смеяться и хохотать до боли в горле. Ей нравилось, что она не должна была быть распущенной и игривой для него, только чтобы поймать заинтересованный взгляд и хитрую ухмылку. Ей так нравилось быть самой собой. И так, расплываясь в улыбке и закрыв глаза, Джонс сама не заметила, как погасла, уходя в царство Морфея. Где-то в ночи, рядом с ним на старом кресле.

***

– Итак, напомни, куда ты собралась в таком виде в двенадцать часов дня? Доктор внимательно смотрел на подругу, изредка хмурясь. Вивьен всегда выглядела чудесно; идеально выглаженная одежда приглушенных оттенков, аккуратно убранные волосы, сверкающая бижутерия и, конечно, слегка подкрашенные губы. Более того, когда они встречались с Майкрофтом, она неожиданно находила у себя пару деловых костюмов и брендовую сумку. Но сегодня она кажется превзошла себя. Мужчина ещё раз взглянул на отражение в зеркале и поджал губы. Волосы были непривычно распущены и лежали аккуратными локонами, скрывая парочку блестящих камушков на ушах. Джонс, не изменяя себе, накрасила губы тёмно-алой помадой, но также подчеркнула сияющие глаза пепельными тенями и длинными стрелками, цвета воронового крыла. Ну и конечно, спускаться ниже даже не стоило: полностью закрытое платье угольного оттенка с открытой спиной и пара брендовых туфель на высоком каблуке. – Я иду на встречу с одной знакомой, – подкрашивая губы, ответила она. – Надо же… Полмесяца назад тебя даже из дома было тяжело выгнать, а теперь ты появляешься здесь всё реже и реже. – Не тебе судить. В любом случае мы познакомились в пекарне. Не подашь те духи? Ватсон лишь закатил глаза и потянулся за полупрозрачным флаконом, на котором лаконично поблёскивало название компании. Именно эти темные выгравированные буквы вызвали у Джона удивление и ещё больше вопросов. – Подожди... Шанель? Откуда ты вообще достаёшь все эти брендовые вещицы? Джонс лишь хитро улыбнулась и направилась за своим пальто, громко цокая каблуками. – Джон, я работала в правительстве несколько лет, была самым ценным работников у самого Майкрофта Холмса, а ещё у меня было пара поклонников статуса гораздо выше. И ты думаешь, что я не смогла бы раздобыть пару дорогих тряпок? Прикрыв глаза, доктор лишь качнул головой и, наблюдая за сборами своей драгоценной подруги, задумался. Совсем недавно Шерлок сказал, что они теперь пара, но кажется ничего и не поменялось. Более того, они кажется отдалились друг от друга. Конечно, вчера он видел, как Холмс несёт спящую женщину к ней в комнату, но это скорее исключение. Более того, сейчас Вивс собирается с раннего утра и лишь загадочно улыбается, говоря что идёт на встречу с подругой. Но в таком виде она могла бы пойти только к Холмсу старшему и выслушивать его недовольные вздохи про слишком открытый наряд. А сейчас она ещё и о состоятельных поклонниках заговорила… Кроме того, детектив и вправду не придаёт этому особого значения, считая, что ничего необычного не происходит. – Слушай, Вивс… Может ли быть, что вы с Шерлоком немного повздорили и ты решила… Развеяться? – задумчиво спросил он, отводя взгляд. – Что? Нет, конечно. Я правда иду встретиться с знакомой. Быстро пролепетала она и, махнув рукой, быстро вышла на улицу, ловя первый же кеб. Женщина аккуратно села на заднее сиденье и назвав незнакомый для себя адрес, ещё раз взглянула на экран телефона. На нём мигало всё тоже сообщение от незнакомого номера, что и пару часов назад. Моя дорогая Вивьен, надеюсь то платье достаточно ярко сияло на вас в рождество. Мы достаточно давно не виделись, не так ли? В любом случае жду вас к часу дня, моя властительница. Адрес вышлю позже. Отправитель не представился, но этого и не требовалось. Был лишь один человек, что так любовно обращался к Вивьен. Именно с подобными мыслями женщина вышла из машины и прошла вглубь заброшенного здания. В лёгких уже стоял запах железа, из которого были сделаны все приборы, а в ушах раздавался лишь надоедливый стук каблуков. Пройдя в главный машзал, она остановилась и звонко рассмеялась. Перед ней стояла единственная в своей профессии – Доминантка. Женщина, что взбудоражила своей властью множество мужчин и женщин, что подчинила плетью пару королевских особ. Неповторимая Ирэн Адлер. Она как всегда выглядела роскошно: красные губы, тёмный костюм и аккуратно убранные в прическу тёмные локоны. Женщина шла из тьмы помещения сексуально виляя бедрами. Такую походку Джонс, кажется, видела в последний раз в старых фильмах с глупыми красотками, и у своей матери. – Вивьен, рада тебя видеть, – томительно медленно произнесла доминантка, растягивая её имя так, будто пробовала его на вкус. – Удивительно, оно всё ещё звучит также сексуально, как и тогда. – Ирэн, – Джонс подошла к ней ближе, следя за хищным взглядом женщины. – Могу я узнать причину нашей встречи? Она лишь улыбнулась, обнажая белые зубки, и притянула к себе её, быстро скинув пальто и оглядывая Вивьен. Такую желанную и манящую, загадочную и бесстыдную. Ирэн, как женщина, без сомнений заметила все её старания, всю её красоту. Тёмные выразительные глаза, что с искорками веселья наблюдали за действиями доминантки. Слегка приоткрытые алые губы, которые пускали облачка пара от холода, губы, что тянули Адлер всё ближе и умоляли о жарком поцелуе. – Разве мне нужна причина? – недовольно спросила она и развернула Вивьен спиной к себе. Доминатка чувственно обнимала её и водила наманикюренными ноготками по платью, изредка сжимая ткань и слегка щипая нежную кожу Джонс. Она поднималась всё выше, выводя невидимые узоры на теле знакомой, иногда грубо царапая её руки или ударяя по бёдрам со звонким свистом. Дойдя до её спины, Ирэн откинула уложенные волосы и завороженно смотрела на бледный участок девичьей кожи. – Тебе понравились мои подарки? – прошептала Адлер. – Вполне, – холодно ответила ей Вивьен. – Неужеле тебе так запомнилась наша прошлая встреча, что ты запомнила мои параметры? И Ирэн закрыла глаза, закусив губу до боли. Их прошлая встреча, была выжжена в её памяти на всю жизнь. Единственное воспоминание, что заставляет эту женщину тяжело дышать и сжимать бёдра сильнее. Воспоминание, что приходило к ней во снах, так игриво подкидывало фантазии, что было с ней изо дня в день. Даже во время работы она думала лишь о Вивьен. Все те немногочисленные клиенты, что были с ней в последние дни, лишь порождали в ней чувства к самой себе и деньгам, не более. Но вспомнив о ней, кровь бурлила во всём её теле и шла прямо к сердцу, заставляя его биться чаще, а ноги подкашиваться в возбуждении. Любая мысль о Джонс вызывала в доминантке приятные судороги где-то внизу живота. По телу проходился рой мурашек, когда она вспоминала каждый кусочек кожи, которого касались её губы и руки, словно незажившие ожоги. – Почему же ты их не надела? – уходя от вопроса поинтересовалась Ирэн. Вивьен резко замолчала, а затем схватила руки доминантки и положила на свою аккуратную грудь. – Подумала, что тебе понравится больше, если я буду без них. Джонс чувствовала, как обычно шаловливые руки Адлер, неторопливо сжимают их, чтобы удостовериться в правдивости слов, а затем шумно выдыхает. Она чувствует всё: слегка дрожащие руки Ирэн, что так виртуозно надавливают на затвердевшие от холода соски, горячее дыхание и еле слышные лихорадочные стоны где-то в районе шеи. Даже несмотря на высокие каблуки Джонс, Ирэн в их парочке была выше. Весь разум доминатки был затуманен лишь желанием подчинить эту чертовку себе, кусать, сжимать и слышать тихие стоны. В её легкие уже давно пробрался резкий аромат именитых духов, но даже среди них Адлер улавливала нотки какой-то сладкой сдобы. И пусть Джонс была слишком молчалива и холодна в отношении её, Ирэн видела, как по коже тянутся мурашки, а щёки пылают огнём. Адлер прильнула к ней ещё ближе и твердо подставила своё колено между ног женщины. Она властно нажимает на поясницу, слегка поддерживая любовницу руками, а ты лишь с кошачьей грацией похотливо прогибается. Её изящная ладонь любовно поглаживает бархатистую кожу вдоль её женственных изгибов по спине, спускаясь к аппетитным бедрам. И тут она привычно для самой себя, с особым размахом заносит ладонь, возбужденно прикусив губу, и опускает пару звучных шлепков по ягодицам Джонс, вырывая пару удивленных стонов. Вивьен запрокидывает голову прямо на грудь старшей и хитро прищуривается с веселящимися демонятами где-то внутри зелёных глаз. – Ты так ничему и не научилась в прошлый раз, Ирэн, – хрипло шепчет она, как-то слишком интимно и похотливо постанывая её имя. Она осторожно разворачивается и страстно обнимает её за талию, азартно поглядывая на доминантку снизу вверх. Вивьен перехватывает её руки и блудливо подносит одну из них к своему лицу, чувственно целуя нежную кисть женщины, пока её вторая рука дразняще поглаживало точеную талию Адлер. Джонс лишь предположила, о чём так мечтала эта женщина, и она явно попала в цель. Ведь для Ирэн не было зрелища более будоражащего, чем то маленькое представление, что устроила её миленькая кухарка. Доминатка загипнотизированно рассматривала и тяжело дышала, видя как та снежная и недосягаемая Вивьен Джонс, что в прошлый раз надменно игралась с ней, сейчас развращенно и сладострастно покорялась ей, словно грязная блудница. И не было зрелища горячее, чем Джонс, похотливо целующая её руку, иногда покусывая её, а после извращенно облизывая, дразняще высовывая малиновый язычок и изредка томно глядя на неё. – Не хочешь спросить как там Шерлок? Внезапно спрашивает она, тут же отстраняясь и меняясь во взгляде, заставая доминантку в растерянности. – Ты разве меня не за этим позвала? – Нет, – она качает головой, учащенно дыша и как-то странно смотря на Джонс, – Всё, что я писала и говорила было правдой. – Так ты не заинтересована в Холмсе? – твёрдо спрашивает женщина, поправляя платье и пальто, даже не обращая внимания на Ирэн. Но та была уже на грани, всё должно было закончиться не так. То и дело смотря на Джонс, она непонимающе качает головой и пытается правильно подобрать слова. – Мистер Холмс действительно удивителен в своей сексуальности, но ты, Вивьен… Ты дала мне то, чего я не ощущала прежде. – Не переживай, на планете много людей. Сегодня я разбужу в тебе новые чувства, завтра кто другой, — равнодушно отвечает она. И Адлер тянется к ней, разворачивая к себе лицом, а затем отрешённо хмурится. – Почему ты так смотришь на меня? В этих пылающих зелёных глазках уже не было ничего: ни азарта, ни похоти… Ничего… Доминатка всё смотрела и пыталась найти хоть что-то: насмешку, отвращение, что угодно. Только ни эти бесчувственные глаза. – Птичка нашептала, что вы теперь пара, – твёрдо произносит Адлер, а внутри злорадствует, видя огорченный взгляд Джонс. – Как это относится к нашему разговору? – Да впрочем никак… Только расскажи, моя дорогая, как тебе любовь? Я думаю Шерлок очень нежен с тобой: кофе с утра, романтичные прогулки и страстные поцелуи в ночи? И вот она замечает, что лёд рушится под наплывом горьких слёз. Вивьен до боли сжимает побледневшие губы и прикрывает глаза, не желая слушать правду. Она была так окрылена своей любовью, что даже малейшая нежность от детектива была самой лучшей наградой. Самой приятной и такой правильной. И пока она сквозь слёзы и щемящее сердце влюблено чаровала его, он думал лишь об Адлер. – Я смирилась раньше, Джонс, и оказалась права, – тихо шепчет Адлер и подходит всё ближе, слегка наклоняясь и с нежностью смотря на знакомую. – Знаешь, как забавно: впервые я настолько заинтересована в двух людях сразу. Вы так похожи… Только вот в чём незадача: с Шерлоком мне уже свои пути не свести. Он не способен. Но ты, Вивьен, гораздо проще. – Хочешь сказать, что влюблена в меня? – с усмешкой спрашивает Джонс и смотрит прямо в душу Ирэн. – Я не знаю. Не знаю, что такое любовь, но зато уверена, что со мной тебе станет проще и легче. Разве нам не было хорошо сейчас и тогда, разве ты не говорила, что можешь стать моей клиенткой? – С чего бы мне выбирать тебя? – Он не сможет тебе ответить, не способен, – холодно отзывается Адлер. – А ты так и проведёшь всё время в ожидании чуда. Но выберешь меня, и мы тут же уедем из этого холодного Лондона, средств и связей у меня достаточно. Уедем куда-нибудь в солнечную Италию, ты устроишь там свою пекарню, а я продолжу своё дело. Я не клянусь тебе в любви до гроба, но могу по крайней мере пообещать страстных ночей, спокойную жизнь и достаточно романтики. Внимательно рассматривая её, Ирэн закончила и мягко улыбнулась, пытаясь держать лицо. Но тут же теплота в глазах пропала, а руки заметно задрожали, стоило увидеть как её маленькая кухарка молча уходит. Адлер не побежала за ней и не стала умолять на коленях, хотя где-то в душе задумалась об этом. Вивьен Джонс действительно умна и если она что-то решила, то скорее её всего не переубедишь. Она действительно великолепная женщина, на которую Адлер может лишь с обожанием смотреть. Первая и единственная женщина, что связала сердце Ирэн грубой веревкой и подчинила себе.