Такие разные...

Специально для тех, кто просил этот драббл. Говорю сразу, это моя первая НЦа, так что буду рада обоснованной критике и советам. Тишина. Ни одного человека поблизости. Лишь сплошной глухой лес кольцом окружал их, а впереди раскинулась широкая речка, в которой отражались деревья, солнце… Они сидели на мягком пушистом полотенце, прижавшись друг к другу. Одежда аккуратной стопочкой лежала где-то сбоку, рядом с высокими тяжелыми ботинками Дина и вьетнамками Каса. Капли были подобно потопу – они быстро скользили по их загорелым, обнаженным телам, но едва ли доходили до конца – безжалостное солнце испаряло их. Голова Кастиэля мирно покоилась на плече возлюбленного, и он жмурился от удовольствия, когда Дин проводил кончиками пальцев по его коленке, подбираясь к паху, но не касаясь его. - Детка, может, пойдем, искупаемся? - Дин скользнул ладонью на бедро парня, и пощекотал нежную кожу практически заснувшего хипстера. Новак с неохотой приоткрыл глаза: - Да мы только что из воды... - Ну и что? – панк резко встал, от чего Кастиэль едва не упал, потеряв точку опоры. - Тебе разве откажешь... – тяжело вздохнул Новак, которому не очень хотелось покидать теплое местечко и вновь погружаться в прохладную пучину. - А ведь верно... - бросил Дин в воздух, за руку притягивая к себе Кастиэля, и, не давая ему время на то, чтобы сфокусировать свой взгляд на чем-то одном, резко подхватил на руки легкое тело хипстера и уверенным шагом двинулся к воде. Кас подумал о том, чтобы начать возмущаться, но быстро отбросил эту идею и расслабился в объятиях парня, обхватив его руками за шею, покрывая поцелуями те участки загорелой кожи, до которых мог дотянуться. Здесь никого не было, и он мог себе позволить целовать любимого, не стесняясь и ничего не опасаясь. Он не боялся, что Дин его уронит – знал, что этого не произойдет, что панк не допустит, будет крепко держать его, прижимая к своей груди. И никому никогда не отдаст. В груди что-то сжалось от этой щемящей нежности, и Новак сильнее сжал пальцы на коже Дина, тихо простонав, когда парень лизнул его губы. Солнце слепило прямо в глаза, но Винчестер уверенно шел вперед, с каждым шагом погружаясь в воду все больше и больше, и Кас уже не казался таким тяжелым. Одним глазом Дин следил за тем, насколько глубоко они заходят, а другим сосредоточенно наблюдал, чтобы голова возлюбленного не оказалась в воде. Ноги парня проседали в мягком песке, а маленькие рыбешки то и дело "врезались" в его стопы, что никак не волновало его, лишь наоборот настраивало на что-то иное. Солнечные лучи причудливо игрались с каплями воды на коже хипстера, и Дину казалось, что в них, и в глазах Кастиэля, отражается весь мир. Его мир. - Детка, ты же готов для меня, да? – проурчал Винчестер, как только они оказались в воде по грудь. Он аккуратно опустил Кастиэля в воду, не выпуская из своих объятий, крепко обнимая за талию. - Дааа… Я уж думал ты не вспомнишь… - улыбнулся хипстер, прильнув к груди парня. Он поднял одну руку и провел кончиками пальцев по шее Дина, повторяя контур причудливой татуировки, которая брала своё начало около правой ключицы и терялась за ухом. Это был волшебный узор из звезд, нот, перьев, трилистника, лепестков роз, перевернутой восьмерки и цепи. Их объединял в один рисунок искусно выполненный, будто порывами ветра, дым. Это тату Дин набил, когда они начали встречаться. Свой выбор парень всегда объяснял Касу просто. Звезды – их подарил ему Кастиэль; Ноты – Кастиэль его личная мелодия, звучащая только для него одного; Перья – Дин всегда парит в небе рядом с парнем. Кастиэль подарил ему крылья; Трилистник – Кастиэль его личный талисман на удачу; Лепестки роз – нежность, которая поселилась в сердце Дина вместе с любовью; Знак бесконечности – Дин никогда не отпустит Кастиэля, они всегда будут вместе; Цепи – у них особая связь. Он не набивал никакие сердца, все это очень банально и не достойно его Каса. Парень не сомневался в своем выборе, был уверен, что Новак – тот единственный. Кастиэль выдохнул, и прижался губами к основанию татуировки, облизывая ключицу, вырисовывая зигзаги на груди парня. Пальцы он переместил на горошины сосков, массируя их, вырывая из горла панка хриплые стоны. Не теряя времени, Дин скользнул руками под резинку трусов парня и дернул их вниз, после чего нырнул под воду, и помог тому снять трусы окончательно, бросив их куда-то в сторону. Плевать. Их никто не увидит. Во рту резко пересохло, и он сглотнул, глядя в практически черные от возбуждения глаза Каса. - Дин… - прошептал он, положив ладони на плечи панка, слегка надавив. Дважды объяснять не надо было. Дин вновь погрузился в воду, предварительно вдохнув побольше воздуха, и взял в рот член Кастиэля. Он сглотнул воду, которая оказалась во рту, почувствовав, как вздрогнул Новак от этого действия. Не медля, Винчестер принялся быстро, резко, посасывать орган парня, скользя языком по головке. Пальцами он сжимал упругие ягодицы. Даже будучи под водой он слышал, как постанывал Кастиэль, как произносил «Ди-иииии-ин». Когда воздуха стало не хватать, он резко вынырнул и тут же был погружен в жаркий, страстный, требовательный поцелуй. Кастиэль целовал жадно, отчаянно. Этот поцелуй для него был подобен глотку воды в пустыне. Такой же желанный, долгожданный, и кажущийся самым волшебным на свете. Парень уже не думал ни о чем, не понимал где он. В голове крутилось только одно: «ХОЧУ». И только яркая вспышка пронзила сознание, когда Дин скользнул пальцами между ягодиц, и покружил ими около основания пробки. - Ммм, хороший мальчик… - прошептал он на ухо Кастиэлю. Быстро сняв с себя плавки, Винчестер вновь поцеловал Новака, кусая его губы, трахая языком рот парня. Не время нежностей. Только грубо. Только страстно. Как животные. Да… Солнце палило, обжигало. Но им было жарко, горячо не из-за этого. Плевать. На все плевать. Сейчас есть только они. Со звериным рыком Дин подхватил Каса под ягодицы, и тот обхватил талию панка ногами, и обвил руками шею, тут же начав терзать шею Винчестера голодными поцелуями. Казалось, что нет ничего важнее этих поцелуев, этих объятий. Они оба нуждались в них. Благодаря воде Дин практически не ощущал никакой тяжести. Он гладил спину Новака, перебирал его яички, и чувствовал, как ему в живот упирается эрекция парня. Как только он вновь коснулся анальной пробки и надавил на неё, Кастиэль выгнулся дугой, и впился ногтями в шею Дину. - Прошу... – простонал он, не осознавая того, что просит. Дин и сам не мог больше терпеть. Раз. Он резко, грубо, быстро вытаскивает, даже вырывает, черную пробку из парня, и тот стонет сначала от того, что кончик игрушки задевает простату, а потом от ощущения пустоты внутри. Два. Он приподнимает Кастиэля за ягодицы. Три. Он резко опускает парня на свой колом стоящий член, и зажмуривается от того шквала эмоций, пронзающих его насквозь. Дин дрожит. Кастиэль тоже дрожит, хнычет, и неосознанно толкается, нуждаясь в члене панка. Он толкнулся на пробу. Медленно, сладко. И стон Новака тоже был сладким. Таким желанным. Небольшие волны слегка щекотали обоих парней, а их ритм побуждал к действиям. Толчок. За ним еще один, и Винчестер, наконец, находит простату парня, о чем свидетельствует запрокинутая назад голова и самый громкий, самый чувственный и протяжный стон. Не смея отказать себе в таком удовольствии, Дин буквально вгрызается в любезно предоставленную ему шею, грубо толкаясь в одну точку, в быстром, насколько позволяла вода, темпе. Кас был хорошо растянут благодаря игрушке и обильно смазан внутри, благодаря чему член скользил свободно, погружаясь в нутро, и выскальзывая полностью, и вновь толкаясь головкой в растянутую дырочку. Её мышцы плотно обхватывали орган Дина. Так хорошо, так приятно. Так правильно. Он не чувствовал ничего кроме этого обжигающего, дурманящего контраста. Горячего Кастиэля и прохладной воды, которая укутывала их коконом, окружая собой. Пухлые губы Каса, чуть приоткрытые, так и манили впиться в них поцелуем. Терзать, кусать. Слизывать капельки крови. Рваный темп. Сквозь полуоткрытые глаза Кастиэль видит яркие звезды. Звездопад. Член Дина поршнем скользит в нем, но он не чувствует боли, только лишь подкатывающие волны оргазма, лишь слабые волны реки, бьющиеся об него. Мышцы рук стали болеть, но Винчестер не обращал на это внимания. Он ускорился, и попытался поймать взглядом глаза Каса. - Хэй, детка… - практически рыча, позвал он, и когда Кастиэль взглянул на него своим затуманенным взглядом, прошептал с хищной улыбкой. – Кончи для меня. Грубый, самый сильный толчок. Член Дина проехался по простате парня, и того подбросило на этих волнах. - ДИ-ИИИИИ-ИН!!! Не первый раз Кас кончает только от ощущения Дина в себе, от его члена внутри, как тот продолжает долбиться в него, а парень видит звезды вновь и вновь, пытается поймать их, широко раскрывает рот в немом крике. Мышцы такой сладкой, любимой дырочки сжимаются вокруг члена, и Дин кончает вслед за Касом, выплескиваясь в него, издавая животный рык, до боли впиваясь пальцами в податливые ягодицы любовника. Он по инерции продолжает скользить внутри возлюбленного, по смеси смазки и спермы, которая вытекает из ануса, смешиваясь с водой. Когда перед глазами исчезает космос, кажущийся таким родным, таким близким, Дин подхватывает слабого Кастиэля на руки и выносит его из воды, падая вместе с ним на песок, не дойдя до полотенца. Они глубоко дышат, не в состоянии прийти в себя после оглушающего, ослепляющего и лишающего всех чувств оргазма. Кастиэль неосознанно выводит какие-то узоры на плечах лежащего на нем панка, запуская пальцы во влажные пряди. Так проходит пять минут, пока Дин не начинает хихикать, уткнувшись в шею парня. - Дин? – Кас слегка обхватывает его за плечи, оглаживая лопатки. - Я тут представил реакцию человека, который найдет анальную пробку в воде… - вновь засмеялся Винчестер и Новак подхватил его смех. Их смех был подобен шелесту травы или звуку прибоя. Такой же нежный, успокаивающий. Солнце ярко светило высоко в небе, река вновь текла в своем привычном темпе, будто ничего не произошло несколько минут назад. А Дин вновь вовлек Кастиэля в поцелуй. Только на этот раз в нежный, тягуче-сладкий, прерываясь только на то, что бы прошептать в родные и любимые губы: - Люблю… Люблю…