***
Вилли уже почти добрался до картинной галереи, не зная, что опередил девушку. Как не странно, но кондитер тоже сегодня решил прокатиться на такси. Были и возможность и желание. Нельзя исключать ещё нетерпение от скорой встречи с особой, которая, как он уже решил для самого себя, нравится. Магнат долго размышлял над этим, придя к вышеизложенному. Он не считал это чем-то плохим или недопустимым по отношению и к себе, и к девушке. Пока гений шоколада мог позволить себе только мечтать о взаимности, боясь быть отвергнутым. Ему казалось, что лучше ещё немного потерпеть, а потом можно и обдумывать дальнейший план действий. Из этих мыслей магната никто не вырывал. Таксист, также как у девушки, молчал, держа руль, иногда слегка поворачивая его. У Вилли немного тряслись руки, которые пытались найти «поддержку» у трости, которую сжимали. Кондитера переполняла тревога. Ему было опять же страшно показаться каким-то не таким в глазах мисс Уайт. Хотя он имел у себя в арсенале достаточно знаний для спокойного похожа по галерее без экскурсовода. Да, Вилли Вонка хотел сэкономить на нём, надеясь, что его знаний будет достаточно, ну или девушка будет настолько увлечена всем находящимся там ценностям, что просто позабудет о таком человеке. Может она так образована, что ей будет легче самой применять свои же знания без всяких посторонних. В любом случае, Как надеялся кондитер, он был в курсе, что девушка не станет осуждать его за лёгкую стеснительность. Вилли сам замечал, что стоматолог, общаясь с ним, тоже выглядела смущённой. Это очень успокаивало и даже умиляла шоколадных дел мастера, ведь он испытывал то же самое. Значит он не один «страдает» от этого. Конечно, Дилэнси объясняла, что для неё осуждение за чувства — это глупо, но всё-таки опасения были. Мистер Вонка решил отвлечь себя от этих мыслей просмотром проезжающих мимо окрестностей.***
Девушка всё также смотрела на природные виды уходящего лета, подперев свою голову рукой. Правда всю эту романтику нарушало чувство тошноты. Всё верно: ненавистное укачивание. Чувство было лёгким, но всё равно неприятное. Благо от нужного места оставалось совсем чуть-чуть проехать. Дилэнси только сейчас заметила, что она непроизвольно дёргает правой ногой. Нервы опять шалили. Но как и откуда им взяться? Вроде со знакомым ей уже человеком идёт, а так волнуется. Эта несостыковка буквально ломало брюнетке мозг. Сердце тоже не отставало от ноги и билось учащённо. Девушку это уже начало подбешивать, что она не может взять себя в руки и благополучно успокоиться. Но вдруг врач осознала, что её так тревожит. Чувство страха показаться перед кондитером необразованной — вот то зерно, которое переросло в целое дерево из тревоги и нервных тиков тела девушки. Но глубоко вздохнув, Дилэнси смогла немного утихомирить их, продолжив ехать. Водитель даже не заметил этих манипуляций; слишком был занят дорогой, что правильно. Уже хотелось достать наушники и окунуться в обволакивающий спокойный мир музыки, забыв обо всех страхах и тревогах. Но это острое чувство смог подавить тот факт, что девушка почти доехала. Смысла надевать их не было, ведь как только она выйдет из машины, стоматолог будет усердно искать кондитера глазами. Как после этой мысли машина остановилась. — Вас здесь остановить? — спросил таксист, повернувшись к девушке. Она аж слегка вздрогнула от неожиданного голоса водителя, но благо это произошло незаметно. — Да, можно, — показушно спокойно ответила Дилэнси, смотря в окно, уже ища магната на улице. — Спасибо вам большое, — вежливо добавила стоматолог, выйдя из машину, несильно хлопнув дверью автомобиля. На улице, как оказалось, немного людей. В автомобиле казалось их намного больше. Это для брюнетки было даже лучше. Отойдя немного от дороги, она начала оглядываться, высматривая нужную ей фигуру, придерживая сумку. Вдруг она увидела высокого человека, в тёмной одежде и очках. Да, это был кондитер. Как заметила девушка, он терпеливо ждал её, осматривая окрестности в поисках девушки. Когда они встретились взглядами, врач ускоренно направилась к гению шоколада с уже поднятым настроением. От одного вида мистера Вонки уже становилось на душе радостно. Но это мисс Уайт списала на резкое спокойствие от того, что она уже не затеряется среди людей. Хотя девушка почувствовала, как щекам становится теплее. Она это тоже приписала к поднятому настрою.***
Вилли заметил девушку с чёрном платье и тёмными волосами. Лицо показалось ему очень знакомым. Он ждал всего лишь десять минут, но уже успел перевидать несколько особ, убеждаясь, что это не та, которую ожидает. Но заметив эту уверенность сразу почувствовалась. Особенно, когда они встретились взглядами. Вот она, высокая стройная девушка, одетая по-своему стильно и элегантно, выделяясь из современной массы людей. Улыбка сама полезла на лицо, подняв уголки губ, показывая ровные и уже давно здоровые зубы. Магнат неспешно направился к девушке уверенной походкой, которая скрывала сильный трепет. — Здравствуйте, мистер Вонка! — счастливо для себя поздоровалась девушка, остановившись рядом с кондитером, смотря в его глаза через тёмные линзы очков. — Надеюсь я не заставила себя долго ждать? — уже с волнением и чувством лёгкого стыда спросила стоматолог, убрав маленькую прядку волос за ухо. — Добрый день, мисс Уайт! Совсем нет, вы пришли как раз вовремя, просто, я приехал пораньше, — утихомирил волнение брюнетки, ответил Вилли Вонка, не уступая ей в высоком уровне настроения. — Ну что, вы готовы? — многообещающе спросил шоколадных дел мастер, взяв собеседницу за руку. — Конечно! — подхватив энтузиазм мужчины, ответила мисс Уайт. Вроде от такого раскрепощённого поведения стало как-то комфортнее. — Тогда идёмте! — произнёс Вилли, поведя за собой стоматолога. — Кстати, вы великолепно выглядите. Это платье вам очень идёт. Впрочем как и вся ваша одежда, — искренне сделал комплимент кондитер, уже более внимательнее рассмотрев наряд знакомой. Ему действительно оно понравилось. Стиль, цвет, всё в нём привлекало. — Оу, благодарю вас, мистер Вонка, но мне кажется вы мне льстите, — покраснев, ответила Дилэнси, поправив сумку. — Нет-нет, это чистая правда, — отстаивал своё Вилли, желая доказать свою правоту. Дальше они поднимались по ступенькам, приближаясь к огромному, архитектурно внушающему зданию. Его вид потрясал дух. Гигантское кремового цвета здание с небольшими потёртостями раскинулось на улице. Оно занимало огромную часть площади. Даже не верится, что его построили люди. Колонны, высокие стены, всё это украшало художественный музей. Вилли не мог не обратить внимание на реакцию девушки. Видно было, что она сейчас находится в огромном восторге. Он разделял её чувства. — Потрясающее здание, не правда ли? — спросил кондитер, уже наблюдая за горящими глазами брюнетки. — Я не могу поверить, что сейчас окажусь там внутри. У меня просто нет слов, — не переставала восхищаться Дилэнси, у которой уже пропадал дар речи от хорошего потрясения. — Я вас отлично понимаю, мисс Уайт. Это гордость Лондона. Одно из самых посещаемых мест. Согласно статистике его посещают больше шести миллионов человек за год. Это очень внушительные цифры, — рассказал магнат, желая ещё больше поразить девушку этим местом. Он хотел, чтобы она этот поход в галерею запомнила на всю жизнь. У него не было мыслей сразить её наповал от своих немаленьких знаний. — Ещё поводом для гордости Лондона считается возраст этого места. Этот музей был основан в 1824 году. В этом промежутке времени были приобретены Палатой общин Великобритании первые экспонаты. Ими являются 38 картин Джулиуса Ангерштейна, которые обошлись общей стоимостью в 57000 фунтов. Я считаю, что затраты не были напрасными, ведь вот во что это вылилось впоследствии с большим количеством временем. Но только в 1831 году парламент согласился возвести новое здание для музея. Это заняло семь лет. Теперь мы наблюдаем эту постройку сейчас на этой Трафальгарской площади, а это расположение сделало искусство более доступным. Конечно здесь в час пик людей видимо-невидимо, но на то он и центр. Обычное дело, — добавил шоколадных дел мастер, рассказав ещё об этом музее искусств. — Я и не знала, что у него такая интересная история, — удивилась знаниям собеседника девушка, оторвав взгляд от галереи. Она уже несильно переживала от того, что знает меньше него, ведь по его интонации и заинтересованности в сказанном он не хотел, чтобы девушка думала про себя плохо. Ему просто хотелось поделиться своими знаниями. От этой мысли Дилэнси стало слегка стыдно за свои волнения, но это чувство довольно быстро прошло, к её счастью. — Уверена, что наполнение будет таким же захватывающим своей историей, как это здание. — Несомненно, — подтвердил Вилли Вонка, который почти привёл девушку ко входу. — Можно взять здесь экскурсовода, или самим всё смотреть, просто заплатив за билет. Как вам лучше? — спросил кондитер, пропуская собеседницу вперёд, открыв ей дверь. — Премного благодарна вам, — ответила на этот жест стосатолог, быстро пройдя внутрь. Она остановилась, чтобы подождать магната. — Честно, я даже не знаю, что из этого выбрать. Но мне кажется, слушая, как вы увлечённо рассказываете об этом месте, то непременно подробно расскажете мне и о картинах, находящихся здесь. Стыдно признавать, просто мои познания далековаты от искусства. Но я не настаиваю, — честно призналась Дилэнси, остановив свой взгляд на одной из ближайших картин, чтобы ещё больше не сгореть от неловкости ситуации. Она сама не поняла, зачем это сказала, но почему-то думала на подсознании, что гений шоколада поймёт её. — Для меня это большая честь. Мне не сложно. Совместим приятное с полезным, — спокойно ответил Вилли так, что казалось, будто он не услышал слова девушки от стыде. Ему не хотелось ещё больше её смущать, поэтому попытался уйти от этой темы. Они купили билеты. Каждый заплатил за свой. Просто девушка, как и в прошлый раз в кафе не захотела, чтобы за неё это сделали, ведь она могла сама. Тем более ей не было трудно и даже спокойнее. — Насколько я знаю, все картины здесь распределены в хронологическом порядке, что удобно. Каждый зал посвящён живописи какой-нибудь страны, либо веку, либо одному художнику. Я предлагаю начать с венецианской живописи, — сказал кондитер, уже найдя нужный зал. Ему осталось дождаться только ответа девушки. — Я не против, — ответила Дилэнси, поняв, что лучше предложения она не скажет. Пока они шли к нужному помещению, девушка разглядывала светлые стены, цветные потолки. Но особенно сильно её привлёк каменный пол, на котором цветными камешками, как мозаика, были выложены люди, словно это тоже картина. Кондитер был потрясён не меньше своей знакомой. Он также смотрел на внутренний дизайн здания. Когда молодые люди зашли в больше помещение, перед ними раскинулся вид на множество картин. Удивляло то, что такого в галерее ещё больше можно увидеть. Это здание словно лабиринт, украшенный шедеврами разных талантливых людей. — Здесь представлены работы тских художников как: Джованни Беллини, вот кстати его работы, Андреа Мантенья, кстати их здесь совместили, как мастеров раннего Ренессанса. Тут можно проследить из соперничество, сотрудничество. Также здесь висят работы Чима да Конельяно. Можно отметить, что большая составляющая работ здесь посвящено религиозным темам и сюжетам. Например, «Крещение Христа». Изображено здесь всё темперой, естественно на тему христианской иконографии. Также его работа «Святой Франциск в пустыне», написанная в 1480 году. — В расцвет итальянского Ренессанса… — негромко подметила стоматолог, смотря на очень прорисованные детали полотна. Её они завораживали, а реалистично изображённые одежда, падающий золотистый свет, природа, окружающая святого, во всё это она вглядывалась. — Вы верно подметили, — немного удивленно похвалил кондитер. После слов девушки от том, что она далека от искусства, он не надеялся на такие комментарии. Хотя Вилли не знал, может это правда. В любом случае ему не хотелось и не получалось в это верить. — В самой идее возрождения заключалась гармония духовного и физического миров. Здесь это также великолепно продемонстрировано. Скажу от себя, мне очень нравится, как тут Беллини изобразил всю живость природы. Кстати, в этом полотне маэстро отошёл от привычного образа Святого Франциска, сделав его более «приземлённым», если вы понимаете, о чём я, — рассказал шоколадных дел мастер. — Дальше будет лишь увлекательнее. — Он так много знает…— подумала Дилэнси, идя за её «личным экскурсоводом», на котором она по факту сэкономила, тем более он не был против. — Следующий у нас Андреа Мантенья. Как я уже говорил, он тоже художник эпохи возрождения. «Поклонение волхвов» отоброжает сюдет о мудрецах, пришедших с востока, чтобы приподнести младшему Иисусу привезённые дары. Тоже большая часть картин в религиозной тематике, скажем так. Как вам? — спросил Вилли Вонка, не открывая взгляд от картины. — Конечно это нелёгкий труд изобразить людей вместе с окружающей средой, я понимаю, но всё-таки мне кажется, что у Беллини получилось намного лучше, — неуверенно высказала своё мнение врач, рассматривая полотно. — Если честно, то моё мнение схоже с вашим, — согласился кондитер. Ему так нравилось, что он не прогадал с местом их встречи. В нынешнее время мало людей интересуются историей, а искусством и подавно. Мужчина видел, как его собеседнице интересно узнавать новое и своими глазами лицезреть эти «машины времени», которые могу перенести в прошлое. Посмотрев ещё несколько минут на картины зала венецианской живописи и направились в помещение золотого века в голландской художественной школе. — Здесь можно увидет полотно знаменитого Рембрандта «Отречение Святого Петра» и автопортрет художника. Если честно, то он один из моих фаворитов в искусстве, так чётко изображать людей просто что-то невероятное. — Я с вами полностью согласна. Да и сам как человек он был интересен. В один из периодов его жизни у него начало ухудшаться зрение, но Рембрандт настолько любил живопись, что не мог вот так от неё отказаться, — рассказала Дилэнси известный ей факт о художнике. Но тут же вспомнила ещё один, от которого не смогла сдержать лёгкий смешок. — Он был настолько хитёр, что однажды тайком уехал другой город на месяц, а его жена посчитала, что он умер. Это стало известным, и люди начали судорожно скупать его картины. Он на многие аферы шёл, чтобы больше заработать, — ухмыльнулась брюнетка, скрестив руки на груди и посмотрев на шедевр обсуждаемого ими художника. — Ого, я даже не догадывался об этом! — удивился мужчика, улыбнувшись от рассказа девушки. — Значит можно считать, что он подтвердил теорию про то, как художники становятся знаменитыми после смерти. — от этой фразы оба собеседника засмеялись. Вилли даже не мог представить, что его шутка может кого-то развеселить. А ещё… Смех девушки. Он этого раньше не замечал, но сейчас… Смех звучал будто по-детски, но мягкий голос взрослой особы его только дополнял. Магнату всё больше и больше нравилось находиться рядом с девушкой. Его терзала мысль о том, чтобы признаться ей в симпатии, но кондитер не мог этого сделать. — А вот это полотно я видела, — отозвалась Дилэнси, посмотрев на следующую картину Рембрандта. — Если не ошибаюсь, то название у неё «Христос и грешница», — задумавшись, произнесла брюнетка. — Да, вы правы, — подтвердил правильность сказанного собеседницей Вилли. — Была написана в 1644 году. Кстати, попрошу заметить, что на этой картине Иисус был изображён выше остальных евреев и светлее. В то время как они были в тени. Здесь сюжет повествует о грешнице, которую обвинили в прелюбодеянии эти самые евреи, которые являлись в большинстве своем писарями и фарисеями. Им хотелось поймать Иисуса на попустительстве и непослушании в их законах. Люди взяли женщину, которую упекли в прелюбодеянии. И вот мол говорят: «Учитель, мы поймали её за этим делом. По закону Моисей сказал, надо её закидать камнями. Что скажите о ней?» Но в ответ они получили от Христа ту самую знаменитую фразу (цитата): «Тот, кто из вас без греха, пусть первый бросит в неё камень.» И тут Иисус изображён светлее остальных людей, — процитировал и рассказал Вилли — Вот откуда эта фраза… — еле слышно сказала стоматолог, опустив глаза на блестящий пол, находясь в раздумьях. Пробыв ещё достаточное количество времени, Вонка и Уайт пошли дальше гулять по галерее. Она была огромной. У них обоих появилось впечатление, что здесь за один день всё не посмотришь. Но, как бы то ни было, им хотелось увидеть как можно больше экспонатов художественного музея. Тем более никто из них никуда не торопился. Спустя пару часов ходьбы они просмотрели и изучили несколько залов с их наполняющими картинами. Вилли также продолжал рассказывать о них, а девушка внимательно его слушала, лишь иногда вставляя свои комментарии с той информацией, которую она знала. Как оказалось, стоматолог немного преувеличила своё мнение о том, что её знания очень далеки от искусства. Ей тоже много разных вещей было известно о произведениях искусства, находящихся в этом месте, немного, верно, но не настолько было всё плохо, как она думала. Кондитер был только рад от этого. Его волнения о показе себя в глупом положении отпали, но не из-за самоутверждения за счёт собеседницы, а за счёт той принимающей атмосферы, что царили между ними. Она смогла подавить это. Полотно, которое уже ожидало своих зрителей висело неподалёку от входа, но не бросалось в глаза. — Я видела её на фотографии, но не представляла, что она настолько роскошная… — прикрыв рот рукой сказал девушка от приятного шока, увидя картину Диего Веласкеса «Венера с зеркалом». — Она потрясает своей проработанностью и мягкими формами. Я в принципе читаю, что Веласкес смог великолепно отобразить анатомию женского человеческого тела, — согласился с фразой Дилэнси кондитер, пытаясь наиболее осторожно произнести эти слова, чтобы стоматолог ничего плохого о нём не подумала. — Не поймите меня неправильно, я сейчас не имел ввиду что-то из грязных мыслей. — но всё-таки шоколадных дел мастер решил сделать оговорку по поводу своего восхищения от картины. — Я всё понимаю и принимаю. Это человеческая, в данном случае женская анатомия. Скелет с обтянутыми вокруг него мышцами, покрытый кожей, хотя он всё равно выглядит индивидуально. Художникам и тогда, и сейчас нужно было знать его строение, а опыт и полученные знания они выливали на свои работы. — в этих словах проследивался взнляд человека с медицинским образованием. Девушка непринужденно об этом говорила. Было странно, если бы она говорила о человеческом теле, которое данное от природы, как о чём-то мерзком, при этом имея у себя по факту такое же. — Что вы можете интересоного об этой картине рассказать? — решилась перевести тему брюнетка, посмотрев на немного опешившего от её слов магната. Но он быстро сориентировался. — Там, где родился Диего Веласкес, была строгая церковная цензура, вы сами понимаете, что такой самодеятельности в виде обнажённого тела римской богини любви испанские художники не могли себе позволить. Но всё поменяла поездка Веласкеса в Италию, где он смог увидеть версии Венер от Джорджоне и Тициана. После них он решился на свою. Но ему это сошло с рук из-за расположения к нему испанского короля. Здесь можно снова увидеть божество, образ которого приближён к земному. И художник написал Венеру со своей возлюбленной, — рассказал гений шоколада, посмотрев на утеплённую в своём же интересе Дилэнси. — Вроде романтично, а вроде бы и нет, — произнесла со вздохом стоматолог. — Во всяком случае результат того стоил, — высказал свой взгляд на работу знаменитого художника мужчина. За всё это время они смогли дойти до одной из самых знаменитых картин в этой галерее и в мире в целом. — А вот полотно Джона Констебла «Телега для сена», — указал на картигу неподалёку от своей руки мужчина. — Как вы могли уже понять по названию, центром композиции является телега, запряжённая лошадьми, а неподалёку видел домик Вилли Лотте, который несколько раз ещё был изображён на картинах Джона. — мистер Вонка непроизвольно ухмыльнулся от сказанного. — Как же мне нравится этот пейзаж… Я всегда поражаюсь, как можно так проницательно изображать что-то. Это не только к природе относится, — с восхищением, словно загипнотизированная красотой масляного холста, сказала мисс Уайт. — Я считаю, что художники, такие как Джон Констебл и другие талантливые люди — умелые психологи, которые могут заглянуть в саму суть того, что сделали природа или человек. Я восхищаюсь такими, — своей интонацией показал Вилли, что слова девушки верны и для него самого. — Но иногда такое может вылиться в помешательство, безумие или неспособность контролировать свои мысли. Таких случаев я припоминаю немного, когда художники, не обращая внимания на свой талант, просто закарывали его, делая себе вред, — ушёл в свою философию Вилли Вонка. — Такие случаи вызывают жалость и грусть… — будто поняв мужчину, сказала Дилэнси, всматриваясь в листочки прорисованных деревьев. После пейзажа Вонка и Уайт направились дальше покорять картинный лабиринт этого здания, параллельно восхищаясь его составляющим. — Не могу поверить, это же «Мадам Муатесье» Жана Огюста Доминика Энгра!.. — сказала девушка, быстрым шагом подойдя к картине. — Вам она знакома? — несильно удивился брюнет словам возгласа его собеседницы. — Это вторая картина этого художника, изображающая данную особу. Как гласит история: Жан Огюст встретил мадам Муатесье и был поражён её красотой и желанием запечатлеть её красками. Дальше им попалась работа, не менее знаменитая, чем вышеописанная. Даже можно сказать, что она обгоняет по своей популярности. — Я не могу поверить, что вижу эту оригинальную работу в реальности, вживую! Это непередаваемые эмоции! — в восторге сказала девушка, смотря на картину Винсента Ван Гога «Натюрморт: пятнадцать подсолнухов в вазе». — Я всегда мечтала однажды самой взглянуть на хотя бы одну из таких культовых работ! — Мечты должны сбываться, — мягко промурлыкал магнат, посмотрев на девушку, которая всё ещё стояла в шоке. — Эта картина принадлежит второй серии из Арля. Является четвёртым вариантом, в данном случае жёлтым, — начал рассказывать Вилли Вонка, приобняв Дилэнси за плечи. Он настолько увлёкся, что даже не заметил, как это сделал, но врач даже не была против этого. Ей не хотелось перебивать этим «пустяком» шоколадных дел мастера. — Две картины серии из Парижа приобрёл кстати Поль Гоген — друг Ван Гога. — И с ним произошёл шокирующий инцидент, как они поссорились, после чего Винсент отрезал себе мочку уха, — договорила за кондитера девушка. — Вы читаете мои мысли, миледи. Да, у них обоих были отвратительные характеры. Так что это послужило примером последствий столкновения этих двух черт характера, — произнёс магнат, смотря на картину и ухмыльнувшись. — Желтая цветовая гамма олицетворяет солнце, а также любовь к жизни. — Но ещё жёлтый цвет в психологии относят к безумию. Именно тот «кричащий» оттенок, который уходит в кислотный, — рассказала факт из психологии девушка, вглядываясь в фон натюрморта. — Вот, например, как на фоне этой картины, — проведя взглядом по раме произведения искусства, произнесла девушка. — Люблю почитывать что-то из психологии. Не поймите неправильно, я не хочу сказать, что те, у которых любимый цвет — жёлтый, то они сразу относятся к психам. Просто факт из психологии, вот и всё. — Ого, я не знал этого, — с уважением сказал Вилли, посмотрев на брюнетку. — Не знаю, совпадение ли это или нет, но как же хорошо сошлись безумство Ван Гога и цвета в его знаменитом натюрмоте, — подметил кондитер. — Может вы правы, но не мне об этом судить. Моей компетентности не хватает до оценки таких вещей, — честно призналась стоматолог. — Мне уж тем более этого не оценить, — ответил магнат, оперевшись на свою трость и вздохнув. Следующая картина, которая запомнилась им больше остальных — это «Пруд с лилиями» Клода Моне. — Вот она, во всей красе нарисованная в период импрессионизма, — слегка комично сказал кондитер, неслышно стуча своей тростью, подходя к полотну вместе с девушкой. — Читала, что она входит в его цикл «Кувшинки», — мягко сказала стоматолог. — Совершенно верно. И они не только вдохновили его на знаменитую впоследствии картину, но и стали символом импрессионизма. Ещё где-то пару минут они ещё обсуждали эту работу. Затем кондитер и врач направились дальше, посмотрев несколько десятков тоже потрясающих произведений. Каждый раз кондитер восхищался девушкой. Если ей было что-то известно, она не с пеной у рта показывала это, а мягко преподносила их, вставляя свои нелишние комментарии, как дополнение к историям своего собеседника. Иногда ей удавалось больше магната знать о той или иной картине. Это никак не задевало самолюбие шоколадных дел мастера. Он был счастлив найти своего человека, который его слушал или мог сам что-то интересное рассказать. Да, это уже была не просто дружба, которая продлилась больше двух месяцев, а нечто большее. Они уже направлялись к выходу из галереи, параллельно обсуждая свои впечатления и картины. Оба собеседника были в восторге. Вонка и Уайт ни о чём не жалели, что пошли именно сюда. Прошлые встречи, конечно, не становятся хуже, просто ламповее и без этой суеты, но никакие ничего не делает хуже или лучше. Каждая по-своему хороша. — Это были непередаваемые ощущения, — сказала стоматолог, посмотрев на того человека, который предложил эту потрясающую идею пойти именно сюда. — Всё-таки правду говорят, что вы — гений. Честно, я бы не додумалась прийти именно сюда. Я вас от души благодарю, — произнесла девушка. — Что вы, это пустяки, каждый человек поступил бы точно также, — скромно отмахивался магнат. — Нет-нет-нет, не обесценивайте, — стояла на своём Дилэнси, став немного серьёзнее. Ей очень очень доказать правдивость своей точки зрения. — Хорошо, мисс Уайт, если вы так говорите — значит это правда, — опираясь на прошлый опыт ответил гений шоколада. — Знаете, вот мы с вами уже несколько раз встречались и общались, но до сих пор обращаемся на «вы». Можете уже ко мне обращаться на «ты» и просто: Дилэнси. Всё-таки у меня есть не только фамилия, — усмехнулась девушка, надеясь, что её идея покажется кондитеру хорошей. — Слушайте, а вы… Ты права, можешь обращаться тоже ко мне на «ты», моё имя уже знаешь, — мягко ответил Вилли, согласившись с мыслью собеседницы. Кондитер и стоматолог несколько минут стояли у входа в галерею, которую только что посетили. Вскоре они также, как и всегда попрощались, желая у себя внутри снова встретиться. Вот ещё одна деталь, которая их объединяла.