Секреты и Маски | Secrets and Masks

4 июня Сила аппарации Малфоя была зверской, достаточно резкой, чтобы выбить воздух из лёгких Гермионы. Она не успела перевести дыхание, после того как они материализовались на территории его поместья, как он отпустил её руку и попятился назад. — В дом, — прошипел он резким и ледяным тоном, проводя палочкой по своей одежде, превращая её в мантию Пожирателя смерти. Ещё один его резкий взмах призвал маску Демона. Сказать, что Малфой был зол, – это ничего не сказать. Он излучал убийственную ярость. Тёмная магия так и витала в воздухе, а челюсть была так плотно сжата, что Гермиона могла видеть, как подрагивают мускулы на его щеке. Он выглядел как одичавший кот или... Демон. Она тут же посмотрела в его глаза, и хотя они всё ещё были серо-голубыми, синева всё же преобладала. Его стены были возведены всего лишь наполовину, но, судя по всему, уже исчезали. Что бы он сейчас ни испытывал, она поглощала серость в его глазах, как огонь поглощает железо. — Куда ты идёшь? — Это не твоё дело! — Малфой взглянул вниз на свою палочку и, сжав её покрепче, собрался аппарировать. — Я не буду повторять дважды. В дом! — Ответь: куда ты идёшь? — Что это изменит? — он оглянулся на неё. Каждая клеточка в теле Гермионы кричала: «Нельзя отпускать его». Ей нужно было перенаправить его злобу, поставить другую мишень, чтобы он мог выплеснуть свою агрессию. — Хозяин Малфой! Быстрее! Хозяин Забини ждёт вас в гостиной, — пропищал неожиданно появившийся Роми. — Не сейчас, Роми, — прошипел Малфой. — Но, пожалуйста, сэр! Это не может ждать... — Я сказал не сейчас, Роми! — Это очень срочно! Он очень расстроен и нуждается в вашей помощи... — Ты что, оглох?! Я сказал не сейчас! — Но он поймал шпиона! — перебил его Роми, неожиданно резким и достаточно громким голосом, заставив замолчать своего хозяина. — Он поймал предателя! Малфой резко обернулся, и с его лица мгновенно исчезла злоба. — Он схватил Медузу? О Боже, нет. Сердце Гермионы забилось как бешеное. Вот дерьмо! Если Блейз поймал шпиона, то Ордену конец. Медуза был их последним преимуществом, единственной причиной, по которой им удалось обнаружить ещё один крестраж и уничтожить его прямо под носом у Волдеморта. Если Малфой передаст его Волдеморту, Ордену конец. Если Малфой убьёт его сам, Ордену конец. — Он уже вызвал Тёмного Лорда?! — Ещё нет, сэр, — Роми покачал головой, его крошечные ручки дрожали каждый раз, когда он теребил края наволочки. — Он хотел, чтобы вы сначала увидели его, чтобы вы могли решить, что с ним делать. Всё... не так, как мы думали, сэр. — Где он?! — В гостиной, в левом крыле, сэр. Как только у Малфоя появилась цель, он как крышесносный ураган пронёсся по поместью, перепрыгивая по две ступени за раз, вынося с петель двери и пиная каждый неодушевлённый предмет, который осмеливался оказаться у него на пути. Гермионе пришлось перейти на бег, чтобы не отставать от него. Она не знала, что предпринять. Она должна была попытаться успокоить Малфоя, сохранив тем самым жизнь Медузе. Однако Драко был так зол, что от него разило яростью. Гермиона не удивилась бы, если бы сразу при встрече Медуза схлопотал Аваду в лоб. Он добрался до гостиной за рекордно короткое время и яростно распахнул двери, отчего ручка ударилась о штукатурку, и застыл, увидев человека, находящегося внутри. Потому что в центре комнаты, прямо перед камином, со связанными руками и привязанным к стулу сидел Тео. Из пореза на виске капала кровь, а левая щека была красной и в синяках – свидетельство того, что Блейз немного «потрепал» его, пока ждал приказа своего командира. Тео весело улыбнулся и слегка кивнул в знак признательности, когда увидел Малфоя, словно происходящее вокруг было в порядке вещей. От увиденного краска сошла с его лица. Таким Гермиона видела его впервые. — Ты?! Ты тот грёбаный шпион?! — Х'элло, госп'один, — кивнул Тео, изобразив лёгкий акцент кокни. — Где вы так задержались? Один парень рассказал мне анекдот о том, как начальник опоздал на своё собственное собрание. Погоди-ка, а как всё начиналось... ах да! Итак, один старый уродливый тиран, который хотел устроить западню... Но шутку Тео закончить не успел: его прервал смачный удар в челюсть. — Сукин ты сын! — взревел Малфой, схватив Тео за воротник одной рукой и продолжая наносить один удар за другим. От такого сильного удара голова Тео невольно дёрнулась в сторону. — Я убью тебя! — Ещё один удар. — Не переживай за Тёмного Лорда, я, чёрт возьми, сам тебя прикончу! Потребовались некоторое время и совместные усилия Гермионы и Блейза, чтобы оттащить Малфоя от Тео. Чувство предательства и другие факторы, приправленные гневом, придавали ему, его телу, невероятную силу, при которой, как бы Гермиона и Блейз ни пытались оттащить его, Малфой всё равно рвался, чтобы вмазать Тео ещё раз. Тот же просто смеялся над его попытками, сверкая окровавленными дёснами. Он улыбался так, словно не был привязан ни к какому стулу, словно выиграл в лотерею. — Чёрт возьми, приятель, ты действительно собираешься начать допрос таким образом? — насмехался Тео, сплёвывая кровь на пол. — Брось, для начала нужно меня немножко разогреть, заставить испугаться, чтобы я захотел признаться. Что ж ты сразу на сухую-то... — Теодор, сейчас не время для шуток! — Блейз зашипел сквозь стиснутые зубы, используя всю свою силу, чтобы оттащить Малфоя назад и избежать случайных ударов. — Сейчас не до смеха... — По-моему это немного забавно. — Заткнись нахрен, Тео! — Гермиона бросила гневный взгляд через плечо. — Или Медуза! Или как там тебя, чёрт возьми, зовут! — О, она говорит! — лицо Тео засияло. — Мой напарник по преступлению! Как Тельма для Луизы! Нет, нет, нет мы как Бонни и Клайд! Брови Гермионы сошлись на переносице, а движения Малфоя начали замедляться. — Ты знал, что я Лилит? — Ага, — ответил он, растянувшись в улыбке. — Я понял это несколько месяцев назад. Тебя схватили, и внезапно встречи прекратились. А потом кто-то другой начал носить твою маску. Я не самый сообразительный змей, но смог сложить все кусочки пазла воедино. Приятно наконец-то познакомиться с тобой по-настоящему, милая. — Всё это грёбаное время?! — Малфой снова сделал выпад, но Блейз помешал ему. — Это был ты?! Ты был шпионом?! — Боюсь, что так, — Тео просто пожал плечами и цокнул. — Знаю, знаю, не этого подарка ты ожидал на День рождения, но признайся, классно ведь получилось, не так ли? — Ты, чёрт возьми, предал нас! — Малфой снова дёрнулся вперёд, и Гермиона упёрлась ладонями ему в грудь, пытаясь заставить его отступить. Тео фыркнул и закатил глаза. — Из твоих уст это звучит ужасно по-средневековому. — Малфой, пожалуйста, успокойся, — Гермиона шагнула в поле его зрения и попыталась заслонить Тео. — Ты же не хочешь его убивать, в тебе говорят гнев и пережитый шок, вот и всё. — Не хочу убивать?! — Малфой зарычал. — Я хочу вырвать его грёбаные рёбра из грудной клетки и выколоть ими его глаза! — О-о-о, не дразни меня, если не собираешься доставить мне удовольствие, — издевался Тео, шевеля бровями и полностью наслаждаясь тем, как Малфой тщетно пытается до него добраться. — Никому не нравится, когда перед его носом водят конфеткой. Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить Малфоя, после чего Гермиона и Блейз отпустили его. Всё было бы намного быстрее, если бы Тео не продолжал отпускать колкие шуточки, которые выводили Малфоя из себя до такой степени, что он был готов вновь надрать ему зад. Но когда Блейзу хватило ума наложить на Тео Силенцио, они наконец смогли успокоить Малфоя. — Ты хоть представляешь, в какое положение ты меня поставил?! В какое положение ты поставил всех нас?! — взревел он, когда наконец стряхнул с себя руки Блейза. Возможно, он и перестал сопротивляться, но в его резком голосе слышалось, насколько он был зол. — Или тебя не волнует, что Тёмный Лорд, вероятно, оторвёт нам всем головы за это?! Блейз снял заглушающее заклятие, однако Тео молчал и предпочёл просто пожать плечами. Он замер на минуту или две, не произнося ни слова, а затем его глаза метнулись к Гермионе, и он ухмыльнулся ей. Она не могла поверить, что наконец-то встретилась с Медузой, что тайна того, кто скрывался под маской, раскрыта. Это казалось чем-то нереальным. За все годы, что она встречалась с ним, и за все месяцы, что она провела в Малфой-мэноре, живя с ним под одной крышей, она никогда не подозревала, что Теодор Нотт может быть Медузой. Эта мысль никогда не приходила ей в голову, потому что это было совершенно нелепо. Настолько бредово, что она даже не задумывалась об этом. Она много думала об этом, рисовала в голове образ человека, которым должен был быть Медуза. Тео просто не подходил под то описание, которое она представляла. Она думала, что Медуза – старый Пожиратель смерти, кто-то более низкого ранга, кому надоело находиться в тени других преуспевающих псов и кто решил по-своему предать хозяина, который не ценил его «преданности». За это он решил сливать все секреты, проклиная режим. Иногда ей казалось, что Медуза хотел славы или известности, что денег и драгоценностей, которыми Волдеморт отплачивал своим приспешникам, для него было недостаточно, и он хотел чего-то более определённого. Больше всего ему хотелось не золота, а чтобы его имя было вписано в учебники истории. Хотелось, чтобы его запомнили как шпиона, который уничтожил самого тёмного волшебника всех времён. В очень редких случаях она думала о том, что, возможно, Медуза им сочувствует. Ей хотелось верить, что, может быть, он просто ошибся, выбрав не ту сторону, что его захлестнуло течением и теперь уже слишком поздно выбираться. Она думала, что, возможно, это способ Медузы спастись, что каждый раскрытый им секрет – ещё один кирпичик, из которого складывался его путь к искуплению. Но ничто из этого не указывало на Тео. Он не хотел власти. Его устраивало его положение Золотой маски. Его не волновали ни золото, ни драгоценности. Он жаждал крови и убийств, а не богатства и славы. И он уж точно не симпатизировал Ордену. Его не волновали человеческие жизни, он никогда не проявлял ни капли сострадания или милосердия к противникам на поле боя. Но всё равно пазл не складывался, его ключевая часть была скрыта. Блейз положил руку на плечо Малфоя, и его голос понизился до шёпота. — Что мы будем делать? — Я не знаю. — Может, позвать Тёмного Лорда? Малфой посмотрел на Тео, тяжело вздохнув. — Нет, пока нет. Я ещё не закончил с ним. — Эм, приветики? — громко отозвался Тео, слегка наклоняясь вперёд, насколько позволяли верёвки. — Не могли бы вы говорить в полный голос, чтобы подлый предатель мог слышать вас и участвовать в разговоре? Спасибки. — На твоём месте, Нотт, — рука Блейза крепко сжалась на плече Малфоя, когда он сделал шаг к нему, готовый в случае необходимости оттащить того назад, — я бы помалкивал. — Слушай, я знаю, что сейчас хожу по тонкому льду, но не нужно кричать... — По тонкому, блять, льду?! Серьёзно?! — Малфой насмехался, однако в его голосе не было и следа юмора. — Льда больше нет! Растворился в пучине, которую породил ты, чёртов кретин! — По правде говоря, приятель, тебе крупно повезло, что Грейнджер находит эту твою истеричную крикливую сторону сексуальной, иначе перепихнуться тебе было бы проблематично. Удивительно, но Малфой остался абсолютно спокоен. Он не огрызнулся и не бросил колкость в ответ, как того явно хотел Тео. Вместо этого он посмотрел на него, и выражение его лица стало до жути спокойным, но в то же время вызывающим отвращение. — Дафна посвятила всю свою жизнь после Хогвартса служению Тёмному Лорду. Она сделала всё, чтобы уберечь Асторию и тебя, — сказал он, с каждым словом кривя губы. — Она делала всё, что от неё требовалось, а ты предал её? Ты оскверняешь память о ней! Внезапно усмешка исчезла с лица Тео. Его глаза потемнели, и он крепко сомкнул челюсти. — Не смей говорить о ней. Это всё ради неё. — Она бы не хотела, чтобы ты... — Мы ведь не знаем, чего бы хотела Даф?! Волдеморт убил её! — Тео с рычанием прервал его. — Она была его любимицей, лучшей в своём деле! Она нравилась ему больше, чем ты! И он всё равно убил её! Казнил прямо у нас на глазах, заставив меня смотреть! Малфой слегка поморщился. Гермиона видела, как гнев исчезает с его лица, в то время как Нотт наоборот злился всё сильнее. Он становился всё более разъярённым, как будто весь скопившийся в Малфое гнев передавался ему. — Он убил Дафну! Он забрал весь мой грёбаный мир! — голос Тео становился всё более озлобленным, черствея с каждым слогом. — Он заставил меня смотреть, как он убивает любовь всей моей жизни, мой, сука, смысл жизни! И после этого он думал, что я не предам его?! Я мечтаю о том, что Поттер убьёт его раз и навсегда! Мерлин. Ну конечно, вот она, недостающая часть пазла. Дафна. Дафна была его недостающей частью. Гнев. Злость. Нахождение часами у её могилы, зная, что её там нет. Сон снаружи, только чтобы быть рядом с единственным напоминанием о ней. — Я хочу, чтобы он сдох! Я хочу, чтобы этот грёбаный ублюдок сдох только для того, чтобы я мог стоять и плевать на его могилу! Это был самый живой Тео из всех, которых она когда-либо видела. Его широко раскрытые глаза горели почти безумным огнём, а лицо было багровым от гнева. Однако Гермиона видела в нём отнюдь не признаки жизни. Она видела мальчика с истекающим кровью сердцем. — Но ты убивал за нас, — сказал Блейз. — Ты убил тысячи членов Ордена... Ты практически превратил убийство в спорт. Зачем, если ты был на их стороне? — Я не на их стороне, — ответил Тео. — Я ни на чьей стороне. Мне плевать, кто выиграет войну. Я просто хочу, чтобы Волдеморт сдох. Вся злость Малфоя испарилась. Он сгибал и разгибал пальцы, играл желваками, пока Тео раскрывал одним секрет за другим. Малфой не выглядел счастливым. Не было похоже, что он испытывает облегчение от поимки шпиона, от того, что он наконец-то достиг цели, которую поставил перед ним хозяин. Вместо этого он выглядел... Гермиона не могла дать этому название. Преданным? Потерянным? Потерпевшим поражение? — И если я не могу убить Волдеморта сам, — Тео глубоко вздохнул, наконец-то сняв с себя тяжёлую ношу, которую он носил в себе годами, — то я собирался сделать всё возможное, чтобы Поттер сделал это вместо меня. — Но почему именно ты? — спросил Блейз. — Почему именно ты должен был предать его? — Потому что это моя вина, что она мертва. — Нет, ты не виноват, — Блейз сделал шаг к нему, полностью убедившись в том, что Малфой ничего не предпримет. — Тёмный Лорд приказал её казнить, потому что она отказалась напасть на детскую больницу в Бристоле – ты тут ни при чём... — Она не отказывалась уничтожить больницу, — перебил Тео, и хотя в начале предложения его голос походил на рык, на середине он почти сорвался на шёпот. — Я отказался. Малфой закрыл глаза и поднял голову к потолку, теряясь в догадках. — Что ты имеешь в виду? — удивлённо спросил Блейз. — Крауч-младший сказал... — Я знаю, что сказал Крауч, но это ложь. Дафна прикрывала меня. Мы были на задании вместе, и Волдеморт назначил Тобиаса Джонса главным. — Я помню эту миссию, — выдохнул Малфой. Его глаза были по-прежнему закрыты. — Джонс хотел продвинуться по карьерной лестнице, поэтому Даф согласилась на день отстраниться и дать ему возможность руководить миссией под её началом в качестве практики. — Именно, — кивнул Тео. — Идея ей не нравилась, но она вбила себе в голову, что у Джонса есть подозрения на мой счёт, и решила, что это остудит его пыл. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе и всё такое. — Какие подозрения? — спросила Гермиона. Все трое Пожирателей смерти повернулись, чтобы посмотреть на неё, но Тео ответил на её вопрос без паузы. — Они подозревали, что я ещё никого не убивал, что у меня не хватало на это сил. И они были правы. — Ты никого не убивал до смерти Дафны? — Гермиона задохнулась, прокручивая в голове даты. — Но это было... через три года после битвы за Хогвартс? —Да, на тот момент я не убил ни одного человека, — тихо ответил Тео. — Я пытался. Даф часами пыталась помочь мне, но у меня ничего не получалось. Просто застывал и трусил, как чёртов соплежуй, — он сделал паузу, и его взгляд упал на пол. — Но Даф всегда прикрывала меня, выдавала некоторые из своих убийств за мои и врала об этом Тёмному Лорду. Он ничего не заметил, а вот Джонс и Крауч-младший заподозрили. — Что же произошло на задании? — голос Малфоя был резким, он по-прежнему не открывал глаза и не смотрел на Нотта. — Начнём с того, что всё прошло хорошо. Нам сообщили о нескольких потенциальных местах, которые Орден планировал использовать в качестве баз для хранения медикаментов. Даф взорвала их все без особого труда, а мне удалось захватить несколько десятков членов Ордена для допроса. Нотт повернулся и посмотрел на Гермиону, тем самым восполняя пробелы и сообщая ей все недостающие сведения, словно они были старыми друзьями, беседующими за столом. Его лицо и шея покраснели, но Гермиона не могла понять от чего: от гнева или от печали. — Мы уже закончили и были готовы аппарировать обратно, но Джонс получил ещё одно сообщение от Тёмного Лорда. Нужно было взорвать больницу неподалёку, чтобы забить ещё один гвоздь в крышку гроба Ордена. Он продолжил свой рассказ, и хотя вопрос задал Малфой, Тео смотрел прямо на Гермиону. Как будто он не мог смотреть на своих лучших друзей, как будто она была единственной, кому он мог признаться в своём грехе. — За пару месяцев до этого я... сломался во время миссии, — торопливо произнёс он, снова обращаясь только к Гермионе. — Это было задание того же рода, в том смысле, что мы должны были взорвать потенциальные базы, которые Орден мог бы использовать для хранения медикаментов. Мы с Даф были вместе, и я увидел эти тела на полу, — он сделал ещё один глубокий вдох и сглотнул. — Два тела: мать и ребёнок. Их зацепило нашим взрывом, и они сгорели заживо, а я просто... потерял сознание. Я чувствовал себя настолько виноватым, что едва мог стоять на ногах. Просто повторял: «Это наша вина. Мы сделали это», снова и снова, как заезженная пластинка. Даф пыталась меня успокоить, но я просто... — он прервался на полуслове, чтобы глубоко вздохнуть, — я не смог остановиться, и Джонс увидел меня. Даф прикрыла меня, как делала всегда. Сказала, что меня ударили амулетом, и я был то ли дезориентирован, то ли поражён снарядом. В общем какую-то ерунду. С той ночи она была уверена, что Джонс знает. Блейз просто смотрел на него. Глаза были как блюдца, а рот слегка приоткрыт. Малфой повернулся к ним спиной, пряча лицо. — После задания в Бристоле Джонс приказал мне взорвать больницу, но я не смог этого сделать. Я не смог... — Нотт боролся, его голос и плечи начали дрожать. — Я не смог: я словно замер. И Джонс попытался вызвать Тёмного Лорда. Он сказал... он сказал, что сдаст меня, что меня надо казнить за то, что я такой трус. — Что он и сделал бы без вопросов, — сказал Блейз, голос его был низким и совсем не таким сильным и сдержанным, как обычно. — Он бы отрубил тебе голову, насадил на шип и выставил твоё тело на всеобщее обозрение в качестве предупреждения. Мы все знаем, что он бы так и сделал. За эти годы мы сотни раз наблюдали одну и ту же картину. Гермиона знала, что это правда. Она сама видела это на ранних стадиях войны. Её стошнило, когда она впервые увидела голову Пожирателя смерти, насаженную на шип; личинок, пожирающих его глаза, пока рядом лежал гниющий труп. Преступление изменника, представленное в виде художественного произведения, и последующая его кара. Это было привычным делом в начале, когда Волдеморт отсеивал тех, кто переходил на его сторону из-за страха, а не из-за верности. Однако со временем Пожиратели смерти примирились со своим решением, осознав, что изменять свою судьбу уже поздно, и количество трупов уменьшилось. — Да, он бы так и сделал, — согласился Тео, — и Дафна тоже это знала. Поэтому она убила Джонса прежде, чем он успел что-то сказать. — Даф убила Джонса? — спросил Блейз. — При свидетелях?! — Да. Там был Сэмюэль Диллион, но ей было всё равно. Она убила его, чтобы защитить меня. Она убила его, чтобы он ничего не сказал, — Нотт едва мог говорить. Он начал захлёбываться словами, которые становились бессвязными от гнева и душевной боли. — После того как она убила Джонса, Крауч-младший аппарировал на поле и Диллион просто озверел. Он бросился к Краучу и попытался всё ему рассказать, но Даф убила и его, она... она ударила его Авадой прямо в спину, прежде чем он успел сказать слишком много. Но было уже слишком поздно. Он уже сказал... он уже... Малфой задал очевидный вопрос, который был у всех на устах: — И что именно сказал Диллион? — Он сказал: «Нотта больше нет с нами. Джонсон был убит». — Но как Дафна могла взять вину на себя, если Сэмюэль уже сказал, что ты убил Джонса? — спросила Гермиона, сбитая с толку. — Потому что он не сказал, о каком Нотте идёт речь, — Тео поперхнулся и опустил голову. — Дафна была моей женой. Когда мы поженились, она взяла мою фамилию, и именно из-за этого её убили. Она напала на меня, когда Крауч появился на поле, сделала вид, что это она предала Тёмного Лорда, а я пытался её остановить. Что я предан ему, а она нет, — он начал всхлипывать, захлёбываясь словами. — Она взяла вину на себя. Пожертвовала собой, чтобы защитить меня. В тот день должен был быть казнён я, а не она. — Мы все потеряли её в тот день, — хрипло сказал Малфой, наконец-то повернувшись лицом к Тео. — Мы знаем, как ты... Тео вскинул голову и посмотрел на Малфоя. — Не смей говорить, что ты знаешь, что я чувствую! Ты не знаешь! Ты никогда не был влюблён в кого-то, Малфой! — прорычал он, крича от злости, хотя его лицо было влажным от слёз: они всё ещё стекали по щекам. — Ты не знаешь, каково это – любить кого-то так сильно, что не можешь даже дышать без этого человека! Вдруг двойные двери снова распахнулись, и в комнату ворвалась Астория. — Что за чертовщина здесь творится?! — крикнула блондинка, ворвавшись к ним. Розовая шёлковая ночная мантия колыхалась и почти скрывала из виду Роми, следовавшего за ней. Легко было забыть, какой маленькой была Астория, когда она не носила высокие каблуки, а мужчины, похоже, забыли, как быстро она могла передвигаться в домашних тапочках. Блейз шагнул к жене как раз перед тем, как она подошла к Тео. — Что ты себе позволяешь?! — огрызнулась она и подняла на него глаза. — Отпусти его, Блейз! — она попыталась обойти его, но Блейз просто повторил её шаг, продолжая преграждать ей путь. — Убирайся отсюда! — крикнул Блейз, охваченный паникой. — Я не собираюсь рисковать тобой, Астория! Уходи! Гермиона лишь несколько раз слышала, как Блейз повышает голос, и никогда, никогда не слышала, чтобы он так обращался к Астории, но если это и беспокоило Асторию, то она этого не показывала. Она была слишком занята поиском отступления от Блейза. Она даже несколько раз толкнула его, чтобы тот попытался увернуться. — Дай мне посмотреть на него! — Тори, тебе нужно идти, — прорезался сквозь препирательства пары голос Малфоя. — Чем меньше ты знаешь о том, что здесь происходит, тем лучше. — Это просто смешно! Он наш друг! — крикнула Астория, пытаясь увернуться от руки Блейза и снова терпя неудачу. — Его не нужно держать на цепи, как собаку... — Я не хочу, чтобы ты в это ввязывалась! — Я уже участвую, идиоты! — Тори, — предупредил Тео. — Не делай этого. — О, ради всего святого! Он не единственный шпион! — Астория зарычала и опустила руки, закрыв глаза подняв голову к потолку, напоминая Гермионе о том, как они схожи с Малфоем. — О чём ты говоришь? — шипел Блейз. — Он предатель. Я поймал его, когда он передавал информацию одному из членов Ордена. — Тори! — снова сказал Тео. — Не смей... — Тео не один замешан в этом! — раздражённо выдохнула Астория и открыла глаза. — Я помогала ему с самого начала! Я тоже Медуза! Малфой и Блейз мгновенно замерли. Выражения их лиц одновременно изменились, и в комнате воцарилась напряжённая тишина. — Что?! — огрызнулась Астория. — Вы думаете, что я слишком нежная и хрупкая, чтобы получать информацию? Вы думаете, что я слишком слаба и самолюбива, чтобы обращать внимание на секреты Волдеморта? — Нет. Нет. Нет, — прошептал Малфой, слегка покачивая головой, глядя на Асторию. — Она лжёт! Она пытается защитить его. Она не Медуза. Она не может быть... — Уверяю вас, я не лгу. Я собираю всю информацию, получаю все секреты, которые Волдеморт не хочет раскрывать, а Тео встречается с Лилит, чтобы слить их. — Вы... оба в этом участвуете? — в голосе Блейза звучало недоверие. Он наблюдал за тем, как Астория инструктирует Роми, чтобы тот снял с Тео цепи, которые она не могла разорвать самостоятельно. — Вы оба Медузы?! Астория кивнула, но когда Тео встал, он покачал головой. — К чёрту! Если она решила, что расскажет тебе всё, то вы должны знать правду. Астория и есть Медуза. Она мозг, стоящий за всем этим, а я всего лишь покорный слуга, почтальон, который доставляет её послания. Это всё она, — с гордостью объявил он, с восхищением глядя на свою соучастницу в преступлении. — Это всегда была она. — Мы с тобой заодно, — сказала Астория. — Без тебя я бы никогда не смогла передать информацию в Орден. Ты такая же Медуза, как и я. — Как давно это происходит? — прервал её Малфой. — Всё началось на следующий день после казни Дафны, — быстро ответила она. Честно. — У вас двоих были обязанности, и мы с Тео решили разделить нашу печаль. Мы всю ночь говорили о Дафне, о том, что Волдеморт отнял её у нас, и о том, что это он должен быть мёртв. Так родилась Медуза. Из виски, ненависти и жажды мести. — Но постойте, это же бессмыслица! — Малфой провёл рукой по волосам, стараясь сдерживать себя. — Откуда у тебя такая информация?! Ты не знаешь ни одного секрета Тёмного Лорда, Тори! Ты не знаешь планов сражений и местонахождения крестражей! Такие вещи знают только самые высокопоставленные люди! Кто даёт тебе эту информацию? — Все вы. Малфой опустил руки и уставился на неё. — Что это значит? — Я получаю её от всех Пожирателей смерти. Нет какого-то одного источника, который предоставлял бы нам сразу всю эту информацию, — сказала Астория. — Это все вы. Даже вы с Блейзом выдали пару секретов за эти годы. Где-то план, оставленный на столе, где-то разговор между вами, который не был предназначен для моих ушей. — Я придумал имя Медуза, — улыбнулся Тео. — Подумал, что оно очень подходит... — Извини, приятель! — Малфой прервал его. — Но сейчас меня меньше всего волнует, как вы двое придумали чёртово название для вашего предательства! Тео закатил глаза, но не успокоился. — Но ведь название это всё! Подумай сам, что такое Медуза? Как она выглядит? — Да перестаньте вы говорить загадками и ответьте, мать вашу... — Подожди, Малфой, — мягко сказала Гермиона, — мне кажется, я понимаю, о чём он говорит. Малфой повернулся и в замешательстве уставился на неё, сведя брови к переносице. — Что? — Астория сказала, что вы все утечки информации, она получает её от всех вас, — начала Гермиона, медленно собирая кусочки пазла воедино по мере того, как она говорила. — У Медузы на голове полно змей, и у всех Пожирателей смерти есть татуировки со змеями. Малфой скривил губы. — И что? — А вот что! Астория – это Медуза. Она прекрасная дева, мозг всего этого дела, а все Пожиратели смерти – её змеи, от которых она получает информацию. — Это объясняет, почему вы никогда не могли точно определить, от кого произошла утечка. Это объясняет, почему вы не могли отследить утечку относительно одного конкретного человека, — прошептал Блейз, — потому что изначально это был не один человек. Это были все мы. Глаза Малфоя расширились. — Как ты это сделала? Как ты добилась того, чтобы другие делились с тобой всем, не осознавая, что они делают? — Гала, которые устраивает Волдеморт. Как ты думаешь, почему я всегда настаиваю на том, чтобы пойти на них? — Астория приподняла брови. — Думаешь, мне нравится вести пустые разговоры с людьми, которые ликовали, когда казнили мою сестру? Думаешь, мне нравится находиться в одной комнате с теми, кто удерживал её и вонзал топор в спину? Нет, я хожу за информацией. Люди мне доверяют, они рассказывают то, что не должны рассказывать. Как будто не могут с собой совладать. К тому же Салазар знает, как твои гнусные пьяные дружки из Пожирателей смерти любят смотреть на меня. Блейз и Малфой были в полном шоке. Они просто смотрели на Асторию в немом ужасе, как будто не хотели, не могли верить, что это правда. — Я хожу на эти вечеринки, наряжаюсь, надеваю платье с вырезом и потягиваю шампанское, а Пожиратели смерти слетаются на меня, как мухи на дерьмо! Они думают, что я красивая, но глупая, поэтому не следят за тем, сколько выпили, даже не считают нужным следить. Они не видят во мне угрозы, не думают, что бедная маленькая Астория Забини может быть достаточно умна, чтобы подсыпать им в виски немного Веритасерума! — она тихо засмеялась, словно испытывая облегчение от того, что наконец-то выложила всё как на духу. — Они рассказывают мне всё! Секреты так и льются из них, а потом достаточно просто быстро наложить Обливиэйт, и они не помнят ничего из того, что мне рассказывали! Думают, что слишком много выпили на вечеринке и у них просто похмелье! — Где ты, блять, умудрилась достать Веритасерум?! — неожиданно спросил Малфой. — Тёмный Лорд истратил последние запасы много лет назад, поэтому нам приходится допрашивать заложников по старинке! Ключевой ингредиент этого зелья – перья Ноббернотта, а их не видели уже лет десять, поэтому никто и не может сварить это зелье! — Чем меньше ты обо всём этом знаешь, — ухмыльнулась Астория, используя слова Малфоя против него самого же, — тем лучше. Малфой снова впал в ярость, и пока он закипал и кричал на Асторию и Тео, Гермиона перебирала в памяти всё, что только что услышала. Она всегда считала, что кодовое имя – это своеобразная ирония, способ шпиона показать, что он продал свою душу Волдеморту и превратился для него в чудовище, как гласят старые легенды. Гермиона не могла поверить в то, насколько она ошибалась. В своём гневе, в своей чёртовой ненависти к Пожирателям смерти. Она считала их всех злыми и бездушными. Она никогда не задумывалась о других предпосылках к появлению Медузы. Те, что были гораздо мрачнее и извращённее, чем та, за которую она ухватилась. В одних легендах Медуза была прекрасна и невинна, а Посейдон желал её. В других же историях Медуза отвергла его, и Посейдон взял её силой, а когда она попросила помощи у тех, кому доверяла, её превратили в чудовище. Тео и Астория оба были Медузами. Теперь Гермиона понимала это. Они не хотели этой жизни, они не хотели ничего из того, что у них было. Их заставили встать на путь, которого они никогда не хотели, и лишили всего, чем они когда-либо дорожили. Они оба потеряли всё, и Тео превратился в убийцу, в чудовище, чтобы защитить их обоих. — Волдеморт убил её прямо у меня на глазах, Малфой. Мою сестру, — голос Астории вывел Гермиону из задумчивости. — Он должен заплатить за то, что сделал. За Дафну. За Тео. За меня, тебя и всю нашу семью. У меня осталось не так много времени в этом мире, и мы с Тео дали друг другу обещание, что перед моей смертью мы заставим этого больного ублюдка заплатить за то, что он сделал с нами. Спокойный голос Астории не произвёл того успокаивающего эффекта, которого она хотела. Наоборот, Малфой, казалось, разозлился ещё больше. Развернувшись, он пнул стул, к которому был привязан Тео, и тот врезался в стену. — Драко, пожалуйста, успокойся, — Астория потянулась к Малфою, но он отшатнулся от неё. — Вы хоть понимаете, что натворили, вы оба?! Вы практически подписали все наши грёбаные свидетельства о смерти своим актом бунтарства! — Дело не только в бунте! — крикнула в ответ Астория. — Орден может выиграть эту войну! Поттер может убить его! Если вы дадите нам ещё немного времени... — Вы хотите, чтобы я позволил этому продолжиться?! Астория покачала головой. — Нет, я не хочу, чтобы вы закрывали на это глаза и позволяли нам продолжать сливать все эти секреты. Я хочу, чтобы вы помогли нам. — Как ты себе это представляешь? Ты сошла с ума, если думаешь, что я буду помогать! — Просто подумай об этом, Драко. Ты его правая рука! Ты знаешь всё о его планах! — взмолилась Астория и схватила Малфоя за руки. — Мы могли сообщать Ордену только небольшие кусочки информации за раз, потому что боялись, что ты поймёшь, что это мы! Но если ты поможешь нам, то мы сможем помочь Поттеру гораздо больше! Мы сможем рассказать ему, где находятся все крестражи и как лучше всего разгромить его армию! Они могли бы выиграть войну за год! Малфой покачал головой, и его взгляд метнулся к Блейзу. — Я полагаю, что ты уже принял решение, не так ли? Блейз на мгновение замолчал. Он посмотрел на Асторию, потом на Малфоя, но в конце концов обнял жену и поцеловал её. — Астория моя жена, — сказал он, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть на неё сверху вниз. — Не нужно принимать никаких решений. Если она в Ордене, то и я тоже. — Не делай вид, что ты не задумывался об этом раньше, Малфой, — усмехнулся Тео. — Или ты забыл тот разговор? Малфой прищурил глаза, однако губы остались плотно сомкнутыми, не поддаваясь игре Нотта. — Не надо так стесняться. Вспомни, это было незадолго до того, как нам пришлось наблюдать за казнью Даф, — Тео шагнул к Малфою, нос к носу, не поддаваясь запугиванию. — Я был в полном дерьме, и она попросила тебя присмотреть за мной. Ты прошёл через то же самое, когда Волдеморт убил твоих родителей. Тебя заставили смотреть, как он мучает и убивает их в наказание за предательство твоей мамы. Я спросил тебя, как ты это пережил. Помнишь, что ты ответил? Невозможно было прочитать выражение лица Малфоя. Ничего, кроме лёгкого подёргивания уголков губ, не выдавало его состояния. — Ты посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что единственное, что помогло, единственное, из-за чего ты смог наблюдать за самым страшным моментом в твоей жизни и вынести это, – мысли о том, как ты бы убил Волдеморта, если бы предоставилась возможность. Ты сказал, что убил бы его из маггловского пистолета. — Заткнись, мать твою! — Малфой схватил Тео за воротник и притянул его к себе. Астория, Блейз и Гермиона встали на его защиту, однако Тео остановил их одним движением руки, тем самым говоря, что он сам сможет справиться. — Ты сказал, что пистолет символизирует всё, что он так ненавидит, что это напоминание о том, как далеко зашли магглы в своих изобретениях, что могут убить даже его. Ты сказал, что из всех способов, которые могут покончить с ним, маггловский пистолет напугал бы его больше всего. Сказал, что если бы всё было иначе, ты бы с радостью встал над ним... — Хватит! — Направил бы ствол ему между глаз и нажал на курок. Малфой порывисто выдохнул. Он отпустил своего друга и отошёл в сторону. — И это всё? Этим ты хочешь прикрыться?! Ты пытаешься добиться убийства Тёмного Лорда, потому что однажды, когда я был другим человеком, я сказал, что сделал бы это сам, если бы мог? — Ты действительно стал другим человеком? — спросил Тео. — Или ты так глубоко похоронил настоящего себя под своей Маской Демона, что тебе трудно достать его? Руки Малфоя зарылись в волосы, и он снова закрыл глаза, потирая виски, как при мигрени. — Я не могу поверить, что ты это сделал, — сказал он себе под нос. — Я не могу поверить, что всё это время... Я делал всё возможное, чтобы сохранить семью. Я убивал и пытал! Я поджигал здания и убивал больше людей, чем могу сосчитать! — он распахнул глаза, тон его голоса понизился. Он перешёл на полный ярости и гнева рык. — Я годами мучился от того, что творил! Я продал свою душу и не попросил ничего взамен, а ты всё это время творил чёрт знает что?! Может быть, его голос и был яростным, может быть, он и находился где-то между криком, полным ярости, и злобным рычанием, но в его глазах читалась душевная боль... предательство... и все чувствовали это. Да, он был зол, но, помимо прочего, ещё и напуган. Земля ушла у него из-под ног. Всё, чем, как ему казалось, он обладал в своей жизни, было разрушено в одно мгновение. Неопределённость пугала его, и он защищался единственным известным ему способом. Однако ему было больно внутри, и ничто не смогло бы скрыть эту боль. — Драко, — голос Астории был таким же мягким и нежным, как и её глаза. — Мне так жаль, что мы не сказали тебе. Мы не хотели причинить тебе боль... — Причинить мне боль?! — прорычал Малфой. Его глаза полыхали огнём, сжигая серость радужек. — Наверное, уже поздновато, ты так не думаешь?! Внезапно из-под мантии Блейза раздался тихий звон. Все обернулись, чтобы посмотреть, как он достаёт из-под формы Пожирателя смерти серебряные карманные часы. — Сейчас полночь, — он взмахнул рукой над устройством, и оно перестало звенеть. — Сегодня пятое июня. Астория открыла рот, но Малфой прервал её прежде, чем она успела заговорить. — О, фантастика! Какой чудесный подарок – узнать, что я всё это время жил со стервятниками и змеями! — крикнул он, развернулся на каблуках и выскочил из комнаты. — С Днём рождения, мать твою! Он захлопнул за собой двери так же резко, как и открыл их. В тот момент, когда картины на стене перестали дрожать, Тео прочистил горло, повернулся к Гермионе и спросил: — Ну, я думаю, он воспринял это нормально, а ты?