Секреты и Маски | Secrets and Masks

10 июня Прошло пять дней с исчезновения Малфоя. После их с Гермионой разговора на кладбище и его признания в том, что он хочет измениться и больше не предан Волдеморту, он исчез. Не сказав ни слова, Малфой запрыгнул на спину Нарциссы, и они растворились в облаках. Никто не знал, когда он вернётся. С тех пор он не объявлялся, и Астория, мягко говоря, была просто в бешенстве. Теперь, когда она полностью оправилась, ей хотелось устроить торжество в честь его дня рождения. Отсутствие Малфоя же не понравилось новоявленной «Медузе». Первоначально Астория решила отложить празднование до его возвращения, но, когда он не вернулся ни через три, ни через четыре дня, терпению Астории пришёл конец, и она объявила, что вечеринка будет проходить без почётного гостя. К сожалению, в этот вечер Блейза и Тео вызвали на разные миссии, так что Астория и Гермиона остались выпивать и болтать вдвоём. Весь вечер они провели в одной из уютных гостиных, удобно расположившись на диване, и, выпивая, обменивались историями. Гермиона рассказывала ей о своём детстве, пересказывая истории о своих родителях и о том, как они всей семьёй ездили отдыхать. Хотя было очевидно, что Астория мало что знает о маггловских традициях, она всё же спросила о «металлических ящиках на колёсиках», обменявшись с Гермионой понимающей улыбкой, когда та описывала трейлеры, которые её отец арендовал на летние каникулы на юго-западе Англии. Астория же без умолку говорила о Дафне: о том, как она всегда завидовала её природной красоте, о том, как в детстве сестра оберегала её от отца-алкоголика, как на протяжении многих лет она обучала её красноречию, и даже о том, как та научила Асторию ходить на самых высоких каблуках, не теряя равновесие. Однако её лучезарная улыбка и смех испарились, как только Гермиона спросила её об отце. Астория мало упоминала о нём. Только то, что он погиб на задании в самом начале войны, спустя несколько месяцев после возвращения Волдеморта. После его скромных и закрытых от посторонних глаз похорон Нарцисса Малфой приняла сирот Гринграсс к себе, и с тех пор они жили в поместье Малфоев. Под конец своего рассказа пара слезинок скатилась по щекам Астории, и, вытерев их, она допила содержимое бокала, после чего быстро вернулась к разговору о Дафне. Было приятно видеть, как Астория наконец-то так свободно и открыто говорит о своей сестре. Причина, по которой она никогда не говорила о ней раньше, была понятна Гермионе. После смерти Дафны её имя в поместье стало табу. Волдеморт заклеймил её как предательницу, поэтому малейшее упоминание о ней считалось изменой. Однако, когда раскрылась личность Медузы, атмосфера в Малфой-мэноре изменилась. До этого момента было неясно, можно ли доверять Гермионе. Теперь же они оказались по одну сторону баррикад. Возведённые стены распадались кирпичик за кирпичиком, и теперь все свободно говорили о своей погибшей подруге. Блейз был немного сдержан, но Тео... Он словно оживал, когда речь заходила о ней. Как будто само слово «Дафна» было эссенцией его жизни. Хотя в его глазах всё ещё была различима грусть, он слегка улыбался и умиротворённо слушал, как Астория делилась историями их юности или как Роми пересказывал её попытки научить его танцевальным движениям под свои песни 80-х. И хоть его лица и касалась улыбка, сам он никогда не говорил о ней. Для него это было слишком болезненно. Выпив три бутылки вина и полбутылки какой-то янтарной жидкости, которая, как клялась Астория, называлась текилой, они решили окончательно завершить вечер. Учитывая весь калейдоскоп неожиданных событий, идея напиться с Асторией могла показаться глупой, неуместной и откровенным ребячеством. Но на самом деле Гермионе это было чертовски необходимо. С тех пор как Волдеморт проник в её сознание, она ощущала себя по-другому. Она по-прежнему оставалась собой, однако что-то необъяснимое не давало ей покоя. Будто внутри неё было что-то чужеродное. Следы его магии даже спустя несколько недель назойливо напоминали о себе и о количестве попыток избавиться от этих мыслей в голове. Девушка знала последствия тёмной магии: чем она темнее, тем больше плата за её использование. Пыточные проклятия приводили к ночным кошмарам. Смертельные же оставляли пятна на душе волшебника. Впрочем, ощутив их последствия на себе бесчисленное количество раз – в разы больше, чем она читала о них, – она признала, что при всё этом последствия магии Волдеморта были иными. Более чудовищными. Начиная от скрежета зубов, во время того как его тёмная магия расползалась под кожей, заканчивая кошмарами, которые снились после, и ощущениями, которые они оставляли после себя. Послать бы их к чертям. Он применил тёмную магию, чтобы проникнуть в её разум. Просто использовал чудовищную силу, демонстрируя ей будущее, которое она прочувствовала и прожила, и этот момент тело отказывалось забыть – момент смерти. Ощущение своей смерти. По ночам ей снились кошмары. Один и тот же момент, когда её привязывали к деревянному столбу и сжигали дотла. Он повторялся снова и снова, пока она не просыпалась с криком и настоящим жаром на коже от мнимого огня. Напиваясь вместе с Асторией, она подумала, что это может помочь. По крайней мере, она надеялась, что от определённого количества виски тело и голову затуманит настолько, что она сможет спокойно заснуть. Но этого не произошло, и, проснувшись ранним утром с чувством, будто кровь в жилах заменили на бурлящую кислоту, и вновь переживая то, каково это – быть сожжённой заживо, Гермиона набрала ледяную ванну и просидела в ней до появления синего оттенка на губах. Как и накануне вечером. И ночью, предшествующей этой. И во все предыдущие ночи. Она выглядела такой уставшей, когда взглянула на себя в зеркале. Под глазами залегли тёмные круги, как свидетельство недосыпания, губы посинели от температуры воды в ванне. На ней был только красный шёлковый халат, подаренный Асторией. С волос всё ещё стекала вода, оставляя на тонкой ткани, прилипшей к коже и приятно холодящей позвоночник, мокрые следы. Её губы в зеркале дрожали – последствия ледяной ванны, которую она заставила себя вытерпеть. Однако жар всё так же не оставлял её в покое. Собственная кожа казалась ей чужеродной. Что же касается Астории, она выглядела образцом абсолютного здоровья. Её кожа сияла, гладкие волосы были уложены в элегантный хвост. На ней было белое платье без бретелек, облегающее тонкую талию и ниспадающее до колен. Оно делало её идеальным примером домохозяйки 50-х годов. Всё это дополнялось шестисантиметровыми каблуками и её любимым рубиновым ожерельем. Астория вошла в комнату Гермионы, когда та выходила из ванны, и, лишь взглянув на неё, попросила Роми принести пузырёк с зельем от похмелья. Как только кроха вновь появился в комнате, Астория выхватила у него склянку и вложила её в дрожащие пальцы Гермионы. — Пей, — приказала она. Гермиона безропотно повиновалась, и как только жидкость разлилась по горлу, туман в голове начал рассеиваться. После того как она осушила пузырёк до конца, прошли и побочные эффекты их пьянства. — Как ты себя чувствуешь? — Г-гораздо... — Гермиона вздохнула, её голос был хриплым и сонным. Она прочистила горло и повторила попытку: — Гораздо лучше. Спасибо. Астория стояла позади Гермионы и смотрела на своё отражение в зеркале, приглаживая и без того безупречные волосы. — Это не проблема. У нас его много заготовлено на случай непредвиденных обстоятельств. С тем количеством виски и вина, которое выпивают ребята, я считаю, что лучше всегда иметь запас. Гермиона недоумённо вскинула бровь. — Только для мальчиков? Астория перестала возиться с волосами и улыбнулась Гермионе. — О, львёнок снова выпустил когти, вижу, зелье подействовало. Не успев ничего ответить, Гермиона услышала протяжный вопль снаружи. На мгновение земля в поместье содрогнулась, и когда Гермиона с Асторией подбежали к открытому окну, они увидели в саду Нарциссу с Малфоем, гордо восседающим у неё на плечах. Гермиона наблюдала за тем, как он соскользнул с плеч дракона и мягко приземлился на землю рядом с ней. Некоторое время он нежно гладил её по плечу, а затем повернул голову в сторону, и встретился с Гермионой взглядом. Она и раньше попадала в эту ловушку, и хотя с такого расстояния она не могла разглядеть, какого цвета его глаза, её тело всё равно оцепенело. Розовые накрашенные губы Астории скривились. — Вернулся, значит... О, я бы с радостью задушила его одним из своих шарфов. Но они чертовски дорогие, и мне жаль портить их о его тонкую бледную шею! После того как Роми наложил на волосы Гермионы высушивающее заклинание и та переоделась в короткое красное летнее платье, они с Асторией вошли в маленькую гостиную. Как раз в самый разгар спора Малфоя и Тео. Диван и кресло из зелёной замши занимали пространство напротив камина, а между ними располагался журнальный столик. Тео уже рассматривал две бутылки виски, стоявшие на нём, в то время как Блейз сидел в единственном кресле с идеальной осанкой. Его выражение лица навевало скуку, но, когда в комнату вошла его жена, он расплылся в улыбке. Малфой в одиночестве сидел на большом диване. Его поза была весьма непринуждённой: закинув ногу на колено, он почти полностью занял весь диван своим массивным телосложением. Одна его рука покоилась на спинке дивана, а другая была перекинута через подлокотник. Он переоделся. На нём были чёрные брюки и простая белая рубашка. Верхние пуговицы были расстёгнуты, рукава закатаны до локтей, а серебряные кольца звенели о гранёный стакан в его руке. — Ты же понимаешь, что мы могли бы провести собрание и без тебя, не так ли? — огрызнулся Тео. — Я в течение пяти лет сливаю информацию... — Шести, — исправила его Астория, закатив глаза. — Да, шести! Спасибо, Тори! Шесть чёртовых лет, и ты так ничего и не понял! — усмехнувшись, Тео широко развёл руками. — Из меня получился непревзойдённый шпион. Не нужно оваций! —Да? — поднял бровь Малфой. — Думаешь, ты у нас король шпионажа? Тогда, мать твою, напиши это слово без ошибок. Тео схватил одну из бутылок, стоявших на столе, показав Малфою средний палец. — На твоём месте я бы не раскидывался подобными жестами, если бы хотел немного этого виски, — предупредил Малфой. И, когда он поднёс бокал к губам, его взгляд снова вернулся к Гермионе. Оттенок его глаз скорее был смесью серого и голубого, но, что было необычно, голубой цвет преобладал, являя светлую сторону Мистера Хайда. — Извините, босс, — передразнил Тео, крутя бутылку в руках в поисках этикетки. — Оу, он достал запасы старого папаши Малфоя. Должно быть, это особый случай. — Ты вернулся, — тихо поприветствовала Гермиона. Его губ коснулась ухмылка. — Очень наблюдательно. Десять очков Гриффиндору. Приняв на себя роль хозяйки, Астория налила каждому по стакану виски и раздала их. Блейз поцеловал её руку, принимая свой бокал. Тео запрокинул голову назад, выпивая всё залпом и протягивая пустой стакан за добавкой. Гермиона с улыбкой приняла свой бокал. Едва она повернулась, чтобы сесть, Малфой слегка похлопал рукой по освободившемуся рядом с ним месту, жестом приглашая её сесть на ранее занимаемую им часть дивана. Садясь рядом, Гермиона отметила, как участился её пульс, после того как она приняла приглашение. — Итак, мальчики и девочки, давайте начнём, — громко и драматично произнёс Тео, прочищая горло. — Все устроились поудобнее? Все присутствующие кивнули, кроме Астории, чей упрекающий взгляд всё ещё был направлен в сторону Малфоя. — Скажи, ты по-прежнему считаешь, что тебе не за что извиняться? — выпалила Астория, и её накрашенные губы слегка скривились от злости. Малфой закатил глаза. — А за что, по-твоему, я должен извиниться? — Ты пропал на пять дней, придурок! — Осушив свой стакан, Астория налила себе ещё. — Ты узнал о нас с Тео, а потом просто исчез, чёрт возьми! Ни записки, ни слова о том, куда ты идёшь и когда планируешь вернуться! А потом возвращаешься как ни в чём не бывало, спокойно откупоривая не одну, а целых две бутылки виски своего отца и делаешь вид, что всё в порядке? — Я понял. Значит, тебя бесит не моё загадочное исчезновение, а то, что я открыл виски отца, не предупредив тебя? — клацнув зубами, Малфой сощурился. — Действительно, это упущение с моей стороны – решить, что алкоголичка предпочтёт свою семью алкоголю. Астория нахмурилась. — Потому что это те самые бутылки, которые никогда-никогда нельзя трогать и ни при каких обстоятельствах нельзя открывать! Ты даже не говорил нам, где их прячешь, так что прошу прощения за моё удивление, что ты вдруг решил их достать! Потягивая свой напиток, Гермиона наблюдала за их диалогом, стараясь скрыть внутреннее веселье. Если бы Малфой догадался, насколько его отношения с Асторией и их постоянные ссоры напоминают ей Рона и Джинни, наверное, он применил бы к себе Аваду Кедавру. — Я никогда не говорил, где их прячу, потому что знал, что если ты притронешься к ним своими жадными ручонками, то от них не останется и следа! — огрызнулся Малфой. — Я ждал особого случая, чтобы открыть их. Однако если для тебя проведение собрания отряда по свержению Тёмного Лорда не считается особым случаем, то я не имею ни малейшего понятия, что будет таковым являться. — Не переводи тему! — скрестив руки на груди, она начала раздражённо постукивать каблуком по полу. — Где ты был? — Я организовывал потенциальные убежища для нас. Астория нахмурилась. — Зачем нам нужны убежища? Наклонившись впёрёд, Малфой взял одну из бутылок и снова облокотился на диван. — Неужели ты действительно думаешь, что я предам Тёмного Лорда без уверенности в том, что все, кто находится в этой комнате, будут в безопасности? — налив себе ещё, он наполнил бокал Гермионы. — Если нас разоблачат, нам понадобится убежище, поэтому я провёл последние несколько дней на его обустройство. Что ж, в этом был смысл. Другого и не стоило ожидать от Малфоя. Перед её заточением он наложил абсурдное количество защитных чар вокруг поместья. Со стороны это могло показаться помешательством: он сделал всё, чтобы она не смогла причинить вред ни себе, ни другим. В защите своих подобная дотошность была очевидна. — Не тяни, — проворчал Тео. — Где они? — Первое – это заброшенная ферма в Йоркшире. Астория фыркнула. — Ферма? То есть место, где держат свиней, коров и кур? Надеюсь, ты шутишь. Ну пожалуйста, скажи, что ты шутишь. Вы же не думаете, что я буду тащиться по грязи на каблуках стоимостью девять тысяч галлеонов? Когда Малфой ничего не ответил, глаза Астории расширились от недоверия. — Это чуть приятнее, чем ты себе представляешь, — Малфой сощурился. — И да, Тори, план выглядит именно так. Нам нужны уединённые и отдалённые места, но с достаточно большими помещениями, в которых можно скрывать Нарциссу, чтобы она была вне поля зрения. Первое убежище – это небольшой коттедж, где достаточно места для хранения запасов на случай чрезвычайных ситуаций и тремя спальнями... — Тремя спальнями? Но где я буду хранить свои платья? Свои украшения?! Малфой вздохнул, его терпение заметно иссякало. Он облокотился на диван, откинувшись на спинку и задрав голову к потолку. — Если нас разоблачат, у нас будут считанные секунды, чтобы добраться до безопасного места. Времени на сборы не будет, мы сможем взять только самое необходимое и должны будем действовать осторожно. Это значит никаких каблуков, платьев и чёртовых ожерелий с бриллиантами размером с мой кулак. Рука Астории медленно накрыла огромный рубин на шее. Она смотрела на него с минуту, её сердитое выражение лица с каждой секундой становилось мягче, прежде чем она вздохнула и кивнула. — Да, конечно. Я понимаю. Ты стольким пожертвовал ради нас за эти годы. Это всего лишь вещи. Я оставлю их при первой же необходимости. Спасибо, что нашёл убежища, и спасибо, что согласился вместе с нами встать на сторону Ордена. Я знаю, что это решение было для тебя непростым, но тем не менее я ценю его, — тихо сказала Астория, продолжая покусывать нижнюю губу, прежде чем медленно выпустить ожерелье из рук. В конце концов, несмотря на привязанность к материальным ценностям, у неё была добрая душа. Астория уважала и выказывала благодарность по отношению к Драко. — Вот и ладушки, — протянул Тео и потёр ладони. — Теперь, когда вся эта слащавая болтовня позади, может, перейдём к основной теме собрания? Первым заговорил Блейз: — Малфой и Беллатрисса знают Тёмного Лорда как никто другой, — сказал он, указывая бокалом на своего командира. — Он доверяет вам почти всё. Если кто-то и знает, как подобраться к нему и остаться незамеченным, то это вы. Гермиона выпила до дна содержимое своего бокала и протянула его Малфою, чтобы он налил ей ещё. — Он прав. Как ты думаешь, с чего нам стоит начать? — Я много думал об этом в последние несколько дней, — сказал он, не отрывая взгляда от бутылки, которую держал в руке, пока наливал Гермионе, — и я думаю, что лучший выход – это продолжать сливать информацию Ордену, но делать это более демонстративно. Наполнив свой бокал, Малфой передал бутылку Тео и откинулся на спинку дивана. — Разум Тёмного Лорда уже не так силён, как раньше, — произнёс Малфой. — С тех пор как Орден уничтожил ещё один крестраж, он становится всё более параноидальным. Его разум раскалывается, и я думаю, что лучшее оружие, которое есть в нашем распоряжении, – это его страх и паранойя. Брови Гермионы сошлись. — Ты считаешь, что мы должны использовать его страх против него самого? Посмотрев на неё краем глаза, Малфой кивнул. — Превыше всего он ставит преданность его последователей и собственную силу. Он хочет прожить долгую и благополучную жизнь с теми, кто будет настолько преданными, что пожертвуют собой ради него. Если он посчитает, что окружающие больше не верны ему, он сломается и Поттеру будет гораздо проще его убить. Астория и Тео переглянулись, а Нотт расплылся в широкой ухмылке. — Я же говорил, что нам следовало привлечь его к этому делу много лет назад. Астория закатила глаза. — Чем большим параноиком он станет, тем больше ошибок он совершит, сделав себя ещё более уязвимым. Мы должны заставить его почувствовать, что он здесь один, и если мы сделаем это правильно, — сказал Малфой низким, строгим голосом, — мы заставим его выполнить всю грязную работу за нас. Он должен сомневаться в каждом. Он должен считать, что ни один из его верных ПСов больше не верны ему и что мы, — он поднял указательный палец и сделал небольшой круг, жестом указывая на всех присутствующих в комнате, — единственные, кому он может доверять. — Согласен, но как нам этого добиться? — прошептал Блейз. — Будет нелегко и без жертв не обойдётся. — Малфой потягивал свой напиток и, пока говорил, постукивал кольцами по стенке бокала. — Внешне мы должны выглядеть как обычно и хранить ему верность, а это значит, что мы должны продолжать ходить на миссии, следовать всем его указаниям и выполнять их беспрекословно. — Он повернулся, чтобы посмотреть на Гермиону. — Это также значит, что ты должна будешь присоединяться к нам на миссиях, когда потребуется... Гермиона почувствовала, как в животе затянулся болезненный узел. Она попыталась развязать его, пригубив виски. — И это потребует от всех нас сотрудничества с Орденом, и если мы всё сделаем правильно, то сможем выведать секреты и сократить численность армии Волдеморта до нуля. Гермиона улыбнулась. — Мне нравится эта идея, но не опасно ли жечь свечу с двух концов? — Это больше похоже на убить двух зайцев одним выстрелом, — на его лице промелькнуло подобие ухмылки. — Мы слишком хорошо знаем, что будет, если Волдеморт заподозрит одного из приближённых в измене... — Тео вздрогнул. — Так что я предлагаю использовать это в своих интересах. — И как же мы это сделаем? — Голос Тео дрогнул, прежде чем он сделал большой глоток виски прямо из бутылки. — Близкий круг Тёмного Лорда всегда был очень мал, и он стал ещё меньше с тех пор, как Орден уничтожил очередной крестраж, — продолжил Малфой. — Поэтому я предлагаю каждые несколько месяцев выбирать цель и сливать информацию. Затем выставлять всё так, будто всё это время именно она была «кротом». — Позже провернуть то же самое со следующей целью? — выдохнула Гермиона. Её разум уже работал на опережение в попытке собрать все кусочки пазла воедино, несмотря на отсутствие вариантов. Малфой кивнул. — А потом снова и снова. Важно быть крайне аккуратными, чтобы то, что мы сливаем, не указывало на нас. Нам придётся работать очень медленно и осторожно. За раз мы сможем слить только очень маленькие фрагменты информации. Несмотря на это, то, что мы всё-таки сливаем, разрушит его режим. — Разумно будет просматривать воспоминания тех Пожирателей Смерти, которых мы подставляем? — спросила Гермиона. — Чтобы убедиться, что они действительно знают секреты, которые мы будем выдавать. В таком случае их нельзя будет связать с нами, и тогда их будет гораздо проще подставить. — Именно. Мы будем сливать секреты таким образом, что все улики будут обрываться на тех, кого мы выбрали. Тёмный Лорд будет так занят их казнями и сожжениями, что не заметит, как собственноручно уничтожит свою армию. — Он сделал паузу, чтобы отпить ещё. — Для полноты картины нам придётся убить нескольких самостоятельно. Это будет выглядеть так, будто у них помутился рассудок из-за предательства хозяина, что они решили покончить с собой раньше, чем он доберётся до них. Если я правильно понимаю, ты не против замарать руки ради общего блага? Гермиона кивнула. Ухмылка Малфоя на её утвердительный жест заставила пульс слегка участиться. — Но это же не может длиться вечно? — спросил Блейз. — В конце концов у нас закончатся Пожиратели Смерти, на которых можно будет свалить утечку, и все стрелки укажут на нас четверых? — Для этого нам и нужны убежища, — ответил Малфой. — В конце концов он поймёт, что это мы, и нам придётся бежать. Однако я надеюсь, что к тому времени мы уже изрядно сократим численность его армии и количество крестражей, и Поттер сможет его убить. Тео поднял руку. — Пожа-а-а-а-алуйста, мы можем начать с Крауча? Малфой покачал головой в отрицательном жесте. — Я согласен, что Младшего нужно убрать, но этот маленький ублюдок умён. Если наш интерес к нему вдруг возрастёт, он может догадаться, что мы задумали. Я думаю, что будет разумно пока держать Крауча на расстоянии, но мы доберёмся до него, Теодор. Я обещаю вам обоим. Астория и Тео винили Крауча-младшего в том, что случилось с Дафной. Это было очевидно. Они слишком долго ждали, чтобы отомстить за неё, но могли подождать ещё немного. Они уже знали, как заставят Крауча расплатиться за сделанное. И если горящая ненависть в их глазах на что-то и указывала, так это на тягу превратить его страдания в сущий ад. Гермиона едва ли могла упрекнуть их за это. Она слышала достаточно историй о печально известном Кукольном домике. Ей было предельно ясно, что мир был бы гораздо лучше без этой мерзости по имени Барти Крауч-младший. Что же касается плана Малфоя, однозначно он был хорош. Он был тщательно продуман и был связан с извечно растущим кругом подчинённых Волдеморта. Он решал проблему его преданных последователей, он столкнул бы их друг с другом и уничтожил бы особо опасных генералов, он расчистил бы Гарри путь к крестражам. Он охватывал всё, давая Ордену доступ к тому, чего им не хватало ранее для победы в войне. Это должно было сработать. Определённо. И впервые за долгое время Гермиона почувствовала надежду. — Ладно, это всё замечательно, но я думаю, что все мы упускаем из виду самый главный вопрос, — возник Блейз. — Как нам заставить Орден сотрудничать с нами? Радостное чувство в груди у Гермионы, за которое она так цеплялась, лопнуло, подобно воздушному шарику. Чёрт, Блейз был прав. Орден и Пожиратели смерти должны доверять друг другу. Чтобы у этого плана была хоть какая-то надежда на успех, они должны работать вместе. Для успешной реализации этого плана Ордену понадобилось бы что-то обнадёживающее. Предложение мира. Какой-то знак доброй воли. Обе стороны убивали, обе стороны видели друг друга в самом худшем свете, и Гермиона сомневалась, что мирное рукопожатие будет хоть что-то значить, потому как обе стороны по локти в крови друг друга. — Необходимо донести до них то, что нам можно доверять, — сказала Гермиона. — Я думаю, нам нужно организовать встречу с ними. Мы могли бы показать им, что вы больше не с Волдемортом. Малфой щёлкнул языком. — И как же ты предлагаешь это сделать? — Я могла бы пойти на встречу и показать им свои воспоминания. Лицо Малфоя мгновенно исказилось от возмущения. — Это исключено. Если их поймают, и Тёмный Лорд решит исследовать их воспоминания, мы обречены. Это слишком рискованно. — Я выберу кого-то, кто умеет блокировать воспоминания. Так что если их поймают, они не смогут увидеть встречу и тех, кто предал его, — сказала Гермиона. Её голос звучал так же громко и ядовито, как у Малфоя. — Если кто-то из Ордена исследует мои воспоминания, то поймёт, что это всё чистой воды правда. Они увидят все ужасные вещи, которые Волдеморт сделал вам, и это докажет им, что это предательство обоснованно и что они могут доверять вам. Тео и Астория обменялись взглядами. — Это может сработать, — вздохнула Астория. Но Малфой не слушал. Он ближе наклонился к Гермионе, яростно прошипев следующие слова: — А если они попытаются вернуть тебя? Что тогда будет? Гермиона не сдвинулась ни на дюйм. Она по-прежнему сидела, высоко задрав нос, не желая поддаваться запугиванию. — Не попытаются. — Но если они попытаются, весь наш план будет разрушен, Грейнджер! — он вновь склонился, нарушая её личное пространство, но Гермиона стояла на своём. — Если ты исчезнешь, Тёмный Лорд узнает, что мы поддерживали связь с Орденом. Сама знаешь, что после этого последует. — Кто сказал, что они вообще захотят вернуть меня после того, что ты заставил меня с ними сделать?! — Хорошо, хорошо! — Тео пересёк комнату и втиснулся на диван между ними, создавая физический барьер. — Я знаю, что ссоры для вас двоих – это своего рода прелюдия. Я вас не осуждаю, у каждого свои извращения, но нам ещё нужно кое-что обсудить. Так что давайте продолжим собрание, а потом вы, два сумасшедших психопата, сможете вцепиться друг другу в глотки? Договорились? На мгновение их взгляды сошлись друг на друге. Ноздри Гермионы раздувались от раздражения. Малфой же провёл языком по внутренней стороне щеки. Она заметила, что он часто так делал, когда был на грани. — Хорошо, переходим к следующему вопросу, — Астория изящно улыбнулась, пытаясь сгладить углы. — Гермиона, очевидно, что без тебя этот план не сработает. Что ты хочешь взамен за помощь? Глаза Гермионы метнулись к глазам Астории. — Что? — Ну же, Грейнджер, не притворяйся, — Тео похлопал Гермиону по коленке, на что Малфой слегка приподнялся, заметив, как Тео сжимает её. — Я уверен, что список твоих требований такой же длинный, как член Драко, так что давай, выкладывай. Гермиона чуть не поперхнулась виски. Малфой просто уставился на Нотта, пока тот не отпустил её коленку. Прочистив горло, Гермиона задумалась. На самом деле она даже не думала просить что-то взамен. Подаренная ей надежда и удовлетворение от предательства генералов Волдеморта были достаточной платой, но если они хотели предложить ей новые привилегии... Что ж, Гермиона не из тех, кто упустит такую возможность. — Я хочу, чтобы с дома были сняты чары, — твёрдо сказала она. — Поскольку вы помогаете Ордену, у меня больше нет причин убивать Малфоя или себя, поэтому я хочу, чтобы чары были сняты. Все: с окон, со столовых приборов, даже со свечей и каминов. Все они должны быть сняты. Это обсуждению не подлежит. Это была глупая просьба, да, но тем не менее она хотела этого. Она уже привыкла к ним. Она могла держать руку над открытым огнём в доме, не обжигая её. Она могла открыть окна без возможности взобраться на карниз и свесить ноги наружу. Она словно жила в камере с мягкой обивкой: чары изолировали каждый опасный предмет в пределах досягаемости, словно она была чёртовым ребёнком. Это было унизительно. Она хотела, чтобы их не было. — Какой смысл снимать защиту с дома, предоставляя тебе возможность причинить себе вред? — вклинился Малфой. — Или твоё тайное желание – выпрыгнуть из окна? Гермиона ещё раз окинула его взглядом. — Речь идёт о доверии, Малфой. Я верю, что ты сдержишь своё слово и предашь Волдеморта, поэтому мне нужно, чтобы ты доверял мне. Мне нужно, чтобы ты снял защиту и доверился мне, верил, что своей свободой я не причиню вреда ни себе, ни тебе. Губы Малфоя начали кривиться. — Я не ребёнок, Малфой, — огрызнулась Гермиона. — Сними их сейчас же! — Ладно, детские заграждения уберём, — быстро согласился Тео, вдруг ставший сторонником примирения. — Что ещё? — Я хочу перестать принимать зелья, подавляющие магию. — Считай, что это сделано, — мгновенно ответил Малфой. — Но я полагаю, что ты хочешь чего-то ещё? — Ты можешь отменить кровавый ритуал, использованный Волдемортом, чтобы связать нас вместе? Выражение лица Малфоя стало жёстче. — Ты хочешь, чтобы я разорвал нашу связь? — Да. Он помолчал несколько мгновений, обдумывая свой ответ. — Нет, это магия Тёмного Лорда, поэтому это под силу только ему. Несмотря на то, что его голос был тихим и спокойным, даже бездушным, почти полностью голубые глаза были широко открыты. Он говорил правду. Она так и думала, но всё равно решила уточнить. — Я хочу вернуть свою палочку. — Ладно, но когда ты будешь со мной на заданиях, тебе придётся использовать мою палочку, чтобы нас не разоблачили. Гермиона кивнула в знак согласия. — Что-нибудь ещё? — Перестань использовать Проклятие Демона. — И не мечтай. Гермиона побледнела. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и в ней снова зажглась знакомая искра гнева. — Ты больше никогда не наложишь на меня это проклятие! — Нет. И без обсуждений. — С чего ты взял, что это обсуждается?! — Гермиона резко вскочила и нависла над ним, слишком разъярённая, чтобы усидеть на месте. — Я никогда больше не буду находиться под воздействием этого проклятия! — Нет, ты права, это действительно не обсуждается! — Малфой поднялся на ноги и уставился на неё сверху вниз. — Если я не стану использовать Проклятие Демона во время миссий, то наша маскировка раскроется. Прости, но ответ – нет! Это в твоих интересах, а не в моих. В разгар их перепалки Тео медленно и без особой грации убрался подальше от дивана на другую сторону гостиной, покидая потенциально опасную зону, прихватив с собой бутылку дорогого виски. — Я буду имитировать! — О, значит будешь имитировать? — с презрением и сарказмом произнёс Малфой, общаясь с ней как с ребёнком. — Что ж ты сразу не сказала? Это сразу меняет дело, теперь я абсолютно спокоен! Словно колёсико искры на зажигалке, в Гермионе вспыхнул гнев. — Не прикидывайся идиотом! Если потребуется, я смогу притвориться, что нахожусь под воздействием проклятия! — Ты думаешь, что сможешь убить своих друзей без проклятия? Выражение лица Гермионы изменилось. — Что? — Ты излюбленное оружие Тёмного Лорда. Чтобы это сработало, мы должны вести себя как можно более естественно, чтобы не вызывать подозрений. Это значит, что при нападении или во время битвы ты будешь на поле боя, нравится тебе это или нет, — его голос стал едва слышным, но тишина лишь придала ему угрожающий оттенок, — так что я спрашиваю тебя: сможешь ли ты убить своих друзей без Проклятия Демона? — Я... — Сможешь ли ты, не находясь под воздействием Проклятия Демона, отсекать им головы, как делала последние несколько месяцев? Сможешь ли ты сжечь их или швырнуть в кирпичную стену с силой, способной расколоть на кусочки их маленькие головки? — Хватит, Драко, — предупредила Астория. Её взгляд становился жёстче, окрашиваясь в защитный оттенок. — Ты высказал свою точку зрения. — Мы видели, на что ты способна, Грейнджер. Мы все видели, насколько ты смертоносна: малейшая заминка повлечёт за собой подозрения! — Я могу использовать несмертельные заклятия! Я могу сражаться и выглядеть опасной, не убивая их на самом деле! — Другие Пожиратели смерти застыли в грёбаном восхищении и страхе, наблюдая за твоим мастерством! Они смотрели, как ты убиваешь семь человек одним взмахом палочки. Как ты себе это представляешь, если вдруг перестанешь использовать смертельные проклятия?! Лишь одно слово бесконечно вертелось у неё в голове, не переставая отбивать в сознании одни и те же тринадцать букв: Подозрительно. Подозрительно. Подозрительно. Он был абсолютно прав. Любые изменения в поведении вызвали бы подозрения. Чем меньше жестокости и зверства со стороны Гермионы будет проявляться, тем больше шанс, что их всех убьют. Она сама вырыла себе эту яму, продемонстрировав, насколько смертоносной она может быть, и теперь это погубит её. — Если ты не будешь под воздействием Проклятия Демона, ты и твоё чёртово добродушие не сможете их убить, и тогда вся маскировка провалится! Проклятие служит твоей защитой! Чтобы всё, что ты делаешь указывало на меня, а не на тебя! Каково было удивление Гермионы, когда хрусталь в её руке не разлетелся на мелкие кусочки от силы, с которой она сжала его. — Это необходимо, Грейнджер. Я сделаю всё возможное, чтобы брать тебя на задания как можно реже. Мы что-нибудь придумаем с Орденом, но обсуждению эта тема больше не подлежит. Чтобы всё получилось, ты должна продолжать убивать членов Ордена. — Ты не можешь просить её об этом, Драко, — Астория бросилась к Гермионе, обхватив её за плечи и притянув к себе. — Это несправедливо... — Несправедливо, но это необходимость, — огрызнулся Малфой. — Мы должны играть по правилам, если хотим выжить. Если все непростительные вещи, которые нам придётся совершить против своей воли, сделают меня ужасным человеком, то так тому и быть. Гермиона больше не могла этого терпеть. Просто не могла. Она развернулась и выбежала из комнаты. Малфой был прав. Она знала, что он был прав, но от этого менее больно не становилось. Предательство Волдеморта было опасной игрой. План был продуман, но он всё ещё довольно хрупок. Один неверный шаг с их стороны, одна чёртова ошибка, и всё будет зря. Нужно продолжать делать вид, что всё в порядке. Она по-прежнему под их контролем, а Малфой всё так же верен и обеспечивает победу Волдеморта. Она должна переступить через себя, через свои чувства, через свою грёбаную душу ради поражения Волдеморта. Чтобы план сработал, их поведение не должно измениться, а значит, ей не избавиться от Проклятия Демона. Чтобы всё получилось, ей нужно продолжать убивать членов Ордена, и от одной этой мысли она готова была взвыть. Она вошла в просторную гостиную и направилась к столу с оружием. Взяв в руки любимый пистолет, Гермиона направила его на манекены, которые всё ещё стояли вдоль стены. Она нажала на курок, но дрожь в её руках увела пулю влево, продырявив стену вместо намеченной цели. — Грейнджер, — раздался позади до боли знакомый голос, который становился всё громче по мере приближения его шагов. — Вернись в ту комнату и давай закончим наш разговор, прежде чем я поволоку тебя туда за твои чёртовы кудри! Она повернулась и направила пистолет ему в грудь. Она по-прежнему не могла выстрелить в него из-за чар, наложенных на оружие, но гнев подогревал её чувства. — Ещё раз пригрозишь мне подобным, и я осмелюсь. Он остановился в дверном проёме, сжав раму одной рукой и хмуро глядя на неё. Он был зол. Чертовски зол. Злость закипала в нём, заставляя вздыматься грудь и тяжело дышать. — Какая же ты мерзкая дрянь! — Что?! — Прикидываешься милой, смотришь со мной мои воспоминания, заставляешь показать тебе свои уязвимые стороны, и как только я говорю, что готов помочь Поттеру, ты меняешься по щелчку пальцев, — он щёлкнул пальцами, и резкий звук разлетелся эхом. — Заполучив то, чего добивалась, ты собираешься меня застрелить. — Я думала, тебе нравится, когда в тебя стреляют. Его глаза сощурились. — Хватит играть со мной в грёбаные игры. Я не в настроении. Что я должен сделать, чтобы ты мне доверяла? — Доверие это не магия: от одного взмаха палочки ничего не изменится. После всего, что ты сделал с Орденом, со мной, ты не можешь ждать от меня моментального доверия. — А следовало бы! — прорычал он. — Ты хоть понимаешь, чем я рискую ради тебя? Я ставлю на кон свою семью, чтобы помочь тебе и Ордену... — Не притворяйся, что ты сделал это ради меня. То, что ты решил перейти на другую сторону, не имеет ко мне никакого отношения. Он оттолкнулся от стены и стал надвигаться на неё. — Я отменяю приём подавляющих магию зелий... — Ещё бы! Это меньшее, что ты можешь сделать после всего, через что мне пришлось пройти! — И я возвращаю тебе твою палочку! Я даю тебе в руки орудие, которым ты можешь меня убить! Гнев, казалось, волнами поглощал его по мере приближения к ней, и в его глазах было что-то такое, что заставляло каждую клеточку тела Гермионы кричать: «Беги». — Палочку, которую ты же у меня и отнял! Это не самоотверженный поступок – возвращать то, что ты забрал! — Чего ещё ты хочешь? Что мне ещё сделать, чтобы доказать тебе свою преданность? Шаг, вынуждающий её отступить на один назад. — Ты хочешь извинений в письменном виде?! Взгляд Гермионы метался по комнате, искал выход из этой ситуации. — Ты хочешь, чтобы я вскрыл себе вены и подписался кровью? — Она упёрлась спиной во что-то твёрдое, вероятно, в край мраморного камина, но прежде чем она успела среагировать, Малфой оказался перед ней. Он резко опустил руки на каминную полку по обе стороны от её плеч, отчего Грейнджер вздрогнула. — Хочешь Обет?! Он прижался к ней всем телом. — Или ты хочешь, чтобы я встал перед тобой на колени? Она оказалась в ловушке и не могла успокоить внезапно подскочивший пульс. По всей видимости, Малфой это заметил. — Разве что... это и есть то, чего ты хочешь? — Ты бы встал? Если бы я попросила? Не оторвав взгляда, Малфой убрал руки с камина и мягко скользнул ими по её бокам, почти охватив её грудную клетку с обеих сторон. Даже когда она положила пистолет на мраморную полку за своей головой. И даже тогда, когда он медленно опустился перед ней на колени. Он провёл руками по её телу, спускаясь вниз, и она вздрогнула, почувствовав, как они обхватили заднюю поверхность её бёдер. — Ты освободишь для меня место, львёнок? — промурлыкал он, продолжая смотреть на неё. У Гермионы пересохло во рту, когда в глазах появился тот самый азарт, будоражащий её нервные окончания, когда она испытывала его. Тот самый, который она испытывала только с ним. Когда она контролировала ситуацию, будучи сверху. Азарт от победы. Иногда она стыдилась власти, при которой сердце забывало гонять кровь по жилам. Сейчас же, когда перед ней на коленях стоял самый безжалостный Пожиратель смерти, её сердце словно пело симфонию. Поэтому, глубоко вздохнув и ухмыльнувшись, Гермиона прислонилась к камину и чуть раздвинула ноги. — Хорошая девочка. Ей потребовались все силы, чтобы не застонать, когда он начал водить руками по задней поверхности её бёдер. Это были всего лишь медленные, исследовательские прикосновения, но ощущения, растекавшиеся по её телу, не казались столь же невинными. Его руки были холодными, успокаивающими, и всё, чего она хотела, это избавиться от жара на её коже. Что же касается губ... Чёрт, их холод был по-настоящему адский. Первый поцелуй на правой ноге, чуть выше колена, заставил её вздрогнуть и царапнуть камин лопатками. Ноги словно затекли, и она откинулась на мрамор в поисках опоры. Она думала, что после первого поцелуя её тело привыкнет к касаниям его губ. Но этого не произошло. Когда он поцеловал её второй раз, чуть выше, чем в первый, она сдержала стон. Однако после того, как он провёл языком по внутренней стороне её бедра, ей показалось, что сознание вот-вот покинет её. Ощущения продолжали обостряться по мере его касаний. Он целовал и посасывал кожу, двигаясь к краю её платья. Каждый поцелуй пускал по её коже табун мурашек. Каждый раз, когда его руки массировали заднюю поверхность её бёдер, она чувствовала, что ей становится легче дышать. Но его глаза всё ещё были прикованы к ней. — В чём дело? — прошептал он между поцелуями. — Пару минут назад тебе было что сказать мне. Где теперь твои обвинения? Гермиона не могла произнести ни слова. Она едва могла дышать. Глаза девушки закрылись, она выгнула спину дугой, отдаваясь во власть его рукам и рту. Резкая боль пронзила её внутреннюю сторону бедра. Её глаза быстро нашли его: она увидела, что он наблюдает за её реакцией, а на внутренней стороне правого бедра красуется маленький красный полумесяц. — Смотри на меня. — Мягко, почти ласково он поцеловал покрасневшую метку. — Не отводи взгляд, поняла? Захватив край её платья, он задрал его вверх так, что оно собралось вокруг талии. Пока его зубы и язык одновременно и терзали, и успокаивали оголившуюся перед ним кожу, а одна рука удерживала ткань на месте, другой он зацепился за резинку её нижнего белья. Он целовал её вдоль бёдер, перебирая пальцами красную резинку. Он не стягивал её, а просто сжимал и растягивал в руке. — Должен сказать, Грейнджер, — прошептал он, и от того, как его холодное дыхание прошлось по её коже, у неё чуть не подкосились колени, — красный цвет тебе очень идёт. Никогда бы не подумал, что ты будешь подбирать платье под трусики. — Я п-полна сюрпризов, — выдавила она, стараясь звучать непринуждённо, однако голос дрогнул, когда он мазнул языком по коже рядом с трусиками. Усмехнувшись, Малфой прижался к ней и начал стягивать ткань вниз по её ногам. — Наконец-то хоть в чём-то мы пришли к согласию. Он позволил ей снять их, и, когда его рука снова прошлась вверх по её ноге, он закинул её на плечо, получая больший доступ. — Положи руку на другое моё плечо, — сказал он. — Используй его для равновесия. Она была пластилином в его руках. Девушка знала это так же, как и он. Малфой был настолько близок к ней, что ещё немного и его рот прильнул бы к главной точке. И она сделала бы всё, что он мог потребовать от неё, лишь бы заставить его просто придвинуться ближе. Гермиона решила проигнорировать его совет, не удержавшись от соблазна показать коготки, несмотря на то, что он собирался сделать. Она с обеих сторон упёрлась руками в каминную полку за спиной. Его глаза вспыхнули и тут же потемнели. Он ухмыльнулся, проведя языком по зубам, по-прежнему не отрывая от неё глаз. Святой Мерлин, это было самое потрясающее зрелище, которое она когда-либо видела. — Что ж, упрямая маленькая сучка, — прошептал он. — Посмотрим, на сколько тебя хватит. Она намеревалась сохранять спокойствие и молчание. Гермиона хотела заставить его заслужить её стоны, касания, всё что угодно, но в тот самый момент, когда он обхватил губами её клитор посасывая его, она сдалась. Она ахнула, её руки вцепились в его плечи, чтобы удержаться на ногах. Ногти впились в его кожу, и её настигла острая волна наслаждения. — Чёрт, — прорычал Малфой. — Ты так же хороша на вкус, как и на ощупь. Первые несколько прикосновений его языка были мягкими и нежными, с лёгким нажимом, как будто он наслаждался её вкусом. Это длилось минуту, может быть, две, но скоро вся нежность улетучилась, сменяясь похотью. Он не отрывал от неё глаз, когда проводил кончиком языка по клитору, медленно обводя его по кругу. — Ме-е-ерлин, — застонала она. Второй круг. — Ещё, пожалуйста, — почти взмолилась она, но прикусила губу, сдержавшись. Она не будет его умолять. Ни сейчас, ни когда-либо ещё. Третий круг. — Когда будет хорошо, — хмыкнул он, его рот всё ещё был прижат к ней, посылая вибрации с каждым словом, — сожмись, ладно? Она слабо кивнула, задыхаясь. Должно быть, она пометила его. Маленькие полумесяцы от ногтей украшали его кожу так же, как и след от зубов, оставленный им на её бедре. Возможно, ему было больно, но если и так, то он не жаловался. Она вздрогнула, когда его язык коснулся входа, дразня его быстрыми лёгкими движениями, и когда он наконец погрузился в неё, она сжала его так сильно, что думала, что сломает кость в его плече. Напряжение нарастало, затягивая тугой узел. Она не хотела, чтобы развязка наступила так скоро. — Прекрати! Малфой тут же отпустил её, как будто она ударила его током. Он отстранился и поднял на неё голубые глаза. В них плескалась обида. Он выглядел таким уязвимым, стоя перед ней на коленях, с вытянутыми руками в знак капитуляции. Не поклянись он помогать Ордену, убить его было бы намного проще. Ладони зачесались, втайне желая схватить оружие. — Ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе? — Нет, не совсем так, — она задыхалась, пытаясь восстановить дыхание. Она смотрела на него, медленно перебирая пальцами его волосы. — Я просто хотела проверить, остановишься ли ты, если я попрошу тебя об этом. Он мрачно усмехнулся ей, и от того, как блестел его подбородок, ей захотелось поскорее притянуть его к себе. Так она и сделала. С вновь накрывшей её волной возбуждения Гермиона вернула его голову в плен своих ног, отдаваясь во власть его рта. После этого он стал жадно ласкать её, словно пытаясь что-то доказать. Его язык с остервенением проходился по её складкам. Быстрее, с большим нажимом, чем раньше. Его плечи раздвинули её бёдра, ещё больше открывая её для него, а рука, лежащая на бедре, поползла вверх по её телу. Он зацепился за вырез платья и рванув ткань вниз, разорвав так, что разрез оказался на талии. На ней не было лифчика. Воспользовавшись этим, он обхватил ладонью её грудь, сжимая и перекатывая сосок между пальцев, продолжая вылизывать центр её удовольствия. Пальцы сильнее впились в его плечо и волосы, когда дрожь начала накрывать её. Она использовала его для опоры, поскольку ей казалось, что она теряет контроль над своими ногами. И всё это время, облизывая, посасывая и покусывая её чувствительную сердцевину, он нашёптывал ей, практически мурлыча «Хорошая девочка» и «Ш-ш-ш, я держу тебя» снова и снова. И это было похоже на подчинение. Она была так близко. Девушка откинула голову назад, приближаясь к краю, и её сердце забилось с новой силой, когда она посмотрела прямо перед собой. Он не запер дверь. Дверной проём был пуст, но приоткрыт. Оставалась заметная щель, через которую любой мог заглянуть и увидеть их. — Д-Драко, — прохрипела она, сильнее вцепившись в его волосы и направляя его в нужное ей русло. — Дверь... ты не... чёрт... ты не закрыл её. — Мне всё равно. — Но там щель... — застонала она, когда он снова прошёлся по клитору. — Кто-то... О боже, кто-то может нас увидеть. — Мне всё равно, смотри на меня. — Я... — Смотри на меня! Её глаза вернулись к нему, и всё её тело начало дрожать. — Но что, если кто-нибудь... увидит нас? Узел всё больше затягивался. Она была на грани. — Мне насрать, — его рука соскользнула с груди и опустилась между ног. Она почувствовала, как его пальцы прошлись по её входу. — Просто перестань болтать и кончи, — он просунул пальцы внутрь, сгибая их, — для, — сменяя угол, попутно обхватив клитор губами, — меня, — снова проходясь в ней под другим углом, он сильно втянул клитор. У неё перехватило дыхание, когда долгожданный узел наконец-то развязался, перекрывая всё остальное. Будто из лёгких выкачали весь воздух. Всё, что она могла чувствовать, – это его язык и пальцы. Всё, что она могла видеть, – это его голубые глаза. И если бы кто-нибудь появился в дверях в этот самый момент, ей бы тоже было наплевать. Когда дрожь немного улеглась, Малфой опустил её ногу, вставая. Поднявшись на ноги, он покрыл поцелуями её тело. Не торопясь, он провёл языком по соскам, провёл по ключице, в районе венки на шее, по линии подбородка, по каждому сантиметру кожи, до которого мог дотянуться. — Это доказывает мою преданность? — он прикусил её шею, и сталь в его голосе заставила её вздрогнуть. — Или тебе нужно ещё, чтобы смысл сказанного дошёл до тебя? — Заткнись. Его руки сжали её кудри, когда она схватила его за воротник и притянула его губы к своим. От него пахло дымом, виски и ею. Солёный, и сладкий, и... — Малфой, — рявкнул Блейз. Гермиона замерла. Малфой вздрогнул и слегка отстранился, не отпуская её. Его фигура была намного шире, чем у неё, и, несмотря на то, что она была раздета, Блейз никак не мог разглядеть её. Её честь была... в какой-то степени защищена. Должно быть, он только что вошёл в гостиную. Блейз был слишком большим джентльменом, чтобы не предупредить о своём присутствии заранее, но щёки Гермионы всё равно пылали. — Что тебе нужно, Забини? — прошипел Малфой, не оборачиваясь и продолжая смотреть на Гермиону. Блейз неловко прочистил горло: — Нас вызвал Тёмный Лорд. — Да, я понял это ещё пять минут назад, когда метка начала гореть, спасибо тебе большое, — голос Малфоя был холодным и язвительным, что резко контрастировало с тем мурлыканьем, которое слышала Гермиона несколько минут назад. — Подожди меня снаружи. Я буду там через минуту. Несмотря на очевидный приказ, Блейз не сдвинулся с места. — Ты хочешь сказать что-то ещё? — Нет, — ответил Блейз после нескольких мгновений молчания. — Абсолютно ничего.