«Уважаемый Орден Феникса,
В режиме нашей работы произошли изменения, которые, по нашему мнению, отвечают вашим интересам. Мы предлагаем встретиться для обсуждения данных изменений и последующих шагов.
Наше требование: присутствие Рональда Уизли, Джиневры Уизли и Флёр Делакур.
Дата и место встречи остаются на ваше усмотрение.
С уважением,
Медуза и компания»
Гермиона написала письмо и, несмотря на настойчивые рекомендации Тео и Малфоя не раскрывать своё имя и даже не давать намёка на своё благополучие, так как всегда есть вероятность перехвата послания, всё равно надеялась на то, что её почерк узнают и правильно расшифруют послание. Когда Гермиона закончила писать записку под пристальным вниманием обоих Пожирателей смерти, нависавших над ней и клокочущих, как чёртовы совы, Тео отправился на место встречи, чтобы передать послание. Встречи между Медузой и Орденом организовывались определённым образом: они обменивались письмами каждую неделю, каждый раз в другой день недели и каждый раз в новом месте, что гарантировало анонимность и безопасность обеих сторон. Раньше записки оставляли на заброшенной фабрике в Суиндоне, но после того как Гермиона попала в плен, было принято мудрое решение оставлять их в заброшенном почтовом отделении в Шеффилде. Новое место передачи было разрушено в ходе военных действий и просилось под снос, но оно служило своей цели. Тео доставил записку Гермионы на следующий день после их тайного совещания, и спустя почти две недели пришёл ответ:«Аэропорт Ист-Мидлендс. Взлётно-посадочная полоса у выхода 1.
26 июня. 15:30»
На этом всё. Это был их чёртов ответ. Больше ничего. Лаконичность полученного сообщения не добавляла уверенности Гермионе. Она не могла понять, распознали ли её почерк, поняли ли смысл записки и поверили ли информации в ней. Желудок Гермионы стянуло в узел в тот момент, когда она прочитала ответ, и все последующие два дня она провела в напряжении.* * *
Девушка взглянула на новые часы на прикроватной тумбочке. Она потребовала у Малфоя предоставить их ей после получения ответа от Ордена. 14:30 – скоро им предстоит отправляться. Нервно покусывая внутреннюю часть щеки, она застёгивала молнию на старой униформе, предназначенной для миссий. Ткань приятно облегала её тело, и это чувство напоминало ей о доме и уюте. Это так сильно отличалось от того, что приходилось носить в последние месяцы, – форму Пожирателей смерти. Гермиона заметила, как сильно изменилась, когда взглянула на своё отражение в зеркале туалетного столика. Униформа теперь сидела свободнее, не стесняла движений, щёки впали, волосы отросли – их концы доходили почти до бёдер. Изменения коснулись не только её внешности: возвращение Малфоем её палочки и прекращение регулярного приёма антимагических зелий означали, что магия вновь свободно циркулировала в её жилах, и это чувство было просто превосходным. Возможность самостоятельно высушить волосы взмахом палочки или зажечь огонь одним заклинанием давала ей ощущение того, что она является самой собой. Она очень давно этого не чувствовала. Девушка вновь взглянула на часы: 14:33. Ей нужно было чем-то занять себя, поэтому Гермиона вращала палочку между пальцами и стучала ногой по половицам. Её мысли наполнял шум, в голове одна за другой пролетали возможные сцены и события. Придёт ли Орден на встречу? Будут ли они вооружены? Что произойдёт, если они приведут подкрепление? Что будет, если они попытаются схватить её? И как поступит Малфой, если что-то пойдёт не по плану... — Знаешь, эти половицы стоят дороже, чем большинство маггловских квартир, — раздался голос из дверного проёма, — так что если ты будешь продолжать сверлить в них дыру своим сапогом, я выставлю тебе нехилый счёт. Гермиона тихо рассмеялась, не оборачиваясь. — Точно, так как мы оба знаем, что иначе ты не смог бы позволить себе новые. — Если Астория продолжит покупать себе подарки на деньги моей семьи каждый раз, когда я её злю, то хранилище Малфоев опустеет лет за десять. Гермиона фыркнула и снова осмотрела свою униформу. — Десять лет? Ты видел рубиновый браслет, который она купила себе, потому что ты испортил ей сюрприз ко дню рождения? — она покачала головой, поправляя воротник своей кожаной куртки. — Думаю, такими темпами она оставит тебя без крыши над головой уже через года два. Вдруг скрипнула половица, и она увидела в зеркале, что Малфой стоит за её спиной. Он был в одежде Пожирателя смерти. Маски на нём не было, а глаза идеально сочетали в себе оттенки синего и серого. — Мне нравятся эти штуки, — ухмыльнулся он через зеркало и запустил пальцы в пустые пистолетные кобуры на её бедре. — Они тебе идут. Гермиона нахмурилась, глядя на его отражение. — Они выглядят ещё лучше, когда в них пистолеты. — Я в этом не сомневаюсь, — посмеиваясь, ответил Малфой и одним резким рывком за кобуру прижал её к своей груди. — Если ты вдруг решишь сделать мне запоздалый подарок на день рождения, я не стану возражать, если ты наведёшь на меня пистолет, когда ты в них... Она уставилась вперёд и наблюдала за тем, как голова Драко в отражении наклоняется, прежде чем его холодные губы коснулись её уха. — ...и только в них. — Ой, отвали! — Гермиона отскочила вперёд и скинула с себя его руки. — Ты такой самодовольный идиот. — А ты просто сногсшибательна, когда пытаешься меня убить. Она вышла из спальни, не оборачиваясь на Драко и убеждая себя в том, что она опаздывает, хотя на самом деле она не хотела, чтобы Малфой заметил её улыбку и румянец на лице. Они вместе прошли через поместье, едва не касаясь плечами. У сада Гермиона протянула ему руку для аппарации в аэропорт. Сейчас это вряд ли можно было назвать необходимостью, скорее привычкой, так как её магия вернулась и она могла справиться без его помощи. Но он не коснулся её руки в ответ. Вместо этого он продолжил идти, и после нескольких секунд недоумения Гермиона последовала за ним. — Время почти без четверти три – пора в аэропорт, — напомнила она. — Знаю. — Мы не собираемся аппарировать? Он молча вёл её через сад с самодовольной улыбкой: он предвкушал её реакцию на сюрприз, к которому они вот-вот доберутся. Дойдя до обширного поля на краю имения, Гермиона увидела Нарциссу, сонно свернувшуюся калачиком, и её сердце вдруг подскочило к горлу. — Ты что, серьёзно? Услышав резкую панику в голосе Гермионы, Нарцисса, гигантская дракониха, оживилась, тряхнула головой и расправила крылья, поднимаясь на ноги. Гермиона услышала смешок Малфоя, стоявшего рядом, но не могла оторвать глаз от зверя. — Испугалась, Грейнджер? — спросил Малфой. — Если ты думаешь, что я полечу на ней в аэропорт, ты сошёл с ума. — О, не будь такой, — поддразнил Малфой, нахмурив брови в той самодовольной манере, которая была доступна лишь ему. — Ты уже оседлала одного дракона, оседлать другого не покажется тебе сложным. Гермиона сделала шаг назад, она была не в настроении играть в подобные игры. — Ни за что на свете! — Тебе не о чем беспокоиться. — Кроме того, что могу сгореть заживо! — Ты в полной безопасности... — Пока она не решит меня покусать! — Послушай меня, — резко сказал Малфой, видимо теряя терпение. — Цисси представляет собой угрозу, и твои друзья её боятся. Мы не можем быть уверены в том, что нас ожидает сегодня, и если Орден планирует засаду, Нарцисса нам пригодится. Гермиона осознавала, что он был прав. Несмотря на то, что она старалась быть максимально осторожной в своей записке, загадочное послание и «смена режима», скорее всего, вызвали подозрения у Ордена. Эта встреча была загадкой для обеих сторон. Орден, вероятно, был так же насторожен, как и Пожиратели смерти, и если Кингсли принял решение отправить подмогу, то было бы глупо не соблюсти дополнительные меры предосторожности. На всякий случай. Она уже собиралась нацепить свою самую язвительную улыбку и продолжить спор, но тут Нарцисса разинула пасть, и, несмотря на то, что Гермиона понимала, что дракон, скорее всего, просто зевает, издаваемый зверем рёв был настолько громким и устрашающим, что он разрушил ту крупицу уверенности, которой запаслась Гермиона, как ветку, переломанную подошвой ботинка. Почувствовав, что Грейнджер собирается удрать, Малфой встал у неё за спиной. Он схватил её за руки и развернул лицом к своему дракону. Она, как всегда, попыталась вырваться, но он крепко держал её. С каждой её попыткой вырваться Драко только больше прижимал её к своей груди, и каждый раз, когда он делал шаг к Нарциссе, Гермиона двигалась вместе ним. — Нет, Малфой! — зашипела она, извиваясь в его хватке и пытаясь ткнуть его локтем в рёбра. — Я не буду этого делать! — Ш-ш-ш, всё в порядке, — её бесило то, как спокойно он говорил, толкая её вперёд, чтоб они сделали ещё один шажок. — Она не причинит тебе вреда. Нарцисса громко зарычала, сверкнув огромными клыками. — Нет! Отпусти меня! Я не могу... — Можешь, — подбодрил её Малфой. — Тебе нечего бояться. Наклонившись вперёд, Нарцисса снова выставила клыки, в этот раз прижав их вплотную к груди Гермионы. Пульс девушки участился... Воздух стал теплее, когда Малфой подтолкнул её ещё ближе... Гермиона едва заметно подскочила, когда почувствовала, как его холодные пальцы сплелись с её. Малфой, аккуратно управляя её ладонями, направил их к дракону. Гермиона вздрогнула. Она изо всех сил извернулась в его руках и ткнулась лицом ему в грудь. Её ладони обдало горячим воздухом... Вопреки её ожиданиям, прикосновение к драконьей чешуе не причиняло никакой боли. Она была тёплой и шершавой на ощупь, но вовсе не жгла кожу. Гермиона ожидала реакции драконихи. Она была готова к тому, что сейчас её сожгут пламенем или просто сожрут. Но вместо этого она почувствовала вибрацию под ладонью, возникшую от мягкого звука. Открыв глаза, Гермиона встретилась с Нарцисой взглядом. Глаза драконихи горели красным и напоминали живое пламя, однако в них было что-то невероятно ласковое, чего Гермиона ранее не замечала. — Я же говорил тебе, — практически мурлыкал Малфой ей на ухо, продолжая ласкать чешую дракона их переплетёнными пальцами. — Она не причинит тебе вреда. Нарцисса, словно поддерживая слова Малфоя, начала щебетать. Это напоминало пение птиц, и создалось впечатление, будто она пыталась убедить Гермиону в своей миролюбивости. Когда Гермиона почувствовала себя увереннее рядом с драконихой, Малфой отпустил её руку, дав возможность самостоятельно взаимодействовать с Нарциссой. Поглаживая дракониху по щеке скользящими вдоль боковой части её мощной морды движениями, Гермиона вскоре забыла, что именно когда-то вызывало в ней такой сильный страх. Зверь по-прежнему впечатлял. Иррациональный ужас, рождённый кошмарами и образом Волдеморта, не растворился сразу же при прикосновении, но теперь она понимала, что чувство страха перед Нарциссой необоснованное. Дракон, несмотря на свои огромные размеры, смертельную силу и свирепость, не проявлял желания разорвать Гермиону на части одним укусом или убить её иным способом. В этот момент Малфой позади неё оживился и произнёс: — Нам пора идти. Не дожидаясь ответа, Нарцисса прижалась плечом к земле, и Малфой забрался на неё, а затем уставился на Гермиону. — Ты идёшь или нет? — спросил он, протягивая руку и наклоняясь к ней. Она не хотела летать на Нарциссе. Ей этого действительно не хотелось, но у неё не было иного выбора. Итак, не давая себе времени задуматься о вероятности падения или задуматься хоть на мгновение о том, как, чёрт возьми, она будет держаться, Гермиона глубоко вздохнула и коснулась руки Драко. Малфой помог ей взобраться на спину Нарциссы и посадил перед собой так, что её спина плотно прижалась к его груди, а его бёдра обхватили девушку с двух сторон. Он дал ей время сесть поудобнее и определиться, за какой из острых шипов на спине дракона лучше всего ухватиться. Драко свистнул, и Нарцисса поднялась на задние лапы. С этого ракурса звук крыльев, бьющихся о воздух при взлёте, был гораздо громче. Было настоящим чудом то, что Малфой не потерял слух после стольких лет полётов на её спине, и, если бы Гермиона не боялась упасть, она бы ослабила смертельную хватку на шипах и закрыла уши, чтобы умерить шум. Полёт в аэропорт, к большому огорчению Гермионы, прошёл ужасно. Абсолютно, блять, ужасно. Ветер с ужасной силой свистел в её ушах. От холодного воздуха болело горло и лицо, а оттого, как изгибалось и выгибалось тело драконихи, когда та неслась против ветра, Гермионе хотелось блевать. Весь полёт она держала глаза зажмуренными. Она не хотела видеть, как высоко они летят и как далеко придётся падать, если она вдруг ослабит хватку и свалится, и открыла глаза только после того, как Малфой сказал ей, что аэропорт уже в поле зрения. Хотя называть это «аэропортом» было сложно. Слово «свалка» казалось более подходящим... Вдоль взлётной полосы были разбросаны самолёты с выбитыми окнами, рейсовые автобусы и тележки для перевозки багажа со спущенными шинами. Покружив в небе, Нарцисса нашла за бункером достаточно свободную площадку, на которую можно было приземлиться. Когда они наконец коснулись земли, Гермиона смогла почувствовать под собой почву. Соскользнув с драконьей спины, она сразу наклонилась вперёд и упёрлась ладонями в колени. — Я больше никогда, никогда, не буду этого делать! Кажется, меня сейчас стошнит. Она практически услышала, как Малфой закатил глаза, спрыгивая с Нарциссы. — Я предупреждал тебя: закрыв глаза, ты только усугубишь своё состояние. Но ты, со своей гриффиндорской упёртостью, отказалась слушать. Гермиона содрогнулась от вновь подступившей тошноты, что вихрем прошла по её животу. — Боже, как я ненавижу летать. — Я знаю. Ты повторяла это мне всю дорогу сюда. — И тебя ненавижу. — Да, это ты тоже говорила. — Сколько у нас времени до встречи? — Они должны быть здесь через несколько минут, — сказал Малфой. — И я даю им на всё про всё десять минут, и мы уходим. Гермиона нахмурилась, несмотря на то, что ей было не до разговоров. — Что? — Мы с ребятами заключили пари. Я поставил на то, что всё это и десяти минут не продлится, — он пожал плечами. — Тори думает иначе, она поставила пятнадцать галлеонов на то, что мы выдержим как минимум полчаса, прежде чем всё пойдёт коту под хвост. — Что ж, это только добавляет мне уверенности, — съязвила Гермиона. — Если ты так настроен, то сомневаюсь, что мы протянем и десять минут! — Точно так же сказал Тео, — Малфой вновь расхохотался, явно повеселев. — Он поставил четыреста на то, что не пройдёт и две минуты до того, как начнут летать Авады. Гермиона выпрямилась и уставилась на него. — Так вот почему он хотел прийти на эту встречу? Чтобы посмотреть, как всё сорвётся? — Ага, — ухмыльнулся Малфой, небрежно гладя шею своего дракона. — Этот маленький больной ублюдок обожает кровавые зрелища. Вот почему я не позволил ему прийти. — Как ты можешь делать ставки на что-то столь важное?! — взорвалась Гермиона. — Это не забава! Неужели ты не хочешь, чтобы наш план успешно сработал? — Ну конечно, Грейнджер, я решил поставить на карту жизнь моей семьи просто ради развлечения, — Малфой в очередной раз презрительно закатил глаза. — Разумеется, я жажду успеха этой операции. Но это называется веселье, умение веселиться. Возможно, ты когда-то слышала такое слово? Нарцисса замурлыкала от удовольствия, когда Малфой коснулся особо чувствительного места за большим шипом с правой стороны её мордочки, но внезапно мягкий звук превратился в грозное рычание. Она обнажила клыки, и Гермиона не успела спросить, что так её встревожило, как с противоположной стороны аэропорта послышались три громких щелчка аппарации. Орден прибыл. — Наверное, вам двум стоит держаться в стороне, — предположила Гермиона, направляясь к концу бункера к третьему терминалу. — Хотя бы в начале, пока я буду проверять, кто пришёл и в каком количестве. По взгляду Малфоя было ясно, насколько его это взбесило. — Правда что ли? И что тебя натолкнуло на такую мысль? — Орден впадает в ужас при виде Нарциссы. Если они сразу увидят её, то могут расценить это как акт агрессии и переговоры будут испорчены. Я думаю, лучше спрятать её до того момента, пока её участие понадобится. По выражению лица Драко Гермиона поняла, что он разделяет её мнение, однако, когда она направилась к терминалу, Нарцисса попыталась последовать за ней. — Нет, — приказал Малфой. — Останься, она скоро вернётся. Гермиона снова попыталась уйти, на что Нарцисса завыла, бросившись за ней. Несмотря на свои огромные размеры и чешуйчатую кожу, существо могло испытывать тревогу и проявлять её в своём поведении. Нарцисса снова двинулась вслед за Гермионой, но, когда Малфой отрицательно покачал головой, она резко зарычала и впилась когтями в гравий. Хоть дракониха и переживала, она послушалась хозяина и остановилась. Гермиона посмотрела на Малфоя. — Дай мне время и возможность подготовить их к встрече с вами. Как только они немного расслабятся, вы сможете присоединиться. Малфой сжал челюсти, его взгляд ожесточился. Он коротко кивнул, и Гермиона ушла. Выход №1 находился сразу за углом, вне поля её зрения. Сердце Гермионы колотилось, пока она шла по заброшенной взлётной полосе. Она слышала свой пульс в ушах и чувствовала его на кончиках пальцев. Каждый импульс в теле подсказывал ей, что нужно вытащить палочку, что ей станет легче, если она начнёт крутить древко между пальцами, это успокоит её, но вместо этого она просто впилась ногтями в ладони. Эта встреча была «вслепую» и для неё, и для Ордена. За последние несколько месяцев они видели её только под действием Проклятия Демона. В эти моменты она убивала их друзей колонами и понятия не имела, знает ли Орден, что она делает это не по своей воле. Доверие, которым она пользовалась в кругах Ордена, висело на тончайшем волоске, и если она выйдет из-за угла с оружием в руках, то разрушит тот хрупкий фундамент, на котором они планируют строить дальнейшие взаимоотношения. Подойдя к концу взлётно-посадочной полосы, Гермиона на мгновение почувствовала спокойствие. Она начала считать в уме и, когда дошла до цифры «три», завернула за угол и шагнула в ворота нужного ей выхода. На взлётной полосе её ждали три человека в масках: две женщины и один мужчина. На каждом из них были надеты разные варианты маски Гермионы, в которой она участвовала на встречах с Медузой как Лилит. Все они беспокойно постукивали ногами по асфальту и возились с оружием в руках. Как только Гермиона появилась из-за угла, самый высокий из них сорвал с себя маску. Рон преобразился в ту же секунду, как его взгляд встретился с её. Раздражённое выражение его лица сменилось удивлением, и он опустил свою волшебную палочку. — Гермиона... — Рон выглядел так, словно увидел призрака. Он уставился на неё и продолжил, казалось, дрожа: — Это... это правда ты? Она улыбнулась и не смогла сдержать слёзы. — Привет, — прошептала она. Её голос слегка дрогнул. Она так давно его не видела, и хотя в последние несколько лет их дружба уже не была прежней, слёзы навернулись на глаза при взгляде на старого друга. — Это я. Две девушки, стоявшие рядом с Роном, нерешительно сняли с себя маски. Джинни и Флёр выглядели не менее потрясёнными при виде Гермионы, чем Рон, но, похоже, не разделяли его энтузиазма. Они были напряжены и, казалось, крепче сжали оружие, когда Гермиона приблизилась. — Как ты здесь оказалась?! — У Рона перехватывало дыхание. — Как тебе удалось сбежать?! — Не удалось, — медленно и с осторожностью отозвалась Гермиона, стараясь контролировать свои эмоции. Сейчас было важно оставаться спокойной и собранной, чтобы они поверили в то, что ей можно верить. — С того момента как я оказалась в плену, я живу вместе с Медузой. Именно я отправила вам ту записку. Они послали меня сюда для обсуждения следующих шагов своего плана. Глаза Джинни расширились от удивления, а Рон, взглянув на сестру, засиял. — Я же говорил: это её почерк! — снова повернувшись к Гермионе, парень покраснел от волнения. — Я был уверен, что это ты написала ту записку, но Кингсли мне не поверил! — Гарри поверил, — сказала Джинни. Тон её голоса был совершенно мёртвым и монотонным и так не походил на Джинни, что у Гермионы защемило сердце. — Но это не доказывает, что это действительно она. — Как это не доказывает?! Разумеется, это она! — взволнованно возразил Рон. — Смотрите на неё! Это Гермиона! Это наша Гермиона! — Мы не знаем этого наверняка, — прошептала Флёр. Рон с насмешкой покачал головой, явно поражённый недоверием девушек. — Хорошо, тогда расскажи нам что-нибудь, что может знать только Миона. Гермиона была к этому готова. Она предполагала, что подлинность её личности будет под сомнением. Она ожидала, что это придётся доказывать, но взгляд Джинни поражал холодностью. Гермиона не ожидала такого. — Это не поможет, — перебила Джинни. — Она провела с ними семь месяцев. Гермиона умела блокировать и защищать своё сознание, но они вполне могли сломать её окклюменционные стены за столько времени. Нельзя доверять ей из-за подобных мелочей. — Ты думаешь, они могли использовать оборотное зелье, чтобы обмануть нас? — спросила Флёр, и Гермиона заметила, как её рука дёрнулась к карману. Грейнджер боролась с постоянно растущим желанием достать свою палочку. — Я понимаю ваши опасения, — тихо промолвила она, стараясь звучать максимально убедительно. — Но это действительно я, — она развела руки в стороны и сделала шаг вперёд, демонстрируя уязвимость своего положения и готовность к диалогу. — Я понимаю, что для вас это очень сложно, но если бы вы дали мне минуту на объяснения... Рон же был крайне взволнован. — Смотри! — он указал на кобуру на её бедре. — Это палочка Гермионы! Как она могла оказаться у неё, если это не она?! — Это не доказательство! — Джинни была права, конечно же, палочка сама по себе не была доказательством. — Она находилась в плену Пожирателей, и первое, что они должны были сделать, – это изъять её палочку при захвате в Дувре, — и снова в точку. — Они могли дать оборотное зелье кому угодно и передать этому человеку палочку Гермионы, чтобы запутать нас! Джинни была права во всём, но Рон игнорировал её предостережения. Он двинулся к Гермионе с распростёртыми объятиями, но был опережён Джинни и Флёр. Флёр направила свою волшебную палочку прямо на Гермиону, а Джинни встала перед Роном, ткнув свою палочку ему в грудь и остановив его на полпути. — Джин... — огрызнулся Рон. — Какого чёрта ты делаешь?! — Мы не уверены в том, что это она! Мы должны убедиться, прежде чем... Джинни, Флёр и Рон замерли, когда земля начала содрогаться. Последовательные толчки в земле нарастали, и с каждой секундой вибрация становилась всё сильнее. — Что за чёрт?! — закричал Рон. — Это засада! — Джинни присоединилась к Флёр и направила свою палочку на Гермиону. — Нам не следовало сюда приходить... Следующие несколько секунд прошли в суматохе. Сначала Флёр, Джинни и Рон зашипели от боли, и их палочки вылетели из рук. В тот же миг в воротах появился Малфой со всеми тремя видами оружия в руках и Нарциссой рядом. В его каменном выражении лица читался холод, глаза были почти полностью серыми. Он возвёл стены окклюменции в своём сознании, пока ждал за углом. Внезапно Джинни, Флёр и Рон вытащили из карманов маленькие пистолеты и направили их на Малфоя. Драко направил свою палочку на Рона, а Нарцисса издала грозный рык, и из её рта брызнули языки пламени. Ну что ж, всё это превратилось в чёртову катастрофу всего лишь за пару минут. Малфой и Астория останутся без денег. — Грейнджер, встань за мной! — не скрывая презрения, Малфой с усмешкой посмотрел на Рона своими ледяными глазами. — Сейчас же! — Нет, это только усугубит ситуацию! — Гермиона оставалась единственной, кто не доставал палочку. Она стояла посередине, сохраняя нейтралитет, не желая обострять конфликт, несмотря на угрозу собственной безопасности. — Тогда хотя бы достань свою чёртову палочку и защищайся! — Нет! Они не причинят мне вреда, так же, как и ты не должен вредить им! — возразила Гермиона. — Прошу, давайте все соберёмся с мыслями и успокоимся. Рон и Джинни нацелили свои пистолеты на Малфоя: один в лоб, другой в область сердца. Драко слегка наклонил голову, и на кончике его палочки вспыхнул зелёный свет. — Верни нам наши палочки, Малфой! — пригрозила Джинни. — С радостью, — прошипел Малфой. — После того как ты опустишь свой пистолет, Уизлетта. Флёр опустила оружие, и грозное рычание Нарциссы зазвучало ещё устрашающе. — Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь, Малфой?! — прорычал Рон. — Как ты узнал об этой встрече? — Понимаешь, я должен был об этом знать, ведь вся эта встреча была спланирована на куске пергамента, который я доставил, — спокойно ответил Малфой. На мгновение Рон нахмурился. — Ты... ты что?! Ты не можешь быть Медузой! Это полная бессмыслица! — Нет, я не Медуза. Но считай, что я, Грейнджер и мой дракон идут в одном комплекте, вместе, — с привычной самоуверенностью сказал Малфой. — Куда идёт Грейнджер, туда иду и я, — усмехнулся он и угрожающе взмахнул палочкой. — И куда иду я... Пока он говорил, Нарцисса шагнула вперёд и обнажила клыки. Рычание, вырывающееся из её груди, усилилось, стало более тревожным и заставило членов Ордена отступить. Малфой ухмыльнулся. — Думаю, вы поняли. Рон вздул ноздри, и его лицо вспыхнуло от гнева. — Ты меня ни черта не пугаешь, грязный Пожиратель смерти! На лице Малфоя мелькнуло опасное выражение, от которого у Гермионы похолодела кровь. Он поднял бровь, и зелёное сияние его палочки усилилось, древко стало потрескивать от скопившейся в нём энергии. — Хватит, остановитесь оба! — Гермиона бросилась к Малфою и схватила его за запястье. — Это ни к чему хорошему не приведёт! Опусти свою палочку! — она попыталась опустить его руку, но Драко оставался непреклонным, держа палочку наготове. — Боже милостивый! — изменив стратегию, Гермиона посмотрела на Джинни. — Я клянусь, Малфою можно доверять... — И что, мы должны просто поверить тебе на слово?! — хоть слова Джинни и казались сарказмом, в её действиях уже не было столько уверенности, как раньше. Она начала колебаться. — Флёр говорила, что он Маска Демона! Что он убил тысячи... — Он хочет измениться... Малфой сделал резкое движение палочкой, будто собирался произнести заклятие. — «Хочет» – слишком громко сказано... — Мерлин, да заткнись ты! — резко вмешалась Гермиона, оборачиваясь к Малфою с сердитым видом. — Сейчас не время для этого! — она снова повернулась к Джинни и умоляюще взглянула на неё. — Пожалуйста, поверьте мне: я знаю, что это звучит как полное безумие, но он больше не с Волдемортом... — Почему мы должны верить этому?! — Рон сжал в руках рукоять пистолета. — После десяти лет войны он вдруг решает перейти на другую сторону? О да, это звучит очень убедительно! Гермиона вздохнула от разочарования и закрыла глаза. — Ты не знаешь, каково это – быть на их стороне! Ты не знаешь, через что Волдеморт заставил пройти Драко и его семью... — Грейнджер, — прервал её Малфой, — не говори за меня... — Если ты ещё раз перебьёшь меня, клянусь Мерлином, я наложу на тебя такое мощное Силенцио, что возможность говорить исчезнет не только у тебя, но и у твоих детей и внуков! Краем глаза она заметила, как губы Джинни приподнялись в уголке, совсем чуть-чуть. Сделав глубокий вдох, чтобы усмирить свои эмоции, Гермиона посмотрела на Малфоя. Он не смотрел на неё, а глядел прямо перед собой, анализируя угрозу. Попытки предугадать его действия, когда стены окклюменции были возведены в его разуме, всегда были бесполезны, однако, судя по всему, он либо переживал, либо был напуган. А были ли на это причины? Они пришли к выводу, что единственный способ завоевать доверие Ордена – это раскрыть им всю правду. Пусть они исследуют воспоминания Гермионы, пусть увидят ужасы, через которые Волдеморт заставил их пройти, все годы унижений, что пережили все члены семьи Драко, и только тогда Орден поймёт, что предательство было подлинным и вполне оправданным. Это было, безусловно, лучшее решение, хотя и чреватое риском. Это предполагало раскрыть Ордену все карты, в том числе и их единодушное решение предать своего хозяина. Только избранным членам Ордена будет дозволено узнать, кто стал предателем Волдеморта. И хотя для этого выберут лишь тех, кто в совершенстве владеет окклюменцией, если их всё же схватят, разоблачение Малфоя и его семьи станет лишь вопросом времени. Да, это было наилучшим вариантом из всех возможных, однако Малфой рисковал больше всех, и Гермиона почувствовала, что её долг – успокоить его. Он слегка вздрогнул, когда она снова схватила его за запястье. — Я знаю, что это, должно быть, очень трудно для тебя. Ты пытаешься довериться людям, которым совершенно не доверяешь, — тихо прошептала она, и его взгляд на мгновение сместился на неё, когда она сжала его запястье. — Но я даю тебе слово: они достойны твоего доверия. Я не позволю ничему и никому угрожать тебе или твоей семье. Однако им необходимо узнать, через что ты прошёл. Только так они смогут понять нас. Малфой раздул ноздри, но в конце концов яростная магия на конце его палочки погасла. — Спасибо. — Гермиона улыбнулась и, когда Малфой кивнул, повернулась лицом к Джинни и остальным. — Если вы просмотрите мои воспоминания, вы поймёте, что я не вру и что это лучшая новость для Ордена с самого начала войны. Минутное молчание, пропитанное напряжением и зашкаливающим адреналином, а затем, казалось бы, явившись из ниоткуда, свет надежды пробился со стороны человека, от которого Грейнджер ждала этого меньше всего. — Мы можем верить Малфою, — промолвила Флёр с вздохом, и все посмотрели на неё. — Я ему верю. — Что?! — вскрикнула Джинни. — Почему? — Я видела их обоих несколько месяцев назад во время нападения, — тихо и чётко начала Флёр, стараясь говорить так, чтобы каждое её слово было услышано и понято. — Гермиона была под воздействием того заклятья, что заставляло её убивать наших сторонников. — Проклятие Демона, — уточнила Гермиона, почувствовав облегчение оттого, что хотя бы один человек в Ордене знал, что она убивает своих друзей не по собственной воле. — Да, Гермиона была под действием Проклятия Демона, — Флёр улыбнулась. — Я была ранена и истекала кровью, Гермиона могла бы без труда меня убить и была готова сделать это, но Малфой её остановил. Рон повернулся, взглянул на Малфоя и скептически пробормотал: — Должно быть, это была уловка. — Нет, это не было уловкой, — решительно возразила Флёр. — Он не дал ей убить меня, а потом отпустил. Я до сих пор не могу понять, почему ты это сделал, но в тот день ты спас мне жизнь, и за это я готова отнестись к тебе с благосклонностью. — Я ценю это, Флёр, — вздохнула Гермиона. — Однако прежде чем ты начнёшь изучать мои воспоминания, я хочу услышать твоё обещание, что всё увиденное останется между нами и будет передано только тем, кто действительно должен это знать. Обещаешь? — Обещаю, — Флёр сделала шаг вперёд, но Гермиона подняла руку, чтобы остановить её. — Если вы хотите победить в этой войне, вам необходим Малфой, — серьёзно сказала она. — Ты увидишь многое, что может подвергнуть опасности Малфоя и его семью. Мы должны быть уверены, что после этого, помогая нам, вы не сделаете ничего, что могло бы разоблачить их или подвергнуть опасности. Вы с нами? Джинни и Флёр обменялись тяжёлыми взглядами, после чего кивнули и хмыкнули. — Согласны, — прозвучало в унисон. Рон, однако, не дал такого обещания. Джинни ясно дала понять: обмен информацией начнётся только после того, как они удостоверятся в том, что перед ними действительно Гермиона. По прошествии часа, потраченного на проверку отсутствия в её крови оборотного зелья, они достигли взаимопонимания. Малфой должен был вернуть волшебные палочки их владельцам, в то время как Орден Феникса должен был убрать своё оружие на безопасное расстояние от ворот. Затем Флёр, Рон и Джинни посветят себя изучению воспоминаний Гермионы, чтобы убедиться в надёжности Малфоя. Вероятно, Драко не позволит никому проникнуть в собственную голову, но исследование воспоминаний Гермионы, возможно, восстановит доверительные отношения между сторонами. Гермиона готова была доверить свои воспоминания каждому из этой троицы, поскольку они были не только опытными легилиментами, но и владели искусством блокировки воспоминаний, быть может, даже превосходили её в этом. Флёр вызвалась пойти первой. Гермионе было невероятно легко переносить присутствие Флёр в своём сознании. Её магия была мягкой, будто бы её виски щекотали атласом, но всё происходило очень быстро. Если Гермиона не пыталась отгородиться от неё, она могла за несколько секунд пролистать целый день воспоминаний. Флёр открывала и просматривала каждое воспоминание таким, каким оно было, перелистывая каждый новый день, словно это были страницы книги. Она видела, как Малфой был близок со своей семьёй, как они все были убиты горем, когда Дафну казнили, и как её смерть оставила после себя дыру, которую никто не мог залатать. Гермиона подумывала о том, чтобы запрятать более личные и более откровенные воспоминания подальше, но чувствовала, что это вызовет подозрения. Это может создать иллюзию того, что она что-то скрывает, и разрушить и без того непрочный фундамент, который они пытались прямо сейчас построить. Чтобы всё получилось, она должна была честно и открыто рассказать о своём пребывании в Поместье Малфоев. И обо всём, что происходило в его стенах. При приближении этих моментов на лице Гермионы появлялся непроизвольный румянец, но Флёр, как и подобает леди, предпочитала милостиво обходить такие воспоминания стороной. Когда рука Малфоя оказалась под платьем Гермионы во время стрельбы по мишеням, Флёр улыбнулась и прошла дальше. Когда несколько недель спустя они разрывали друг на друге одежду, Флёр перевернула страницу ещё до того, как Малфой взял Гермиону на руки. Она уделяла одинаковое внимание всем поступкам Малфоя: и убийствам, и многочасовым пыткам заложников, но больше всего её интересовало его общение с Гермионой. То, как он вытирал кровь с её подбородка после сеансов Окклюменции. Ухмылка, которая иногда появлялась на его губах во время их перепалок. Его связь с его драконом, а также то, что никто другой не мог приблизиться к Нарциссе. Тем не менее этот зверь проявлял необычную привязанность к Гермионе. Чувство вины на его лице каждый раз, когда Гермиона высвобождалась от Проклятия Демона, и то, как он обнимал и успокаивал её, когда она не могла больше выносить весь этот ужас. Когда Флёр наконец закончила, она покинула сознание Гермионы, положила руку ей на плечо и тепло улыбнулась, с пониманием глядя на неё. Затем настала очередь Рона. — На твоём месте я был бы осторожен, Уизли, — поддразнил Малфой, когда Гермиона приготовилась впустить в голову Рона. — Тебе может не понравиться то, что ты сейчас увидишь. С того момента как Рон ворвался в её сознание, у Гермионы возникло непреодолимое чувство, что это была ошибка, ведь в отличие от Флёр у него, похоже, была своя личная цель. Казалось, что Рон просматривает её воспоминания, не обращая внимания на нежные моменты, которые Гермиона пыталась ему показать, и сосредотачивался лишь на плохом. Он задерживался на отдельных ужасающих моментах, словно пытался напомнить Гермионе, что Малфой был, есть и всегда будет чудовищем. Он цеплялся за образы истекающей кровью Гермионы на полу её спальни в самом начале её пребывания в Поместье. Он долго просматривал их драки, те моменты, когда он сжимал ладонью её горло, все те способы, которыми она думала убить его, и снова и снова воспроизводил в памяти тот момент, когда она впервые оказалась под Проклятием Демона. Как ей было страшно, как она плакала, какое горе испытывала. А потом он увидел их совместное времяпрепровождение в гостиной. Он увидел, как Гермиона стреляет по мишеням из чёрно-золотого пистолета. Он слышал, как Малфой разговаривал с ней. Как он прикасался к ней... И на этом моменте Рона будто подменили. Он быстро пролистал последовавшие за этим воспоминания, совершенно не обращая внимания на то, что Гермиона хотела ему показать. Ему не хотелось видеть ни несчастный случай с Асторией, ни то, как Малфой винил себя в произошедшем в тот вечер. Он не хотел видеть, как Кормак пытался убить Гермиону, как он избивал её, и если бы не Малфой, то она была бы мертва. Нет, ему было наплевать на всё это. Он не хотел видеть в Малфое ничего хорошего, он просто перебирал её воспоминания, пока не нашёл тот день, когда она подстрелила Драко, и всё, что за этим последовало. Жгучая боль пронзила голову Гермионы, когда Рон покинул её сознание. Она зашипела и слегка наклонилась, и первое, что она услышала, когда аэропорт снова материализовался вокруг неё, был голос Рона. — Чёрт возьми, не могу в это поверить! — закричал он. — Ты с ним трахаешься?! Ты что, совсем с ума сошла?! Лицо Джинни перекосилось от ужаса. — Ты же не делала этого, правда? — Ты концентрируешься не на тех вещах! — закричала Гермиона. — Это не имеет отношения к делу! — Это имеет к этому самое прямое отношение! — закричал Рон в ответ. — Он так запутал тебя, что ты сама не понимаешь, что происходит! Он манипулирует тобой настолько искусно, что ты даже не видишь, что всё это обман! — Он не манипулирует мной! Я прекрасно знала, что делаю! — О, правда, точно так же, как знала, что делала, когда убивала Симуса?! Гермиона вздрогнула, словно он вонзил ей нож прямо в сердце. Нарцисса издала угрожающий рык. — Хватит, Уизел, — холодно усмехнулся Малфой, становясь за спиной Гермионы. — Ещё слово, и я не задумываясь скормлю тебя дракону, — хрипотца в его голосе должна была стать достаточным предупреждением для кого угодно, чтобы заставить отступить, но Рон этого не расслышал. Он был слишком зол, чтобы услышать его. — Не смей говорить мне хватит! Ты что-то с ней сделал! — прорычал он. — Ты заставил её убить своего друга, и моя Гермиона ни за что не стала бы трахаться с таким чудовищем! Малфой схватил Гермиону за руку и потащил вперёд. Он встал перед Роном и взглянул на него свысока. — Ну, может быть, это потому, что она больше не твоя, — усмехнулся он. — Ты об этом не думал? — Наверное, будет лучше, если мы закончим на сегодня, — тихо сказала Флёр. Она обхватила Рона за плечи и аккуратно потянула его назад. — Мы знаем, что им можно доверять. Может быть, нам стоит назначить ещё одну встречу на следующую неделю, а сейчас вернуться и обсудить всё с Гарри... — И позволить Гермионе уйти с ним?! — закричал Рон. — Нет, она там не в безопасности! — Рон очень быстро увернулся от Малфоя и схватил Гермиону, но в тот самый миг, когда его пальцы сомкнулись на её запястье, Нарцисса двинулась с места. Рон вскрикнул и попятился назад, когда дракон бросился на него. Уизли отпустил руку Гермионы, позволив Малфою оттянуть её назад и дав Нарциссе возможность добраться до своей жертвы. Рон с грохотом упал на землю, но Нарцисса не остановилась. Она мгновенно нависла над парнем и угрожающе зарычала, обнажив огромные клыки и распахнув пасть над животом Рона. Флёр застыла в шоке. Джинни бросила в дракона несколько проклятий, но они отскакивали от её толстой чешуи, как капли дождя от гладкого камня. — Малфой! — вскрикнула Гермиона. — Прикажи ей прекратить! Малфой покачал головой и мрачно усмехнулся, наслаждаясь тем, что Рону страшно. Уизли попытался отползти назад, но Нарцисса уткнулась мордой ему в живот, тем самым заключив его в ловушку. Он махал руками и ногами, пинался и отбивался. Гермиона не сомневалась в том, что Нарциссе эти удары нипочём. Но в ту же секунду, как дракониха открыла пасть и коснулась зубами рёбер Рона, Малфой щёлкнул пальцами, и Нарцисса отступила назад. — Дружеское напоминание, Уизел, — сказал он, улыбаясь во все тридцать два, — драконы кусаются.