***
Следующим днем все стало еще тоскливее. Мистер Вонка срочно уехал по каким-то делам, так что его занятия до начала практики заменили другие предметы. Лу была только рада возможности подумать и осмыслить все происходящее, правда с каждым днем становилось все тяжелее. Ее не покидали мысли о том, что она поступила опрометчиво поцеловав кондитера. В голову действительно приходили мысли об отчислении пока Вонка в отъезде. Его заместитель и по совместительству секретарь без раздумий бы отпустила ее, если велико желание, а по приезду Вонка бы также не раздумывая подписал бумаги. Так она думала, и именно поэтому написала заявление. В этот хмурый пятничный день непогодилось. На улице разыгралась нешуточная метель, запорошив все дорожки и улочки города. Неясная белая пелена стояла за окнами, совсем не утешая. Лу твердо решила, что пора это заканчивать. И последним гвоздем в крышку гроба стала утренняя новость… Сидя на завтраке с таким же угрюмым Джастином, Лу еще не думала о том, что покинет эти стены сегодня. Она несомненно готовилась в дни отсутствия Вонки, решив, что он бросил свои дела из-за нее, и уже написала заявление. Но отдавать его пока не спешила. — Вы только посмотрите, это же наша звезда! — буквально швырнув в ее сторону утреннюю газету, прошипела вошедшая в столовую Кларк. Она ехидно ухмылялась, рассевшись напротив неразлучной парочки. Глаза Лу пробежали по заголовку «Студентка Вилли Вонки покорила жюри». В статье также не нашлось ничего примечательного, кроме хороших отзывов, так что Тернер недоумевающе подняла взгляд на Кларк. — Тебе чего? — сухо спросил Джастин, непонимающе нахмурившись. — А-то ты не знаешь, Дженсен, как наша звезда добилась расположения Вонки, раз он теперь таскает ее на все конкурсы, — к их перепалке начали прислушиваться даже повара, а громкости Кларк было не занимать. Не секрет, что каждый из здесь сидящих желал показать свои успехи, засветиться так же ярко, как Тернер, но никому еще такого не удавалось. Уровень всеобщей злости она могла понять. — Не понимаю о чем ты, — солгала Тернер, отодвигая тарелку с недоеденным завтраком. — О том, что Вонка проводит с тобой внеклассные уроки, на которых вы там Бог знает чем занимаетесь! — не унималась девушка и тут же повернула экран к застывшей Лу. На нем она четко видела короткое видео, как вчера после соревнования заходит на фабрику вместе с Вонкой. Это было снято вдали, но четко видно, что шедшие о чем-то спорили. А затем пальчик Кларк перемотал несколько ее глупых снимком и остановился на другой записи. На ней Лу в сопровождении кондитера мило беседуют, идя по коридорам колледжа и скрываются в кабинете на втором этаже. Холодок непринятия пробежал вдоль позвоночника из-за того, что их поймали «с поличным», но выдать этого никак нельзя. — И что? Чем мы тут по твоему занимаемся? — выгнула бровь девушка, старательно избегая взгляда Кларк. — Я давно стала замечать, как ты пропадаешь на практике в других цехах, а во время учебы ты спускаешься на второй этаж и готовишь вместе с Вонкой! — ее слова громом поразили остальных в столовой, и все замерли. — Уж не знаю, как ты смогла допрыгнуть до него и вцепиться мертвой хваткой, но ты не единственная, кто хочет быть на этом месте. Мы все заслуживаем его признания, а его незаслуженно получаешь ты. — Почему это незаслуженно?! — воскликнул Джастин. — Она умнее тебя, глупая ты овца, и добилась расположения директора своим умом, а не… — Между мной и Вонкой ничего нет! — поддержала его Лу, вскочив с места и краснея под многозначительными взглядами собравшихся студентов. Теперь все слова Вонки о слухах обухом ударили ее по голове, заставив в который раз зажмуриться от осознания его правоты. Это действительно гнусно и разобщает коллектив. Одна их неосторожность могла завести намного дальше судачества студентов. — Ты не особенная, Тернер! — озлобленно прикрикнула Кларк, также подрываясь со своего места. — В правилах четко прописано, что все ученики равны. Так почему ты получаешь его внимание и дополнительные уроки, а мы нет, а?! — Я не знаю… — шептала Лу, а по залу тут и там стали раздаваться гневные и негодующие вопросы от студентов, мягко говоря, офигевших от происходящего. — Или ты уйдешь сама, или я всем расскажу, что Вонка водит шашни со студенткой! — надменно фыркнула Кларк, обнажив свои белоснежные зубы. — Думаю, репортеры обрадуются такой новости… — Ты не посмеешь, — вступился Джастин, закрыв едва ли не плачущую подругу собой. — Ты знаешь, что Вонка может тебя отчислить за такое. — А вот и нет, — покачала она головой. — Он не имеет права меня за такое отчислить… — Это разглашение информации, а мы подписывались контракт!.. — Контракт о неразглашении информации о фабрике! — так же громко воскликнула Кларк, буквально рявкнув на парня. — А не о его отношениях со студенткой. — Но между нами ничего нет, — приняла последнюю попытку Лу, злобно сверкнув глазами. — Это правда. Вонка не проводит со мной уроки, но действительно на видео мы вместе потому что я попросила его мне помочь в одном проекте. А на первом мы шли с соревнования и дискутировали насчет прошедшего мероприятия. Она врала не краснея под пытливыми взглядами всех собравшихся. И, казалось бы, даже половина не была удовлетворена полученной информацией. Они ей просто не верили. — Между нами ничего не было и нет, — четко разделяя слова, выплюнула Тернер в лицо Кларк, на что последняя поморщилась и вздернула нос, процедив: — А ты докажи. Они все осуждающе смотрели на нее, и Тернер не выдержала этих взглядов, рванув с места. Она не слышала, что Джастин побежал вслед за ней, не слышала, как громко и яростно захлопнула дверь комнаты и рванула ручку собранного чемодана. Она только гневно бросила листок с заявлением на столике коменданта, пока той не было на месте, и побежала на улицу, а в столовой разносились споры и бурное обсуждение произошедшего. — Стой! — крикнул ей Джастин, поймав в холле. Он крепко стиснул ее в объятиях, заглушая рыдания своим плечом. Его руки жестко держали подрагивающие плечи, а Лу неожиданно затараторила: — Я такая дура, что поцеловала его! Если бы я не любила его так сильно, то не опозорилась бы на весь колледж! Я никогда себя не прощу за то, что дала им повод думать, что они хуже меня. Как я могла надеяться на то, что мы с Вонкой станем чем-то большим, чем преподаватель и его ученица? Дура! Несусветная дура! Конечно, он не любит никого кроме своего шоколада! А я, идиотка, зарвалась и забыла про осторожность, навыдумывала себе всякого, забыв про все на свете! Что же мне делать, мне ужасно паршиво… Какая ирония, я ведь так этого жаждала. Ну как, милочка, все как в мечтах? Ты счастлива? Эхом по залу разнеслись всхлипы. Джастин оторопел, не в силах понять и осознать суть услышанного, настолько ее слова оказались разрозненны. Конечно, он не мог знать о поцелуе, она и самой себе не могла признаться в совершенном поступке. — Кажется, кто-то сходит с ума, — тихо шепнул он, успокаивающе гладя ее голову. — Мне нужно побыть одной, — хрипло отозвалась Тернер, отрываясь от намокшей рубашки друга и вытирая мокрый лоб и щеки. — Пожалуйста… — Ты второй раз хочешь отчислиться, но в первый раз я так сильно боюсь тебя отпускать, — с тревогой изрек Джастин. — Лу, твоя любовь — не конец света и не повод отчисляться. Ты сделала глупость, откровенную глупость, зато ты проверила стоит ли он того. Стоит? Она кивнула, даже не сомневаясь в ответе и сбив Джастина с толку. Не на такой ответ он рассчитывал, полагая, что ее сердце разбито. — Ты просто поторопилась, — со вздохом ответил он, продолжая мерно поглаживать ее плечи и спину. — Тебе нужно подумать. Давай я заберу заявление, а ты придешь в воскресенье, когда успокоишься? — Да, — все же тихо пискнула она, вновь разрываясь в рыданиях. — Поговори с ними… пожалуйста… Господь, мне так жаль, что они подумали, что я ставлю себя выше других… я понимаю, что виновата в чем-то, но я же… я же пытаюсь понравится Вонке… а на этот диплом мне уже как-то плевать… Я не могу ходить рядом с ним, видеть его после случившегося и знать, что ему все-равно… Я не вынесу… лучше уж продолжу любить его на расстоянии, чем… чем доставлять неудобства. — Да забей ты на этих идиотов! — гневно воскликнул парень, отнимая девушку от себя и заглядывая в опухшее лицо. — Все они и за год не научатся тому, что знаешь ты. Они просто завидуют тебе. Давай так… я заберу заявление, а в воскресенье тебе наберу, и… ты скажешь что будешь делать дальше, хорошо? — Как ты меня прикроешь от остальных? — нахмурилась девушка. — Они же узнают, что меня нет. — Скажу, что ты заболела, — он попросту пожал плечами. Джастин замолчал, и разговор затих. Лу не хотела его продолжать, зная, что слова будут повторяться из раза в раз, потому что друг не хотел отпускать ее и оставаться тут один. Она тихо всхлипнула, высвободилась из объятий и подхватила свой чемодан. — Я надеюсь, что ты передумаешь, — тихо сказал Джастин на прощание, прежде чем Лу вынырнула наружу, окунаясь в бушующую снежную стихию, и растворилась, будто ее и не было.***
Дома пахло корицей и свежесваренным кофе. После рыданий голова все еще была ватной, а глаза неистово болели. Она выключила везде свет, оставив только пару светильников и молча сидела в тишине кухни, обхватив горячую кружку руками. Часики тихо тикали в прихожей, отмеряя секунды, каждая из которых безумно нервировала. Она ничего больше не ждала и не хотела. В черепной коробке уже созрел план на ближайшее будущее. Бен возьмет ее в кафе без раздумий, и она принесет ему целую груду своих рецептов, которые успела сотворить за эти почти два года учебы. Будет работать, может, когда-нибудь прекратит так зачарованно смотреть на фабрику и вспоминать эксцентричного кондитера… может быть так оно и случится. Она снова станет самой собой, и жизнь наладится, возможно, даже будет счастлива. Мысли от планов медленно перетекали в другое, ненужное русло. То, о чем думать не хотелось. Перед глазами всплывал образ разозленного как никогда кондитера, рычащего ей раздраженные едкие реплики. И Джастин, буквально умоляющий ее остаться. Она чувствовала себя дурой, невероятной дурой. Ей было стыдно перед однокурсниками, перед другом за свое поведение. Она действительно поняла для себя, что зарвалась. Захотела блеснуть, забывая о последствиях, и в который раз пожалела. А эти истерики, и без того ставящие ее в неудобное положение, теперь казались неуместными. Она повела себя как ребенок и теперь корила себя за эти глупости. Не полезь она к Вонке, не начни выпрашивать его внимания — возможно, сейчас все было бы по-другому. — Но ведь все совершают ошибки… — тихо прошептала она под нос, криво усмехнувшись отражению в кружке. Первую ночь дома она засыпала с трудом. То кровать оказывалась жутко неудобной, а матрас жестким, то одеяло кололось или шум машин на улице мешал. И сны снились странные, нереалистичные и лишенные всякого смысла. Видимо, за всеми этими переживаниями полетели последствия. Суббота началась со звонков. Вначале звонил Джастин, но Лу не подняла трубку, не готовая к разговорам и вообще общению с людьми. Она весь день посвятила уборке, выгребая из шкафов ненужный хлам и относя его на помойку. Там же оказалась ее коллекция фотографий Вонки, которую девушка буквально оторвала от сердца, решив, что так будет лучше. Так нужно. Чтобы хоть отчасти забыть про него, чтобы его образ стерся из памяти, пусть любовь и продолжит жить где-то глубоко внутри. Она с грустью думала, что Вонка действительно стал ее первой любовью. Ни в приюте, ни в школе никто ей не нравился, да и времени особо не было. А когда начали появляться фото Вонки в общем доступе, и он сам на переулках города, она поняла довольно давно, как же сильно он ей нравится. Не только его потрясающий шоколад, но и чувство юмора, ирония и неотъемлемая харизма. Да и он очень хорош собой и обворожителен, чего душу кривить. В какой-то момент Лу задумалась, а не простое ли это влечение или симпатия. Быть может, ей просто нравился тот образ за которым скрывается магнат. Но стоило ей поступить, как она поняла, что ошиблась. Он оказался пусть и другим, но намного лучше того, что она себе представляла. И забыть его теперь казалось невозможным. Он и его шоколад раскрасили серый мир яркими красками, привнося в него радость и минуты благоговейного счастья. И за эти мгновения Тернер оставалась благодарна мужчине. Она прекрасно знала, что боль уйдет, уступая место прежней нежной любви и преданности кондитеру, который ее оттолкнул. Благо, погода сегодня стояла отличная. Яркое солнышко озаряло сверкающий снег, но еще не грело. Легкий морозец пощипывал щеки и забирался под куртку. Избегая людных мест, где сейчас много студентов, Лу прошла прямо к знакомому кафе, с легкостью выдыхая от осознания, что еще слишком рано для большого количества посетителей. Взяв себе кофе и немного поболтав с Беном, Тернер не могла не отметить улучшившегося настроения. Все-таки сидеть и грустить это плохое занятие. Но она не спешила сообщать Бену о своем решении уйти с фабрики, пока не убедится в понедельник, что Вонка принял ее заявление. Но даже сейчас видеть ворчуна стало приятнее всего прочего. Пусть он и гонял по залу официантов и называл всех бездельниками, но позволял себе улыбнуться и одобрительно кивать. Пока посетителей было немного, почти все принялись за уборку на кухне. — Ты почти не заходила после лета, — ворчливо подметил Бен, вновь проходя за стойку, где сидела Лу с кружкой кофе. Она непринужденно пожала плечами. — Учебы многовато. — Оно понятно, — крякнул мужчина, принявшись протирать стаканы. — Наши бананы в ходу до сих пор. Но летом мы с тобой должны придумать что-то новенькое. Может, какие-нибудь необычные блины? — Необычные блины? — усмехнулась Тернер. — Ты поняла, что я имею ввиду! — возмущенно перебил ее Бен, нахмурившись. — Банановые блины? — Заманчиво, — согласно кивнула девушка, улыбаясь почти не натянуто. Остаток вечера прошел без происшествий, и почему-то это настораживало. Какое-то предчувствие поселилось в груди, непонятно хорошее или плохое. Чувствуя себя одинокой во всем городе, Лу поужинала в кафе, проглотила безвкусный кофе и вернулась домой. Девушка опять долго ворочалась, а затем пошла на кухню, решив, что чтение немного убьет мысли. Но все-таки дешевые бульварные романы не могли скрасить этот и без того унылый вечер, так что совсем скоро она упала в объятья постели.***
Дни безмерно тянулись в предвестии понедельника. Лу как никогда ждала завтра, чтобы наконец позвонить в администрацию и узнать как дела с отчислением. Весь день она не могла найти себе места и хваталась за все подряд. Убираться смысла особо не было, а ни о какой учебе девушка и думать не хотела. Рецепты встали поперек горла, и она так и не потрудилась разобрать вещи, чтобы разложить тетради… или сжечь их. Принявшись за готовку, она сварила немного супа и соорудила салат. В ее голове так и плавали мысли о том, отчислиться или же все-таки вернуться и… хотя бы попытаться взаимодействовать с сокурсниками и больше никогда не подходить к Вонке наедине. И все же девушка нашла в себе силы, чтобы чем-то заняться. Стук столовых приборов во время готовки отдавал в уши, и чем больше пролетало времени, тем быстрее таяла уверенность в принятом решении. Легко было сделать что-то назло, в порыве злости, а вот с остывшей головой приходили совершенно другие мысли. «Неужели ты сделаешь это, Лу?» — противно пискнул в голове голос совести, и она нерешительно застыла перед готовым ужином, глядя куда-то вниз остекленевшим взглядом. «Если я вернусь, то это станет поводом для сплетен среди курса… Они ненавидят меня, Вонка меня ненавидит, и вообще зря я решила туда поступить» — ответила она сама себе, недовольно поджав губы. «Как будто тебя когда-то волновали слухи! Честное слово, это же бред. Ты же понимаешь, что репутацию Вонки ни один роман не испоганит. А если ты сейчас отчислишься, то никогда уже точно не сможешь с ним поговорить. Может, если бы ты вернулась, у тебя был бы еще один шанс хотя бы видеть его, знать что с ним все в порядке?» «Глупая! — зарычала девушка про себя от безысходности и плюхнулась за стол, опуская голову на руки. — Я не смогу больше выносить его холода. Я не понимаю его эмоциональных качель. Не могу поверить, что он ничего не почувствовал! Зачем тогда он так таскался со мной все эти полтора года? Зачем возвращал зимой если ничего не чувствовал? Зачем говорил, что его семья мне рада и тому подобное?!» «Потому что ты ему дорога как ученица… — тихо шепнуло подсознание, заставив прислушаться к себе. — Да, это не то, чего мы хотели, но все же… Возможно, даже если он не возьмет тебя на работу в будущем, то вы будете общаться? Тебе всего-то и нужно, что извиниться перед всеми…» Но эта мысль вызвала новую порцию обиды и горечи в ней. Самобичевания ни к чему толковому не привели, и оставалось только ждать. Рядом на столике зазвонил телефон, и Лу неспешно подняла трубку, вынырнув из мыслей: — Алло? — приветственно начала она, увидев номер Джастина. — О, наконец-то, ты объявилась, я уже хотел идти к тебе, — хмыкнул парень на том конце провода. — Ну ты как? — Подумала, поревела, пришла в себя, — тоскливо отозвалась Лу. — Мне никто не звонил, видимо, они не в курсе нашего обмана. — И чего ты решила? — воодушевленно спросил Джастин. — Я не знаю. Отнеси завтра на пару мое заявление, — отозвалась девушка, поджимая губы и опуская глаза на грязную посуду, которую нужно бы помыть. — Кстати, говорят он приехал, — как бы невзначай ответил Джастин, и Лу затаила дыхание. — И что? — сглотнув, поторопила она. — Что ты хочешь услышать? — устало вздохнул парень. — Говорят, Кларк пошла к нему в субботу и допытывала насчет ваших дополнительных занятий. Мэдди сказала, что она пришла в слезах и сказала, что Вонка запретил распускать такие грязные слухи и позорить заведение бреднями студентов. Сослался на то, что готовил тебя к соревнованию. В общем ваши слова совпали, и… короче многие хотят извиниться. — Я не сомневалась, — безрадостно ответила Лу, хмыкнув про себя. Кто бы сомневался, что магнат выкрутится так легко и обвинит студентов? Хотя, Кларк определенно этого заслуживала, пусть и была права. — Так что можешь не переживать и возвращаться, слухи не пойдут, это я тебе гарантирую, — она не видела, но слышала его улыбку, и медленно улыбнулась сама. — Это уже не важно, — ответила она, помедлив. — Я не хочу возвращаться. — Ты же понимаешь, как важно образование, — настоятельно сказал Джастин. На улице между тем вновь пошел крупный пушистый снег, возможно, последний перед весной. — Лу, тебе с твоими знаниями в той кафешке так охота работать? Без образования ты не можешь стать начальницей. — Я в курсе, поэтому думала пройти заочное обучение в каком-нибудь колледже, чтобы получить корочку, — решительно ответила Лу, так как уже действительно думала об этом. — Подумай, что ты упускаешь. До встречи? — До встречи, — улыбнулась девушка и сбросила, положив телефон на стол. Она задумалась, помыв посуду и прибирая со стола. И задумчивость эта касалась Кларк и Вонки. Почему он так резко оборвал эти слухи — понятно, но он ведь получается в курсе ее отсутствия, наверняка уже посмотрел по камерам. И, видимо, согласен с таким решением. И как назло стоило подумать о кондитере все стало валиться из рук. Девушка вымыла раковину и обессилено приземлилась на стул, положив голову на руки. Ничего не хотелось. В груди тоскливо щемило, а глаза вновь резали невыплаканные слезы. Но она не позволила себе заплакать, взяв всю волю в кулак. От бездействия мысли о магнате стали такими частыми, что хотелось выть от безысходности. Входной звонок оповестил Тернер о позднем нежданном госте. Она даже подпрыгнула на стуле от неожиданности, воззрившись в полутьму коридора. — И кого нелегкая принесла? — недовольно буркнула она, подумав, что вчера что-то забыла у Бена, поэтому он пришел отдать. Поправив распущенные волосы, она тихо подкралась в двери и встала на носочки. Но в коридоре не горел свет или что-то его закрывало. Выругавшись, девушка более твердо и громко спросила: — Кто? — Тернер, открой, — раздался с той стороны раздраженный голос, что мерещился ей повсюду последние три дня. Замерев на месте, она покачнулась и чуть не упала от нахлынувших чувств и боли, что разрасталась в груди. Сердце заколотилось как бешеное, а дыхание зашлось. Едва ли не в приступе, она провернула ключ и открыла дверь, старательно держа лицо и сохраняя равнодушный вид. Мистер Вонка не церемонясь вошел в помещение, скидывая пальто на вешалку и отправляя туда шляпу. Лу и слова не могла вымолвить, глядя на магната, чье лицо не выражало ни единой эмоции. Он холодно оценил обстановку, а затем перевел на студентку пренебрежительный взгляд. — Закрой дверь и пошли поговорим, — то, что он общался с ней в таком тоне не могло не обескураживать. Будто от пощечины она дернулась в сторону и захлопнула дверь. Вонка не обращал на нее внимания, пройдя на кухню и усевшись за стол под тусклый свет лампы на стене. Он раздражённо фыркнул, поглядев на застывшую в проеме девушку. — Так и будешь молчать? Присядь, — его приказной тон подействовал молниеносно, и она оклемалась, недовольно сведя брови к переносице и сев на стул. Они молча уставились друг на друга, и подобный «диалог» был намного информативнее, чем то, что было сказано вслух. Вонка бесцеремонно прощупывал ее на предмет слабых мест все это время, следил за малейшим движением ее мимических мышц, пытался продавить одной только своей волей, и наверное, ему бы это удалось… будь Лу действительно конченой истеричкой с завышенным самомнением, а не повидавшим много дерьма человеком со своими принципами. Они с минуту сверлили друг друга недовольными взглядами, а после Вонка расслабил плечи и откинулся в корпусе, неопределенно хмыкнув. Он отвел взгляд первым, разрывая борьбу, и позволяя ей расслабить спину и привести в порядок хаос в голове. — Что вы здесь делаете? — требовательно спросила она, поглядев, что за окошком уже стемнело. Только фонарь подсвечивал крупные хлопья, падающие с неба. — С какой стати ты своевольничаешь? — грубо спросил он, не потрудившись скрыть своего раздражения. — Сейчас своевольничаете вы, ворвавшись в мой дом, — гордо вскинула подбородок девушка. — Тебе совершенно нечем заняться, Тернер? Ты снова собралась прогуливать? — этот голос со стальными нотками потревожил ее настрой. Вздрогнув, она беззлобно ответила: — Вы сами дали мне понять, что делать в колледже мне больше нечего. Так что я могу позволить себе вернуться домой. — Скорее тебе позволяют это бездумность, беззаботность и наивность. Так ты растрачиваешь мое время и свой потенциал, — отрезал строго магнат. — И соизволь смотреть в лицо собеседнику. Девушка нехотя отвела взгляд от окна, нахмурившись в нежелании смотреть на его равнодушное лицо с каплей презрения к ней самой. — А вы тут что делаете? Могли бы растрачивать свой потенциал где-нибудь еще. — Для тебя, видимо, наглость и хамство — наивысшее счастье, Тернер, — на удивление спокойно отреагировал кондитер. — Месяц отработок. — Я отчисляюсь и точка. Сами отрабатывайте. Кондитер, казалось, выпал в осадок от ее слов и количества наглости. Но будто что-то вспомнив, дернулся и отвернулся, крепко задумавшись. — Я не понимаю тебя… — тихо пробурчал мужчина в ответ, также смотря в окно. Между ними словно застыла стена изо льда и непонимания. Он весь был льдом. Холодным и крепким. — Говорите яснее, — недовольно отозвалась девушка, схватив кружку с уже остывшим чаем в руки для надежности. Ей было необходимо за что-то крепко держаться, чтобы не струсить. — Ты говоришь, что хочешь стать такой же, как я. Ты стремишься к этому, делаешь все, чтобы добиться моего расположения, думаешь, я не замечаю? — он перевел на нее озадаченный взгляд и выгнул бровь в недоумении. Лу еще больше смутилась, отпрянув и широко распахнув глаза. Неужели он пришел, чтобы снова вернуть ее? Почему? — Я видел все с самого первого дня нашего знакомства, Тернер. И сейчас вижу, что ты сдаешь позиции, опускаешь руки, мечешься и в итоге делаешь неправильный выбор. — Выбор? — усмехнулась она, не понимая о чем речь. — Нет никакого выбора. — Ты выбираешь меня, а не профессию, — поджал губы магнат и выдохнул сквозь стиснутые зубы. В его глазах плескалось негодование и отторжение. — Тернер, ты… непроходимая идиотка. — Спасибо, другого я не ожидала, — фыркнула Лу, скрестив руки на груди и отвернувшись от Вонки, чтобы не сорваться и не наговорить ему лишнего. — Если вы пришли только за тем, чтобы оскорблять меня, то уходите. — Я пришел, чтобы сказать, что не отчислю тебя, — упрямо продолжил мужчина, будто и не слыша ее язвительного ответа. Тернер дернулась, но усидела на месте, ожидая подобное, но боясь думать об этом. — И, честно говоря, мне уже надоедает бегать за строптивой неугомонной студенткой во второй раз. — Вы, наверно, запамятовали, сэр, но нигде в правилах не сказано, что студент не может уйти по собственному желанию. — Хочешь весь остаток года отмывать полы в колледже? — иронично поинтересовался директор. — Хочу, чтобы вы прекратили эти бессмысленные угрозы, — в тон ему ответила девушка. Мистер Вонка устало потер глаза. — Прекрати паясничать, Тернер. — А вы прекратите искать себе лишнюю работу, — серьезно ответила Лу, поддаваясь вперед. Она вгляделась в лицо преподавателя. — Вы неважно выглядите, будто не спали несколько дней и ночами трудились на фабрике. Сэр, вы вечно бодрствуете, находитесь в постоянном стрессе. Вместо того, чтобы нагружать себя еще непослушной девчонкой, идите и хорошенько поспите. Все, что хотите, взыщите с других не менее талантливых студентов, а я и правда не достойна обучаться у вас. Лучше отдыхайте, как можно больше. Высказав все то, что накопилось на сердце в последнее время, Тернер немного успокоилась и выпрямила спину. — Не припомню в тебе подобных черт, Тернер. «Мне показалось, или это прозвучало немного отчаянно?» — пронеслась в ее голове шальная мысль. — Каких черт, сэр? — сглотнув, переспросила она. — Чрезмерная забота о других. — Вы сами о себе не печетесь, а больше, видимо, некому. Надо же кому-то озаботиться вашим состоянием, — она сказала это как само собой разумеющееся, но вот мистер Вонка удивленно вскинул брови. — Тебя никто об этом не просил, Тернер. — А это имеет значение? — Лу, улыбнувшись одной стороной рта, взглянула на сидящего перед ней преподавателя в своей наглухо застегнутой рубашке. — Вы же мой… — Вонка с силой втянул в себя воздух, — бывший преподаватель. Короткое молчание повисло между ними. — Прекратите всё это, Тернер, — желваки заходили по лицу магната. — Что «это»? Но ответа на поставленный вопрос не последовало, чему Лу и не удивилась. Вместо этого она закатила глаза и выдавила: — Что вам от меня нужно? Мне уже надоело слушать про таланты… — она тут же прикусила язык, услышав его утяжелившееся дыхание. Повернувшись, ехидная улыбка сама собой исказила черты лица, стоило увидеть раздражение кондитера. Он явно был не готов к ее нападкам, или предвидел, но ожидал ее извинений. — Дело не в таланте, Тернер, — отозвался он, прикрыв глаза, а затем вознеся их к потолку, будто просил кого-то свыше даровать ему силы на этот разговор. — Сейчас дело в тебе. Твоя выходка стоила… очень дорого стоила. Вчера ко мне приходила одна студентка и показала кадры… — Я знаю, — прервала его Лу, победно усмехнувшись. — Сама видела, и наивно было полагать, что она не побежит к вам. Еще мне позвонил Джастин. Сказал, что вы запретили распускать слухи и сослались на то, что готовите меня к соревнованию. — Да, — кивнул Вонка, прищурившись, но девчонка продолжила молчать, вынуждая его закончить мысль. — Так вот… кхм… это не правильно. Мне приходится лгать ради твоего благополучия. Я учитель, Тернер, а ты — моя ученица, и то, что произошло между нами — вопиющая ошибка, исключая наши занятия. Вот они как-раз таки не должны интересовать Кларк. — Вашей репутации конец среди них, если я вернусь. Они подумают, что это вы вернули меня. — И тебе не плевать? — удивленно вскинул брови Вонка. — На вас мне не плевать. Я не хочу, чтобы у вас из-за меня были проблемы, поэтому не вернусь, — пожала плечами девушка, едва справившись с болью в груди. Ее заявление заставило Вонку нахмуриться и поддаться вперед, чтобы вглядеться в ее помутневшие глаза. — Но почему? Я не отменяю наши занятия. — Дело не в них. — А в чем? — воскликнул Вонка, потеряв терпение. — Во мне? Смотри мне в глаза, Тернер, пока я еще твой директор! — рявкнул он, схватив Лу за подбородок двумя пальцами и заставляя посмотреть в свое лицо. Тернер замерла. Их разделял стол, но она думала, что он слышит ее сердцебиение, чувствует ее сбившееся дыхание, и от этого стало страшно. — Я не могу видеть вас… — выдавила она, справляясь со слезами и чувствуя, как его хватка слабеет. — Вы причиняете слишком много боли своим холодом. Я слишком сильно реагирую на вас… — Вот оно как… — задумчиво и очень тихо ответил Вонка, опустив руку на стол и крепко задумавшись. — Я думал, что ты просто ошиблась… гормоны играют, ты же еще так молода. Тот поцелуй и те слова, что написаны в блокноте… Тернер, ты ошибаешься в том, что чувствуешь. — Я знаю, что я чувствую, — гордо вскинула подбородок девушка, устав прятаться за словами и масками. — Ты сказала, что ненавидишь меня, — напомнил кондитер, тронув переносицу пальцами от усталости. — Вы тоже. И я не отказываюсь от своих слов. Иногда вы слишком заносчивы, невыносимы и раздражающе холодны, — перечислила девушка, загибая пальцы и глядя, как разочарование заполняет фиалковые глаза напротив. — Но я не могу работать и учиться там, где… где вы отталкиваете меня. Вы были правы. Влюбляться и заводить отношения — глупо. В итоге это приведет к разногласиям. Я впервые так сильно согласна с вашими словами и не хочу больше подрывать ваше доверие к себе. А ведь если я вернусь, то как долго смогу сдерживаться, чтобы не повторить это снова? — Ты не… ох… я не хочу торговаться с тобой, — открыто заявил кондитер, сложив руки перед собой в замок в деловом жесте. — Я зря терпел твои выходки почти два года? Если я попрошу тебя последний раз остаться, ты останешься? — А вы просите, сэр? Несмотря на то, что произошло? — изумленно выгнула бровь девушка, едва не подавившись воздухом. Вонка помолчал, раздумывая над ответом, а затем небрежно и быстро бросил: — Думаю, между нами произошло достаточно. Поэтому да. — Чарли вас попросил? Или вы действительно видите во мне только талант и не хотите его кому-то отдавать, не поборовшись? Да только я устала бороться за место под солнцем. Вы непредсказуемы… Я хочу услышать ответ: почему вы не хотите меня отпустить? Мне это важно… — Обязательно отвечать? — закатил он глаза и устало выдохнул. — Я не знаю, Тернер. Просто не знаю, но не хочу тебя отпускать сейчас. — Вы это говорите, как директор или как… мужчина? — загадочно улыбнулась Тернер, выводя его из себя, но он стойко стерпел, лишь поджав от раздражения губы и буркнув: — Как мужчина. — А поцелуй… конечно, он был ошибкой, но вы отвергли меня потому что… вы отвергли меня как директор или как мужчина? — с жадностью спросила Лу, поддавшись вперед и буквально навалившись на стол, вглядываясь в фиалковые глаза. Вонка криво усмехнулся и покачал головой. — Как директор. Такой ответ не мог ее не устроить, и Лу подорвалась на месте от счастья, хлопнув в ладоши. — Вам понравился поцелуй? — Это был не поцелуй, — цинично процедил кондитер, заставив ее потупить взгляд. — Ты просто укусила меня! Конечно, мне не понравилось, Тернер, о чем речь? Девушка разочарованно выдохнула, не понимая, что и говорить дальше. К ее счастью, этого было и не нужно. Вонка поднялся с места, подошел к ней почти вплотную, заставив содрогнуться всем телом. Рука в перчатке легла на ее подбородок и заставила посмотреть в глаза. Лу затаила дыхание, находясь с ним на расстоянии пары жалких сантиметров. Вонка внимательно глядел на эмоции, сменяющие друг друга на девичьем лице и тяжело дышал, будто решался на что-то. — Я покажу тебе, как нравится мне. Сказав это с тихой усмешкой, Вонка нагнулся, накрывая губы девушки своими, сминая их в жадном, страстном поцелуе. Лу не удержалась и схватилась за его плечи, боясь потерять равновесие от нахлынувших чувств. Прижавшись к нему всем телом, она осторожно тронула шелковистые волосы кондитера, пропуская их между пальцами. А его губы терзали ее, то замедляясь, переходя на нежные поцелуи, то вновь забираясь языком в рот, изучая и задевая какие-то невидимые струны ее души. Лу выгнулась под его сильными руками, чувствуя, как объятия стали почти удушающими. Он весь будто балансировал на грани. Страсть и нежность, холод и горячность. Будто соткан из противоречий. Оскорбляет, но желает вернуть. Отталкивает и целует. Эти противоречия пугали, но сейчас она наслаждалась им сполна. Его руки тесно сжали талию, не смея продвинуться дальше. Лу буквально повисла на его шее, заставляя нагибаться ближе к себе, и целовала. Целовала так, как никогда себе не могла представить. Их языки сплетались, дыхание сбилось, вынуждая отрываться друг от друга, одаривая короткими нежными поцелуями подбородок, щеки, нос, все до чего можно дотянуться. Тернер заметила, что дышат они одинаково неровно и тяжело, она могла почувствовать своей грудью, как сильно колотится его сердце, но в тот момент только его губы были столь желанны. Только его прикосновения остались, лишая слуха, зрения и воли. Лу приоткрыла глаза, ощущая чужие мягкие губы на своих, которые не спеша целовали ее, отрывались, чтобы поцеловать подбородок или щеку и вновь возвращались на место. Они были долгими, как и минуты, что текли так медленно и приятно. Она глядела на его подрагивающие ресницы, на то, как смягчились черты лица, и он расслабился, принимая эту участь. Тернер провела руками по его плечам, перемещая их на спину, чувствуя под пальцами будто пульсацию тока. В животе скрутило желанием, и ноги подогнулись, заставляя Вонку прижать девушку теснее. Одна его рука переместилась на ее шею, прежде чем он разорвал поцелуй. Внимательный взгляд Вонки пьянил и одурманивал наравне с ощущениями. Лу готова была целовать его вечность, лишь бы это не прекращалось. Лишь бы слова не портили момент. Лишь бы все не вернулось, закрутив колесо с новой силой. Она запечатлела именно этот поцелуй в памяти как первый, старательно запоминая каждое его движение, каждый взмах ресниц и движение губ, отпечатывая в памяти навсегда. Губы Вонки изогнулись в полуулыбке, и он прищурился, трогая ее шею пальцами, и перчатки холодили кожу. — Ну как? — требовательно спросил он, заставив Лу вернуться с небес на землю. Она проморгалась, все еще крепко хватаясь за его плечи, но он и не думал отпускать. Потребовалась минута, чтобы девушка осознала вопрос. — Неплохо, но, я думаю, нам все же есть над чем поработать, — ее хитрая усмешка была встречена недовольным цоканьем и закатыванием глаз. — Тернер, почему ты такая непослушная? — задал он риторический вопрос хриплым голосом ей в губы. Вместе с тем его же разгорячившиеся пальцы крепко сжали ее подбородок. — Потому что тебе это нравится, — игриво ответила Тернер, и он, убрав свою руку от ее лица, хватает за затылок, ненасытно овладевая ее губами вновь. — Глупая девчонка… — прошептал он между поцелуями, и Лу была готова простить ему все на свете только за один еще поцелуй. И он целовал. Крепко, неистово, доводя до предела, подводя к краю бездны. Он вызывал мурашки по коже и возбуждение, лившееся рекой по телу. Лу хрипло выдохнула, прильнув к его телу, трогая его грудь и сминая черную рубашку пальцами, чувствуя кожу и его жар. Она с удивлением обнаружила его сильно колотящееся сердце под пальцами и замерла, позволив прикусить свою нижнюю губу и углубить поцелуй. И когда он остановился, то осознал, что она прижимает его к стене на кухне, наваливаясь всем своим небольшим весом и приподымаясь на носочках. Ее нос твердо уперся в его щеку, и он усмехнулся, разорвав объятие и позволив девушке отступить на шаг. — Собирай вещи, — выдохнул он, справившись с эмоциями. Он чувствовал себя глупо, поступив так необдуманно и подарив ей шанс. Но почему-то именно сейчас это казалось правильным. Лу счастливо улыбнулась и прошептала: — Все собрано, сэр, — она сделала шаг ближе и заглянула ему в глаза. — Еще. Ее требовательный тон рассмешил кондитера, и он усмехнулся, по-доброму глядя в ее глаза, светившиеся так ярко в полутьме кухни. — Ты как ребенок, Тернер, — наконец, осмелился сказать он и заметил, что улыбка на ее лице стала только шире. — Я подумаю над твоим поведением. Нам пора. Тернер разочарованно выдохнула и поплелась за чемоданом, поглядывая на мистера Вонку. Он все еще прижимался спиной к стене, задумчиво трогая губы и смотря перед собой в одну точку.