Unholyverse

      — Чувак, — Рэй жестом показал Брайану замолчать, — не богохульствуй.        Боб закатил глаза.       — Я полностью уверен, что Святой Отец говорит на настоящей латыни, Торо.       — Так и есть, — горделиво выдал Майки.        Брайан выглядел слегка смущённым.       — Простите, Святой Отец.       — Absit iniuria verbis,* — произнёс Джерард, затем обернулся к Майки и серьёзно сказал, — Magnum frater spectat te.**       — Да ну нахуй! — воскликнул Майки, доставая телефон.        Фрэнк наблюдал за всем этим действом со своей кровати, где Брайан приказал ему оставаться, пока от него не последуют дальнейшие указания. От нечего делать он задумался, говорили ли римляне на латыни так же сексуально, как это делал Джерард, но потом осознал, что Бог мог услышать его мысли, и громко закашлялся, будто это могло его прикрыть.       Брайан моментально подскочил и поспешил к Фрэнку.       — Ты в порядке? Тебе принести воды или ещё чего-нибудь?       — Я в порядке, Брайан, в который раз уже тебе говорю, — сказал Фрэнк, отмахиваясь от него. — Особенно теперь, когда мы знаем, что Хэйвуд сам занёс инфекцию в свои проклятые яйца.        Брайан сел на краю кровати и слегка дотронулся до запястья Фрэнка, не задевая повязку.       — Болит?       — Нет, — Фрэнк покачал головой. — Странно, да?       — Вообще всё это странно, — с жаром выпалил Брайан, — но, по крайней мере, нас не посадят.       — Думаю, я бы всё равно провёл ночку в тюрьме независимо от этого дерьма, — произнёс Фрэнк, прикрывая глаза.        Пальцы Брайана скользили туда-сюда, то и дело задевая повязку. Он погладил тыльную сторону ладони Фрэнка большим пальцем.       — Не думал, что ты веришь в Бога, — сказал он.       — Я и не верю, — Фрэнк распахнул глаза и посмотрел на Брайана, который сейчас уставился на его запястья. Кровь слегка просочилась сквозь повязку, но достаточно, чтобы образовать идеально ровные красные разводы на обоих белоснежных бинтах.        Брайан откашлялся.       — Святой Отец...       — Чувак, зови его Джерард, — сказал Фрэнк, но Брайан не обратил на него внимания.       — Фрэнк, Святой Отец и впрямь считает, что это стигматы.        Фрэнк обернулся и посмотрел на Джерарда, который объяснял что-то Бобу, активно жестикулируя. Тот в свою очередь кивал, пребывая в задумчивом виде. Рэй сидел поодаль, наблюдая за говорящим по телефону Майки.       — А что думаешь ты?        Брайан ничего не ответил. Как казалось Фрэнку, он выглядел поистине расстроенным, будто вокруг происходило что-то ужасное. Он вполне допускал такое. По какой-то неясной причине его не покидало странноватое ощущение умиротворённости. Горько было вспоминать, что несколько дней назад он истекал кровью у Брайана на руках. Такие вещи обычно не происходили наяву.        Он обхватил палец Брайана и слегка сжал его.       — Я в порядке.       — Ага, — Брайан сделал несколько глубоких вдохов, отчего его грудная клетка медленно вздымалась и опускалась. — Ладно, слушай. С этого момента, что бы ни случилось, что бы это ни было и чем бы это ни оказалось, я всегда с тобой.        Фрэнк снова сжал его палец, не находя, что ответить. У Брайана было золотое сердце, но обычно он скорее говорил «Соберись, тряпка!», а не предлагал свою помощь при высокой температуре.       — Спасибо.       — Нет-нет, — говорил Джерард Бобу, — конечно же, я думаю, что женщины должны иметь право становиться священниками, безусловно, я просто говорю о том, что человек может сделать куда больше, чтобы изменить весь институт изнутри, вот и всё.        Боб сделал задумчивое лицо.       — Но если никто не захочет принимать обет священника, пока всё не изменится, у них попросту не будет выбора.        Джерард покачал головой.       — Я тоже так думаю, но я действительно...       — Отлично, — перебил его Майки, возвращаясь и захлопывая телефон на ходу. — Брайан, я дал ей твой адрес электронной почты. Она отошлёт фотографии тебе.        Брайан вознёс руки к небу в победоносном жесте.       — Аллилуйя, блять.        Джерард скрестил руки на груди.       — И она?.. — отрывочно спросил он.        Майки закатил глаза.       — Она просто хотела услышать, что Фрэнк не заправляет каким-нибудь сайтом эротического содержания или ещё чем-нибудь в этом роде. Не похоже, что она снова хочет оседлать меня.       — Почему нет? — Джерард нахмурился.       — О Господи, заткнись, — ответил Майки, прикрывая лицо рукой. — Смотри, я позвонил ей, она отошлёт фотографии, я выполнил своё обещание.       — Спасибо, Майки, — сказал Фрэнк.        Майки выглядел так, будто бы был не в своей тарелке.       — Это меньшее, что я мог сделать.        Фрэнк махнул рукой.       — Забей, чувак, это всё равно круто.       — Нет, — настаивал Майки, затем он скрестил руки на груди и опустил глаза в пол.        Нависла неловкая тишина, но потом Брайан похлопал Фрэнка по коленке, поднялся и произнёс:       — Ну же! Кто тут в настроении, чтобы отмыть ванную Фрэнка от крови?       — Я, — сказал Боб, тут же поднимаясь.       — О Боже, я хочу, я! — воскликнул Рэй и последовал примеру своего друга.        Джерард нахмурился, смотря на них снизу вверх, сидя на диване.       — Но Майки сказал, что вы уже всё отчистили.       — Святой Отец, мы можем задействовать в этом непростом деле ещё парочку или две свободных рук, — сказал Брайан, направляясь в сторону ванной и ведя всех за собой; уходя, Джерард бросил Майки непонимающий взгляд.       — Но здесь же идеально чисто, — услышал Фрэнк из ванной, а затем дверь захлопнулась.        Фрэнк заметил взгляд Майки, и они оба рассмеялись.       — Твой брат, чувак.       — Я знаю, — усмехнулся Майки, слегка склоняясь вперёд. — Да уж, когда мы были детьми, я однажды попытался выдворить его из комнаты, чтобы уединиться со своей девушкой, он так и продолжал сидеть на месте. Было ощущение, будто все твои намёки засасывает огромная чёрная дыра.       — Может, он пытался спасти твою душу, — предположил Фрэнк. — Добрачный секс и всё такое.        Майки фыркнул, подходя и садясь на край кровати.       — Едва ли. Джерард не думал ни о чём, кроме секса до свадьбы, пока мы учились в старших классах.        Фрэнк засмеялся.       — Если бы я только знал его в то время.       — Я знал! — Майки тыкнул в него своим длинным костлявым пальцем. — Я знал, что у тебя есть к нему чувства, Господи, Фрэнк.       — Окей, во-первых, кто ещё говорит «есть чувства»? — Фрэнк схватил палец Майки и отвёл его руку в сторону, широко улыбаясь, чтобы скрыть нахлынувшее смущение. — И, во-вторых, я же шучу, ну, он же священник.       — Так и есть, — протянул Майки страдальческим голосом, а затем его тон резко стал серьёзным,— но, знаешь, это не одно и то же, если бы ты решил, что у тебя нет никаких помех, когда тебе бы приглянулся парень-натурал из кофейни на углу.       — Я знаю! — сомнительно произнёс Фрэнк. — Господи!       — Именно.        Фрэнк показал ему средний палец.       — Может, ты уже извинишься, и я посплю хоть немного?       — За что?       — За то, что не поддержал меня, когда Рэй и Боб решили провести маленькое хирургическое вмешательство в мою жизнь.       — Ты сказал ничего им не говорить!       — Это было до того!       — До чего?       — До того, как я стал думать, что схожу с ума! — воскликнул Фрэнк, раздражённо вскидывая руки в воздух.        Майки лишь уставился на него.        Фрэнк последовал его примеру и посмотрел на него в ответ; так они и сидели около полминуты. Учитывая все их подобные «состязания», это было одним из самых затяжных.        Майки разорвал зрительный контакт, закатив глаза.       — Отлично, — произнёс он скучающим тоном. — Уж прости, что гнев Божий делает из тебя такого засранца.       — Тогда и меня уж извини, что на месте сердца у тебя — лишь пустота да камень, — сострил Фрэнк, и они снова уставились друг на друга на добрые тридцать секунд.        Раздался крик Брайана:       — Вы закончили? Святому Отцу не сильно нравятся ванные.       — Зови его Джерард! — крикнули Майки и Фрэнк в унисон ему, и младший Уэй робко улыбнулся другу, а тот уже знал, что всё в порядке.        Остальные вышли из ванной комнаты, и Брайан начал говорить что-то о возвращении на работу.       — Я не хочу оставлять его одного, — с тревогой сказал он Майки, — но мне нужно созвониться с адвокатами, а Рэй и Боб уже оба заняты...       — Я останусь с ним, — сказал Джерард, и Брайан благодарно пожал ему руку.        Фрэнк закатил глаза.       — Может, вы уже прекратите говорить обо мне, будто меня здесь нет?        Боб погладил его по голове.       — Ну, как же мы могли забыть?       — Постарайся не проткнуть себе ничего, пока нас не будет, — добавил Рэй. Он дотронулся до локтя Майки. — Ты остаёшься?       — Нет, я с вами, — Майки взял через одеяло ногу Фрэнка и слегка покачал ей. — Я приду после работы, хорошо?       — Ладно, — ответил Фрэнк, махнув им на прощание, — идите уже.        Майки обнял Джерарда напоследок, а затем вышел вслед за остальными. Джерард подтащил стул к кровати Фрэнка и, усевшись, скрестил ноги и обхватил колени руками.       — Мне нравятся Рэй и Боб.       — Да, они классные, — согласился Фрэнк. — Эй, можешь передать мне сигареты?        Джерард протянул руку, а затем застыл; его лицо выражало нерешительность.       — Тебе разве можно?       — Они не слишком тяжёлые.        Джерард пожал плечами, прикурил сигарету и передал её Фрэнку, украдкой посматривая на него до тех пор, пока он, наконец, не сказал:       — Угощайся.        Джерард зажёг сигарету и с облегчением затянулся.       — Ммм, спасибо. Оставил свои в машине.       — Рядом с коллекцией церковных песнопений?       — Верно, — Джерард широко улыбнулся.       — Так странно, что ты — священник, — внезапно выпалил Фрэнк. — Ты же нормальный парень. Не могу поверить, что ты никогда, ну, знаешь, не делал этого.        Джерард выдохнул дым куда-то в сторону.       — Я же не был рождён священником.       — Значит, у тебя был секс, — заключил Фрэнк и рассмеялся, когда Джерард закатил глаза. — Ну и что, тебе разве не понравилось?       — Что в нём может не понравиться? — Джерард вертел сигарету в руках. — В сане священника кроется куда больше, чем просто обет безбрачия, Фрэнк. Никто не становится священником, чтобы попросту не заниматься сексом.       — Тогда зачем ты стал священником?        Джерард надолго замолчал, так надолго, что Фрэнк даже подумал, что он не собирался отвечать, но затем он всё же произнёс:       — Я хотел спасать людей.        Фрэнк рассмеялся.       — Ты же не серьёзно?       — Церковь спасла мою жизнь, — тихо произнёс Джерард. — До этого я полностью запутался, Фрэнк, ты даже представить себе не можешь. А потом я открыл для себя Бога, и он спас меня. Неожиданно моя жизнь наполнилась смыслом.       — Ты прямо как из документального фильма, — восхитился Фрэнк. — Ты открыл Бога, и он спас тебя? Ты сам себя слышишь?        Джерард покосился на него.       — Знаешь, ты на удивление скептичен для человека со стигматами.       — Мы не знаем, что это, — поправил его Фрэнк. — Да и в любом случае, как ты можешь делать выводы, увидев за всю свою жизнь только тосты и... Меня? Ты хочешь спасать людей, но не лучше ли тебе читать проповеди, например?       — Я хотел! — воскликнул Джерард. — Я хотел просвещать молодёжь, этих детей из бедных и опасных районов. Это была и есть моя цель.       — Так почему же ты тогда этим не занимаешься?       — Я занимался, — Джерард нахмурился, взглянув на сигарету, и закусил губу, — и мне это нравилось.       — И что случилось потом?        Джерард облокотился на спинку стула и глубоко вздохнул.       — Я пытался... Дети спрашивали у меня совета, и я говорил им то, что считал правильным для себя, а это не всегда совпадало с официальными учениями Церкви, и... Что ж, некоторым родителям это не понравилось, и это дошло до епископа, и вот ему это действительно не понравилось. Я был упёртым идиотом и не отступился от своих установок, и теперь они держат меня как можно дальше от детей, и, Фрэнк, клянусь, если ты сейчас снова пошутишь насчёт послушничества, я буду читать псалом, пока твои уши не начнут кровоточить, не говоря уже о твоих запястьях.        Фрэнк протянул руки в защитном жесте.       — Клянусь Господом, я даже не думал об этом.        Джерард сердито сложил руки на груди.       — Рад слышать.       — Дело в том, что я понимаю твоё желание помочь людям, чувак, особенно детям, но почему священник? Почему не социальный работник или учитель?        Джерард выглядел смятённым.       — Иногда я выполняю и их роль.       — Да, — терпеливо ответил Фрэнк, — но этим людям разрешено заниматься сексом.       — Обет безбрачия подразумевает не только отказ от земных утех, — объяснил Джерард. — Если у священника есть семья, партнёр или дети, значит они в любом случае будут для него на первом месте, так ведь? — Фрэнк кивнул, и Джерард продолжил. — А для священника на первом месте должно стоять служение Господу, вот и всё.        Фрэнк задумался об этом.       — Надо полагать.       — Ладно, а что насчёт тебя? — Джерард указал на лицо Фрэнка. — Как ты пришёл к тому, чтобы делать пирсинг?       — Я был призван, — торжественно произнёс Фрэнк.        Теперь настала очередь Джерарда закатывать глаза.       — Господь, даруй мне терпение, — драматично воскликнул он.        Фрэнк широко улыбнулся.       — Что я могу на это сказать? Ты взял и вот так просто сказал, что был послан Богом спасать детей или как там? А я всего лишь навсего прокалываю людям соски.       — Буэ, — изрёк Джерард, скрестив руки на груди.       — Ты не тех взглядов?       — Просто это так странно, — Джерард скривил лицо. — Всё это буквально шокирует меня.       — В этом тоже очень легко ошибиться, — поддержал его Фрэнк. — Знаешь, если игла соскользнёт и пройдёт не под соском, а сквозь него...       — Прекрати! — Джерард хлопнул в ладоши прямо перед его глазами, будто Фрэнк на самом деле собирался вынуть колечко из соска прямо перед его глазами. — Я не могу этого выдержать.       — Как часто для тебя это становится камнем преткновения?       — Чаще, чем ты думаешь, — мрачно пробормотал Джерард.        Фрэнк снова рассмеялся, но, в конце концов, сжалился.       — Я не знаю, просто я всегда этим занимался. Люди делают себе пирсинг и татуировки, которым, кстати, я только учусь, в качестве подарка. Они навсегда запомнят, как сдавали на права, если проколят уши себе в награду. Мне нравится, это круто.       — Значит, мы оба дарим счастье людям, — Джерард улыбнулся, а затем продолжил. — Знаешь, в Библии ведь тоже упоминается пирсинг.       — Правда?       — О да. По сути пирсинг связан с золотым тельцом, ну, знаешь, подложный идол, которого Господь терпеть не мог и который ещё был вылит из расплавленных золотых серёг. А ещё там есть часть, где слугам прокалывают уши, чтобы отметить их, как собственность.       — Неплохая попытка выставить в блистательном свете модификации с телом, Библия, — пробормотал Фрэнк.        Джерард рассмеялся и покачал головой.       — Если подумать, то проколы в ушах были только у слуг и неверующих. Там также есть часть, где один из слуг Авраама делает Ребекке пирсинг в носу, — Джерард коснулся руки Фрэнка. — Эм, у тебя есть ещё какие-то религиозные отметины?       — Если и есть, то я о них не знаю, — Фрэнк пожал плечами. — Кроме того, если с татуировками и пирсингом не берут в Рай, то я одной ногой в заднице.       — Я в это не верю.       — Ты думаешь, что Господь не против татуировок?       — Я думаю, что мы приходим к Господу такими, какие мы есть. Фрэнк, у нас у всех есть отметины. У некоторых они более заметны, у некоторых — менее, всё просто.        Фрэнк не знал, что и сказать на это. Он никогда не встречал кого-то, похожего на Джерарда; он попросту изливал эти предложения прямо на него, которые, по сути, должны были смущать, но всё было наоборот: он всё сильнее и сильнее хотел сидеть в ногах у Джерарда и слушать его вечно.       — Думаю, мы не такие уж разные с тобой, — сказал Джерард.        Фрэнк слишком громко рассмеялся, чтобы скрыть замешательство.       — Я не знаю, чувак, думаю, у меня была бы проблема, если бы я устраивался на работу, где настольная книга запрещает тебе дрочить.       — Библия ничего не говорит об этом.       — Что? — Фрэнк скривил лицо. — Конечно же, говорит.       — Нет, — Джерард покачал головой. — Катехизис — да, на основании извращения священной репродуктивной функции, но Библия ничего не говорит о том, что мастурбация — это грех.       — Да конечно же, говорит!       — Ладно, — Джерард вызывающе махнул, — и где же это написано?       — Ты не будешь проливать семя своё на землю, — торжествующе провозгласил Фрэнк. — Левит или как там это дерьмо называется.       — Левит — книга для сумасшедших, которая призывает забивать людей до смерти камнями попросту за поедание коктейля из креветок, — сказал Джерард, слегка улыбаясь. — Книга, которую ты так восторженно декламировал, называется Книга Бытия, и там говорится не о том.       — Хорошо, праведник ты наш, и о чём же там на самом деле?       — И сказал Иуда Онану: войди к жене брата твоего, женись на ней, как деверь, и восстанови семя брату твоему, — незамедлительно выпалил Джерард. — Онан знал, что семя будет не ему, и потому, когда входил к жене брата своего, изливал на землю, чтобы не дать семени брату своему. Зло было пред очами Господа то, что он делал; и Он умертвил и его.        Фрэнк взглянул на него.       — Выходит, отказ карается смертью? Потому что я знаю огромное количество католических семей, которые по горло в дерьме, если это действительно так.       — Смысл этого предания не совсем в этом.       — Тогда что за херня?! Зачем вообще этот Онан спал с женой своего брата? Я, конечно, не так увлекаюсь Библией, как ты, но я уже почти полностью уверен, что её можно отнести к книгам для взрослых.       — Так и есть, — Джерард, согласившись, едва заметно кивнул, — но его брат мёртв. Для Онана в этом случае было бы общественной нормой жениться на жене своего брата и даровать ей ребёнка от имени брата.       — От чего он умер?        На лице Джерарда отразилось непонимание.       — Господь умертвил его.       — За что?       — За то, что Онан проявил слабость в его глазах, — тихо произнёс Джерард и вздохнул, когда Фрэнк буквально впился в него взглядом. — Знаю-знаю.       — Иисус какой-то опасный в Ветхом Завете, ты не заметил? — произнёс Фрэнк, оглядывая потолок.        Джерард раздражённо взмахнул руками, игнорируя пугающее присутствие Господа.       — Смотри, Бог был зол на Онана не за то, что он спускал семя на землю, а за то, что тот не подчинился своему отцу, нарушил четвёртую заповедь и за то, что...       — Кончил на землю вместо того, чтобы спустить в жену своего мёртвого брата? — Фрэнк скрестил руки на груди поверх одеяла. — Ох, вот же подонок!       — Это не о... Не о «кончании», Фрэнк, — Джерард ударил по кровати для пущего выражения эмоций. Он начинал краснеть, и это было чертовски мило. — Онан отказался даровать ребёнка жене своего брата, потому что у него не осталось никаких остатков мужского достоинства, но, тем не менее, он совокуплялся с ней, использовал в своих собственных целях, получая корыстное наслаждение. Он взял и превратил этот дар наслаждения и любви, который предполагался быть прекрасным и сакральным, в горечь жены своего брата, превратил её саму в огромную секс-игрушку, и вот это, блять, и есть грех, несомненно! Я не говорю, что он заслуживал смерти, но не думаешь ли ты, что он тот ещё засранец?        Фрэнк схватил одеяло, ощущая скорее себя огромным засранцем.       — Я не думал об этом в таком ключе.       — Никто и никогда не думает, — разгорячённо сказал Джерард. — На самом деле ты можешь разглядеть грех везде, если только захочешь. Библия богата, её можно воспринимать абсолютно по-разному. Я выбрал не интерпретировать это как «Бог ненавидит оргазмы».        Фрэнк всё прокручивал только что рассказанную историю у себя в голове.       — А что говорят на это сумасшедшие последователи Левита?       — У них практически всегда есть ответ на что угодно, — сухо произнёс Джерард. — Если бы мы жили по их правилам, нам пришлось бы убивать детей за то, что они смеют отвечать родителям, а все мужчины считались бы нечистыми только за то, что предаются усладам с женщинами.       — Серьёзно? — Фрэнк рассмеялся ещё сильнее, отчего Джерард, кажется, стал куда более раздражённым. — Их мать не объясняла им, откуда берутся дети?       — Очевидно, нет, — сказал Джерард, и на его неприступных губах начала расползаться робкая улыбка. — Я же говорил, они сумасшедшие.       — Получается, в Библии ничего не говорится про мастурбацию, — подтвердил Фрэнк.        Джерард склонил голову.       — Ничего из того, что я хотел бы, чтобы люди воспринимали близко к сердцу.        Фрэнк про себя просил прощения у матери и как бы невзначай спросил:       — Ну, а ты?       — Я что? — Джерард снова открыл свой блокнот с единорогом.       — Дрочишь? — спросил Фрэнк, сжимая простыни пальцами на ногах и даже переставая дышать от собственной смелости.        Джерард пожал плечами.       — Конечно.       — Серьёзно? — проскрипел Фрэнк.       — Ну да, — Джерард перевернул страницу, а затем поднял глаза на Фрэнка. — Я не сильно афиширую это, вот и всё.       — Оу, — еле слышно выпалил Фрэнк. — Оу.        Джерард снова о чём-то заговорил, о чём-то, связанном с татуировками, историей стигмат, но Фрэнк практически не слушал: он изо всех сил пытался не представлять, как Джерард, весь обнажённый, исключая воротничок на шее, трогает себя самым что ни на есть откровеннейшим образом. О Боже, Фрэнк попадёт в ад.       — Я скоро вернусь, — сказал Джерард. Он встал, и огласивший комнату скрип стула выудил Фрэнка из его греховного, фантазийного мира наслаждения.       — Ты уходишь? — спросил Фрэнк, хватая руку Джерарда ещё до того, как смог остановить себя. Они оба уставились на пальцы Фрэнка, обвивающие запястье Джерарда.       — Только в туалет, — медленно произнёс Джерард.       — Оу, — Фрэнк заставил себя отпустить его руку, храбро принимая на себя удар боли, которая, он знал, была уже в пути. — Эм.       — Попытайся расслабиться, — мягко сказал Джерард, всё ещё не отрывая глаз от руки Фрэнка. — Фрэнк... Ты?..        Фрэнк поднял голову.       — Я что?        Джерард нахмурился, но не со злостью — лишь задумчиво.       — Есть ли что-то, чего ты мне не говорил? Чувствуешь ли ты что-то... Что-то новое?        Фрэнк покачал головой.       — Нет, — ответил он, — ничего нового.        Джерард отвёл взгляд и вышел в туалет. Фрэнк лежал на спине и пялился в потолок, размышляя о том, как бы получше сказать ему «Хэй, можешь просто полежать со мной пару минут, чтобы у меня перестала болеть голова?».       — У твоей машины горят фары, — произнёс Джерард на обратном пути из ванной комнаты. — Хочешь, я вырублю их?       — Да, — сказал Фрэнк, улыбаясь над незамысловатой игрой слов. Он услышал сигнал машины, затем последовало несколько сообщений от друзей (они спрашивали, почему он внезапно пропал с лица Земли), а затем...       «Фрэнк, это доктор Дёрнинг. Мне показалось, я на днях видел, как тебя выносила пара друзей из отделения экстренной медицинской помощи, но я надеюсь, что ошибся, потому что я говорил тебе держаться подальше от всякого дерьма и хоть на этот раз позаботиться о себе..»        Фрэнк закатил глаза.       «..Ладно, думаю, тебе будет интересно узнать о том, что я получил результаты анализа той мази, которую дал тебе твой новый друг-татуировщик. Несомненно, ты будешь рад услышать, что был абсолютно прав. Там только травы: немного розмарина, цикламена... И вроде как омела. О, ещё немного морозника, конопли... Похоже, всё, а настояно это всё на каком-то масле..»        Последовала пауза, в течение которой Фрэнк слегка вытянул руку в победоносном жесте, а затем Дёрнинг испортил ему всё торжество момента, добавив:       «..А по-настоящему волнующая новость, так это то, что мазь содержит беладонну, и она ядовитая, ну, разве природа не прекрасна? Так что мой совет: перестань мазаться этим дерьмом и не ешь её, ради всего святого..»        Настала очередная пауза и, наконец:       «...Позаботься о себе, Фрэнк. Ты всегда знаешь, где меня найти».        Машина снова засигналила, и Джерард появился в дверях.       — Так много людей заботятся о тебе, Фрэнк.       — Ага, — произнёс Фрэнк, чувствуя себя чрезмерно застенчивым. — По крайней мере, теперь мы знаем, что в этом дерьме, которое дал мне Люк.       — Да, это хорошая новость, — согласился Джерард, садясь обратно рядом с Фрэнком. — Эй, у меня для тебя кое-что есть.        Он поднялся и порылся в сумке, а затем вернулся и пододвинул стул ещё ближе к кровати перед тем, как сесть. У него в руках была огромная книга, которую он открыл и поставил Фрэнку на живот; перевернув пару страниц, он дошёл до определённого разворота.       — Это легенды Святого Франциска, — сказал Джерард, указывая на старца с ореолом вокруг головы; он склонился у горы, которая определённо не соответствовала общепринятым пропорциям. — А вот Серафим.        Ангел Фрэнка парил в небе, он был расплывчатым, чуть более розовым и менее потрёпанным, чем на его руке, но это определённо была она.       — Это моя татуировка.       — Да, — мягко сказал Джерард, наклоняясь чуть ближе. Его волосы щекотали щёку Фрэнка. — Что думаешь?        Фрэнк сжал простыни, и ему пришлось сглотнуть пару раз, затем он подождал, пока его рот хотя бы немного увлажнится, и просипел:       — Думаю, гора либо слишком далеко, либо действительно такая маленькая.        Джерард рассмеялся и кивнул.       — Думаю, Джотто ди Бондоне всё же знает что-то о религиозном искусстве, но я учту твоё мнение, — он перелистнул несколько страниц, и перед Фрэнком предстала следующая картина. — Его обычно изображают с птицами. Вот яркий пример.        Фрэнк обвёл пальцем лицо старца.        Он выглядел полностью удовлетворённым.       — Почему?       — Он любил животных, — произнёс Джерард с теплотой в голосе. — На самом деле, он — святой покровитель животных. И природы.       — Правда? — Фрэнк широко улыбнулся. — Это так круто.       — Да, я знал, что тебе понравится. Майки говорил, ты обожаешь животных.       — Да, — Фрэнк пришёл в подлинный восторг. — Раньше у меня была собака Элла. Она просто замечательная, но... Но я потерял её.       — Сожалею.        Фрэнк пожал плечами и дотронулся до страницы, где было изображено свечение вокруг головы Святого Франциска.       — Это Святой Джерард?       — Точно, — Джерард улыбнулся. — Он был келейником•• в Италии.        Фрэнк широко улыбнулся ему.       — А чьим покровителем он был?        Джерард замялся, затем слегка закатил глаза и вздохнул.       — Беременных женщин.        Фрэнк рассмеялся, но попытался это скрыть, закрывая лицо руками, но ничего не вышло.       — Чувак, это уморительно, чёрт возьми.       — Он был духовным наставником монахинь, — добавил Джерард. — И он мог левитировать.       — Что? — Фрэнк ещё несколько минут смеялся, затем пару раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и положил руки на живот. — Ой, чувак, левитация... Что за херня-то вообще?        Джерард цокнул языком.       — Оу, тебе нужна просто капелька веры.       — Да похер! — Фрэнк снова взглянул на картину, а затем в глаза Джерарду. — Эм, помнишь, ты спрашивал накануне, нет ли у меня ещё татуировок с религиозной тематикой?        Джерард убрал книгу и кивнул.       — Эм, да?       — Ну, раньше я даже не думал об этом, но... Вот, — Фрэнк отодвинул одеяло и задрал футболку, обнажая живот и вытатуированных на бёдрах птиц. — Они выглядят абсолютно так же, как на картинке, нет?        Джерард передвинулся и теперь сидел на кровати около коленей Фрэнка, его лоб покрылся морщинками от напряжённого мыслительного процесса. Он взял камеру и навёл её на Фрэнка.       — Всё нормально?        Фрэнк кивнул, и Джерард сделал несколько снимков; для одного из них он наклонился поближе, чтобы запечатлеть кадр в масштабе. Фрэнк замер и задержал дыхание, изо всех сил пытаясь сохранить здравый рассудок в то время, как разгорячённый священник пялился практически на его промежность.        Джерард через пару секунд отложил камеру в сторону и дотронулся до кожи Фрэнка, постепенно разгибая пальцы, чтобы охватить навечно замурованных в кожу птиц.       — Всё нормально? — прошептал он вновь.        Нормально было мягко сказано. Присутствие Джерарда настолько притупляло боль, что Фрэнк даже её не чувствовал, и ощущение руки Джерарда, скользящей по его бёдрам и животу, совсем не было похоже на то, которое появлялось при принятии обезболивающих: это будто стремглав погрузиться в огромный стакан... Чего-то бурлящего и приятного. Фрэнк ощутил волну эйфории, пронизывающую всё его тело, всё его существо трепетало и желало большего. Он закусил губу и зажмурился, закрывая лицо руками, но этого не было достаточно, чтобы удержаться и не прильнуть к Джерарду всем телом, и он ничего не мог поделать с этим раздражающим звуком — звуком рваного и прерывистого вдоха, периодически вырывающегося из его горла.        Руки Джерарда немедленно замерли.       — Я делаю тебе больно?       — Ммм, — всё, что мог произнести Фрэнк, покачав головой. Он заставил себя вновь выпрямиться, задерживая воздух в лёгких, пока грудную клетку не начало жечь. Он чувствовал, как пот стекает сзади по шее и собирается над верхней губой; ему потребовалось собрать всю силу в кулак, чтобы не обхватить Джерарда ногами и не повалить его на кровать.        Он не мог перестать сжимать пальцами ног простыни, когда тёплая рука Джерарда коснулась его бедра, и он вновь не смог сдержать очередного вздоха. Он думал, что в следующую секунду не сдержится и начнёт плакать, истерично смеяться или же вообще попросту привяжет Джерарда к кровати и прижмётся к нему так близко, как только возможно. Это было определённо не сексуальное влечение: он не возбудился, ничего, но это ощущение... Затягивающее, которое сводит с ума и которого никогда не достаточно, которое, появляясь, заставляло взрываться его и распадаться на миллионы осколков. Он выпустил воздух из лёгких с ожесточённым свистом и внезапно обернулся, убирая руки Джерарда от себя; он тихо поскуливал, сжавшись в самый крохотный в мире комочек, всё ещё закрывая лицо руками.       — Прости, — выдохнул он. — Прости, это просто... Я не знаю, это странное ощущение.        Джерард на секунду замолчал, а затем откашлялся. Потом снова. Когда Фрэнк взглянул на него сквозь пальцы, он был ярко-пунцового цвета и опустил глаза в пол.       — Должен ли я...       — Дай мне поспать, — быстро пробормотал Фрэнк, одёргивая футболку и пытаясь не смотреться, словно только что получил тысячу оргазмов от одних лишь прикосновений. — Ты должен дать мне поспать. У тебя, скорее всего, есть дела поинтереснее, чем ошиваться здесь.        Джерард откашлялся в третий раз и оглядел комнату, словно загнанный зверь.       — Ты не должен быть один.       — Майки скоро вернётся, — Фрэнк сел и обернул одеяло вокруг себя, занимая руки, чтобы держать их при себе.        Поначалу Джерард выглядел так, будто намеревался начать спорить, но было похоже и на то, что он не прочь был подойти поближе к двери. И неудивительно, учитывая, что Фрэнк только что явно показал, чего он хочет, уставившись в пол.       — Джерард, — отчаянно настаивал Фрэнк, — пожалуйста, всё же в порядке.       — Думаю, я смогу поискать что-нибудь об этих травах, — Джерард помедлил. — Хотя я не знаю... Брайан от тебя не отходит.       — Давай я напишу им, — Фрэнк достал телефон и принялся печатать. Джерард застыл в дверях с волнением на лице, кидая на Фрэнка нервные быстрые взгляды и попеременно смотря в пол.       — Я... Джерард, всё в порядке. Я скажу им.        Джерард не то что бы метнулся к двери, но прошёл до неё достаточно быстро.       — Отлично. Я ухожу. Позвони, если я понадоблюсь.       — Хорошо! — сказал Фрэнк настолько бодро, насколько это было возможно. — Увидимся!        Джерард уже было засомневался, но в результате, всё же ушёл.        Фрэнк дождался щелчка закрывающейся двери, чтобы наконец взбить подушку, укутаться в одеяло и тяжело вздохнуть. _____________________________________________________________ * (лат.) Не навреди словом своим. ** (лат.) Большой брат следит за тобой. •Джотто ди Бондоне или просто Джотто (ок. 1267—1337) — итальянский художник и архитектор эпохи Проторенессанса. Преодолев византийскую иконописную традицию, стал подлинным основателем итальянской школы живописи, разработал абсолютно новый подход к изображению пространства. [wiki] ••Келейник —в православии название слуги, как при должностных и сановных лицах монашеского звания (архиереях, игуменах и т. п.), так и при уважаемых монахах (старцах). [wiki]