Unholyverse

      Когда Фрэнк очнулся, он был привязан к столу и раздет до нижнего белья. У него в глазах всё плыло, и он будто ощущал себя немного подвыпившим. Когда Фрэнк попытался произнести имя Джерарда, всё слилось воедино.       Он повернул голову или, по крайней мере, попытался: всё болело, было больно двигаться, но ему нужно было найти Джерарда. Ему нужно было оставаться в сознании.       Прошло время. Зрение Фрэнка то фокусировалось, то нет, и он видел проплывающие рядом с ним фигуры, чувствовал руки на своей коже. Ему казалось, он слышал голос Джерарда, произносящий его имя.       Когда он снова заставил себя открыть глаза, в висках стучало, и он был почти что счастлив, что в комнате было так темно. Так темно, что создавалось впечатление, будто они под землёй, но не настолько, что Фрэнк не мог разобрать странные символы, нарисованные толстыми красными и чёрными мазками.       На маленьком столике в углу комнаты горели маленькие свечки, их мерцающие огоньки отбрасывали слабые отблески на картину, которая походила на Деву Марию, только с ней было что-то не то, и Фрэнк, к своему ужасу, не мог определить, что именно. К стене, на самом деле, было приколочено куда больше картин: иконы и портреты — некоторые из них Фрэнк знал, некоторые же никогда прежде не видел.       Когда он повернул голову и закатил глаза, на стене позади себя он увидел гигантское распятие с надписью, нацарапанной посреди поперечной балки. Фрэнк прищурился и кое-как прочёл послание, но это был не английский.       Он повернул голову набок и сжал зубы, потому что надпись будто заставляла его мозг плавать в черепной коробке. Джерард распластался на стуле рядом с Фрэнком. Его руки были неудобно связаны сзади, и он их не видел, а голова была наклонена вперёд, подбородок покоился на плече Фрэнка, так что тот не видел его лица.       — Джерард, — прошептал Фрэнк, слабо потянув за оковы. — Джерард, проснись.       Тот не двигался. Рукой Фрэнк чувствовал, что он дышал, но, тем не менее, даже не двинулся, когда он произнёс его имя.       Фрэнк действительно не хотел начинать кричать: Бог его знает, где сейчас был Люк, он мог вернуться в любую секунду, но ему нужно было, чтобы Джерард проснулся и они вместе выбрались отсюда. Он потряс плечом в силу возможностей и снова прошептал имя Джерарда. В конце концов, он зашевелился, что-то пробормотал и поднял на Фрэнка помутневший взгляд, моргая налитыми кровью глазами, которые были прикрыты прядью волос.       — Фрэнк? — хрипло сказал Джерард. Он громко сглотнул и сел, вздрагивая и вращая головой, чтобы размять шею. — Что произошло? Где мы?       — Я не знаю. Думаю, в доме Люка. Ты не помнишь, как он пришёл ко мне домой?       Джерард на секунду прикрыл глаза, очевидно, пытаясь сконцентрироваться.       — Эм, да, да, думаю, да. Блять... Что это за херня была? Хлороформ?       Фрэнк покачал головой.       — Я не знаю. Чувствую себя, будто проиграл анестезиологу.       — Я тоже, — простонал Джерард и открыл глаза, оглядывая комнату, а затем снова перевёл взгляд на Фрэнка. — Ты... Почему он тебя раздел?       — Я, на самом деле, даже не хочу об этом думать, — горячо ответил Фрэнк. — Смотри, ты сможешь развязать себе руки, а потом освободить меня?       Джерард несколько раз потянул за оковы, но его запястья так же остались за спиной. Он покачал головой.       — Достаточно крепко связано. Подожди, — он начал возить ногами по полу, в результате отодвигая стул и отстраняясь достаточно, чтобы Фрэнк смог увидеть его запястья.       — Что это? Наручники?       — Канат, — сказал Фрэнк. — Кстати, он довольно тонкий. Можешь ты, ну, я не знаю... Не лежит ничего острого поблизости?       — Погоди, давай я... Блять, я привязан к ёбаному стулу, — Джерард слегка наклонился и встал настолько, насколько смог, будучи привязанным к стулу. Он проковылял по комнате. Его походка напоминала нечто среднее между крабом и стариком, врезающимся в стены ножками от стула и матерящимся каждые пятнадцать секунд. Затем он внезапно остановился, нависая над низким кофейным столиком на другой стороне комнаты.       — Эм.       — Хорошие новости? — Фрэнк повернул голову, пытаясь рассмотреть, что же там.       — Я не знаю, можно ли так сказать, — раздался металлический стук, и они оба на секунду замерли, затем Джерард доковылял до Фрэнка и повернулся. В руках у него был сжат скальпель. — Там целая куча медицинских инструментов и прочей херни.       — Отлично, — пробормотал Фрэнк, вытягивая пальцы, пока не смог выхватить скальпель. — Это чертовски здорово.       Джерард недвижно стоял, пока Фрэнк пытался выхватить потными пальцами скальпель из его рук. Забрав его, он изо всех сил заскользил вверх-вниз по обвязанному вокруг его рук канату. В конце концов, канат с напряжённым звуком разорвался, и Джерард смог освободить руки и начать работать над оковами вокруг ног.       — Спасибо, — сказал он, когда встал. На ногах он выглядел слегка неуверенно, но сразу же принялся развязывать канат вокруг запястий Фрэнка. — Он куда толще. Думаю, он хотел быть уверен, что ты никуда не сбежишь.       — Отлично, — повторился Фрэнк. Он вновь взглянул на оплетающий его канат и спросил: — И о чём это говорит?       — Что? — Джерард оторвался от его запястий и поднял на него глаза, встречаясь с ним взглядом. — Эм, sitio на латыни обозначает «я жажду».       Фрэнк прикрыл глаза.       — Почему это звучит так чертовски дерьмово?       Джерард наконец развязал узлы на одной руке, и Фрэнк прижал руку к груди, пока Джерард обходил стол, чтобы приняться за другую.       — Это часть того, что они называют...       — ...семью последними словами Иисуса Христа, — произнёс Люк, выходя из тени, отчего оба парня подпрыгнули. — Фразы, что слетели с его уст, пока он был подвешен на кресте, умирая за наши грехи.       Фрэнк заставил себя подняться на локтях, наблюдая, как Люк подходит к ним. Находясь рядом с ним, Джерард замер.       — Мы знаем, что ты пытаешься сделать, — сказал ему Фрэнк, пытаясь звучать храбрее, чем на самом деле себя чувствовал. — Мы выяснили это.       Люк лишь кивнул, затем переместился к столу и приложил ладони к глазам Фрэнка.       В момент боль взорвалась. Фрэнк мотал головой из стороны в сторону, но Люк навалился на него, положил другую руку ему на щёку, удерживая его на месте.       — Спокойно, брат мой, — прошептал он, когда Фрэнк почувствовал, как порезы на лбу вновь начали вскрываться и кровоточить. — Довольно скоро ты будешь в раю.       — Остановись! — прокричал Джерард, наваливаясь на Люка через стол и пытаясь убрать его руки от Фрэнка. — Остановись, ты убиваешь его!       Люк оторвался от Фрэнка и врезал Джерарду с достаточной силой, что тот ударился о стену и сполз по ней вниз, выглядя ошарашенным.       — Оставь его в покое! — вскрикнул Фрэнк, беспомощно пытаясь сорвать канаты с запястий и ног. — Он тебе ничего не сделал, он не имеет к этому никакого отношения.       Джерард провёл тыльной стороной ладони по рту, размазывая кровь от щеки до уха. Он секунду пялился на руку, а затем поднялся на подгибающихся ногах.       — Отпусти его, — сказал он Люку. — У тебя всё ещё есть время, чтобы сделать правильный выбор.       Люк рассмеялся: злой, неприличный смешок слетел с его серых губ, на которых играла натянутая улыбочка.       — Правильный? Как ты? А было ли правильно проводить ночь вместе с ним в одной кровати?       — Я помогал ему, — произнёс Джерард, держа перед собой вытянутые руки, будто Люк был бешеной собакой. — Я помогал ему и могу помочь тебе, Люк.       — Помочь мне? — Люк улыбнулся Джерарду своей кривой ухмылкой, проводя руками вдоль груди и по животу Фрэнка. Боль вспыхивала везде, где он только ни прикасался, и Фрэнк изо всех сил кусал губы, чтобы не закричать. — И что же ты собираешься сделать, Святой Отец? Помолиться за мою душу?       — Кому-то же нужно помолиться за твою душу, ты, больной сукин сын, — прошипел Фрэнк, втягивая живот и извиваясь, чтобы избежать прикосновений Люка. — Ты, блять, думаешь, что получишь награду за то, что убьёшь меня?       — Не принимай это так близко к сердцу, — Люк прошёлся большим пальцем над бровями Фрэнка. — Это бы случилось давным-давно, если бы ты меня не облапошил.       Фрэнк вновь отдёрнул голову, отбросил грубые руки Люка и поднял на него глаза.       — Облапошил тебя? Что, у тебя случайно создалось впечатление, что я пришёл в салон за проклятой татуировкой?       — Ты должен был быть один! — прокричал Люк ему прямо в лицо и вновь схватил голову Фрэнка, сильно ударяя его затылком об стол.       — Убери от меня свои ёбаные руки! — выплюнул Фрэнк ему в лицо.       Люк даже не моргнул — лишь быстро опустил руку к запястью Фрэнка, а большой палец — в рану, отчего боль тошнотворно распространилась вверх по руке.       — Я не искал тебя, брат мой, — услышал Фрэнк сквозь собственный крик, который был не в силах сдержать. — Хороший человек в плохом месте, ты пришёл в поисках меня.       Фрэнк вспомнил ту ночь, вспомнил, как он сидел в кресле у Люка и изливал ему душу. Ему сразу стало паршиво.       — У меня просто был плохой день, ты, двинутый придурок.       — Ты должен был быть один, — повторил Люк, сильнее вцепившись большими пальцами в запястье Фрэнка, пока тот не почувствовал, как под давлением открываются прежние раны.       — Остановись! — прокричал Джерард, оббегая стол и хватая Люка, пытаясь оттащить его от Фрэнка. — Прекрати, Люк, послушай меня. Бог всепрощающий, я могу помочь тебе...       — Ничего не говори мне о Боге! — прокричал Люк прямо в лицо Джерарду и отпустил Фрэнка, повернулся и ударил Джерарда в живот. Он засмеялся, когда Джерард согнулся пополам и упал на четвереньки.       — Бог — воитель, — усмехнулся Люк, а затем злобно пнул Джерарда по рёбрам.       — Дерьмо, — простонал Фрэнк. Джерард недвижно лежал на полу, тяжело дыша.       Люк приблизился к Фрэнку и схватил его за плечи.       — Оставшиеся раны скоро вскроются, — прошипел он, его подбородок был забрызган слюной, — и я заберу Его сущность себе через тебя.       Фрэнк неистово затряс головой, уклоняясь от прикосновений Люка.       — Что за хуйня? Ты, сумасшедший мудак, действительно думаешь, что Бог снизойдёт до убийцы?       — Тсс, — Люк потрепал Фрэнка по волосам — нелепый нежный жест — и наклонился ближе, чтобы прошептать: — Ядущий мою плоть и пьющий мою кровь пребывает во мне, и я в нём.       Фрэнк вскрикнул: все раны в его теле разом вскрылись, боль и кровь хлестали из него, как ему казалось, огромными волнами.       — Я познаю Христа, — прошептал Люк ему на ухо. — И твоя душа будет служить пожертвованием.       Фрэнк слабо покачал головой. Люк встал и, посмотрев вниз, улыбнулся ему.       — Ты получишь последнюю рану, брат мой. И когда это произойдёт, я...       Рука Джерарда метнулась в сторону Люка, вцепилась в его лодыжку, отчего он споткнулся и неловко упал на колени. Его лоб громко ударился о край стола, и он свалился на пол с протяжным стоном, разрезавшим тишину.       — Прости, — выдохнул Джерард, подползая к его ногам.       Он доковылял до Фрэнка и развязал его запястья, затем помог ему сесть, и Фрэнк немедленно ухватился за его плечи, притягивая его ближе и позволяя ему делать то, что было необходимо, чтобы унять боль. Фрэнк уткнулся лицом в шею Джерарду и лишь пытался дышать, когда его конечности стали приходить в чувство, а голова прекратила болеть настолько, что готова была взорваться.       — Всё будет в порядке, — пообещал ему Джерард, взлохмачивая его волосы. — С тобой всё будет хорошо.       Фрэнк не мог ничего делать, кроме как стонать, подрагивать и прижиматься к Джерарду, пока внезапный громкий стук в дверь не заставил их обоих подпрыгнуть от неожиданности, а после они разом уставились на дверь.       — Иисусе, что теперь? — возмутился Фрэнк, а затем в углу поля зрения появился Люк, и у Фрэнка едва ли было время, чтобы прокричать «Джерард, берегись!» перед тем, как Люк набросился на Джерарда и повалил его на пол с громким грохотом.       — Я заберу и твою жизнь тоже, — прохрипел Люк, перевернув Джерарда снова и пригвоздив его горло коленом. — Я заберу и тебя, если мне придётся.       Фрэнк отчаянно боролся с узлами на лодыжках: все его руки и канаты были в крови, отчего скользили, а зрение то фокусировалось, то нет с каждым ударом сердца. Стук в дверь становился всё громче, а на полу Джерард пытался сделать вдох, слабо ударяя Люка по ноге и при этом задыхаясь, а затем стук прекратился, и кто-то прокричал:       — Фрэнк? Ребята, вы здесь?       Брайан. Фрэнк ещё никогда за всю свою грёбаную жизнь не был так рад слышать его голос.       — Мы здесь! — прокричал он в ответ. — Поторопитесь, он убьёт Джерарда!       — Держись! — крикнул Брайан. — Просто держись, Фрэнк, мы вызволим вас!       Фрэнк потянул за канаты сильнее: боль в запястьях не давала ему двигать пальцами во всю силу, и теперь каждый раз, как он наклонялся, в боку зловеще и болезненно саднило. На полу Люк обхватил руками горло Джерарда, и движения того с каждой минутой ослабевали.       — Просто, блять, ударь его! — закричал Фрэнк на Джерарда в то время, как в его голове чертовски страшно стучало. — Просто, блять, вмажь ему в лицо, Джерард.       — Пацифизм, — с издёвкой произнёс Люк, сильнее сжимая горло Джерарда. — Кроткие наследуют мир боли.       Прямо в этот момент дверь распахнулась. Боб вбежал, споткнувшись о порог, а прямо за ним последовали Брайан, Майки и Рэй. Боб подбежал к Люку, стащил его с Джерарда и вмазал ему в лицо так сильно, что Фрэнк услышал противный хруст ломающегося носа.       Люк взвыл и упал на спину. Боб схватил его и с размаху прижал к стене, держа его так, пока Майки склонился рядом с Джерардом, помогая ему сесть.       — Ты в порядке? — поинтересовался Майки, но Джерард не мог говорить — лишь хрипло дышал, навалившись на плечо Майки.       Рэй поспешил к Фрэнку и обхватил его за талию, поддерживая его, пока Брайан безрезультатно тянул за канаты вокруг лодыжек Фрэнка.       — Ёбаный ад, Фрэнк, — бросил Рэй между делом, его руки стали красными, соприкоснувшись с кожей Фрэнка.       Фрэнк замахал головой и сконцентрировался на дыхании — объёмных дрожащих глотках воздуха, от которых сводило грудную клетку. На полу Джерард тяжело кашлял, уже поднимаясь на ноги.       — Не двигайся, — сказал Брайан Фрэнку. Он держал в руках скальпель, которым пользовался Джерард, и начал разрезать им канаты.       — Отец? Что мы делаем дальше?       — Вы ничего не можете сделать, — ответил ему Люк. Он улыбнулся, оголяя свои кровавые зубы. — Уже слишком поздно, Святой Отец.       — Что это значит? — спросил Боб, грубо тряся Люка. — Слишком поздно для чего?       Спина Фрэнка внезапно болезненно выгнулась, и головная боль подскочила до одиннадцатого уровня из десяти, и он чувствовал, как расходится его кожа, чувствовал, как увеличивается длина порезов, которые открывались всё шире и шире, как кровь течёт по вискам.       — Джерард, — задохнулся он. — Джерард, я чувствую, это начинается, начинается, ох, блять.       — Свяжи его, — предложил Брайан Бобу, отодвигаясь, чтобы Джерард смог подойти к столу и взять Фрэнка за руку.       — Фрэнк, — сразу же произнёс Джерард, дотрагиваясь до его лица. — Фрэнк, всё в порядке, я здесь.       Тот покачал головой, крепко сжимая руку Джерарда. Он почувствовал Майки с другой стороны: он взял вторую его руку.       — Это не... Блять... Это не работает. Джерард, ты больше не помогаешь мне.       Джерард взглянул на Майки — между ними промелькнуло неясное взаимодействие, и на лице Джерарда отразилось отчаянье, отчего все внутренности Фрэнка будто застыли.       — Фрэнк, — отчаянно произнёс он, встречая его взгляд. — Фрэнк, я не...       — Джерард, — прервал его Рэй, поторопившись в другую сторону комнаты. Он поднял сумку и принёс её к столу. — Я взял некоторые из твоих книг и вещи... Я не знал, что тебе могло понадобиться, поэтому принёс всё то, о чём мы говорили утром.       — Рэй Торо, ты гений, — пылко произнёс Джерард, беря книги и отодвигая все, кроме одной, в сторону. Он порывисто прошёлся по страницам, а затем остановился, бормоча что-то себе под нос, когда нашёл то, что искал. — Ты принёс травы?       Рэй кивнул, достал из сумки несколько маленьких пакетиков и выложил их на стол.       — Думаю, нам нужно просто их смешать и сжечь.       — Ваша бессмысленная магия вам не поможет, — прошипел Люк из угла.       — О Боже, — произнёс Боб, — да заткнись ты уже.       Джерард вручил Рэю маленькую миску, и Рэй вытряс туда содержимое пакетиков и поджёг их зажигалкой Джерарда. Он вернулся к сумке, покопался там и выудил свечку, маленький пузырёк и распятие на цепочке.       — Отлично. Майки, возьми это и стой вот здесь, напротив Рэя.       Майки опустил глаза на крест, хмурясь.       — Я? Но я не знаю...       — Нет времени, — прервал его Джерард, подталкивая его к месту. – Держи его у Фрэнка над сердцем, и, когда я скажу тебе, ты произнесёшь «Crux sancta sit mihi lux, non draco sit mihi dux» [1].       Майки кивнул, и Джерард переместился во главу стола. Затем он провёл рукой над пламенем свечи, шепча что-то, чего Фрэнк не мог разобрать, а затем вручил её Рэю.       — После того, как Майки закончит, я хочу, чтобы ты зажёг свечу и сказал «Vade satan, numquam suade mihi vana» [2], понял?       — Понял, — серьёзно ответил Рэй. Он опустил глаза на Фрэнка и сжал его руку. — Мы нашли тебя, Фрэнки, Джерард со всем разберётся, ты увидишь.       Фрэнк хотел ответить, но он весь горел и был таким уставшим, всё болело, острая пульсация ран сочеталась с глубокой, мучительной болью в плечах и спине. В любом случае, он попытался кивнуть и подумал, что, возможно, Майки понял его, потому что он сжал другую его руку перед тем, как вновь перевести взгляд на Джерарда.       — Брайан? — позвал Джерард, переворачивая пузырёк, держа его между кончиками большого и указательного пальцев и вытряхивая оттуда немного жидкости на руки, — он крепко связан?       — Никуда не убежит, — заверил Брайан.       — Вы не сможете его спасти, — ликовал Люк.       Майки резко повернулся.       — Нет, мы, блять, сможем.       Джерард схватил стул, на котором сидел ранее, и поставил его так, что теперь нависал в нескольких сантиметрах над лицом Фрэнка.       — Фрэнк, продержись ещё немного, — прошептал он.       — Не могу, — признался Фрэнк, корчась, когда боль ярким светом вспыхнула у него в боку. — Джерард, я сейчас, блять, умру.       — Я обещал тебе, не так ли? — серьёзно произнёс Джерард, а затем прижал влажные пальцы к его лбу и прикрыл глаза. — О Господь, приди ко мне на помощь, — прошептал он, другой рукой вырисовывая в воздухе крест. — Господи, поспеши мне на помощь. Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу. Аминь.       — Аминь, — пробормотали вместе Майки и Рэй.       Джерард снова смочил пальцы, прижал их к губам Фрэнка и его лбу и продолжил:       — Во имя Святого Михаила и Небесного хора Серафима, да поможет нам Бог...       Фрэнк неожиданно погрузился в тишину: он видел движущиеся губы Джерарда, чувствовал склонившихся над собой Майки и Рэя, но вначале вокруг была полнейшая тишина, а затем там появился звук ветра, ласкающего уши, приносящего с собой всхлипы плачущей женщины.       Неожиданно он обозлился на Джерарда. Он был зол на него за то, что он даже не представлял, через что ему приходилось проходить, за то, что он был так далеко, за то, что не мог ему помочь, за то, что думал, что какая-то глупая молитва могла помочь, когда прямо под ним Фрэнк до смерти истекал кровью. Он был взбешён на невидимую толпу за то, что она наблюдала за ним всё это время, взбешён на себя за то, что не был сильнее.       Боль перемещалась скачкообразно: Фрэнк уже почти что был ей рад, потому что, пока он чувствовал её, он знал, что всё ещё жив. Каждый раз она собиралась в боку, где под кожей росло давление и нарастала пульсация, и Фрэнк концентрировался на этом, держался за это, точно тонущий человек, хватающийся за соломинку.       Плач стал громче. Фрэнк осознал, что это была его мать, он знал этот голос, он узнал бы его где угодно, он знал этот её плач, когда она звала его. Она звала его довольно часто, беспокойно пугаясь его смертного одра и накопившейся ярости. Он искал её, пытался звать, но, прежде чем он смог выдавить из себя эти слова, он быстро пришёл в себя, и звук голоса Джерарда наполнил его уши.       — Об этом просим мы, зная о заслугах нашего Господа, Иисуса Христа, — произнёс Джерард. — Аминь. Майки, давай.       — Crux sancta sit mihi lux, non draco sit mihi dux, — произнёс Майки, держа перед собой крест на вытянутой руке и оглядывая Фрэнка обеспокоенным взглядом.       — Vade satan, numquam suade mihi vana, — продолжил Рэй, сжимая свечу слегка дрожащей рукой.       — Sunt mala quae libas, — завершил Джерард, касаясь пальцами поочерёдно лба, губ и обеих щёк Фрэнка. — Ipse venena biba [3].       Люк закричал, боль в боку Фрэнка взорвалась, и всё стало белым. * ___________________ Все сноски — слова из католической молитвы «Vade retro, Satana» (лат. Иди прочь, Сатана) [1] Светит мне пусть Крест Святой, Древний змий да сгинет злой. [2] Сатана пускай отыдет, суета в меня — не внидет. [3] Злом меня да не искусит, чашу яда сам да вкусит.