Unholyverse

      Простейшая часть состояла в том, чтобы найти одежду Фрэнка и выскользнуть из больницы. Сложная же в том, чтобы убедить остаться Боба на месте, потому что шансы найти такси с водителем, который разрешит повесить его пакет для внутривенного вливания на зеркало заднего вида в качестве по-настоящему причудливого освежителя воздуха, были действительно чертовски малы. Действительно сложная часть состояла в том, чтобы не умереть по пути туда, потому что оказалось, что дерьмовое ощущение, когда лежишь и сидишь, превращалось в действительно серьёзно дерьмовое ощущение, когда несёшься по дороге в машине.       — Иди сразу, — сказал Рэй, помогая Фрэнку выбраться из такси, когда они приехали в аэропорт. — Я заплачу этому парню.       — Ладно, — отозвался Фрэнк, заставляя себя стоять ровно и ставить одну ногу перед другой, даже несмотря на то, что создавалось ощущение, будто его кости размалывались друг о друга, словно зазубренные осколки.       Он нашёл Майки, кружащего вокруг главного входа, взволнованно вглядывающегося в сторону стоянки.       — Фрэнк, — сказал он, когда увидел его, и поторопился к нему, чтобы обнять, — с тобой всё в порядке? Выглядишь ужасно.       — Спасибо, — сухо произнёс Фрэнк, но он знал, что это была правда. Он был удивительно бледен, волосы были взъерошены от настолько долгого пребывания в кровати, и он не мог заставить их лежать ровно, чтобы прикрыть свои шрамы, и несмотря на то, что на нём была надета чистая одежда, он всё же не принимал душ и не брился, казалось, месяц. Остальные люди одаривали его странноватыми взглядами, но ему было сложно обращать на них внимание. — С тобой всё хорошо?       Майки переплёл пальцы рук. Он вроде как кивнул, а затем выпалил:       — Они сказали, что он действительно больше не может работать с нами. Это слишком опасно. У Брайана с Кардиналом произошёл большой спор по этому поводу, но, кажется, Брайан проиграл.       — Знаю, — ответил Фрэнк, — он рассказал мне.       — Джерард внутри, возле Старбакса, — сказал Майки, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Я подожду здесь.       — Ладно, — кивнул Фрэнк. Он сжал пальцы Майки и вошёл внутрь.       Он обнаружил Джерарда, стоящего с отклонённой назад головой и просматривающего информацию о вылетах на большом экране. В одной руке он держал кофе, а в другой — свои солнечные очки. На его лице, на шее, на руках были отметины, скорее всего, от экзорцизма. Уродливый, отвратительный на вид синяк красовался на его горле. Фрэнк знал, что это было. Он выглядел бледным и уставшим. Его колоратка снова была на своём месте, вокруг его шеи.       — Привет, Джерард, — сказал Фрэнк.       Джерард повернулся лицом к нему, и его глаза расширились в оцепенении.       — Фрэнк! — воскликнул он и сделал шаг назад перед тем, как немедленно повернуться в его сторону. — Что ты здесь делаешь? Тебе разрешили вставать? С тобой всё в порядке?       Фрэнк начал говорить, что у него всё нормально, но Джерард перебил его:       — Я ждал, пока они скажут, что с тобой всё будет в порядке. В смысле, я не просто уехал, — искренне проговорил он, прижимая солнцезащитные очки к груди.       — Но ты уезжаешь сейчас.       Джерард опустил голову и сделал продолжительную паузу перед тем, как сказать:       — Фрэнки, мне необходимо вернуться.       — Я знаю, — сказал Фрэнк, — я здесь не для того, чтобы тебя останавливать.       Джерард выглядел взволнованным, но это была правда. Фрэнк всё ещё думал, что Церковь была полна дерьма, но он видел, против чего в действительности они стояли, и он не мог спорить с этой её частью — частью Церкви, которая всё ещё помогала людям и хранила их жизни в безопасности. Он задумался над тем, что сказал Кардинал, о том, как он это сказал и что было бы, если бы все они были похожи на Джерарда. Он болезненно сглотнул и сказал:       — Хах, наверно, ты им очень сильно нужен.       Джерард поставил свой кофе на близстоящий журнальный столик, делая странноватые аккуратные и порывистые маленькие движения. Он сложил свои солнечные очки и зацепил их за карман своей рубашки, а затем подошёл ближе к Фрэнку.       — То, что ты сделал для меня, — тихо произнёс он, — я и не знаю, как тебя...       — Сделаешь кое-что для меня? — перебил его Фрэнк. — Когда доберёшься до Ватикана.       — Конечно, — быстро ответил Джерард, — всё, что угодно.       — Скажешь... скажешь Люку, что я прощаю его? — Джерард выпучил от удивления глаза, и Фрэнк объяснил: — Кардинал сказал, что он не может помнить, поэтому он не может извиниться, посему ему не могут отпустить грехи, что то ещё дерьмо собачье, если ты спросишь меня, но я подумал: «Что за херня?» Если Бог не может простить его, то, по крайней мере, смогу я.       — Фрэнк, — сказал Джерард, — ты уверен? Он причинил тебе столько боли.       — Я знаю, но я просто... я так устал постоянно злиться.       Ему необходимо было прекратить говорить на минуту, потому что воспоминание этого чувства, этой безнадёжной всепоглощающей злости без конца и без края было слишком тяжело выносить. Он собрался и продолжил:       — Да и к тому же, это была не его вина, верно? После... после того, что случилось с тобой, с нами. Теперь я это понимаю. Так что мне хотелось бы, чтобы он знал, что я больше не виню его за это.       Джерард был таким напряжённым, он выглядел так, будто готов был расколоться на тысячу кусочков, если бы сдвинулся с места.       — Я скажу ему, — строго сказал он.       Фрэнк кивнул. Он глубоко вздохнул и продолжил:       — Раньше я этого не понимал. Я думал, что мог дать тебе... — он оборвал себя и бешено заморгал, пытаясь сохранить голос непоколебимым достаточно долго, чтобы подобрать нужные слова. — Я не понимал. Насчёт твоего Призвания. Насчёт того, что оно значит для тебя.       Глаза Джерарда метнулись к экрану с информацией.       — Фрэнк, — несчастно сказал он.       — Я знаю, что ты должен быть там, где сможешь сотворить больше всего добра, — безрассудно настаивал он. — Теперь я знаю об этом.       Джерард переплёл пальцы рук. Он медленно кивнул, будто ему было больно. Он неожиданно зашевелился и, покопавшись в пакетах, вытащил чётки, которые протянул Фрэнку.       — Вот, — хрипло проговорил он, — это твоё.       Фрэнк взглянул на них, и у него свело пальцы оттого, как сильно он хотел вернуть их себе и снова ощутить у себя в руках. Он сжал руки в кулаки, а затем посмотрел на лицо Джерарда.       — Нет, — сказал он, выдавливая из себя слова и пытаясь преодолеть вставший комок в горле. — Не моё.       Он повернулся, чтобы уходить, и направился к выходам: каждый шаг ощущался целой милей, и всё, чего он хотел, так это подбежать к Джерарду и умолять его не уезжать, не уезжать туда, где Фрэнк, может, и никогда снова его не увидит, но это будет бесполезно, и Фрэнк не хотел продолжать биться головой в запертую дверь. В конце концов, даже ему нужно было признать поражение, или, по крайней мере, он просто повторял это себе, уверенно шагая к дверям.       Майки опустил голову, завидев его.       — Он всё ещё уезжает? — с недоверием спросил он. — Но я думал...       — Этого никогда не могло случиться, Майки, — сказал Фрэнк, складывая руки на груди и заползая руками под свои же локти, потому что они не переставали дрожать. — Тебе скорее всего нужно вернуться туда, думаю, его самолёт вскоре взлетает.       — Я не должен был тебе звонить, — печально сказал Майки, явно физически разрываясь: он продолжал покачиваться по направлению к дверям, а затем в другую сторону — по направлению к Фрэнку. — Тебе даже не следовало вставать с кровати. Прости меня.       — Это не твоя вина.       — Но это моя вина, — настаивал Майки. — Фрэнк, ты не понимаешь... Думаю, я знал, что это случится.       Фрэнк покачал головой.       — О чём ты говоришь?       Майки обвил себя руками.       — Ты и Джерард. Думаю, я всегда знал об этом... что всё будет вот так между вами двоими, и вот почему я вообще не хотел вас знакомить, и у меня просто было ощущение, если бы я не встал тогда между вами, если бы я просто позволил случиться этому с самого начала, тогда всё было бы не так, Фрэнки, он бы не уезжал снова, а ты не был бы... не был бы постоянно таким печальным, и в этом моя вина, Фрэнк, моя.       — Майки! — Фрэнк схватил Майки и потряс его, более чем напуганный таким количеством слов, за раз вылетающих изо рта Майки. — Дыши, ладно? Просто дыши.       Майки покачал головой, но он пытался: его щуплые плечи вздымались и опускались от напряжения.       — Просто жаль, что...       — Он священник, Майки, — сказал Фрэнк, снова тряся Майки, на этот раз осторожно. — Священник. Ты же никогда не стоял у нас на пути.       Майки резко вздохнул. Он переместился, так что его ноги касались ног Фрэнка. Они так и стояли там вместе, пока толпа народа спешно проходила мимо.       — Я слышал тебя, ты знаешь? — тихо сказал ему Фрэнк. — Я слышал твой голос. Когда я находился в его власти.       — Ага, — прошептал Майки, — я знал, что ты услышишь. **       — Марк! Марк, ты должен пойти глянуть, какого размера моя комната, она как футбольное поле! — Дэнни сбежал вниз по лестнице в холл, крича это своему брату. Он скользя затормозил около главных дверей, он склонил голову, как только увидел сумки, сваленные в кучу около стены. — Вы уезжаете? Я думал, вы останетесь до завтра!       — Взяли рейс пораньше, — объяснил Майки, отходя с дороги, чтобы ребята Крейга могли добраться до их вещей, чтобы сложить их в фургон. — Чувак, но у тебя есть мой номер, ты всегда можешь написать мне.       — Это не то же самое, — Дэнни нахмурился.       Марк появился из ниоткуда и подошёл боком к своему брату, обняв его за плечи.       — Не могу поверить, что Святой Отец только что уехал.       Рэй тут же нервно взглянул на Фрэнка.       — Это его работа.       — Это глупо, — пожаловался Марк.       — Парень, — сказал Фрэнк, — ты никогда не узнаешь, как сильно я с тобой согласен.       — Вы уверены, что вам больше ничего не нужно? — спросил Крейг, когда они залезали в фургон. — Позвоните мне, как приземлитесь, ладно? Я знаю, дети захотят с вами поговорить.       — Точно, — сказал Брайан, улыбаясь краем губ. — Дети.       Крейг открыто улыбнулся.       — Хорошего полёта, — сказал он и закрыл дверь. *       — С тобой всё в порядке? — спросил его Майки в миллиардный раз прямо после того, как пилот объявил их последнюю посадку.       Фрэнк застонал от бессилия.       — Со мной всё хорошо, Майки. Я не хочу об этом говорить.       — Но ты обычно говоришь, — Майки поправил свои очки. — Обычно ты говоришь со мной.       Фрэнк вздохнул.       — Ничего личного, чувак, меня уже тошнит оттого, что я как ходячая «Дорогая Эбби» [1]. Я хочу какое-то время отдохнуть от этого, ладно? Давай просто... расскажи мне о себе и Торо, ладно? Что у вас там происходит, парни?       — Я не уверен, — Майки говорил тихо, да они оба говорили тихо, потому что Рэй спал, свернувшись в сиденье рядом с ними. — В смысле, мы немного об этом говорили, но пока единственное, что мы сделали на самом деле, так это занялись, ну, прощальным сексом [2]. Понимаешь?       — Прощальный секс? — Фрэнк ухмыльнулся. — Что, всё от первого лица и тебе пришлось уничтожать большого Кибердемона? Извращённо.       Майки толкнул его рукой.       — Болван. Ты знаешь, что я имею в виду.       Фрэнк рассмеялся.       — Что ж, уже не такой уж и прощальный, да? Ты всё ещё хочешь заниматься с ним сексом?       Майки сделал задумчивое лицо. Он подтянулся, оперевшись на кресло перед собой и отвлечённо оглядел Рэя-младшего, пока Фрэнк тихо хихикал в рукав. В конце концов он сел и сказал:       — Боже, да.       Фрэнк лопнул от смеха, сложившись пополам, и ударился головой о сиденье перед собой.       — Ау, — он потёр лоб, повернувшись снова к Майки. — Так лови момент, чувак, почему нет?       — Я не знаю. — Майки заулыбался; это было отвратительно. У него были ямочки на щеках. — У меня на самом деле никогда раньше не было парня.       — Парня? — поддразнил Фрэнк, хлопая ресницами. Майки закатил глаза, и Фрэнк снова рассмеялся.       — Ты просто завидуешь, — надменно ответил ему Майки, после чего схватился за голову. — Я не имел в виду...       — Просто пообещай мне, — заглушил его речь Фрэнк, чтобы они не начали разбираться в том, кто виноват. Фрэнк не совсем был в порядке, он вообще не был в порядке, но он никогда бы не дожил до этого момента, если бы Майки не смог помочь ему вот так себя вести. — Пообещай мне, что всё ещё будешь рассказывать мне всё об этом, даже несмотря на то, что я знаю его.       Майки выглядел одновременно и недоверчиво, и облегчённо. Для Майки, у него на лице было слишком много мимики.       — Обещаю, — ответил он.       Они обменялись рукопожатиями, чтобы скрепить сделку. После этого последовали смутные воспоминания выдачи багажа, поиска такси и решений, кто с кем живёт, а затем, до того, как он осознал это, они поворачивали на его улицу и чуть погодя уже останавливались у дома, в котором Фрэнк вырос, и что самое лучшее из всего, лучшее из почти что всего в целом мире, — мать Фрэнка открывала входную дверь и широко улыбалась им, вытирая руки о кухонное полотенце.       — Увидимся, когда я посплю месяцок, — сказал Фрэнк Бобу и Брайану, а затем вылез из машины, бросил свои сумки на тротуар и с разбегу через всю лужайку и по ступенькам бросился в руки собственной матери. *       На самом деле он не спал месяц. Хотя он проспал большую часть недели, просыпаясь, лишь чтобы поесть еды своей матери, пробормотать ответы на её вопросы и снова провалиться в сон, пока его голова покоилась на её коленях. Лишь по-настоящему он вновь почувствовал себя человеком в воскресенье, когда он рано проснулся и ввалился на кухню, обнаружив, что его мать уже встала и сидела за столом с газетой в руках, попивая утренний кофе и выкуривая сигарету.       — Доброе утро, милый, — она улыбнулась, ногой выдвигая стоящий перед ней стул, чтобы он мог плюхнуться на него, прижимая свою чашку кофе к груди. — Я думаю пойти к Рози после мессы, если только ты не хочешь, чтобы я вернулась сюда вместо этого.       — Хмм? Нет, мам, ты должна пойти, со мной всё хорошо. — Фрэнк выпил примерно половину своего кофе тремя огромными обжигающим и абсолютно неотъемлемыми глотками, затем какое-то время крутил ручку своей чашки перед тем, как спросить её: — Могу я пойти с тобой?       Его мать посмотрела на него.       — К Рози?       Фрэнк демонстративно поёжился и незаметно вытащил сигарету из открытой пачки.       — На мессу.       — Конечно! — отозвалась она, сияя, но в то же время ухитряясь выглядеть так, будто он только что сказал ей, что умеет летать. — Это было бы чудесно!       — Что ж, тогда отлично, — сказал он, беря сигарету в рот.       Его мать нахмурилась и цокнула языком.       — Ты ведь знаешь, что мне не нравится, когда ты куришь, — сказала она, а затем перегнулась через стол и подожгла для него сигарету.       Фрэнк глубоко вдохнул и кивнул в знак благодарности.       — Какая мать, такой и сын, — печально произнёс он. — У меня никогда не было шанса.       — Ох, умник, — его мать перевернула страницу и склонилась над газетой, игнорируя его. Фрэнк широко улыбнулся на то, что первым пришло ей в голову.       На мессе он был совершенно не удивлён увидеть Майки, Рэя, Боба и Брайана. После они все собрались на стоянке, и Фрэнк тут же превратился в тринадцатилетнего, когда они всеми сбились в кучку с одной сигаретой на всех, и делали вид, что не боятся, что их мамы застукают их.       — Если вы, ребята, не заняты, — сказал Брайан, его голос был странновато нервным, — то у меня вроде как есть что вам показать.       У Фрэнка не было планов на оставшуюся, что ж, вечность, так что он последовал за Брайаном вместе с остальными, пока они не пришли к дому с закрытыми ставнями в переулке, который Фрэнк знал настолько хорошо, что смог бы найти его в темноте с закрытыми глазами.       — Эм, — произнёс Майки, — я сошёл с ума или мы возле салона?       Брайан лучезарно улыбнулся и потряс связкой ключей перед ними.       — Сюрприз!       Было так странно снова входить внутрь. Совершенно ничего не изменилось: запах был абсолютно тем же, лишь немного затхлым оттого, что помещение так долго пустовало.       — Я упомянул о салоне Крейгу, и он узнал, что оно пустовало, — взволнованно проговорил Брайан. — И он убедил нынешних владельцев продать помещение ему.       — Брайан, — начал Рэй, — не хочу портить тебе праздник или ещё что, но я не знаю, хочу ли возвращаться к парикмахерскому делу.       Брайан нетерпеливо замахал руками.       — Нет, нет... Ладно, вы должны представить полностью вычищенное помещение, хорошо? — Брайан указал на заднюю стену. — И я думал, мы могли бы повесить туда доску для мозгового штурма, ну, знаете, когда мы изучаем что-нибудь, а после, Фрэнк, если ты не против, Рэй мог бы занять твою старую комнату для своих принадлежностей, потому что, думаю, у тебя скорее всего должна быть своя дверь на случай, если что-нибудь взорвётся.       — Слушаем, слушаем, — сказал Боб.       Брайан слегка подпрыгнул на носочках.       — И в дальнейшем мы можем приспособить кладовую для книг, ну, понимаете? И всё такое, что нам будем необходимо, чтобы отгородиться от общественности, — он взволнованно продолжал. — А ещё есть мой старый кабинет, и он будет более личным, знаете, на случай, если у клиента найдётся деликатная информация для обсуждения.       — У клиента, — безучастно сказал Фрэнк. Он посмотрел на Боба. — Ты хоть что-нибудь понимаешь?       — Ага, — Боб кивнул, — но только потому что он уже рассказал мне об этом.       — Рассказал тебе о чём? — спросил Майки, хмурясь. — Брайан, о чём ты говоришь?       — Я говорю о том, что мы делаем. Я говорю о помощи людям, — Брайан посмотрел на Майки. — Я не получал никаких известий от Святого Отца... В смысле, полагаю, он в порядке?       — С ним всё хорошо, — быстро произнёс Майки, взглянув на Фрэнка.       — Но я знаю, что нам больше нельзя работать с ним, — продолжил Брайан. — Я разговаривал по телефону с Крейгом, и знаешь, он всегда говорит, как хочет помочь, и я подумал... Я начал думать, что, может, неважно, что Святой Отец не здесь. Это отстойно, но... это не должно означать, что мы не можем продолжать жить дальше.       — Как именно Крейг может помочь? — спросил Рэй.       — Деньгами, — ответил Брайан. — Он хочет развивать это, как бизнес или на самом деле как благотворительность... Я пока ещё не совсем знаю, как это будет работать, но знаю, что у нас есть фундамент, с которого можно начать работать, и все необходимые нам принадлежности и... что ж, — он слегка склонил голову, — мы никогда не станем миллионерами, но он может платить вам больше, чем я буду способен когда-либо.       — Ты платил нам достаточно, — твёрдо сказал Боб.       Брайан робко улыбнулся ему.       — Что ж. В любом случае это будет значить, что мы сможем заниматься нашим делом, не беспокоясь, откуда нам перепадёт следующая кормёжка. И я знаю, что мысль о том, чтобы заниматься этим нам самим, обескураживает, но я лишь... — он замолк, выглядя смущённым, и пожал плечами. — Что ж, думаю, к этому больше нечего добавить.       — Нет, — настаивал Фрэнк, — нет, что ты собирался сказать?       Брайан замялся, затем закатил глаза на самого себя и сказал:       — Я просто думаю, что мы могли бы сделать что-то действительно хорошее, может, даже нечто большее таким образом, потому что мы не отвечаем людям, которые нас не понимают, и мы не понимаем их. Может, мы следовали не призванию Джерарда, понимаете? Может... может, оно было нашим.       — Я в деле, — сказал Боб. — Ты уже знаешь, что я в деле. Но каким образом мы будем узнавать кому помогать? Каким образом мы будем пропускать людей внутрь?       Брайан улыбнулся.       — Так же, как и всегда. Майки.       Майки моргнул и скрестил руки на груди, но он был польщён, Фрэнк мог точно сказать. Он увидел, как Рэй сжимал его плечо, поглаживая его по шее.       — Мне нужно будет отвечать на телефон? — спросил Майки.       Брайан ухмыльнулся.       — Видит Бог, ты и никогда раньше этого не делал.       Майки притворился, что задумался над этим.       — Что ж, но у нас здесь вообще есть доступ к канализации? — робко спросил он.       — Что? — Брайан нахмурился, а затем его лицо просветлело, и он закатил глаза. — Ничего такого. Среди нас нет вампиров.       — Пока, — мрачно проговорил Боб.       Рэй широко улыбнулся.       — Можем ли мы смущать Брайана, вручая в барах людям визитки с неудачным дизайном и его именем?       Фрэнк посмотрел на него.       — Чувак, Брайана визитки не смущают. Он о них по ночам грезит, да-да.       Брайан показал ему средний палец.       — Смотрите, я просто думаю, что мы действительно могли бы исполнять эту работу. Я знаю, здесь кучу всего нужно переделывать и всё такое. Не знаю, может, вы просто хотите забыть, что этот год вообще случался, и пойти работать в офисе, Бургер Кинге или ещё где. Ребята, что вы думаете?       Сначала все молчали. Боб, Рэй и Майки, все глядели на Фрэнка, и он знал, что они ждали его решения. Он блуждал взглядом по салону, думая обо всём, что тут произошло, и о том, что только готово было произойти. Он задумался о своих шрамах, о Джерарде. Подумал о том, что сказал ему Кардинал.       — Ненавижу Бургер Кинг, — сказал он. — Давайте сделаем это. * _____________________________________________________ [1] «Дорогая Эбби» — колонка в журнале в форме вопрос-ответ, которую основала Паулин Филипс, публиковавшаяся под псевдонимом «Эбигейл Ван Бюрен». Свой псевдоним она составила из двух частей: Эбигейл — библейский персонаж из Книги Самуила, Мартин Ван Бюрен — бывший президент Соединённых штатов (я просто уже не знаю, насколько ещё могли быть продуманы даже упоминания, посчитала это интересным). [2] Постараюсь максимально лаконично: Doom Sex — ощущение, которое появляется, когда смотришь в глаза своего любимого, осознавая, что отношения с этим человеком кончаются и что наиболее вероятно, что он видит в Ваших то же самое, а после за всем этим следует в основном страстный секс. ТАК ВОТ. В целях целесообразности и пятидесятипроцентного попадения в контекст я перевела это как «прощальный секс». То, что Фрэнк говорит в следующей фразу про первое лицо и Кибердемона, — это отсылка к игре Doom, и здесь вы должны словить каламбур, но я не настолько профи, чтобы каким-то образом обыграть это с сохранением смысла шуточки.