Когда виден край небес...

Из отброшенных в сторону наушников-заглушек лилась спокойная и тихая мелодия, дань классической музыке и современному року. Контраст… Для того, кто уже не может слушать, это было уже не нужно. Голова покоилась совсем неподалеку, удивленная искорка в стеклянном застывшем взгляде, сочащаяся изо рта кровь уже начала свертываться. Руки в разные стороны, рука до сих пор покоится на пульте управления наблюдением, другая свесилась со стола, с нее так же стекала кровь вперемешку с кусочками плоти. На полу уже скопилась небольшая лужа из человеческих останков. На колючей проволоке до сих пор оставалась та же субстанция, но душить этим намного приятней, чем обычной пеньковой веревкой, или как этот наивный тупица, своими четками. Сворачивая свое орудие в аккуратное кольцо, упаковывая и убирая себе за подкладку черного плаща, пришлось еще немного повозиться, чтобы разобраться с кровью, разбрызгавшей всю рабочую аппаратуру. Ни одна камера слежения, тем ни менее, больше не работала, на плоских экранах были только помехи. Связи тоже больше нет. Пора возвращаться с отчетом. Только одна камера оставалась в рабочем состоянии, на ней виднелась комната жилого помещения – скромно обставленная спальня. Эта камера была оставлена намеренно. На постели лежал подросток. Дыхание был затруднено, будто бы его то и дело било током, глаза бессмысленно смотрели в пустоту, и даже через камеру слежения было видно, насколько же он бледен. Рука, обтянутая в перчатку из тонкой кожи, коснулась поверхности экрана кончиками пальцев, как раз там, где лежал подросток. Там, где пальцы коснулись глянцевой поверхности, остались кровавые разводы. Дольше задерживаться нельзя. Еще раз, мельком взгляд на противоположную стену: тело, висевшее на стене, пробитое насквозь, через рот железной арматурой, с первого взгляда было незаметно и вовсе. Но стоило только повернуть голову. Кровь давно уже медленно стекала по железным зазубринам неровной балки. Спокойная походка, и в то же время равнодушный взгляд, никакого, даже малейшего намека на то, что этого человека можно было в чем-то обвинить. И если бы не перевязанный бинтами рот, то это существо можно было бы принять за обыкновенную среднестатистическую женщину. Но ей и не нужно было от кого-то скрываться. Едва за ней закрылась дверь комнаты видеонаблюдения, она свернула вовсе не в коридор, а в дверь, которую невооруженным глазом можно было бы и не заметить, почти сливающаяся со стеной по цветовой гамме, кроме того на ней не было ни ручек, ни замочных скважин. Риск был всегда, он рисковал каждую минуту своей жизни, с тех пор как начал работать в Центре, но так же сильно он был уверен и в том, что этот ребенок рисковал еще больше каждое мгновение своей жизни, с самого своего рождения, но даже не подозревал об этом. Они были на квартире Тоши, что в жилом корпусе Центра, Акито лежал на боку на его кровати, и смотрел на то, как тот собирает вещи со странным сочетанием чувств страха и любопытства. Мужчина периодически проверял все ли в порядке с подростком, чрезмерная бледность и мелкая дрожь не оставляла Акито в покое. Но сейчас было невозможно дольше оставаться в этих стенах, слишком опасно. Даже неподготовленному уму было более чем понятно, что рано или поздно, но и до них дойдет та чертовщина, что твориться в главном корпусе. Собравшись, мужчина медленно подошел к кровати, где подросток продолжал неотрывно наблюдал за каждым его действием, и сейчас смотрел на него болезненно-усталым взглядом. - Нам пора, Акито, - мужчина склонился над ним, и осторожно взяв под руки, поднял с покрывала. – Надо идти. Он помог подростку медленно спуститься с кровати. - Тебе нужно переодеться, в таком виде тебя отсюда никто не выпустит, - мужчина усадил его, и, встав возле него на колени, посмотрел ему в глаза, пытаясь увидеть хоть малейший проблеск осознанности. – Если тебе все еще плохо, то я могу помочь, ты только скажи или кивни. Но Акито в ответ отрицательно помотал головой, на что мужчина сдержанно поджал губы, но все же согласился. Через несколько минут рядом с подростком на кровати лежал самая обычная одежда, которую носят практически все, подобные ему подростки: обычные потертые джинсы и белая футболка, на полу стояла пара новых кроссовок. Акито смотрел на одежду, как будто бы не понимал, что именно от него хотят, чтобы он со всем этим сделал, но это замешательство длилось каких-то несколько секунд, после чего тот все же начал переодеваться, как ни в чем ни бывало. И когда Тоши вернулся в спальню, тот был уже полностью готов, а усталый и измученный взгляд сменился абсолютным недоумением, что было неудивительно при его диагнозе. Мальчишка хоть был и бледен, но выглядел на удивление бодро, стоило протянуть руку, и он охотно взялся за ладонь мужчины и поднялся. Стоял он еще не очень уверенно, пришлось придерживать его за плечи, чтобы тот не упал, но теперь это была одна из наименьших проблем. Главное для Тоши – было спокойно выехать с территории Испытательного Центра. Компьютер упорно мигал и мерцал, эхом этот звук отскакивал от стеклянных стен просторного кабинета, пока его хозяин мирно посапывал, лежа руками на клавиатуре, тогда как его лаборатория уже полчаса как пустовала, возвещая о недавнем конце рабочего дня. Мужчина, явно переоценивший свои силы, находился в таком состоянии уже несколько часов кряду, но навязчивое гудение над ухом все сильнее причиняло ему дискомфорт. Он невольно встрепенулся, приходя в себя после не совсем удачного сна, вид растрепанных волос не могла спасти даже резинка, с помощью которой эти волосы были завязаны в неаккуратный хвост. Мало что понимая, глава лаборатории недоуменно оглядывался по сторонам, взгляд остановился на мигающем экране компьютера. Мигание на синем фоне продолжалось, компьютер не больше не проявлял никаких признаков прежней работоспособности. Ровно минута ему понадобилась, чтобы сообразить, что произошло действительно что-то серьезное. - Черт, что за?.. – попытки привести технику в прежнее состояние, ни к чему не привели. Компьютер не реагировал ни на какие действия, программы, которые помогали раньше, не просто не помогали, даже элементарно не вводились. Ничего не помогало, система даже не перезагружалась, и компьютер можно было выключить, если только вытащив шнур из гнезда. - Эй, какого?.. – жду тем, в загубленной системе, были архивные данные, нераспечатанные результаты исследований, которые еще не были сохранены на другие носители. Снова и снова он повторял все те же манипуляции, нервно стуча по клавишам, в надежде, что еще не все потеряно. Сон как рукой сняло, от прежней сонливости не осталось и следа. Мозг начал соображать быстрее, и он незамедлительно набрал по мобильному телефону службу технической поддержки, но что-то опять пошло не так, и длинные гудки ожидания сменились протяжным молчанием новая попытка дозвониться, и он едва не взвыл: “Отсутствует сеть. Пожалуйста, перезвоните поздней”. - Очень вовремя!.. – проворчал мужчина, раздраженно. Пришлось звонить со стационарного. К большому своему сожалению, он уже успел порядком забыть, что недавно был конец рабочего дня. А вспомнил лишь тогда, когда в трубке снова и снова раздавалось протяжное гудение. Вся работа… все, что было, и все, что еще возможно было доработать, все было сохранено в электронных архивах, и если все это безвозвратно погибло, то это просто катастрофа… - Ты испробовал все радости и прелести своей никчемной жизни. Мужчина сначала и не понял, что обращаются к нему, мысли были заняты более важными делами, но через несколько секунд все же обернулся на голос, который будто бы прошептал эти слова ему практически на ухо, не совсем осознавая смысл сказанного и не понимая, кто бы мог остаться в лаборатории в такой поздний час. - Что?.. – мужчина толком и не успел обернуться, чтобы увидеть говорившего. Разговор прервался, так и не начавшись, шею мужчины в одно мгновение стиснула цепочка из деревянных черных бусин, лишая главу лаборатории возможности что-либо сказать или сделать. В абсолютно беспомощной попытке вздохнуть, он чувствовал лишь ужас, от кого как все больше сокращались в размерах легкие, потому, что туда не поступал необходимый кислород. Силой утягивая за шею все теми же четками, его стащили с сидения на пол, заставляя хрипеть и отчаянно цепляться за руки того, кто все сильней стягивал на его горле “удавку”. Ни единого крика не могло вырваться из сдавливаемого горла, а давление все усиливалось. Единственное, что над собой видел, уже лишающийся сознания мужчина, неясную расплывающуюся тень, но постепенно она становилась менее четкой. Ужас сменился отчаянным желанием выжить любой ценой. И он стал бороться отчаянней, брыкаясь, пытаясь вырваться, но силы были неравны, противник оказался во много раз сильнее, и все попытки были напрасны. Глаза вылезали из глазниц, лопались капилляры, лицо багровело, а сопротивление с каждой секундой становилось все слабее, а потом и вовсе прекратилось. Вскоре все было кончено. Посиневшие руки с набухшими венами безвольно упали на пол по обе стороны о бездыханного тела, рот был слегка приоткрыт, и из него больше не было слышно даже хрипов, глаза так и остались широко раскрытыми. Убийца все еще не отпускал свою уже не шевелящуюся жертву, еще с минуту он держал его, после чего спихнул с себя, будто бы это было что-то мерзкое и отвратительное. Тело скатилось на пол лицом вниз. Убийца, поднявшись, лишь брезгливо отряхнулся, будто на нем все еще были человеческие останки, и переступил через бывшего главу лаборатории, и ни разу не оглянувшись, скрылся, как будто бы его и не было вовсе.